Здравствуйте, дети! Меня зовут скучающая доярка. И не надо задавать глупых вопросов, пожалуйста. Отвечаю, скучающей дояркой меня назвали потому, что: во первых, я, действительно доярка, а эта почётная профессия сводится к тому, что бы, правдами и неправдами, зайти к этим своенравным рогатым дамам сзади, не получить при этом копытом сзади, (больно, знаете ли), потом внезапно достать из-за пазухи ведро, (один совет, дети, если есть риск получить коровьим копытом по голове, а я всегда чувствую этот риск, поверьте), смелее применяйте ведро. Только навсегда запомните: ведро должно быть оцинкованным, а не пластмассовым. Во вторых, необходимо абсолютно достоверно вычислить траекторию удара, который затеяло это бешенное рогатое создание; а в-третьих, необходимо сразу смириться с утратой ведра, которое при столкновении с твёрдым коровьим копытом, превращается во всё, что угодно, кроме сосуда для временного хранения молока. Было два смешных случая.
В один раз корова при ударе пробила ведро насквозь, и долго ходила с ним по скотному двору совхоза и протяжно мычала, да так, что пришлось вызывать ветеринара из райцентра, который ввёл озверевшей от грохота ведра животине снотворное, а потом все вместе мы его снимали. Так это наглое создание было еще недовольно: также ходило по скотному двору и мычало, оглядываясь на освобождённую заднюю ногу. В другой раз, когда ведром я старательно прикрывала голову, один сильный и точный удар привёл к тому, что ведро село на мою голову столь же прочно, как та самая шапка, которую председатель привёз мне из самой Москвы. К слову сказать, председатель, да и все вообще добрые люди, подались на футбол, который случился в райцентре, из-за чего, я решила пойти по деревне. Чтобы воспользоваться помощью добрых людей, причём тех, что не любят футбол. Корову я не подоила, из-за чего она вскоре начала подавать странные сигналы, вроде тех, что подают моряки в случае чего. Вот так, три коротких "му", три длинных, потом опять три коротких, "му му му, МУ МУ МУ, му му му". Потом перекур. Говорила я, не надо было антенну на коровнике ладить, грамотные стали...
Сначала сигналы тревоги глухо отдавались в душной тесноте ведра, а потом, как я отбрела чуть от коровника, начали затихать, подсказывая мне, что я на верном пути...
Коровник стоял в километре от деревни, и я, по наитию, (дорога-то знакомая, считай, каждый день хожу, правда, без ведра), бреду. Солнце палит, а я иду себе, хорошо, голову не печёт, только вот не видно ничего. Признаюсь, падала несколько раз. Но спасало от последствий всё тоже ведро, чёрт его дери...
По дороге от коровника есть у нас маленький прудик, к августу совсем порой пересыхает, в нём гуси, утки купаются, да и свинюшки не прочь пересидеть там знойный денёк. А я физику в школе проходила, и помню, что всё горячее расширяется, а холодное суживается. Как раз на этот прудик сослепу и набрела. Гусь Тихон, который у них за главного, был очень недоволен: пошипел-попугал, и бросился на меня. А прудик то хоть маленький, но местами глубокий, и не выдержав стремительной атаки Тихона, я и плюхнулась туда.... Хотела то где помельче. Другие самцы, движимые половым инстинктом, видимо плавающие неподалёку, решили повыхвалятся перед гусынями и Тихоном, тотчас набросились на меня. Ведро сразу наполнилось водой, и я полностью уподобилась капитану Немо, про которого читала в детстве. Твёрдые гусиные клювы гулко долбились в блестящий оцинкованный цилиндр, и, похоже, их это развлекало, в отличие от меня, поскольку дала о себе знать мигрень, которая изредка меня посещала.
На берегу пруда как раз спал колхозный сторож дед Митяй, как всегда сильно пьяный. Услышав возню, он проснулся и увидел, (а хотя кто его знает, что он там увидел?), ведро, которое плавало по пруду. И гусей, которые сопровождали его в качестве эскорта. Он выбрал самый большой булыжник и весьма метко бросил его, чтобы удостоверится в реальности увиденного. К слову сказать, бросок сделал бы честь самому Сергею Бубке.
Этот неожиданный экспромт чуть не потопил меня вместе с ведром, но гуси осторожливо отплыли, чему я несказанно обрадовалась. Подумав. Я неторопливо побрела к берегу. Через несколько минут моя одиссея успешно закончилась. Вскоре я брела по кромке воды, ища ногами того негодяя, который произвёл столь меткий торпедный залп, в надежде дать ему хорошего пинка. Но на третьем или четвёртом кругу я убедилась в тщетности своих попыток, и побрела куда глаза глядят. А они, говоря честно, никуда не глядели...
И я брела наугад, спотыкаясь и прислушиваясь. К ведру на башке, знаете ли, я уже привыкла. В переднике у меня был платочек, который я завязала узлом на ручке, чтоб та не гремела, асфиксия мне не грозила, и в виду вполне комфортного состояния, я оставила попытки снять эту железяку с головы, и брела, брела, брела...
И набрела я на дорогу, которая, как я знала, была уже совсем далеко от деревни. Почувствовав под ногами гравий, я успокоилась и села, зная, что скоро пройдёт какая-нибудь машина и меня освободят. Вскоре я задремала.
Проснулась же оттого, что кто-то тряс меня за плечо, назойливо так. Глаза можно было не открывать, но я об этом позабыла, и старательно пыталась проморгаться. Мой спаситель не знал об этом, и некультурно три раза постучал по ведру, задав при этом вопрос: живая ли я, и что вообще случилось. Я ему подробно всё рассказала, как на духу, что его очень развеселило. Буквально через пять минут я знала, что его звать Димой, он знал, что меня зовут Люсей, и в воздухе навязчиво запахло моим немедленным высвобождением. Он всё смеялся, когда я попросила снять эти оковы зла с моей головы. Он вдруг смеяться перестал, и говорит, что есть одно условие. Если я ему отдамся - то снимет, если нет - поедет дальше. Я попросила подумать, опять присела на гравий и стала размышлять о нелёгкой женской судьбе. Выбора у меня, в принципе не было, да и не разбрасываться же такими галантными кавалерами! Так получилось, что в свои 22 года мужским вниманием избалована я не была. То ли из-за двух передних зубов, которые я потеряла в жестокой женской драке, то ли из-за полного отсутствия пышной деревенской груди, то ли потому, что в деревне была красивая и доступная Маруська, у которой и два зуба и две груди наличествовали в полном объеме.
День потихоньку превращался в праздник. Дима отвёл меня в поле, к лесополосе, но ведро пока не снимал. Зато снял джинсы, рубашку, трусы и бюстгальтер. Я начала смеяться. Картина: поле, краем поля - дорога, на дороге грузовик. Посреди поля голый мальчик, с твердым намерением заняться любовью с девушкой, которая тоже здесь же, и тоже голая, но с ведром на голове. Вскоре я полностью поплыла, мне начали нравиться его ненасытные грубоватые ласки, а дыхание, учащенно отзывающееся в ведре, и мой смех, добавляли колорита в это безумие. Помню, как бессознательно и настойчиво шептала о том, что ведро всё-таки лучше снять.
Мысли, когда вновь смогли обрести ясность, привели к тому, что всегда в жизни есть место маленьким радостям, даже в таких вот плачевных ситуациях. Ведро он, наконец, снял. С трудом. Голова звенела, уши болели, а он всё-таки воспользовался мной еще раз, чему я не могла воспротивиться, да и неплохо у него получалось, прямо скажем...
Да, чего-то я увлеклась, отстаньте, вот настырные дети-то пошли. Да, поимел, надел штаны и уехал. Совсем. Ведро оставил себе на память, я его и в руки боялась-то брать. Прям как шляпа у Муми Тролев, что по телеку видела, кто её в руки не возьмёт, или наденет, обязательно какая беда случается.
Почему скучающая? Да потому что скучно у нас в деревне. Отработаешь денёк, коров загонишь-подоишь, до деревни доплетёшься, сядешь на брёвнышко и сидишь так, или книжку читаешь в хате. Каждый день так. Завтра, наверное, в город поеду, объявление в газеты подавать.