Аннотация: Вот она романтика, военных будней, блин...
Россия, березки и "пиджаки"-разбойники.
Человек -- это тайна, в которой
замыкается мира картина,
совмещается фауна с флорой,
сочетаются дуб и скотина.
(Игорь Губерман)
Шел своим нудным чередом самый обычный служебный день. За окном моросила мелким, всепроникающим, противным дождичком заполярная осень, ветер гнал через плац стаи желтых, увядших листьев, опавших с чахлых берез, а комбат первого, краснознаменного расп.здяйского батальона, пришел с вечернего совещания от командира злой. Кэп, после полученной нахлобучки от Начальника связи флота за какой-то косяк, пребывал не в духе и решил провести воспитательные беседы с комбатами и заместителями. Так, "воткнул на пол шишечки", на всякий случай, чтобы сильно не расслаблялись.
Второй и третий комбаты, подведя для себя итоги дня, приняли, в свою очередь, перед совещанием граммов по двести разведенного С2Н5(ОН), проще говоря, "консервированной воды" в пропорции "сорок частей воды к шестидесяти частям этилового спирта". Данный чудо - раствор применялся сугубо "...здоровья для..." и был настоян на паре жгучих перчинок марки "Огонек".
Перчинки не так давно были нагло сорваны с куста, растущего на подоконнике кабинета зампотыла, виднейшим виноделом части, а именно, зампотехом - три. Майор, вломившись без спроса в кабинет, невзирая на причитания и робкие попытки помешать, со стороны "начальника портянок, картофеля и мыла", нагло общипал куст и унес самые спелые и красные плоды в казарму третьего батальона, где поместил в емкость с той самой "консервированной водой", для придания ей неповторимого и устойчивого вкуса.
Два подполковника теперь, тоже прибыв на совещание, сидели с умным видом, в готовности записывать, потому что мозг в этот вечерний час, просто отказывался работать и дышали сугубо в себя, периодически решительно кивая головами, в готовности тут же дать сокрушительный отпор всем врагам, периодически вставляя в командирские монологи лично от себя, бодрые междометия, вроде "Тктчноесть!"
Комбат - первый, пробегав весь день по немаленькой территории части весь день, прибыл на совещание сразу из автопарка с мыслью - "Вот, ё.анный дурдом!" И по этой причине, не успел "замахнуть по маленькой" с братьями по оружию, тем самым избавив их от передозировки. Разложив на коленях открытый ежедневник с записанными в нем мероприятиями, и приготовившись к докладу, он был суров и сосредоточен, всем своим видом демонстрируя, что он прилагает все усилия для поднятия уровня боеготовности Вооруженных Сил Российской Федерации и "вообще, знать не знает эту пьянь". Командирская речь на него особого впечатления не производила. Ну ладно бы там что-нибудь серьезное, касающееся глобальных проблем человечества... Так нет же, служебный день прошел в интенсивном движении, а в итоге - снова противная кислятина и причитания, сопровождаемые периодическим воздеванием глаз к небу и воплями - "Ёб твою медь!"
Да еще и комбат-два номер отмочил... На "бис!" Вот уж неймется человеку! Вчера вечером повеселились просто прекрасно! Когда день рождения у твоего заместителя, особенно по-умному организованный, это всегда хорошо! Закуски - валом, а водка - рекой. Как в песок! Эх... гуляй нищета! Но, несмотря ни на что, как "правильный военный", комбат прибыл на службу вовремя, гладко выбритый и пахнущий одеколоном, успев придать нужный импульс личному составу вверенного ему подразделения. На докладе он сидел молча, никуда не лез и смотрел прямо перед собой, находясь на своей волне и, видимо, прикидывая предварительный план мероприятий на ближайший вечер.
И дернул же черт командира, задать дурацкий вопрос комбату - два на утреннем докладе... "Почему, Андрей Борисович, у вас глаза с утра красные?" - исполнившись величественности и торжественности, спросил командир. На что подполковник, вскочив со стула и сделав "руки по швам", браво выпалил в эфир, введя того в затяжное состояние шока - "Я плакал всю ночь!" "Это почему же?" - командир, поперхнулся и вытаращил глаза, словно проглотил, как следует не прожевав, целлофановый пакет. "Приснилось, что Вы умерли..." - невозмутимо ответил второй комбат. Заместители командира, сидевшие за столом посередине кабинета, тихо выпали в осадок. "Ёб твою медь!" - психанул командир. Он по-бабьи всплеснул руками и швырнул об стол свой "Паркер" с такой силой, что тот, перелетев даже через стол, где сидели замы, приземлился в углу кабинета за стеллажом с цветами.
Подполковники - заместители командира, пребывали в неловкости. Лезть за командирской ручкой им не позволял чрезвычайно высокий ранг и авторитет в глазах окружающих. Они сидели тихо и едва заметно переглядывались, прикидывая, кто из них должен будет лезть под стеллаж, делая при этом большие, но незаметные, если смотреть с командирского кресла, глаза. Положение спас доктор, с быстротой дикого кабанчика метнувшийся к стеллажу и, выковырнувший завалившуюся между горшков ручку, после чего - торжественно вручивший ее кэпу. Напрягшиеся было замы, спокойно выдохнули и стали дальше рисовать с умным видом, разную лабуду в своих ежедневниках.
Масла в огонь подлил и сам заместитель по тылу. Речь пошла о какой-то дребедени, которую нужно было раздобыть для решения неотложных задач, причем тех, которые нужно было срочно выполнить "вчера утром". На командирское замечание по этому поводу, Зампотылу ответил, что данный вопрос находится не совсем в его компетенции и нужно слово командира, для скорейшего решения вопроса. Командирское резюме - "Почему я должен об этом думать, когда у меня есть заместитель по тылу", вывело его из себя. Подполковник покраснел, как рак и выдал во всеуслышание душещипательный монолог на тему, про то, что кто-то ставит дебильные задачи, а зампотылу должен "жопой гвозди таскать!" Короче говоря, временами на ничем не примечательном совещании становилось даже весело. Но... все хорошее когда-нибудь, да заканчивается. Вот так и совещание у командира подошло к своему логическому завершению.
*****
Комбат, придя в помещение батальона и закрывшись в своем кабинете, немного подумал о том, какие все же олигофрены, эти подчиненные. Затем, он спросил умного человека - самого себя, - "А нахера собственно так поступать именно с медью, а не с каким-нибудь другим металлом? С магнием например - было бы искрометнее..." Поразившись оригинальности поставленного вопроса и нестандартностью на него ответа и представив кряхтящего покрасневшего зампотыла, спустившего штаны и выдергивающего из доски гнутый гвоздь - "сотку" этим самым местом, ухмыльнулся, взглянул на себя в небольшое зеркало и, покачав головой, плюнул в мусорную корзину. Затем вторично спросил того же умного человека - "А не дурак ли я?" и, не найдя, к своему удивлению, однозначного ответа на поставленный вопрос, собрал для заслушивания итогов, раздачи пряников и постановки задач на завтрашний день, офицеров и мичманов своего батальона.
Офицеры и мичманы вверенного ему подразделения, терзаемые в конце дня смутным желанием убыть наконец - то домой, уже ждали батальонного начальника в канцелярии командиров взводов, ерзая на своих стульях и поглядывая в сторону входа в казарму. После комбатовского приглашения, указанные должностные лица расселись по своим местам, раскрыли ежедневники, размером поменьше, приняли в свою очередь, умный вид и приступили к делу.
Первым о состоянии перевода техники на зимний режим эксплуатации доложил зампотех. Комбат и сам все прекрасно знал, лично побывав в автопарке, поэтому для доклада много времени и не потребовалось. Комбат выслушал майора, кивнул и разрешил сесть на место. Батальон, в последнее время, всерьез заявлял о стремлении к получению переходящего знака лучшего подразделения, конкуренция с вечно лучшим вторым батальоном была ожесточенная, поэтому обстановка в большинстве случаев была самая что ни на есть рабочая.
Вторым на очереди был замполит. Комбат смерил майора не очень добрым взглядом, с прищуром из-под очков. Была на то одна небольшая причина. Как-то не так давно, когда три фронтовика - подполковника собрались вместе и неплохо приняли "на грудь" "Хлебного вина N21 от Петра Смирнова", под разговоры "за жисть", им под руку попалась кассета группы "Любэ". Кассета, как кассета, но на ней, среди прочих, оказалась песня "От чего так в России березки шумят..." Комбаты тоже задались этим вопросом и приняли умный вид. Все трое. Надо сказать, задушевная песня пришлась по духу товарищам офицерам и ее они дослушали до конца, со слезами, выступившими на глазах. Эх, березки, березки... как же вы шумите-то в России... А почему.... Почему...
Видимо, не найдя на этот вопрос ответа с первого раза, комбат - второй, ткнув уже не совсем верным пальцем, в кнопку на магнитофоне, перемотал пленку назад. Песня заиграла снова. И снова возник тот же философский вопрос. "Отчего так в России березки шумят..." - традиционно затянул с хрипотцой, кассетный голос Расторгуева.
Комбаты приготовились плакать и дальше, но как назло, в батальон принесло замполита, которому позарез понадобилось пообщаться на важную тему со своим непосредственным начальником. На вопрос - "Где комбат?" Дежурный по батальону контрактник ткнул в сторону кабинета начальника пальцем и, понизив голос сказал - "Там... они там плачут..." "Чего? Ты что, офигел, что ли, какой там плачут?" - не поняв юмора, переспросил замполит. "Товарищ майор, они там уже кривенькие сидят с утра, поставили Любэ и сидят, плачут под нее..." - все так же, понизив голос доложил контрактник. "А... понятно..." - ответил замполит и постучал в дверь. "Да!" - донеслось из-за нее под гитарные переборы. Зайдя в кабинет и быстро оценив обстановку, майор принял единственно верное в данной обстановке решение. "Товарищи офицеры, я знаю, почему в России именно ТАК березки шумят!!!" - торжественно провозгласил он...
Удивленные подполковники вытаращили на него свои просветленные и заплаканные глаза. В воздухе повисла тревожная тишина. "Ну и..." - спросил первый комбат, наливая себе в стакан апельсиновый сок из коробки, чтобы запить только что проглоченный жгучий настой. "Понимаете" - продолжил замполит, - "Специфическая форма листовой пластинки у березы, растущей на Среднерусской возвышенности, порождает при ветровом воздействии, характерном для средней полосы России, уникальный шум, присущий только этому виду берез... У нас - специфическая "роза ветров"! Вот... В отличие от канадского подвида березы..."
Комбат - три, самый спокойный из всех присутствующих, удивленно раскрыл рот, а комбат первый, успевший сделать большой глоток - поперхнулся тем самым соком, облив себе руки. "Вот блять!!!" - он, сидя отряхивал руки и с ненавистью глядел на своего зама слегка мутными глазами сквозь затемненные стекла очков. Дальнейшие свои рассуждения относительно особенностей умеренно континентального климата средней полосы России и розы ветров в данном регионе, майор договаривал, уже выбегая из комбатовского кабинета, под рев комбата - два, старающегося, словно медведь, вылезти из-за стола. "Я его сейчас отпижжу!" - орал он, вырываясь из объятий первого и третьего комбатов. Однако скорость и координация движений под влиянием принятой дозы, у него была уже не та, после чего обиженный в лучших чувствах второй комбат долго выговаривал первому о том, "...какой все же у него замполит - мозгоёб... ни в грош не ставящий вышестоящих начальников..."
В итоге решение вопроса было перенесено на более позднее время, благо ничьей жизни и, тем более, боеготовности Родины в настоящий момент, а именно - в выходной день, оно не угрожало. Однако в отношении своего зама комбат-один, с недавних пор, стал держаться более официально и настороженно. Впрочем, на совещании и ко второму своему заму у подполковника особых вопросов не возникло. Болезненный вопрос с прокуратурой гарнизона, тревоживший комбата, был закрыт точно и в срок, и можно было теперь спокойно выдохнуть. Недобрый взгляд остался только лишь недобрым взглядом. Комбат вообще не очень любил политработников, непонятно, правда, почему. Наверное - начитался в свое время книг Александра Покровского.
*****
После двух майоров о своих добрых делах за прошедший день стали докладывать мичманы. "Не понял... Подожди!" - подполковник жестом остановил вскочившего со стула шустрого и шебутного техника батальона. "А где эти двое голубей?" - оглядев собравшихся и показав глазами на два пустующих места, спросил комбат. Речь шла о двух начальниках отделений, двух лейтенантах - двухгодичниках, выпускниках военной кафедры гражданских ВУЗов и призванных на два ближайших года в войска. Так получилось, что они почти одновременно прибыли для прохождения службы в первый батальон, создав головную боль всем своим начальникам. Один из них, простой мурманский парень, по имени Олег - закончил военную кафедру местного технического университета, а второй - тихий и интеллигентный, которого, в свою очередь, звали Мишей, какой-то довольно престижный университет в Питере.
Надо ли говорить, что лейтенант, прошедший порой весьма жесткую и суровую школу казармы военного училища, по своей психологии будет сильно отличаться от лейтенанта - двухгодичника, одевшего форму только по выпуску из гражданского ВУЗа. Олег, еще не до конца освоившийся в военной среде, но почувствовав в себе, что называется "военную косточку", сразу стал стараться и к исполнению своих служебных обязанностей относился исключительно добросовестно и пунктуально, попутно, методом проб и ошибок, восполняя пробелы в своем воинском воспитании. Что, собственно, ему успешно удавалось. Парень он был жизнерадостный и на мелкие проколы, сопровождаемые замечаниями вышестоящих начальников, не обращал внимания.
Миша же был полной противоположностью Олегу и наоборот, военной службой откровенно тяготился и практически каждый свой день начинал со стонов о том, "как ему все это уже надоело... быстрее бы прошли эти два года..." Матерые старые мичманюги из его отделения, многие из которых прошли через боевые действия начала двухтысячных, свое дело знали прекрасно и служба в этом маленьком подразделении, шла как бы сама собой, без оглядки на полуобморочного начальника.
В конце концов, Олегу надоело это бесконечное, каждодневное нытье, и он открытым текстом, в присутствии всех мичманов и контрактников батальона, высказал Мише все свои пожелания и соображения по этому поводу. Миша очень обиделся и первым делом пошел и сдал Олега комбату со всеми потрохами в мельчайших деталях, по пути добавив и кое-что от себя. Для более сильной эмоциональной окраски данного происшествия.
Комбат, смахнув с себя этот поток соплей и прихватив с собой по пути в кабинет, замполита, вызвал Олежку и вставил ему длинный штырь, безо всякой предварительной смазки, от задницы и до темечка, совершенно не стесняясь в выражениях. За то, что он сделал замечание офицеру, в нарушение требований субординации. Олег выслушал весь этот красочный монолог с отрешенным видом и периодически возникающей едва видной хищной улыбочкой, периодически кивая головой и говоря "так точно" и "есть", чем начинал бесить подполковника еще больше. В конце концов, выгнанный из начальственного кабинета чуть ли не взашей, он вышел в помещение казармы, поправил обмундирование, почесал затылок и едва слышно произнес сквозь зубы себе под нос - "Вот сучок!"
После этого случая, сказать, что между двумя лейтенантами пробежала кошка вполне определенного цвета - значит не сказать вообще ничего. Офицерская полу гражданская молодежь совершенно перестала переносить общество друг друга. Что называется, и на дух. Временами напоминая взаимоотношения двух голодных пауков, волею случая очутившихся в одной банке. Олег периодически придумывал все новые поводы для своего порой весьма ядовитого стеба, совершенно не стесняясь окружающих, всем на потеху. Миша все так же добросовестно вламывал его комбату. После чего один получал по шапке, а второй на время прекращал нытье, на через некоторое время, процесс повторялся с завидной периодичностью.
*****
Случилось так, что, будучи в очередном отпуске в родном Санкт-Петербурге, Миша связал себя узами брака со своей давней пассией из хорошей семьи, "с квартирой, машиной и горячей водой". После чего, видимо не желая знакомить нежную и утонченную Питерскую барышню с грубыми и невоспитанными солдафонами, служащими в полку, оставил ее в Питере, а сам убыл в солнечный город Североморск на защиту священных рубежей. Узнав об этом, Олежка чуть не сошел с ума от распиравших его идей. Примерно неделю, он ходил, грызя ногти от нетерпения, в ожидании подходящего случая.
Случай представился, как нельзя более, идеальный. Судьба снова свела двух лейтенантов в одном месте - в комнате дежурного по части. "Где эти двое?" - спросил комбат, нахмурившись и глядя на подчиненных поверх очков. "Один в наряде стоит, второй заступает, его меняет..." - сказал замполит. "Блять, клоуны... как бы чего не отчебучили... а там ведь - оружие!" - видимо что-то вспомнив, вполголоса пробурчал подполковник. У всех, присутствующих на совещании возникло стойкое ощущение, что вечер может перестать быть скучным и томным, и все самое интересное только начинается.
"Миша, вот ты сейчас здесь стоишь дежурным по части" - сказал Олег, после того, как сосчитал пистолеты офицеров и мичманов и принял оружие от меняющегося наряда. Он закрыл комнату для хранения оружия и спрятал ключ к себе в карман, глядя на Мишу с довольным видом. "Ну и что, что я стою дежурным по части? Что с того?" - видимо, уже предчувствуя неладное, напрягся Миша. "Да вот... стоишь ты тут дежурным по части... стоишь, бля... служишь Родине... а в это время, в Питере, кто-то ибет твою бесхозную жену!" - выдал Олежка.
"Да ты..." - вскочил со стула Миша и потянулся к кобуре, но не почувствовав в ней, уже ставшей привычную за сутки тяжесть, снова закричал, задохнувшись от праведного гнева - "Да ты..." После чего, видимо вспомнив, что устроить фейерверк ненавистному наглецу не получится, поскольку пистолет он уже сдал, продолжил свою обиженную речь в виде - "Ы-ы-ы-ы-ы-ы...." Олежка, почувствовав сладкий вкус совершившейся мести, довольно уставился на голосящего, как "раненая в жопу рысь" Мишу. Миша, не переставая заливаться соловьем, подскочил к пульту дежурного и сорвал трубку с телефона...
Совещание у комбата уже подходило к концу, как раздался тревожный телефонный звонок. Внутреннее чутье заставило всех присутствующих внутренне напрячься. "Слушаю..." - представившись ответил комбат, после чего недовольно поморщился и, покосившись, как от зубной боли, отдалил от уха трубку, из которой потоком полились Мишины слюни и сопли, вперемежку со слезами. " Ы-ы-ы-ы-ы-ы...." - голосила трубка, - " Ы-ы-ы-ы-ы-ы.... меня... он... Ы-ы-ы-ы-ы-ы.... я служу... а он... Ы-ы-ы-ы-ы-ы.... жену..." Присутствующие в кабинете невольно заулыбались. А трубка продолжала изливать бурные потоки. Потоки изливались на комбатовский стол и постепенно заполняли собой весь кабинет.
С трудом дослушав сопли до конца, комбат голосом, не допускавшим никаких возражений и красноречиво говорившим, что неминуемый пи.дец, в случае невыполнения, покажется детской сказкой, потребовал к телефону Олега. "Лейтенант ... по Вашему приказанию... слушаю!" - молодцевато гавкнуло в трубке. "Ну ты, пиздюк!.." - сперва зашипел в трубку комбат, после чего последовал весьма витиеватый монолог, в котором подробно описывались приемы рукопашного боя, которые применит комбат, по отношению к Олегу, если "это туловище" еще раз позвонит и будет тут ныть. Слова "нах.й", "пох.й и "блять" и другие, относящиеся к ненормативной лексике, употреблялись в нем исключительно как заменители знаков препинания.
Олежка, в который раз выслушав самые изысканные выражения в исполнении комбата с самым деревянным видом, сделал "страшное лицо и безумные глаза". После чего тихо положил трубку на телефон, при этом хищно улыбаясь и глядя куда-то в пространство, сквозь пульт дежурного по части. Миша с видом довольного кота, сожравшего кусок масла и глядящим, как за это получает другой, сидел на стуле неподалеку и наслаждался зрелищем слушающего комбатовский монолог Олежки. Произведенный эффект так же поражал его неискушенное воображение. "Ну что, пошли на доклад..." - таким же деревянным тоном, словно рядом пилили тупым кухонным ножом кусок пенопласта, сказал Олег, все так же глядя куда-то сквозь вечность. "Ну пошли..." - с едва заметной торжествующей улыбочкой, ответил Миша.
В командирском кабинете все прошло как обычно. Офицеры доложили о приеме - сдаче дежурства, выслушали традиционные напутствия командира, которые в этот день длились несколько дольше обычного и отправились восвояси. "Да... Миша..." - все с тем же загадочным видом на обратном пути вдруг сказал Олег - "Вот ты меня вломил комбату... он меня оттрахал, как последнего шпрота... я-то конечно, привыкну, жёванный кот... но вот ты... все равно, вот представь, что в это время, в Питере, кто-то ибет твою бесхозную жену..." "Ы-ы-ы-ы-ы-ы.... !!!!" Занавес....