В первый же день работы я был приглашён на общее совещание участников Проекта.
Все собрались в 11:00 в кривом пространстве комнаты для конференций на шестом этаже Корпорации.
Я сел рядом со своим новым начальником Джонсоном, который коротко и сухо представил меня всем, сидящим за столом коллегам. Началось обсуждение, и я уже попытался отключиться от незнакомой для меня темы - посредством неторопливых мыслей о чём-то более приятном, - как дверь приоткрылась и в комнату вошла довольно крупная обезьяна. Видимо шимпанзе.
Шимпанзе на четырёх конечностях вошла в комнату, проворно взгромоздилась в кресло, и начала перебирать бумаги, чиркая что-то карандашом на некоторых из них.
Признаться, я был удивлён подобному неожиданному вторжению животного в деловой понедельник Корпорации. Но мои новые коллеги, казалось, не обращали на появление обезьяны никакого внимания, преспокойно продолжая обсуждение проекта.
После совещания Джонсон позвал меня пообедать вместе с ним в просторной столовой на третьем этаже Центрального Корпуса Корпорации.
Потягивая через трубочку ледяную Колу, он непринуждённо обсуждал детали вчерашнего бейсбольного матча. Я не интересуюсь спортом, но из вежливости, несколько раз кивнул головой и сделал руками движения, говорящие о моём полном внимании к объекту разговора. Я научился этому много лет назад, когда только начинал работать в корпорациях, и с тех пор успешно пользовался простыми приёмами ведения беседы.
Несмотря на мой внешне искренний живой интерес, разговор мало занимал меня: мне хотелось узнать у Джонсона про утреннюю обезьяну, но я не решался задать ему прямые вопросы. Вы же понимаете, как строги правила Корпорации в таких проблемах. Всё же, мучаемый любопытством, я осторожно сменил тему, переведя разговор на обсуждение Проекта.
"Не могли бы вы, Брюс, подробнее рассказать мне об участниках Проекта", - спросил я Джонсона, раскованно поигрывая пакетикoм чая в бумажном стаканчике.
"Разумеется! Это моя вина, что я не представил вас команде должным образом, но у нас будет специальная формальная встреча завтра в три, и я просто не хотел забегать вперёд"
Джонсон назвал мне основных игроков, давая каждому из них быструю характеристику, и указывая на сферу ответственности того или иного участника Проекта, но ни словом не обмолвился об обезьяне. Странным образом он перечислил всех, кто находился сегодня утром в Комнате для конференций на шестом этаже Корпорации, но из его объяснения я так и не понял, кто из них был той самой шимпанзе, так удивившей меня. Я не знал, как спросить его подробнее, и зашёл издалека
"Мне показалось, что все участники Проекта прекрасно осведомлены и обладают великолепной квалификацией. Я давно не был на совещании, где бы участники так внимательно обсуждали проблему. Я обратил внимания, что один из коллег, сидевший справа от меня, постоянно делал пометки карандашом, что, несомненно, очень полезная привычка, поскольку позволяет не упустить из вида малейшие подробности общего плана работ"
"Да-да", - согласился Джонсон - "Уильямс - потрясающий работник. Никто не знает процесс так, как Уильямс. Он по-настоящему незаменимый человек!"
Напиток Джонсона подходил к концу, и Джонсон стал издавать хрюкающие звуки, втягивая последние капли Колы, смешанной с растаявшим льдом, в пластик трубочки.
Чёрт! Как же они не замечают, что это самый Уильямс - шимпанзе?! Мне стало немного стыдно. Я никогда не думал о себе, как о человеке, неспособном понять чужую культуру. Я научился не замечать различия во внешнем облике и поведении моих коллег. В конце концов, я профессионал и могу работать с людьми из любой точки планеты, но шимпанзе, всё же, некоторым образом выделяется, хотя бы уже тем, что ходит на четырёх конечностях. С другой стороны, я же не настолько зашоренный человек, чтобы настаивать на каком-то унифицированном способе передвижения моих коллег по коридорам Корпорации. Если кто-то, скажем, захочет приходить на совещания на лыжах, кто я такой, чтобы запретить ему это? Разумеется, существуют Общие Правила Корпорации, но в них ничего не написано про передвижение по Корпорации на четырёх конечностях.
"Да", - продолжал Джонсон задумчиво - "Уильямс уникальный человек! Он работает в Корпорации 34 года, и знает абсолютно все детали процесса. Он один может сказать, какие будут последствия от того или иного изменения. Комплексный подход!"
"Уильямс работает в Корпорации 34 года?" - спросил я, и не удержался задать не вполне корректный вопрос, на всякий случай, смягчив его положительной коннотацией - "Сколько же ему лет? Он выглядит очень молодо. Никогда бы не подумал, что он столько проработал"
"Пожалуй, вы правы. Сейчас он выглядит вполне молодым. Я помню его седым стариком с тяжёлой одышкой"
Джонсон с сожалением отодвинул пустой стакан, вытер губы салфеткой и аккуратно сложил её вчетверо.
"Видите, как бывает в жизни", - продолжил он - "Уильямс всегда был незаменимым человеком. Корпорация просто не могла себе позволить потерять его! Ему неплохо платили, и, зная, как он любит процесс, никто не беспокоился о том, что он может уйти в другую корпорацию. Но все мы смертны - каждого из нас может сбить автобус. Нельзя не думать о таких вещах"
Я кивнул головой, соглашаясь с логикой Джонсона
"И вот, - снова заговорил Джонсон, разглядывая маленький квадратик сложенной салфетки так, будто в нём заключался потаённый смысл - "И вот Корпорация купила и застраховала мозг Уильямса"
"Купила его мозг?", - я удивился, но быстро понял, что подобный поступок Корпорации вполне логичен, и остаётся только в очередной раз удивляться мудрости её руководства
"Да. Они купили и застраховали мозг Уильямса. Когда же старик Уильямс умер - умер прямо у компьютера от внезапной остановки сердца - Корпорация на страховые деньги пересадила его мозг обезьяне. Вы знаете, что подобные операции запрещены в нашей стране, но вполне легальны в Таиланде. Там, в одной из частных клиник и была сделана операция по пересадке. И крайне успешно, должен я вам сказать!"
Джонсон отложил квадратик салфетки и медленно оглянулся вокруг
"Некоторым образом Корпорация сделала Уильямса бессмертным. Он вполне счастлив"
Джонсон встал, и я последовал за ним.
"Скажите, Брюс, - обратился я к Джонсону, когда мы проходили мимо громадного логотипа Корпорации, висящего на одной из стенок столовой на третьем этаже Центрального Корпуса, - "Скажите, а кому достался мозг шимпанзе? Это, конечно, не имеет особого значения, но, вся же, зная политику Корпорации, вряд ли можно себе представить, чтобы она не воспользовалась возможностью как-то с выгодой распорядиться побочным продуктом пересадки"
"Вы, конечно же, понимаете, что подобная информация является совершенно конфиденциальной. Но ходят слухи...", - Джонсон обернулся по сторонам, как бы проверяя, не слышит ли кто-то, нагнулся к моему уху и прошептал мне имя человека, победившего на предыдущих Больших Выборах.