Куликова Людмила Михайловна : другие произведения.

Запись седьмая. Допою свои песни земные, догляжу свои сны до конца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Людмила Куликова
  

Запись седьмая. Допою свои песни земные, догляжу свои сны до конца...

  
   Я выросла среди книг, газет и журналов. Уже в октябре начинала бабушка откладывать деньги на "периодику", а в декабре торжественно шла на почту и "осуществляла" подписку на сумму, равную месячной зарплате простого советсткого инженера. Помню были такие многостраничные "Советская культура" и "Литературная газета". А тяжелые журналы "Театр", уложенные штабелями на нижней полке стеллажа, привлекали своим заграничным глянцем и прекрасными титульными фотографиями. Были журналы и потоньше и поматовей.
  
   Мы собирались за круглым столом и почитывали газетки. Изредка молчание нарушалось кем-то из нас кратким комментарием или возгласом удивления, радости или огорчения. Затем - снова тишина. Но не простая, а сотканная из книжных и газетных букв и мыслей читающих. Новые книги тоже клались на стол. Сначала они перелистывались, вычитывались выдержки. Происходил взаимообмен удачных текстовых находок и мнений о них.
  
   Однажды, когда я была маленькой, на столе появилась очередная книга. Год издания - начало восьмидесятых. Я только что пошла в школу, но с чтением проблем не было, с книгами дружила с четырех лет. Взяла в руки небольшую книжку. То, что я прочла, показалось мне таким смешным, что я мгновенно прыснула, а потом долго не могла остановиться. В моем представлении вырисовывались несуразные картинки.
  
   "Огненные ясли". Я не могла поверить, что название может быть ТАКИМ. В моей фантазии ясельная группа, куда я до трех с половиной лет ходила, пылала невыносимым пламенем, а вокруг прыгали дети, радостно хлопая в ладоши, и страшно голосили нянечки. Но чтоб так называлась книга - было самым смешным. Я с трудом успокоилась и взглянула на книгу еще раз, чтобы узнать, кто же автор горящих детских яслей. Тут одолел меня еще один приступ хохота - Николай ТРЯПКИН. Пушкина знала, Лермонтова, Ершова, Маршака, но чтоб поэтом был Тряпкин?!
  
   Много позже, перед выпускными экзаменами, набрела я на эту книгу вновь. Раскрыла и - уже не смогла оторваться, пока не дочитала до оглавления. Читая, периодически посматривала на обложку, как бы удостоверяясь: неужели это и есть тот Тряпкин?
  
   Ничего мне не надо от жизни моей -
   Только б видеть тебя,
   Только б видеть тебя да коснуться рукой
   До плеча твоего, -
  
   Чтобы ты простучала по звонким мосткам
   И вбежала ко мне
   И запахло бы снова зеленой травой
   От сапожек твоих.
  
   И пускай там всю ночку поют соловьи
   И скрипит коростель,
   И под лунным сияньем воркует река
   И блестит серебром, -
  
   Ничего мне не надо от жизни моей -
   Только б видеть тебя,
   Только б видеть тебя да коснуться рукой
   До плеча твоего.
  
   Ложный насмешливый образ, ненарочно, а по детской ассоциации, создавшийся ранее, разрушался с каждой прочитанной строфой. И с каждой новой строфой выстраивался новый, другой, романтический образ поэта-избранника.
  
   ...И где-то там, в неведомом пространстве,
   как некий сон, мерцают острова.
   И снится мне: со всех миров и странствий
   Нед головой проносится молва.
  
   И вот стою - безвестный и печальный,
   Как будто сын бог весть каких веков,
   Стою опять - пред миром изначальным -
   И провожаю стаи облаков.
  
   А мир скрипит крюками и узлами,
   И, словно дух, проносится баклан.
   И трубными, как вечность, голосами
   Передо мной рокочет океан.
  
   Русским духом повеяло. Чувствуется, что не умом писаны стихи, - сердцем. Не вымучивались строки, а накладывались на музыку, которая возникала вначале напевом. Как эхо давних времен, с полей - с покоса и жатвы - ветром доносимое, чутким ухом едва уловимое, оседал он на сердце. А как начинало петь все тело, все существо - тут уж беги за карандашом - записывай скоренько! Деревенский поэт. А стихи - всей России.
  
  
   Скоро к вечному пределу
   Стану отплывать.
   Захвачу я со стихами
   Лучшую тетрадь,
   Разверну ее пред Богом
   И прочту о том,
   Как сажал я здесь картошку
   За своим двором;
   Как я валенки зимою
   Утром подшивал,
   А потом в лесу дровишки
   Ночью воровал;
   И как в поле за граблями,
   Дома у свечи
   Добывал я эти песни
   И свои харчи...
  
   Бог стихи мои похвалит,
   Скажет: "Вот поэт!
   Избирать умел для песен
   Деловой предмет.
   Эй вы, ангелы связные!
   Кройте поскорей.
   Попросите к нам Кольцова
   И его друзей:
   И Есенина и Бёрнса -
   Знатных мужиков.
   Жаль, что нету Гесиода:
   Верой не таков.
   Но и тот по телеграфу
   Будет извещен,
   Что явился к нам достойный
   С посевных сторон,
   Что стихов за ним хороших -
   Непочатый край,
   Что зовут его в России:
   Тряпкин Николай".
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"