В просторной пещере горел костер. Вокруг огня толпились пузатые детишки и немногочисленные старики. Крикливые женщины и старухи расселились вдоль стен. Подшивали сопревшие шкуры, переругивались, сплетничали. Мужчин не было - все ушли на большую охоту.
В стороне сидел коренастый, бородатый дед по имени Бу Старый Гриб. Волосы, некогда густые и иссиня-черные, ныне стали пегими. Мясистый нос, крепко загнутый на сторону, напоминал гнилушку из болота. Низенький лоб покрывали многочисленные морщины. Дедок недовольно зыркал из своего закутка и что-то бормотал под нос.
Бу Старый Гриб просунул руку под одежду - свалявшийся, вонючий мех волка - и почесал давно не мытую грудь. По меркам суровой жизни первобытного человека он был стар - как-никак видел сорок девять зим, и до сих пор жив. Рысь оставила на груди четыре глубоких шрама, кабан заставил остаток жизни хромать, палица охотника из соседнего племени основательно проредила зубы. Но наперекор всему старик ещё жил, проводя основное время в пещере, и изредка выбираясь за хворостом или подышать свежим воздухом. Правда видеть стал хуже, да и ходил с трудом. Зато должность у него в племени была почётная - советник вождя по общим и личным вопросам! Сокращенно СВОЛИЧ. Но все племя за глаза называло его просто Сволочь Старый Гриб.
С годами и так нелегкий характер испортился окончательно. Бу Старый Гриб постоянно ворчал, и всё ему не нравилось. И сноровка охотников, и количество добываемой дичи, и ядреность девок - в его то время всё было намного-намного лучше.
- Я в твои годы, парниша, мог у зубра на бегу копыто отгрызть и съесть,- ворчал дедок, обращаясь к одному из мальчишек. - А ты что умеешь? Со скалы камнями в мамонтов кидать и в осиное гнездо мочиться? Эх, молодежь...
Особенно дедушке не нравилось последнее нововведение - огонь в пещере. Охотники как-то увидели, что соседнее племя греется и готовит пищу у костра. Ну, и не будь дураки, от лесного пожара взяли себе молодой огонь и поселили в пещере. Огонь, что бы ни погас, приходилось кормить днем и ночью, но на то сорванцов подрядили.
Пламя, конечно, согревало старые кости Бу, да и посветлее с ним - но вот мясо на нём жарить, это уже перебор. Пращуры без огня жили, и ничего, вон каких орлов рожали. А нынешняя молодежь? Так себе людишки, мелочь, накипь человеческая... Куда племя катится?
К тому же от костра шёл дым - кашляешь, глаза слезятся, ничего не видно. Вот раньше, какой чистый воздух в жилище был, а?
Подумав о воздухе, Бу встал и поковылял к выходу из пещеры. Выйдя наружу, он глубоко вздохнул: вот, совсем другое дело...
Пещера располагался на склоне горы. Около входа порядочно вытоптанная, ровная площадка. Здесь стоял дозорный, а в погожую погоду часто собиралось и всё племя.
Сразу за площадкой, склон круто уходил вниз. Вершины могучих сосен росли прямо под ногами, неспешно покачиваясь. Лес, густой и сумрачный, тянулся до самого горизонта. По правую от входа в пещеру сторону, на расстоянии броска камня, с гор бежала узенькая речка, с холодной, так что зубы ломит, но очень вкусной водой.
Где то далеко, на пределе слуха, дятел долбил по стволу.
Подул прохладный ветер. Потемнело. Лес заволновался, зашумел. Бу поежился и плотней запахнулся в шкуру.
Посмотрев на небо, Старый Гриб недовольно поджал губы. Так и есть, ветер нагоняет тяжелые, сумрачные тучи. Ну вот, теперь пару дней будет лить дождь. С такой погодой нормальной охоты не получится, жратва закончится. Земля промокнет. Станет сыро, холодно, на свежий воздух не выйти. А в пещере душно... Что же за жизнь такая?
Тут горестные мысли Бу оборвались - он услышал, как к пещере поднимаются возвращавшиеся охотники. Мужики на ходу орали, выясняли отношения, обсуждали охоту.
На площадке сразу стало тесно. Потные, нечёсаные и голодные охотники проходили мимо старика в пещеру. Некоторые приветствовали Бу, но большая часть прошла мимо, даже не взглянув - он порядочно достал всех своими вечными придирками.
Охотники несли всего одного оленя - судя по всему, большая охота не удалась.
Отбрасывая пинками карапузов и их матерей, мужчины заняли места вокруг костра, умело освежевали оленя и принялись его жарить.
Бу постоял еще немного у входа, потом громко высморкался и пошел в пещеру.
У костра стоял шум. Охотники смеялись, вспоминая забавный случай, произошедший с одним из них.
Бу прислушался: охотник по имени Гыр Волосатый Кулак, преследуя оленя, по невнимательности наступил с разбега в огромную кучу мамонтового дерьма, обрызгавшись с ног до головы. Теперь от него несло так, что даже непривередливые мужики старались отодвинуться подальше. Поначалу все хохотали до слез. Но постепенно аромат в пещере сгустился до такой степени, что Волосатого Кулака выгнали, отправив на речку мыться.
Бу пригляделся. Над огнем уже висели куски жарящегося мяса. Шипел капающий жир.
- Тьфу, только еду портят. - Сплюнул Бу. Будь он моложе, он бы показал этим сосункам, что такое сила, крепкий аппетит и здоровые зубы. Он бы в одиночку, без всякого огня, съел четверть оленя. А потом схватил бы самую толстую бабу и утащил в темный закоулок.
Старый Гриб прошел в дальний угол пещеры, на свое любимое место. В последнее время, пользуясь светом от костра и углями, он украшал стены, рисуя звезды, разных животных, охотников и прочие будоражащие его воображение вещи.
Но сейчас ему стало не до рисунков. Запах от жарящегося мяса пошел по пещере очень даже неплохой. Бу по привычке ворчал, но нет-нет, а кидал через плечо взгляд на костер, раздувая широкие ноздри.
Наконец, после того как охотники наелись, к Бу подошел его внук, Шмыга Яростный Ротан, сын любимой дочери Ню Кривоногой Антилопы. Парень рос безотцовщиной - даже в маленьком племени установить его родителя не удалось, а Ню на этот счет предпочитала не распространяться.
- Вот деда, возьми мяса, тебе передали, - протянул ему здоровенный кусок Шмыга.
- Жареное, конечно, - Старый Гриб с видимым недовольством повернулся.- Жрёте всё подряд. А потом животами маетесь. Ладно уж, давай, коль принёс, не пропадать же добру.
И с напускным недовольством, нахмурившись, принялся есть. Это надо кому сказать, на огне стали еду готовить! Куда мир катится? Да уж, закончились времена настоящих мужчин!