Складывалась идиотская ситуация. Выйти из кампании, показав свое безволие перед первой угрозой было недостойно. Не потакать же провокаторам! Оставаться в кампании - опасно. Поскольку из-за студентов, фальсифицировавших подписи, его могут обвинить, что это он сделал умышленно. А если объективно, то во всем виноват обвал на биржах в "черный вторник". Платил за сбор подписи Николай мало, понимал это, но и возможностей больше не было. А исполнители не терялись...
И теперь было вдвойне обидно выходить из кампании. Не спасовать перед шантажистами, и тут же выйти из борьбы из-за того, что два сопляка решили подработать на стороне?! Одни скажут, что испугался шантажистов, а другие - избирательной комиссии, и что специально придумал "пиаровский" ход для отступления. Что по телефону не шантажировали, а, мол, сам изобрел этот шантаж.
Судя по мониторингу настроений избирателей, победа доставалась Карпову с сильным опережением своих конкурентов. Был очень большой соблазн воспользоваться преимуществом, чтобы потом опозориться на весь миллионный город. Да что на город, на всю страну! Нет, создавать систему в работе в сфере политического "пиара", в эффективности которой Николай убеждался, для того чтобы похоронить ее первым же скандалом, было не для него. Но и заявлять о выходе из борьбы нельзя - тогда последнюю сумму для расчета по долгам с рекламщиками не перечислят инвесторы.
Поэтому Карпов придумал компромиссный план. То, что он обладает эффективной системой в работе с кандидатами, надо еще было продемонстрировать публично и убедить в этом потенциальных заказчиков. А также нынешних инвесторов. Самый удобный способ для этого состоял в том, чтобы выиграть за явным преимуществом на первых городских теледебатах.
Параллельно необходимо срочно свернуть всю агитацию, больше не расклеивать плакатов и не разбрасывать листовок. Пусть уж они останутся на память. Надо взять курс на получение на выборах второго результата. Тогда и умение работать будет показано, и ни у кого не вызовет желания разбираться с подписными листами и так не выигравших кандидатов.
Было обидно из здорового дитя - избирательной кампании - творить второсортного инвалида, но, что поделать? Это тоже политика. Проиграть так, чтобы получить от этого максимальное преимущество, еще сложнее, чем обыгрывать конкурентов не знакомых с системой работы в предвыборной кампании.
Николай собрал свою команду, поблагодарил за работу, рассчитался с людьми и сосредоточился на подготовке к теледебатам. Уж тут-то он покуражится напоследок!
"Слушай, - обратился Карпов к Цаплину на очередной встрече в офисе "Сигмы-плюс", - дай мне координаты Ухова, есть идея по поводу проведения дебатов".
"Ну, слава Богу, что ты не раскис!" - с облегчением вздохнул Сергей.
"Я - раскис? Серега! Я - холерик. Мне иметь врагов полагается по предписаниям врачей. Вот в их отсутствие я действительно кисну. А вот с их наличием мне так хочется удачно врезать им в рожу!"
Цаплин засмеялся.
"А зачем нам этот "местный Жириновский"?"
"Ты понимаешь, когда я брал у него интервью для газеты, то по глазам понял, что он ни слову не верит из того, что кричит на публику. Это - прекрасный артист, отличный оратор и умный игрок. Он тебе никогда не скажет, "за" он или "против", но даст понять намеком. А вот по глазам я его, и он меня прекрасно понимаем, без слов. Если его не шлепнут за криминальные связи, этот фашист может очень далеко пойти в политике. Это тонкий и умный демагог. А знаешь, как я это понял?".
"Как?"
"Во время интервью он произносил какую-то шокирующую фразу и делал небольшую паузу, наблюдая, какую реакцию его слова вызывают у журналиста. Если эффекта не хватало, он добавлял еще, если хватало - заканчивал говорить или переводил разговор на другую тему. Понимаешь? Это очень квалифицированный оратор, четко знающий, чего он хочет, и контролирующий свою информацию и ответную реакцию слушателя. Он очень умен, но играет под дурачка, пользуясь тем, что шокирующий стиль Жириновского приносит пользу и голоса на выборах. Помнишь, у Рождественского строчку: "А клоун глупее нас, и это приятно нам?" Он умеет сделать приятно публике, вызвав ощущение, что она умнее его. И она, радостная от этого ощущения, побежит и благодарно проголосует "за этого клоуна". Так что ты не прав, когда говорил, что он нам не конкурент. Правда, мне теперь уже все равно насчет того, кто чей конкурент..."
"А нам то от Ухова какой прок?"
"Да все очень просто. Ты изучил регламент дебатов? Нас - кандидатов - слишком много, а эфирного времени, как всегда, не хватает. Поэтому предусмотрено, что мы коротко расскажем свою платформу и зададим по одному вопросу, плюс болтовня ведущего для связи происходящего в единый замысел режиссера..."
"И что?"
"Ты за три минуты сможешь сказать чего-то яркого и отличного от других в общем потоке похожей тягомотины?"
"Вряд ли".
"Вот и я о том же. Единственный, кто не будет стесняться в выражениях - "местный Жириновский". Конечно, его шокирующим предложениям всерьез никто не поверит. Но поверит тому, кто будет противостоять этому шоку".
"То есть?"
"Надо договориться, чтобы единственный вопрос, который задает кандидат, был обращен от Ухова ко мне. А я, в ответ, задам вопрос именно Ухову".
"Вопрос о чем? Надо заранее с ним договориться, что ли?"
"Это абсолютно не важно о чем, и договариваться не надо. Надо ориентироваться по обстановке, так выглядит более естественно. Главное - не в этом. Главное, что всем понятно, что последствия сказанного Уховым означают хаос и диктатуру, от которой мы и так не можем вылечиться. Следовательно, антипод хаоса, которого он - хаос в лице Ухова - сам же и выбирает, и есть выход из положения. И если антиподом Ухов делает меня, то в глазах зрителей я и есть выход из нынешнего бардака. Все очень логично и просто".
"Только, Серега, запомни, что, по большому счету, мы сворачиваемся с агитацией! Хватит нам и второго места. Кстати, последние долги "Тамаре" мы еще не отдали?"
"Нет".
"Тем более. Никакой активности, кроме обмена вопросами. Ухов - артист очень умный. Он все поймет без разжевываний. Я ему дарю еще одну минуту выступления за счет моего вопроса к нему, а он дарит эту минуту мне. И все!".
"Ясно".
...И вот настал день теледебатов. Для их проведения "Альтернативный телеканал" снял один из самых больших залов города и пригласил всех желающих горожан присутствовать на съемках. Однако после лет глубокой инфляции, ГКЧП и расстрела Белого дома на последние гроши тащиться через весь город на съемки решились лишь немногие зеваки. В основном пришли кандидаты со своими группами поддержки. Выделялась группа поддержки кандидата Вахтангова с депутатом Скворцовым во главе и в окружении коллег Карпова по городскому Совету.
Но самая живописная свита была у Амирова, сына известного в Суверенистане писателя, и будущего министра республики, исчезнувшего и объявленного во всероссийский розыск за хищения. Но все это будет потом. А пока президент Шарипов ставил именно на сына писателя, владельца крупной торгово-посреднической кампании в Москве. Амирова сопровождал какой-то морской офицер с иконостасом наград на груди, белой фуражкой флотского офицера, и кортиком на боку. Рядом шла дама в шляпке, меховом манто, которая манерно несла в холеной ручке в перчатке длинный дамский мундштук с еще более длинной сигаретой... Таких дам Карпов видел только в фильмах про элитных проституток. Свита любовалась собой и тем эффектом, который она производит на немногочисленных окружающих.
"А что же мы-то без группы поддержки?" - оглядываясь по сторонам, нервно переспросил Карпова Цаплин.
"Так я же распустил уже команду-то", - ответил Карпов.
"Как же так? Тут вопросы из зала будут задавать, надо их было подготовить".
"Абсолютно не надо".
"Почему?"
"А ты читал "Исповедь на заданную тему" Ельцина?"
"Ну?"
"Помнишь, как там партаппарат хотел на такой встрече с аудиторией завалить выдвижение Ельцина и заранее заготовил людей, которые должны были задавать провокационные вопросы?"
"Не помню".
"Так вот. Ельцин выстроил свои ответы так, чтобы в первую очередь прозвучали самые несправедливые и обидные вопросы. Провокационность их стала настолько очевидной, что настроила людей против задающих. А, следовательно, в пользу отвечающего. Помяни мое слово, что здесь будет то же самое. И чем непредсказуемее пойдут дебаты, чем менее подготовленными к ситуации будут провокации, тем выигрышней положение отвечающего. Так что готовить в зале провокацию против конкурента - это сработать на него".
"Больно ты самоуверен".
"Нет, Серега. Я чувствую сегодня в себе достаточно силы и знания, чтобы победить любого. Я хочу начистить физиономии этим пустобрехам. И я это сделаю".
В зале, накануне съемок, Карпов заметил много знакомых лиц. Молодые телевизионщики устанавливали аппаратуру, незамужние корреспондентки с заинтересованностью изучали фигуры кандидатов в депутаты. А Николай увидел в зале завсегдатая подобных мероприятий - Белохвостикову.
"Здравствуйте, Лариса Петровна!"
"Здравствуйте, Коля!"
"Ну вот и дожили мы до кульминации - свободных теледебатов. Впервые в истории города. Вы, наверняка, будете об этом писать репортаж?"
"А как же! За тем и пришла".
"Вот и замечательно. Я верю, что вы, в отличие от многих, напишите именно то, что здесь будет происходить".
"Спасибо".
В это время организаторы предупредили о начале мероприятия, и кандидатов в депутаты Государственной думы пригласили на сцену. В центре сцены полукругом стояли семь кресел. Центральное кресло занял ведущий, а кандидатов он рассадил в алфавитном порядке их фамилий. Поскольку между буквами "К" и "У" фамилий кандидатов не было, Карпов и Ухов сели в соседние кресла.
Ведущий, с большим самомнением и амбициями тянул зрительское внимание на себя, затягивая и заговаривая публику, однако все терпели его позу ради того, что было объявлено - ради выступлений кандидатов. Волнующимися голосами кандидаты мямлили публике трехминутные программы-близнецы. Каждый старался впихнуть в выступление как можно больше обещаний. Оттого выступления получались скомканными, невыразительными и скучными. Николай слушал конкурентов и понимал, что никто из них не знает о законах устного выступления. И про себя удивлялся: "Как можно идти в публичные политики, абсолютно не понимая требований к этому виду деятельности?" С другой стороны, низкая квалификация Амирова, Вахтангова и других его вполне устраивала.
Затем ведущий предоставил три минуты Карпову. Николай не стал, как предыдущие, прятать от камеры глаза в шпаргалку. Посмотрев в объектив, он без спешки и четко выговаривая слова, произнес:
"Я выступаю за то, чтобы вернуть людям Надежду. Я понимаю, как сейчас тяжело пережить кризис. У самого жена на пенсии по инвалидности, сам в прошлом году похоронил мать. И денег на ее сберкнижке, на которые раньше можно было купить пару "Жигулей", едва хватило на поминки. Но мы не можем дальше сидеть сложа руки и ждать, покуда петля нищеты затянется на нашей шее, убьет нас и сделает брошенными сиротами наших детей! Мы должны работать. Для меня главное, чтобы государство, если не может помочь, хотя бы не мешало нам зарабатывать самим. Чтобы не принимало решений, после которых люди никогда не выберутся из нищеты. Я имею в виду случай с перепрофилированием завода на производство устаревших английских компьютеров. Мы должны получить реальную собственность в свои руки, которой, как удочкой, сами бы ловили себе рыбу. Нам нужны четкие правила для этого - законы и гарантия исполнения этих законов. Если чиновники не знают, как восстановить производство на старых заводах, пусть не мешают зарабатывать молодым и энергичным. Новые люди накормят свои семьи, своих близких, своих рабочих. Будет работа, будет все!
Не мешайте организовывать свое дело по-новому. Мы создаем работу себе и людям. Как это выглядит более подробно - написано в моих листовках, которые распространены по округу. Читайте их. Если есть вопросы - спрашивайте, я готов на них ответить. Спасибо за внимание".
Следующим ведущий предоставил слово Ухову.
"Я представляю организацию опричников. Мы выступаем за то, чтобы каждый работяга в любой момент мог достать из своего холодильника запотевшую бутылочку водочки, закусить огурчиком и пельменями. И все это работяга заработает сам, как зарабатывал раньше. Если я, и такие как я, придем к власти, мы вытрясем из жуликов-директоров все прикарманенные деньги, перестреляем казнокрадов и переселим в их коттеджи малообеспеченных горожан. Сейчас мужики плохо зарабатывают, от этого страдают и женщины. Нищий мужик не может жениться, боится завести детей, потому что их нечем кормить. Женщины! Голосуйте за меня и мою партию! Ваши мужики всегда будут с работой, успеют ублажить вас, а у вас будут здоровые и веселые дети. Именно наш твердый порядок даст вам надежность, которой так не хватает. Знайте, что именно мы, и я - кандидат Ухов - и есть лучшая для вас надежда, а наша организация - в ваших интересах. Я знаю, что мужики ленятся ходить на выборы, и плохо разбираются в кандидатах. Подскажите своим мужчинам, что они должны проголосовать за ваш интерес, то есть за кандидата Ухова. А кто из мужиков будет сопротивляться, вы знаете, как вечером в спальной объявить бойкот упрямым и ленивым мужикам. Запомните, будет Ухов у власти, будут у вас способные на что-то еще мужики, будут сытые семьи и здоровые дети. Голосуйте за меня. Запомните, что Ухов это и есть то, что вам надо!"
Во время выступления Ухова Карпов смотрел со сцены за публикой примерно с той же точки, что и "местный Жириновский". Иногда даже сквозь линзы его очков Карпову удавалось увидеть, как хохочут прямо в глаза Ухову клакеры конкурентов. Выступать в аудитории, когда тебе смеются в глаза, всегда очень тяжело. Тем не менее, Ухов провел свое выступление энергично, ярко, глядя прямо и поверх команды конкурентов. Карпов вновь отметил хорошую ораторскую школу Ухова и грамотное поведение на публике. Нет, этот конкурент был поопаснее всех остальных вместе взятых.
Даже опаснее Вахтангова, которого поддержали академические болтуны с демократической фразой из республиканского и городского парламентов. Сам по себе, как и ожидал Николай, Вахтангов никак себя не показал. Не говоря уже о безликой фигуре ставленника власти Амирова. Кроме дорогого костюма ему нечего было предъявить публике.
Тем не менее, зрители ожидали, что во втором туре дебатов, когда конкуренты будут топить друг друга своими вопросами, проявится преимущество официального ставленника демократов Вахтангова. Не случайно же на него ставили "яйцеголовые" интеллигенты. Но Вахтангов понятия не имел, как себя вести в аудитории. Вновь косноязычным академическим языком он стал говорить про "законопроекты", "дефицит бюджета", "приоритеты" и прочие слова, которые так трудно воспринимает массовая аудитория, тем более по телевизору.
Карпов мог убить его одним вопросом, напомнив, как беспомощны бывают прекрасные законопроекты без силы, заставляющей их принимать и исполнять. Но это не требовалось. Для публичного политика Вахтангов был негибок, и не умел общаться с людьми. Этого люди никому не прощают.
Зато вовсю старался яркий Ухов. Он громил всех и вся. А когда настало время вопросов, он получил вопрос Карпова, эффектно и понятно на него ответил, а потом с намеками и язвительно обратился с ответным вопросом к Карпову. За дуэлью этих двух кандидатов было интересно наблюдать по телеэкрану. И публика тотчас же забыла о том, что ранее говорили другие кандидаты.
Присутствующие на сцене занервничали, понимая, что инициатива и зрительское внимание уплывает от них. Оперативно заработали группы поддержки кандидатов в зале, готовя свои каверзные вопросы именно против тех, кто явно забирал львиную долю внимания телезрителей. А поскольку с Уховым было все ясно и без серьезных каверз - клоун, он и есть клоун, даже если он талантливо играет свою роль - то все провокации посыпались именно на Карпова.
В результате не сильные в тактике конкуренты предоставили Николаю еще с десяток минут для ответов на вопросы. Причем серьезный тон ответов на самые несправедливые упреки закрепил симпатии зрителей именно за Карповым. Николай уже три года заседал в Совете и заранее планировал, что так оно и должно было произойти.
Победа была полной. Поскольку уже по ходу ответов на вопросы с места поднялся один зевака, по всему, не принадлежавший к группам клакеров, и сказал:
"Ну с этими кандидатами мне все ясно, ответьте на вопрос именно вы, кандидат Николай Карпов..."
После окончания записи программы, когда телевизионщики сворачивали свое оборудование, к Николаю подошел директор информационных программ "Альтернативного телеканала" и восторженно сказал Карпову, которого знал еще по учебе в университете:
"Нам запрещено высказывать свои политические эмоции, но знайте, Николай, все наши на вашей стороне!"
"Спасибо", - довольно улыбнулся Карпов. Со своим желанием показать силу конкурентам, он был уверен, что победит. Теперь его терзала прямо противоположная мысль - как бы не слишком яркой была эта победа. Он помнил, что на выборы он должен был прийти со вторым результатом по итогам голосования... Еще раз обожгла обида за борьбу за утешительный приз.
И, одновременно, Николая тревожила мысль: "Не перестарался ли?". Но ему помогли и успокоили. Белохвостикова, увидев, что объединенный ставленник Вахтангов смотрелся откровенно проигрышно, не стала писать отчета с этого самого демократичного и самого свободного мероприятия всей избирательной кампании. А это значит, что не было ни рекламы победителя, ни анонса с приглашением посмотреть эту телепрограмму. Новый редактор "Вечернего Города" Хаз Шамилов, обиженный много раньше самостоятельностью Карпова, увидел реальную угрозу того, что его бывший корреспондент через пару недель мог стать депутатом Государственной Думы. Если бы все оставшиеся сотрудники "Вечерки" столь успешно заявляли о себе, то выдавливать их из газеты по одному не получалось бы, а со всеми вмести он бы не справился. Поэтому Хаз поддержал идею Белохвостиковой не печатать репортаж про победу Карпова и предоставил Вахтангову возможность трижды бесплатно опубликоваться в газете, которой горожане по-прежнему доверяли, благодаря памяти Гаврилина и работе таких корреспондентов как Карпов, Артуров, Петросян, Феликс - то есть тех, кого Хаз уже выгнал.
И вот теперь своим тиражом и доверием к ней читателя, газета убивала Карпова как муху на окне. В то же самое время она раздувала из мухи Вахтангова слона. Это "Вечерке" удалось, рейтинг Вахтангова, как показал мониторинг, вырос в восемь раз. Впрочем, усмехаясь, Шамилов предлагал публиковаться на своих страницах и Карпову, но - один раз и за полтора миллиона.
Измена бывших коллег крапивой обжигала Николая, но второй результат его как раз устраивал. И потому Карпов в целом был доволен.
А свободные теледебаты после той трансляции республиканская власть прикрыла. Потому что испугалась наблюдать, как на ее глазах появлялись абсолютно новые фигуры реальных конкурентов. Этого президент Шарипов допустить не мог.