Аннотация: Завсегдатаи обывательской суеты и всевозможных бурь в стакане, подобные личности всячески сторонились большого и значимого...
Чтобы разобраться и понять чувства, которые охватили матросов после столь знаменательного события, мы непременно должны обратить внимание, что все эти люди, на протяжении многих поколений, являлись представителями, пожалуй, самого низшего общества. Их родовые линии, в лучшем случае, терялись на третьем поколении, и были такими же скучными, как имена. Джоны, Брасы, Жаки, Клопэны, и им подобные, были людьми простоватыми, не лишёнными наследственных предопределений. Это изначальное качество влекло за собой годы однообразного существования, делая их жизни подобием мелкой монеты - и обойтись без неё нельзя, и особого прока она принести не может.
Завсегдатаи обывательской суеты и всевозможных бурь в стакане, подобные личности всячески сторонились большого и значимого. Как маленькие судёнышки, они способны были лишь уступать дорогу большому кораблю, или сновать у него под боком. Не претендуя на многое, такие люди привыкли обходиться малым, и звон монет в кармане всегда был гораздо милее и понятней их сердцу, чем целое состояние на бумаге.
Говоря о небольших потребностях подобной публики, не следует, однако, думать, что они были лишены зависти. Скорее наоборот. Завидовать такие умели, и делали это громко, во всеуслышание, что говорит о чувстве сильном, и в определённых условиях, склонным к насилию.
При найме матросов на корабль Блюма, Энтони заверял, что каждый получит свою часть найденной земли. Такое заявление отнюдь не было лишним, но и решающим не стало. Золото - вот что самым верным образом повлияло на желание ввязаться в эту авантюру. "Там много золота, которое только и ждёт, чтоб вы набили им карманы", - уверенно твердил Энтони. И этих, ничем не подтверждённых слов, вполне хватило, чтоб команда оказалась полной.
Теперь, когда золото уже почти было у них в кармане - в этом никто даже не сомневался, вдруг оказалось, что капитан вовсе не шутил насчёт раздела земли. Подписанная собственноручно Хартия явно свидетельствовала о том, и тут стало очевидно, что матросы не были внутренне готовы к этому. Как мы выяснили раньше, эти люди, обделённые уже с самого зачатия, не были готовы к обладанию чем-либо значимым, а именно, крупным земельным наделом, права на который подтверждались письменно. Они не могли переступить грань, которую обозначила Хартия и перейти из низшего сословия в высшее, из просящих в дающих, из кланяющихся в коленнопреклонных, из нуждающихся в обременённых. Это было противоестественно для них, и из всего арсенала человеческих чувств вызывало лишь страх, хорошо приправленный ощущением вины. Не выдавая себя наружно, они дрожали внутри, и чтоб как-то справиться с этой напастью, для начала хорошенько поколотили Джона. Ничего иного, не ожидая, он терпеливо принял расправу. Затем, все молча, разошлись по своим местам в кубрике.
Однако ожидаемого облегчения этот подвиг не принёс, словно предвещая крушение всего устоявшегося в их жизнях. В такой ситуации требовался некий мыслительный процесс, но думать они не умели и не желали научиться. Возможно, для многих это была единственная возможность изменить в лучшую сторону свою жизнь, но она не находила понимания в глухих закоулках невежества.
Как мы уже говорили, гораздо ближе нашим бравым пройдохам, оказалась идея с золотом. Окрылявшая их мрачное существование с самого начала экспедиции, она обрела более реальные черты, когда они увидели новую землю, и ещё более ожила, когда Блюм заявил о намерении исследовать на этот важный предмет речку. Нехитрым искусством промывки золота владели многие из них, а уж искусством лёгкой наживы каждый. Блестящий металл гораздо понятней олицетворял все блага жизни, нежели земельные владения. Золото будоражило и оживляло их скупое воображение, не требуя умственных усилий. И в отличие от человека созидательного, который всегда готов поменять кусок золота на земельный надел, они всегда готовы были проделать это действие в обратном порядке.
Интересно, что даже сама мысль о возможном нахождении золотой жилы на собственной земле, не посещала их буйные головы.
Между тем, наговорив про наших первопроходцев столько нелестного, что, к сожалению, являлось сущей правдой, мы, справедливости ради, не можем не вывести на свет и некоторые их положительные качества.
Как уже выяснилось ранее, они не были лицемерными. Эта черта, весьма часто сопутствующая простоте, лишала их значительной доли коварства, превращая порой, в саму наивность. Человек искушенный, легко мог ввести их в заблуждение, или просто обмануть. При иных обстоятельствах из подобных личностей могли получиться хорошие солдаты, или исполнительные рабочие.
Была свойственна их натуре и верность традициям, которая, впрочем, может толковаться по-разному. Конечно, у них были идолы, но они выставлялись напоказ, не вызывая сомнения в искренности. Так, преклоняясь перед золотым тельцом, они свято верили в него и не желали более верно служить никому и ничему.
Золотой телец был основным их кумиром, но не единственным. Ещё несколько идолов, погрязших в пороках, стали милы их сердцу и настойчиво проявляли себя при бурном торжестве основного, либо при полном его отсутствии.
Вообще, жизнь этих людей являла событие достаточно предсказуемое, и если бы какому-нибудь художнику взбрело в голову изобразить её на холсте, то наверняка это произведение было лишено очарования. Сочные краски выглядели бы там аляписто и не к месту, а мягкие, постельные тона, не отражали реальность.
Тем не менее, жили они в согласии с собой. Об этом мы спешим повториться, ибо подобное свойственно детям, святым и ещё личностям, о которых мы ведём разговор. Так было до тех пор, пока капитан Блюм своим указом, а точнее Хартией, не умудрился внести полнейший хаос в их жизни. Выбитые из привычной колеи, они теперь лежали в своих гамаках, и тупо уставившись в палубные балки, ощущали, что их внутреннее равновесие решительно нарушено. Утром им предстояло заняться починкой корабля, затем отправиться на поиски золота. Потом они должны были отплыть обратно в порт. Всё это подразумевало тяготы и опасности - это они понимали и были к подобному готовы. Но когда корабль причалит к пирсу, и будет спущен трап, они должны сойти по нему настоящими первооткрывателями, землевладельцами, богачами, победителями судьбы, которым свойственно высокомерие, гордость, и ещё множество качеств, абсолютно чуждых им. Такое будущее их пугало сильней инквизиторской дыбы. Можно с уверенностью сказать, что если бы в тот момент рядом оказался какой-нибудь заблудившийся скупщик земли, он запросто приобрёл бы почти половину Амелины за ничтожно малые деньги. Как милосердный священник без добродетели, или ростовщик без своей жадности, они не могли обойтись в жизни без обделённости, и сами того не сознавая, уже примеривались, как быстрей избавиться от своих земельных наделов, чтоб вернуться в привычное состояние.
Забывшись тревожным сном, они проснулись ни свет, ни заря, и вылезли на палубу. Не в силах справиться с охватившим их волнением, они принялись с нетерпением ожидать предстоящих указаний капитана, полагая, что работа отвлечёт от тяжёлых мыслей. Джон, охваченный революционным настроением накануне, а теперь с двумя лиловыми синяками под глазами, так же нетерпеливо поджидал Блюма.
Едва капитан вышел из каюты, матросы построились в шеренгу и застыли, готовые к любым приказам. Обойдя немногочисленную команду, Блюм каждого по-дружески похлопал по плечу, затем вышел на середину палубы, и уже довольно сурово произнёс:
-Прежде всего, напомню о правилах. Дисциплина и внимательность теперь наши путеводные звёзды. Не забывайте об этом. Сегодня мы должны сделать мачты и установить их. Работа не из лёгких, но я знаю, что мы с ней справимся. Шесть человек отправятся на берег для заготовки дерева, а двое займутся подготовкой парусины. Помощник, распределяйте людей! - повелительно закончил он.
По палубе пронёсся гул одобрения. Шон быстро справился с указанием, и через самое непродолжительное время плот с шестью матросами и Акулой, уже оттолкнулся от корабля. Оставшиеся на "Эсмеральде" Клопэн и Джон спустились в трюм и принялись отмерять парусину, а Блюм рисовал схему рычагов и балок, с помощью которых собирался установить новые мачты. Бирюзовая гладь моря сливалась на горизонте с синевой безоблачного неба, косые лучи солнца отражались бликами по воде, и эту чудесную картину довершала большая белая чайка, удобно расположившаяся на пока одиноко торчащей мачте корабля.
Чтобы не утомлять описанием, как рубились мачты, отрезалась парусина, и вершилась иная работа, способная вызвать не только усталость выполняющих её, но и безмятежную сонливость читающих о ней, я переверну эту славную страницу истории покорения Амелины. Отмечу лишь то, что все нужные деревья были найдены и срублены, парусина отмерена и аккуратно отрезана, а мачты благополучно установлены. Также, в течение последующих трёх дней, "Эсмеральда" была укреплена надёжными поперечинами, обвешана новыми парусами и оснащена крепким такелажем. Всё это, команда Блюма проделала лихо, без всяких трагических случаев, и в полном взаимопонимании.
Столь успешное продвижение намеченных планов, капитан смог объяснить только соблюдением правил, и немало уверовавши в это, приступил ко второй части. Теперь матросам предстояло значительно облегчить "Эсмеральду", перетащив на берег большую часть припасов. Целый день ушёл на копание огромной ямы на возвышенном, сухом месте. Ещё день перевозили на плоту и складывали в яму указанные Блюмом предметы. Здесь были и топоры с пилами, канаты с гвоздями, бочки с солониной и просмолённые бочки с порохом. Мушкеты и ром, плотная материя и семена. Эта операция также, никаких убытков, не считая нескольких соскользнувших с плота в воду топоров при перевозке, не принесла.
Подойдя вплотную к разведывательной экспедиции на речку, Блюм решил прежде выстроить убежище на берегу, и ещё одно у водопада. Этим он лишь подтвердил намерение быть предельно осторожным. Ради этого, он был готов пожертвовать несколькими днями. "Два, три дня, мало что значат, а спать в укрытиях будет гораздо безопасней", - подумал он.
Шон отнёсся к его тактике с пониманием, и на следующий день, к вечеру, неподалёку от склада, стояло кособокое, но довольно крепкое сооружение, отдалённо напоминающее дом.
Итак, "Эсмеральда" была полностью готова к отплытию, на берегу возвышалось крепкое убежище. Блюм был доволен, и вместе с ним был доволен помощник и остальная команда. Видимые плоды приложенных усилий всегда доставляют некое удовлетворение людям, которым пришлось потрудиться. Наши герои не были исключением. И хоть руки их, больше привыкшие к трудам мало что созидающим, были неумелые, на хорошее настроение это не повлияло.
После короткого совещания с Шоном, Блюм решил оставить на корабле Джона и Мэрби. Такой выбор не был случайным. Первый отличался неуживчивым нравом и мог доставить немало хлопот в походных условиях. Второй был надёжным, проверенным в деле, и вполне способным время от времени охлаждать бунтарский пыл Джона. Остальные ранним утром должны были отправиться к речке.
![золото [неизв.]](/img/k/kulik_w_w/glawa95/zolot.jpg)