Владимир Саморядов

Черный кварц

рассказ

 

      Замок
одиноко возвышался над городом на островерхой, неприступной скале. В свете
предзакатного солнца он казался друзой черного мориона - такой же холодный и
непроницаемый. Это внизу, в пестром и веселом городе кипела пьяная суета,
круглосуточный карнавал с его конфетти и яркими масками, музыкой и смехом.
Черный замок, казалось, презирал подобное легковесное отношение к жизни, храня
в своих башнях саму вечность.

Множество
легенде ходило о замке и его обитателях, одна неправдоподобнее другой.
Говорили, что живет в нем прекрасная принцесса со своими верными слугами, что
по воле волшебного заклятия не ведают они смерти и старости, и что принцесса
дивная красавица, покорявшая в прошлом сердца многих отважных рыцарей.

Руфус верил и не верил в эти сказания. "Конечно, -
размышлял он,-  какая-то толика правды в
этих легендах есть. Вот он замок, стоит черный и мрачный, окруженный рядами
колючей проволоки и злыми автоматчиками с перекошенными рожами.
И дернул меня черт затеять это глупое пари"...

 

      Руфус был второй,
после замка, достопримечательностью в этом маленьком городишке:
жиголо. мачо, высокий красавец с медно-красной шевелюрой
и легкой небритостью на лице, одетый с подчеркнутой
небрежностью, порядочный прохиндей, вечный должник и посредственный бизнесмен,
постоянно прогорающий на своих авантюрах. Половина женщина города млела, едва
завидев его в каком-нибудь баре, но вторая половина, уже знакомая с его
неверностью и хамством, тихо ненавидела. Еще больше
врагов было у Руфуса среди мужчин: кому-то деньги не
вернет, кому-то рога наставит, а кому-то в рожу даст в пьяной драке. Но все это
прощалось, стоило ему взять в руки гитару. "Эх, такому в средние века жить и
услаждать слух феодалов изысканными балладами",- говорили люди, украдкой
вытирая слезу.

Мимо Руфуса чередой проносились машины, дорогие и не очень,
набитые пассажирами автобусы. Туристы с детьми и домашними собачками ехали со
всех сторон к подножию скалы, на которой возвышался замок, чтобы, раззявив рот,
взглянуть на эти черные башни, а потом, вернувшись
домой, поведать близким о своих впечатлениях. Но и эти впечатления в основном
сформировались в многочисленных барах и казино, прилепившихся
к скале. В замок еще ни кому попасть не удалось, и туристам только и
оставалось, как слушать сказки местных "знатоков" и предавать из, как сплетни,
своим родственникам.

Ни родин
таксист, не смотря на отчаянную жестикуляцию, не соизволил остановиться, и Руфус долго посылал им проклятия и ругательства. Таксисты
хорошо знали Руфуса, а многие уже не один год
требовали вернуть долги. Наконец, с пронзительным скрежетом перед Руфусом затормозил старый "Опель"
с зеленым, ободранным кузовом и эмблемой "Мерседеса" на капоте. Лысый,
розовощекий коротышка высунулся в открытое окно и пропищал тонко:

- Куда едем, Рыжий?

- К Замку,
Зайчик. Все едут к Замку. Чем я хуже других?

- Садись.
Подвезу по старой памяти, как бывшего мужа своей сестры.

Руфус обошел вокруг машины, забрался внутрь и удобно
расположился рядом с водителем. Зайчик резко надавил на педаль акселератора,
автомобиль судорожно взревел, но тронулся с большим трудом и напряжением.

- Когда себе
новую машину купишь?- Полюбопытствовал Руфус.

- Когда ты мне
мои дивиденды выплатишь. По акциям твоей несуществующей фирмы.

- Выплачу,
обязательно выплачу,- угрюмо пообещал Руфус.

- Я-то что,-
беспечно заявил Зайчик, - я подождать могу. Но другие ждать не любят. А что за
история у тебя с Крамером вышла? Я мимолетом слышал.

- Да так,-
безрадостно промямлил Руфус.-
Спор у нас вышел, пари.

- Ты не тяни,
выкладывай.

- Ну чего выкладывать. Наехали на меня. Как и ты, дивиденды
требовали...

- А я тебя
предупреждал,- вставил Зайчик.

- Сказали: или
плати или лезь на Скалу, в Замок. Выбирать не приходится. Да я и сам готов  к черту в задницу
забраться. Надоело все! Может, принцессу увижу и влюблю в себя - я обаятельный.
Женюсь и буду вместе с нею в замке жить. 

- Да она же
вампир!- Воскликнул Зайчик и резко ударил по тормозам. Руфус,
подавшись вперед, больно ударился головой о лобовое стекло. Ремнями
безопасности он никогда не пользовался.

- Поосторожней, дурак!- Взвыл Руфус.

- Это я-то дурак?!- Верещал Зайчик- Это ты дурак,
кретин, идиот и олигофрен... Кто ты там еще есть?
Чего, думаешь, вокруг скалы охранников понаставили.
Оборотни там живут и вампиры! Надо же чего выдумал, в Замок лезть! Если тебя
патруль не подстрелит, в Замке пропадешь. Бежать тебе отсюда нужно, а не
альпинизмом заниматься. Не повезу я тебя. Чтобы потом говорили, что Зайчик тебя
на верную смерть повез.

 - Вези, дурак!- Рявкнул Руфус и схватил коротышку
за шиворот.- Не повезешь, я другую машину найду.

Коротышка
горестно вздохнул и нажал на газ. Всю дорогу он пытался отговорить Руфуса, но безрезультатно. Руфус
на все его уговоры только угрюмо молчал.

"Бежать мне
некуда,- думал Руфус,- да и можно ли сбежать от
самого себя и от тех глупостей, которые совершаешь в жизни, и которые висят на
тебе тяжелым грузом? Что случится, то и случится. Будем считать это очередным
любовным приключением"...

На автостоянке
перед Скалой было привычно многолюдно. Любопытные туристы, почему-то все
толстые и суетливые, сновали по сувенирным лавкам или, распахнув рты, бегали за
самозваными экскурсоводами, несущими откровенную бредятину. Руфус
быстро выскочил из машины и, не оглядываясь, пошел прочь, слыша за своей спиной
истеричные увещевания Зайчика.

Потом он
прошелся вдоль торговых рядов, протолкался сквозь толпу зевак, окружившую заезжего
проповедника, и под конец пристроился к группе туристов, как цыплята за квочкой, бегающих за экскурсоводом, вертлявой, крашеной
девицей.

-...История
Замка скрыта от нас в глубине веков,- говорила она прокуренным голосом,- Но
всегда здесь были смерть и кровь. Говорят, будто Замок принадлежал одному очень
богатому и влиятельному принцу, который на свою беду связался с сатанистами. Он приобрел огромную магическую власть, но
вскоре сгинул, оставив после себя красавицу дочь, которая благодаря его
стараниям, стала вечно молодой и бессмертной. Многие пытались добиться ее
любви, но эта любовь несла им только смерть. Конечно, это только легенда, а
научное объяснение состоит в следующем. В силу непонятных причин в Замке
произошло замедление времени. Видимо, сильные гравитационные поля исказили
пространственно-временной континуум, что привело к появлению нового, отстоящего
на несколько веков от нашего мира. Этот мир
чрезвычайно опасен для нас, поэтому его охраняет батальон солдат...

- Красиво
говоришь, красавица,- Руфус подошел вплотную к
экскурсоводу и шепнул ей на ухо.

- Пошел к
черту, Рыжий! -Тихо огрызнулась она.

- Чего ты ерепенишься?

- Отвянь, Руфус! Твой одеколон
просто невыносим.

- Раньше он
тебе нравился.

- То было
раньше.

 И, оставив Руфуса,
девушка повела своих подопечных дальше. Руфус
проводил ее долги взглядом, и непонятная улыбка играла на его губах. Потом он
достал из кармана пачку сигарет, закурил, выпуская изящные кольца дыма, и
отправился в ближайший кабак.

В трактире
было шумно и душно. Густой табачный дым затмевал свет настенных плафонов.
Туристы запивали впечатления о Замке горячительными напитками, и от этого их
лица делались красными и глупыми. 

- Да что вы
понимаете!- хрипло вопил на весь зал какой-то
подвыпивший господин в дорогом костюме, доказывая что-то своим товарищам.-
Какая к черту романтика! Дикий век, дикие нравы! Полное бескультурье! Какие-то
рыцарские турниры, законы ордена... Тьфу, гадость! Разве были у них наши
достижения: телевидение, радио, компьютеры, мобильные телефоны, унитазы,
наконец? Вот это - культура! А вот: "Позвольте поцеловать вашу ручку, вы - дама
моего сердца"- полное дерьмо!

Разгоряченный
господин схватил Руфуса за руку, дыша в лицо запахом
перегара.

- Ведь я
правильно говорю?- Спросил он почти умоляюще.

 - Отвали,- оттолкнул его Руфус
и отправился к стойке бара.

- Что пить
будешь, Рыжий?- Спросил бармен.

- Что и
всегда.

Бармен налил Руфусу стаканчик рому и пристроился рядом, подперев кулаком
щеку.

- Чего ты так
на меня смотришь?- Угрюмо осведомился Руфус.

- Да так, хочу
взглянуть напоследок. Больше, надеюсь, я тебя не увижу.

- Уже слыхал?

- Новости у
нас быстро расходятся. Это должно было рано или поздно случиться. Радуйся, что
не сразу в бетон закатают.

- Аж пою от радости.

- Отпел ты уже
свое. Еще будешь?- Спросил бармен, видя, что Руфус уже опустошил свой стакан.

- Нет,
спасибо. Надеюсь, будешь меня вспоминать.- Руфус швырнул на стойку монету.

- Обязательно
буду,- пообещал бармен.- Тебя уже ждут.

Возле двери
маячили два угрюмых головореза, выжидательно посматривая
на Руфуса. Руфус беспечно
помахал     им рукой.

- Ну, я
пошел,- сказал Руфус и отошел от стойки.

Он пересек
зал, вышел за дверь. Головорезы молча двинулись
следом. На улице уже стояли сумерки. Из-за черной громады скалы выглядывала
луна, но ее желтый блеск забивали пульсирующие огни световой рекламы. Играла
музыка, раздавались смех и веселый женский визг. Под скалой кипел вечный
карнавал, как насмешка над угрюмостью утеса и черного замка на его вершине.

Петляя между
домами, Руфус подбирался к заграждению из колючей
проволоки и вышкам с прожекторами, опоясывающими подножие скалы. Сопровождавшие
Руфуса бандиты серыми тенями шли следом, не говоря ни
слова. Помогать ему они тоже не стали, когда Руфус
при помощи заранее приготовленных ножниц принялся резать проволоку, и просто
стояли в сторонке.

Часовые на
вышках, конечно же, спали. Черная скала не была важным военным объектом, требующим
постоянной бдительности - можно и прикорнуть, положив
под голову автомат, и не слушать подозрительного клацанья ножниц. Руфус без труда преодолел заграждение, пересек освещенное
прожекторами пространство. Но дальше дорога стала намного труднее. На вершину
вела всего одна узенькая тропинка, обвивающая отвесный утес, кое-где
перерезанная обвалами. Двигаться по ней решился бы безумец, мечтающий расстаться
с опротивевшей жизнью, или неудачник, загнанный на скалу стечением
обстоятельств. Таким неудачником был Руфус.

Отыскав начало
тропы, он осторожно пошел вверх, часто подскальзывась
на каменной крошке. Падение вниз не сулило ничего хорошего. И если в начале
пути мог отделаться ссадинами и ушибами, в дальнейшем
он бы просто разбился, соскользни с крутой, козлиной тропы.

Камни
срывались из-под ног восходителя и катились вниз грохочущими обвалами. Но даже
этот грохот не тревожил беспечных часовых у подножия. Зато у Руфуса душа несколько раз уходила в пятки, когда, казалось
бы, надежная тропа вдруг обрывалась в бездну гремящим камнепадом.

Спустя час
трудного подъема Руфус решился бросить вниз свой
затравленный взгляд. На черном бархате летней ночи дорогим ожерельем цветных
огней лежал город, такой уютный, родной, но теперь страшно далекий. В этом
городе Руфус провел свое детство, встретил юность и
молодость с  массой увлекательных
любовных впечатлений и очень надеялся встретить старость. Теперь же он мечтал
только об одном - не сорваться вниз, в зияющую под ногами бездну и сохранить
остаток сил для дальнейшего восхождения.

В трещинах
камней гнездились птицы. Вспугнутые Руфусом, эти
крылатые создания срывались со своих гнезд и, тревожно крича, улетали в
темноту. А еще над головой вились летучие мыши, похожие на
призраков или на кровопийцев-вампиров,
жаждущих крови.

Резвился
бойкий ветер, свистел в камнях, трепал волосы, охлаждая вспотевший лоб, дергал
за одежду. Именно ветер был на этой высоте полновластным правителем, не
терпящим случайных проходимцев. Пару раз Руфусу пришлось цепляться разодранными пальцами в острый
камень, когда сильный порыв пытался оторвать его от скалы.

Уже к утру Руфус добрался до стен замка. Сил не было никаких. Несколько
раз ударив кулаком в запертые ворота, он повалился на
камни и потерял сознание...

Очнулся Руфус от яркого света, бьющего прямо в лицо. Он открыл
глаза и долго щурился, пытаясь разглядеть пространство перед собой, Вскоре он
обнаружил, что лежит на большой, просто огромной кровати, застланной потертой
звериной шкурой, с меховыми валиками вместо подушек. Над головой нависал
высокий потолок: шершавые каменные плиты и черные дубовые балки, вырубленные,
казалось, из многовековых дубов, покрытые саваном пыльной паутины.

Стены комнаты
тоже не были оштукатурены и представляли собой грубую каменную кладку, покрытую
густыми разводами грязи и копоти, и только над изголовьем висела еще одна
побитая молью шкура какого-то неопределяемого животного и простенькое
деревянное распятие. Еще в правом углу имелся огромный камин с большой кучей
неубранной золы в глубине. Слева находилось окно, узкая, глубокая бойница, в
которую врывались свет и свежий ветер. Подле кровати стоял маленький столик,
тяжелый и скособоченный. Вот и все нехитрое убранство.

Сонный и усталый после восхождения Руфус
не успел прийти к какому-нибудь выводу: к добру эта спартанская обстановка или
к худу, когда в дверь постучали.

-Войдите,-
хрипло каркнул Руфус, и с трудом вырвавшееся слово
царапнуло горло как наждаком.

Обиженной
кошкой взвыли несмазанные петли, дверь отворилась, и в комнату вошли два
человека, по всей видимости, слуги - мужчина и женщина. Одетые в грубые,
суконные, выцветшие одежды - мужчина в длинную куртку и штаны, женщина в мешковатое, не менее длинное платье - с трудноразличимыми
гербами, вышитыми на левом плече, они несли на своих лицах печати какой-то
неземной усталости и тупого смирения. Мужчина держал в руках поднос с медным
графином, кубком и блюдом с какой-то едой.

"Как он тащит
такую тяжесть",- сочувственно подумал Руфус.

Женщина несла
кувшин, полотенце и таз. "Умываться",- догадался Руфус.
Женщина поставила таз на пол подле кровати и с готовностью подняла кувшин, Руфус проворно вскочил с постели и подставил руки под струю
ледяной воды. Мужчина тем временем установил на столик поднос и наполнил
оловянный кубок вином из кувшина.

 Руфус умылся, вытер
лицо и руки не совсем свежим полотенцем 
и вопросительно посмотрел на мужчину.

- Принцесса
примет вас, как только вы будете готовы, коротко бросил тот и удалился, забрав
таз с грязной водой. Женщина взяла кувшин и полотенце и вышла следом.

Руфус проводил их взглядом и принялся за еду. Пища
показалась ему странной. Непонятный вкус был вроде бы и приятен, но в то же
время слишком резок, наверное от большого количества
пряностей. Поверх больших кусков плохо прожаренного мяса лежали кольца лука и
ломти вареной моркови, и все это покрывал слой густой подливы. Есть пришлось
руками, украдкой вытирая пальцы об край шкуры на постели. Еще большие неудобства
доставило отсутствие привычного хлеба. Зато вино оказалось недурным на вкус,
терпким, сухим, ароматным, приятно согревающим душу.

Покончив с
поздним завтраком, Руфус подошел к окну и взглянул на
простирающийся внизу город. Цветные домишки с этой
высоты походили на россыпи детских кубиков, и Руфус
ужаснулся своему сумасбродству - забраться на такую кручу по практически
отвесной скале. Но Руфус не относился я к породе
людей, сильно переживающих о совершенных необдуманных поступках, поэтому вскоре
отошел от окна и вышел за дверь.

Длинный, узкий
и темный коридор тянулся в обе стороны, теряясь во мраке. Кое-где на стенах горели
факелы, и гулявший по коридору сквозняк трепал красные языки огня. В этом
мерцающем свете трудно было что-то разглядеть. Иногда казалось, будто по
коридору перемещаются какие-то зыбкие фигуры, но все это было лишь игрой теней.

Выбрав
направление наугад, Руфус осторожно двинулся по
коридору. Горящие на стенах факелы отвратительно чадили прогорклым маслом.
Слева и справа попадались тяжелые дубовые двери, но все они оказались
запертыми, и Руфус напрасно стучал в них.

Потом он попал
в огромный зал. Окон здесь не было, и дремучий мрак нарушали все те же редкие
факелы. Под потолком болтались какие-то тряпки, возможно военные знамена, свидетели
былых битв и подвигов, превратившиеся теперь в изодранные бесцветные лоскутки.

По сторонам от
входа стояли пустые и основательно проржавевшие доспехи. Некогда пышные плюмажи
были испорчены молью, а краска на гербах покоробилась и отпадала при первом
прикосновении.

Шаги Руфуса громким и гулким эхом разносились по всем
закоулкам  мрачного помещения, бились об
стены и потолок, словно печальный набат. Сквозняк с шипением гнал по каменному
полу пыль, и она скапливалась у стен неровными холмиками.

Пусто. Пусто и
тоскливо. В этих унылых коридорах и темных залах поселилась холодная и вековечная
тоска, такая же безрадостная, как шершавый камень стен. И ветер пел печальную
песнь забвения, скорбя по свету и былому величию.

Руфус почувствовал холод. Не только внешний холод ветра и
сырых каменных стен, но и внутренний, душевный холод. Холод минувшего. В этом
мире не было настоящего и будущего - только прошлое. Пусть и великое,
красочное, героическое, наполненное битвами, турнирами и веселыми пирушками, но
прошлое, которое уже невозможно реанимировать никакими магическими приемами.

 Руфус потерянно
стоял посреди зала, смотрел на колышущие знамена и медленно замерзал. Блуждать
по замку ему вдруг расхотелось.

Сзади
раздались шаги. Какой-то человек шел по коридору. Он подошел вплотную к Руфусу, но во мраке темного зала тому не удалось разглядеть
его лица.

- Принцесса
ждет вас,- коротко сказал человек. Идите за мной.

Круто
повернувшись на каблуках, посланник вернулся обратно в коридор, и Руфус пошел следом за ним, мысленно готовясь к встрече с
прекрасной леди и сильно волнуясь.

Заскрипела
дверь, и в глаза ударил яркий, слепящий 
после темени коридора свет. Провожатый привел Руфуса
в большую комнату, где в три открытых окна струились свежесть и солнечные лучи,
а каменные стены были задрапированы медового цвета тканью. Вдоль стен стояли
расписные сундуки, резные деревянные шкафы. Под ногами мягко пружинил толстый
ковер.

Увидев это
великолепие, разительно отличающееся от холодной и пустынной мрачности
остального замка, Руфус на мгновение растерялся и не
сразу разглядел трех женщин, сидевших возле окна.

- Здравствуй,
чужеземец,- раздался глубокий и мелодичный голос, полный властности и уверенности
в собственной правоте.

"Принцесса",-
догадался Руфус.

Она
вполоборота сидела перед окном в высоком, обитом красным бархатом кресле,
настоящем троне. Синее шелковое платье, красная мантия, отороченная мехом
горностая. Витой золотой обруч, усыпанный яркими самоцветами, охватывал голову,
а собранные в толстую косу золотистые волосы падали на плечо. Глаза... Ух,
какие глаза! Большие, темно-карие, почти черные, бездонные наполненные
внеземной тоской и пониманием сути мира. Тонкие, властные губы тронуты легкой
улыбкой.

Напротив
принцессы на низенькой софе сидели две другие дамы: одна постарше, другая
совсем молоденькая - фаворитки или служанки. Они тоже с интересом разглядывали Руфуса. "Тоже 
ничего,- со знанием дела отметил про себя Руфус,- но рядом со своей госпожой превращаются в серых
мышек".

Настоящим
рыцарям подобало опускаться на одно колено - так, во всяком случае, показывают
в фильмах, поэтому Руфус, подойдя к принцессе,
преклонил колено, а для больше убедительности прикоснулся губами к протянутой
руке. Пальцы у принцессы оказались страшно холодными, прямо таки ледяными,
словно это была рука каменной статуи.

- Кто вы,
чужеземец? Как проникли сюда из вашего безумного мира?- Проговорила принцесса.
Остальные дамы подобострастно молчали.

- Госпожа,-
высокопарно начал Руфус,- даже в нашем, как вы
выразились, безумном мире до меня дошла весть о вашей удивительной красоте.
Преодолев огромные трудности, мне удалось проникнуть в ваш неприступный замок.
И теперь я убедился, что это - совершенная правда. На
всех бескрайних просторах нашей земли не найдется женщины прекрасней, чем вы,
госпожа.

Говорить Руфус умел, не одна городская красотка
стала пленницей его елейных речей. Но здесь он не кривил душой, хозяйка Черного
замка была подлинным совершенством. Его слова понравились принцессе. Видимо ей очень давно не говорили комплименты, так как она
застенчиво улыбнулась, а на бледных щеках вспыхнул неожиданный румянец.

-Спасибо,
чужеземец.

- Меня зовут Руфус,- представился Руфус.

- Просто Руфус? Не лорд, не герцог?- В голосе принцессы проступили
нотки заметного разочарования. Руфус догадался, что титул
для этой особы имеет решающее значение, и тут же состряпал
для себя длинное звание и фамилию:

- Руфус я для друзей, а враги зовут меня: Редженальд
Рыжий герцог Сейшелшьский.

- Если для
друзей вы Руфус, то я буду называть вас так. Меня
можете называть просто Женевьевой. Расскажите о себе,
герцог. Сколько вы победили врагов? Как сражались на турнирах? Расскажите о
вашем сумасшедшем мире. У нас редко бывают гости, и я почти ничего не знаю, что
творится за стенами. Говорят, что ваш мир очень глупо устроен, что у вас не
почитают господ и сюзеренов. Что вами правят холопы. Что у вас не ценят титулы
и не воспевают подвиги странствующих рыцарей.

Руфус успел заметить в другом углу комнаты тяжелый стул с
высокой, прямой спинкой и придвинул его поближе к принцессе и ее фавориткам,
уселся на него и на мгновение замолчал, собираясь с мыслями.

- А правда, что у вас в ходу черная магия?- Продолжала допрос
принцесса.- Что у вас летают на железных драконах или ездят в бронированных
жуках? Из окон замка я иногда вижу этих чудовищ.

- Н совсем
так, но примерно,- робко согласился Руфус.

- Странный
мир, и глупый. У нас пусть кто-нибудь только попробовал бы колдовать, его бы
сразу сожгли на очистительном костре. А у вас не жгут. У вас, наверное, полно
оборотней и вурдалаков, если вы с ними не боретесь.

Руфус не  знал, что
сказать. Женевьева имела о современном мире самое
смутное представление, и чтобы разрушить эти иллюзии, нужно было потратить
изрядное количество сил, а то и жизнь. "Решит, чего доброго, что я колдун или
вампир, и спалит на костре, да еще хороводы будет водить со своими служанками и
песенки распевать." Чтобы не рисковать, он стал
потчевать принцессу разными небылицами, вставляя в свой рассказ крупицы истины.
"Хочет дракона? Пожалуйста! Чем бульдозер, в котором сидел обдолбанный
наркоман, не похож на дракона? Тоже половину квартала разнес, пока я в кабину
на ходу не запрыгнул и горе водилу пинком
не выкинул. Вурдалаки?.. Муж бывшей любовницы сойдет за вампира. Он своим
ножиком чуть всю кровь не выпустил, а его супруга в итоге суккубом оказалась - стерва! Турниры? Да у меня почти каждый день поединок,
особенно в последнее время, когда мафия начала долги требовать. А ежели баллад
захочет на куртуазный манер, так это запросто. Я в ее
время точно бы трубадуром или миннезингером был"...

Особенно Женевьеву впечатлили истории о любовных похождениях герцога
Сейшельского. А здесь и придумывать ничего не надо -
что ни вечер, так любовное приключение одно другого интереснее, порой с
бегством чрез окно.

Наконец,
заметив, что его рассказы утомили принцессу, Руфус
испросил разрешения осмотреть замок и удалился.

...Лестницы,
коридоры, темные переходы - все это было пустынным и мрачным. В холодных комнатах
скопились кучи мусора, который не убирался веками и успел слежаться в тяжелые
пласты. Узкие бойницы давали слишком мало света, но сквозняки, струящиеся
сквозь них, выдували последние крохи тепла. Покои замка слишком напоминали
штольни заброшенной шахты, без всякого намека на уют человеческого жилья.

За время
своего бесцельного блуждания Руфус практически не
встретил ни одной живой души. Только бесцеремонные крысы с мерзким писком
сновали под ногами, да летучие мыши шуршали крыльями под высоким потолком.

Обойдя нижние
ярусы, Руфус захотел подняться на вершину донжона, но
вместо этого попал в какой-то каменный лабиринт, некоторое время проплутал там, потом выбрался  на лестницу, ведущую вниз, в подземелье
замка. С давних времен именно подземелье считалось в замках самым замечательным
местом: здесь и узников содержали, и сокровища хранили, причем большие, поэтому
Руфус, не раздумывая, направился туда.

Сверху на
голову капала вода, холодная, мерзкая, горькая на вкус. Каплями и струями вода
сочилась с известковых наростов на низком потолке, стекала по стенам, хлюпала
под ногами. Было темно, но Руфус заранее снял один
факел со стены коридора, чтобы освещать себе дорогу. Пользы от такого освещения
была немного, но кое-что удавалось разглядеть. Подземелье представляло собой
узкий туннель со многими ответвлениями по сторонам. Чтобы не заблудиться, Руфус не решился соваться в эти
ответвления и просто  шел  прямо.

Странные,
тревожащие звуки нарушали тишину катакомб: негромкие, звучащие на пороге слышимости
шорохи, удары водяных капель об каменный пол, плеск
воды, неясное бормотание, металлическое позвякивание. Казалось, сами каменные
стены вели между собой неторопливую беседу, вспоминая былое.

Что-то
захрустело под ногами и, опустив факел пониже, Руфус
увидел сгнившие человеческие кости, закованные в цепи. Но железо кандалов уже
давно превратилось в ржавчину, а кости рассыпались при прикосновении в бурую
пыль.

Руфус не испугался. Он был готов к чему-то подобному, ведь
всем известно, что в подобных подземельях влиятельные средневековые господа
расправлялись со своими недоброжелателями: заковывали в цепи и морили до смерти
голодом, а то и за ребра на крюки вешали, чтобы не повадно было на чужую власть
покушаться.

Второй скелет Руфус нашел в нескольких метрах от первого. Каким-то
образом он не распался, когда истлела плоть, и сидел, прислонившись спиной к
шершавой стене, пялясь в темноту пустыми глазницами.

Подобных
находок встретилось Руфусу еще не меньше десяти -
видимо прежний хозяин замка был решительным и кровожадным человеком, не слишком
церемонящимся со своими оппонентами. Потом в голову закралась тревожная мысль:
"Вдруг это нынешняя владелица так решает свои проблемы" Но, поразмыслив
немного, Руфус отринул это предположение. Женевьева нисколько не напоминала изощренную садистку, получающую
удовольствие от мучений своих жертв.

Чуть позже Руфуса озадачил непонятный звук, доносящийся откуда-то
сбоку - странное электрическое потрескивание и гудение, словно где-то в боковом
штреке работала дуговая сварка. Этот звук 
крайне озадачил Руфуса. В подземелье средневекового
замка можно встретить что угодно, даже вампира или ожившего скелета, призрака,
на худой конец, но электричество в подобных местах было чем-то
противоестественным.

Озадаченный Руфус решил узнать, в
чем тут дело. Отыскав вход в боковой коридор, Он повернул туда и чуть не упал -
мокрый пол круто уходил вниз, под самое основание скалы. А там, в глубине
коридора заметно мерцал красноватый свет, не похожий, однако, на огонь факелов
или свечей. Какой-то странный, завораживающий ритм прослеживался в этих вспышках.
Звук стал громче. От этого гудения и потрескивания непонятная судорога свела
челюсть, а рот наполнился горькой слюной.

Но Руфус шел вперед и вскоре оказался перед входом в огромную,
освещенную разноцветными всполохами пещеру.

Источник света
лежал на невысоком постаменте посередине зала. Это был розовый
кристалл-октаэдр, в недрах которого пылал непонятный огонь, а издаваемое им
гудение больно резало слух. Не очень большой, размером с крупный грейпфрут этот
кристалл, тем не менее, наполнял ярким светом мрачный зал, заставляя трепетать
тени на стенах и потолке. Цветные искры срывались с гладких граней и
разлетались в стороны разноцветной метелью. Но этот свет был холодный, и в зале
стояла затхлая сырость глубокого подземелья.

Завороженный Руфус осторожно направился к кристаллу, чтобы разглядеть
это чудо поближе, и уже пройдя половину пути, услышал позади себя крайне
подозрительный шорох.

Руфус резко обернулся, подняв повыше тлеющий факел. "Ну
вот,- пронеслось в голове,- демоны здесь все-таки водятся. Каюк!"
Страшное существо стояло справа от входа и пялилось на
визитера светящимися глазами. Огромный, черный, шестиногий,
паукообразный кентавр; богомол-переросток; упырь, покрытый скользкой слизистой
кожей, с вполне человеческими руками и головой, тоже похожей на человеческую. До таких чудес не смог бы додуматься даже
мастер кошмаров Иероним Босх.

"Мутант,-
обреченно подумал Руфус, - теперь жрать
будет!"

- Кто ты?-
Неожиданно пророкотала тварь человеческим голосом.- Как ты посмел нарушить
покой Хранителя времени? Как посмел ты войти сюда?

 Руфус громко
кашлянул, намереваясь ответить на поставленные вопросы, но тварь, не дожидаясь
объяснений, скакнула вперед. Однако на мокром и скользком  полу ее занесло далеко в сторону, и Руфус, воспользовавшись заминкой, рванул обратно в коридор.

Разбивая в
пыль кости, спотыкаясь  и поскальзываясь,
он быстро пересек подземелье и поднялся в замок. Чудовище не долго преследовало
его,  а возле лестницы вообще отстало и
вернулось обратно. Но Руфус бежал до дверей своей
комнаты, и только  за прочной дубовой
дверью, заперевшись на тяжелый засов, он смог
перевести дыхание и привести в порядок мысли. На столике он обнаружил кувшин с
вином и кубок, принесенные заботливым слугой. Этот
допинг оказался как нельзя кстати. Чтобы успокоить потревоженные нервы и отделаться от навязчивых воспоминаний. Руфус
выхлестал вино, после чего завалился спать и проспал до вечера.

Его разбудил
навязчивый стук в дверь. Решив спросонья, что он находится в
постели любовницы, а в двери ломится некстати вернувшийся муж, Руфус вскочил с кровати и заметался по комнате, в надежде
спрятаться, и только подбежав к окну, он вспомнил, где находится.

- Кто там?-
Спросил Руфус сиплым голосом.

- Господин
герцог,- раздался за дверью мужской голос,- госпожа принцесса приглашает вас на
ужин.

- Сейчас
открою.

За дверью
стоял уже знакомый Руфусу слуга и держал в руках
потрескивающий факел.

- Господин
герцог, вас ждут,- повторил он.

- Веди, бросил
Руфус и двинулся следом за слугой.

Спустившись на
этаж ниже, и пройдя по темному коридору, они вошли в трапезный зал. Ярко пылал
огонь в огромном камине, трепетали на стенах многочисленные факелы, ряд золотых
канделябров со множеством свечей стойл на столе, но их
свет не мог разогнать сырой и холодный мрак древнего каменного зала.

За длинным
пиршественным столом, способным принять около сотни гостей, сидели только четверо,  тихо переговаривались друг с другом. Пятеро
слуг выстроились в сторонке, ожидая приказаний.

- Сэр Руфус Редженальды Рыжий герцог Сейшельский!- Провозгласил дворецкий и ударил об каменный
пол церемониальным жезлом.

Услышав свой
титул, Руфус внутренне содрогнулся: Хорошо, что
обитатели Сейшельских островов не знают о самозваном герцоге, иначе придут бить
большим скопом.

- Садитесь,
герцог,- принцесса властным жестом указала Руфусу его
место.- Разрешите представить вам наших сотрапезников. Мой брат, герцог  Мансский,-
представила она большеглазого мальчика лет десяти.- Баронесса Шолтис...,- баронессой оказалась уже знакомая Руфусу молоденькая девушка. Кавалер Морсби...,-
указала Женевьева на средних лет представительного мужчину с аккуратно
подстриженной бородой и длинными, пышными усами, не смотря на ужин, одетого в
кольчужную рубашку. Названый кавалер встал и церемонно поклонился.

Ужин не
походил на привычные  Руфусу
вечерники в дружной компании, шумные, суетливые, веселые. Здесь все сидели
далеко друг от друга, потребляли нехитрую пищу: вареные овощи и жареное мясо,
пили легкое пиво и тихо переговаривались. Слова беседы с трудом долетали до
собеседников. 

- Скажите,
герцог,- спросила Женевьева, - как вам понравился мой
замок?

- Он красив и
надежен,- солгал Руфус.

- Надежен... Он похож на тюрьму. Мы все захвачены в плен
чудовищем и не можем вырваться отсюда, как бы нам этого не хотелось.

Женевьева говорила неопределенно, но Руфус
догадался, о каком чудовище идет речь.

После разговор
уже не касался этой темы. Говорили о турнирах, войнах, ратных подвигах. О доблестных
кавалерах и прекрасных леди. Руфус больше слушал, а остальные ворошили тени минувшего и тихо тосковали
о том, что уже никогда не повторится, Там, внизу, у подножия скалы давно кипела
другая жизнь, измененная, ускоренная прогрессом, но и здесь, в этом заповеднике
средневековья от прошлого остались только тревожащие воображение воспоминания,
память - и больше ничего...

Ужин подошел к
концу. Баронесса и кавалер Морсби удалились в свои
покои, а Руфус, принцесса и ее маленький брат сели
поближе к теплому камину.

Огонь весело
пылал и стрелял искрами. Ветер протяжно гудел в дымоходе, как герольд, вызывающий
на турнир храбрых рыцарей, пролить кровь во имя королев своих сердец.

Слуги убрали
со стола посуду и свечи, затухли факелы на стенах зала. Единственным островком
тепла и света осталось пространство перед камином. И холодная, колыхающаяся
тьма окружила хозяйку Черного замка, ее брата и гостя, тьма живая, грозная,
хищная тьма.

- Скажите, Руфус, у вас тоже бывает так темно и тоскливо?- Спросила Женевьева.

- В нашем мире
темноту съел яркий свет. Мы научились справляться с холодом и ночным мраком.
Вечерами под стенами Замка играет музыка, и кипит веселье. Но победить тоску... Таких волшебных средств еще не придумали. Остались
пустота, страх, одиночество, остались глупость и предательство. Да и суетливый
и пьяный балаган там внизу - это для того, чтобы забыться. Но после наступает
похмелье, и тогда еще тяжелее.

- Значит, ваш
мир тоже немного похож на наш. В нем тоже бывает
одиноко. У нас не всегда было так, как сейчас. Было время, когда замок
наполнялся светом. К нам съезжалось множество гостей с большими свитами - на
охоту или пир. Как прекрасны были осенние дни, когда кавалеры и прекрасные
дамы, сев на коней, скакали по следу оленя в сопровождении веселой собачьей
своры. Потом были пир и танцы, и веселье не утихало до самого утра.

- Как
получилось, что вы лишились всего этого?- Осторожно поинтересовался Руфус.

- Это все мой
отец. Он был алчным человеком. Он любил золото и власть. Ради этого он не раз ходил
в крестовые походы. Разбогател, что случалось не со всеми. Но богатства ему
показалось мало. Он посчитал, что имеет больше прав на трон, чем король. Начал
плести интриги. Заговор раскрыли, и отца вместе со всей семьей отправили в изгнание в этот замок... Урок не пошел впрок. Отец
не успокоился. Он задумал большее - он решил покорить время...

Женевьева прервала повествование и задумалась.

Плясали языки
горячего огня в камине, а осторожные сквозняки крылатыми змеями сновали по темному
залу, о чем-то злобно шипя. Тюрьмой времени, а значит, тюрьмой всех
человеческих желаний был этот холодный замок, защищенный от смерти, но изгнавший
из себя жизнь.

Женевьева неподвижно сидела в кресле, устремив взгляд на
пляшущий огонь. Ее маленький брат, как тихий мышонок, притаился в углу, и
только блеск глаз выдавал его присутствие.

- И твоему
отцу удалось покорить время?- Руфус решился нарушить
затянувшееся молчание.

- Удалось.
Однажды, будучи на охоте, он встретил демона. Демон был похож на человека,
только очень высокого, одетого в серебристые одежды. Он явился отцу в большом,
сияющем шаре. Его можно было принять за ангела... Может это и был
ангел, и он нес весть от Бога. Так или иначе, отцу удалось обманом или силою -
он об этом не распространялся - получить власть над временем. Демон или ангел
дал ему сияющий камень. Этот камень останавливает время, делая человека
бессмертным. Демон сказал, что с помощью этого камня мой отец проживет миллион
лет. Отец надеялся, что, дождавшись смерти короля, он возьмет
трон и будет царствовать миллион лет. Но одно дело - победить время, а
другое - смерть. Слуги короля смогли выманить отца из замка и убить. Он умер, а
мы остались жить. С каждым годом все меньше становилось людей, желавших
посетить наш замок. Наши друзья состарились и умерли, а соседи, зная о нашем
проклятии, обходили замок стороной. Да к тому же, с каждым годом замок делался
все неприступнее. Скала, на которой он стоял, становилась все выше, или это
опускалась окружающая земля. И вот, даже при желании, никто не мог проникнуть к
нам, а мы уйти отсюда.

- И вы ничего
не могли сделать с камнем отца?

- Нет. Кроме
Талисмана времени демон подарил отцу Хранителя. Это чудовище сторожит камень и
никого не подпускает к нему. Видимо, оно подчинялось отцу, но отца нет, и никто
не в силах разрушить заклятие.

- Я видел
вашего Хранителя и Талисман, - сознался Руфус.-
Случайно забрел в подземелье, и эта тварь бросилась на меня. Еле убежал.

- Никогда не
ходите в подземелье!- Умоляюще воскликнула Женевьева.-
Всякого постороннего Хранитель убивает. Уже много людей исчезло в подземельях.
А раз в сто лет Хранитель сам выходит из 
подвалов, блуждает по замку и убивает всякого, кто оскорбил его словом
или неосторожно помянул. Только меня и брата он не может тронуть. Берегитесь, Руфус, и не выходите ночью из своей комнаты!

- Мне
страшно,- сказал из своего уголка маленький герцог.- Очень скоро Хранитель
выйдет из своего логова, и никто не может ему помешать. Я пойду спать, сестра.

И он ушел. Его
тоненькая фигурка растаяла в темноте, но частые шаги еще некоторое время приносило
гулкое эхо. Руфус и Женевьева
остались вдвоем. Он подложил в камин новые дрова, и огонь запылал жарче.
Огненные блики выхватывали из темноты предметы прошлого: стоящие недалеко от
камина рыцарские доспехи, щит с красной головой кабана на зеленом поле -
фамильный герб Женевьевы,  полустертый девиз,
слова которого невозможно было разобрать... Законсервированное время, жизнь,
превращенная в вечность, мумифицированное бытие...

- Когда я
увидела вас, Руфус,- проговорила Женевьева
после продолжительного молчания,- Я почувствовала Огонь, горящий в вашем
сердце, бушующее пламя страстей. А наши сердца уже давно остыли, смирившись с
происходящим.

Руфус взял руками ее ледяную ладонь, стараясь отогреть. Женевьева не отстранилась, наоборот придвинулась ближе. Ее
неровное дыхание выдавало волнение и еще неоформившееся
желание молодой женщины, истосковавшейся по теплу.

- Согрей меня,
Руфус, ты сможешь сделать это, ты в силах разрушить
заклятие и освободить нас. Только... С веками я стала
мудрее и кое-что поняла. Видишь этот камень?- Она показала
абсолютно черный, продолговатый камень, ограненный кабошоном, оправленный в
тяжелый серебряный перстень, на безымянном пальце ее правой руки.- Если
этот камень согреть: закатать в тесто и испечь в хлебе, то его мрачная чернота
исчезнет, камень станет золотисто-зеленым, прозрачным и теплым. Но если
поторопиться, достать его из хлеба горячим, камень помутнеет, растрескается и
рассыплется на  невзрачные осколки.
Запомни это, Руфус.

- Как
называется этот камень?

- Морион,
черный кварц...

...Руфус долго не мог уснуть - в теле усталость, в голове
полный сумбур. Один день пребывания в Черном замке был наполнен таким
количеством событий, что и вся его предыдущая жизнь: бессмертная принцесса,
Талисман временим, чудовищный Хранитель - расскажи кому, за психа
посчитает. В мистику Руфус не верил, поэтому рассказ про демона-ангела показался ему слишком сказочным,
лишенным рациональности.

"Скорее
всего,- думал он, старый принц вступил в контакт с инопланетянином,
представителем высокоразвитой цивилизации. И этот инопланетянин по каким-то
соображениям подарил ему устройство, замедляющее ход времени, и
робота-охранника, чтобы посторонний не завладел этим устройством."

Потом его
мысли плавно перешли на обитателей Черного замка. Бедные они, несчастные, отягощенные
временем и бессмертием. Что за награда такая - отсутствие старости и смерти при
отсутствии жизни. И как им помочь? Даже если вывести Женевьеву
из замка, она, насквозь пропитанная духом своей эпохи, не выживет в новом мире
и просто падет или погибнет. Есть ли выход?

"Есть!"- Вдруг
решил Руфус. Он останется здесь и постарается
изменить замок. Пусть сюда придут тепло и электрический свет, пусть внешний мир
ворвется сюда толпами туристов, шумной музыкой и большими деньгами. Руфус неожиданно осознал, какое богатство лежит в
подземельях замка. Овладев временем, он сможет претендовать на власть и мировое
господство. Тысячи толстосумов, пожелавших расстаться
с опекой времени, не смирившихся  со
скоротечностью их сытой и удобной жизни, повалят сюда, расстегнут свои кошельки
и бумажники: "Облагодетельствуй нас, Руфус!". А рядом
жена, красивая, умная, не знакомая с реалиями жизни и потому зависимая.  "Нужно только победить Хранителя, нужно
победить Хранителя, победить Хранителя"... С этими мыслями Руфус
заснул.

Ночь скреблась
в окна холодным ветром, билась об плохо запертые ставни дождем, завывала злобной
бэнши, предвестницей смерти. Шипели змеями сквозняки,
добравшиеся до самых глубоких казематов замка: "С-с-смерть, с-с-смерть, ус-с-спокойся, с-с-пи..." Трепетали висящие под потолком
тронного зала забытые всеми боевые знамена и стряхивали с себя пыль ушедших
веков. Гасли задуваемые ветром редкие факелы. И без того темный замок
окончательно погрузился в темноту. Только вспышки яростных молний на короткое
время выхватывали из мрака аркады залов, анфилады пустующих комнат, лестницы,
коридоры, и тогда испуганные привидения, обязательные обитатели всех замков,
быстро прятались в темные углы.

Руфус был разбужен чудовищным громовым раскатом. Наверное,
молния попала в шпиль на вершине башни. В комнате было сыро и очень холодно.
Сквозь плохо закрытые ставни окна врывался ветер, неся дождевые брызги,
падающие прямо на постель. В свете молний на каменном полу поблескивала большая
лужа.

Руфус сел, опустил ноги, угодил в лужу на полу, недовольно
зашипел. Хотелось курить. В кармане брюк он нащупал мятую пачку сигарет и
зажигалку. Ветер задувал огонек, и зажигалку пришлось прикрывать ладонью.

- Паскудная погода,- сказал он вслух.- И замок этот... склеп для
мертвецов. То-то они здесь такие неживые. Не люди, а
холодные мумии. Сырость кругом, плесень бурая по стенам. Эти каменные стены
просто выпивают из тебя жизнь. Свет сюда нужен, электрический свет и тепло,
чтобы цветная иллюминация круглые сутки, громкая музыка и толпы веселых людей.
Эх, надо здесь все перекроить.

В дверь
раздался робкий стук, едва слышный в грозовой какофонии. Руфус
сперва принял этот звук за стук дождя, но удары
повторились.

- Кто?-
Крикнул Руфус.

- Герцог, я
почему-то так и подумала, что вы не спите. Впустите, пожалуйста.

"Ну и дела,-
удивленно подумал Руфус,- сама пришла".

Он отпер
дверь. Женевьева, одетая
сейчас в длинную до пят, белую рубашку, босая и простоволосая, больше всего
походила на привидение. Ветер трепал ее распущенные волосы и одежду, Казалось,
одно неверное движение, и этот призрак канет в темноту, растворится в холодных
каменных стенах.

- Прости меня,
Руфус,- прошептала она.- Хранитель вышел их
подземелья и бродит по замку.

- Не бойся
его.

- Мне он не
страшен, но тебя он знает. Ты новичок в замке, а таких
он не любит.

Из-за двери,
откуда-то из глубины длинного коридора донеслись многоногие шаги и металлическое позвякивание. Услышав это,  Женевьева
захлопнула дверь и задвинула засов. Шаги приближались. Потом последовал сильный
удар, от чего прочная дубовая дверь заходила ходуном. Руфус вздрогнул, а молодая  женщина испуганно прижалась к нему.

- Кто там?-
Вдруг охрипшим голосом спросил Руфус.

- Выходи,-
приказал низкий нечеловеческий голос.

- Кто ты?

- Выходи.

- Сначала
представься.

- Выходи,- как
заезженная пластинка повторял Хранитель.

- Убирайся!-
Крикнула Женевьева.- Слышишь ты? Убирайся  и не смей появляться здесь!

Хранитель
послушался и перестал ломиться в дверь. Его шаги стали удаляться и вскоре
затихли. Женевьева стояла, по-прежнему прижавшись к Руфусу, уткнувшись влажным лицом в его плечо. Он слышал испуганные
удары ее сердца, ее холодные, как камень, пальцы дрожали в его ладонях. Сквозь
взволнованное дыхание проскальзывали истеричные всхлипы. Но и у Руфуса ноги стали ватными и мелко дрожали, как после марафонского
забега по крутой лестнице. Хотелось присесть, хотелось выпить чего-нибудь
крепкого. Да что там!- хотелось бежать прочь из этого Черного замка с его
чудовищем.

Спустя минуту,
слегка успокоившись, после пережитого страха, Руфус
ощутил другое - дурманящий запах ее волос, упругость
женского тела под тонкой рубашкой, волнительные обводы тонкой талии. В его душе
проснулось желание, но желание, отличное от той животной похоти, что толкала
его на всевозможные приключения. Один день в стенах Черного замка странным
образом изменил Руфуса, а может, наконец, его настигла
любовь...

- Простите, Руфус,- Женевьева вдруг
отстранилась от него, словно вспомнив, что она не только слабая женщина, но еще
и принцесса крови.

- Постой, Женевьева,- Руфус попытался
удержать ее, но она быстро отперла дверь и выскользнула из комнаты.

Руфус вернулся в свое холодное ложе и под звуки грозы начал
обдумывать способы уничтожения Хранителя.

"Конечно,
винтовкой его ухлопать ничего не стоит: раз - и все!
Только где в этом замке винтовку найдешь? Здесь даже пороха нет. А идти с
копьем или мечом на проворного богомола может только полный кретин.
Я из их числа, но еще не настолько. Камнями завалить? Нету
здесь камней подходящих, да и нельзя незаметно прикатить камни к его логову. В
город за оружием сходить? Там уже ждут, как раз с оружием, чтобы башку продырявить. Интересно, есть ли в этом замке сера и селитра?
Древесный уголь есть - сам видел. Если найти серу и селитру, можно сделать
черный порох, а из него смастерить бомбу. Утром попробуем..."

Пришло утро,
блеклое, туманное, сырое. И вороны граяли тоскливо, как на погосте. Черными
хлопьями они усеяли небо  и кружили,
кричали. И холод веял из всех щелей, неся затхлый запах ушедших времен. Вороны
проносились над окнами замка, заглядывали внутрь и насмехались над людьми, над
их слабыми и бессмысленными попытками избежать судьбы. Уж вороны знали, что
смерть принимает порой разные формы, иногда она бывает похожей на жизнь,
оставаясь между тем смертью, со всеми ее грозными атрибутами.

Руфус смотрел из окна и не узнавал города внизу. Город
поблек, выцвел, потерял прежнюю  нарядность
и праздничность и холодно взирал на мир темными окнами домов.

"Осень,- понял
Руфус.- За одну ночь я из теплого лета попал в
позднюю осень. Как это произошло?"

- Такое
бывает, - пояснил кавалер Морсби.- Просыпаешься
утром, а вместо лета наступила осень, или хуже - зима. Или лето длится почти
год.

Руфус встретил кавалера во внутреннем дворе замка, где он
давал уроки фехтования мечом маленькому герцогу, брату Женевьевы.
Мальчик ловко парировал удары и сам наносил ответные. Руфус невольно залюбовался его умением. В детстве, когда
его приятели устраивали состязания на деревянных мечах, он, как самый
неуклюжий, обязательно поучал  палкой по
лбу и долго ходил с украшением в виде большой шишки.

Бойцы
остановились, чтобы перевести дух, и мальчик вдруг
простодушно спросил Руфуса:

- Милорд Руфус, не покажете ли мне несколько приемов? Мне очень
хотелось поучиться и у вас.

- Простите,
герцог,- вежливо сказал Руфус,- но я не очень хорошо
владею мечом.

- Но вы же
рассказывали, как в долгой и упорной схватке победили лесного разбойника.

"Перестарался",-
горестно подумал Руфус. Вчера за ужином, когда его
попросили рассказать о своих подвигах, Руфус нагородил что-то героическое, что - он и сам сейчас не
помнил.

- Со мною тоже
так бывало,- ободряюще заметил кавалер Морсби.- Как
напьюсь, из одного убитого сарацина сотню сделаю, а потом, хоть убей, не помню.

- Я привык к
более грозному оружию,- оправдываясь, пояснил Руфус.

- А у вас оно
есть?- Робко спросил юный герцог.

- Постараюсь
сделать. Скажите, кавалер, у вас в замке можно найти серу и селитру?

- Не знаю.
Можно поискать в башне алхимика.

- Алхимика?

- Да был у нас
здесь один. Его старый принц пригласил: " У всех есть придворные алхимики, а я
что, хуже всех?" Тот несколько лет из ртути золото варил, а из лошадиной мочи -
эликсир бессмертия. Вони на весь замок!- соседи за
милю объезжали. А один раз пожар случился, так весь замок чуть не сгорел. Принц
долго терпел, несколько лет, а потом приказал этого алхимика сварить.

- Как
сварить?!- ужаснулся Руфус.

- Просто.
Схватили его и в котел бросили, где корм свиньям варился. Сжигать не захотели -
много чести, да и инквизиторов приглашать нужно. Зачем вам селитра, господин
герцог?

- Руфус отвел рыцаря в сторону и вкрадчиво, чтобы не услышали
посторонние, сказал:

- Я хочу убить
Хранителя, а из селитры и серы можно сделать сильное оружие.

Кавалер Морсби хмыкнул и подкрутил ус:

- На трудное
дело идете, герцог. Многие пробовали победить Хранителя, но все поплатились за
это жизнью. Я помогу вам. Нынешнее положение вещей меня не устраивает. Пойдемте
в башню алхимика, может найдем нужное вам.

Сказав юному
герцогу, что занятия на сегодня закончены, кавалер Морсби
повел Руфуса в угловую башню, самую, высокую,
отделенную от основного замкового комплекса двойной стеной.

- Раньше
старый принц здесь казну держал, вот и возвел укрепления,- сообщил рыцарь.-
Когда же казна закончилась, алхимика засунул. Да тот и сам о самой высокой
башне настоял.

Пока они
поднимались в верхнюю комнату башни, Руфус успел
проклясть этот патриархальный век и отсутствие лифтов. Винтовая лестница,
крутым серпантином  опоясывающая изнутри
стену башни, уходила верха, казалось, в самое поднебесье. Многие ступени были
выщерблены и осыпались, когда на них ступала человеческая нога. К тому же
отсутствовали перила - того и гляди, полетишь вниз, в узкий колодец проема. И
света практически не было, а факел, который нес кавалер Морсби,
давал свет только ему.

"И чего это
колдуны и астрологи все в башни лезут?- Зло думал Руфус.-
Наверное, престижа ради. Жить с простыми смертными,
видите ли, ниже их достоинства. К Богу поближе, от людей подальше. Ну ничего, это их от костра или котла не спасает."-
Мстительно добавил он.

Наконец, они
достигли лаборатории, Привыкший к холоду и сырости, Руфус
был приятно удивлен: не смотря на огромные клочья паутины на балках и
всепроникающую пыль, здесь было сухо и тепло. В узкие окна-бойницы были
вставлены деревянные рамы с редчайшим здесь стеклом. Хотя стекло и потемнело от
грязи, света хватало.

- М-да,
давненько я здесь не был,- пробормотал кавалер Морсби,
оглядывая помещение.- Лет этак четыреста, не меньше.

Руфус тоже с неподдельным интересом изучал лабораторию. В
мастерских средневековых алхимиков он не был никогда.

Круглая
комната, метров десять в диаметре. Вдоль стен стоят огромные, окованные медными
полосами сундуки. Высокий шкаф, заставленный сверху до
низу пыльными склянками и бутылками. Перед окном находится стол. Толстый слой
пыли укрывает стопку старинных пергаментных фолиантов, заключенных в деревянные
и кожаные обложки, тесненные золотом. Возле другого окна стояла устремленная в
небо большая астролябия. Посередине комнаты громоздился внушительный перегонный
куб. Был здесь и горн. А сбоку от входа Руфус
разглядел кучу соломы, служившую, должно быть, 
постелью.

- Вот,-
кавалер Морсби сделал широкий жест рукой.- Если в
этих сундуках не найдете, нигде не найдете.

 И они занялись поисками. Тяжелые крышки
сундуков открывались и оскорбленным скрежетом, выставляя напоказ содержимое.
Почти сразу они наткнулись на серу, которую Руфус
узнал по характерному желтому цвету. Труднее оказалось с селитрой. На вид это
мелкие белые кристаллики, а ты попробуй отличи, соль
это, сода или какой-нибудь цианистый калий. Вначале Руфус
пробовал все подозрительные порошки на вкус, а потом долго кашлял и плевался.
После, вспомнив, что при помощи огня селитру можно опознать - зажженная спичка
должна была ярко вспыхнуть - начал тыкать в порошки
горящими спичками.

Перетряхнув
большую часть сундуков, они нашли мешок медный монет, белый порошок, в котором
кавалер Морсби распознал мышьяк, сурьму, охру,
белила, поташ, нашатырь, Бутылку с какой-то едкой кислотой, высушенных летучих
мышей и закопченный бычий. Не было только селитры.

- Не мог ее
кто-нибудь взять?- Спросил Руфус, переставляя бутылки
в шкафу.

- Кто ее
возьмет?- Возразил кавалер Морсби сдавленным голосом,
погрузившись в бездонный сундук почти полностью и выставив наружу только
обтянутый в дубленую воловью кожу зад.- Как сварили этого колдуна, так никто
сюда не заглядывал. Боязно было - он с нечистым дружбу
водил. А потом вообще не до того стало. А тоже вы знаете колдовство?

- Какое
колдовство? Химию у нас в школах преподают.

- Что это за
школы такие? Уж не монахи у вас этим промышляют? У нас школы только монахи открывают,
а там ничему кроме грамоты не учат. Да и грамота настоящему мужчине ни к чему.
Главное - меч уметь держать.

- Меч хорошо,
а голова лучше, пробормотал Руфус себе под нос.

- Это что?-
Рыцарь выудил из сундука бутыль с чем-то серебристым.- Тяжелое.

- Похоже на
ртуть. Отложите, может пригодиться.

Сам Руфус откупорил другую бутылку, понюхал, сморщился:

-Уксус!

- По-моему,
все просмотрели,- проворчал кавалер Морсби, вставая
над сундуком и с громким костяным скрежетом разгибая спину.

- Нет, еще
один сундук остался,- ответил Руфус.

Они вдвоем
открыли последний сундук. Сундук до самого верху оказался наполненным белым кристаллическим
порошком. Руфус поджег один щепоть кристалликов
последней спичкой, и спичка с шипением вспыхнула желтым пламенем.

- Вот и
селитра,- обрадовался Руфус.- Зачем ему столько?

- Главное, нам
пригодится.

- Весы здесь
есть,- Руфус в очередной раз оглядел комнату.- Вот
что, кавалер, мне нужны две вещи: уголь и толстостенный медный кувшин. Железных, насколько я знаю, у вас нет.

- А нужен железный?

- Хотелось бы.
Но подойдет и медный. Мы туда разных железок напихаем, тех же гвоздей. Уголь бы только найти.

- Уголь возле
горна лежит, напомнил рыцарь невольным голосом. Ему эта возня порядком надоела.

- Вот черт! Я
про это совсем забыл. Тогда от вас потребуется только кувшин.

Кавалер Морсби пробормотал под нос что-то непонятное, но, судя по
интонации, крайне недовольное и ушел искать кувшин. Руфус
же остался ломать голову, как из всего найденного смастерить бомбу, да такую,
чтобы Хранителя убила и тебя не зацепила, да и замок
чтобы не провалился в тартарары.

В детстве и
юности Руфус нередко баловался пиротехникой, мастеря
всевозможные петарды и ракеты. От этих забав очень часто страдало свое и чужое
имущество, но теперь такое умение пригодилось, и не могло вызвать чьих-нибудь
нареканий.

Сбросив со
стола запыленные фолианты, Руфус засыпал в медную
ступку серу и принялся толочь ее медным пестиком. Полученный порошок он
пересыпал в чашку и наполнял ступку следующей порцией серы. Потом настала
очередь угля и селитры.

Когда пришел
кавалер Морсби, держа под мышкой большой медный
кувшин, узкогорлый и золоченый, в лаборатории стояла густая пелена едкого дыма,
а на столе возвышалась небольшая горка темно-серого порошка.

- Наконец-то
подобрал нужные пропорции,- радостно сообщил Руфус,
но кавалер Морсби не разделял его оптимизма.

- Ты что,
герцог, чертей здесь вызывал?- Спросил он без всякого почтения к титулу Руфуса.- Вонище как в аду. Где
твое волшебное оружие?

- Вот,- Руфус указал на горку пороха на столе. Еще больше пороха
находилось в большой чашке, благоразумно отставленной в сторону.

- Фи!-
Презрительно скривился рыцарь.- Это что?

- Это порох,-
со значением произнес Руфус и ткнул
горящей лучиной в кучку пороха. С глухим хлопком, выбросив под потолок клубок огня и густого сизого дыма, кучка сгорела.
Сгорела и борода кавалера Морсби, неосторожно
придвинувшего лицо к лабораторному столу. После этого его скептическое
отношение к деятельности герцога Руфуса координально изменилось, сменившись некоторым
подобострастием.

-Состав
подобран удачно,- деловито констатировал Руфус,
словно не замечая опаленной бороды рыцаря.- Сейчас мы набьем порохом ваш кувшин... Так он же золотой!- Испугался Руфус._
Где вы его нашли?

- Не золотой,
а позолоченный. Другие не было - остальные маленькие. А этот я из сокровищницы
нашей госпожи утащил. Надеюсь, она не обидится.

- Ладно, пойдет,- махнул Руфус
рукой.- Для пущего эффекта мы туда вон тех гвоздей и медных монет насуем. Что у нас еще есть?

- Ртуть,-
вставил кавалер Морсби.

- Добавим и
ртуть. А ночью попробуем побеседовать с Хранителем. Какая толщина свода над его
подземельем?

- Футов сорок.

- Надеюсь, не
обвалится, когда мы взорвем его прямо в логове. Вы пойдете со мной?

- Рад служить
вам, герцог,- объявил кавалер Морсби.

- Вот и
отлично.

В течение двух
часов Руфус закончил бомбу, которая получилась
большой и тяжелой - не меньше пятнадцати килограммов. В качестве фитиля он
использовал паклевый жгут, обмазанный разведенным в
воде порохом и старательно высушенный. Но именно фитиль вызывал у Руфуса наибольшие опасения: вдруг случайно погаснет
или  наоборот, сгорит быстрее, чем нужно.
Но возможности испытать свое изделия у Руфуса не было
- одна у него бомба, другой нет, и не будет. Поэтому он понадеялся на
Провидение, на небесное воинство, на чертей с ангелами и на собственное
везение. Закончив приготовления, Руфус отнес  бомбу в свою комнату и спрятал под
кроватью,  там и время ужина подошло, и
невеселый слуга пригласил его за стол.

Снова просторная
столовая, мрачная, наполненная сквозняками и призраками. Снова пылающий камин и
холод за пределами светового круга. И дождь 
за стенами - не ливень, а так, противная осенняя мерзость, способная
растворить, как сахар, последние остатки оптимизма. Пять участников трапезы не
столько ужинали, сколько выполняли некий ритуал, уже въевшийся в печенки, но
так необходимый, чтобы остаться людьми. Снова одни и те же разговоры про
турниры, войны, дворцовые интриги, Снова сплетни минувших времен. И серая
безысходная тоска...

- Чем вы
занимались сегодня, герцог?- Спросила принцесса. Она сидела напротив Руфуса, но широкий стол и высокий канделябр отделял ее от
него. Колеблющийся свет свечей падал на ее лицо, резко обозначая тени. Как
странно изменяется облик человека в таком неровном свете. Внешнее
и наиболее явное теряется, оставляя скрытую глубину. На какое-то мгновение Руфус вдруг увидел перед собой умудренную и уставшую от
жизни старуху.

- Что я делал?
Изучал оборону замка. Побывал в башне алхимика, очень увлекательная и познавательная
экскурсия.- Руфус заранее решил не посвящать
принцессу в свои планы. Женевьева боялась Хранителя и
могла помешать.

За стенами
замка гудел ветер, трубя в свои трубы, как ангел апокалипсиса. Кавалер Морсби о чем-то беседовал с баронессой. Унылая обстановка
за столом вскоре надоела ему, и он громко потребовал принести еще свечей и
вина, позвать музыкантов. Но старинная, заунывная мелодия не разгоняла тоску, а
хмельное вино несло только тяжесть. Музыканты играли вразнобой и часто
сбивались. Кавалер Морсби шумел, громко смеялся, но
его старания ни к чему не привели. Наконец, махнув на все рукой и прихватив с собой кувшин вина, он удалился.

Постепенно
разошлись остальные, ушли музыканты. Руфус и Женевьева остались наедине друг с другом, с ветром за
стенами и тоской в душе. Свистящий сквозняк игрался пламенем свечей на столе,
стрелял искрами камин. А потом, проскользнув сквозь лабиринты комнат и
коридоров, из подземелья долетел угрюмый рык Хранителя.

- Что-то
расшумелся он сегодня,- поежилась Женевьева.- Все
боится, что кто-то покусится на его время. Знать бы, что оно есть, как выглядит
и каково на вкус.

- Смена
времен: дней и ночей, месяцев и лет,- вставил Руфус.

- Если бы. В
нашем замке чувствуешь материальность времени. Оно, как быстрая река, течет
куда-то, закручивается в водовороты, распадается на притоки, а иногда сливается
с другими реками, Бывает, несется стремительным потоком, а бывает, замедляется
или останавливается. Превращаясь в болото, а порой, поворачивает вспять. И ты
плывешь по этому течению, гребешь, барахтаешься, только против не можешь... Как здесь холодно! И Хранитель что-то беспокоится. Не к
добру все это. Плохая сегодня ночь, злая. Что-то случится, и вряд ли хорошее.

- Почему ты
так думаешь?

- Я слишком
долго прожила на земле, Руфус. Правда, не смогла
повидать мир, но у меня было время подумать, много времени. Я не такая глупая
девчонка, какой была много веков назад. Я научилась чувствовать будущее, не
предсказывать, но чувствовать. Я знаю, не к добру ты явился сюда. Ты принес
перемены. Не знаю, плохие или хорошие, но перемены. А мы боимся перемен. Мы
тяготимся этой жизнью, проклинаем ее, но боимся что-либо изменить, да уже и не сможем. Это горько признать, но это так. Ты принес
сюда другой мир. Он очень шумный, расторопный, живой. Мы же уже давно
разучились жить. В твоей душе горит огонь. Вчера я надеялась, что этот огонь
сможет нас согреть, но теперь я вижу: мы можем просто сгореть...

- Странно ты
говоришь, Женевьева, непонятно.

- Да нет, ты
меня хорошо понимаешь. Вы что-то замыслили с кавалером Морсби.
Я не стану вам мешать. Я верю в судьбу. У каждой вещи, у каждого живого
существа есть своя судьба. Все в руках Всевышнего, даже в нашем бессмертии и
вечности есть его рука, его промысел. И твое появление в нашем замке - его
воля. Только помни черный кварц. Его можно превратить в сверкающий самоцвет, но
можно в хрупкий, тусклый камень, который распадется в руках на невзрачные
осколки.

Явившийся из
мрака слуга сказал, что Руфуса хочет видеть кавалер Морсби.

- Идите, Руфус,- устало проговорила Женевьева.-
Не заставляйте себя ждать.

- Но...,- Руфус хотел остаться, хотел разогнать ее тоску, хотел
защитить от страха перед будущем. Он хотел согреть ее
живым, человеческим теплом.

- Идите,-
повторила Женевьева, и Руфус
встал из-за стола.

Ведомый
угрюмым слугой, он прошел в другое крыло замка. Здесь в одной из темных и
холодных келий проживал кавалер Морсби. Обстановка в
комнате  сразу выдавала род занятий ее
обитателя. Все четыре стены, от пола до потолка были увешаны разнообразным
оружием:  мечами, боевыми топорами,
секирами, шестоперами, молотами-чеканами, луками и арбалетами, щитами, в
большинстве своем побывавшими в боях и потому помятыми, лишенными гербов. На
специальном деревянном станке, перегородившем комнату, возвышался ряд копий и
алебард, с причудливыми и устрашающими наконечниками. Все оружие находилось в
превосходном состоянии, и придирчивый взгляд не нашел бы и пятнышка ржавчины на
голубоватых булатных клинках. С двух сторон от пылающего камина стояли
рыцарские доспехи, пусть и потрепанные в крестовых походах, но заботливо
отремонтированные и начищенные слугами.

Сам кавалер Морсби, слегка пьяный, при помощи двух оруженосцев
облачался в доспехи.

- Ну что,
герцог, не раздумали?- Весело поинтересовался он.

- Нет,
кавалер.

- Не хотите
выпить вина? Бой у нас будет жарким. Хранитель видно что-то почуял - так и воет
в своей берлоге. Выбирайте себе любое оружие.- Рыцарь широко обвел стены своей
комнаты.

Руфус прошелся вдоль стен, с большим сомнением изучая эту
оружейную выставку, долго примерялся и под конец выбрал себе небольшую саблю,
которая показалась ему легче других.

- Сарацинская
игрушка,- насмешливо заметил кавалер Морсби.- С такой только детям воевать. Возьмете лучше вот этот топор
или вон ту секиру. Да и доспехи надеть не мешает.

- Любезно
благодарю, но мне достаточно этой сабли и моей бомбы.

- Ну, ваше
дело,- миролюбиво согласился рыцарь, засовывая за пояс топор. К поясу он
пристегнул тяжелый двуручный меч, который волочился за ним по полу, надел на
левую руку маленький щит, взял шлем с побитым молью плюмажем. Кивком головы
отослал слуг и выпил напоследок вина. Снова предложил вина Руфусу,
тот опять отказался.

- Ну, где ваш
горшок?

- Это вы мою
бомбу горшком называете?- Слегка оскорбился Руфус.-
Посмотрим, что вы со своим мечом против Хранителя сможете. Бомба у меня в
комнате.

- Так берите,
и пошли.

Руфус сбегал за бомбой, потом они вдвоем отправились в
подземелье.

Все было как и в прошлый раз: черный туннель, похожий на вход в
преисподнюю, струи горькой воды с потолка, вода на стенах, вода под ногами,
вода на голове и одежде. И странные, пугающие звуки, возможно издаваемые
Хранителем. Впереди шел Руфус,
держа в правой руке бомбу, а в левой факел, чтобы освещать  дорогу. Саблю он повесил на перевязь и все время цеплялся ею за выступы скалы. Следом,
тяжело сопя и бряцая железом, тащился кавалер Морсби. Его тяжелое облачение и громоздкое оружие оказались
очень неудобными в узком пространстве. С жестяным звоном рыцарь задевал плечами
за стены туннеля, иногда бился шлемом о низкий потолок, а пару раз сильно
подался назад и чуть не упал, зацепившись волочащимся мечом за неровности пола.

Под ногами
захрустели кости.

- Чьи это?- Спросил Руфус.

- Кто знает.
Замку много веков, а у предков нашей принцессы хватало врагов. Кого-то и
Хранитель сгубил. Вы бы факел повыше подняли - неровен час,
выскочит из-за угла. Или лучше давайте его сюда. Я пойду впереди. Так надежней.

Ничего не говоря, Руфус уступил
кавалеру Морсби. В тяжелых доспехах, с длинным,
волочащимся по камням мечом, с факелом в руке, рыцарь походил на тяжелый и
неуклюжий танк, прочный и несокрушимый, но в узком туннеле неповоротливый и
бестолковый. За его спиной можно было бы чувствовать себя в безопасности, но Руфус сильно сомневался, что тот сможет оказать Хранителю
достоянное сопротивление.

По подземелью
прокатился хриплый и долгий стон, от которого у Руфуса
пробежал мороз по коже. Кавалер Морсби остановился и
поднял повыше факел, всматриваясь в темноту.

- Мы подходим
к его логову, скоро будет поворот,- сообщил он.

Руфус позавидовал выдержки бывалого вояки.
Рыцарь ничем не выдал своего волнения. Чего нельзя было сказать о Руфусе. Колени его противно дрожали и пригибались к земле.
Его толкали вперед только боязнь показаться трусом и непонятный фатализм,
кисмет, вера в свою счастливую звезду. "Что будет, то и будет, сам заварил
кашу. Дано умереть - никто жалеть не станет. К тому же появилось, наконец,
настоящее дело способное проверить на прочность характер." Сейчас
Руфус напоминал молодого, необстрелянного новобранца,
впервые попавшего в бой и уверенного в своей неуязвимости. Смерть для него была
какой-то абстракцией, чем-то незнакомым и неестественным. Больше страшила боль

Кавалер Морсби резко остановился и стал лихорадочно вытаскивать
меч. В узком подземелье, держа в левой руке факел, сделать это
было далеко не просто. Каким-то цирковым приемом рыцарь выдрал меч, пихнул Руфусу факел  и стал
в стойку. Руфус его приготовлений не понял. Но из тьмы впереди выступила давешняя тварь, пучила свои огромные
глазища и противно шипела. Потом ринулась на кавалера Морсби.

Сражаться
рыцарь умел, всю жизнь провел в войнах и турнирах, знал многие боевые приемы.
Но в узком подземелье, с длинным, как жердь, мечом, в неповоротливых доспехах,
предназначенных для конного боя, против подвижного, как ртуть богомола, он
ничего не смог сделать. Хранитель резко бросался вперед, уворачивался
от взмахов меча и сам наносил удары зажатым в лапе стилетом.

Руфус начал отступать. В это время Хранитель повалил рыцаря
на пол, перепрыгнул через опрокинутое тело и бросился на Руфуса.
Руфус выронил бомбу и выхватил саблю. Хранитель не
считал Руфуса серьезным противником и нападал лениво,
с какой-то деланной неохотой и пренебрежением к сопернику, но когда он сделал
первый выпад, Руфус взмахнул своей короткой саблей и
неожиданно попал ее концом Хранителю в глаз. Опешившая тварь по-человечески
плюнула, отступила, потом вообще убралась в свое подземелье.

Некоторое
время Руфус простоял столбом, сжимая в руке спасительную
саблю. Кавалер Морсби зашевелился на полу, закряхтел, заскрипел железными сочленениями доспехов.
Храбрый воин не был даже ранен, только слегка оглушен.

- Чертов меч!-
Выругался он.- Нужно было сразу выхватывать топор. С этой жердью  в узком подземелье много не навоюешь. Помоги
мне подняться.

Руфус поспешил на помощь. Вместе с доспехами рыцарь весил
не меньше сотни килограммов, и Руфусу пришлось
изрядно попотеть, прежде чем кавалер Морсби прочно
встал на ноги.

- Ну и где
ваше хваленое оружие?- Напустился он на Руфуса.

- Вы что,
хотели, чтобы нас разорвало на кусочки.- Окрысился Руфус.- Его бросают, а потом убегают.

- Рыцари не
привыкли убегать!- С жаром проговорил кавалер Морсби.

- Приму это к
сведению,- сухо заметил Руфус.

- Нужно
спуститься к нему в логово,- весело предложил рыцарь.

- Как я помню,
спуск туда имеет крутой наклон. А если мы просто скатим туда бомбу, не
спускаясь?

- А если его
сейчас там нет? Может у него другой выход имеется? Так или иначе, нужно
спускаться. А ты ничего, герцог, не испугался. С сабелькой и без доспехов смог
от этой твари отбиться.

- Спасибо,- Руфус был искренне благодарен. Похвала от такого воина
значила многое.

Кавалер Морсби выбросил меч и вытащил из-за пояса боевой топор,
тяжелый и острый. Руфус наоборот, спрятал в ножны
саблю, но подобрал бомбу, чтобы в любое мгновение привести это оружие в действие.

Они стали
спускаться. Впереди забрезжил пульсирующий свет. Кавалер Морсби,
как и прежде, шел впереди, подняв над головой топор. Они осторожно подкрались к
проему и остановились у входа. Уже знакомый мрачный зал тянулся во все стороны,
наполненный переменчивым сиянием Талисмана времени. Сам кристалл по-прежнему
стоял на постаменте, разбрасывая искры, подобно сказочной жар-птице. Волны
живого света кружились и колыхались в непонятном, завораживающем танце. Иногда
в разноцветных всполохах вдруг возникали картины мира: прошлого и будущего,
порой неестественные, ирреальные. Собакоголовые люди,
проливающие кровь младенцев; чудовища, выращивающие диковинные цветы или
строящие величественные города, более мудрые и гуманные, чем люди. Люди,
влачащие животное состояние, не способные создать что-либо великое. Странные
откровения или предсказания.

"Это не свет,-
догадался Руфус,- это время. Это оно, обретшее
видимость и материальность, блистает и танцует в этой холодной пещере. Это
сжатые в тугой комок эпохи, это потенциал Земли. Этим страшные чудовища могут
прийти на смену людям, если они не похоронят в прошлом свою звериную суть, если
не захотят подняться вверх по спирали эволюции и променяют сиюминутные
наслаждения: охоту за роскошью, властью и богатством, на тяжелый и утомительный
труд. Этот Талисман - источник времени, хранитель и даритель будущего..."

- Идем!-
Кавалер Морсби решительно шагнул в зал. Руфусу не оставалось ничего другого, как поспешить следом.
Они прошли в направлении кристалла метров десять, когда из-за колонны выпрыгнул
Хранитель и напал на рыцаря.

Тяжелый топор
был более надежным оружием, но все-таки слишком громоздким. Здесь больше подошла
бы фехтовальная рапира. Тварь ловко уворачивалась от
рыцаря, нанося разящие удары. Острый стилет царапал железный нагрудник,
оставляя глубокие борозды и вмятины.

- Хватай
Талисман!- Прохрипел кавалер Морсби.

Руфус положил на пол едва тлеющий
факел и бомбу и подбежал к постаменту, вцепившись руками в кристалл, оторвал
его от каменной поверхности. Талисман оказался неожиданно легким и холодным,
прямо таки обжигающим ладони, но сразу же стал нагреваться, будто тепло
человеческих рук подарило ему вторую жизнь. Световые потоки. Срывающиеся с
граней, стали интенсивнее, подвижнее и закружились в быстром и безумном
хороводе, а низкое гудение переросло в пронзительный визг.

- Помоги мне, Руфус!- Предсмертно вскрикнул рыцарь.

Руфус потянулся за саблей, но было уже поздно. Хранитель
выбил из рук рыцаря топор, повалил на пол, навалился сверху и стал раздирать
когтями и стилетом. В свете Талисмана Руфус видел,
как брызжет в разные стороны черная кровь, как дергаются конечности того, кто
совсем недавно был храбрым, не ведающим страха рыцарем. Послышался последний
хрип, перешедший в бульканье, а Хранитель продолжал потрошить безжизненное
тело, разбрасывая по сторонам куски железного панциря и кровавой плоти.

Руфус засунул за пазуху Талисман, подобрал бомбу и факел,
добежал до выхода  из зала и поджег фитиль.
Он швырнул заряд в сторону Хранителя, который все еще
не мог успокоиться и издевался над безжизненным трупом, а сам, вытащив
Талисман, чтобы освещать себе путь, ринулся в туннель.

Прогремел
взрыв. Ударная волна толкнула Руфуса в спину, повалила
на каменный пол лицом в горькую воду подземелья. Стены и потолок сотрясались и
гудели. Сверху сыпались камни, порой большие, способные раздавить всмятку. Дым,
копоть и пыль наполнили помещение, затянули все едкой пеленой, и даже свет
кристалла не мог эту пелену разогнать.

Потом все
стихло. Пол и стены перестали дрожать, и только отголоски взрыва бродили по
лабиринту подземелий протяжным эхом.

Руфус осторожно пошевелился, перевернулся на спину, сел,
подобрал Талисман, ярко вспыхнувший в его руках, встал. Пещерный зал, где
сложил свою голову кавалер Морсби, был завален
тяжелыми камнями. Бросилась в глаза торчащая из-под камней черная Рука
Хранителя, все еще сжимавшая стилет, неподвижная, мертвая рука.

"Это победа!-
Вдруг догадался Руфус.- Должно быть
первая настоящая победа в моей жизни."  И
победный трофей разбрасывает холодные искры, освещая мрак подземелья. И не
просто трофей - власть над вечностью и смертью.

Подняв повыше
блистающий Талисман, Руфус побежал прочь из
подземелья. Он не чувствовал горечи, он не вспоминал погибшего рыцаря. Он был
опьянен победой. Волшебный кристалл трепетал в его руке, как живое существо.

Руфус выбрался на свет.

- Люди!-
Позвал он торжествующе.- Женевьева! Я победил
Хранителя времени. Я добыл Талисман. Вы теперь свободны.

Все обитатели
замка, напуганные взрывом, высыпали во двор, удивленные, непонимающие, и он
предстал перед ними, окровавленный, запыленный, похожий на храбреца из
рыцарских романов.

- Люди, вот
он, Талисман!- Крикнул Руфус и запнулся. Талисман
умирал. Затих зудящий звук, исчезла вибрация, яркое,
разноцветное сияние больше не озаряло пространство. Вместо блистающего
кристалла Руфус держал похожий на стекло камень. И
люди, встретившие Руфуса во дворе замка, вдруг стали
безудержно стареть, превращаясь в дряхлые мумии.

-Я
предупреждала вас, Руфус,- прошамкала беззубым ртом
ветхая старуха, бывшая минуту назад прекрасной принцессой.- Вы взяли Талисман,
даже не зная, как им пользоваться. Время - это великая сила, оно требует
величайшей осторожности. Нельзя без последствий замедлять или останавливать
время, но нельзя и подгонять его. Смотрите, как стареет наш замок, как стареем
мы...

Что
произойдет, если разрушить плотину? Воды реки с безудержной силой обрушаться на
сушу, сметая все на своем пути. Так и время. Талисман слишком долго сдерживал
поток времени, хранил и оберегал замок и его обитателей. Но преграда пала, и
потоки времени двинулись на замок.

Дни, месяцы,
годы, века спрессовались в мгновения, слились с ударами сердца. Удар - век,
удар - век, эпоха за эпохой. Крестовые походы, крестьянские
войны, революции, огнестрельное оружие, философские откровения, научные
открытия, машины, самолеты, атомные бомбы, космические корабли, компьютеры -
все это, несомое потоком времени, било и размалывало Черный замок. Годы,
как секунды. Толчки крови в артериях отсчитывают чужие жизни. Хронопотоп! Хроноцунами! И наивен
тот, кто думает управлять этим потоком - самому бы спастись. Лопнувшая пружина
вселенских часов перемотает и тела, и души, и воспоминания, и легенды, поменяет
правду на вымысел, сделает героев злодеями, а подлецов
наградит добродетелями.

Замок старел.
Каменные стены, еще недавно прочные и надежные, покрывались сетью трещин, как
покрывается морщинами придавленный жизнью старик. Черный гранит истирался в
серый, сыпучий песок. Обвалились резные зубцы на стенах и башнях, а некогда
четко очерченные бойницы превратились в неаккуратные дырки, как пробоины от
снарядов. Плиты двора под ногами стали рыхлой землей, постепенно зарастающей
колючей травой. Черный замок становился тем, чем должен был стать еще много
веков назад - безликими руинами, населенными пугливыми приведениями.

Талисман
растаял в руках Руфуса, оставшегося
молодым. Растаяли и обитатели замка. Они превратились в неясные, призрачные
тени, клочья сероватого тумана, постепенно уносимого ветром.

- Прощай, Руфус,- чуть слышно прошептала тень-Женевьева.-
Я любила тебя и продолжаю любить, не смотря ни на что. Я не виню тебя. Здесь
нет твоей вины. Все в руках Бога...

Все исчезло.
Скала, много веков державшая на своей вершине Черный замок, обрушилась вниз, в
какую-то разноцветную, меняющуюся бездну, возникшую, на месте города. И Руфус закричал, падая вместе со скалой...

...Вставало
солнце, а может и садилось. Его огненный шар низко
висел над горизонтом, поливая кровавым светом пустынные холмы. Холмы, холмы,
холмы - пустыня, насколько хватало взгляда, и белое небо, выгнутое куполом.

В горячей,
мелкой пыли ничком лежал человек. Его одежду запорошил песок. Его волосы были
седы. Но он не был стариком. Он был еще молод и полон сил.

Человек кряхтя поднялся с песка и огляделся. Он увидел
пустыню, холмы до самого горизонта и небо. Но под ногами лежала дорога. Она
петляла между холмов и куда-то вела. Человек 
не знал, куда ведет эта дорога, но, выплюнув навязчивый песок, он
зашагал по ней навстречу солнцу...

 

 

 

Январь
1994    -   ноябрь 2003 г.г.