Аннотация: Отец Паоло не был отцом, в полном смысле этого слова. Не имея даже жены, он удостоился этого почётного звания благодаря принадлежности к церковному ордену, о деятельности которого шли самые противоречивые толки...
Отец Паоло не был отцом, в полном смысле этого слова. Не имея даже жены, он удостоился этого почётного звания благодаря принадлежности к церковному ордену, о деятельности которого шли самые противоречивые толки. Основанный задолго до рождения Паоло, этот могущественный союз был обязан своим происхождением Ватикану, и ему же подчинялся. Своими благочестивыми целями орден вполне отвечал духу и потребностям времени, что в купе с столь высоким покровительством придало ему совершенно исключительное значение в глазах монархов и всего католического мира.
Конституция ордена, или как позже стали называть Устав, был разработан одним из величайших религиозных авторитетов, признаным затем, святым, и представлен на очередном церковном соборе. Имея почти монашеский характер, он обязывал давать обет послушания, бедности и целомудрия. Лишённые дозволения на кровное потомство, братья получали взамен куда более многочисленных сынов и дочерей, нуждающихся в духовном наставлении.
Таким образом, призванные на службу Господу, члены ордена становились отцами, не нарушая своего целомудрия.
Юнный Паоло был с детства предназначен для вступления в орден. Нужно сказать, что его отец был из числа светских членов этого братства, исполнял часть устава, но жил отдельно, что дозволялось очень немногим лицам, оказавшим особые услуги ордену. Не в силах расстаться с высоким положением в мирском обществе, он всячески способствовал монахам, и являясь искренним сторонником их идей, определил в орден сына.
С самых ранних лет Паоло окружала суровая действительность монашеских предписаний. Послушничество включало в себя тяжёлый физический труд, весьма частые и продолжительные посты, и регулярные богослужения, состоявшие из чтения молитв и пения гимнов. Особое место занимало изучение латинского языка и доведение владения им до совершенства.
Подобное отношение к латыне было одной из отличительных черт данного ордена. В те далёкие времена, когда имели место и другие союзы монахов, воинов-монахов, мало кто владел этим сложным языком. В основном, все ограничивались умением произнести на нём "Отче наш". Знающий латынь мог смело рассчитывать на общее уважение, а владеющий в совершенстве - на особое расположение. Изучали послушники ордена и иные древние языки.
Во время совместных трапез, которые были весьма скудны, читалось Священное Писание и послушники ели по двое из одной миски, чтобы один не мог украдкой обделить другого, или наоборот, позволить другому воздерживаться от еды.
В отношении денег были приняты самые строгие меры. Послушники, как и братья, не должны были иметь никакой личной собственности.
Готовящиеся к вступлению в религиозный орден выполняли тяжёлые хозяйственные работы - ухаживали за свиньями, крутили мельничные жернова, топили печи, работали на кухне и на поле. Не справляющегося со своими обязанностями, или отлынивающего от них, ждало суровое наказание - таких подвергали бичеванию в присутствии всей общины. Еженедельные капитулы заключали в себе функции и дисциплинарных советов. На них нарушившие устав публично должны были в этом признаться, после чего им определялось наказание.
С самого раннего утра и до позднего вечера Паоло вместе с другими послушниками настойчиво преодолевал путь до полноправного членства, и к моменту вступления предстал перед капитулом уже не убеждённым последователем ордена, а фанатично преданным. Глава местной резиденции задал ему ряд вопросов, и выслушал свидетельства присутствующих о крайней благонадёжности принимаемого. После этого, он зачитал полные положения устава, которые не доводились до послушников в виду присущей ордену таинственности. Паоло дал обет и, присоединившись к братиям, вознёс хвалу Господу.
Вся церемония посвящения, определённая уставом, носила дух набожности и сдержанности. Отец, сразу после принятия сына, пожертвовал ордену большую часть немалого состояния, и Паоло стал жить жизнью о которой и пойдёт речь в этом повествовании.
История возникновения ордена вела своё начало с середины XII века. Нельзя не упомянуть, что эпоха Средневековья была изначально расположена к подобным образованиям. Сама идея была необычайно близка духу того времени, можно даже сказать, что для многих представителей Церкви она была мечтой. Всячески поддерживая представление о христианском обществе, которое по мере своих сил борется с дьяволом и его сообщниками, духовенство образовывало союзы монахов, дабы их оружие - молитвы, способствовали победе в величайшей битве добра со злом. Отшельничество, столь популярное на заре христианской эры, сменилось новыми ценностями и мировосприятием, и идеал отчуждения от общества потерял свою значимость. И хоть периодически он давал о себе знать, примером тому могут служить в XI веке клюнийские монахи, а в XII - монахи цистерцианцы, их жизнь всё же отличалась от изначальных обычаев.
В то же время, набирали силу союзы воинов-монахов. Эти ордены обьединяли в себе два общества: светское и духовное. И если простые монахи имели в своём арсенале только молитвы, то воины-монахи боролись с дьяволом и его приспешниками ещё и с помощью оружия.
Справедливости ради надо сказать, что военно-монашеские ордены балансировали на грани: многие из первых членов сомневались в законности своего дела. Но это было лишь в начале. Тамплиеры, госпитальеры - основные союзы воинов-монахов того времени, и об их судьбе написано достаточно много книг. В нашем же случае, орден был только монашеским, хотя и не лишённым некоторой воинственности.
Возвращаясь к истокам его становления мы обнаружим, что первым его главой был отец Филипп, бывший в миру известнейшим аристократом Филиппом де Сабле. Это имя тесно связано с королевской династией и, безусловно, говорит об особом предназначении нового ордена. И если сама идея его образования принадлежала Ватикану, то есть власти духовной, поддержала её власть мирская, а для того времени это был далеко не привычный союз. Подтверждал особое предназначение ордена и тот факт, что принимались в него только лица благородного происхождения.
Собственно, это требование выдвигали многие ордена, но никто не брался прослеживать родовую линию до восьмого колена. Никто, кроме вновь образованного ордена, в котором состоял теперь Паоло.
Вообще, нужно отметить, что число восемь было отнюдь не случайным в жизни и целях этого общества.
Добавит картину некой исключительности и девиз ордена - "Посвящение - удел избранных; жезл - удел достойных", который нам удалось с превеликим трудом обнаружить, так как он отнюдь не был повсеместно известен. Подобные словосочетания были вовсе не свойственны монахам и обнаруживают некую загадочность.
Резиденциями ордена стали восемь храмов, расположенные в различных местах Западной Европы. Все они были построены по одному проекту, с куполообразным сводом и восьмью колоннами. В них собирались капитулы и проводились все церемонии, определённые уставом.
Жили братья в убежищах ордена, где по ночам предавались молитвам в уединённых кельях, а днём трудились во славу своего ордена. Какого рода должны были быть эти занятия, догадаться несложно, ибо призвание Церкви неизменно - быть посредником между делами земными и делами небесными. Однако, посредничество было не единственной, если не сказать более - далеко не самой важной целью ордена. Бескомпромиссный отбор его членов, весьма отменная, по тем временам, их эрудиция, вкупе с самым высоким покровительством и суровым уставом, делали его неким элитарным подразделением, способным выполнять самые трудные задачи.
Нельзя не упомянуть и об огромных богатствах, выражавшихся в имущественных правах и в золотом запасе, которыми быстро обрастал орден, благодаря щедрым пожертвованиям монархов и знатнейших родов Европы. Всё вышепривенённое явно нацеливало его на решение сверхзадач, и лишь очень немногие, из самой верхушки, могли догадываться, а ещё меньше знать, каких именно.
С момента основания ордена, до времени о котором пойдёт повествование, прошло три века. За этот немалый по людским меркам, и короткий по историческим период, произошло немало перемен.Сменялись королевские династии, папы. Происходили войны, перемирия, угасала слава одних и возвеличивались иные. Любой читатель, интерисующийся Средневековьем, может без труда подтвердить это, но вряд ли кто возьмётся сказать точно, о каком ордене конкретно идёт речь на этих страницах. Вовсе не имея целью представить нашего читателя неосведомлённым, мы вступимся за него, и оправдаем тем, что это знать было и невозможно, так как в немногочисленных летописях где он упоминается, большей частью значится просто Орден, а в ещё меньших - орден О. Столь загадочная аббревиатура, в своё время, вызывала разные толки, отголоски которых можно различить и сегодня. Но трудно сказать кому из исследователей удалось докопаться до истины.
Получается удивительная история - был орден, просуществовавший немало веков, пожертвования, покровители, братья, и, в то же время, словно их и не было.
Здесь будет к месту заметить о великом значении имени. Недаром сказано: "Есть имя - есть человек". А нет такового, или неизвестно оно - так может и не было человека вовсе. Ещё один древний трактат гласит: "Воплотился когда имя получил". И в этих словах, безусловно, заложен глубокий смысл. Не нужно сомневаться что здесь подразумеваются не только человеческие имена, но и названия городов, стран, и вообще, всего что может и должно иметь своё имя. Желание скрыть его могло означать лишь одно - стать невидимым. И судя по всему, это ордену неплохо удавалось.
Как мы уже говорили, стояли резиденции, но мало кто знал кому они принадлежат. Делались пожертвования, но в эпоху множества монашеских союзов жертвовать среди знати было модно, и здесь решающую роль играло не название ордена, а статус его сторонников. Главные покровители, безусловно, знали его настоящее название. Но таковых было совсем немного.
Тем не менее, раскрыть эту тайну и заручиться свидетельством одного из самых видных его деятелей, нам помогло, как видно, само провидение.
В окрестностях Неаполя одному домовитому хозяину пришло в голову углубить свой погреб. Вооружившись киркой и лопатой, он так рьяно принялся за дело, что довольно скоро докопался до неизвестного ранее подземелья, куда и провалился без ущерба для своего здоровья. Призывы о помощи долгое время оставались без внимания, и он успел, прежде чем его вытащили, хорошенько пошарить вокруг. Наткнувшись на чьи-то останки, богобоязненный садовод тут же поклялся больше никогда не тревожить его покой, что впрочем, не помешало ему прихватить с собой обьёмную книгу в кожанном переплёте, находившуюся неподолёку от скелета. Свою клятву сей добрый человек исполнил полностью, и даже более. Он так основательно завалил и сровнял с землёй эту пещеру и свой старый погреб впридачу, что многим позже, не оказалось никаких возможностей найти и откопать скрывавшее в себе вероятно ещё не одну тайну, подземелье.
Найденная книга оказалась летописью, написанной на латыне, и поэтому ничего ценного в глазах садовода не представляла. Брошенная за ненадобностью на чердак, она было частично лишена страниц, вероятно для растопки печи, и частично изьедена мышами. Несмотря на это, большая часть её всё-таки сохранилась, и через потомков садовода, совершив долгий путь, попала в руки моего друга, большого знатока по части латыни. Он её перевёл и, зная мои исследовательские наклонности, принёс мне.
Летопись оказалась написанной в форме дневниковых записок, и отдельные её тексты были явно закодированы. Нередко последовательность менялась, а тексты повторялись, как бы накладываясь один на другого. Многочисленные сноски, а порой и рисунки со схемами, изобиловали тайными знаками, ключ к которым мне в большинстве случаев, так и не удалось подобрать. Тем не менее, общая картина описанного в летописи, проявилась. Именно из неё возник образ отца Паоло, останки которого, вероятней всего, и находились в теперь уже навсегда затерянном подземелье.
Перепечатывать летопись в том виде, который довелось воссоздать мне, не имело смысла, так как в моих изысканиях могли быть ошибки. Но и оставлять её без внимания общественности не хотелось. Поэтому, после долгих раздумий, я принял отчаянное решение написать книгу, которая явилась бы неким художественным изложением найденной летописи. Учитывая нехватку страниц и частичную их испорченность, мне пришлось дополнить её своими домыслами, и для художественного оформления придать повествовательный характер. Однако главные факты я старался оставить без изменений,переписывая их порой, в документальном порядке. Именно из них и следует, что отец Паоло в 1481 году, от Рождества Христова, стал одним из главных руководителей монашеского ордена, название которого хоть и было закодировано в летописи, нам удалось расшифровать. Это был орден Одона.
*Прочитать полную версию романа можно здесь:
http://vadimkuliksite.narod2.ru/
![Маг [неизв.]](/img/k/kulik_w_w/glawa1mag/mag.jpg)