Если тебе повезло и ты в молодости жил в ..., то, где бы ты ни был
потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что ... -- это
праздник, который всегда с тобой.
Это больше, чем я. Это больше, чем лето...
Вместо пролога
Теперь я часто вижу эти разноцветные сны, в которых я просыпаюсь на пляже и долго смотрю по сторонам.
В застывшей ухмылке летучей рыбы застряло огромное солёное солнце, и где-то совсем рядом со мной со старой затертой двенадцати дюймовой пластинки доносится плеск волн и запах моря...
И чем дальше я убегаю от рыжеволосого томного лета, тем отчетливей я слышу голоса своих друзей и детские крики чаек.
Чем дальше... Забавно просыпаться теперь на другом конце света и думать о разных вещах... О способности человека ощущать ностальгию по каждому прожитому мгновению, по каждому сделаному шагу
Чем дальше... Я живу теперь в небольшой комнате в маленьком городке на окраине префектуры Осака. Скольжу на электричке по шахматной доске рисовых полей. И к окнам осенних поездов прилипают бесконечные горы с зеленой щетиной бамбука и кленовым багрянцем.
Я уверен, жизнь - это движение, и поэтому хороша любая дорога, главное вовремя разобраться где её начало и где её конец...
Чем дальше... В просторном читальном зале библиотеки киотского университета, я откладываю в сторону листы измельченные иероглифами и достаю свой потёртый блокнот. Я долго листаю его и слышу как по страницам шуршат волны... может быть я уже и не здесь...скорее всего...где-то там...в середине жаркого июля.
- Эй! Ну ты идешь? - доносится крик за окном.
Я смотрю в окно и ничего не вижу , кроме далёких очертаний гор и красно-жёлтой усмешки осени.
Я иду...
Это была середина горячего асфальтового июля. Сдав все госэкзамены и отмаршировав наш последний парад по раскалённому плацу военной кафедры, мы погрузились в долгожданное...
Период отсыпания и священного "ничего-не-деланья" сменился ярким фестивалем дач, пикников и рыбалок, постепенно переливаясь в лёгкий кризис жанра с бессмысленными городскими пляжами, летними кафе и полупустыми ночными клубами, пока, наконец, окончательно не превратился в ленивую и монотонную городскую тоску.
Все мои однокурсники разъехались один за другим, кто на Мальту, кто на Байкал. Остались двое: Андрей со своей испанской бородкой и, подходившей ей, грустью в глазах и Саша с несмываемой детской улыбкой и вагоном рыбацких баек.
Андрей каждый день ездил реставрировать свою антикварную дачу на Русановке, а на обратном пути звонил мне, и мы отправлялись в один и тот же бар напротив Оперного театра. Наши мобильные телефоны ехидно пищали, засыпая нас сообщениями, которые все как один пестрели довольными улыбками из скобок. Знакомые посылали горячие приветы из Анталии, Афин, с ЮБК, Золотых песков и прочих заманчивых мест.
Андрей нещадно обыгрывал меня в бильярд и задумчиво тянул через трубочку лонг-дринки. И я видел, как в его глазах шумело Адриатическое море и загорелые итальянки лукаво подмигивали, посылая воздушные поцелуи...
У Саши откуда ни возьмись появились эти глянцевые немецкие журналы, где на обложках вместо нормальных голых девиц, красовались глиняные вазоны с гортензией и прочей разноцветной ерундой. После этого Саша пропал на своей ставыщенской фазенде, целиком отдавшись созданию клумб и цветников.
Когда он появлялся в Киеве, мы набирали в центральном гастрономе донецкого пива и падали где-нибудь на лавочку в парке. Мы неспеша потягивали пиво и размышляли о разновидностях женщин и герани.
Саша подолгу смотрел на мелькающие качели и автомобили и философски произносил
--
Якось вже i до моря треба...
--
Да...уж... - не менее философски поддакивал я.
Мой брат Тоша решил посвятить себя футболу. Он играл в него днями напролёт: то у своего школьного приятеля на Sony Playstation, то дома на компьютере. Его девушка уехала до конца лета в Ниццу. Тоша погрустнел, облегченно вздохнул и начал отпускать бороду
Потом из Москвы к нему приехал его старинный друг Паша. Паша оказался великим путешественником. Свои летние приключения он начал в Амстердаме - городе контрастов и мифических кофи-шопов, после чего около двух недель кормил комаров в палаточном лагере на Чудском озере, и вот теперь очутился в Киеве, на родине М.А. Булгакова ... и душистого бородинского хлеба с ломтем подчерёвины.
Антон тут же по-дружески отобрал у Паши зелёно-жёлто-красный вязанный берет, купленный в Амстердаме и, примерив его к своей новой бороде, стал похож на далёкого чеченского отпрыска Боба Марлей и Эрнесто Гевары.
--
Будешь выходить за хлебом, паспорт не забудь взять. А то ведь загребут, - предупредил его я.
Ещё с весны мы с Тошей решили писать роман. У романа было просто замечательное начало, состоявшее из трех страниц текста. Это был наш ответ засилью кибер-панка в современной литературе. Мы изобрели своё стёбное течение и назвали его "кибер-фанк". Реальную работу мы каждый раз откладывали, зато подолгу предавались обсуждению замысла, всех мелких подробностей и деталей. Мы периодически меняли название, имена героев и сюжетную линию, но самым главным было не это. Практически все наши фантазии были нацелены далеко вперёд, и были связаны уже с раскруткой готового произведения. Мы представляли как мы созовём пресс-конференцию, будем сидеть и с умными лицами нести полную чушь перед журналистами. В эту игру мы могли играть часами. То я задаю Антону дурацкий вопрос, и он с бесхитросной грациозностью Батхэда парирует, то наоборот.
Почти всё время я проводил у Юргена. Юрген был мне старший товарищ и ближайший друг. Мы оба, люди до неприличия творческие, каждый раз ждали лета, как озарения свыше.
Мы писали песни. Весёлые и грустные, длинные и короткие, без начала и без конца, иногда без середины...разные у нас получались песни. Юрген терзал гитару, я - карандаш и любые чистые листочки бумаги, какие только попадались под руку. Мы жадно хватались за все существующие направления в музыке и писали самые невероятные стихи. Мы бросали что-то начатое и бежали дальше по лабиринтам сознания. Я всё ждал что вот-вот наступит "тот" момент, когда мы напишем нашу "лучшую песню" и обязательно с ней где-нибудь выступим.
Того же ждал от нас и Дядя Смольный, младший брат Юргена. По идее, они были троюродными братьями, по сути - родными, и обоих, как нарочно, звали Юрами, поэтому клички закрепились за ними сразу и надолго, по другому разобрать, кто к кому обращается, было практически невозможно.
Дядя Смольный был человек в нашем деле незаменимый. Дома у него была небольшая студия, где он жал на разные кнопки, крутил какие-то фишки и ваял из нашего материала то, что потом становилось песнями. Смольный учился на юриста, но мечтал пробиться в какую-нибудь рекординговую компанию, чтоб навсегда связать своё будущее с любимым делом.
Этим летом он был весь в разъездах и в те моменты, когда оказывался дома, давал нам подзатыльники и грозился закрыть нас где-нибудь в гараже с аппаратурой, чтобы мы наконец сотворили нечто гениальное, то, с чем в последствии можно будет попасть на телевидение, радио...и прочие заманчивые места.
Каждый раз провожая Смольного, мы погружались в муки творчества, затирая до дыр все наши коллекции кассет, сиди и винилов, попивая пиво, попадая на рок-концерты, рэп-вечеринки, джаз-сейшины, пытаясь завести знакомство с индеферентными, тоскующими киевлянками.
Как-то мы раз возвращались с концерта "ВВ" и пытались не думать о плохом. Я щурил глаз по неровным контурам закатных крыш и напевал про себя "Road to Mandalay".
-Знаешь, Мацуо Басё как-то сказал, жизнь - это движение, и потому хороша любая дорога, особенно та, что ведёт из шумного города к морю...
-Ты это к чему? - удивленно спросил Юрген
-Поехали на море.А?
-Ну не знаю...вряд ли получится... - наморщил лоб Юрген.
Так мы поехали на море.
Андрей приостановил ремонт дачи, Саша позвонил своему другу в Судак и изучил легкий беспорядок цен на курортную жизнь, я купил билеты, Юрген начал выбивать себе отгулы и отпуск, Антон собрал сумку, а Паша...он даже ещё и не распаковывался.
Теперь я листаю блокнот и перебираю фотографии. В улыбках и солёных морских каплях, обрывках фраз и загорелых небритых щеках запуталось наше яркое лето. Лето 2002 года. То, что вряд ли можно забыть ... и порой так нелегко вспомнить.
Пообещал подождать Юргена на пляже.
Я встретил его на обратном пути возле заброшенного футбольного поля. Поле давно облезло и с грустью в воротах встречало рассвет. Юргену туда же, откуда я, потом назад, как и мне. Угловато и симметрично...как тетрис.
С ним русоволосая фея с привычным нездоровым огоньком в глазах. Этому я уже не удивляюсь. Эти огоньки сами притягиваются к Юргену. У него там магнит специальный, наверное.
Улыбнулась.
- Что, красавчик, ночевать не пустили?
- Ага...во дворе злая хозяйка.
У фей привычка закусывать игриво нижнюю губу в виде ответа или комментария к фразе. У неё трёхлетний ребёнок и неподкупно искреннее желание поспешной романтики на берегу моря. Она на пару лет старше Юргена. Юрген - меня года на четыре. Я старше её двоюродной сестры года на два. Тетрис.
Я вышел на пляж и уселся на каменный бордюр.
- Ш-ш-ш - сказало море
- Ладно, я и не хотел с тобой разговаривать, - ответил я,- так посмотрю просто немного.
В момент, когда я в очередной раз машинально глянул на часы, рассвело. Пять.
К рассветам здесь я привыкнуть не мог, солнце всегда было сзади или сбоку. Всё вокруг становилось призрачно белым, как будто простынёй накрывало клетку с попугаем.
Свежее зимнее утро пахнет стиральным порошком "Ариэль", так однажды сказал мне телевизор.
...уже не помню точно, что ответил тогда...
Тут пахнет солью, и утро любя облизывает кожу мятным холодком.
Я поднял воротник гавайки, и, скрестив руки на груди, принялся насвистывать заглавную мелодию из "Однажды в Америке". Фальшивлю я страшно, поэтому всегда делаю это наедине.
Мне показалось, что в этот момент, пока всё накрыто белым покрывалом птицелова, я действительно совершенно один на всём побережье от этой скалы, в которую пляж упирается щетинистым левым боком гальки, до самой Генуэзской крепости.
Люблю ли я одиночество?
...или я слишком долго смотрю в своё отражение...
или в телевизор... сейчас точно не помню
Я скользил взглядом по сторонам и действительно ни на кого не натыкался... кроме чаек. Они были хаотично разбросаны с врожденным у Природы чувством эстетики.
Одна шальная воюет с целлофановым пакетом почти у моих ног. Чуть дальше двое орут что-то морю с пирса. Ещё одна задумчиво раскачивается на буйке. Тетрис...
На берег вышла девушка с овчаркой. Я убавил звук своего свиста, а потом и вовсе включил MUTE.
Она остановилась посреди пляжа, посмотрела на море, потом наклонилась, потрепала овчарку по шерсти на загривке.
Высунув язык, собака исподлобья предано смотрела на хозяйку. Девушка смотрела на море. Я кидал взгляд то на неё, то на чаек, то на часы.
На ней голубое платье, сверху серый свитер с большущими рукавами, на ногах кеды.
Странно, раза три посмотрел на циферблат, а время не запомнил. Ну где-то пять. пятнадцать.
На языке, запутавшись как спагетти, трепетала мелодия из "Однажды в Америке". Страшно хотелось свистеть.
Девушка сняла кеды и подошла к морю. Оно лениво лизнуло ей ноги и сказало -Ш-ш-ш как-то ласково...
Она посмотрела вдаль, туда, где мутное покрывало падало в воду.
Я представил, как она снимает свитер. Точно так же игнорируя меня, и чаек, сбрасывает платье, кидает на гальку нижнее бельё и медленно заходит в море. Утро лукаво проводит мятным холодком по гусиной коже.
Я засвистел.
- Ну чего? Пойдём? - Юрген хлопнул меня по плечу.
- Пошли
- Иди ...- сказало море.
Сцена 3 (Song 2)
- Ну, ты идёшь, блин?!
- Бегу!
Ещё раз провёл утюгом по майке, одевал на лестнице, пел Армстронга.
Вчера приехал Юрген и теперь мы все в сборе. 1,2,3,4,5,6...С виду мы - банда, по сути - потерпевшие кораблекрушение, герои цветных женских романов, сегодня - национальная молодёжная сборная по фехтованию.
- Ну, что...
- Гарна сорочка.
- Пижон...
- Пошли
Так мы делали каждый вечер, выплывая загадочными жёлтыми подводными лодками на улицы остывающего Судака. Потухшее солнце ещё напоминало о себе улыбками южных и северных красавиц, и мы ожидали от вечера нового тепла.
Мы идём... а вы всё ещё тут?
Нас обнял многоногий Шива - Судак. Миниялта. Полу-Амстердам. Свобода выбирать и быть избранным. Дома в холодильнике - пиво, тут, на набережной, - ветреность и томная нежность. Мой брат в растаманской шапке. Открытые взгляды. Намёки. Ещё это моё любимое вечернее ш-ш-ш... Ну и звезды. Куда уж без них.
Они знают, что мы идём, поэтому врубают штепсель в розетку....
Огоньки...
- Вы слышали историю про женщину с бородой?
- Да ну тебя...
Даунтаун. Днём - каирский шумный рынок, ночью - мигающий карнавальный чайна-таун. Я не знаю откуда они взяли этого мартышку Гришку, но что-то тут не так... Я видел трёх демонов Рождества и говорил по ночам с Царём Обезьян, но мартышка Гришка - был чем-то выходящим за рамки вздрагивающего сознания... Автор и исполнитель Король Дэнс и морская болезнь подкатывала за долго до появления моря.
Рынок.
Амаяк Акопян как-то в одном из своих интервью сказал "трах-тибидох" и достал зайца из шапки... этот плут сказал что-то и достал рюмку...
- Вино? Да тут все знаю, что у меня самое лучшее вино во всём Судаке!Так, а ну-ка сюда...вот...Пробуем. - татарские брови вспорхнули над проворными бегающими глазами. - Это рюмка князя Голицына!.. Конечно подлинная, ей цена 300 долларов!
...ну разумеется всем по рюмке... князя Голицына
- Пробуем.
- Так это 98-ого, это 99-ого... сухое? Пожалуйста!
- А вон того красненького?
- А это мускат, да?
- И мне
- Ага, спасибо
- Пожалуйста, все пробуем! Мне не жалко! Такие ребята...
- Белое? Сухое?
В детстве, когда слышал словосочетание "сухое вино", представлял себе космонавтов, высыпающий из металлических коробочек шампанское на новый год...бой курантов в космосе. Они знают, что мы смотрим на небо и поэтому вставляют штепсель в розетку... зажигается ёлка...Млечный путь.
Мы говорим наперебой и уже привыкаем играть этот ежедневный спектакль.
- Ух, гарне вино!
- И ещё вон того
- И мне...
- Спасибо.
Ещё пару мгновений сыгранного любопытства, буря внутренних оваций и...
- Нам пожалуйста две бутылочки коньячку. Ну того по пятнадцать гривен.
В августе небо медленно падает на землю.
Постепенно рассыпается звёздами по прохладным пляжам и перемигивающимся неоновым городам.
Наши внутренние танцы рождают в нас гениев конспирации и задумчивых полуночных ковбоев. Мы дышим закатами. Сквозь ноздри в нас попадает жаркое безумие творцов. Мы входим в благородные образы милиционеров и мушкетёров, эстрадных артистов и иностранцев... как всё о чём ты мечтаешь в детстве становится 3D реальностью на один вечер...как большой пакет с попкорном и пульт управления собственной кармой...
Мне нравится то, как все здесь с пониманием тибетских старцев и наивностью загорелых красавиц заведомо знают о том, что мы хотим сказать, или о том, что мы хотим подумать ...
Вы только, пожалуйста, плохо не подумайте... вы хорошо подумайте...
В этой простоте, в этой глубине глаз нет второго дна...как в море. Честно обманывать, честно верить, честно...
Я вот что подумал, честность это прежде всего искреннее намерение быть чистым, и в, конечном итоге, то из чего мы исходим в реальной жизни...как запись церковного хора, которую прокручивают на кассетнике в Форосской церкви. Хочется быть чистым, а очередь на год вперёд и длинная вереница бандитских мерседессов ползет сюда чёрной змеёй... и им тоже хочется быть чистыми и венчаться в первозданной красоте...и на вершине горы им поёт этот кассетник...и я уверен - они молятся, как любой человек хочет быть честным... хотя бы иногда...хотя бы просто в глазах других.
Мы с Юргеном отбились от группы, понимая всю безнадёжность мозгового штурма в количестве небольшого бандформирования и договорились увидеться со всеми в Байкер-пабе.
- Смотри, - я толкнул Юргена в бок, подбородком указывая на две, покачивающиеся в свете фонарей, талии. От чего же они все тут так медленно ходят ..и так покачиваются? - Пойдем знакомиться?
- Ага, - ухмыльнулся Юрген, и была в этой ухмылке какая-то боцманская грусть - Пойдём...познакомимся...у них, наверное, следующим летом в школе выпускной...как раз будет кого пригласить...
- Да ну тебя... А вон те...
Пока я крутил головой, Юрген уже расписывался чёрным маркером на животе у какой-то феи. Видно подействовала майка Третьяка. С ней Юрген последнее время практически не расставался. Он с уверенностью выводил фамилию знаменитого хоккеиста... ну и там, счастья в личной жизни. Я думаю, надень он майку с фотографией Эйнштейна, показывающего язык, сейчас бы писал формулу относительности... ну и потом, само собой, показывал бы язык...
- А ты тоже хоккеист?
- Ну что вы...я - фехтовальщик. А дедушка мой - знаменитый дрессировщик...
Феи находились в лёгкой эйфории от, расслабляющих северные тела, слабоалкогольной продукции завода "Оболонь" и карнавальной атмосферы этого города.
К этим на выпускной мы уже точно опоздали.
- Таня, а это - Оля. Очень приятно. Вы действительно... фехтовальщики?
- Да, разумеется
- Тут сейчас в Воронцовском дворце съёмки проходят.
- Продолжение "Королевы Марго" снимают. Мы там в массовых батальных сценах
- Серьёзно?! Ой обожаю этот сериал особенно этого ...Харатьяна.
- А, Дима... Вот такой парень
До Байкер-паба мы так и не дошли.
Действие второе(пляж)
У неё в глазах опять что-то загорелось... у Оли... м-м-м, у Тани....у Оли?
- Искупаемся? - сказала она. Таня?
- Искупаемся, - подумал я и глянул на звёзды.
- Знаешь, в "Королеве Марго" это моя любимая сцена!...
Сцена
Действия (следующие)
Акт первый (единственный)
Снято!
Она что-то одевала... в темноте не очень хорошо видно.
- Расскажи что-нибудь о себе, - прошелестели мягкие лепестки почти над ухом.
-...?
- Ну, что ты любишь? там... или
- Я люблю слушать Бетховена на коммутаторе, пока меня соединяют... такая механическая нежность...
Она слушала и говорила, задумчиво глядя в ночное небо. Подобные позы выдают в людях их тончайшие натуры... наверное.
- Я люблю индийское кино и готовить
Хм...Может поженимся?
Такие дела...сказал как-то Юрий Куклачёв и вытащил Чеширского кота из кроличьей шапки.
Ладно хватит...Выключаем звёзды. Вырубайте штепсель! Спать! Всем спать!
Ш-ш-ш...
* * *
Ночью мне приснился Юкио Мисима, вспарывающий живот фамильным мечом, персиковое небо и лошади, убежавшие в закат.
* * *
Inbox(2new)
From***@***.com
RE: Kak tvoe more, Nikoraj? Ja uezaju v Paris. Potom mozhet v Ispaniju. Privet!
To***@***.com
RE: Paris - eto prazdnik, kotorij vsegda bil pochemuto imenno s toboj
Я вышел из единственного во всём Судаке интернет-кафе. Связь с космосом тут, как и воду, дают по расписанию. Сейчас вот повезло.
Письма из университета пока не было. Моя судьба продолжала плавать где-то в жарком летнем воздухе, дожидаясь необходимого совпадения расписаний.
Сверху упало что-то похожее на каплю.
Вы никогда не замечали, что происходит когда вам на макушку сверху срывается увесистая капля, и вы с опаской щупаете голову, пока вас не ударят по ладони еще пару капель...и тогда вздыхаете с облегчением.. фух, не чайка!
Сцена "!%:?*)
Дубль5
Дождь!
Дубль6
Мать вашу!!! Дождь!!!
Дубль7
Шёл дождь, превращаясь постепенно в сплошную косую бамбуковую рощу, пустившую корни в тучу. Он гнал с набережной и пляжей последних ихтиандров, барабаня по их лёгким и атлетическим спинам.
Мы сели с Андреем под навес в одном из набережных кафе и заказали еспрессо.
- Ну, что там твой университет? Прислали ответ?
- Да пока ещё жду. Эти ребята по-японски задумчивы. Как любые дзен-буддисты.
Дождь шумел. Здесь он шумит как-то мягко, я сам не знаю отчего. Скорее всего это что-то внутреннее. В этом месте есть время замирать, пить эту удивительную пародию на еспрессо, слушать шёлковый дождь и не думать ни о чём. Есть время пародировать самого себя.
Громкоговоритель, срываясь на южные мягкие "г", рисовал нам перспективы культурной программы отдыхающих. Ресторан "Старая крепость" был известен всему Судаку не только отменной кухней, но и тем, что "каждый раз, когда расступаются волны и на берег выходит Нептун, он направляется..." именно туда, где в его честь поёт серенады автор и исполнитель Король Дэнс, и ещё что-то непонятное...какой-то мартышка Гришка. Что там делал мартышка Гришка, не знал никто.
Незамысловатый энтертейнер Наум проводит в своём заведении каждый вечер праздники универсального масштаба. Вчера был Новый Год, сегодня - День Святого Валентина, завтра по программе - 8 марта. Он сжимает и разжимает своё игрушечное время, как резиновый эспандер. И это начинает казаться пародией на нашу быстротечную жизнь.
Вчера Новый год, Сегодня День Валентина, завтра уже 8 марта...
Мы с Андреем гладили медленными взглядами набережную. Я всё пытался рассмотреть Генуэзскую крепость, но она куда-то исчезла. Заблудилась...то ли в низких тучах, то ли в водном бамбуковом лесу.
Я закрыл глаза и замер, прислушиваясь к мокрому запаху...
...где-то глубоко внутри меня заговорил совсем другой репродуктор...
Запах дождя, косая линейка первых серых тетрадей неба, дедушкина настольная лампа, девственные лабиринты первых прочитанных слов, первые герои, еще не написанных тобою, книг...хочется, поёжившись, закутаться в тёплый плед и поджать ноги на старом кресле...
аромат свежих грозовых туч над жестью и черепицей твоих крыш...что-то навсегда унесённое из хрупких и уютных уголков детства...
...потом уголки её губ...в них смущенным ребёнком теряется время. Из окна доносится холодный вкус сирени и пыли, прибитой каплями к асфальту. Так всегда пахнет этот город весной. Она снимает промокший плащ и выжимает длинные волосы. Потёкшая тушь. Этот дом хранит запах её тела и помнит все её сны...
Вы помните как пахнет дождь?
Диктор продолжал ненавязчиво заливать нас курортным сюрреализмом. Теперь речь шла о выступлении театра двойников...это там где, неудавшийся плохой танцор изображал, на первый взгляд удавшегося, хорошего танцора Филиппа Киркорова, который изображал Рики Мартина, который...ммм...и мартышка Гришка!
- Не знаю чему бы я сейчас больше удивился...увидев бы мартышку Гришку или, медленно плывущую в струях дождя над набережной, плоскую камбалу...Помнишь как у Кустурицы?
- У тебя удивительная манера разговаривать с самим собой, - Андрей отпил уже остывший еспрессо. Указательным пальцем он несколько раз описал полукруг по своей испанской бородке, задумчиво хмуря лоб, - Грустно как-то от всего этого. Такое ощущение, что всё уже кончается...
- Да ну тебя, мы ведь только вчера приехали.
- Я не о том. Просто лето закончится, ты уедешь пить сакэ под сакурой, мы закончим институт, что потом...
- В Киото клёны одни... осенью очень красиво
- И я куда-нибудь свалю... Возьму, уеду в Италию. В Рим. Там есть место одно классное на Пиацца ди Спанья, закажу себе настоящий еспрессо, буду сидеть и ни о чем не думать.
Я посмотрел на испанскую бородку, на дождь, потом глянул в чашку с безлунной ночью...
- Сиди и ни о чём не думай...сейчас
Дождь заканчивался потихоньку. Успокаивался, как вволю нарыдавшийся ребёнок. Из-за Генуэзской крепости в море ударила радуга.