Кулецкий Алексей Николаевич. Дискотэка

Дискотэка.

(автор в который раз просит извинения за вкрапления ненормативной лексики в своем повествовании)

Вышибала тупо действовал, как трактор...

Выдворяя всех, кто был уже на грани.

Абсолютно не учитывая фактор -

Что работает в вагоне - ресторане...

(Игорь Алексеев)

*****

Народная мудрость гласит - "Подальше от начальства - поближе к кухне". Трудно конечно, с этим поспорить, от начальства всегда нужно держаться как можно подальше, чтобы не припахали нежданно - негаданно, причем не всегда по предназначению. Но вот ближе к кухне... Вы вообще когда - нибудь были на кухне? Ну там, где происходит само таинство превращения исходных продуктов в некоторые блюда... То, что нужно держаться ближе к кухне - это миф! Причем - миф опасный. Давайте заглянем туда и попробуем опровергнуть тезис о близости, выстраданный многими поколениями военнослужащих, как срочной, так и не срочной службы.

В кухне по большому счету нет ничего хорошего абсолютно! Во всяком случае - в кухне училищной. Что может быть хорошего в пищеблоке столовой военного училища, например Симферопольского, где питаются почти две с половиной тысячи голодных ртов - целых двадцать четыре роты - ртов будущих офицеров, а пока - вечно голодных курсантов, начиная от забитых и боящихся, как бы не выгнали, первокурсников и заканчивая готовыми самим кого угодно выгнать выпускниками?

Постоянная толчея, пар, кухонные жиры, казалось летают в самом столовском воздухе, оседая на тебе всем, горячая вода, холодная вода и полчища тараканов в посудомоечных помещениях. Крысы, иные размером с небольшую нутрию, разжиревшие на объедках и обнаглевшие до предела. Вечно потный, с жирными непонятно отчего руками, которые моешь раз по пять в час... а они все равно - жирные... А этот всепроникающий, специфический кухонный запах, который ни с чем перепутать невозможно... Только навел порядок в помещении, за которое ты отвечаешь, как уже зовут носить продукты со склада. А носить - то не на двух человек, а как уже говорилось выше - почти на две с половиной тысячи! Представляете себе масштаб совершаемых перемещений?

И носилки опять же, созданные как будто специально для военнослужащих - стальной короб, в который влазит килограммов тридцать, если не больше, не взвешивали, который в свою очередь, вставлен в раму, сваренную из труб - дюймовок, представляющую собой ручки... Все сделано своими руками! В СССР! Никакого Китая! Все предельно долговечно и прочно. На века! Расчет при их изготовлении наверное делался на то, что их можно использовать, как компонент воинского воспитания. Армию, которая умеет перетаскивать такие носилки, да еще и полные продуктов или бог весть чего еще - победить нельзя в принципе!

Сами носилки весили килограммов под пятнадцать, и просто для их переноски пустыми, нужна было специальная подготовка, а полные скажем, картошки, они были и вовсе неподъемными. Тащишь все эти сокровища, высунув язык, со склада, ноги подкашиваются... Впереди тебя, или сзади, пыхтит такое же потное и чахлое туловище... Кроме картошки, капусты, лука, круп, были и другие прелести - мясные туши, брикеты рыбы, толпы синих птиц, при жизни бывших кажется курами... При это нельзя не упомянуть о тех незаурядных личностях, которые непосредственно превращали все это великолепие в то, чем питалось, или пробовало питаться родное Училище.

Вы когда - нибудь видели повара - стройняшку? Хоть где, неважно - в ресторане или простой столовке. Я тоже как-то не припомню. А в нашем училище встречались экземпляры просто выдающиеся. Все тетки как на подбор статные - спина прямая, талия модельная, не меньше метра пятьдесят в обхвате, а все, что несколько выше и несколько ниже - еще больше. Ручищи такие, что впору подковы гнуть! Нет... пожалуй, гнуть - это слишком слабо. А вот разгибать... попробуйте, это уже сложнее. Думаю, они были бы в состоянии справиться. Грудь, да что грудь - грудища, такая, что если прижмет ею где-то - все, уже не выбраться. Как пел Вилли Токарев - "А Маруся как обнимет! Поцелует как взасос... Ощущение такое - что попал под паровоз!" Других вариантов не придумать. Переедет не останавливаясь.

Карьерные самосвалы - не просто женщины! Они очень пригодились бы, как потрясающе сказал Жванецкий, на демонстрации или митинге, удерживая огромные плакаты или транспаранты, особенно если при этом дует сильный боковой ветер. Содержание плакатов - вопрос в данном случае второстепенный. А грузы переносят такие, что не всякий мужик уволокет, причем на большие расстояния и все им нипочем. Свалит честно принесенное в месте назначения и снова под погрузку готова! Глядишь - летит эдакая "пчелка Майя"... созданная, как минимум, на базе транспортного самолета Ил-76... гордо... плавно... с пыльцой в обеих руках... только куриные лапки пучком из сумок торчат...

*****

Третий взвод двадцать третьей непревзойденной роты на этот раз заступал в наряд по столовой. Практически всем составом. Счастье кормить все училище на этот раз выпал ему. Чтобы служба не приедалась, ротный от наряда к наряду менял места несения службы. Для полноты впечатлений. Все, причастные к этому действу лица переоделись в предварительно постиранную подменную форму, подшили новые подворотнички, короче говоря, повара с картинки. Худоватые и бледные несколько, но не беда, поправятся со временем. Примерно на следующий год. Первый курс, этим все сказано.

Пришел старшина, заступавший новым дежурным по столовой, придирчиво осмотрел свое воинство, с которым ему предстояло провести целые сутки, остался вроде бы доволен, на всякий случай назвал всех "тараканами ебливыми" и, погрозив кулаком сразу всем прибавил - "Не дай боже если хоть одна блядь..." Что именно не должен был дать Боже и что - "если", он уточнять не стал, а остальные и не стали спрашивать, зная старшинскую манеру компостировать мозги после глупых вопросов. Когда у кого-то по неопытности возникали глупые или вообще - любые вопросы, старшина обычно передергивал своими усами, набирал воздуха в грудь, предельно подробно и доходчиво все объяснял, а затем следовала фраза - "Значит напоминаю для обезьян..." и все повторялось ровно в таком же виде, как и до этого. В итоге построение продолжалось ровно раза в четыре дольше, чем на это рассчитывали стоящие в строю массы. В этот раз старшина был предельно сосредоточен и распыляться долго не стал.

Гораздо хуже приходилось, если старшина до того, как построить для объявлений личный состав, что-нибудь списывал из ротного имущества, а именно - был изрядно "подшофе". В таком случае всей роте приходилось выслушивать, что такого бардака, как в этом "Симферопольском Высшем Военно-Политическом, ёбанном училище" он нигде раньше в войсках не видел, что это не рота, а обезьяны, жертвы, эмбрионы и прочие милые зверюшки. Что в роте с имуществом - полная жопа, а все, что обезьяны "попроебывали" он рожать не будет, а "рожать будете вы!" - то есть обезьяны и прочие, стоящие перед ним в нерушимом строю.

При этом все свободные помещения, которые можно было отыскать в казарме, старшина приспособил под кладовые и постоянно туда что - нибудь притаскивал. Такой маленький, хозяйственный мышонок ранней осенью. Чтобы сделать портрет более полным, стоило бы сказать, что старшина своим видом действительно немного напоминал худого мышонка из знаменитого мультика про кота Леопольда, благо особыми габаритами он не отличался, но был усат, шустр и чрезвычайно хозяйственен.

Так вот, после упоминания о "родах" шла уже вышеупомянутая фирменная фраза "Значит напоминаю...". Только на этот раз напоминания производились уже по категориям - сначала для "обезьян", потом для "жертв", после чего - для "эмбрионов".

Совсем худо было, когда старшина во время напоминания вдруг вспоминал о чем - то, о чем он хотел сказать несколько раньше. Тогда он спохватывался, говорил то, о чем он сказать забыл и теперь уже напоминание происходило так же по категориям, но уже в расширенном формате. Под конец построения у многих уже подкашивались ноги. Кто-то тихонько включил секундомер на часах и засек время... рекорд не побитый до сих пор, составил два часа и семнадцать минут. Нужно ли говорить о том, с каким энтузиазмом народ выполнял команду "Вольно, разойдись!" Разбегались с ветерком!

Со временем, когда рота стала взрослее и наглее и уставала слушать старшинские излияния, в конце объявления кто-то из строя тихонько говорил - "Значит напоминаю..." Кто-то на спор считал, сколько раз старшина скажет какой-нибудь из своих фирменных перлов... короче говоря - личный состав научился развлекать себя в трудные моменты жизни. Старшина на какое-то время удивленно захлопывал рот, шевелил усами, повторял свою фирменную фразу и напоминал... на второй или третий раз он тогда говорил - "Идите в жопу!" и разгонял роту по местам работ.

Итак, пришедший старшина, всех придирчиво осмотрел и новый наряд убыл в училищный лазарет на медосмотр. На этот раз, видимо специально по поводу заступления в наряд курсантов первого курса, из лазарета вышел целый подполковник с "тещей, кушающей мороженное" в петлицах и произвел осмотр, попутно опросив, не болит ли что-нибудь. Все были исправны, ни у кого ничего не болело, хотя и "сосало под ложечкой" в предчувствии столовского дурдома. Медосмотр был пройден успешно, далее предстояла приемка наряда, которая обещала быть не очень долгой, потому что предстояло менять роту третьего курса.

*****

Впрочем, иногда кухонный наряд бывал не лишен определенной, я бы даже сказал прелести и оставался в памяти на долгие годы. Один такой наряд, отнесенный во время прохождения курса молодого бойца, вспоминается до сих пор. Потому что ни до, ни после ничего подобного не было.

Овощерез - человек в кухонном наряде достаточно важный и нужный. Иногда правда бывало тяжеловато, особенно в полевом лагере - сперва нужно было военными носилками натаскать примерно четыре ванных картошки из склада, расположенного метрах в трехстах от столовой, да еще и на горке. Затем это все нужно было перечистить военными же ножами. Острыми и дурак сможет начистить - а вот военными... здесь нужна длительная специальная подготовка и нужное умение приходило как правило, примерно к началу третьей ванны. Много? Ну и ничего страшного - ночь впереди длинная, сверчки заливаются... воздух свежий, горный, напоенный ароматом трав и листьев... Крым, тепло... сказка одним словом! Вот так, за разговорами и разными смешными байками проходило время. Только что поступивший народ рассказывал о своей доучилищной жизни, постепенно знакомясь друг с другом. Картошка потихоньку чистилась, постепенно заполняя собой место убывающей нечищеной.

Да... совсем забыл, о чем хотел сказать! Чем хорошо в овощерезке? Курсант первого курса постоянно хочет есть, а ночью он хочет не просто есть, а жрать! Как саранча! Все, что не приклеено и не приколочено! На вопрос о том, какое ваше любимое блюдо, изрядная часть человечества ответит - жареная картошка. Об омарах и устрицах, как-то не думали. А здесь картошки три ванны как минимум! Остается только взять да пожарить!

На разгрузке привезенных из Симферополя продуктов кто-то спер банку тушенки, договорились с хлеборезом, взяв его в долю, о буханке - другой свежего хлеба и масла. Откуда-то взялось и масло подсолнечное, как раз для того, чтобы пожарить картошечки, когда рассосутся все лишние.

И вот настало долгожданное время - незадействованные ушли отдыхать, отгремела тарелками и бачками дискотека, она же - посудомойка и, с трудом разогнув спину - тоже ушла отдыхать. Пришел специально снаряженный человек за картошкой - ему отдается все лучшее, начищенное специально для такого случая и ожидающее своего часа, сложенное отдельной кучкой. Работа тем не менее продолжается. К утру нужно одолеть все. Специальный посланник сказал уходя, что нам дадут "три зеленых свистка" и чтобы не тормозили...

С картошкой уже почти справились, а что-то никто не зовет. Народ уже понемногу начинает переживать и вот из темноты выныривает знакомая фигура. "Пошли, все готово!" Овощерезная бригада быстренько дочищает оставшиеся картофелины, заливает ванны с готовым продуктом водой, убирает очистки, смывает грязь и убывает за пришедшим.

В варочном зале, таком тихом в этот ночной час и непривычно безмятежном, на плите стоит алюминиевый лоток с дымящейся картошкой, щедро приправленной вышеупомянутой тушенкой. Рядом целый трехлитровый чайник со свежим крепким и сладчайшим чаем - постарался сержант - замкомвзвода, заступивший помощником дежурного по столовой и обладавший самым большим жизненным опытом, уже имея за плечами два года срочной службы. Хлеборез притащил уже остывшую, но еще мягкую и с хрустящей корочкой буханку хлеба - "Вот пацаны, гуляй рванина!" Вилки - вот они, чистенькие, свежевымытые, в любом количестве. Сам собой возник вопрос - "Где есть?" В обеденный зал ни в открытый, ни в закрытый ангар, идти не хотелось - они уже и так порядком надоели, а тут - такое... Располагаться прямо в варочном зале тоже как-то особого желания не было - обстановка не та... Извечный русский вопрос - "Что делать?"

В конце концов, выход нашелся сам собой. Выход во многих, даже сложных жизненных ситуациях, частенько находится сам собой, главное - не создавать излишней суеты. Дорога в столовую была обсажена высоченными тополями, шумевшими листвой в ночной тишине от легкого горного ветерка, впитавшего в себя запахи всего, что росло, цвело и поспевало, открытое крымскому, горячему Солнцу наверху, на Долгоруковской яйле и теперь остывая, спускавшегося вниз. Кто-то вспомнил о большом пне, оставшемся от одного из тополей, метрах в пятидесяти в стороне от столовой в сторону стадиона. Вопрос отпал. Решение принято единогласно. Все приготовленное было сообща перенесено, живописно расставлено и началось...

Вы не представляете себе всего волшебства обстановки этого товарищеского ужина! Над головой черное, звездное, ночное крымское небо, очень яркое вдали от городских фонарей с ясно видной полосой Млечного Пути. Тишина. Сюда даже не доносится гул трассы Симферополь - Алушта. Где-то далеко в селе Перевальном лает собака. На расположенном по соседству полигоне - тоже тишина, хотя еще днем там громыхало непрерывно. Высокие тополя тихо шелестят листвой в высоте. Слышен шум родника у подножия плато. Несколько фонарей освещают спящий лагерь.

Большой пень, уставленный всякими свежими армейскими вкусностями. И семь человек совсем недавно познакомившиеся - Юра, Роман, Арсен, Леха, Стас, Андрюха и Серый, разговорившиеся "за жизнь" и ставшие несколько ближе друг другу. И всегда грозный "Товарищ сержант" и замкомвзвод - теперь просто Стас, запросто рассказывает о своих армейских приключениях... И водка не нужна для поддержания разговора он идет сам, не останавливаясь, вполголоса, чтобы не нарушать покоя вокруг, но никто друг друга не перебивает... у всех еще стоит перед глазами та, теперь уже другая, гражданская жизнь. Лишь огонек пущенной по кругу дефицитной болгарской сигареты и ароматный табачный дым...

Никогда такого не испытывали? Зря, вы много потеряли! А согласитесь - всего-то... Много ли для счастья надо - жареная картошка, чай, свежий хлеб с маслом, никаких понтов и друзья за столом! Согласитесь, это стоит того, чтобы помнить многие годы.

*****

Лариса работала в училищной столовой поваром. С ней вечно страждущие курсанты первого курса заступавшие в наряд по столовой, имели счастье познакомиться первой - женщина вполне симпатичная внешне, но из породы тех, кто действительно остановит коня на ходу - просто вцепится ему в морду своей пятерней и остановит! При этом, гаркнув ему в морду - "Стой, блядина, где стоишь!" А конь будет стоять тихо - тихо, не шелохнувшись и почти не дыша, пусть только чуть - чуть хрупкая девушка ослабит свою хватку.

Несмотря на некоторую внешнюю приятность и богатырскую стать, нравом Лариса обладала достаточно бурным, если не сказать - безбашенным. Когда она появлялась с черпаком, сделанным из приколоченного к лопаточному черенку шестилитрового бачка в варочном зале столовой, местные крысы одевали каски и бронежилеты, и в панике прятались по своим норам, собаки на хоздворе убегали поближе к лесу, кухонный наряд приходил в состояние "низкого старта", а птицы предпочитали облетать здание столовой более далеким, но в то же время безопасным маршрутом.

Она жила неподалеку от нашего полевого лагеря в селе Перевальном и поэтому на время сбора привлекалась к работе только в местной курсантской столовой, чтобы не дергать остальных поваров. Собственно с нее и начиналось знакомство будущих офицеров с отрядом училищных волшебниц черпака и кастрюль. С окончанием лагерного сбора, Лариса перебиралась на работу в родное Училище, пополняя собой тот отряд знойных женщин, который работал там постоянно.

Её уважали и одновременно побаивались не только курсанты, и матерые прапорщики, заступавшие дежурными по столовой, но порой и офицеры, которые будучи дежурными по училищу, или их помощниками, наведывались в столовую, проверить несение службы и проконтролировать процесс закладки продуктов в котлы. Нечаянно попасть под раздачу не горел желанием никто.

*****

Все таки как ни крути, а в ритуале поглощения огненной воды в условиях воинского коллектива есть своя определенная прелесть и неповторимый шарм. Я не имею в виду ужравшееся до невменяемого состояния стадо, с которым никто не может совладать и которое, в таком состоянии может натворить немалых бед. Человек военный должен отличаться от остальных двуногих прежде всего определенными, порой весьма специфическими умениями. Ну, например - выглядеть как минимум опрятно в любых условиях. Поэтому, говоря о таком явлении, как употребление огненной воды, я прежде всего, имею в виду нормальное воинское подразделение, в котором поддерживается хотя бы элементарный порядок.

Распитие спиртных напитков скажем, в условиях студенческого общежития превращается в самую заурядную попойку, "до зеленых чертиков", в которую вовлекаются порой и самые что ни на есть "левые пассажиры", просто проходившие мимо по коридору и на вопросы, уже после всего, откуда они взялись - все только пожимают плечами. Когда особо старательные либо допиваются до такой степени, что втыкаются "рогами в землю", либо начинают буянить, или искать приключения на свои мягкие и не очень части тела.

Происходившие события потом вспоминаются как правило, с чужих слов, под язвительные смешки окружающих и междометия главного героя вроде - "Ой, бля, не может быть вот это - да..." Употребление в дружеской компании где-нибудь на природе приводит к разным забавным и, порой не очень, историям в духе фильмов про охоту или рыбалку, когда кто-то что-то потерял, куда-то не туда уехал, или очнулся совсем не в том месте, где планировал. Которые потом в течение долгого времени с удовольствием пересказываются их участниками.

Совсем иное - пьянка в расположении роты. Как гласит мудрость - "Водку в казарме пить не позволю! Это вам не детский сад!" В таких случаях собирается самый близкий к виновнику торжества круг, любые нежелательные "хвосты" купируются безжалостно. Конспирация соблюдается неукоснительно, подобное мероприятие никогда не афишируется и не предается широкой огласке. Масонская ложа почти! Только те, кто в теме. Никаких лишних людей, однако особо авторитетным лицам в пятидесяти граммах не отказывают, если их ненароком занесет на огонек.

Разговор за столом не утихает ни на минуту, причем ведется на любые темы - от того, какой мудак скажем, командир отделения, если он конечно действительно мудак - это так, к примеру, до внегалактических объектов и таинств темной материи - список широчайший. Хотя на командира нашего второго отделения третьего взвода двадцать третьей роты Володьку Тихонова грешить было никак нельзя - все четыре года он бессменно рулил отделением и мы сами перепили с ним немало. Обстановка в близком кругу - самая задушевная. Появление гитары, бессменного атрибута любого воинского подразделения придает этой самой задушевности особую остроту, начинаются песни, исполняемые с особым чувством. Посиделки могут длиться достаточно долго.

Но здесь со всей безжалостностью проявляет себя распорядок дня. Подъем будет произведен ровно в указанное время, поэтому к этому времени нужно привести себя в порядок и выглядеть как с картинки, пусть даже у тебя рачьи, выпученные глаза и слюну изо рта приходится выковыривать принудительно пальцем.

Особую пикантность ощущениям придает возможность быть пойманными на "месте преступления" или уже после, если не приняты надлежащие меры для маскировки. Своего рода - компонент экстрима. Неприятностей потом не оберешься. Наряды вне очереди - это как говорится - минимум, на который можно рассчитывать. С гауптвахтой в этом случае мало что сравнится по своей воспитательной эффективности, вряд ли найдутся те, кто захотел бы туда загреметь по добровольно. Короче говоря - подпрыгивать придется высоко и достаточно долго.

Однако если ты сумеешь после самой душевной попойки, наутро выглядеть не как маргинальное быдло, а от тебя будет пахнуть одеколоном, ты будешь чисто выбрит и максимально свеж, выглажен, подшит и застегнут - тебя будут уважать твои сослуживцы - однокашники, пусть даже тебя и "прет, как паука". Но это - особый шик, он приходит обычно с опытом, да и не ко всем, что в общем-то печально.

Члены вчерашней "масонской ложи", стоя в строю на утреннем осмотре, дыша только в себя, сожрав по полтюбика зубной пасты "Жемчуг", многозначительно переглядываются друг с другом, делая при этом совершенно безумные глаза. Как только старшина прошел дальше, следует долгий, и максимально тихий выдох с учетом направления ветра. Дальше - завтрак, на котором нужно постараться затолкать в себя хотя бы чай, потом училищный развод и занятия, где можно попытаться поспать на лекции, принимая самые невероятные позы, чтобы обмануть преподавателя, как правило - бывалого подполковника или выше. Препод тоже начеку - накроет - вызовет офицеров из роты и все, приехали. Но- никто не попался - все, вроде бы сегодня пронесло...

*****

Наряд приняли быстро, как-то не хотелось быковать с народом с третьего курса, тем более, что и сдавать наряд завтра предстояло тоже роте третьего курса. Поэтому выбор был небогатым. На хоздворе весь наряд приветствовала в залихватской позе огромная крыса с дымящейся сигаретой в зубах, и табличкой на груди - "Воровала продукты на складе", которую незадолго до сдачи наряда не пощадили третьекурсники. Старый наряд ушел, пожелав удачи, поскольку завтра поваром должна была с утра быть упоминавшаяся выше Лариса, остались только бедолаги с первого курса.

Ужин прошел нормально и наряд принялся за наведение порядка на закрепленных объектов. У некоторой части наряда усиленно зачесались носы, что вызвало философский вопрос о своеобразной дилемме - к выпивке, или к получению в морду. Решили остановиться на первом варианте, а второй - отвергли, как не соответствующий интеллектуальному уровню собравшихся. Скинулись некоторой суммой денег для приобретения "носовой чесалки".

Овощерезка трудилась вовсю, закидывая лопатой картофель в машину для чистки. По сравнению с овощерезкой в полевом лагере - работа в общем-то не пыльная, разве что - картошки поболее и несколько слякотно. Но и чистить машиной, а не армейскими ножами. Снова возник вопрос о жареной картошечке со взятием в долю, когда прибудет из города ротный алкоголик с полезным грузом для снятия стресса. Конечно же - да! Какие тут могут быть разговоры!

Пришла машина со свежим хлебом. На хоздворе запахло свежей выпечкой. Наряд резво вынимал горячие лотки из кузова и метал на подоконник хлеборезки. Старшина стоял рядом, контролируя процесс разгрузки и периодически посылая как можно дальше по классическому маршруту многочисленных голодающих, подбегавших на свежий призывный запах. Дело было к отбою, к тому же сегодня машина пришла поздно, поэтому особо большого их количества в обозримой округе не наблюдалось.

Наконец-то разгрузка была окончена, окно хлеборезки закрыто, посланные подальше страждущие - ушли в свои расположения спать, люди из состава наряда - тоже покинули помещение. Пока покинули. Здесь нужно уточнить - пока что, покинули. Ротный алкоголик, который знал все точки распространения огненной и прочей, дающей по мозгам воды в районе училища и пил скорее из эстетических соображений и духовной потребности, чем из пагубной тяги, был снаряжен в город по всем правилам, а так же проинструктирован насчет встречи с гарнизонным патрулем - "Лучше сразу сдохни, но без бухла не приходи!" Получив в руки пакет и деньги, специалист своего дела "скрылся в темноте", точнее - перелез через забор на углу казармы и растворился в каменных джунглях Симферополя.

*****

И вот - в столовой наведен порядок, все ушли, включая наряды из других рот, которые сервировали и убирали столы для своих подразделений, остался только наш "большой" наряд. Старшина проверил качество уборки и куда-то убыл по своим старшинским делам, передав свои полномочия сержанту - помощнику. В определенное предварительной договоренностью время, раздались условные "три зеленых свистка", с предписанием двигаться в направлении хлеборезки. Прибыл специалист по огненной воде, незамеченный гарнизонным патрулем, и принесший полезный груз в виде десяти бутылок гремучей смеси производства Массандра и называвшейся "Портвейн белый. Южнобережный" в красивых бутылках с этикетками, украшенными медалями. "Кабан, да настоящий эстет!" - общественность пришла в восторг.

Вкус данного напитка был весьма своеобразен, что называется - на любителя. Портвейн красный, на взгляд автора гораздо вкуснее, но... Народ сначала поморщился, увидев то, с чем пришел ответственный за снятие стресса, но получив авторитетный ответ - "А больше и не было нихера!" - успокоился и стал готовиться к употреблению с максимальным удовольствием. Если уж сам Кабан так говорит, значит выбор был действительно небогатым. Советский Союз отсчитывал свой последний год, выбор спиртных напитков особым разнообразием не отличался, в магазинах его искать было практически бесполезно, поэтому знание тайных точек приносило знатокам определенный, хотя и весьма специфический, авторитет среди окружающих.

В помещении хлеборезки все было уже готово к мероприятию. В самом дальнем углу, подальше от дверей и окна, был накрыт импровизированный стол, с главным украшением в виде бачка картошки, пары буханок свежего хлеба и десяти "снарядов", ждавших своей участи. Принесли стаканы и вилки. Со столов из обеденного зала роты третьего курса набрали табуреток, расставили их тесным дружеским кругом.

Сержант - помощник торжественно вполголоса провозгласил - "Ну, давайте, чуваки! За нашу, двадцать третью! Будем!" Все начали тихонько чокаться, выпивая и морщась, закусывать картошечкой провалившуюся вовнутрь жидкость. Завязался разговор обо всем, что в данный момент волновало каждого из собравшихся в хлеборезке. "Между первой и второй перерыва нет совсем" - бросил кто-то из армейцев - "Точно! Серега, начисляй!" - хором все так же вполголоса подхватили массы - "Ну, давайте за нас с вами и хуй с ними, с теми, кто не с нами!" все снова опрокинули стаканы под одобрительные смешки.

Кто-то рассказал анекдот, попавший, что называется "в масть" поэтому сорвавший аплодисменты и всеобщий ржач; огненная вода потихоньку начинала действовать. Прошлись по женскому полу, припомнив, или придумав свои похождения в гражданской жизни и посетовав, что "яйца уже ходить мешают", а в увольнение пока не отпускают. Народ понемногу раскрепощался и разговор становился все душевнее и громче. Третью пили за родное училище, потом настало время перекура. Чтобы не портить чудесный запах хлеба, открыв дверь, вышли дымить на хоздвор.

Постепенно содержимое снарядов переливалось вовнутрь, пили уже за все, за что предложат, причем вариантов оказалось на удивление много. "Давайте выпьем за великие реки! За Волгу! И за наши родные города! Самару, Москву, Гомель! За наши малые родины!!! И вообще, чуваки, за содружество родов войск!!!" - уже во весь голос вещал Володя по прозвищу "Чиж". "Э, Чиж, хорош орать, спалимся ведь! Потом ведь Корова нам небольшой пиздец устроит, выкинет из училища нахер!" - попытались успокаивать его массы. Но великолепного Вовочку уже было не остановить, красноречие перло из него во все стороны. "Точно, бля! Чиж, даешь за великий Салгир! За Симферополь!" - уже икая, поправили его крымчане. "Чокаемся морскими камушками! Чиж, мы же в Крыму! Так что привыкай" - все взяли стаканы за верх, накрыв его ладонями и стукнулись донышками, породив звук, похожий на перекатывание морской гальки - "Ну, будем" - в который раз прозвучало классическое.

Наконец все было оприходовано. Тосты сказаны - высказаться дали всем, закуска съедена - никто не остался обделенным, а "напиток богов" - выпит до дна. Еле стоящий на ногах наряд убрал за собой следы своих содержательных посиделок и тихонько покачиваясь и поддерживая друг друга, пошел в казарму отдыхать, чтобы никто не заметил шатающиеся в ночи тени.

Как никто не попался дежурному по училищу, или его помощнику и вообще - офицерам родного батальона - одному Богу известно, наверное в тот вечер он был в хорошем настроении и на стороне кухонного наряда, позволив, ухмыльнувшись и глядя вниз со своей заоблачной высоты эту маленькую шалость. Единственным напоминанием о содержательно проведенном времени в течение некоторого времени, были специфические звуки, периодически доносившиеся из ротного санузла, где отдельные личности звали Ихтиандров, низко наклонившись к большому белому уху...

*****

Утром приехала из Перевального Лариса, свежая и отдохнувшая, сменила уехавшую отдыхать и отсыпаться ночную повариху. Прошел завтрак, гам от принимающего пищу личного состава наконец утих. Еле живой после вчерашнего содержательного вечера наряд к тому времени уже вовсю драил после утреннего приема пищи котлы и помещения столовой. Народ драил их старательно, стараясь изо всех сил не выдать своего всеобщего чрезвычайно болезненного состояния и мечтая о чем-нибудь легкоалкогольном вовнутрь для лечения и мягкой армейской подушке, на которую можно было положить больную от принятого "сока Гамми" голову.

Лариса, надев на свои нежные плечики белоснежный халат, который вполне сгодился бы в качестве чехла для легкового автомобиля, феей поварешки и разделочной доски впорхнула в варочный зал, удовлетворенно хмыкнула, оглядев представшую ее взору обстановку.

"Ух ты!" - в зал забежал старшина, проверяя качество наведения порядка нарядом. "Лариска, радость моя привет!" - с порога заорал Виктор Николаевич, пристраиваясь носом в уютную долину на ее внушительной груди. "Слушай, мне твои сисечки покоя не дают" - с чувством признался он. Лариса, порозовев щеками, смущенно потупила глаза - "Ну да ладно Витя! Хорош трепаться!" "Ты мне скажи, где такие лифчики продают? Наверное вместо бюстгальтера ты два шестилитровых бачка используешь!" - при этом старшина, пока Лариса не успела ничего понять и осознать, взял оба упомянутых беспокоящих предмета выдающихся размеров руками и стукнул их друг о друга, после чего ущипнул за те места, где угадывались прекрасные, нежные розовые соски.

"Ах ты блядь мелкая!" - заорала Лариса безо всякого перехода от нежности к ярости, пытаясь ударить старшину по рукам. Однако к своему несчастью, он отскочить на безопасную дистанцию не успел... Виктор Николаевич был пойман нежной ручкой за портупею, затем, повергнув в шок всех, кто это видел - поднят в воздух и засунут вниз головой в ближайший котел, после чего та же ручка захлопнула внушительную крышку котла с такой силой и легкостью, как будто это была обычная кастрюля.

На счастье старшины - котел не был включен и стоял пустой. Лариса, довольная произведенным эффектом гордо развернулась и пошла к разделочным столам. Старший прапорщик, пока еще туго соображая что на самом деле произошло и как это отразится на его имидже среди подчиненного личного состава, с помощью верных курсантов, совершенно ошарашенный выбрался из котла и стал приводить себя в порядок. "Витя, ты - урод моральный!" - обиженно констатировала повариха, возвратившись к нежному состоянию и повернулась к нему широкой спиной, тем самым дав прекрасный шанс отыграться за перенесенное унижение на виду у всего личного состава.

"Дура!" - старшина подкрался к ней сзади и обеими руками хлопнул по выдающихся размеров ягодичным мышцам. Теперь, наученный горьким опытом, он сразу бросился бежать в направлении выхода. "Сучок!" - по - змеиному прошипела Лариса - "Убью нахер!" и ринулась в погоню. По пути она захватила черпак, зачерпнув в него по дороге грязной воды из котла, в котором плавали ошметки от пригоревшего картофельного пюре. Старшина убегал не очень быстро, потому что боялся поскользнуться на жирном пока еще полу, у выхода он немного задержался, кого-то пропуская вовнутрь.

Лариса видя, что дежурный по столовой остановился, прибавила ходу, так же соблюдая меры предосторожности, чтобы не растянуться на полу да еще и на виду у первокурсников. Черпак с грязной водой уже прошел точку невозврата, будучи занесенным для выплескивания содержимого на бессовестного старшину, так жестоко обманувшего ее в лучших чувствах. Внезапно он сделал шаг в сторону, а потом - вперед и исчез в коридоре, а вместо него в зал вошел майор, помощник дежурного по Училищу, прибывший проконтролировать закладку продуктов на обед и тут же пожалевший о своей привычке приходить заблаговременно.

Черпак обрушил свое содержимое на безукоризненно отглаженное галифе майора. От пояса и до колен все было мокрое, жирное и покрыто очень тонким слоем картофельного пюре, напоминая тонировку. "Ой бля..." - уже не агрессивно, а как-то потерянно сказала Лариса. "Ну нихуя себе встречают" - отметил вполголоса помдеж, растерянно разглядывая безнадежно испорченное галифе.

"Товарищ майор, вы извините, я сейчас все сделаю... все сделаю..." - совершенно как-то по-бабьи засуетилась Лариса, пытаясь срочно исправить ситуацию - "Вам нужно штаны снять! Сейчас все будет хорошо!" "Блин, ну и как я буду без штанов по Училищу скакать?" - интеллигентно осведомился майор. "А пойдемте в класс подготовки поваров! Там все исправим!" - успокоила его повариха.

"Хули вылупились!" - заорала повариха на уже забывших о своих обязанностях курсантов - "Быстро порядок наводить, иначе получите пиздюлей и за себя, и за этого урода, старшину своего!" Откуда-то был извлечен белый халат, в который можно было завернуть еще как минимум, двух майоров. Халат был обернут вокруг невезучего помдежа, после чего с него были по-простецки сдернуты штаны. Блистая голыми коленками из-под обертки, майор, влекомый за собой несравненной Ларисой, движимой материнскими чувствами и зацепившей с собой сорокалитровую емкость, исчез из поля зрения...

*****

Не прошло и часа, как майор снова появился в варочном зале уже в выстиранных и безукоризненно выглаженных галифе. Ничто не выдавало разыгравшейся некоторое время назад драмы. Лариса виновато суетилась, подгоняя уже начавших отходить от абстинентного синдрома первокурсников. Продукты были торжественно заложены в котлы под контролем заново родившегося помощника дежурного и приготовление обеда для голодающих курсантов началось.

С супом проблем не было никаких - курсант с черпаком, состоящим из бачка, приколоченного к черенку от лопаты, открывал парящий котел, задерживал дыхание и отчаянно перемешивал горячее варево. Гораздо большие трудности вызывала каша, которая должна быть подана на второе. Кашу нужно было перемешивать двухметровым "веслом" из нержавейки, однако курсанты - первокурсники были слишком худосочны для таких манипуляций. Воткнув "весло" в густую массу, и повиснув на нем всем весом, они еле могли им шевелить. Опасность пригорания и последующего мытья котла "до посинения" становилась все реальнее. Положение нужно было срочно спасать.

Лариса снова была на высоте. "Ёбанные дистрофики!" - гаркнула она, властно отодвигая тощее туловище, пытавшееся пошевелить "веслом" и, взяв его одной рукой, быстро перемешала пыхтящую паром массу. Старшина, решивший в очередной раз проверить несение службы и зашедший в варочный зал, на этот раз держался на почтительном расстоянии, даже несмотря на то, что уже был прощен в общем-то доброй поварихой. На этом фоне обед прошел совершенно незаметно...

Пришло время наводить завершающий порядок и готовиться к сдаче наряда. Курсанты, уже более - менее пришедшие в себя, отмывали помещения столовой, раскладывали, расставляли, носили. Вскоре пришли сменяющие их третьекурсники. Осмотрев помещения, не стали сильно докапываться, лишь указав на явно бросающиеся в глаза недостатки, которые были сообща убраны старым нарядом. Дискотека под названием кухонный наряд окончена. Народ доковылял до казармы и, приведя себя в порядок и еле дождавшись отбоя, рухнул в кровати без задних ног и не подавая признаков жизни - до утра...

*****

С этого момента большая часть взвода стала проситься в караул. На посту все же безопаснее и спокойнее. К тому же - подальше и от начальства и от кухни...

Форма, бывшая в употреблении, но по своему состоянию еще пригодная для носки в особых условиях, например при выполнении обязанностей кухонного рабочего или на других хозяйственных работах.

Так в полевом лагере Симферопольского ВВПСУ называлась посудомоечное помещение.

Яйла - ровное, безлесное плато в Крымских горах.

Поступившие в военное училище из войск.

Прозвище нашего грозного комбата, тогда еще подполковника, Владимира Трофимовича Коровянко.

Центральная водная артерия Симферополя.

Помдеж - сокращенно "помощник дежурного".

Комментарии: 3, последний от 03/05/2023. © Copyright Кулецкий Алексей Николаевич (kuletsky@rambler.ru) Размещен: 08/11/2016, изменен: 29/03/2021. 39k. Статистика. Глава: События Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Ни разу не были в военной столовой? А зря...

Кулецкий Алексей Николаевич : другие произведения.

Дискотэка