Дело не только в том, что в школе много учителей женщин. И потому, мол, они плохо отстаивают свои права. Дело в том, что все учителя стравлены государством между собой внутренней конкуренцией. Им трудно договориться. Что и требуется для удержания власти над ними. Для постороннего взгляда учительские дрязги как-то мелочны и скучны (своих что ли мало?). Но в этих дрязгах обнажается само государство. И когда понимаешь, на что направлена Система, то очень хочется уйти от нее и идти своим путем. То есть - в бизнес.

В бизнес идти надо не только потому, что там МОЖНО заработать деньги. Это одна причина. А вторая причина - что у государства заработать денег не удастся НИКОГДА. Если кто-то считает, что это просто период времени неудачный, что нужно "переждать", "не высовываться" и так далее, то это значит, что он соглашается ждать нищенской пенсии в старости. Но многие этого не хотят, много здоровых мужчин и женщин могут и должны проявлять свою инициативу. И вот поэтому черты безнадежности, видимые из школы, нужно четко описать. Чтобы никто ничего не ждал.

Итак, чая, как и много другого, в магазинах нет. То, что есть, продается по вздутым ценам теми же многоликими директорами через подставных лиц в кооперативах. Кушать хочется и надо зарабатывать деньги. На "ставку", то есть норму, эквивалентную восьмичасовому рабочему дню у остальных работающих, выжить в школе нельзя. Поэтому тебе подсовывают возможность взять работы на "полторы ставки", то есть для двенадцатичасового рабочего дня. С которым воевали рабочие сразу после отмены крепостного права. В школе это крепостное право до сих пор сохраняется, но про него учителя боятся говорить вслух. Почему? Поясню на своем примере.

У нас в школе три учителя истории. Я с отличием закончил университет и проработал по специальности пять лет. Три - в глухом городке, куда меня услали по распределению, и два - в родном городе с миллионным населением. За это время я уже приспособился к системе, наработал собственную методику преподавания и даже собираюсь поделиться опытом с учителями всего Советского Союза через методический журнал.

Другой учитель - Александр Григорьевич успел поработать юрисконсультом на предприятии, преподавателем права в техникуме, и теперь вот в школе - историком. В прошлом году он клянчил у меня проработанные конспекты, по которым вел свои уроки. В конце года я был на экзамене в классе, где он преподавал историю. Детям, которым он ставил пятерки за ответы, я бы не выставил больше тройки. О чем я ему и шепнул во время экзамена.

У третьего преподавателя истории в нашей школе - Марины Борисовны есть какие-то конспекты, отпечатанные на машинке. Судя по всему - ей кто-то их подарил. То есть собственной подготовки к урокам у нее нет. Да и после работы в Азербайджане ей еще нужно вникать в особенности преподавания истории России и местного края.

Поэтому я рассчитывал получить от завучей самый большой кусок "часов" историка. Это были, конечно, гроши, но они позволяли как-то содержать меня, жену в декретном отпуске и маленького сына. Другие гроши, после моих, должны были делить оставшиеся два учителя. Такая напрашивалась логика.

Завуч Ольга Африкановна нас вызвала к себе к официальному дележу этих самых "часов". Все это проходит в последние дни августа. И не может быть раньше. Во всех школах учителя, вернувшись из отпуска в конце лета, решают для себя - работать ли в этой школе, или рассчитывать на более справедливые условия в другой. С конца августа по середину сентября учителя перебегают из школы в школу. И потому составить толковое расписание занятий, разделить часы нагрузки в другое время невозможно. Завучи еще не знают, кто и сколько человек у них будет работать по предмету. И только когда все примерно выяснилось, завуч проводит совещание.

"Вам, Николай Иванович, 24 часа нагрузки, Марине Борисовне - 26, а Александру Григорьевичу - 29".

"А почему, собственно, мне меньше других?" - обиделся я.

"Ну вы же в прошлом году были на больничном, а Александр Григорьевич не болел".

Мы - завуч и три учителя - сидели в напряжении. Шел слабый торг и вялая конкурентная борьба. Еще бы болеть Александру Григорьевичу! Он же ни хрена не писал эти конспекты, а жил за мой счет. К слову скажу, чтобы подготовиться к одному уроку и написать этот конспект нужно позаниматься дома два часа дополнительно к нагрузке в школе. Я - переутомлялся, а мой коллега набирался сил. Отсюда и больничный. Теперь меня же за это и бьют рублем. Обидно, но возразить нечего. Очередная оплеуха ни за что.

Тут в самую пору рассказать об одной хитрости учительской профессии, напрямую связанной с оплатой труда государством. В глазах детей есть учителя "с пониманием", "добрые" учителя, и "зануды". Кто это такие и в чем между ними разница?

Учителя "с пониманием", "житейские" с точки зрения учеников - это те, кто входит в положение ребенка, если тот не выучил уроки. Собственно, мы все не звери, и можем войти в положение ребенка, если пьяный папаша до полуночи гонял по улице избитую жену и напуганных детей. Речь не об этом.

"Житейские" учителя, это те, которые постоянно входят в положение и безропотно ставят тройки ни за что. Выросшие ученики позже вспоминают таких преподавателей со смешанными чувствами. С одной стороны смеются над их бескультурием и малым кругозором, а с другой вспоминают, как со страхом ждали заслуженный "двояк", а учительница миролюбиво ставила "тройку". В этой незлобливости выросший бывший ученик хочет разглядеть мудрость воспитателя. И если хочет, то находит ее.

А на самом деле все очень просто. Эти "житейские" учителя сами неизвестно почему получили дипломы о высшем образовании. Они знают, что вчера плохо объяснили тему, потому что сами в этом плохо разбираются, и заставлять детей страдать из-за своих ошибок небезопасно. В любой момент обидевшийся несправедливости ребенок и его родители могут поднять скандал. Так что лучше поставить миролюбивую "тройку" и замять для ясности конфликт. Все шыто-крыто.

Вспоминаю, как однажды такая учительница попросила завуча, чтобы я был у нее ассистентом на экзамене. Я - историк, изучал в вузе немецкий язык. Так что был безопасен для нее как свидетель, когда сидел на приеме ею экзамена английского языка. Какой же был ужас на ее лице, когда со скуки я заговорил с ее учениками на английском! Это было неописуемое зрелище. А я просто по собственной прихоти изучал в университете разговорный английский на специальных курсах интенсивного метода обучения. Я бы и не открывал рот, комплексуя по поводу своего малого знания языка, если бы не убедился, что ученики, а порой и учительница, тоже не блещут. Так что я был на их уровне. Это было вдвойне дико - и потому, что ученики не освоили за пять лет обучения того, что мне преподавали месяц. И потому, что учительница тоже была не готова.

Так вот таких учителей большинство в любой школе. Они не справляются по сути со своей работой, знают это, боятся в любой момент быть обнаруженными, стремятся ладить со всеми - с учениками, с завучами, с родителями. С ними легко договориться завучам. За что их любит школьное начальство.

Кроме учителей "житейских", в каждой школе есть учителя, которых ученики называют "добрыми" и "хорошими". Это те учителя, которые меньше спрашивают и больше рассказывают. Происходит это по двум причинам. Чтобы управлять сорока детьми в классе, нужно владеть методикой преподавания. Это непросто. И "житейские" учителя плохо владеют этим инструментом образования. Оттого в их классах шумно во время урока. "Добрые" учителя более вооружены для работы в классе. И они хитрят. Вместо того, что положено на уроке, они начинают детям рассказывать что-то интересное. Любопытный сюжет захватывает и убаюкивает как сказка на ночь. Это детям нравится. Но мозги в это время "добрый" учитель не тренирует. И школьники выходят с занятия довольные, но абсолютно неразвитые. Хорошо, если рассказ такого учителя по теме урока, а то и вовсе на отвлеченную тему.

Поскольку я - историк, то из исторических анекдотов, если я кое-что почитаю два-три года, я каждый урок могу превратить в сказку. И так, рассказывая сказки, могу прослыть среди учеников очень хорошим учителем, чьи истории они будут долго пересказывать. При этом, тридцать лет повторяя одно и то же, я благополучно могу дожить до пенсии. Но я буду хорошо знать, что обманываю детей и школьную программу, которая заставляет меня на каждом уроке тренировать детям мозги. Об этом догадываются только мои коллеги-предметники и завуч, если придет для контроля на какой-нибудь урок. Так что - "доброму" учителю, тоже не с руки настраивать администрацию школы против себя. Придут с проверкой, а у него, вместо того, за что государство деньги платит, сплошные сказки.

С "добрыми" учителями завучам приходится иногда бороться. Это происходит тогда, когда "добрый" учитель теряет чувство реальности и начинает верить ученикам, что он действительно очень хороший педагог. После чего он начинает предъявлять какие-то претензии завучам, требуя повышенного внимания к собственным заслугам. И завучам приходится ставить на место зарвавшегося коллегу, указывая на то, что с точки зрения требований программы его "сказки" не имеют ничего общего с тем, что ему полагается делать на уроке. И "добрый" учитель обычно после этого замолкает, если не глупый.

Но хуже всего в школе с учителем "занудой". Этот не ищет дешевой популярности у учеников, знает что нужно формировать у ребенка, как эти навыки тренировать и не дает спуску мозгам школьника все сорок пять минут. На его уроке школьник тоже услышит интересный факт, но очень скупой. Потому что продолжение истории учитель заставит прочитать на странице такой-то самостоятельно. Через строго дозированное время такой учитель заставит ученика внимательно приглядеться к иллюстрации, потом обратить внимание на выделенный жирно текст, дальше подойти к карте и указать географическую точку, про которую идет речь в параграфе, затем ответить с места, записать вывод в тетради, ответить на дополнительный вопрос, подготовив доклад и сдать контурные карты с закрашенными там регионами. Все это он сделает минут за тридцать, и в оставшееся время пятеро человек у него ответят письменно на вопросы на карточках, а трое устно у доски подробно расскажут о своем видении тех проблем, которые обсуждались на предыдущем занятии. И так человек десять-двенадцать из сорока будут проконтролированы за один урок. Уроков он даст шесть, а то и больше за день. И около сотни оценок выставит.

Ученикам не нравится, что их мозги держат в постоянном напряжении. Такого учителя после школы быстро забудут, потому что такой учитель делает все, чтобы ко всем выводам и открытиям ребенок подходил сам. А раз ребенку кажется, что он до всего дошел сам, так и чем же вспоминать такого зануду-учителя после школы? Кстати, такой ребенок и дальше всю жизнь будет мыслить самостоятельно. Этот механизм заложит давно забытый бывшим учеником "зануда".

Между тем, на уроке такого "зануды" всегда шумнее, чем у "доброго" учителя. Но это рабочий шум - дети советуются друг с другом о том, как выполнить задание. И лишь несколько двоечников, которых лицемерная государственная система "всеобщего среднего образования" заставляет терпеть на уроке, не справляются мозгами со скоростью мысли своих сверстников. Двоечники протестуют против этого хулиганской выходкой, оскорблением учителя или сбегают с урока. С урока "доброго" учителя двоечник не бежит, поскольку там не напрягают мозги. "Доброго" учителя завучи хвалят за то, что он - хороший воспитатель. Вон даже двоечники к нему на урок ходят.

"Зануда" учитель тоже на крючке у завуча: "Почему в вашем классе так шумно?" Но с "занудами" завучам сложнее всего. Если честно, они знают, что при интенсивной работе головой так и должно быть в работающем детском коллективе. Но поскольку местная власть в школе - они, то завучи и будут решать по своему настроению - считать ли такую атмосферу нормальной или выговаривать строптивому учителю за шум. А бороться с такими учителями администрации сложно, поскольку "зануды" делают именно то, что и должны делать на уроке. И еще "зануды" обиженно огрызаются, доказывая свою правоту с фактами в руках. Отчего администрация школы их немного побаивается, в душе уважает за профессионализм, но не любит никогда.

Но таких "зануд" всегда мало. Ибо, кому охота работать еще больше, чем в среднем, вызывая в ответ нелюбовь как учеников, так и администрации, а также "добрых" и "житейских" учителей? "Добрые" и "житейские" учителя недолюбливают "зануд" за то, что те "шибко умные", и гордые. На самом деле ни о какой гордости речи не идет. "Зануды" мало общаются с коллегами, поскольку постоянно и интенсивно работают. Им просто некогда заниматься сплетнями.

Вот почему "зануды" живут в школе очень тяжелой жизнью. С ними борются все.

Я - из "зануд". И за это завуч меня бьет рублем. Совещание историков закончено.