Курленёва Анастасия. Цвет альвов

Цверг упал в воду тяжело и грузно - как камень. И тут же пошёл ко дну.

Ши вошёл в зеркало озера вертикально, почти без всплеска. И тут же выплыл на поверхность.

Круги от места приводнения его предшественника всё ещё продолжали разбегаться. Сквозь толщу чистой и очень холодной воды даже в лунном свете было видно, как цверг безуспешно пытается всплыть. В кольчуге-то! Ши вздохнул, набрал воздуха в грудь и нырнул.

Вот кольчугу цверг снял почти самостоятельно. А чтоб отобрать у него секиру, Меру пришлось дождаться, пока тот слегка наглотается воды.

- Ты очумел! - заорал на спасителя подгорный житель, как только прокашлялся и перестал хватать ртом воздух. - Какой я цверг без секиры?!

- Живой, - сухо отозвался ши. Помимо тона ничего сухого у него не осталось.

До берега оказалось далеко. Так далеко, что Мер, плававший не хуже рыбы, вынужден был пустить ко дну и свой роскошный плащ, в котором путались ноги, и дивный волшебный меч, такой лёгкий в руке на суше и такой ужасающе тяжёлый в холодной весенней воде.

Но дальше пошло ещё хуже: жиденький подлесок, сбрызнутый первой зеленью, оказался вовсе не берегом, как надеялись пловцы поневоле. Вода здесь перестала быть глубокой и прозрачной, кусты торчали из клейкого ила пополам с прошлогодней травой. Плыть дальше было нельзя. Но и идти по этому безобразию нельзя было тоже - даже ши, при всём своём росте и лёгкости, проваливался по пояс. Что уж говорить о цверге. Друзья по несчастью попытались, было, найти место посуше и почище - бесполезно.

- Гуингниром [1] тебя по затылку! - прорычал цверг. - Мы только зря теряем время! Паводок на ледниковом озере, тут сейчас везде так! Проклятый Бельтайн [2]!

- Что, и тебя ведьмы приложили? - покосился ши.

- А то кто ж? - цверг харкнул и презрительно сплюнул в сторону. Спасибо, что не в сторону спутника. - И ладно бы я реально подглядывал! Домой шёл, припозднился малость...

- Вот и я, - вздохнул Мер, - в свой сид попасть хотел. А они там шабаш устроили.

Этот отрезок пути ши потом вспоминал как самый страшный в своей жизни. Чавкающая холодная жижа хватала за ноги, валила, заливалась за шиворот... методом проб и ошибок была выработана стратегия продвижения: ползком, увеличив таким образом площадь соприкосновения с неверной опорой и уменьшив давление. Страдальцы хватались за малейшие веточки, попадавшиеся на пути и нередко остававшиеся в руках, так что довольно скоро у обоих собралось по два "веника", использовавшихся на манер горняцких крюков.

Когда ши с цвергом выбрались на сухой песчаный берег, поросший стройными соснами, оба оказались с ног до головы залеплены илистой грязью. Но их это мало волновало: альвы [3] лежали, раскинув руки, и не верили своему счастью.

- Надо встать, - пробасил, наконец, цверг, - и вымыться. Если застынет - хрен потом разогнёшься, это ж как цемент.

И остался лежать. Ну как тут встанешь? И где мыться? Не обратно же соваться! Бр-р...

Мер нехотя потянулся. Вода была рядом: он её чувствовал. Чистая, бегущая... но отзываться на зов ши отказывалась. Журчала на чужом, непонятном языке. Мер медленно перевернулся на бок и встал на колени. Судя по шебуршению за спиной, цверг решил не отставать.

Если озёрная вода казалась ледяной, то родниковая просто обжигала холодом. Тем не менее, быстрые струи отмыли жалкие остатки облачения альвов: две нательные рубашки, две куртки, две пары штанов. Если бы не надёжные пряжки ремней, лишились бы и этих последних. Ножи канули в небытие вместе с обувью, за которую жадно хватался цепкий ил. Вощёная бечёвка цверга и шёлковый платочек ши - вот что осталось от содержимого карманов жертв Бельтайна: всё более-менее тяжёлое повыбрасывали ещё в озере.

- Вы ж, цверги, кузнецы? - задумчиво спросил светлый, обнимая себя руками за узкие плечи.

- И? - подозрительно осведомился тот.

- Огонь разожжёшь? Холодно. - Ши поёжился.

- Я те чё, саламандр? Пальцами искру выбью? Мы земляные элементали, а не огненные.

- Жаль, - огорчённо отозвался Мер.

Цверг пробурчал что-то неразборчивое и стал яростно отжимать собственную одежду. Ши, впрочем, занялся тем же.

- Как тебя зовут? - спросил вдруг светлый альв.

Тёмный ответил не сразу, но всё-таки бросил:

- Брокк [4], - в конце концов, этот кривляка спас ему жизнь.

- А меня - Мер, - представился "кривляка". - Я водный ши.

- Водный? - хмыкнул цверг. - Что ж ты, зараза, отлив не устроил? Или... ну я не знаю. Заморозил бы ил, чтоб поверху пройти.

- Пробовал, - вздохнул ши. - Не получилось. Чужой мир, вода не слушается. Говорит на другом языке.

Тёмный альв, вопреки ожиданию, ехидничать не стал, только хмуро кивнул - он и сам пытался поднять устойчивое дно из глубин. Безрезультатно.

Привычный к пещерам цверг лучше светлого альва видел в темноте, а потому именно он заметил удобную яму, образовавшуюся под корнями упавшей сосны. Просто удивительно, как ни один медведь не облюбовал себе её в качестве зимней берлоги. А, впрочем, для медведя она могла оказаться тесноватой. Или, может, тут не водятся медведи? Так или иначе, но для двух альвов это маленькое убежище могло стать неплохой защитой от ветра. В идеале было бы ради сохранения тепла ещё прижаться друг к другу... но Брокк представил, как обнимает голого ши, и зарылся в песок чуть не по шею.

Во сне он говорил с землёй. Теперь слова, пусть и волшебные, были не нужны: Брокк видел, как эти холмы и равнины накрывает плотный панцирь льда, а потом истончается, становится гибким и влажным, как язык слизывает горы, смягчает неровности, уходит на север, оставляя по себе влажный след многочисленных озёр, роняя глыбы гранита, занозами впившиеся в лёд за сотни километров отсюда...

Цверг открыл глаза. Он улыбался. Вокруг была хорошая земля. Чужая, но хорошая. Она не причинит им зла только потому, что альвы пришли извне. Брокк выкопался из своего углубления и посмотрел на товарища по несчастью почти с нежностью - хоть тот и был светлым, но его предки так же произошли из тела Имира, как и предки цвергов... Мер лежал, свернувшись клубочком, трогательно сложил ладошки под щекой. Цверг испытал даже что-то вроде приступа умиления. Ну надо же! Умиляться, глядя на водного ши! Интересно, они все такие синенькие? Стоп! Синенькие?!!

Брокк подошёл поближе и потыкал в светлого пальцем. Наощупь тот оказался холодным, жёстким и немного влажным.

- Э-эй! - позвал цверг и потряс ши за плечо. - Как там тебя? Мер? Не спи, замёрзнешь!

Тот не отозвался. Вообще не подал никаких признаков жизни. Цверг грязно выругался, подхватил тщедушное тельце и встряхнул. Мер и на это никак не среагировал. Брокк прислонил светлого к выворотню и засадил с правой в челюсть. Ши застонал, схватился за щёку и приоткрыл глаза.

- С ума сошёл? - жалобно протянул он. - Ты чего дерёшься?

- Вставай, сейчас ещё отвешу, - пообещал цверг, подталкивая товарища по несчастью ногой.

- А не мог бы ты, - недовольно пробубнил светлый, потирая ушибленную и плохо слушающуюся челюсть, - оставить меня в покое? Я так хорошо спал...

- Ага, видел, - прогудел Брокк, делая замах.

- Ладно, ладно, припадочный... - Мер медленно и неохотно встал, пропустив несколько тычков от цверга. Преимуществом ши всегда были ловкость и быстрота, но сейчас задубевшее тело едва слушалось. О Вёлунд [5]! Да он, и правда, едва не замёрз насмерть! Предвечный, практически бессмертный ши? Или в чужом мире он утратил все свои расовые привилегии?

Брокк ещё с четверть часа погонял светлого тычками, желая удостовериться, что тот действительно размялся. В итоге Мер начал огрызаться и пару раз весьма чувствительно засадил цвергу пяткой в печень и ребром ладони в переносицу, но в самый неподходящий момент налетел босой ногой на камень, невесть откуда взявшийся в мелком светлом песке.

- Ах ты ж, Двалин [6]! - выругался ши, скачущий на одной ноге и зажимающий ушибленную конечность.

- Попр-р-рошу вас! - набычился было Брокк, но тут его внимание привлёк камень, который светлый подхватил с земли и собирался уже зашвырнуть куда подальше.

- Стой! Дай сюда!

Рожа цверга при этом приобрела такое выражение, что ши послушался - протянул камень. Тёмный чуть не прослезился.

- Ты хоть знаешь, что нашёл, балда?

- Ты на него смотришь так, что это должен быть как минимум Мьёлльнир [7], - буркнул светлый альв, не разделявший пиетета дальних родичей перед кремниевыми соединениями.

- Это лучше, - заявил Брокк. - Это кремень.

Утреннее солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы начать приятно согревать кожу. Приятно для ши. Для цверга - довольно раздражающе. Оба альва, ёжась и дрожа, влезли в холодную и ещё влажную одежду.

- Ты, это, - сурово заявил Брокк, - за хворостом сходи. И трут нужен. Мох там, или ещё что. А я пока кресало сделать попробую.

Ши покладисто кивнул и ушуршал в лес. Брокк тем временем снял со своего ремня широкую пряжку. Лицевая сторона у неё была полированной, а вот внутренняя почти необработанной, шершавой. Надо только немного разогнуть... слава богам, силой тёмные альвы не обижены.

Мер вернулся с охапкой хвороста и горстью сухих сосновых игл. Действительно сухих, так что цверг насыпал их горкой внутри шалашика из смолянистых веток и приступил к священнодействию. Солнце ещё не успело достичь зенита, а оба альва уже согрелись. Костёр, правда, так и не разожгли. Гнутая цвергская пряжка плохо годилась в качестве кресала. Какие-то искры высекать получалось, но они то летели мимо трута, то гасли с недовольным шипением. Сменяя друг друга, ши и цверг снова и снова соударяли камень с металлом, сжимая зубы и в кровь сбивая пальцы, пока, наконец...

- Тихо! - Брокк оттолкнул светлого от слегка задымившегося холмика. И наполнил лёгкие, будто кузнечные меха.

Не всякая мать смотрит на новорождённое дитя с такой нежностью, как эти двое на робкий огонёк, занявшийся в смолистых сосновых ветвях. Когда костёр уверенно разгорелся, прогнав зябкую дрожь из тел альвов, Мер, наконец, вслух произнёс то, что было известно уже обоим: ши, чуявшему воду, и элементалю земли, успевшему поговорить с местностью:

- Мы на острове.

Цверг молча кивнул.

- Что будем делать?

- Переждём, - сказал Брокк, некоторое время и сам уже раздумывавший над этим вопросом. - Лодку построим. Или плот хотя бы. Когда паводок сойдёт, до чистой воды добраться можно будет. В крайнем случае, сами проход замостим.

Конкретный и понятный план ши понравился. Сам он тоже склонялся к чему-то подобному, правда, рассматривал вариант добираться вплавь.

- Так мы тут... надолго, получается?

- Получается, так, - пробубнил цвкрг. От запаха дыма ему отчаянно хотелось курить. И не только... - Жрать охота, - добавил он, без всякого перехода. - Зверья ты тоже никакого приманить не можешь? - без особой надежды осведомился тёмный альв.

Ши отрицательно покачал головой. В животе у него жалобно заурчало.

- Можно попробовать рыбы наловить. Её там много, - махнул он рукой на небольшую затоку у ручья. - Только крючки надо из чего-то сделать. Или гарпун.

- Будет тебе... гарпун, - Брокк встал и тяжёлыми шагами направился в лес. Поднявшееся солнце всё больше беспокоило тёмного альва: кожа саднила и трескалась, будто покрывая цверга корой выветривания.

Вернулся он не только с несколькими рогатинами, но и увесистой дубиной. А ещё тащил за задние лапы зайца с размозжённой головой.

- Глянь, может, больной какой? - кинул тушку под ноги ши. - Сидел, как столбик, глаза вытаращил. Ну я и вмазал. Можно такого есть?

- Можно, - уверенно ответил Мер, принюхавшись. - Он не больной. Он просто спал.

- Спал?

- Ну да, зайцы спят так. Повезло, что он тебе попался. Странно только, что днём. Но, может, устал - от половодья спасался. Вообще зверья тут навалом, надо сказать. Голодать не придётся. - Льесальв уважительно покосился на дубину цверга.

- А ты, это, - слегка замялся Брокк, - готовить-то их умеешь?

- Умею-то умею, - задумчиво отозвался ши. - Вот только с ножом и... - покусав губу, он сказал: - ладно, приправ найду в лесу, думаю. Соли бы... но, главное, как его разделать?

Цверг задумчиво подёргал себя за бороду и выдал:

- Соль попробую найти, так и быть. А шкурку сам снимай, - он весело подмигнул, - хозяюшка.

Мер вздохнул и отстегнул свою пряжку - в виде кленового листка.

Солончак Брокк нашёл, правда, пока пытался отбить кусок, едва не подрался с лосем, пришедшим полизать лакомства. Светлый альв тем временем освежевал тушку зайца. Выглядел косой, правда, при этом так, будто шкуру сдирали с него ногтями. Отчасти так оно и было. Мер заботливо выскоблил облезлый весенний мех и задумался о дубильных веществах.

Зайца запекли в углях. Посоленный и приправленный умело подобранными ши травками, он был бесподобен. И очень быстро кончился.

- Что теперь? - спросил Брокк, с сожалением обгладывая последнюю косточку.

- Ты мне гарпун обещал, - напомнил светлый.

- А, ну да.

Цверг вооружился кресалом-пряжкой и начал колдовать над припасёнными рогатинами. Ши пытался сообразить крючок из заячьих костей.

Мер не сомневался, что у него получится, хотя никогда прежде не бил рыбу гарпуном. Даже не видел, как это делается. К чему такие сложности, если можно опустить руку в воду и позвать - холодная морда сама ткнётся в ладонь. Рыбы, звери, люди... кто может устоять перед очарованием ши? По ту сторону холмов жители любят рассказывать истории как о тех, кого обманом заманили в сид, так и о тех, кто перед соблазном устоял. Чушь. Ни один смертный не сможет противиться воле альва, если тому придёт охота поразвлечься. Вот и сейчас благородный Мер эйп Аквиль развлекался. Он наслаждался процессом охоты на рыбу с первобытным оружием в руке. Ши хохотнул. Оружие, сделанное цвергом.

- Мой Гуингнир, - ласково погладил ши свой гарпун. Мог ли хоть один из асов похвастаться, что тёмный альв создал для него оружие голыми руками?

Кто бы мог подумать, что светлый альв будет бить рыбу, чтоб насытиться? Сейчас на его стороне не было магии, только сила и быстрота рук, зоркость и точность глаз.

Рыбалка увенчалась успехом. Не то чтобы снасти оказались очень качественными, но маленькая запруда, оставшаяся после первого спада воды, просто кишела рыбой: задержавшиеся на кормёжке в кустах оказались не в состоянии проплыть через жидкий ил.

Мер сноровисто наколол на импровизированный гарпун трёх сомов и вернулся в лагерь - нужно было и цверга отпустить размяться.

На крючок, привязанный к бечёвке, цверг поймал несколько рыбин, название которых было ему неизвестно. Занятие оказалось по-своему увлекательным, хотя большую часть времени он не столько следил за кусочком коры, служившей ему поплавком, сколько размышлял о превратностях судьбы. Брокк всегда был любопытен. Один из немногих подгорных жителей, кто в принципе решался выбираться на поверхность. Считалось, что солнце убивает свартальвов, обращает в камень, так что в первое время Брокк выбирался только ночью. Однажды вернуться он не успел... оказалось, всё не так плохо. Да, приятного в солнечных лучах было мало, но плотная одежда и специальные составы, которые цверг стал наносить на открытые части тела, предохраняли его от большинства неприятных последствий общения с дневным светилом. Кстати, надо и тут серую глину попробовать поискать... не прятаться же целыми днями в землянке или лесной чаще.

Пока охотился Мер, цверг расчистил их берлогу, сделал настоящий очаг, обложенный по кругу камнями, и перетащил туда костёр, чем придал убежищу обжитой вид. Сюда уже хотелось возвращаться.

Пока удил Брокк, ши наломал гибкого лозняка и устроился неподалёку от землянки, с наслаждением подставляя красивое лицо с тонкими чертами набирающему силу весеннему солнцу.

Как и Брокк, сын королевы сидов был весьма любопытен. Не просто любопытен, жаден до нового, неизведанного. В отличие от большинства своих сородичей, Мер никогда не тяготился чёрной меланхолией и попытками самовыражения в декадентском искусстве, причина для которых была одна - смертельная скука долгоживущих, запертых в своём уютном, отлаженном, но до чего однообразном мирке!

Эйп Аквиль никогда не скучал. Он был слишком занят, ибо оказался одним из тех, кто беззастенчиво нарушал договор с людьми и покидал свой сид.

Мер вспоминал Бельтайн. Не тот, что привёл его на скудный островок на пару с цвергом, а прошлогодний, закончившийся менее драматично. Была ярмарка... люди любят устраивать ярмарки. А эйп Аквиль, ярл сидов, очень любил их посещать. Он даже залезал на смазанный жиром высоченный столб, чтобы сорвать с верхушки пару отличных красных сапог... отличных для людей, но не для ши, разумеется. Что бы сказала матушка, если бы увидела, как развлекается её благородный сын? Скорее всего, ничего бы не сказала, только презрительно скривила красивые, тонко очерченные губы.

А Меру нравилось среди людей. Нравилось давить в себе нервную дрожь, стоя совсем рядом от кузнеца, на глазах у прохожих ковавшего то кочергу, то узорную решётку, то меч... меч, которым вполне можно было убить водного ши. А тот стоял рядом, в двух шагах, и улыбался... как улыбался он смешливой девчонке, болтающей босыми пятками, сидя на возу отца. Она тоже улыбнулась красивому парню с пронзительными, нездешними какими-то синими глазами.

- Что смотришь? - хохотнула девица и указала на место подле себя. - Садись, помоги мне.

Ши сам не знал, почему сел, взял в руку несколько гибких прутьев: девушка плела корзины.

- Ты раньше уже делал это? - спросила она, глядя, как ловко двигаются тонкие, бледные до синевы пальцы.

- Никогда, - ответил Мер. И добавил, не вслух, а только про себя: "Но я долго на тебя смотрел".

- Врёшь! - девчонка бросила работу и уставилась на ши с задорным вызовом. Рот до ушей, зубы - как жемчуг.

- Вот ещё! - даже обиделся Мер. Нет на свете обманщиков лучше альвов, но на этот раз он говорил правду: зачем плести корзину, если любая лоза по одному его взгляду хоть узлом завяжется. Ароматные, исходящие соком плоды сами упадут в ладонь.

Девчонка ещё что-то хочет сказать, но её прерывает сердитый окрик:

- Хельга! - ши узнал давешнего кузнеца. От него всё ещё пыхало огнём. И пахдо металлом. Железом. Смертью. - С кем это ты лясы точишь?

Высокородный Мер эйп Аквиль подмигнул широкоплечему мужчине. А потом наклонился к девчонке и подарил плетельщице корзин такой поцелуй, который она не забудет никогда в жизни. О котором украдкой от родителей будет рассказывать внучкам...

Потом он удирал. Довольно долго и весело. Впрочем, затеряться в праздничной толпе труда не составило. Но до самого вечера по городским улочкам, словно раскаты грома, разносился рёв кузнеца. Как раненный вепрь, честное слово.

Мер вынырнул из воспоминаний и посмотрел на результат своего труда: получилась довольно плотная и прочная дверь для землянки. Впрочем, этим кустарное творчество ши не ограничилось.

- Что это ты там делаешь? - осведомился цверг, чистивший рыбу. - Корзинку, что ли?

- Корзинку тоже надо будет потом, - отозвался ши, зубами затянул особенно неподатливую ветку. - А пока - обувь.

- Ты что, в этом ходить собрался? - фыркнул Брокк.

- Если ты предпочитаешь строить из себя хоббита, твоё право, - пожал плечами Мер. - А я привык к тёплым полам. Да и в лесу по сучьям топтаться мало радости.

Закончив с рыбой, цверг некоторое время наблюдал, как ши устилает мхом плетёные "ботиночки" и только усмехался. Задумчиво потёр одну о другую босые ступни.

Запечённая рыба оказалась ничем не хуже зайца. Углей набралось уже достаточно много. Брокк обложил костёр поленьями потолще, Мер вычертил вокруг убежища руны, которые должны были отпугивать диких зверей, после чего товарищи по несчастью решились вместе углубиться в лес. Их новые владения оказались достаточно обширны и включали сосновый бор на песке, лиственный лес во влажной низине, плавно переходящей в болото, а также великолепную дубраву и довольно мрачный ельник. На болоте ши нашёл ягоды.

- Прошлогодние, - довольно сказал он, собирая алые, как кровь, бусины. - Из-под снега - самая вкуснота.

- Ты ж не был тут ни разу, - подозрительно сказал цверг. - Вдруг ядовитые?

Ши только презрительно фыркнул. Немного понаблюдав за пасущимся светлым, Брокк кинул в рот несколько ягодок и раздавил языком. Аромат оказался неожиданно сильным и богатым. Яркая кислинка освежала и будто бы сразу придала новых сил. Крякнув, цверг вслед за Мером принялся обирать низкорослые кусты.

На обратном пути нашли глину. Совсем неподалёку от убежища, с другой стороны от сосняка.

- Неплохо бы дверцу твою обмазать, - сказал свартальв, задумчиво поглаживая бороду.

- Неплохо бы, - кивнул светлый и поглядел на небо. - Ночью будет дождь.

Водный ши оказался прав: стоило солнцу закатиться, полило как из ведра. Даже дым от костра не хотел выходить в оставленное для него отверстие, убоявшись грозной стихии. Альвы то и дело покашливали, но не жаловались: в землянке было тепло и даже сравнительно сухо. Запас дров, предусмотрительно заготовленный в жилище, позволил спокойно поддерживать огонь до утра, предоставив ливню бесноваться в своё удовольствие. Домашний уют связал молчавших всё это время тёмного и светлого альвов неким подобием родственных чувств.

Когда солнце выползло на лишённый малейших признаков облаков небосвод, Мер вышел, расправил плечи и улыбнулся новому дню. Брокк провалялся в своей песчаной постели ещё пару часов. За это время ши успел сплести корзинку, насобирать в неё ягод и кисленьких цветочков, которые он срывал вместе с листьями. А ещё, когда цверг встал, у выхода из землянки его ждала пара плетёной обуви. Поблагодарить ши ему даже в голову не пришло: лукавая улыбка, которой одарил тёмного альва Мер, наблюдая, как тот влезает в обновку, сторицей окупила все старания ши.

На тропинке, вытоптанной за время сбора дров, им попался ёж. Он испуганно сжался в колючий клубок и не делал попыток убежать.

- Мы же не станем его есть? - полувопросительно сказал Мер, тыкая в ежа ногой.

- Есть не станем, - отозвался цверг. - Но к делу пристроим. У меня уже идея есть.

- Жалко, - застенчиво признался Мер. - Всё-таки живое существо...

- Вот зайцев ему не жалко жрать! - всплеснул руками Брокк.

- Так то для еды...

- Так и тут не для развлечения. Я же сказал, у меня на него планы. Представь, что это плохой ёж: изменяет своей ежихе, например.

Ши придирчиво оглядел колючего, прикидывая, достаточно ли развратно тот выглядит. И со вздохом подкатил к цвергу:

- Он твой.

Возможно, это действительно был не самый лучший ёж. Зато моргенштерн из него получился знатный.

День шёл за днём. Маленькое убежище альвов обрастало домашним скарбом: ши вылепил горшки из глины, так что наконец-то можно было заваривать тёплое питьё, мясо готовить, не запекая в угольях. Конечно, горшки получились не такие красивые, как у гончара на ярмарке - круга у Мера не было. Но он старался.

Цверг сделал топор. Правда, каменный. Чтоб просверлить отверстие, ему пришлось соорудить целую хитроумную конструкцию с использованием бечёвки. Сварганил муфту из сброшенных лосиных рогов и уплотнил соединение при помощи смолы. А ещё Брокк ставил прекрасные силки, так что вскоре ложе из лапника украсилось звериными шкурками.

Лес уверенно оделся зеленью, в дубраве поднялись сочные травы. Тёмный альв посмеивался над светлым, когда тот насобирал длинных стеблей и разложил слегка просушиться на солнце.

- Ты что, телёнка решил завести? Сено заготавливаешь? Дело хозяйское, но я до зимы планирую свалить отсюда.

Ши помалкивал со своей обычной лукавой усмешкой, а когда Брокк в очередной раз вернулся с охоты, презентовал тому широкополую шляпу, сплетённую из этих самых стебельков.

- Вот, - сказал льесальв, изящным движением откидывая за спину длинные светлые волосы, - носи на здоровье. А то грязевой маски, которую ты от солнца делаешь, я сам пугаюсь.

Впервые за всё время, проведённое бок о бок с ши на одном острове, цверг понял, что звереет. До сих пор им успешно удавалось избегать серьёзных конфликтов: оба понимали, что друг без друга придётся туго и возвращение домой значительно осложнится. Поэтому Брокк на корню давил ростки расовой неприязни, заставляя себя мириться с чудачествами светлого: привычкой напевать под нос во время работы, невозможно долго расчёсывать патлы по утрам... что уж говорить! Он даже сам помог ему сделать гребешок. Тяжелее всего было мириться с мелочами, каждая из которых в отдельности не имела значения, но вместе складывалась для наблюдательного свартальва в определённую картину. Осанка, гордая посадка головы, чрезмерная аккуратность, с которой льесальв принимал пищу, постоянная и неустанная забота о своём внешнем виде и некоторые обороты речи навели Брокка на мысль, что Мер, представившийся только по имени, далеко не последнее лицо в Льесальфахейме. Да что уж там! Голубая кровь просвечивала сквозь тонкую кожу ши, как будто титул был вырезан лунными рунами у него на челе.

И вот сейчас этот вельможа имеет наглость заявлять, что маскировочная охотничья раскраска цверга делает его недостаточно привлекательным, чтобы составлять компанию этому сиятельному господину.

- Я по-твоему, что, на бал в Льесальфахейм собрался? - процедил свартальв. - Опять, небось, всё утро на свою мордашку в затоке любовался, вместо того, чтоб делом заняться? - Брокк потянулся за моргенштерном. - Так я дурь сейчас из тебя выбью. Эстет хренов! Чтоб ты знал, у цвергов свои стандарты красоты!

- Ну да, - фыркнул Мер, неожиданно задетый такой реакцией на невинную шляпу, в которую вложил столько кропотливого труда, отбросил головной убор в сторону и сложил руки на груди, - именно поэтому Альвис сватался к Труд [8].

Мер эйп Аквиль изогнул шею, позволив шелковистым волосам рассыпаться по плечам, его синие глаза при этом горели как два огромных сапфира, которым позавидовал бы и Андвари [9]. Широкий ворот полурасстёгнутой рубашки открывал безупречные ключицы, ткань мягкими складками обрисовывала словно высеченный в мраморе торс.

Брокк осторожно сглотнул. Спорить было бесполезно: да, ши был красив. По меркам человека, альва, да хоть любого из асов. Наверное, примерно так выглядел Бальдр... и Брокк даже засомневался, тот ли это водный ши, что чуть не замёрз в их первый день на острове.

От неизбывного презрительного высокомерия в огромных сапфировых глазах цверг пришёл просто в состояние неконтролируемого бешенства. Отшвырнув от себя украшенную останками развратного ёжика дубину, он ломанулся в лес, опасаясь, что в противном случае попытается сломать Меру шею. Может быть, и попытался бы - но не был уверен, что сможет совладать с вернувшимся в нормальную, не замороженную, форму ши. А проигрыш стал бы столь унизительным, что Брокку даже думать об этом не хотелось.

Так вот, цверг бежал по лесу, куда ноги несут, а эта дорога нередко приводит к неприятностям. Так произошло и на этот раз.

Тощий и облезлый после зимы медведь безуспешно пытался внушить диким пчёлам основы принципов добровольного налогообложения, так что, когда обернулся на шум, был уже изрядно покусан и очень зол. Хмурый карлик показался ему подходящим объектом, на котором можно выместить досаду, после чего тем же объектом и закусить. Цверга, само собой, такое развитие событий не устраивало. Однако внезапно обнаружилось, что, пребывая в расстроенных чувствах, никакого оружия он с собой не захватил.

- Вот же ж Двалин! - процедил свартальв сквозь зубы, медленно пятясь назад. Он и сам не заметил, когда успел перенять ругательства светлого. Эх, будь при цверге его секира, исхудавший за зиму медведь был бы нипочём, но с голыми руками на разъярённого зверя...

- Брокк!

На резкий окрик обернулись оба: и цвег, и медведь. Однако пока косолапый соображал, который из альвов выглядит аппетитнее, ши метнул украшенную останками ежа дубину. Он целил не в медведя - с такого расстояния, да ещё через шкуру, она не причинила бы зверю ощутимого вреда, разве что ещё больше разозлила бы.

Моргенштерн удобно лёг в ладонь цверга. Недолго думая, Брокк ткнул медведя прямо в глаз. Раздался рёв, причём на два голоса. Топтыгин ломанулся в чащу, подминая под себя подлесок и зажимая передними лапами морду. Цверг скакал на одной ноге и ругался, что лучше бы проклятый шерстяной мешок наступил ему на ухо.

Мер молча выломал относительно ровную палку и протянул её пострадавшему:

- Сам дойдёшь?

- Не на шее же у тебя ехать, - огрызнулся Брокк.

Ши кивнул и тихо растворился в лесу.

К лагерю они вышли почти одновременно: цверг тяжело опирался на посох, а Мер прижимал к груди ворох разнообразных трав. Пока тёмный устраивался в берлоге, а светлый делал отвар, оба альва молчали. Когда всё было готово, эйп Аквиль задумчиво поглядел на горшок, секунду поколебался, после чего решительно оторвал широкую полоску от собственной рубашки.

- Мог бы и мою взять, - буркнул пристально наблюдавший за манипуляциями ши цверг.

- Моя чище, - Мер покосился на собеседника и не сдержал насмешливой улыбки. Но на этот раз тот не обиделся. Напротив, когда ши намочил ткань в отваре и обмотал вокруг распухшей ноги Брокка, непринуждённо приправив это действие собственной магией, изрядно ослабевшей вдали от родных источников, но всё ещё действовавшей на собрата альва, цверг даже пробубнил:

- Спасибо.

Было не совсем понятно, что он имел в виду: лечение, или вовремя доставленный моргенштерн, или что-то совсем другое... но ши непринуждённо ответил:

- Не за что, - и обернул повязку лопухом.

Когда эйп Аквиль вернулся с рыбалки, цверг сидел неподалёку от входа в убежище и шлифовал каменный топор. На голове у него была травяная шляпа.

- Оставь себе, - кивнул Брокк ши на лежащую неподалёку ежовую дубину. - Мне с топором привычнее. А так мало ли... я б лук тебе сделал, орешник тут есть подходящий. Тетиву вот только надо подобрать...

Мер спрятал лукавую усмешку и спокойно ответил, сваливая рыбу на песок:

- Хорошо. Там видно будет.

Для тетивы цверг использовал лосиные жилы. Двоим альвам вряд ли удалось бы одолеть крупное здоровое животное, однако наблюдательный ши, прогуливаясь вдоль тропы, ведущей к солончаку, заметил на стволе одного из деревьев характерные следы когтей. Исследовав ствол и массивную ветку, нависавшую над тропой, Мер убедился, что догадка верна: это постоянное место засады хищника.

Экипировавшись топором, моргенштерном и горшочком с углями, альвы устроили охоту на охотника. Правда, просидеть в кустах пришлось три ночи кряду, но добыча того стоила. Здоровенная кошка с кисточками на ушах затаилась на дереве загодя - ещё до наступления сумерек. Запоздавший лось трусил по тропинке и нервно поводил ушами, пока ему на спину не упало мощное тело. Кошка точным ударом поразила рогатого в шею, тут же вцепилась в загривок челюстями, не уступавшими стальному капкану. Когда лось, вес которого многократно превышал вес самой охотницы, перестал биться, из укрытия выскочил Мер, повторивший манёвр Брокка с моргенштерном. Но прежде, чем разъярённая кошка успела броситься на ши, в морду ей полетели раскалённые угли. Шарахнувшись в сторону, она попала под тяжёлую руку цверга, вооружённого топором. Он повторил приём самой хищницы и проломил ей шею.

Охранные руны Мера позволили альвам роскошь проспать остаток ночи в своём "гнёздышке" и набраться сил. Весь следующий день они освежевали и разделывали туши. Лось был огромен. Его мясо запекали на углях, часть нарезали полосками, настолько тонкими, насколько позволяли две заточенные пряжки и пара каменных ножей, сработанных Брокком. Эти полоски солили, после чего цверг коптил в дыму костра, а Мер сушил на солнце. На рыбалку не ходили ещё несколько дней. Вместо этого обследовали остров и с радостью обнаружили, что вода начала потихоньку спадать.

- Надо подумывать о плоте, - сказал Брокк. Ши возразить было нечего.

Опыт немедленно показал, что валить деревья каменным топором - дело неблагодарное. Брокк убил чуть не целый день на одно бревно. Мер, притащивший ему на обед мяса и ягод, к ворчанию тёмного альва отнёсся на удивление легкомысленно.

- Ешь, потом пойдём, покажу кое-что.

Мер вёл цверга сквозь лес, повинуясь не то инстинкту, не то одному ему видимым приметам. Однако куда ещё мог вывести ши, как не к воде?

- Мастер Сидри! - ахнул цверг, когда тот продемонстрировал ему прекрасно выполненную плотину, задерживающую спадающую воду. - Кто её сделал?

- Вот они, - Мер указал на пару мохнатых зверьков, как раз вылезавших из воды. Лопатообразные хвосты смешно волочились за ними следом. Обоих альвов окинули любопытным взглядом две пары чёрных бусин.

- Животные? Не может быть!

- Может. Ты на деревья посмотри.

Брокк обошёл вокруг аккуратного конусообразного пенька. Даже пальцем потрогал. Куда аккуратнее, чем результат работы его топора.

Мохнатые строители, конечно, были не в восторге от того, что альвы похищали у них брёвна, однако ничего поделать не могли, так что вынуждены были тоскливо наблюдать из воды за разбойными действиями.

Зато плот удался на славу. Мер посвятил много дней экспериментам с различными дубильными веществами, чтобы получить из шкуры лося гибкие ремни. Брокк заготавливал шесты и катки для транспортировки плота к месту спуска на воду, расчищал подлесок.

И вот торжественный день настал: надёжно подогнанные, проконопаченные мхом и смолой брёвна, покачивались на воде, а альвы заканчивали погрузку заготовленного впрок мяса, горшков с углями, оружия, соли и прочих мелочей, которыми обросли за время жизни на острове. Мало ли, что ждёт их там, на большой земле? Укрыв пожитки шкурой дикой кошки, альвы вернулись к норе-убежищу, дававшей им приют всё это время. Долго молча смотрели на сиротливо распахнутую мазаную дверь.

- Даже жаль уезжать, - сказал вдруг ши. - Дом, как-никак.

"Рассказать кому - засмеют", - думал высокородный Мер эйп Аквиль. Называть домом жалкую землянку с кругом камней посреди, даже без нормального дымохода! Это ему-то, выросшему в белокаменных дворцах Льесальфахейма, жаль покидать это убожество, которого постыдился бы даже человек? "Да, - сам себе ответил ши. - Мне жаль уезжать. Здесь я по-настоящему жил, а не коротал уготованную мне вечность. И эта дверь, может, не самая изящная в истории архитектуры, зато я сделал её сам. Мы сделали, - тут же поправил он сам себя. - Я и Брокк". Мер покосился на товарища по приключению. Вот он смеяться не станет.

- Угу, - угрюмо бросил цверг, которого одолевали сходные мысли. Повернулся и решительно зашагал к речушке, где ждал их спущенный на воду плот. Брокк терпеть не мог долгих прощаний. И гасить очаг предоставил Меру. Убить огонь, высеченный собственными руками, у горного кузнеца не хватило душевных сил.

Река быстро развеяла овладевшее альвами мрачное настроение. Течение весело болтало на непонятном даже для водного ши языке, однако сама близость воды уже была сиду в радость. Цверг нахлобучил шляпу поглубже (к слову сказать, себе Мер сделал такую же) и правил шестом, наблюдая за плескавшейся рыбёшкой. Ну что ж... то, что было, осталось позади, а вниз по течению ждут новые земли и, возможно, новые приключения. Брокк украдкой покосился на ши. Тот лежал на животе и полоскал руку в барашках, бежавших вдоль бортов. Выглядел при этом совершенно счастливым.

- Кажется, я начинаю понемногу разбирать их наречие, - сообщил он спутнику, улыбаясь. Эта улыбка, полная детского восторга, очень шла ему.

"А не такие уж льесальвы и высокомерные, - подумал вдруг Брокк. Усмехнувшись, поглубже нахлобучил на голову шляпу. - Ну или некоторые из них... иногда бывают вполне ничего. Можно даже... сотрудничать".

Сплав занял почти целый день. Два раза им пришлось преодолевать пороги, впрочем, небольшие. Перекусив вяленой лосятиной, альвы стали высматривать место для высадки: Брокк опасался, что угли могут остыть.

Подходящий берег, пологий и песчаный, подвернулся им ещё до наступления темноты. Пока Брокк раскладывал костёр, Мер соорудил вполне приличный шалаш. На ужин запекли рыбу, выловленную по дороге, утку же, которую ши удалось подстрелить из лука, оставили на завтра.

Солнечное утро следующего дня показалось многообещающим даже цвергу. Посовещавшись, альвы вытянули плот на берег и прикрыли ветками. Позавтракав уткой, они снова наполнили горшок углями, собрали пожитки в узлы из шкур, повесили их на жерди и, весело насвистывая один и тот же мотив, углубились в лес.

Далеко идти не пришлось. На первой же поляне потомки Имира остановились, обозревая седовласого мужичка с длиннющей бородой и хитрющими глазами. Тот стоял, уперев руки в боки, и смотрел на пришельцев с не меньшим интересом.

- Кто такие будете? - осведомился он хозяйским тоном. Брокк, так давно привыкший к тому, что ши - единственное разумное существо в пределах досягаемости, от неожиданности словно язык проглотил. А вот светлый не растерялся. Видимо, сказывалась голубая кровь. Он вежливо поклонился и представил себя и своего спутника:

- Я Мер эйп Аквиль, водный ши. А это - Брокк, подгорный альв. С кем имеем честь?

- Для вас, зайцы, - хохотнул старичок, - я дед Мазай. По национальности леший, ежели интересует.

Подскочив ближе, дед обошёл альвов кругом. Росточком он едва доставал Меру до середины груди. Зато Брокку смотрел глаза в глаза.

- Ши, значит... - протянул он, снова возвращаясь к ведущему переговоры. - А чего рожа такая серая и полосатая?

- Охотничья цвергская раскраска, - невозмутимо отозвался льесальв. - В лесу очень удобно.

- Ну-ну, - ехидно отозвался Мазай и уставился на его спутника. - Занятно. Цверга в лаптях тоже не всякий день увидишь.

- Я ж не хоббит, босиком шлындать, - угрюмо отозвался тот.

- А скажите мне, ребятки, какого это лешего вы посерёд биосферного заповедника костры палите и зверушек, вон, драпежничаете, а? - обвинительным тоном вопросил дед, указав на моргенштерн Мера, но взглядом сверля при этом цверга.

- Случайно мы тут, - буркнул Брокк. - Ведьмы в Бельтайн забросили.

- Так Бельтайн когда был... - протянул леший.

- Нас половодьем заперло, - пояснил ши. - Там, - он жестом указал направление, начертав при этом в воздухе примерную водную карту местности.

- Ну, положим, на правду похоже... - задумчиво сказал Мазай. - Стойте смирно. С водяным перетрясу. Ежели не безобразничали, экстрадируем в лучшем виде.

Хозяин леса исчез, а альвы остались стоять, боясь шелохнуться. Что, так просто? Бац, и отправят по домам?

- Слыш, Мер, - сказал вдруг сам не ожидавший от себя этого цверг, - ты, это, нормальный мужик. Даром что ши.

- Ты тоже вовсе не мерзкий злобный карлик, Брокк, - лучезарно улыбнулся тот. - И артефакты мастеришь не хуже этого вашего Сидри.

Альвы столкнули кулаки, как было принято у цвергов. И тут же церемонно раскланялись, как при дворе королевы льесальвов.

- Дровушка, зайчата чистые, - раздался откуда-то голос Мазая. Сам он показаться не удосужился. - Кидай светлого в Льесальфахейм, тёмного в Свартальфахейм.

- Бут сделано, - послышался низкий, но при этом какой-то дребезжащий голос. По направлению к альвам медленно полз не то пень, не то просто обломок дерева, на ходу разминая веточки.

***

- Вот же ж Двалин! - выругался Брокк, оглядывая белокаменный дворец в окружении радужных фонтанов и зеленеющих лужаек. - Издевается, колода тупая!

Цверг усмехнулся, привычным жестом постучал плетёные ботинки один о другой, огладил отросшую бороду, поглубже надвинул травяную шляпу и бодро направился к дворцу королевы льесальвов, мерно постукивая посохом.

- Охотничью раскраску надо только будет смыть, - пробормотал он себе под нос.

***

- Йотун [10] тебя раздери, - выдохнул Мер, когда его расширившиеся от удивления глаза привыкли к специфическому красноватому освещению подземного города. - Он что, цверга от ши отличить не смог? Ну я понимаю, шляпы, обувь, раскраска... но я же выше почти в два раза!

Ехидно ухмыльнулся, сплюнул в сторону, закинул на плечо ежовый моргенштерн и решительно зашагал в долину, приютившую столицу горного короля.

- Глядишь, в Мидгарде [11] встретимся, - весело пообещал он Брокку. - Любопытствующих все дороги ведут в Мидгард...

Примечания:

[1] Гуингнир - копьё Одина. (назад)

[2] Бельтайн - кельтский праздник начала лета, традиционно отмечаемый 1 мая. Также во многих странах Западной Европы в эту ночь отмечается праздник весны, восходящий к дохристианским традициям (Вальпургиева ночь). (назад)

[3] Альвы - В поздних германо-скандинавских сагах о создании мира говорится, что альвы были созданы первыми асами (Одином, Вили и Ве) из червей, которые появились в мясе Имира. Тёмным (или подземным) альвам было отдано царство Свартальфахейм, (поэтому их зовут свартальвами, впрочем, "сварт" и означает "тёмный", они же цверги, дварфы, гномы), а светлым - Льесальфахейм (льесальвы, эльфы, ши, сиды). (назад)

[4]Брокк - цверг, помогавший Сидри, выковавшему молот Мьёллнир, вепря Гулинн-бурсти и кольцо Драупнир, в работе, не переставая, раздувал огонь кузнечными мехами. (назад)

[5] Вёлунд - повелитель светлых альвов, прекрасный кузнец. (назад)

[6] Двалин - цверг, выковал копьё Гуингнир, ожерелье Брисингамен, корабль Скидбладнир и золотые волосы для Локи, который затем отдал их Сиф. (назад)

[7] Мьёлльнир - молот Тора. (назад)

[8] Альвис - мудрый цверг, сватавшийся к дочери Тора Труд и хитростью умерщвлённый. (назад)

[9] Андвари - цверг, владеющий сокровищами Нибелунгов. (назад)

[10] Йотуны - (др.-сканд. JЖtunn - "обжора") в германо-скандинавской мифологии - великаны (турсы) семейства Гримтурсенов, дети Имира. Йотуны жили в Йотунхейме, отличались силой и ростом и были противниками асов и людей. (назад)

[11] Мидгард - (др.-сканд. MiПgarПr - букв. "среднее огороженное пространство" - "срединная земля") в германо-скандинавской мифологии - мир, населённый людьми. (назад)

Комментарии: 33, последний от 26/01/2016. © Copyright Курленёва Анастасия (anastasiya_karp@list.ru) Размещен: 11/01/2016, изменен: 15/07/2017. 47k. Статистика. Рассказ: Приключения, Фэнтези, Естествознание Альвы Мидгарда Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Маленькая робинзонада, приключившаяся в Бельтайн по воле расшалившихся ведьм, уверенных, что у них-то - Вальпургиева ночь. (По мотивам "Полесских робинзонов" Янки Мавра).

Курленёва Анастасия : другие произведения.

Цвет альвов