Куликовс Сергейс : другие произведения.

Доноры*

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    * - Название пока рабочее. Небольшое предисловие к этому тексту - здесь.

  
  

ДОНОРЫ

  
  
   Моей любимой - Марии, однажды увидевшей у меня муху (миниатюру), и по милой женской привычке предложившей сделать из неё хотя бы слонёнка (хотя бы рассказ) - с любовью и благодарностью.
  
  

Пролог

  
   Небольшой, аккуратно постриженный газон рядом с одноэтажным домиком покорял шёлковой травой - настолько густой и даже на вид мягко-упругой, что казалось, он не натуральный. Стоявший на нём стол - крепкий, внушительный, из толстых древесных брусьев с почти необработанными краями - прятал под собой две табуретки, из такого же грубого дерева. На столе стояло что-то похожее на толстую, тёмную, пузатую бутылку и пара небольших прозрачных стаканов. А в нескольких шагах от стола, на газоне, стояли два человека, повернувшись к висевшему в воздухе перед ними большому, в несколько шагов шириной, экрану, и внимательно рассматривали картину на нём - ярко освещённую планету, окруженную чернотой Космоса.
   Планета была красивой. Для взгляда из Космоса она была нежно-нежно-зелёной - знаете, бывает такой молодой, радостный цвет, когда деревья только окутались листвой? Моря, разбросанные по суше, белые шапочки полюсов, отороченные тёмно-зелёными каёмками тундры, и два небольших океана не заслоняли этой зелени, а наоборот, подчёркивали её - и планета виделась юной и цветущей, радостно глядящей навстречу каждому синими глазами океанов, и глядя в эти глаза, хотелось улыбнуться и сказать - какая чудесная!
   Планета была брошенной. Жители, которые у неё были - сравнительно не так давно - ушли, переселились на другую планету, ближе к центру их Галактики. Ушли, когда смогли - а смогли спустя несколько сотен лет после того, как обнаружили, что их звезда удаляется от Галактики, и очень быстро. И это было бы ничего, но кто-то из астрономов рассчитал, что через полторы тысячи лет их звёздная система с большой вероятностью столкнётся с другой - примерно так, как могут столкнуться в полёте два самолёта. Для самолётов событие не такое уж невероятное: для Космоса... после нескольких десятков лет споров и проверок решили, что если раз в год палка стреляет, то и такое возможно. Развернуть всю систему или как-то изменить её скорость они не умели, и потому ушли, найдя себе новый дом почти в центре Галактики. Правда, потом, при взгляде со стороны, обнаружилась ошибка в определениях векторов - и направлений, и скоростей, вроде бы небольшая, в восемнадцатом и в двадцать шестом знаках после запятой: но после исправления оказалось, что прогноз возможного столкновения был ошибочным. А вернуться назад уже не было ни сил, ни ресурсов - слишком дорого обошлось бегство. Ояла - так называлась эта планета и звёздная система - осталась брошенной. И начала медленно умирать, деградировать, потому что планета была живой - единым организмом, существовавшим в основном в полевой форме: и брошенной, в одиночестве, жить не могла.
   И двое молча смотрящих сейчас на экран людей не радовались красивому виду и даже не улыбались, потому что видели не то, что открывалось из космоса обычному человеческому глазу. У них взгляды были, как у врачей, которые осматривают тяжёлого, кризисного, лежащего в забытьи больного и не знают, что случится завтра. Хотя правильнее, наверное, так: знают, что должно случиться, но не знают, смогут ли это предотвратить. Добавьте к этому, что этот больной - их очень близкий родственник, и, наверное, получится более-менее точно.
   Один из людей выглядел старше, чем второй, хотя угадывалось это разве что по коротким, пепельно-серым от возраста волосам, да лучиков морщин вокруг глаз у него было много больше. У второго седина в волосах тоже была, но открывалась только пристальному взгляду - волосы у него были нормального коричневого цвета и только на свету отсвечивали пеплом. Оба были стройные, почти одного роста: и можно было догадаться, что старший, наверное, у себя дома - по лёгкому, удобному костюму, чему-то среднему между спортивным и домашним; а младшего облегал простой комбинезон, хотя явно тоже очень удобный и хорошо подогнанный по росту и размеру. Младший нарушил молчание первым:
   - Ты позвал меня, чтобы показать изменения? Мне тяжело это видеть, Яста... Скажи, ты знаешь случаи, когда процесс удавалось хотя бы остановить? Хотя бы удержать в равновесии?
   Старший вздохнул, оторвал взгляд от экрана, коротко глянул на собеседника:
   - Да. При мне таких было два. За всё время, пока я работаю.
   - А как?..
   - Оба раза нашлись подходящие доноры. - Старший повернулся, пошёл к столу, и экран в воздухе погас. Точнее, не погас, а исчез, словно его и не было, открыв взгляду начинавшийся в нескольких десятках шагов от участка плотный, низкорослый лес. Младший постоял, думая о чём-то, и повернулся к столу:
   - А сейчас их разве не ищет кто-нибудь?
   Старший налил в стаканы понемногу, примерно на треть, жидкости из бутылки, и они словно сами засветились в лучах позднего вечернего солнца - как два больших, чистых янтаря. Второй подошёл к столу, взял свой стакан, посмотрел на собеседника вопросительно. Тот ответил не сразу, словно нехотя:
   - Ищут. Я - тоже. Потому мы с тобой сейчас так редко видимся, Руди. Но это очень сложно, потому что ей нужна пара. И добровольная пара.
   Оба замолчали. Но ненадолго - тот, что помоложе, не выдержал:
   - Послушай, Яста, я тоже хочу искать. Для неё. Пусть это теперь будет моей работой?
   Яста ответил не сразу, давая собеседнику время подумать. Взял со стола свой стакан, посмотрел внимательно, словно проверяя - нет ли в янтарном свечении какого-нибудь изъяна.
   - Да, если ты хочешь. Но это тяжёлая работа. Бесконечные переходы, скоростное освоение чужих языков, жизнь в капсуле, в основном... И с очень маленьким шансом на успех.- Он поднял свой стакан, сделал глоток, и, не глядя, поставил стакан назад. Повернулся к собеседнику и добавил очень тихо, внимательно глядя на Руди. - А если будет неудача, "сделал, что мог" - плохое утешение, Руди. Видеть её мы будем ещё долго.
   Руди постоял, глядя в свой стакан, поднял его и хотел отпить, но тоже поставил на стол. Повернулся к Ясте.
   - Разве смотреть на то, как она медленно угасает - легче? Я пойду, Яста. Дай мне какой-нибудь сектор. - Он помолчал несколько секунд, поднял со стола стакан и сделал небольшой глоток. - У тебя прекрасный акари. Спасибо.
   - Тогда иди... иди и ищи, Руди. - Старший поднял руку, прикоснулся ладонью плеча младшего. - Я знал, что ты так решишь... Спасибо. Бери себе сектор Земли. На любое расстояние, какое осилишь. Имей в виду - до неё уже искали. А на ней, пожалуй, и не стоит. Они, наверное, даже друг друга не любят...
  

Часть 1. Неудачное следствие Кирилла Бразера

  
   Старший детектив Кирилл Бразер к тридцать второму году жизни стал очень внимательным человеком. Работа обязывала, в конце концов. И заимел привычку - любое дело, даже уже законченное, перед сдачей в архив проверять ещё раз. Прочитывать все материалы (или хотя бы основные), ещё раз анализировать, размышлять - а не сделана ли какая-то ошибка? Время? Время позволяло. В конце концов, обеспеченный, бездетный, холостой мужчина, у которого в жизни почти всё уже налажено и идёт почти как хочется, на достаточно престижной и достаточно хорошо оплачиваемой работе и должности может себе позволить работать столько, сколько сочтёт нужным. Пусть и двенадцать часов в сутки. И опять-таки - а что ещё здесь и сейчас, на "Приме", делать?
   "Прима" была первым полностью жилым искусственным спутником Земли - и одновременно первым подпространственным космолётом среднего класса, первым же ушедшим в отставку, и перестроенным под деловые и хозяйственные нужды. Нужд было много, в том числе и создание отеля для желающих отдохнуть в космосе. Но победил, как ни странно, не деловой расчёт и выгода, а хозяйственный взгляд на вещи: после удаления из списка действующих межзвёздников по причине выработки конструктивно заложенных рабочих часов главного двигателя, "Прима" была - после совсем небольшой переделки, кстати, очень прибавившей ей уюта и удобства - превращена в спутник Земли. Изредка, когда была очень большая необходимость, она всё-таки совершала рейсы по Солнечной системе - до Марса или Венеры. Случалось это теперь очень редко, поскольку без главного двигателя такие полёты были слишком уж дорогими - на старт, полёт и торможение только на фотонном движке, пусть и с ионными ускорителями, тратилось слишком много энергии. И вообще - летать на ней по Солнечной системе было всё равно что возить мешок яблок на тепловозе. Но споры, не оснастить ли старый звездолёт новым двигателем, никак не утихали, крутясь вокруг вопроса экономической целесообразности, а ситуация менялась каждые три-пять лет - по Земле и Солнечной системе уже который десяток лет катился поток открытий. Некоторые из них сулили возможность создать полноценный звездолёт размером всего лишь в пару железнодорожных вагонов, некоторые - отменить все звездолёты вообще, за ненадобностью, и потому никто не хотел брать на себя ответственность за дорогостоящий проект переделки. Поэтому "Прима" просто терпеливо дожидалась решения своей участи, служа, в основном, пересадочной станцией для пассажиров с Земли и из ближнего и дальнего Космоса. Благо кают и причальных шлюзов на ней хватало. И сейчас Бразер в компании ещё нескольких пассажиров дожидался катера-челнока с Земли, чтобы спуститься на станцию Европа-3, которую недавно построили между Москвой и Тулой; а оттуда на скоростном поезде доехать до столицы "Спейс-Юниона" и России - Екатеринбурга.
   Кирилл устроился поудобнее в кресле, глянул на экран наружного вида, на очередной заход Солнца. В глаза назойливо толкнулся ещё один луч света, от оранжевого шарика ГОЛОСОК, возникшего перед его лицом чуть справа - голограммы сопровождения, напоминавшей сейчас о не прочтённом сообщении от кого-то из коллег. Кирилл поморщился, движением глаз вбок-вниз погасил голограмму - это могло подождать. Сейчас у него не было настроения общаться с кем-то - досада от неудачи в работе заслоняла всё. Конечно, случай из ряда вон... но всё равно досадно. Через три-четыре часа он волей-неволей должен будет доложить шефу, что расследование зашло в тупик, собрать достаточно фактов не удалось, исчезнувший человек не найден, и что ещё хуже - не найдено никаких следов, которые могли бы хоть как-то объяснить события. И что все версии провалились, а никаких новых - тоже нет. Пока с ним такого не случалось.
  

***

  
   Валера пробежал последний, двенадцатый круг по стадиону, и медленно пошёл к небольшой трибуне, где на одном из сидений оставил майку. Он размышлял - не положить ли правилом хотя бы раз в месяц бегать не четыре-шесть километров, а десять-двенадцать. Хотя бы в такие дни, как этот - сегодня бежалось так легко и свободно, такая была радость от движения, что хотелось ещё и ещё. Подойдя к скамье, он протянул руку к майке, и вздрогнул - совсем рядом прозвучал чей-то спокойный голос:
   - Здраствуйте, Валера.
   Он взял майку с сиденья, повернулся. Рядом, через два места, на скамье сидел незнакомый человек, одетый в серо-зелёный спортивный костюм, и внимательно смотрел на него.
   - Здраствуйте. - Валера неторопливо вытер майкой лицо. Что такое? Мозг уже лихорадочно пытался найти объяснение - ведь когда он свернул с беговой дорожки к трибуне, на ней не было никого! Через пару секунд он сообразил: костюм! Ну конечно... скамейки зелёные, пол под ними серый... костюм серо-зелёный... ф-фу... просто не заметил сидящего, вот и всё.
   - Тоже бегаете?
   Незнакомец - Валера уже совершенно точно знал, что не видел этого человека ни разу в жизни - отрицательно качнул головой. Что за лицо у него? Вроде нормальное лицо, но что-то не так... светлые, кажется, серые глаза. Слегка смуглая кожа - наверное, успел позагорать где-то. Короткие, густые волосы коричневого цвета со странным пепельным оттенком, заметным только на свету - но не ёжиком, мягкие.
   - Нет. Сейчас нет. Хотя это как посмотреть... - он не отрывал взгляда от Валеры. - У меня сейчас очень мало времени. Обычно люди сначала представляются в такой ситуации. Но я сначала скажу, что нам очень нужно встретиться ещё хотя бы раз. Скажите мне, когда вам будет удобно. Это очень важно. - Он сделал паузу, по прежнему внимательно смотря Валере в глаза. - Меня зовут Руди. Руди Сальто. У меня есть к вам разговор. Вероятно, долгий.
   Валера одел майку, сел на сиденье и нагнулся, чтобы немного ослабить шнурки на кроссовках. Что такое у него с лицом, у этого незнакомца? Что-то странное... Он нахмурился:
   - Так говорите сейчас.
   Незнакомец вздохнул.
   - Не могу. Мне нужно многое рассказать и объяснить, а для этого нужно время. В двух словах - не могу. Пожалуйста, скажите, когда мы можем встретиться. Мне понадобится, может быть, часа два-три. Это важно!
   Валера пожал плечами. Подумал несколько секунд.
   - Если хотите, можем послезавтра утром. Здесь, в это время. - Он снова глянул на Руди. Тот кивнул головой:
   - Пожалуйста, рассчитывайте на всякий случай на пару часов. Вас действительно не обременит? Не удивляйтесь, Валера. Это пока ещё не удивительно. - Он вдруг улыбнулся, очень мягкой и дружелюбной улыбкой. - Тогда послезавтра я жду вас здесь. До свидания.
   Руди поднялся, вышел между рядами сидений на узкую дорожку перед трибуной и пошёл по ней к выходу со стадиона. Валера смотрел ему вслед, по-прежнему пытаясь сообразить - что ж не так в этом лице? Тот дошёл до конца трибуны, обернулся ещё раз, кивнув головой, и, несколько раз слегка подпрыгнув на ходу, неспешной трусцой побежал прямо по траве в сторону лесопосадки между стадионом и жилыми домами. Валера проводил его взглядом, встал с сиденья, пожав плечами в ответ собственной мысли - а стоило ли вообще соглашаться? Кто он такой, этот Руди? Хм... Он ещё раз бросил взгляд в сторону лесопосадки, уже через плечо... и тут же повернулся к деревьям снова. Руди не было видно. Валера поискал растерянно глазами, постоял, развернулся, и пошёл к дому, задумчиво-рассеянно выдернув на ходу из травы, росшей прямо перед дорожкой, стебелёк тимофеевки. Так. Похоже, бегает этот Руди, как гепард, раз уже успел убежать за деревья. И у него какое-то лицо... невыразительное? Да нет, не так... Валера вдруг сообразил - он ни за что не смог бы сказать, кто он, этот Руди - китаец, европеец, русский или кто-то ещё. Даже приблизительно. Хм... И ещё страннее - он не может сказать хотя бы примерно, сколько тому лет. Ясно только, что не двадцать. Но - тридцать пять или пятьдесят, непонятно совершенно. И этот странный человек будет послезавтра его здесь ждать. Ладно, надо идти домой да собираться, сегодня с парнями на футбол поехать договорились...
  

***

  
   Солнце на экране скрылось за Землёй. Чернота Космоса мгновенно начала пожирать картину - потемнела видимая сторона Земли, почти скрылась Станция-2 - вторая система зеркал, сейчас самая ближняя к "Приме", запросто видимая с помощью наружных камер даже без увеличения. Потом, меньше, чем через минуту, исчезла в тени, оставив лишь пепельно-серый силуэт, обрамлённый хрупким мерцанием габаритных огней, Станция-3. Где-то дальше висела в кольце спутников та самая Станция-12, с которой он сейчас возвращался. Кирилл улыбнулся, вспомнив разницу в размерах - первые три станции были пробными и размах лепестков зеркальной "ромашки" был всего двести пятьдесят метров. Станция-12 была второй в третьей, основной серии, и в сравнении с ними выглядела исполином - с её двумя с лишним километрами диаметра. Зато и энергии она давала в сотню раз больше - "ромашки" висели на орбите для того, чтобы собирать и консервировать солнечный свет, новейшее топливо Земли - для фотонников, для освещения, для отопления, для небольших местных электростанций, работавших там, где невыгодно было ставить гелиевый реактор. Кирилл невольно улыбнулся ещё раз - с гордостью, и было, отчего: именно "Спэйс-Юниону", где он работал в отделе внутренней безопасности, принадлежала львиная часть станций на орбите. И до сих пор, спустя почти тридцать лет после запуска проекта, секрет накопителя Кашинского - "консервной банки" для света, самой главной части на каждой станции, оставался секретом России. А Кирилл, как старший следователь отдела безопасности "Юниона", знал - в этом есть и его заслуга.
   Он подвинул поближе к глазам висящий перед ним нарисованный ГОЛОСОК голоэкран и секундной задержкой взгляда на небольшом желтом символе внизу экрана активировал просмотр нужной папки с документами. На экране возник первый текст. Тот, с которого всё и началось.
   "Срочно. Важность - 1.
   Дежурному диспетчеру Приземелья от старшего вахтенного техника первого сектора орбитального кольца. 26 августа 2211 года, 16 часов 18 минут Единого Времени.
   На Станции-12 пропал человек - сменный техник Соломин Валерий. Факт исчезновения установлен примерно час назад. Бортовой компьютер станции выхода в космос не зарегистрировал, все скафандры находятся на станции. Никаких следов чужеродного влияния или вторжения установить не удалось. Личный ГОЛОСОК Соломина не отвечает ни на один запрос. Экипаж станции - ещё три человека. Все системы станции функционируют нормально. Прошу срочно выслать на станцию сменный экипаж для замены действующего и попытаться отыскать пропавшего с помощью всех имеющихся средств.
   Старший вахтенный техник Ильдар Сатов."
   Кирилл вздохнул. Срочное сообщение о пропаже человека - дело не редкое. С тех пор, как люди всерьёз начали осваивать и Марс, и Венеру... да что там Космос - на самой Земле такое происходит практически каждый день, хотя, казалось бы, все всё знают, у каждого жителя с младенчества есть свой ГОЛОСОК - голограф сопровождающей коммуникации, система работает абсолютно без "белых пятен" уже от орбиты Меркурия до орбиты Марса, практически без сбоев... в любую секунду можно узнать о местонахождении любого человека - и тем не менее, сигналы о пропажах людей приходят по нескольку раз в неделю. Но на Земле это почти всегда кончается прозаически - искупался человек, скажем, в море или там в речке, оделся и ушёл, а коммуникатор свой случайно забыл на пляже. Или захотелось ему побыть одному, и выключил его, или просто перевёл в пассивный режим и потом забыл переключить назад, а кто-то из знакомых или родственников поднимает панику - почему тот не отвечает на вызовы. Или просто забыл заменить вовремя энергоблок, в конце концов. Хотя ГОЛОСОК сам напоминает об этом... Но здесь? Было на космической станции четыре человека, а стало - три. В Космосе. Он двухсекундным взглядом на номер странички перелистнул на экране документ.
  

***

  
   - Новая площадь. Конечная остановка. Освободите автобус. - Валера, вздрогнув от слишком громкого звука из динамиков автобуса, встал с сиденья. Надо же, блин... как этот Руди в мысли запал! Задумался так, что не заметил, как приехал. Он вышел из автобуса, оглянулся и направился к стоявшей у соседней платформы группе ржавших на всю площадь парней. Один из них, покатываясь со смеху, увидел его издали, толкнул соседа, и, показывая на Валеру рукой, что-то сказал остальным. Те повернулись в его сторону.
   - Привет! Сколько можно ждать? Ты последний, выставляешься! - Юра, тот парень, что первым заметил Валеру, улыбнулся. - Или не готов?
   - Лучше признавайтесь, чего ржёте? - Валера вклинился в середину группы, здороваясь со всеми по очереди. Парни засмеялись опять, Юра ухмыльнулся.
   - Да вот, Рой в переплёт попал. Заключил три месяца назад секс-контракт с одной девочкой, всё чин-чином... а весь до конца внимательно не прочитал...
   - И что? - Валера с интересом посмотрел на Роя. Тот, невысокий, светловолосый крепыш, самый старший в их компании - ему было уже двадцать восемь - хмуро отвернулся, сплюнул, и потянул из кармана сигарету. Валера улыбнулся. - Рой, она требует пять раз в день, а если нет, неустойку платить?
   Стайка воробьёв, летевших над площадью в их сторону, шарахнулась прочь от нового взрыва хохота. Рой включил сигарету, затянулся, глянул на всех сердито.
   - Что ржёте? Не понимаете ничего, что ли? Я попал, а вам смешно? Друзья, б... - Он махнул рукой, вдруг повернулся, и, слегка покачиваясь, пошёл по площади к пивным автоматам, стоявшим возле автобусных остановок. Валера проводил его взглядом, повернулся к остальным.
   - Так что там было-то?
   - В последнем пункте было - через три месяца контракт, если не расторгнут до этого, автоматически переходит в брачный, со всеми правами и обязанностями сторон... Так что Рой у нас с позавчерашнего дня женат! Прикинь, заснуть секс-партнёром и проснуться мужем? - Юра хмыкнул. - А брачный контракт уже так запросто не расторгнешь, долго и дорого. Эх, говорил я ему - плюнь на эти контракты, лучше купи медицинскую страховку получше и встречайся с ней, как раньше. Нет, уступил ей... наплела ему, что ей нужен контракт, чтобы от опекунов отделаться.
   Валера грустно улыбнулся, повернулся. Рой стоял возле автомата, уже с первым стаканом в руках.
   - А что, она плохая?
   - Да вроде нет, просто глупо получилось. Он же, наверное, не о женитьбе думал, а просто пожить. Да ты ж её знаешь наверняка... помнишь, Аглая - такая маленькая, худенькая блондинка?
   Валера наморщился, вспоминая, удивлённо повернулся к парням.
   - Так хорошая же вроде девчонка? И приятная, и неглупая... или?
   Все трое снова заржали. Саша Батый, рослый, крепкий, хлопнул Валеру по плечу:
   - Насчёт неглупая неплохо сказано. Захомутала городская девочка парня из деревни на раз, вот он теперь уже с утра и набрался... Он же не думал официально жениться, Валера. Ладно, пошли, а то футбол через двадцать минут начинается. Опоздаем, мест в кафе не будет.
   Они повернулись и пошли к подземному переходу, в котором было их излюбленное спорт-кафе. Рой, увидев, что все пошли к переходу, вынул из автомата ещё один стакан, и, отпивая на ходу, направился за ними. Валера задержался, подождал, пока Рой дойдёт до него.
   - Рой. Разве она плохая? Сколько я помню, ты ей рад был...
   Тот приостановился, повернулся к Валере, немного с усилием сфокусировал на нём взгляд, но через пару секунд снова уставился куда-то вперёд-вниз.
   - Другим болтать не будешь? - Он спросил, не глядя на Валеру, спросил так, что тот сразу почувствовал: зря парни смеялись. Ответил коротко:
   - Не привык.
   Рой вздохнул, постоял, всё так же глядя куда-то перед собой, потом оглянулся, ища, где бы присесть. Валера жестом руки показал на скамейки у одной из платформ для автобусов - платформа была пустая, автобус с неё только что ушёл. Они прошли до них, сели.
   - Валера, она не плохая. Она хорошая, очень хорошая. Но мне просто противно и тяжело теперь от этих договоров... понимаешь, получается, что она меня словно обманула... зачем она так сделала? Будто не доверяла мне... . Вот скажи - ты сам хотел бы так начать с какой-то, начать надолго?
   Валера, слегка улыбаясь, пожал плечами.
   - Не знаю, Рой. Наверное, нет. Но ты же сам говоришь, что она хорошая?.. Ну контракт и контракт, сейчас большинство так делает... Или в контракте что-то для тебя лично плохое?
   Тот мрачно помолчал, потом, глянув по сторонам, повернулся к Валере, подвинулся ближе и заговорил срывающимся шёпотом:
   - Валера, я знаю, что твои родители оба погибли. А мои живы. И они мне рассказывали, что творится у тех людей, которые вот так, официально, по договору сходятся. Или без него, но официально. Им не дают жить семьёй, просто не дают. Меня у моих родителей центр здоровья детей дважды отнимал, на три месяца и на год, и ещё четырежды грозил это сделать, и это при том, что они оформляли не официальное семейное сожительство, а только совместное воспитание ребёнка. А если бы они оформились как семья - забрали бы и с концами. Что ты, не знаешь, сколько сейчас таких случаев? Я слышал, что сейчас максимум один из десяти детей доживает до совершеннолетия со своими родителями. Ты знаешь об этом? - Он сглотнул, перевёл дух. - Открой любой сайт центров защиты детей, они там постоянно сообщают, сколько детей устроено в опекунские семьи или фирмы по воспитанию!
   Валера нахмурился, подумал.
   - Ну, Рой, это же нормально... если кто-то не может правильно воспитывать, то так лучше для ребёнка... люди же всякие есть... вон, посмотри хотя бы "День" - сколько там случаев описывают, когда над детьми издеваются и бьют их и всяко ещё...
   Рой перебил его.
   - Валера, ты этому веришь? Нет, ты просто скажи - ты веришь этому? Один из десяти! Вспомни, ты много видел в жизни детей, по которым можно было бы сказать, что им плохо, что их бьют? Да, люди по-разному живут: кто-то очень бедно, а кто-то наоборот. Но скажи мне, если бы твои родители были бедными - ты согласился бы с тем, что у других, богатых, тебе было бы лучше? А сейчас, уже лет пять, именно несоответствие финансовому родительскому минимуму - основная причина, по которой забирают детей! Валера, только по нашему городу за прошлый год устроено три с лишним тысячи детей - а сколько их всего в городе? Подумай, чёрт возьми!
   Валера нахмурился.
   - Слушай, я тебя не понимаю. Какое отношение это имеет к твоей ситуации?
   Рой замер и несколько секунд просто смотрел на Валеру. Потом тяжело вздохнул.
   - Вроде бы тебе уже не восемнадцать лет... Валера, семью люди для чего заводят? Только для того, чтобы спать вместе? Для этого достаточно секс-договора. Более чем. Для совместной аренды жилья? Для этого есть договор поднайма, в нём всё написано. Для чего тогда? - Он подождал ответа, махнул рукой. - Да ты, видно, с закрытыми глазами живёшь...
   Рой приложился к своему стакану, выпил махом почти весь и выплеснул остатки за спинку скамейки. Посидел, о чём-то думая, и снова повернулся к Валере.
   - В-общем, так: я тебе скажу... только имей в виду, если ты об этом где-нибудь проболтаешься, то меня подставишь, и не слабо. Понял? - Он посидел, внимательно глядя Валере в глаза, и тот почувствовал - Рой не просто так, и не спьяну сейчас говорит, что он что-то знает... - Валера, когда найдёшь девушку, с которой захочешь остаться надолго, ни в коем случае не оформляйте ничего официально. Государство вас убьёт, Валера. Вашу семью, ваши отношения, вас самих. Центр защиты детей, служба психологии семьи, центр предупреждения преступлений. Вот тебе три пули, если хочешь. Каждому. А что они могут и что они делают, посмотри сам. Надеюсь, тебя не нужно учить, где искать инфу. Скажу тебе только, что сейчас почти не осталось людей, которые прожили вместе официально хотя бы пятнадцать лет. За это уже просто отправляют в психушку, по любому поводу. Чаще всего с диагнозом "замкнутость, нежелание восприятия нового". И принудительно лечат - просто заставляют менять партнёров, называя это "лечением от тоталитарного мышления". Ты знаешь, что значит - серебряная свадьба?
   Валера сидел как по голове стукнутый. У него в памяти всплывали обрывки услышанных разговоров родителей... воспоминания детства, куски случайных и не случайных разговоров со знакомыми, с друзьями, и всё это было теперь повёрнуто каким-то другим боком, таким, что он увидел и понял, моментально понял - Рой говорит правду, настоящую и страшную правду. Само государство убивает людей, рушит и убивает семьи... и, наверное, его самого дважды чуть не отняли у мамы и папы, когда он был ещё маленьким, теперь ему вспомнилось бывшее до сих пор непонятным и странным, из детства: вот ему всего четыре года, он сидит с мамой на диване, а она обнимает его и говорит - сыночка, если нас долго не будет, не плачь... и плачет сама, а он смотрит испуганно и думает - как это их не будет? А вот ему уже семь лет, он уже во втором классе, и мама снова обнимает и говорит - Валера, может статься, что ты будешь жить в другом месте... с другими людьми... ты не пугайся только, помни - мы тебя любим... и тоже плачет. Он внезапно почувствовал себя очень неуютно, глянул по сторонам. Вокруг никого не было, но какое-то очень нехорошее, неприятное чувство опасности заставило его деланно улыбнуться, хлопнуть Роя по плечу и притворно засмеяться, откинув голову вверх-налево. И откинув голову, он боковым зрением увидел - за ними, всего в трёх-четырёх шагах, стояла какая-то женщина, как раз делая шаг к ним ближе и внимательно глядя на Роя. Валера крепко сжал локоть Роя, сказал нарочито громко:
   - Слушай, классная история! Но пошли, а то футбол сейчас начнётся!
   Спускаясь вниз по ступенькам и по-прежнему держа Роя, как пьяного, за локоть, он ещё раз деланно засмеялся. А в голове стояло - вот тебе и Рой, вот тебе и тихоня из деревни... Он почувствовал, что теперь Рой для него много больше, чем приятель или коллега по работе, что вот такая откровенность, она дорогого стоит. И позже, уже сидя за столиком в кафе и глядя в центр зала, где на десятиметровой площадке на полу лучи проектора рисовали объёмную трансляцию второго дня игр начавшегося чемпионата мира по футболу, он, незаметно толкнув Роя в бок, наклонился к нему:
   - Рой, а ты правда откуда-то из деревни в город пробился?
   Тот ответил не сразу. Дождавшись всеобщего вопля от промаха нападающего по воротам, он наклонился к Валере и, слегка повернувшись, негромко, чтобы было слышно только ему, сказал:
   - Да, мы пятнадцать лет жили в глухомани, в районе. Мы беженцы, Валера. Мои родители бежали из Англии в Россию, потому, что там им обоим грозила психушка. За то, что они решили завести второго ребёнка, мою сестрёнку. Там всё ещё хуже.
   Валера поражённо уставился в спинку сиденья перед собой, потом наклонился вбок, к Рою.
   - Слушай... я хочу с тобой поговорить... потом, после...
   Пока шёл первый матч, Валера думал о Рое. О том, что тот, наверное, из тех, кого называют - настоящий мужик. С началом второй игры его мысли переключились уже на себя самого, а потом стукнуло в голову - а ведь надо поговорить об этом с Марией, обязательно надо поговорить.
  

***

  
   "Запись разговора старшего диспетчера Приземелья Охо Стар со старшим дежурным техником первого сектора Ильдаром Сатовым. 26 августа 2211 года, 16 часов 22 минуты ЕВ.
   - Ильдар, утро. Я надеюсь, что это такая шутка - то, что ты прислал.
   - Утро, Охо. Я только что говорил со станцией. Там трое, они сильно нервничают. Там что-то случилось, Охо, меняйте их скорее. Я их расспросил, все говорят одно - позавтракали и разошлись по каютам, а через десять минут Саша Батый - ты его знаешь, наверное, ты же в шашки на турнирах играешь? - он тоже... так вот, Саша решил пойти к Валере, предложить сыграть пару партий. Каюта Валеры была не заперта, его самого не было. Батый подождал, обошёл станцию - нигде нет. Позвал раз, другой, пошёл к остальным - нет. Они говорят, что за час обыскали всю станцию раз пять, как ненормальные... проверили все уголки, всё... Соломин пропал. У него в каюте они нашли записку, маркером на столике. Два слова - "Не ищите". Охо, человеку на станции невозможно спрятаться. Одно из трёх - или он всё-таки там, где-то в отсеках... может, с ним что-то случилось... ну, может, с головой что-то... но там просто негде спрятаться!.. или он каким-то способом вышел в космос... но выходов не было, Охо! И ты сам знаешь, что со станции выход в Космос без участия ещё одного человека невозможен. Так что, наверное, он действительно пропал. Те трое в этом уже уверены, клянутся, что заглянули в любую щель. Они сильно нервничают, их надо заменить, чем скорее, тем лучше. До конца их смены ещё трое с половиной суток. И надо проверить станцию. Это не шутка, Охо. Парни прекрасно знают, что им за такую шутку будет.
   - Хорошо, Ильдар. Доктор уже подключился?
   - Да. С нами Дугаев дежурит, он с ними уже работает.
   - Хорошо. Если что-то произойдёт ещё, сообщай немедленно. Мы собираем смену, она прибудет через три с небольшим часа. На сейчас - отбой".
   Кирилл снова откинулся на спинку сиденья. Если считать чрезвычайные ситуации частью рутины, то все справлялись с ними просто блестяще. Надо принять решение о замене смены на станции - решение принято. Надо собрать новую смену - смена собрана, отправлена и так далее. Чёрт. А ему нужно найти хоть какую-то зацепку, хоть какую-нибудь версию тому, что случилось - и никак. Мозги не работают, словно он анабиозник на десятом месяце...
   Он открыл глаза, начал читать дальше.
   "30 августа 2211 года, 12:35 ЕВ. Главное Управление Спейс-Юнион, Отдел расследований, начальнику отдела Джону Раш,
   От сменного техника орбитального кольца Ивана Раш.
   26 августа в 16 часов 28 минут ЕВ я получил на ГОЛОСОК экстренный вызов на работу, прибыл на стартовую площадку Екатеринбург-1 через сорок минут. По прибытии на Станцию-12 немедленно приступил к работе. Никаких отклонений или неполадок в работе зеркал или самой станции при компьютерной проверке не обнаружил. Через два часа после начала работы вышел в космос для визуального осмотра, облетел все семь зеркал. Дефектов конструкции или каких-либо посторонних предметов не обнаружил. Файл с видеозаписью работы в космосе (камера скафандра) прилагаю. Файл с результатами компьютерной проверки станции хранится в моём штатном рабочем каталоге главного компьютера кольца. Смена прошла без происшествий.
   С уважением,
   Иван Раш.
   Приложение.
   Папа, там настоящая проблема, без шуток. Парни клянутся, что Валера просто исчез со станции. Беззвучно и бесследно. Мы тоже осмотрели всё что можно и что нельзя, хотя им-то верим. Не нашли ничего, совершенно ничего. Ради бога, не подумайте у себя в отделе чего-нибудь криминального. Я их всех знаю, и Валеру - тоже, это абсолютно немыслимо. Тут - что-то не земное.
   Иван".
   Хм...
   Оранжевый шарик ГОЛОСОК настойчиво зажёгся прямо перед глазами. Кирилл прикрыл глаза, посидел так несколько секунд. Да. Давно он себя не чувствовал так паршиво. А тут кто-то из коллег. Наверняка с вопросом под пятничный вечер - ну где ты там пропал, давай на выходные сообразим что-нибудь. Отключить ГОЛОСОК, что ли? Он усмехнулся. А вот интересно, через сколько времени начали бы его искать? И кто? Открыл глаза, глянул на шарик и быстрым движением нахмуренных бровей снова выключил его. Он уже давно купил дорогой и хороший коммуникатор и настроил его реакции, кроме рук и пальцев, просто на мимику лица - удерживание взгляда больше двух секунд на шарике голограммы открывало файл с пришедшей информацией для прочтения, короткий взгляд с движением направо или вниз или нахмуривание бровей - выключали его до следующего вызова, вопросительное поднятие бровей вверх вызывало пришедшую информацию или вызов на голодисплее в полуметре перед глазами. Кирилл считал это удобным для себя - ну, и солидным, конечно.
   Он поднял руку, вытянул из висевшего на плече коммуникатора наушник и вставил в ухо. Чуть сильнее вжав наушник в ухо, активировал чтение вызова. В ухе прозвучал голос Алёны, явно расстроенный:
   - Кирилл, ты где? Отзовись, когда сможешь, мне нужна твоя помощь!
   Запись кончилась. Алёна. Единственный человек из отдела, с которым он сейчас встретился бы с удовольствием. Даже не просто с удовольствием, а с радостью... Алё-о-на... он невольно улыбнулся, хотя и хмуро, от звука её голоса. Что-то у неё случилось, не иначе... Кирилл попытался представить себе, как сейчас хмурятся густые тёмные брови, как темнеют бархатно-карие глаза, как появляется на высоком чистом лбу поперечная морщинка и упрямо сжимаются красивые, почти безупречной формы губы - за те полтора года, что она работали в отделе, он видел Алёну разной. В том числе и в некаме. Началось с того, что через месяца два просто знакомства и дежурных "утро" и "вечер" при приходе на работу или уходе с неё они попали на совместное расследование. Кирилл тогда ещё не был старшим детективом: и, мотаясь вместе по делам следствия, среди прочего как-то незаметно успели сначала сработаться, а потом... Потом он поступил, как глупый мальчишка: незаметно сделав несколько фотографий Алёны, зарядил их в свою домашнюю нет-камеру, и дал ей задание скомпилировать из этих 3-Д фотографий полноразмерный объёмный образ. И с тех пор камера рисовала этот образ у него в комнате всякий раз, когда он приходил домой. Со временем он исподтишка, как завзятый папарацци, наделал ещё десятка полтора фотографий, и теперь Алёна у него дома и улыбалась, и хмурилась, и смеялась. Только не плакала - никогда не видел её такой.
   А потом они однажды как-то словно само собой встретились в некаме, и отправились в путешествие - гулять по берегам какой-то небольшой речки, какого-то маленького притока Енисея, и хохотали, как ненормальные, когда она, виляя по своему руслу, внезапно через километра три или четыре пути привела их почти туда, откуда они начали свою прогулку - сделала петлю. Тогда он сделал одну из самых своих любимых фотографий Алёны, Алёны смеющейся.
   Вообще за эти несколько месяцев он успел не раз порадоваться, что не пожалел денег на хорошую нет-камеру. Она даже в базовом варианте создавала почти полную иллюзию присутствия интернет-собеседника. Конечно, самые навороченные модели люкс-класса могли управлять даже тактильными ощущениями, и народ этим вовсю пользовался - некоторые даже заводили себе виртуальные семьи. Ну, и не только семьи... А у него даже запахов не было. Правда, как-то и не хотелось. Он был рад тому, как хорошо получились образы Алёны из фотографий, и знал, что очень многие могут о такой камере дома только мечтать. Особенно те, кто живёт не в городе. А пользоваться камерами общественного доступа - всё равно что спать где-нибудь в парке на скамье, пусть среди них и встречаются модели получше той, что у него.
   Кирилл глянул на часы в углу экрана. Нет... сейчас надо закончить с делом и послать отчёт, если ничего больше в голову не придёт. А тогда уже... связаться с ней. И может, договориться на завтра встретиться, теперь у него два выходных будут. Хотя бы в некаме.
   Он перелистнул на экране очередную страницу текста.
   "2 сентября 2211 года. Отдел расследований, старшему следователю Кириллу Бразеру.
   От сменного дежурного врача кольца орбитальных спутников Лавра Дугаева.
   На Ваш вопрос о техниках могу утверждать уверенно: во время осмотра все трое были в угнетённом состоянии. Сильная нервозность, волнение, учащённый пульс, у двоих - признаки испуга, но все трое не имели никаких признаков агрессии, ни накопленной, ни остаточной. Поскольку осмотр проходил уже в помещении медцентра и при помощи всей необходимой аппаратуры (включая сканирование медицинских секторов памяти личных ГОЛОСОК), то в объективности полученных результатов я уверен. Полученные данные могу в любое время предоставить судмедэкспертизе - при соответствующем официальном запросе с подтверждением федерального судьи.
   С уважением,
   Л. Дугаев."
   Так, против медицины не попрёшь. Если говорят, что агрессии у людей нет, значит, не ссорились, не дрались, в утилизатор никого по кускам не запихивали, за борт не выкидывали - никакого криминала действительно не было. Судью насчёт разрешения на просмотр личной информации можно уже не беспокоить, этот Дугаев явно своё дело знает. М-да.
   Он внимательно прочёл ещё три страницы - показания техников, дежуривших на станции вместе с пропавшим Соломиным. Все вместе, чуть различаясь в деталях, давали одну и ту же чёткую картину того, что происходило до и после исчезновения - позавтракали, разошлись, узнали об исчезновении... искали, вызывали ГОЛОСОК, искали снова, вызывали... сообщили старшему смены... искали... вызывали... ждали смены, искали... собрались в главной рубке, сидели. Ничего.
   " 2 сентября 2211 года. Отдел расследований Спейс-Юниона, старшему следователю Кириллу Бразеру.
   Главный медцентр Спэйс-Юниона, зав. отделением симптоматики Яр Шпарда.
   На Ваш запрос могу сообщить следующее.
   Обследование троих техников выявило у всех депрессию средней тяжести, явно вызванную каким-то недавним событием. Общее состояние угнетённое, нервозное. Все трое отправлены в лечебно-восстановительный отпуск на две недели. Информацию орбитального врача Л. Дугаева об отсутствии признаков агрессии подтверждаю полностью. Признаков утаивания информации тоже не обнаружено.
   При необходимости могу предоставить полученную информацию на судмедэкспертизу, после соответствующего официального запроса. Прошу не забыть - информация относится к личной.
   С уважением,
   Яр Шпарда".
   Кирилл снова закрыл глаза, откинулся на спинку сиденья. Да. Самая простая версия, она же самая плохая - что имела место уголовщина - не подтвердилась. Тот парень... как его... Иван... был прав с самого начала. Версия о глупой шутке провалилась мгновенно, вторая - что с самим Соломиным что-то случилось, может, сошёл с ума, спрятался где-то на станции в отсеках, Космос всё-таки - эта версия провалилась после осмотра и обыска Станции. Да и то - чего там искать было, там уже две команды техников всё обыскали, некуда там прятаться. Самым удручающим было то, что при сканировании помещений он обнаружил, что последние следы Соломина вели в его каюту, то есть он вошёл, но не вышел... исчез прямо из каюты.
   Думай, голова, думай... Следователь, не открывая глаз, нащупал на столике рядом с сиденьем стакан с водой, отпил глоток. Что ещё могло случиться? У него вдруг всплыла в голове строчка из древних, былинных сказок, что читала ему в детстве бабушка - "Похищена безвестной силой!" Какая это сказка была?.. Ах, неважно... Сила. Гм. Ага, и эта сила рукой и почерком самого Соломина написала на столике - "не ищите". Ну да. Так недолго и в братьев по разуму поверить, блин... или в совсем-не-братьев из компьютерных игр.
   Кирилл открыл глаза, перелистнул ещё страничку. Последним документом был его рапорт шефу. Он мысленно выругался - мыслей чего-то добавить не появилось никаких. Но Кирилл решил прочесть ещё раз, на всякий случай - шеф не любил ошибок в документах.
   Шарик ГОЛОСОК вспыхнул опять оранжевым, и тут же поменял и форму и цвет, став зелёным прямоугольником со светлой стрелкой внутри и надписью "Посадка" - система оповещения пассажиров прислала своё сообщение. Кирилл допил воду, поднялся, поставил свой походный чемодан с компьютером и самой необходимой аппаратурой на подъехавшего робота-носильщика (самое-самое необходимое весило с самим чемоданом под двадцать кило, а в этот раз пришлось взять с собой и немного самого-самого специфичного, например, поисковик-анализатор следов для работы в вакууме, в Космосе, и ещё несколько мелочей - и в итоге получилось уже за тридцать. Правда, здесь, на "Приме", это было не тридцать, а двадцать с небольшим - гравитацию поддерживали на уровне три четверти земной), и, поглядывая на указывающую направление стрелку-навигатор в голограмме, неторопливо пошёл в галерею перехода к шлюзам. Ничего. Ещё часа два с половиной на спуск до Земли в катере... как раз дочитать рапорт, может, ещё что-то добавить... а сразу по прибытию на Землю отослать. Или даже прежде посадки - как только ГОЛОСОК переключится на земные станции. А потом связаться с Алёной. Уже не по космическому, а по земному тарифу.
  

***

  
   Проснуться было просто невозможно. Валера насилу приоткрыл один глаз, посмотрел непонимающе на часы, бледно светившиеся на экране медиацентра, закрыл снова. Вибрация на руке нарастала, становилась сильнее и сильнее. Он поднял под одеялом руку, наощупь нашёл на браслете нужные кнопки, выключил будильник. Вставать не хотелось абсолютно. Точнее, не моглось. Чего ради он вчера завёл будильник?.. Валера открыл один глаз ещё раз, снова посмотрел на часы - половина седьмого... вроде не рано... Ага, не рано... заснули в три ночи, наверное... Если не в четыре. Хотелось спать, тело, скованное блаженной негой и теплом Марии, лежавшей рядом, протестовало против любых движений. Валера повернулся поудобнее, обнял её, прижал к себе - она, не просыпаясь, прильнула теснее, отвечая на его движения, подвинула руку повыше, ладонью ему почти на плечо... Он уткнулся щекой и носом в родные рыжие волосы, и закрыл глаза.
   Какой-то счётчик в мозгу отсчитал максимально допустимое время и сердито рявкнул на оба полушария - Руди! Да так, что Валера вздрогнул и проснулся сразу, мгновенно распахнув глаза, как от звонка тревоги на работе. Руди. Блин! Он же договорился сегодня встретиться!
  

***

  
   В челнок Кирилл начал подниматься последним, и едва ступил на короткий, всего в три ступеньки, внутренний трап, как люк за спиной с тихим шелестом закрылся, и Кирилла весьма ощутимо приложило к стене - водитель челнока переключил магниты удержания на отталкивание. Он недовольно поморщился, когда чемодан в руке ударился о переборку, сердито глянул вперёд, где за рядами сидений была видна спина водителя. У того - Кириллу было слышно из середины салона - играла какая-то лёгкая музыка, и плечи водителя, прикрытые белой майкой, подёргивались в такт. Впрочем, когда их взгляды в водительском салонном зеркале встретились, и Кирилл с сердитым лицом кивком указал водителю на чемодан, тот сразу сделал виноватое лицо и кивнул, извиняясь. Кирилл махнул рукой - летал он не впервой и знал, что манеры у всех этих лётчиков были такие же, как у водителей земных маршруток.
   Усевшись в кресло и осмотревшись вокруг, он снова активировал свой экран. Перед глазами, сантиметрах в сорока, повисла еле заметная рамочка почти в цвет обивки сиденья перед ним, только чуть светлее. В ней висел последний, ещё не прочтённый сегодня документ.
   "Выдержка из доклада дежурного врача кольца орбитальных спутников: "11 июля этого года в 11.05 по единому времени на центральный компьютер поста начали поступать данные телеметрии из скафандра номер 842-51, принадлежавшего Соломину. Регистрация штатная, режим скафандра - выход в космос. В течении первых сорока семи минут всё было в норме, потом датчики зарегистрировали резкое учащение сердцебиения, в первые минуты до 100-105 ударов в минуту. Это состояние продолжалось несколько минут, датчик лица зарегистрировал выступивший пот, учащённое дыхание и резкое уменьшение частоты морганий. На первый запрос из медцентра Соломин не ответил, на повторный ответил только через четыре с половиной минуты, и сказал, что у него просто момент тяжелой физической работы. Датчики показывали сбои дыхания, как от большой физической нагрузки или сильного волнения. Ещё через несколько минут центральный компьютер кольца внезапно прислал на мою ГОЛОСОК запрос - что делать с уже записанными данными телеметрии, стирать, перезаписать или сохранить всё. Я подумал, что просто случился какой-то сбой с передачей данных, и выбрал "перезаписывать". Впоследствии техник, восстанавливавший стёртый файл, сказал, что компьютер по непонятной причине записал больше шести часов телеметрии, но данные - разные, словно компьютер записал кусок из другого, чужого файла. Но источники данных (датчики) были те же самые, из скафандра Соломина. Техник объяснить причины сбоя не смог, файлы данных прилагаю - то, что удалось восстановить.
   Почти три часа первой записи указывают на очень сильное волнение или физическую нагрузку, уменьшающиеся к концу записи. Вторая запись зафиксировала намного более спокойное состояние, длилась два часа десять минут - в конце Соломин снял скафандр (прибыл на станцию) и выключил его. Завершение файла данных при выключении скафандра штатное. При видеоразговоре со мной, через полтора часа - раньше мне с ним связаться не удалось, на моё дежурство выпал профилактический медосмотр одной из групп техников сектора - Соломин вёл себя спокойно, ни на что не жаловался и сказал, что просто испугался очень медленно проходившего мимо него обломка от какой-то станции или спутника, размером примерно в полтора метра, а потом ему пришлось ловить и удалять этот мусор за пределы зеркала. На вопрос, не случилось ли у него что-нибудь со скафандром, удивился и сказал, что всё работало, как положено.
   Очень странный и непонятный момент: если состыковать записи, то вторая словно продолжает первую, только начинается с момента 11 часов 59 минуты 16 секунд (время поступившего запроса компьютера - стереть, перезаписать, или сохранить оба варианта, или примерно момент, когда у Соломина началось сильное сердцебиение). Но при этом вторая запись не продолжает файл данных до этого момента, то есть все данные телеметрии меняются скачком. При состыковке файлов просто друг за другом получается перерыв в записи длиной примерно в две секунды - данные отсутствуют, нет сигнала. Причин этому я не понимаю, наш техник при дистанционной диагностике скафандра ничего не нашёл. Вероятно, сбой компьютера.
   Других отклонений или странностей ни в поведении, ни в физическом состоянии Соломина за последние полгода зафиксировано не было. Общее физическое состояние всегда было очень хорошее, эмоциональное - почти всегда ярко выраженное положительное.
   Сменный врач Лавр Дугаев".
   Вот эта запись терзала Кирилла больше всего. Что случилось на Станции-12 одиннадцатого июля? Почему не было сразу проведено расследование? Списали всё на сбой компьютера... Впрочем, у него уже были ответы на два его запроса, один из техцентра кольца спутников, другой - с Земли, из компьютерного отдела Спейс-Юниона. В обоих люди разводили руками и писали почти одно и то же: и первый файл, и второй - запись реальных данных, но откуда такое могло взяться, непонятно совершенно. Человек был в космосе меньше трёх часов, а записалось больше шести. Компьютерный сбой.
   Да думай же, голова!
   Через несколько секунд Кирилл сделал на поле пометку. "Послать запрос ко всем, у кого есть регистрирующая аппаратура - не было ли одиннадцатого июля в космосе замечено что-то необычное или хотя бы просто какое-то странное влияние на технику - связистам, телевизионщикам, сетевикам, голосистам". Хоть какой-то плюс к докладу. Надо перечитать и добавить... скажу, что с орбиты не успел просто.
   "Начальнику следственного отдела Спейс-Юнион Джону Раш. Копия: в Федеральное Бюро Расследований. Важность 2. Доступ на чтение - начальникам служб и их заместителям, после прочтения - на их усмотрение. 3 сентября 2211 года.
   От старшего детектива отдела расследований Спейс-Юнион Кирилла Бразера.
   По факту исчезновения техника Соломина.
   Провёл на Станции-12 в общей сложности 26 часов. Проделанная работа: визуальный осмотр станции, обыск всей станции с помощью биолокатора, в том числе бортового утилизатора, сканирование пространства и всех покрытий, выход в космос с целью поиска наружных следов, опрос техников, дежурного врача, дежурного на момент происшествия диспетчера. Визуальный осмотр можно было не делать. Биолокатор, кроме белья и верхней одежды, посуды (кружка для кофе), инструментов, скафандра и обычного плёночного персонального компьютера, оставленного на столике, не обнаружил ничего, принадлежавшего Соломину. Выход в Космос результатов не дал, кроме следов работы Соломина на одном из зеркал - трёхнедельной давности, в прошлую смену. Сканирование следов и восстановление слепка пространства показало, что Соломин восстанавливал повреждённую космическим мусором панель зеркала. Плановый ремонт.
   Сканирование внутреннего пространства станции показало, что Соломин перед исчезновением был в своей каюте, вошёл спокойно, почти две минуты просто стоял сразу за дверью, потом шагнул к столику. Последние следы показали, что он написал на столике два слова - "Не ищите", повернулся от него к двери, и после этого исчез. На столике сохранился отпечаток руки, на маркере - отпечатки пальцев. Написав на столе своё послание, Соломин повернулся от столика и предположительно сделал шаг вперёд, отпечаток правой ноги имеет возраст на несколько секунд больше, словно Соломин поставил левую ногу на что-то перед собой или просто держал её в воздухе, стоя на правой. Слепок пространства с помощью блока "Скульптор" показал, что он шагнул вперёд, прямо перед собой, и исчез. Файл данных прилагаю. Пробы воздуха, анализ микроосадков на раструбе фильтра кондиционера и воздухозаборнике системы вентиляции показали нормальное дыхание Соломина до последнего момента. Следов пота, дрожания или напряжения ног или рук на отпечатках нет.
   Версия о каком-либо уголовном происшествии не подтвердилась. Остальные отпали сами. Остаётся только версия влияния извне. Первым её выдвинул техник Иван Раш. При разговоре сказал, что нам "везде мерещится кровь, а я скорее поверю, что Соломин просто распался на атомы, превратился в антивещество или похищен инопланетянами, нежели что парни поссорились (его слова)".
   Кирилл оглянулся и начал шёпотом диктовать коммуникатору вставку в текст.
   "Среди приложений есть непонятный факт - сообщение от врача Дугаева. По этому факту предлагаю узнать, не регистрировалось ли одиннадцатого июля и в течении плюс-минус двух-трёх дней странных влияний или происшествий с техникой, не обязательно с компьютерной. Вероятно, проще всего сначала запросить ремонтные отделы в больших компаниях.
   С уважением, старший детектив Кирилл Бразер".
   Кирилл хотел уже было отправить документы по адресу, но что-то удержало его - какое-то смутное чувство, что он... проще сказать, не слабо получит по мягкому месту. Что что-то не так. Да небо и земля, что же такое?
   Он глянул в маленький иллюминатор. Челнок летел уже на высоте меньше десяти километров, летел, очень быстро снижаясь, тормозя, и корпус потряхивало от встреч с воздушными завихрениями - водитель явно спешил много сильнее, чем обычно.
   Блин. Что-то не так. Что-то забыл?
   Между лицом и экраном уже в который раз замерцал оранжевый шарик. Ох!!! Кирилл чуть не хлопнул себя по лбу, сдержал первый порыв... но всё равно не удержался от нахлынувших чувств и через несколько секунд с досадой треснул самого себя кулаком по ноге. Вот это да! Он посидел ещё немного, соображая, и, нагнувшись вперёд и упёршись головой в спинку сиденья впереди, шёпотом добавил в текст ещё одну фразу.
   "Проверить сетевой- и ГОЛОСОК-трафик Соломина, к сожалению, не хватило времени. Но это можно и лучше сделать с Земли и этим я займусь немедленно по прибытии.
   Данный отчёт, учитывая необычность происшествия, отправляю как предварительный."
   Вот это забыл, ничего себе. Сыщик, называется! Вот отхватил бы звёзд на всю спину за такой ляп... фактически - не закончил следствие! он посидел, упёршись лбом в спинку сиденье перед ним, потом откинулся на своё сиденье, глянул ещё раз в иллюминатор и сначала не понял - за ним было темно. Оглядевшись по сторонам, он заметил, что все иллюминаторы затемнены, в салоне включена подсветка, а челнок больше совсем не трясёт. Что такое? Приподнявшись и осмотревшись по сторонам, он увидел, что челнок действительно успел затормозить и просто висит на высоте километра в три, а немногие пассажиры точно так же, как он, приподнявшись, смотрят вперёд. Что такое?
   - Случилось что? - Кирилл спросил негромко, ровно так, чтобы услышал водитель через три ряда сидении перед ним. Тот обернулся, спросил удивлённо:
   - Вы что, не знаете? Сейчас же "Примус" подниматься будет! Увидим! - Он повернулся вперёд, наверное, дал какую-то команду челноку и в лобовом стекле включился тёмный фильтр, а в потолке, в передней половине, с тихим гудением открылось панорамное окно, тоже уже затемнённое.
   Конечно, Кирилл знал. Как не знать, можно сказать, событие века! А, просто это неудачное следствие... всё из головы вон. Подъём на орбиту для тестов и достройки нового межзвёздника, тоже фотонно-подпространственного, и пока самого большого из всех построенных. Диаметр тарелки нижнего, двигательного отсека - восемьдесят метров, верхней - шестьдесят. Окрестили его "Примусом", как бы в продолжение традиций, заложенных "Примой". Кирилл вспомнил, как удивился названию - что за слово такое? "Прима" - понятно, первая; а примус почему? Оказалось, что это тоже из латыни, и значило - "Первый". Так вот почему этот водила так гнал - хотел запуск увидеть. Да, будет зрелищно... Кирилл устроился в кресле поудобнее, поднял спинку - так можно было сидеть, почти не вытягивая шею вверх. Подождём.
   Ждать пришлось всего несколько минут. Впереди, километрах в четырёх-пяти или немного больше, на земле появилась светящаяся точка. Кирилл представил себе, как это выглядит вблизи и усмехнулся. Даже сейчас, с такого расстояния и высоты, сквозь воздух и фильтры в стёклах, эта точка била светом по глазам почти как дуговая сварка. А там - Кирилл был месяц назад на стартовой площадке, и ходил прямо под кораблём - она уже имела размер в метров пятнадцать-двадцать, по диаметру центрального излучателя корабля, и была никакой не точкой - столбом света чудовищной яркости, бившим из излучателя в специальное покрытие пятиметровой толщины бетонных плит под звездолётом. Пока - коротким столбом, всего метра два высотой: стоящий на площадке "Примус" снизу, с земли, можно было достать почти в любом месте рукой, а где-то надо было даже пригибаться, чтобы под ним пройти - такой он был низкий. Точка стала ярче, превратилась сначала в узкую полоску - на корабле заработали все излучатели - и начала расти, как индикатор уровня на дисплее, медленно превращаясь в прямоугольник... квадратик... снова в прямоугольник... в карандаш с тёмной точкой на вершине... ещё выше... тут, словно по команде - собственно, так и было - она словно разложилась, разошлась внизу, на земле, на двенадцать частей, двенадцать ослепительно белых нитей, и каждая из них ударила в небо, словно раскраивая его от зенита к горизонту на части, как нож - праздничный торт. Кирилл знал - это развернулись сигнальные отражатели, посылая часть света вверх и вбок, под углом примерно двадцать градусов, для лучшей автоматической ориентировки корабля. А в центре этого фейерверка с по-прежнему невозможной, невероятной силой светилась та нить, что давала сейчас начало и накал этим двенадцати - поток света от поднимавшегося корабля медленно вытягивался все выше и выше в тёмно-тёмно-синее, почти чёрное сквозь фильтры небо.
   "Как идёт... просто идеально!" Кирилл не мог сдержать восхищения. Он знал - при малейшем отклонении корабля от нужного направления поток света из его излучателей сместится и попадёт уже не на отражатели взлётно-посадочной площадки, а куда-нибудь ещё, и тогда эти двенадцать нитей сначала задрожат и смешаются, а может, мотанутся испуганно по небу и исчезнут - и это, может быть, будет уже значить, что случилась беда... но все двенадцать нитей стояли идеально, даже почти не вздрагивая, только медленно и спокойно наклонялись все вместе к западу, всё сильнее и сильнее - сказывалось вращение Земли под поднявшимся кораблём, и стало заметно, что они словно медленно остывают - как остывало бы раскалённое железо: корабль поднялся уже высоко, и, наверное, убавил мощность, вдобавок свет от него проходил уже через толщу воздуха. Кирилл проводил его взглядом, повернулся к водителю:
   - Скажи, хотел бы на таком порулить, а?..
  

***

  
   Через ещё полтора часа полёта, с подъёмом почти в стратосферу - для скорости (сказалось, что водитель сделал немалый крюк к Байконуру-1) челнок, наконец, пришвартовался к хоботу пассажироприёмника Европы-3. Кирилл попрощался с оказавшимся очень даже неплохим парнем водителем, вызвал для чемодана робота-носильщика, и пошёл к галерее перехода на железнодорожную часть станции. На ходу позвонил Алёне.
   - Алён?
   - Кирилл, наконец-то. Слушай, ты мне нужен. У меня проблема.
   Он остановился, нарочито повернувшись, чтобы она увидела, где он находится.
   - И куда мне теперь? В аэропорт? - Он улыбнулся, посмотрел на часы. - Алёна. Я через восемь минут всё равно что полечу. Только скажи -- куда летим.
   Она досадливо мотнула головой.
   - Слушай, я серьёзно. У меня дело рушится. Человек пропал, и абсолютно ничего. Ну совсем, понимаешь?
   Кирилл перестал улыбаться.
   - У тебя пропал человек... и что?
   - Да ничего. Вообще. Ни одной мысли, можешь представить? Девушка. Двадцать пять лет. Пропала с работы, не выходя из своего кабинета, из офиса - при том, что в офисе было, кроме неё, ещё три человека. Ни одна версия не держится. Тут такое... У тебя есть немного времени?
   - Когда пропала? - Он уже забыл обо всём остальном, напрягся... всё-таки не зря он был старшим следователем.
   - Двадцать шестого вечером, перед концом рабочего дня. По следам - в начале пятого. Была в кабинете, в четыре вместе с коллегами пила кофе. В полпятого одна из них зашла к ней в кабинет - нету. Сначала думали, что как-то незаметно ушла. Но у них в офисе учёт, всех, кто входит-выходит, компьютер записывает автоматически. Не выходила. Восемнадцатый этаж. В офисе нет. Внизу, под окнами - нет. Стены везде. Тут ещё две женщины, так они в шоке четвёртый день. Как на работу приходят, так и всё. Третий, мужчина - держится. У меня все версии попадали, Кирилл. Все. Третий день уже. Можешь что-нибудь сообразить? - Алёна вдруг заговорила почти шёпотом. - Кирилл, у меня тут такое... я тебе по голосу всё сказать не могу, правда. Можешь доехать? Это всего десять минут от нашего офиса... я такое накопала тут... у меня уже закат разума начинается. И не знаю, что делать.
   Кирилл с полминуты простоял, не замечая, что у него сам открылся рот, а потом, спохватившись, рванул бегом по переходу на вокзал:
   - Алён, я на поезд! Я буду через три часа, жди! Нет, лучше встречай меня на вокзале, да? Я еду!!!
   Тихоходный вокзальный носильщик остался стоять в переходе. Тяжелый чемодан в руке, хоть и ехал по гладкому полу на своих колёсиках, здорово мешал бежать; но на поезд Кирилл всё же успел.
   И глядя в окно экспресса, летящего по подвеске со скоростью почти шестьсот километров в час, он думал о том, что такого не бывает, такого совпадения быть просто не может... но догадался он всё равно правильно: Алёна скажет ему, что в кабинете этой девушки был мужчина, который в комнату ни через дверь, ни через окно не входил и не выходил... и что обнаружила она это при сканировании следов и при конструировании слепка пространства.
   Примерно через час он вдруг почти подпрыгнул на сиденье, вскочил и сунулся к своему чемодану; но, тут же передумав, сел снова в кресло, спокойно вытащил из наплечной сумки небольшой ППК - персональный плёночный компьютер, принадлежавший Соломину, подключил его к бортсети поезда и уже до самого Екатеринбурга-центрального не отрывал глаз от дисплея. Если бы кто-то внимательно посмотрел на его лицо в начале поездки и перед остановкой в Екатеринбурге, то сказал бы уверенно - человек помрачнел, и сильно. У человека явно проблемы.
  

***

  
   Валера и Руди неспешно трусили вокруг стадиона. В этот раз Валера, выйдя из лесопосадки, увидел своего нового знакомомого ещё издали - тот же самый серо-зелёный костюм почему-то чётко выделялся на фоне искусственного покрытия футбольного поля. Руди поднял приветственно руку, и, неспешно выйдя на дорожку навстречу Валере, сделал рукой приглашающий жест - пробежимся?
   - Здраствуйте, Валера. Я знаю, что у вас уже есть ко мне вопросы. Я объясню большинство из них двумя словами: я не с Земли. - До этого момента Руди спокойно бежал рядом с Валерой, и сказав это, продолжал бежать, словно ничего не случилось. - К сожалению, я сейчас не могу просто показать вам, откуда. Наш мир называется Истар. Если смотреть с Земли, то это на ваш Север, в сторону скопления Волос Вероники, только много дальше, за скоплением. - Он сказал это совершенно буднично, словно объяснял, каким автобусом лучше проехать до его района. Валера запнулся на мгновение, но остался на дорожке, и продолжил такой же неторопливый бег. Так. Только этого не хватало...
   - Руди, и вы, конечно, хотите, чтобы я вам поверил. - Он сказал это, не глядя на собеседника. А чего глядеть? Подходит к вам человек в спортивном костюме и говорит, что он - инопланетянин. Ага, точно, вот и костюмчик с внеземной фирмовкой. Теперь Валера замедлил бег, перешёл на шаг, потом остановился. Вздохнул несколько раз, успокаивая дыхание, повернулся, посмотрел собеседнику в глаза. - Или вы всегда так начинаете разговор?
   Руди тоже вздохнул, и, спокойно задрав рукав спортивной куртки до локтя, показал Валере руку.
   - Смотрите. - Он спокойно засунул себе под мышку кулак левой руки и несколько раз сжал пальцы правой. - Этого вам достаточно?
   Валера, сначала не поняв, уставился на его руку. И что? Рука, как... нет, не как рука... От энергичных движений пальцев незнакомца на ней начали набухать вены - ток крови задерживал засунутый под плечо кулак. И эти вены были, вообще-то, не там, где они у человека обычно должны быть: но на это можно было бы и не обратить внимания. Главное было другое - сквозь белую,, словно никогда не видевшую ни солнечного света, ни солярия кожу, ярко освещённую сейчас утренним солнцем, стало ясно видно, что вены у того отсвечивают не синим, а отчётливым голубым с зеленью. А Руди вдруг поднёс левую руку к правой, сделал движение, словно ткнул чем-то в палец, и Валера увидел, как на его безымянном пальце медленно набухла небольшая капля - бледно-голубого цвета.
   - У меня в кровяных тельцах не железо, а медь. Поэтому кровь у меня не красная, как у вас, а голубая, Валера. У вас - гемоглобин, у меня - гемоцианин.
   Он смотрел очень, очень спокойно, но где-то в лице, в плотно сомкнутых губах, в глазах - угадывалось напряжение. А Валера стоял и не отрываясь смотрел на его лицо. Вот чего он не сообразил с самого начала - что тоненькие жилки в глазных яблоках у незнакомца не красные, а почти бесцветные... почти, потому, что чуть-чуть голубые. А глаза нормальные, серые. Он сглотнул. Ох...
   - Руди... Сделайте вот так... - Валера поднял руку и слегка оттянул пальцем вниз нижнее веко, показывая. Тот кивнул, повторил жест, и Валера увидел голубое - там, где должно быть красное.
  

***

  
   - Милая, ты же любишь незабудки... я хотел принести тебе. Только не нашёл. Обежал весь район... нигде не было. - Валера виновато глянул Марии в глаза, чувствуя, что самому становится стыдно и неприятно оттого, что он врёт. - Не сердись... знал бы, что их нигде нет, лучше остался бы с тобой...
   Мария качнула головой, повернулась назад к зеркалу - причёсываться дальше.
   Валера вздохнул. Блин, ну как ей такое рассказать? Вот сказать, что только что говорил с инопланетянином... ой, нет. Ещё хуже будет. Чёрт, с ума сойти можно от всего этого... И тут ему вспомнился разговор с Роем, что хотел поговорить с ней и об этом. Он бросил взгляд на стол. Там уже стоял кофейник, чашки и небольшой подносик с булками - пока его не было, Мария успела сделать завтрак.
   Встречался Валера с Марией уже месяца три. Началось всё совершенно случайно - нужно было разгрузить машину, которая привезла в офис "энергетиков" (Отдел энергетики Спейс-Юниона) новые компьютеры. Валера просто стоял на улице возле офисного здания и ждал маршрутку. Водитель, увидев на его куртке фирмовку "Спэйс-Юниона", попросил помочь, сказал, что один не может, прихватило спину: Валера согласился - что там десяток коробок? Спешить было некуда. А поднявшись с первыми двумя в руках на восемнадцатый этаж и толкнувшись в нужную дверь, нос к носу столкнулся с ослепительной рыжеволосой красавицей. Одну коробку он тогда уронил, от неожиданности - хорошо, что в ней были только блоки питания, практически неубиваемые части. И получил в награду первую улыбку, которая тут же, мгновенно, вызвала у Валеры просто какое-то словоизвержение - такое, что через полминуты он уже знал, что её зовут Мария, через минуту - что она здесь не случайно, а работает, через три минуты - что живёт она в Старых Семи Ключах... красавица только распахивала серо-зелёные глаза шире и шире, и в конце концов, рассмеявшись, остановила его, как коня на всём скаку, простым вопросом - а тебя-то как зовут?
   Потом Валера, хоть убей, не мог вспомнить, что он ей говорил в эти первые три минуты. Потому что не говорил, а смотрел - в глаза, на лицо в ореоле ласкового, рыжего солнечного света, на улыбку. Смотрел и тихо млел. А говорил за него один только язык, и что нёс - кто его знает, но, видимо, что-то подходящее, потому что и имя, и район оказались правильными и вбились в мозги сразу и насмерть. Потом, в тот же вечер, Валера встретил её у офиса после работы.
   А теперь, через три месяца, он просто не мог представить свою жизнь без неё.
   Валера зашёл в ванну, бросил в накопитель стиралки майку и наскоро умылся. Выйдя, он невольно остановился в дверях, любуясь - Мария успела расчесаться, и сидела теперь у стола, смотря на него с лёгкой улыбкой, спиной к окну: и он в который раз залюбовался ей, её улыбкой, окружённой солнечным сиянием волос.
   - Завтракать стоя будешь? - улыбка стала чуть ярче. Валера улыбнулся в ответ, прошёл к столу. Квартира у него была почти стандартная - восемнадцать метров комната, два - балкончик, четыре - кухня и прихожая, ещё три - ванная: а почти - потому что была последняя в ряду, и то ли строители где-то ошиблись, то ли так должно было быть, но у всех соседей комнаты были по четырнадцать и даже двенадцать метров, а в этой - восемнадцать: и при выборе это решило дело. Маленькую комнату он не хотел.
   - Доброе утро, милая. - Он наклонился, поцеловал её в уголок глаза. Она ответила, приподняв лицо навстречу для поцелуя, и у Валеры отлегло от сердца - не сердится! Откуда у него появилась эта привычка - начинать утро вот так? Валера не знал. Никогда, ни у родителей, ни в кино, ни где-то ещё, не видел и не слышал он такого. Помнил только, что вырвались у него эти слова в первое же их совместное утро, ещё в постели, когда Мария проснулась от его поцелуя и открыла глаза навстречу его взгляду - и понравились. А когда через пару недель он остался на выходных у неё, и она разбудила его точно так же, как будил её он - поцелуем, и шепнула в ухо "С добрым утром, милый!", Валера решил сразу: у них должно быть так всегда.
   Валера присел на край дивана, подвинул к себе чашку с кофе.
   - Марий... я хотел с тобой поговорить... о нас.
   Она бросила на него быстрый взгляд, подвинула в его сторону тарелку с маслом и мармеладом, посидела, опустив глаза на стол. Повернулась к Валере.
   - М-м?
   Он помолчал, глядя на свой кофе. Встретился с ней глазами.
   - Знаешь... я хочу, чтобы мы... чтобы мы остались вместе совсем. Чтобы ты была со мной всегда. И чтобы у нас был ребёнок. Наш. Хотя бы один... Останься со мной, Марий... знаешь, я просто не могу себе представить, что тебя в моей жизни нет... я люблю тебя.
   Она опустила глаза. А когда она снова посмотрела на него, Валера увидел в её глазах боль.
   - Я тоже люблю тебя, милый. Но как мы это всё устроим? Если искать квартиру на двоих, то надо как-то это всё оформить. Хотя бы совместную аренду. А ребёнок... - Она покачала головой. - Валера, я боюсь. У меня нет знакомых, у которых не было бы проблем из-за этого.
   Валера вскочил со стула, присел на корточки рядом с ней и схватил её за руки.
   - Милая, мы что-нибудь придумаем. Мы обязательно что-нибудь придумаем! - Он встал, наклонился к ней и поцеловал в губы. - Знаешь, моя бабушка всегда говорила - кто ищет, тот найдёт!
   Она грустно качнула головой, улыбнулась слабой, болезненной улыбкой.
   - У одних моих знакомых недавно забрали ребёнка... люди из центра защиты детей. Единственного. У них папа - водитель городского автобуса,получает немного, а мама осталась без работы, когда фирму начали реорганизовывать... не смогла сразу хоть что-нибудь найти... и всего через месяц ребёнка забрали, сказали - у вас нет теперь родительского минимума. Их девочка кричала "мама" так, что было слышно на весь дом... Прости, милый... я не могу об этом даже думать. Мне страшно.
   Валера мрачно уставился в свою чашку. В голове всплыли слова Роя: "Поговори с людьми, посмотри, что делается: стоит человеку с детьми или хотя бы с одним ребёнком вдруг остаться без работы, как эти стервятники из центра защиты детей тут как тут. Такое впечатление, что они заранее знают, к кому идти... зато фирмы по детоводству процветают, хотя про них иногда рассказывают такое, что просто ужас берёт!" Он тряхнул головой.
   - Милая. Не всё так плохо... я ведь всё-таки не простой водитель. - Он сглотнул. - И я всё равно хочу, чтобы мы были вместе. Всё равно. - Он встал, шагнул к Марии, снова присел перед ней на корточки и взял её за руки. - Всегда... Нам нужно просто подумать.
  

***

  
   Алёна встретила Кирилла у выхода с перрона, и он почти с ходу спросил, даже не поздоровавшись:
   - Слепок сделала, да?
   Она молча кивнула.
   - Понятно. Ладно, поехали в офис сначала. Не таскаться же с этим. - Кирилл кивнул на свой чемодан. - Ты говоришь, туда от офиса десять минут - езды или ходу?
   - Ходу, Кирилл. Совсем рядышком офис - отделение "Спейса", отдел энергетики.
   Кирилл мрачно кивнул. Кажется, всё даже ещё хуже, чем он думал в поезде.
   Через минуту они вышли из здания вокзала к стоянке машин общего пользования - совершенно пустой. Кирилл удивлённо огляделся.
   - Ты не на машине? - Он крутил головой по сторонам, оглядывая стоянку, словно не верил глазам. Алёна посмотрела на него с удивлением.
   - Кирилл. Пятница, вечер. Выходные. У детей школа началась, все празднуют. Все машины разобраны. Я на маршрутке приехала...
   - А чего ж ты на фирме не взяла? Я думал, больше с чемоданом не придётся таскаться.
   - Так тоже нет ни одной. - Она пожала плечами.
   Он молча поморщился, нахмурился, постоял несколько секунд, и, не глядя протянув руку к своему коммуникатору, привычным движением прижал палец к сенсору микрофона.
   - Ближайший автобус отсюда до офиса.
   Алёна улыбнулась, поняв - он просто автоматически делает то, что сделал бы в любом случае. А спросить у неё ему и в голову не пришло... Коммуникатор Кирилла зажёг перед ним зелёный прямоугольник с ответом, Кирилл глянул, подхватил с земли чемодан:
   - Семь минут ждать. Не страшно.
   Они молча дошли до остановки городских автобусов, остановились на платформе. Мимо почти сразу прошелестела маршрутка, но останавливать её Кирилл не стал. Лезть в маршрутку с чемоданом в руках ему не хотелось.
   - Алён, кажется, это теперь не твоё дело. И, скорее всего, уже и не наше.
   Она посмотрела с недоумением, которое быстро, почти сразу сменилось обидой:
   - Ты решил меня отстранить? Уже?
   - Нет. - Кирилл посмотрел ей в глаза, прямо. - Но скорее всего, это уже не твоё дело. И моё - тоже уже не моё. У меня такой же случай, как у тебя, Алёна. И они сто процентов связаны между собой. У меня ещё нет никаких фактов, но я чувствую. Давай не здесь, в офисе расскажу... - Он вздохнул. - Не волнуйся. Ты тут ни при чём.
  

***

  
   В офисе, поставив надоевший чемодан под стол и включив компьютер, кофеварку и видеоэкран, Кирилл плюхнулся на стул и пару минут просидел, мрачно глядя перед собой. Алёна, чувствуя его настроение, тоже молчала. Потом вышла в коридор и почти сразу вернулась с двумя чашками для кофе. Лишь когда пискнула выключившаяся кофеварка, Кирилл поднял голову и увидел в руках у Алёны чашки.
   - Ох. Извини. - Он рассеянно потёр пальцами виски. - Значит, так. У меня - такой же случай. Пропал человек, с космической станции. С зеркала. Не в открытом космосе, а из самой станции, из замкнутого помещения. Следов нет, версий - тоже. На слепке видно, что он просто шагнул вперёд и исчез. Физически исчез, больше ничем и никак не регистрируется. Я думаю, у тебя примерно такая же картина. Да? - Он повернулся к ней.
   Алёна, замерев, стояла в шаге от стола с двумя чашками кофе в руках.
   - Да. Я сделала видеослепок. На нём видно, что девушка стояла у окна, повернулась, постояла на месте девять-десять секунд, пошла вперёд и исчезла. Пошла спокойно. Видимо, протянула вперёд руку. Больше нет ничего. Вообще. - Она, наконец, сделала шаг и поставила кофе на стол. - Кирилл, что же это такое? Этого же не может быть... был человек и нету...
   Он нахмурился.
   - Ты уверена, что больше ничего нет? Перед ней, прямо перед ней - тоже?
   Алёна пожала плечами.
   - Ну, на слепке перед ней была какая-то помеха, перед тем, как она шагнула. Но она такая маленькая, что её "Скульптор" в режиме слепка не берёт. Видно только какое-то бледное светлое пятно, может, в пол-ладони размером. - Кирилл быстро поднял голову и уставился на Алёну. Она смутилась. - А для его фоторежима - ты же знаешь, какая мощность нужна. Я послала один запрос, но свободных ресурсов не было, и я решила не требовать подключение к вычислительному центру... там что-то такое, маленькое совсем...
   Кирилл помолчал, размышляя. Его версия ещё не рухнула, но...
   - Вот это - очень зря. Значит, сейчас мы пошлём срочный запрос, и пока придёт ответ, как раз успеем взять "Скульптора", прийти туда и приготовиться. И возьмём оба наших компьютера - если придёт отказ, то мы их спарим... кстати, там же тоже есть машины, в офисе? К ним есть доступ?
   - Да, в каждой комнате... есть. Четыре, может, даже пять штук. - Алёна держала в руке чашку с кофе, так и ни разу не отпив - забыла.
   - Ну вот, если придёт отказ, то мы их задействуем... они офисные, слабые, конечно... но если нам удастся сложить вместе штук пять с нашими, то... хотя бы одна фотография за пару часов должна получиться. Нам нужна чёткая фотография, Алёна. Чем чётче, тем лучше. Нам нужна эта помеха. - Он встал, шагнул к своему компьютеру. - Где-то у меня тут был этот бланк запроса... нет... нет... ага, вот. - Кирилл забарабанил пальцами по нарисовавшейся на столе клавиатуре, и, не поворачиваясь, сказал тихо:
   - Тебе надо было это сделать сразу. Я не упрекаю, просто имей в виду на будущее. - Он бросил на неё короткий, спокойный взгляд - убедиться, что она не обиделась, поднялся от стола. - Ну вот. Допиваем кофе и идём.
  

***

  
   - Валера, на этот вопрос я вам отвечу позже. Я не скрываю от вас ничего. Дело просто в том, что я сначала хочу вам кое-что показать, а потом уже объяснять - почему именно вы. Пока просто поверьте, что именно вы могли бы выполнить одно важное дело. Очень важное. И браться за него или нет, будет только вашим решением. Но объяснять я могу только постепенно. Кстати, я должен вам признаться - мне тяжело подолгу находиться на Земле. Поэтому, если можно, давайте будем впредь встречаться чаще и ненадолго?
   Валера посматривал на Руди слегка недоверчиво и настороженно. На прошлой встрече, когда у него прошёл первый шок от понимания, что из всего человечества почему-то именно ему выпало вступить в контакт с ни много ни мало братьями по разуму, он спросил - почему я? Руди улыбнулся и сказал - об этом попозже. И сейчас тоже - попозже. Завтраками кормит?
   - Руди. Я должен вам верить, но ведь вы тоже понимаете, что долго так не может продолжаться. Пока что всё выглядит, как сказка для детей - почему-то именно я - единственный из почти четырёх миллиардов людей... смешно, строго говоря.
   Собеседник покачал головой, нахмурился.
   - Нет, Валера. То, о чём я вам хочу рассказать, вовсе не смешно. А когда я объясню всё до конца, вы поймёте и почему именно вы. Дело не в образовании, не в вашей работе и не в какой-то вашей особой подготовленности. Тут совсем другие причины.
   Они встретились снова на стадионе и сидели на одной из скамеек трибуны, смотря на немногочисленных утренних физкультурников. Руди был на этот раз в другом костюме, на вид явно плотнее и теплее - может, потому, что погода несколько испортилась, похолодало. Валера улыбнулся:
   - Руди, вам у нас холодно? Скажите, какой он, ваш мир?
   Руди слегка прищурился, провожая взглядом пролетающую мимо бабочку.
   - Примерно такой, как ваш для вас. - И, увидев, как у Валеры меняется выражение лица, добавил. - Валерий, мне не холодно здесь. Дело в другом. Наш дом... он, как и ваш, хорош ровно настолько, насколько любим. Он похож на ваш, у нас тоже есть животный и растительный миры, погода и смена сезонов и так далее. Мы - тоже люди. Другие, но люди. Если получится, то попозже вы сможете увидеть, как мы живём. Но вам там долго нельзя находиться, как и мне - здесь.
   - Почему? Воздух другой?
   - Нет. Всё похоже. И кислорода в воздухе на четверть больше, чем здесь. - Руди вздохнул. - Другое то, что вы, земляне, сознательно не ощущаете - электрический заряд планеты. У нас, на Истаре, он положительный, а у вашей Земли - отрицательный. И это очень много значит. Кстати, это ответ на ваш будущий вопрос - почему то дело, о котором я вам расскажу, не может сделать кто-то из нас. Почему мы ищем кого-то со стороны. - Он помолчал. - А сейчас я хочу вам предложить немного освоить нашу технику, Валера. Это необходимо... как у вас говорят? Лучше один раз увидеть, чем сто - услышать? Это наш основной способ перемещения. Ну, если не идти ногами. - Руди улыбнулся. - Не думайте о том, что у меня ничего нет в руках. Это руками пощупать нельзя. Называйте его просто Переход. - Он провёл пальцем по ещё влажной от росы спинке сиденья напротив, нарисовав на ней лежачую восьмёрку - знак бесконечности. - Пару первых раз вы будете перемещаться только в пространстве, время добавим попозже. - Он провёл вертикальную линию, разрезавшую лежащую восьмёрку пополам. - И давайте перейдём на ты? Мне кажется, так было бы проще.
   Валера пожал плечами, улыбнулся. Неудобно с Руди уже не было - может, потому, что забывалось, что он ЧУЖОЙ, а может, потому что тот был очень благожелательным, и вёл себя как... партнёр?
   - Давай на ты. Я так чувствую, что мы ещё много раз встречаться будем...
   Руди кивнул, очень серьёзно.
   - Валера, от тебя зависит. А теперь представь себе этот символ, мысленно: поначалу так проще...
  

***

  
   Кирилл уже спарил оба их компьютера и теперь бегал из одной комнаты в другую, чтобы подключить к этой паре те четыре, что стояли в офисе, шёпотом ругая себя самого за то, что забыл взять с собой универсальный блок-сервер - всё было бы проще и быстрее. Алёна тем временем установила в углу кабинета пропавшей девушки "Скульптора", настроила его приёмник на нужный участок комнаты, и подключила к его ноутбуку.
   - Кирилл, у меня всё готово.
   - Ага, сейчас... - Он буквально запрыгнул в комнату, с удовольствием посмотрел на экран и вдруг взорвался. - Чёрт знает что!!! Нет, ты только полюбуйся! У них тут в офисе - самые новейшие машины! Они что, так нужны тут, бумажки передвигать? В игры играют, что ли? А наши - для работы! - по сравнению с этими просто утиль!!!
   На дисплее висело сообщение системы: "Суммарная вычислительная мощность - 18,1 пентафлоп". Алёна качнула головой. Она знала - оба их ноутбука вместе давали меньше двух.
   - Зато с восемнадцатью пентами одна хорошая фотография получится за минут двадцать-двадцать пять, Кирилл. Так что сейчас это скорее хорошо, чем плохо. Начинаем?
   - Угум... блин, всё, как тысячу лет назад. Деньги для денег, а нам - что останется... - Он запустил в компьютере программу "Скульптора" и на несколько секунд задумался.
   - Слушай. Раз у нас есть такая неплохая мощность... может, есть смысл сразу сделать объёмную фотку? Ну, дольше будет, да... зато куда как лучше! М? Кстати, время какое ставить?
   Алёна пожала плечами.
   - Давай сделаем объёмную. Мы всё равно рассчитывали на два часа работы... Ставь двадцать шестое число, шестнадцать двадцать одна двадцать пять. - Она нажала кнопку "Старт" на дисплее "Скульптора". - Всё, он начал... я пойду, посмотрю, где у них тут кофе. Дело к ночи уже.
   Кирилл, возясь с настройками программы, оторвался на секунду от компьютера:
   - Цены тебе нет, коллега.
   Она остановилась уже за дверью, обернулась и хотела ответить, но увидела - он уже весь там... в этих пентафлопах, в терабайтах данных, которые сейчас потекли в компьютер со "Скульптора", в этих процессорах, в этом розыске... улыбнулась какой-то странной улыбкой, и промолчала.
   Потом, пока они уже просто сидели в ожидании фотографии, попивая кофе, он вспомнил про компьютер Соломина.
   - Слушай. А ты проверяла её личный комп? И её трафик?
   - Да. Всё пусто. Совсем. То есть не совсем, но совершенно ничего, что могло бы указать на него самого или на переписку.
   - И у неё! - Кирилл недовольно поморщился. - Знаешь, я в поезде проверил его личный плёночник. Такое впечатление, что он готовился, что ли... тоже всё пусто. Будто он ни с кем не переписывался, не общался... вообще. Я думал, он всё просто постирал, но даже наша "диск-докторша" не нашла в памяти ничего для восстановления. Впрочем, это как раз и говорит о том, что люди собирались... у любого человека в компьютере хоть что-то да есть, чёрт возьми!
   - Не ругайся, Кирилл. - Алёна спокойным жестом поправила волосы. - Мы можем обратиться к провайдерам, и запросить данные у них. То, что не старше пяти дней, получим так. А если немного нажмём, то получим всё, что есть. По ней я запрос уже послала. Может, он для всего пользовался каким-нибудь сетевым сервисом.
   Кирилл кивнул.
   - Да, а я ещё нет... надо хоть сейчас сделать.
   Когда он послал запрос на данные по трафику Соломина, делать стало совсем нечего. Нужно было просто ждать фотографию. И Кирилл, попивая кофе, вдруг поймал себя на том, что у него почему-то нет чувства досады от почти проваленного следствия, нет стыда ни за свои глупые ошибки, ни за то, что он так запросто говорит о них Алёне, что у него нет чувства, что рядом с ним - коллега по работе, его подчинённая, а есть что-то другое... что-то странное, удивительно тёплое и радостное... родное? Словно нет никакого космоса, никакой работы, розыска, а есть вот эта комната и в ней - он и она, и ничего и не надо больше.
   Трёхмерная фотография "соткалась" за час пятьдесят - весьма неплохой результат. Ноутбук Кирилла, бывший в связке главным, пикнул и выбросил сообщение - готово. Кирилл, подскочив с кресла, прыгнул к компьютеру и открыл файл данных.
   На экране повисло изображение стройной, красивой девушки, с волосами ярко-каштанового цвета, в светлом офисном костюме, стоявшей так, словно она не спеша, улыбаясь, шла по комнате от окна к чему-то в середине. Кирилл повернул фотографию, глянул как бы из-за спины девушки, и они оба впились взглядами в экран... на нём к девушке, навстречу её протянутой руке, из воздуха, из ниоткуда, из ничего... была протянула рука. Нормальная человеческая рука, то есть кисть руки. Видна она была до запястья, и была повёрнута ладонью немного вверх.
   Сначала Кирилл с Алёной просто молчали. Потом он медленно повернул фотографию, чтобы посмотреть сбоку, и с другой стороны, включил увеличение. Сомнений не было. Кисть мужской руки просто висела в воздухе. С до ужаса отчётливым срезом тканей там, где она кончалась, только без крови. Кирилл кашлянул, чтобы прочистить охрипшее горло, потом сглотнул.
   - Вот тебе и помеха...
   Алёна стояла молча, широко открытыми глазами глядя на экран, потом попыталась что-то сказать.
   - Крррхххх... - Она закашлялась, помолчала. - Кирилл... что угодно... что это?..
   Он повернулся к ней, и внезапно крепко взял за локоть.
   - Спокойно. Присядь, я тебе скажу, как понимаю.
   Кирилл не отпустил её локоть, пока она не села.
   - Алён, они оба... в какой-то связке, мой Соломин и эта твоя... кстати, как её звали?
   - Мария... Мария Шувалова.
   - Да. Соломин исчез, видимо, так же. Я не знаю, что это за рука... знаешь, что? Надо сделать ещё пару фотографий. С интервалом в пять секунд или в три... даже лучше в одну, и не пару, а штук пять-семь... И не объёмных пока, а выбрать ракурс... - Он снова прокашлялся, шагнул к компьютеру, повернул фотографию. - Вот так... немного сбоку-спереди. Давай сделаем, я поставлю разрешение поменьше, чтобы быстрее было. Алён? - Кирилл повернулся к ней. -Ты в порядке?
   Она медленно кивнула, спрятала лицо в ладонях. Кирилл услышал медленный вдох.
   - Да. Делай фотки, а я сделаю ещё кофе. Видно, мы здесь задержимся ещё. - Она решительно встала и шагнула в коридор, где в офисе была устроена небольшая кухня.
   Через полчаса - Кирилл "заказал" небольшие фотографии и уменьшил размер сканируемого участка комнаты , для скорости - у них было ещё пять простых, не объёмных фотографий, на которых было видно, что рука словно появилась из ниоткуда, а Мария подходит к ней и кладёт на неё свою. Шестая полученная фотография показала, как она исчезает, но на это у Алёны уже просто не было сил смотреть. Она отвернулась от монитора.
   - Кирилл. Тут только рука, больше ничего. И Мария, смотри, словно тает, когда исчезает... на атомы распадается, что ли? Что это?
   Он нахмурился.
   - Я бы сказал, что это какой-то способ транспортировки... может, кто-то умеет так работать с пространством? Слушай, ведь никто не знает, как выглядел бы на фотографиях ныряющий или выныривающий звездолёт, например. Может, так же? В общем, нам надо теперь сесть и подумать... ты отчёт уже отправила? - Он почти сразу махнул рукой. - Ах, да... как и я.
   Он отпил пару глотков кофе, посидел секунд десять молча, и, снова повернувшись к своему ноутбуку, забарабанил пальцами по дисплею, настраивая что-то.
   - Алён. Нам придётся подождать ещё. Нам нужна фотография руки. Чёткая и хорошая. И объёмная. Но это будет только сама рука, это недолго. Может, минут сорок. - Он вздохнул, глянул на неё. - Слушай, там больше ничего нет, в буфете, кроме кофе? Может, давай позвоним и закажем что-нибудь поесть?
   Алёна вздохнула, потёрла рукой лоб.
   - Давай. - Она улыбнулась, какой-то своей мысли. - Я позвоню сейчас... Просто пиццу будешь?..
   - Не просто, а с морскими фруктами. И большую. Блин, я последний раз кушал когда? - Кирилл нахмурился, вспоминая. - М-м... слушай... На "Приме", перед тем, как на станцию с неё полетел! Полтора суток назад?
   Он посмотрел на Алёну расширенными глазами, словно не верил сам тому, что сейчас сказал, покачал головой.
   - Не, две больших. Или лучше две и потом ещё одну. Ё-моё, вот теперь вспомнил и аж живот подводит! - Кирилл недовольно и удивлённо покрутил головой, снова посмотрел на неё, нахмурился. - Звони. А то теперь ещё немного и начну любую органику искать, чтобы потребить. - Он сделал шутливо-кровожадное лицо, глядя на неё исподлобья, и почти сразу сам смутился от своей шутки.
   Алёна улыбнулась и протянула руку к своему Голоску.
  

***

  
   Валера медленно летел вдоль поверхности зеркала, посматривая на индикатор страховочного фала - не выбирается ли, застопорившись где-нибудь в полозьях. Надо было решаться. В этом дежурстве выход в космос - последний, а следующее дежурство аж через две недели. Но было страшно. Откровенно страшно попробовать в действии переход, подаренный Руди. Наверное, поэтому пришла в голову мысль первую пробу сделать здесь, на работе - всё-таки он в скафандре, в Космосе. Какая-никакая, а защита. И если что случится плохое, то уж не на Земле. Он вздохнул, чувствуя, что несмотря на все объяснения и демонстрации Руди, всё равно не может до конца поверить, боится и волнуется, и чем дальше, тем сильнее. Скосив глаза на часы, отсчитывавшие время с момента включения скафандра, он увидел - прошло уже больше сорока минут. Надо было решаться.
   Он закрыл глаза, представил себе символ перехода. Тот немедленно появился в сознании, нарисовавшись светлым пятном на почему-то чёрном фоне. Валера мысленно приказал переходу открыться и представил себе за ним Луну - не близко, но и не далеко, наверное, на тысяч пятьдесят расстояния. Открыл глаза. Картинка из сознания переместилась в глаза - он, медленно летя вдоль поверхности зеркала, приближался к словно большому видеоэкрану, на котором пока не было картинки, кроме еле угадываемого символа перехода. Граница окна была совершенно чёткой - переход подсвечивало прямыми лучами Солнца и отражёнными от тарелки, и его выдавало бледное, едва заметное радужное свечение, словно от стенок мыльного пузыря. Валера торопливо отстегнул страховочный фал, толкнул его карабин за себя, прикинул оставшееся время - примерно десять секунд... ох, прощайте все... на всякий случай...
   Он чуть не сказал это вслух, чувствуя, как начинает греметь сердце в груди и становится тяжело дышать от волнения. Пять... три... одна...
   Ничего не произошло. Совсем ничего. То есть он просто не почувствовал, что что-то происходит. Только глаза тут же, автоматически отметили, что слева от него исчезло огромное яркое пятно - чаша тарелки, вдоль которой он только что летел, сменившись чёрнотой космоса. Теперь светлое было наверху, над головой. И, подняв голову, он увидел: это светлое - Луна. Рядом, совсем рядом - наверное, только немного дальше, чем мгновение назад, была Земля. На панели скафандра погас какой-то яркий красный символ, сменившись зелёным, но какой - он даже не глянул. Сейчас Валере хотелось закричать и запрыгать от нахлынувших восторга и радости - РАБОТАЕТ! И если бы он мог это сделать, то сделал бы. Но в скафандре не попрыгаешь, и он только скорректировался в пространстве, чтобы смотреть на Луну не вверх, а вперёд, потом повернулся, чтобы видеть и Землю, ставшую теперь в несколько раз меньше, и просто завис в пространстве, чувствуя, что от избытка чувств очень хочет включить общий канал связи и закричать на всё Приземелье - люди, всё будет хорошо! - а потом взять в ладони этот голубой шарик...
   Через несколько минут на панели замигал огонёк вызова. Ох, блин... Неужто ищут? Вот теперь он сообразил, что значил тот красный символ - перенёсся-то на добрых триста тысяч километров, не подумав... а теперь в компьютере станции будет отметка, что скафандр какое-то время вообще не был на связи - пока сигнал снова дошёл до станции, пока установилось соединение... Блин, и теперь его непременно спросят - что случилось. Ещё хорошо, что ГОЛОСОК перед выходом оставил на станции.
   Огонёк вызова погас. Где-то минуту спустя Валера более-менее успокоился - вспомнил, что в скафандре радиомаячок есть, но он включается автоматически только в случае, если система жизнеобеспечения решит, что с ним или с ней самой что-то всерьёз плохо - раз, и если система связи скафандра в течении тридцати секунд не услышит дежурного позывного какой-нибудь станции - два. Так что его местонахождение для всех пока что секрет. А остальное пока не страшно. Скафандр заправлен всем под завязку... и, как объяснил Руди, назад он должен вернуться в тот самый момент времени, в который перешёл сюда. И раз это работает, то так и будет... назад можно не спешить. А после смены на орбите, на Земле, надо будет попробовать ещё, и с перемещением во времени - тоже.
   Ох... Что же за дело к нему у Руди?.. Перед глазами снова замигал огонёк вызова. Да, надо ответить...
  

***

  
   Руди, подходя, улыбался ещё издали. В этот раз они встретились днём, возле универсального центра обслуживания района, в котором жил Валера. Место довольно людное, но Руди этот факт не смутил нисколько - он только спросил, будет ли там где-нибудь удобно разговаривать. И теперь, выйдя из здания центра, он, одетый всё в тот же спортивный костюм, шёл навстречу Валере с улыбкой на лице, а подойдя, сразу, не здороваясь, сказал:
   - Молодец. Освоился с Переходом. Куда пойдём дальше?
   Валера смущённо улыбнулся в ответ.
   - Такое чувство, что он меня понимает. Как живой. Забыл один символ, не успел задуматься, как он сам подсказал.
   - Он и есть живой. - Руди слегка пожал плечами. - Это не совсем техника в том смысле, как у вас, управление Переходом - самонастраивающаяся живая система. Самонастраивающаяся на тебя. У вас, наверное, сказали бы - биотеническая система. Ну что, теперь махнём к нам? - Он хитро прищурил глаза, глядя на Валеру.
   - А что, уже можно? - Валера смутился от неожиданного вопроса, снова почувствовав, что Руди то ли угадывает, то ли просто знает о его мыслях. - Ты же говорил, что у вас мне плохо будет?
   Руди перестал улыбаться.
   - В-общем, да. Особенно если долго пробыть - первую реакцию предугадать тяжело. Обычно это психоз, депрессия, нервное расстройство. Так что лучше пока не рисковать. Но ты не переживай. Считай, что раз я тебя пригласил в гости, побываешь обязательно! Так куда пойдём? Или здесь походим? - Руди огляделся по сторонам. Они стояли рядом с пересечением нескольких пешеходных дорожек, подходивших к центру с разных сторон, от близлежавших домов. Немногие прохожие не обращали на них никакого внимания. - Или сходим куда-нибудь подальше Луны?
   - Подальше? - Валера задумался, потом вспомнил. - Руди. А как тогда ты у нас?.. Медицина какая-то?
   - Не совсем. Что-то просто терплю. А тебе, если что, ваша медицина сможет помочь, но надо же будет объяснить, что случилось, наверное? И что ты скажешь, что был на планете Истар системы Келея и немного простыл? - Он засмеялся. - Потерпи. Сначала я хочу тебе показать планету, на которой тебе было бы, как здесь. А может, даже лучше. Согласен?
   Валера постоял несколько секунд, удивлённо качнул головой.
   - Руди, такие планеты есть? Мы до сих пор не нашли ни одной... Конечно, хочу!
   Руди засмеялся, посмотрел на него с лёгким упрёком.
   - Валера. Вы побывали на нескольких десятках звёздных систем... подумай, сколько их в Космосе! - Он осмотрелся ещё раз по сторонам. - Пойдём? Если идти, то лучше из вон того лесочка, наверное?
   - Да, за ним домов нет... - Валера почувствовал волнение, почти как там, на орбите. Нет, он за несколько дней, прошедших с последней встречи, уже попробовал Переход раз двадцать, наверное - первый там, на орбите, а потом на Земле, несколько раз перейдя из своего Екатеринбурга то в жару песков Сахары, то к побережью Атлантики, то в Австралию, на другую сторону Земли. Делать это было сказочно легко, Переход, появившись перед ним, становился словно экраном компьютера, и показывал вид Земли со спутника, угадывая мысленные приказы повернуть, увеличить или переместить изображение для выбора места - куда шагнуть. Но это всё-таки была Земля. Привычная и понятная. А сейчас, вот так, запросто? Как есть, в обычных джинсах и майке - в другой мир, как в дверь вот в этом здании??? Ох... Он остановился. - Руди. Подожди. Это далеко?
   Тот улыбнулся, еле заметной улыбкой - больше глазами.
   - Ты же знаешь. На расстоянии шага через Переход.
  

***

  
   Через сорок с небольшим минут - оба успели подкрепиться привезёнными посыльным пиццами и салатами - у них была максимально чёткая объёмная фотография руки. Кирилл повертел её на дисплее, рассматривая с разных сторон, нахмурился.
   - Смотри. На мизинце снизу шрам. А на большом пальце ноготь явно со следом от удара. Синяк под ногтем. Вот теперь у нас есть зацепка... - Он полез в свой ноутбук. - Где-то у меня должны быть его данные...
   - Чьи? Ты правда думаешь, что это рука твоего Соломина?
   - Алёна, я не думаю. Я чувствую. Просто чувствую. - Он рыскал пальцами по дисплею, вороша документы. - Вот. Его рабочая карта. Ну-ка, ну-ка... - Кирилл пару минут посидел, быстро проглядывая какой-то текст, а потом торжествующе вскинул голову. - Что я говорил? Смотри!
   Она подошла, глянула на экран. На нём висел текст из рабочей карты Соломина: "12 января 2211 года. Вследствие неосторожного обращения с универсальным пневмоинструментом повредил мизинец на правой руке. Порез первой и второй фаланг, снизу, со стороны подушечек, глубокий, до кости. Лист нетрудоспособности выписан с 12 по 18 января включительно, продлён до 23 января включительно. После выхода на работу жалоб нет". Алёна вызвала на экран фотографию руки, повернула её поудобнее, увеличила.
   - Кирилл. А если предположить, что это не он, а кто-то под него? А его точно так же поманил кто-то, похожий на неё? Смотри, на фотографии получается, что шрам не снизу пальца, а сбоку. Рабочая карта всё-таки документ.
   Кирилл посмотрел на неё оторопело.
   - Алён. Ну это уже слишком. Кто это такой может быть, похожий?
   - Кирилл, мы же не знаем, с чем и с кем они столкнулись. Может, и они не знали.
   - Ну хорошо. Давай попробуем сосканировать отпечатки пальцев с фотографии?
   - Кирилл. Я хочу сказать, что это что-то не с Земли. Неизвестно, что.
   Он замолчал. Чёрт. Ведь действительно - что это? Он же сам сказал, что на Земле таких технологий нет! Повисла пауза, затянулась... Кирилл качнул головой.
   - Алён, мы в любом случае должны отработать всё наше, всё, что можем. Отпечатки пальцев с фотографии, даже с такой, достоверности не дадут, но всё таки это тоже аргумент. И потом, порез внизу пальца - это как посмотреть. Кто-то скажет снизу, а кто-то и сбоку. - Он решительно протянул руку к экрану компьютера.
   У Алёны пикнул ГОЛОСОК, выкинул перед ней жёлтый шарик голограммы. Она с полминуты читала сообщение, потом повернулась к Кириллу.
   - Кирилл. Из трафика Марии за этот год почти пятьдесят процентов приходится на некам, в основном - путешествия. Реки, леса, горы. У неё есть особенность: она почти всегда выбирала не запись, а реальные онлайн видеопотоки с камер, работавших для общего пользования. Несколько раз заказывала мини-беспилотник с камерой, летающий диск. Это понятно, эффект присутствия совсем другой... Из остального больше половины - учёба, повышение квалификации эколога-инспектора-консультанта. Остальное, то есть около десяти процентов от общего трафика - общение с частными лицами. Остальное - мелочи. Я сейчас пошлю запрос на разбивку по людям, отдельной строкой - по твоему Соломину, если хочешь.
   - Конечно, хочу. - Кирилл поднял лицо к потолку, зажмурился, добавил рассеянно. - А ещё посмотри на предмет хобби-сетей и клубов по интересам. И если встретится Соломин, обязательно - все контакты. Где, когда, сколько. Всё, что можно.
   - Хобби нет, только в учёбе. Сеть экологов. Обычное дело. - Алёна потянулась к своему ГОЛОСОК, включила голоэкран и, подняв руку, зашевелила по нему пальцами, составляя сообщение. - Какой номер ГОЛОСОК был у Соломина?
  

***

  
   - Руди, я не понимаю. У меня такое чувство, что я - дома. Даже более дома, чем дома. То есть... я хотел сказать - на Земле. - Валера обеспокоенно повернулся к собеседнику. - Слушай, это - реальность? Скажи просто, да или нет?
   Они стояли на берегу небольшого тихого озера. Справа и слева был лес, а позади круто поднимался вверх берег, заросший невысокой, густой, странной травой - не стоячей и не лежачей, а торчавшей из земли во все стороны, как вихры у непричёсанного с утра ребёнка.
   - Валера, мы же прошли Переход. Это в ваших некамах виртуальные игрушки... У нас так тоже было когда-то, но мы смогли от этого отказаться. Так что не думай, что я тебе предлагаю что-то виртуальное, лишь бы посмотреть на твою реакцию. - Руди медленно пошёл вдоль береговой кромки. Вода в озере была тихой, гладкой, словно зеркало, усеянное редкими крупными белыми цветами с огромными зелёными листьями вокруг них. - Тебе правда нравится здесь?
   - Да... это так странно, Руди... Слушай, может, это всё-таки Земля, и ты меня просто во времени перенёс?
   Руди шагнул к кромке воды, присел и протянул к ней руку, ладонью вниз, остановив её почти над самой поверхностью. И Валера увидел, как по воде почти сразу пошли небольшие круги, только не расходящиеся, а наоборот - они родились где-то за метр от опущенной руки, и пошли к ней; а сойдясь под ней, выплеснули вверх столбик воды, шлёпнув им по ладони. Руди посидел ещё немного, не убирая руку, повернулся.
   - Попробуй сделать то же самое?
   Валера был уже давно внутренне готов к чему угодно, и сейчас понимал - земная физика рядом с таким фокусом отдыхает, вместе с логикой: но всё равно удивился. И потому он недоверчиво хмыкнул в ответ:
   - Ну уж у меня такой фокус не получится точно. Тут физика вверх тормашками стоит...
   Руди улыбнулся, поднялся с корточек.
   - Это не физика, это... - он запнулся. - Как у вас называют науку о разумных существах? О человеке, например? Зоология? - Он смотрел на Валеру с лёгким прищуром, ждал: сообразит, нет? А тот нахмурился, пытаясь сообразить, потом посмотрел на озеро, снова на Руди...
   - Там кто-то живёт?
   - Не там. Здесь. Впрочем, там - тоже... - Он по-прежнему выжидательно смотрел на Валеру.
   Валера пожал плечами, подошёл к воде, присел, как Руди, и протянул к ней руку... Через несколько секунд из озёрной глади без всякого его на то его желания поднялся не просто столбик воды, а кольцевая волна, поднялась немного выше его руки и упала внутрь-вниз, облив руку со всех сторон. Она была не холодная, а так - в самый раз купаться. Валера потрясённо, шёпотом выдохнул "Ау!", повернулся к Руди, и увидел - тот прикрыл глаза, и медленно-медленно опускается вниз, на траву, словно ему внезапно стало плохо.
   - Руди!!!
   Руди, медленно наклоняясь вперёд, опустился на колени, вытянул руку, вторую, чтобы опереться, повалился навзничь на траву, и замер. Будто хотел обнять землю, на которой лежал.
  

***

  
   - Сюда!!!
   Валера стоял над лежащим на земле Руди и крутил головой по сторонам - где он? Где Переход, почему он не появляется? Он закричал ещё раз, ещё громче:
   - Переход, сюда!!!
   Звук пролетел над озером, вернулся эхом. Переход не показывался. Валеру прошиб холодный пот - что ж такое? За то время, пока он осваивался с этой чудо-техникой, у него появилось совершенно чёткое чувство, что это - нечто живое. Слишком уже просто было им управлять, и даже на управление этот процесс был не похож, а скорее - на общение, мысленное общение с кем-то очень умным; не механизмом, а с кем-то живым. С существом, которое откликается даже не на символы, а просто на желания. А теперь он нужен позарез - и что? И где он? Он нагнулся к лежащему Руди, послушал... тот дышал. Ох, что это с ним?.. Его же надо срочно домой! Валера выпрямился, стиснул зубы и попробовал представить себе символ перехода, как делал в первые разы.
   Знакомая радужная плёночка повисла в трёх метрах перед ним. Валера на мгновение растерялся. Дальше-то что? Что ему сказать? Но тут же вспомнил название - Истар! Он глянул на окно Перехода, мысленно подвинул его как можно ближе, опустился на колено перед Руди, с усилием - тот оказался не таким лёгким, каким был на вид - поднял его на руки, поднялся сам и шагнул к окну. Истар, Переход!
  

***

  
   Через десять минут опять возникла пауза из-за ожидания очередной фотографии, и Кирилл, встав с кресла и закинув руки за голову, сцепил пальцы на затылке и с наслаждением повернулся несколько раз из стороны в сторону.
   - Ох... Смотри. Они оба исчезают практически в одно время - раз. Оба исчезают при явно одинаковых обстоятельствах - два. Я не мог на станции сделать хорошую фотку, как эти, там ресурсов для этого нет - компьютер станции нельзя задействовать, у него свои задачи... сделал с ноутом только сканирование, общий план: но уверен, что там было бы то же самое, что здесь на шестой фотографии. Впрочем, теперь сто процентов ещё раз пошлют... не меня, так ещё кого-нибудь. У обоих в компьютерах ничего не находится - ладно, у неё что-то ты нашла, но не о нём, а его компьютер словно только из магазина - это три, то есть - вероятно, готовились. Он - точно. Потом. Она выглядит на фотках так, будто не то, что не испугалась, а наоборот, ждала - и рада, что дождалась. Это четыре. То есть это уже не первый, и, может быть, и не десятый раз для них, только раньше этого никто не замечал либо они вовремя возвращались. Понимаешь? Думаю, это всё-таки его рука видна на фотографии. Я уже готов всерьёз предположить, что они - не земляне. Единственная зацепка - что японцы и американцы недавно заявили, что у них такие опыты идут успешно. Но это только опыты. Хотя кто их знает... в-общем, теперь это первая версия. Понимаешь? - он зажмурился, потёр лицо ладонями, глянул на монитор ноутбука. - Ох. Уже два ночи... В-общем, Алён, надо писать отчёт... опыты американцев и японцев - это версия раз, что они вступили с кем-то в контакт - версия два, что они не земляне - версия три... и в любом случае заниматься этими делами мы больше не будем. - Он усмехнулся. - Приедут большие дяди и тёти из Центрального Управления Безопасности и заберут все игрушки. А мы тут всё равно больше ничего сделать не сможем.
   ГОЛОСОК Алёны пикнул и повесил перед ней шарик голограммы. Она подняла руку, развернула его прикосновением пальца, несколько секунд читала сообщение. Повернулась к Кириллу.
   - Кирилл. Найден сетевой диск Марии. Маленький, всего один терабайт. Мне нужен мой ноут.
   Он подумал несколько секунд, пожал плечами, и потянулся к экрану своего компьютера.
   - Да, сейчас отключу... в принципе, можно уже всё выключать, картина ясна. - Он зевнул, внезапно для себя самого, глянул ещё раз на часы. - Извини. Мне почему-то кажется, что ты там у неё тоже ничего не найдёшь. То есть - чего-то важного для нас. Они готовились, это точно.
   Алёна подождала, пока он повернёт ноутбук к ней, и, забрав его со стола, села на кресло, уютно положив компьютер себе на колени.
   - Ты же сам говоришь, что нужно проверять всё. Вот и проверим. - Она посмотрела ещё раз на голограмму ГОЛОСОК, коснулась её кончиком пальца и провела им в воздухе в сторону дисплея, отправляя в компьютер нужный адрес. - Так... Обычный диск, базовая бесплатная услуга... это не у её провайдера, потому такая задержка с поиском получилась... зарегистрирована под своим именем... пользовалась в течении последних двух месяцев, за это время - всего четыре обращения к диску. Мало... Ага... Несколько её фотографий... пара музыкальных видео... несколько стихотворений с аудиосопровождением... просто какой-то текст. Среди фотографий. - Она посмотрела на монитор, нахмурилась, глянула на Кирилла. - Кирилл, кажется, это что-то очень личное.
   Он посмотрел на неё с удивлением и упрёком.
   - Ну и? Ты ещё скажи, что ты без спросу залезла в чужой диск. Или пошли ей письмо - так и так, в связи с вашим исчезновением прошу вашего разрешения... - Кирилл покачал головой, подтянул свой компьютер поближе к себе. - Покажи мне, что там такое. И запусти туда нашу докторшу, пусть проверит диск - не найдётся ли чего для восстановления.
   Он подождал, пока на его мониторе откроется присланный файл и погрузился в чтение.
   "Милая, родная моя, прошу тебя - не обижайся. Ты пишешь, что я что-то от тебя утаиваю, что я веду себя, как фокусник на ярмарке... нет, любовь моя, не в этом дело. Я расскажу тебе обязательно, расскажу всё, но немного позже. Сейчас пока просто не могу. Потерпи, милая, прошу тебя - я обещаю, что не буду ничего от тебя скрывать.
   Ты до сих пор сердишься? Любовь моя, ты там, в том парке, сказала, что я должен тебе объяснить, что всё это значит. Но я не мог. Я и сейчас ещё не могу. Я могу тебе сказать, что мы будем этим пользоваться столько, сколько захотим. Вот в этот раз - скажи, тебе же понравилось? Это была Франция, и это было начало двадцать первого века, и там была весна. Родная моя, я хочу, я очень хочу, чтобы мы почаще с тобой виделись вот так. Ведь это в миллион раз лучше, чем даже самая крутая модель некама... ты ведь знаешь, что я не хотел и не хочу пользоваться некамом, я хочу, чтобы ты была рядом на самом деле. Ведь теперь у нас есть такая возможность... любовь моя, поверь - я не ограбил чужой звездолёт, не взломал какой-нибудь научный сервер и не продал свою душу, почки, глаза и всё остальное, чтобы это получить. Всё намного проще.
   Знаешь, я сейчас вспоминаю, как тебе там понравилось кормить с руки оленей. Такое удивительное чувство, правда? - когда вроде бы дикий зверь доверчиво подходит и берёт корм с руки... хочется, чтобы так было всегда. И с каким удовольствием ты плела венки из одуванчиков. Ты знаешь, мой теперь висит у меня дома. Он сохнет, но почему-то не блекнет, такой же яркий. Радость моя, ты сердишься... неужели, если я появлюсь у тебя и скажу - пойдём, побываем вот так же где-нибудь ещё - ты откажешься только потому, что я не могу тебе объяснить? Прошу тебя, любовь моя, не заставляй меня сейчас.
   Знаешь... я смотрю сейчас на твою фотографию и думаю - даже если ты рассердилась, я всё равно рад. Рад тому, что смог вытащить тебя из нашего мегаполиса хоть на эти несколько часов. Что ты хотя бы эти несколько часов была со мной. Знаешь... мне было так хорошо с тобой - там, на той скамейке... не знаю даже, как это высказать. Ты - чудесная, родная моя.
   Ты. Счастье моё...
   Спасибо, любовь моя.
   Целую тебя везде. Я уже очень соскучился, любимая, я очень хочу тебя.
   Я".
   Кирилл дочитал текст, посидел перед компьютером, опёршись подбородком на руку, встал и подошёл к окну. "А ведь этот парень прав... не нужны нам никакие некамы..." Он постоял с минуту молча, обернулся.
   - Ты запустила на её диск докторшу? Что она говорит?
   Алёна посмотрела на дисплей.
   - Говорит, что ничего не найдено. Но там могло и действительно не быть ничего, она подключалась к диску всего четыре раза. Видимо, просто хотела хранить на нём некоторые файлы - ведь сетевой диск надёжнее, чем свой компьютер. Кстати, анализ её трафика готов. Сейчас... так, первый контакт с Соломиным - в марте этого года, через ГОЛОСОК. Контакты регулярные, но редкие... всего по... семь, десять, четырнадцать, десять, четырнадцать... в августе девять раз. Хм... ага, вот ещё. Контакты их некамов, тоже по нескольку раз в месяц, но меньше, чем контакты ГОЛОСОК. Переписки нет, во всяком случае, не найдена. Ну, для контактов людей с каким-то общим хобби всё равно много. Может, они всё-таки просто пара?
   Кирилл качнул головой, соглашаясь.
   - Да. Почитай файл, который ты нашла, с ним всё становится понятно... Итак, что мы теперь имеем? - Он нахмурился. - Какое-то количество контактов плюс один-единственный текст, непонятно кем и непонятно кому написанный - это не мейл, не сообщение ГОЛОСОК и не перевод, Мария, видимо, сделала копипаст откуда-то, и сохранила его на диске. Если считать, что это тоже мой Соломин написал твоей Марии, то... Имеем двоих влюблённых, у одного из которых непонятно откуда появилась техника для пространственно-временных переходов. Имеем исчезновение обоих. Имеем почти достоверное указание на то, что это именно он приходил за ней - шрам на пальце руки плюс... - Он глянул на экран своего ноутбука. - Плюс совпадение отпечатков пальцев этой руки с его отпечатками, с вероятностью в восемьдесят два процента. Хм. Фотография из Скульптора больше всё равно не даст... но всё равно это уже можно считать достоверным. Если он был чужой, а она - нет, то его могли наказать за, так сказать, использование в личных целях, поэтому они не вернулись. Ещё твоя версия - что это не он, а кто-то под него... у тебя есть ещё идеи?
   Алёна, задумчиво смотря на свой монитор, медленно ответила:
   - Знаешь, а я им где-то завидую. Не знаю, почему... И ещё... я уже жалею о том, что нашла этот текст.
   Кирилл оторопело посмотрел на неё, прошёл от окна к креслу, сел. Помолчал.
   - Почему жалеешь?
   Она тихонько вздохнула, и тоже ответила не сразу.
   - Понимаешь... это слишком личный текст. Я уверена, что это он ей написал. Ты можешь себе представить, что они друг друга любят? Так, как в книгах пишут? - Она снова помолчала несколько секунд. - И представь, они сейчас где-то - вдвоём... кто может их осудить за то, что они ушли?
   Кирилл смотрел на неё озадаченно.
   - Ну и? Никто же их не судит, мы просто должны знать, что случилось!
   - Кирилл... представь, мы всё это сейчас раскроем... то, что они скрывали. Может, у них были причины скрывать. А мы раскроем... и представь - они утром, или завтра, или через ещё пять дней вернутся... ты хотел бы оказаться на его месте?
   - Хотел бы или нет, вопрос другой. Может, и хотел бы. Что ты предлагаешь? - Кирилл нахмурился. - Сделать вид, что мы это не видели? Те, кто будет искать после нас, всё равно найдут. В конце концов, у них возможности... с нашими не сравнить. И что тогда? - Он хмыкнул. - Бедные мы будем... и бледные.
   Алёна бросила на него быстрый взгляд исподлобья, снова уткнулась в свой монитор. Помолчала. Кирилл спросил ещё раз, уже с досадой:
   - Ну что ты предлагаешь, что молчишь?
   - Кирилл... а мы можем не писать в отчётах об этом?
   Он вздохнул.
   - Алён. Ну ты как ребёнок, честное слово. Я же тебе говорю - те, кто будет искать после нас, найдут всё, и то, чего мы не нашли - тоже! Ты же прекрасно понимаешь, куда эти дела попадут!
   Она опять ответила не сразу.
   - Да, я понимаю. И думаю - а можно сделать так, чтобы они не нашли этот текст?
   Теперь он смотрел на неё ошарашенно. Вот это да... Гм... Повисла пауза, надолго. Нарушила её Алёна:
   - Кирилл, ты же сам говоришь, что такой техники на Земле нет. Значит, если мы об этом не напишем, то никто и не хватится... все будут искать, что за техника и откуда. Что там какой-то текст? Напишем о вероятном контакте с неземной цивилизацией, и хватит... ну, в крайнем случае, потащат нас на проверку, ну что... к Яру сходим, и всё. Расскажем ему, что можно будет...
   Кирилл медленно выдохнул воздух. Вот так Алёна...
   - То есть ты предлагаешь уничтожить текст.
   - Да. - Она ответила тихо, но сразу.
   - Да почему?
   Она помолчала немного, не глядя на него.
   - Кирилл, мне тяжело тебе объяснить... я им обоим сейчас завидую, но когда думаю, что их ждёт, если они вернутся, мне становится их жаль... ведь его в чём только не будут обвинять... а ей будет не легче и не лучше.
   Он задумался, встал и снова подошёл к окну.
   - А ты понимаешь, что будет здесь, если мы уберём это? Останется только версия Штаты-Япония и внеземное влияние. Да, останется, что они были знакомы, дело немудрёное... но одно дело - просто знакомы, и другое - пара. Представляешь, какая каша может завариться по первой версии? Будут думать, что они были чьими-то агентами - сколько народу ворошить начнут? С вариантом, что наши ребятки - парочка, всё проще... действительно, пошли погулять, и всё. Надо только выяснить, как.
   - Кирилл... я просто против того, чтобы такие личные вещи выносились на всеобщее обозрение... понимаешь? Это слишком личное... я просто прошу тебя. Считай, что я их защищаю.
   Он устало вздохнул, постоял у окна, скрестив руки на груди. Вот тебе и Алёна... вот она какая... Защищает. Он почувствовал, что почему-то рад этому, и - что она права. Что она вот сейчас делает поступок. Но - удалять материалы розыска?.. Он нахмурился, пытаясь просчитать возможные последствия... Ах, да чёрт с ними. Она действительно права. Всё равно это будет самая последняя версия.
   - Ты ещё в её диске?
   - Да.
   - А наша "Докторша" тоже там?
   - Да...
   Кирилл прошёл к столу, взял у Алёны с колен ноутбук. Поставив на стол, дотронулся несколько раз до монитора, отдавая команды, посмотрел на монитор внимательно ещё раз, и вернул компьютер на место.
   - Всё. Нет больше этого текста. На её диске - нет. И нигде нет. У себя я его сейчас закрою. - Кирилл помолчал немного, качнул головой. - Знаешь, я подумал... те, кто будет работать с этим после нас... они всё равно будут работать по первой версии, в основном. В любом случае. - Он снова зевнул. - Ох. Ночь уже, однако... Я вот тоже первое... не, вру - второе, что делал, это проверял - не было ли какой уголовщины.
   - Спасибо тебе... А что было первое?
   - А первое - что он сошёл с ума и где-то спрятался. Космос же. Ладно, давай отчёты диктовать...
  

***

  
   Дверь выглядела, словно в фильме о старине - никакого пластика, стекла или металла. Деревянная дверь, впрочем, даже на вид весьма солидная: и очень красивая, с тонкой резьбой, растекавшейся орнаментом по панелям - это Валера отметил сразу. Но думать было некогда - раз он оказался перед этой дверью, то наверняка не просто так. Наверняка Переход его привёл или домой к Руди, или в местную больницу. Он шагнул к двери, поискал глазами. Вот те раз... дверной ручки не было. То есть ни ручки, ни даже какого-то намёка на замок - хоть древний, под карту, хоть нормальный, со сканером ладони или сетчатки глаз. Валера растерянно оглядел её и косяк ещё раз, обернулся. За спиной от двери убегала неширокая дорожка из мелкого цветного камня, неровно уложенного замысловатым узором, а по её сторонам - газон, густо усаженный низкими, всего сантиметров тридцать высотой, плотными кустиками какого-то растения, усыпанными голубой листвой и ярко-оранжевыми ягодами. Между кустиков угадывалась очень густая, низкорослая трава, как на стадионе. Он снова повернулся к двери и столкнулся со спокойным, вопрошающим взглядом невысокой, темноволосой женщины, стоявшей в дверном проёме. Самой двери больше не было - исчезла, будто и не было. Валера кашлянул.
   - Э... здравствуйте. Меня зовут Валера... а это Руди. Вы знаете его? Ему стало плохо... - Он смотрел женщине в глаза, пытаясь увидеть - понимает она или нет? И спустя секунду-две понял - не понимает. Даже хуже того - в коричневых, с примесью желтого глазах он увидел сначала смятение, а потом испуг, когда она посмотрела на Руди. Ох, что ж делать-то? Он беспомощно посмотрел на по-прежнему безжизненно висевшее на руках тело, снова на женщину, и его вдруг осенило.
   - Да позовите же вы кого-нибудь!
   Валера глянул через плечо незнакомки внутрь дома - больше никого... большая комната, вроде пустая... И крикнул в дом, громко, нетерпеливо, видя, что она явно ничего не собирается делать:
   - Эй, кто-нибудь! Сюда, скорее!!
   Женщина вздрогнула от его крика, отступила на шаг, и, слегка повернув голову, неожиданно громким голосом произнесла что-то вроде "Ястари!", и, повернувшись к Валере, сделала жест рукой - входи. Он шагнул внутрь.
   Справа, шагах в пяти, была неширокая лестница, ведущая наверх, на второй этаж, а рядом с ней - большой пустой стол с несколькими стульями. Валера торопливо прошёл к столу, аккуратно опустил Руди на странно тёплую, вроде бы деревянную поверхность, повернулся, ища глазами женщину, и увидел на лестнице... Руди. То есть через пару секунд он сообразил, что это кто-то другой, поразительно на него похожий. Но похожий настолько, что Валера невольно обернулся к столу - убедиться, что Руди настоящий не исчез. А тот, второй, замерев на мгновение на лестнице, неожиданно быстрым движением словно спрыгнул вниз и оказался рядом со столом.
   Через пару секунд он, держа свою ладонь на груди Руди, спокойным, негромким голосом начал что-то говорить женщине. Валера смог разобрать только первую пару слов - Ияро, уза... Потом полился поток звуков, в которых он уже не мог выделить отдельные слова, как ни пытался. Сдавшись, он отступил от стола. Вот те раз... у них совсем другой язык? Как же Руди с ним разговаривал? Не мысленно же? Или он внушал телепатически, что шевелит губами?
   Незнакомец тем временем расстегнул спортивную куртку Руди и приложил к его груди непонятно откуда возникший пластиковый на вид параллелепипед с небольшим экраном на верхней стороне. Прибор пикнул раз, потом другой, помолчал несколько секунд и вдруг выдал несколько фраз на языке незнакомцев. Мужчина посмотрел на женщину, тоже сказал несколько слов, среди которых Валера с удивлением различил своё имя, кивнул, и, оставив прибор лежать на груди Руди, ушёл вверх по лестнице. Женщина повернулась к Валере и молча указала ему на один из стульев. Валера покачал головой - сидеть не хотелось, и указав глазами на Руди, с недоумением развёл в стороны руками. Женщина поняла, кивнула головой - Валере показалось, что успокаивающе.
   На лестнице снова послышались шаги - мужчина спускался вниз, держа в руке что-то вроде плоского пластикового мешка светло-зелёного цвета.
   - Валера... - Слабый голос, почти шёпот, стеганул по нервам, заставив Валеру резко обернуться: Руди? Тот по-прежнему лежал на столе, только повернул к Валере голову. - Подойди...
   Он шагнул к столу, наклонился поближе. Руди смотрел спокойно, как и прежде, только сейчас Валера увидел - тот словно постарел лет на десять. Или двадцать. Теперь, глядя на него, Валера не подумал бы, что Руди может быть и тридцать пять, но скорее - под пятьдесят.
   - Руди, что случилось? Что с тобой?
   Тот слабо, устало сдвинул брови, прикрыл глаза.
   - Не беспокойся обо мне. Это нервное. Усталость, истощение. Я несколько месяцев искал тебя... Просто это тяжело, так работать... наперегонки со временем. Его осталось уже немного. По-вашему -- уже меньше полугода.
   Пока он говорил - медленно, тихо, осторожно, словно опасаясь, что кто-то или что-то заставит его молчать, мужчина осторожно передвинул лежавший у него на груди прибор вбок, положил принесённый пластиковый мешок рядом и приложил его верхнюю часть к боковой стороне прибора. Тот коротко пискнул и словно примагнитил полоску пластика к себе. Светло-зелёная жидкость в мешке стала ярче, потянулась вверх, к прибору. Руди снова прикрыл глаза, помолчал.
   - Валера, послушай...
   - Да, Руди?..
   Через три минуты Валера снова чувствовал себя как в тот момент, когда понял, что Руди - инопланетянин. Захотелось смочить пересохшее от волнения горло, но он стоял молча и только неотрывно смотрел Руди в глаза. В голове закрутилась строчка из популярной песни - "А здесь для моих мозгов перебор...", и было отчего.
   - ...Иди, Валера. Переход останется с тобой. Пока не истекут эти полгода. Если я буду тебе нужен, приходи... Ты знаешь, куда. Я думаю, через пару недель буду в порядке. - Руди повернул голову к мужчине. - Яста, аре унна Валера...
   Яста, нахмурившись, поправил лежавший у Руди на боку мешок, видимо, с лекарством, посмотрел на Валеру и кивнул головой - пошли. Валера нерешительно кивнул в ответ, но снова повернулся к Руди.
   - Почему именно мы? Ведь есть много других людей, которые любят друг друга?..
   Тот с минуту молчал, не открывая глаз. Валера заметил, что зелёное свечение в пластиковом мешке потускнело.
   - Валера... есть ещё много других условий, кроме этого. Очень много. А в этом... люди обманываются, не зная любви. Принимают за неё что угодно - влюблённость, симпатию, желание владеть, привычку, просто близость, в конце концов... Вы с Марией - счастливчики, Валера, вы оба любите друг друга. А нужна пара. Поэтому.
   Когда Валера и Яста вышли, женщина шагнула к столу и, наклонившись, молча ткнулась лбом в плечо Руди, обхватив его голову руками. А он, подняв руку и медленно гладя её по плечу, прошептал:
   - Ияро, я нашёл его... это он, я видел, как Ояла его приняла. Обняла водой... и трава за ним стелится, расправляется... а у него есть любимая, и они - пара. Понимаешь?
  

***

  
   Выйдя из леса в родном Ягодном районе, Валера медленно пошёл к своему дому. Возле торгового центра ему пришлось обойти грузовик со здоровенным видеоэкраном на платформе. Экран показывал предвыборную рекламу - несколько улыбающихся людей протягивали руки, словно желая обнять каждого зрителя, и хором говорили из динамиков - "А мы хотим, чтобы все были счастливы!" Валера глянул на экран раз, другой, и поймал себя на том, что от этой рекламы почему-то становится не по себе.
   Да, вот это Руди озадачил... тут точно есть о чём подумать. И ему, и Марии.
  

***

  
   Через ещё час Кирилл с Алёной, уже здорово уставшие, закончили диктовать компьютерам отчёты. Кирилл проверил оба на предмет ошибок и задумался.
   - Давай ещё добавим предположение, что они оба куда-то перешли и не могут вернуться, что "там" что-то случилось. Или с их техникой, или с ними. Или что их просто не отпускают. - Он сказал в микрофон ещё несколько фраз, поднялся с кресла, с наслаждением потянулся. - Слушай, знаешь, что мне пришло в голову? Что здесь нет вообще никакого преступления, а есть только неосторожность и легкомысленность двоих молодых людей. Ушли самовольно с работы и больше ничего. Они же, наверное, рассчитывали, что вернутся, и что никто ничего не заметит. - Он усмехнулся. - А за уход с работы на первый раз можно... ну, выговор получить, предупреждение... и все дела. А мы тут из-за них с ума сходим и, кроме нас, ещё сколько-то людей... и ещё будут с ума сходить, как пить дать.
   Алёна улыбнулась.
   - Всегда нужно искать самое простое объяснение, да? Точно, Кирилл, куда уж проще - заимел твой Соломин контакт с зелёными или прозрачными человечками, получил от них в подарок непонятно за что возможность гулять по времени-пространству... и загулял со своей девушкой.
   Они посмотрели друг на друга и засмеялись - немного нервно, сказывалось напряжение последних суток. Потом Кирилл, немного помолчав, сказал -- негромко, нерешительно.
   - Алёна?.. ты, наверное, будешь смеяться.. но знаешь, чего я хочу?
   Она вопросительно приподняла брови.
   - Отправить отчёт, сесть на утренний крымский поезд и к обеду выйти из него в Сочи. А ещё лучше - сесть на экспресс и доехать до Афин, а оттуда на чём-нибудь - до моря.
   Алёна улыбнулась, качнула головой.
   - Так сядь и доедь.
   - Погоди, это ещё не всё. - Он помолчал и добавил, негромко. - Ещё я хочу, чтобы ты поехала со мной.
   Какое-то время она смотрела ему в глаза, потом медленно опустила голову. Что-то случилось... он не понял - что, только почувствовал - плохо, что-то очень плохо... совсем плохо... ничего не выйдет... что ж такое? И вдруг с пугающей ясностью вспомнил - он же час назад по её просьбе стёр тот текст... а теперь хочет, чтобы она поехала с ним... ой, что же она сейчас может подумать.. услуга за услугу? В голову словно ударила волна, холодная, тяжелая, выдавила мгновенно из груди всю радость - только что смеялись, а теперь всё исчезло бесследно... он посмотрел на Алёну ещё раз и встретил её взгляд - потемневший, вопрошающий.
   - Алёна... я правда очень хочу, чтобы бы поехала со мной... я просто хочу этого... давно... - Кирилл не выдержал, опустил голову. Всё пропало. Эх...
   После долгой паузы он услышал её голос:
   - Только давай поедем в Афины... я ни разу ещё не была. Да?
   - Правда? - Он дёрнулся, будто хотел шагнуть к ней, но остался на месте. - Правда поедешь?
   Он увидел её улыбку - открытую, тёплую, родную, такую, что от неё мгновенно отхлынуло прочь отчаянье, и сладко защемило где-то в солнечном сплетении. Как там, на той речушке.
   - Да. - Алёна сказала это очень просто, не отводя взгляда.
   - Тогда отправляем отчёты и пошли?
   Она кивнула, повернулась к компьютеру. Кирилл глянул ещё раз бегло на свой отчёт, отправил, выключил компьютер, и, встав на коленки, начал торопливо укладывать всё в тот самый чемодан. Алёна принесла из другой комнаты "Скульптора", поставила на стол рядом.
   - Кирилл, а ведь мы не довели следствие до конца. Практически одни предположения, больше ничего. Как ты думаешь, чего теперь можно ждать?
   Кирилл уложил "Скульптора", закрыл чемодан, поднялся на ноги, посмотрел на неё... постоял, склонив голову, опёршись руками о стол и слегка нависнув над ним.
   - Не знаю. У меня сейчас почему-то такое чувство, что мы просто расписались в своей сыскной беспомощности... так что можно ждать чего угодно. Но мы же всё равно большего сделать не можем? А за то, что так долго возились, наверное, получим по хорошему нагоняю, по дежурству на Новый Год и ни дня отпуска летом... Хотя, может, до отпуска не дойдёт. Знаешь, Раш бывает суров, но он всё-таки мужик хороший. - Он повернулся к Алёне. - Да ладно, и не такое бывает. Идём?
  

Эпилог

  
   Документы автора, не попавшие в руки следователей. Хронология событий не соблюдена, так как сохранились не все метки дат.
   Примечание: Лицам, по этическим соображениям не любящим некоторые способы розыскной работы, читать не рекомендуется.
  

***

  
   Подслушанный разговор.
   - Слушай, а посмотри вон ту запись.
   - Вон те двое, самые яркие? Да, они выглядят просто изумительно. Даже не верится, что это Земля, здесь такое - огромная редкость. Но ты уверен, что они - пара?
   - Да. Посмотри внимательнее, они даже уже соединились... пока это только несколько ниточек, но тем не менее. Мне кажется, что они просто прекрасны. И знаешь, я именно их наметил для своей работы. Как, по-твоему, они могут подойти?
   - По состоянию - да, без сомнения. Но по векторам настроений и желаний... М-м... Нужен контакт. Будь очень осторожен и внимателен, Руди. Это всё-таки Земля.
  

***

  
   Подслушанный разговор. Июль 2211 года.
   - Мы должны как можно скорее продавить через Думу повсеместную установку излучателей... а пока начинайте и так, ясно? Деньги есть, не волнуйся! Кто выступает против? Кто, я тебя спрашиваю?.. Да плевать на этих врачей, будем говорить, что это бесплатно и отвлечём внимание, как всегда... на халяву все прибегут! Идиот, тебя чему в твоём Кембридже учили? Отвлекай, разделяй и властвуй! А с излучателями мы обеспечим себе избранность навсегда, понял? Тьфу, тряпка...
  

***

  
   Подслушанный разговор.
   Слышно звяканье стекла о стекло и бульканье текущей в какую-то ёмкость жидкости.
   - Джонни, ты меня знаешь, я со своими всегда играю открыто. Так? Потому я тебе говорю заранее: я забираю у тебя Бразера.
   - Что? Слушай, у тебя совести нет, открытый ты игрок! А у меня кто останется? Работать с кем? Не отдам!!! До Хозяина дойду и на тебя нажалуюсь, но не отдам!
   - Джонни, у тебя в подчинении почти сорок человек. Недавно кончились выпускные во всех академиях, молодых и горящих желанием работать полно. Оттого, что я у тебя заберу двоих, ты не обеднеешь.
   - Двоих??? Слушай, ты сказал - Бразера. Ты издеваешься?
   - Гм. Извини, Джонни. Я имел в виду - Бразера и ту девушку, которая вела второе дело, как её... Ермолову.
   - Нет, Андрей, ты издеваешься. Ну, я сказал. Пойду хоть до Хозяина, но не отдам.
   - Джонни, когда они узнают, сколько будут получать в нашем Управлении и какая у них будет работа и возможности, они уйдут ко мне сами. Не сердись. Нам ведь тоже нужны молодые и толковые, не только тебе. Не сердись, говорю... тут ведь ничего личного! Интересы всей страны всё-таки выше интересов вашей компании. Давай лучше выпьем... за молодых!
  

***

  
   Подслушанный разговор.
   Слышен мерный, тихий шум моря.
   - Послушай... можно, я буду тебя звать не Алёной, а Алёнкой? Ну, не на работе, конечно...
   Пауза. Очень тихо, почти не слышно:
   - Да...
   Ещё пауза. Почти так же тихо:
   - Алёнка... Алёнушка...
  

***

  
   Подслушанный разговор. Дата не определяется.
  
   - Поздравляю тебя, Руди. Твоя работа удалась. Эта пара принесла на Оялу самое лучшее, что могла, теперь её можно надолго перевести в разряд благополучных миров. Она изменилась прямо на глазах, под действием их любви... И самое главное - она приняла их обоих, как своих. Теперь можно рассчитывать, что им всем будет хорошо. Что ты думаешь делать дальше? Будешь их курировать?
   - Спасибо, Яста. Да, я думаю, несколько лет за ними нужно будет присматривать. Хотя что-то мне подсказывает, что у них ещё долго всё будет хорошо.
   - Повторишь опыт? Я имею в виду - будешь искать ещё доноров? Мне кажется, Ояле хватит с избытком этих двоих. От них веет ветром жизни.
   - Сейчас - нет... но, может, если найдётся ещё одна такая же пара...
   - Там же, на Земле?
   - Нет... Земле тоже нужны влюблённые и любящие, иначе ей никогда не выбраться из списка нестабильных миров. Я и так долго размышлял и просчитывал варианты развития событий, прежде чем решился предложить своему партнёру этот вариант. - Слышен тяжёлый вздох. - Иногда мне казалось, что Земле самой нужны такие доноры. Особенно сейчас.
   - Почему?
   - У них плохой момент, очень плохой, и неизвестно, чем это кончится. Они решили стать счастливыми с помощью техники и доверить управление всей планетой одному правительству. Но сейчас из всех претендентов самый реальный такой, что... может статься, что их через считанные месяцы останется меньше миллиарда, и они окажутся отброшенными в развитии на тысячу лет назад минимум. А может случиться и что-нибудь ещё худшее. Сейчас нельзя ничего предсказать.
   - Кстати, ты не хочешь сейчас глянуть на Землю? Примерно на те же места? - По голосу слышно, что говорящий улыбается.
   - Зачем? Я смотрел всего три дня назад, и там, и общий план. Там сейчас несколько напряжённо из-за их исчезновения, но это скоро пройдёт...
   - Нет, посмотри сейчас.
   Пауза. Взволнованный голос:
   - Слушай, этого не может быть! Это же ещё одна пара!
  

***

  
   Подслушанный разговор.
   Почти тишина. Слышно только пение птиц и шелест листвы.
   - Милый... ну пожалуйста, скажи мне, наконец - как это получилось... как мы здесь оказались? Что это и где? Я ничего не понимаю. Это же не некам, такого в некаме просто не может быть. Ты знаешь, у меня такое чувство, что ещё немного, и я от счастья просто в воздухе растворюсь... или распадусь на атомы, чтобы и тебе, и всему, что здесь есть, хоть по одному моему досталось... Нет, все тебе... или хотя бы сто... ой... нет... не знаю! И пожалуйста, сними, наконец, эти ужасные ботинки! Здесь такая чудесная трава! Смотри, она как живая, вокруг ног обвивается, будто гладит!
   - Э-м... да, точно, пора бы уже... я их хотел на станции оставить, но сообразил, что ещё надо будет по Земле ходить...
   Небольшая пауза. Слышен глухой стук упавших на траву ботинок.
   - Любовь моя... Понимаешь... Нам просто помогли. Просто дали возможность жить и любить друг друга здесь. И этот мир - тоже. Они тоже люди... правда, они совсем не такие, как мы... но и мы в чём-то не хуже их. Да-да... Я встречался с ними несколько раз, после третьего раза мне дали Переход, чтобы я учился им пользоваться. А на пятой встрече они мне объяснили, чего хотят... объяснили, зачем это. Это было уже после того, как мы с тобой побывали в.... ну, там, в древней Европе. В том французском парке с оленями, помнишь? Присядь со мной, я объясню тебе. Понимаешь... мы теперь очень, очень далеко от Земли. И это никакой не некам, это наш с тобой мир, только наш и больше ничей, совсем ничей. Он называется Ояла. Настоящий мир, реальный... твой и мой. Он живой, этот мир. Мы можем здесь остаться, насовсем - если ты согласишься. И мы ему тоже очень нужны, оба...
  

***

  
   Случайная музыкальная запись из Космоса, станция "Венера-F1". К делу, видимо, не относится.
   Словно тысячу лет назад,
   Двое нашедших друг друга не спят.
   Друг в друга врастая ночью и днём,
   Согласны хоть в рай, хоть в ад -
   Лишь бы в связке, лишь бы - вдвоём...
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список