Доломитовые Альпы,

район Кортина дАмпеццо,

курорт Сузо

10 апреля 20.. года

Было достаточно тепло, градусов, наверное, десять. По Цельсию, естественно, у папы, скажем так, не вполне дружеские отношения с неметрической системой, хотя и приходится ее использовать. Поневоле. Неудобная она жутко. Да и тяжело это, постоянно пересчитывать одно в другое. Если бы не подсказки "Умника", мы бы давно и безнадежно запутались.

Ветер, мерзкий и противный, гонял по воздуху снежинки и старался направить их так, чтобы злые белые колючки с силой влетали мне в лицо. И укрыться от ледяных укусов оказалось почти невозможно. Как ни располагайся - все равно извернутся и больно ужалят. Вот денек выдался!

Впрочем, на самом деле виноват не только ветер, он даже не на первых ролях, а так, рядом постоял. Недалеко от нас, прямо за углом, если можно так выразиться, находилась снежная пушка. Сейчас, правда, она не работала, но ночью, когда температура падала ниже нуля, громадная труба, в которой я мог стоять с поднятыми над головой руками, успешно присыпала рыхлым летучим снегом (что, собственно, и служил ей в качестве боеприпасов) свою часть трассы. И вот эти-то склады мелкокалиберных ледяных патронов ветер и гонял. И таких пушек на склонах стояло несколько десятков, все - с правой стороны трассы. Так удобнее, можно, не переставляя, оба спуска снегом поливать, ясельный и обычный.

А еще я боялся. До самой жуткой жути в груди. Да, мне совсем не стыдно в этом признаться - я тоже боюсь. Бывает со мной такое. Папа говорит, что абсолютно бесстрашные люди либо невероятные вруны, либо клинические идиоты, причем, вторые встречаются гораздо чаще. Так что бояться совершенно нормально и естественно. Главное - научиться преодолевать страх, а не выставлять напоказ отсутствие чувства самосохранения и здравого смысла.

В общем, именно преодолением собственных страхов я и занимался. Причем, не в первый раз.

Иногда это бывало даже забавно. Например, страх темноты. Вот чего-чего, а неосвещенные комнаты, подвалы и пещеры меня совершенно не пугали и в пять лет, столько я их перевидал, а уж сейчас и подавно. Ну откуда в нашем доме возьмутся какие-то монстры? Они что, совсем глупые? Да их охрана в пятнадцать секунд скрутит и носом в пол уложит в ряд. Никто даже не запыхается. К тому же на мне всегда одет "Страж", а уж его защитное поле точно никакому монстру не пробить. "Страж" успеет даже от выстрела из "Desert Eagle" в упор защитить. Правда, больно при этом будет - мама не горюй! Подтверждено личным печальным опытом. Так что даже все вместе взятые темные комнаты совершеннейшая фигня. Разве что незамеченной паутиной по лицу мазнет, и вот это действительно гадость.

Но горы - это вам не темная комната. И не какой-то там полуразвалившийся средневековый замок с привидениями, а я и в таком бывал, даже ночевал, причем, один. Папа, правда, сидел с приятелем в соседнем зале, но это не считается, ведь кроме меня в комнате никого не было. А горы... Они уважения требуют. Да и как вообще можно не уважать нечто, ногами (или что там, у гор, подошвы?) стоящее на земле, а голову кутающее в шапку из облаков.

В горах мы собирались провести с папой целых три недели, что само по себе являлось лучшим подарком на день рождения. И, кстати, никак не должно было отразиться на учебном процессе, чувствуется влияние средней бабушки Анны, она в нашей семейной компании всей наукой руководит, от детских садов до университетских комплексов в Остине и Далласе. Меня отпустили без проблем, заданий, правда, надавали, плюс минимум три часа ежедневных удаленных занятий по профильным предметам, у меня даже видеопланшет для взрослых, с полевым приемником, гораздо мощнее тех, что обычно в школе используются. Ну, это ожидаемо. К тому же мне нравится учиться, так что никаких проблем эта нагрузка не создавала. Все равно с нашим количеством перелетов и поездок как-то время проводить нужно.

Изначально мы договаривались, что будем отдыхать только вдвоем, но я все прекрасно понимаю. Папа - один из руководителей огромной компанией, имеющей филиалы, наверное, в каждой стране мира, даже на нескольких необитаемых островах лаборатории имеются. И все-таки целый штат помощников не способен решить абсолютно все дела самостоятельно, так что папе постоянно приходится сталкиваться с проблемами. Ничего не поделаешь, такова специфика современного бизнеса. Хотя команда управленцев у нас в корпорации очень хорошая, проверенная и преданная. К тому же папе непривычно оставаться где-то дольше нескольких дней, если, конечно, это не родное ранчо в Техасе. И особенно непривычно оставаться (даже со мной) и при этом ничего не делать. Папа работает всю сознательную жизнь, лет с одиннадцати. Без работы он себя не ощущает человеком. И меня к этому приучает. И к работе, и к миру, которому меня представили далекие полгода назад. До сих пор не понимаю, как папа умудряется скрываться от папарацци? Хотя, он же не кинозвезда, а так, рядовой глава одной из крупнейших частных компаний мира. Эксперты всяких там Forbes, Bloomberg и прочих других изданий оценивают King Industries в пятнадцать миллиардов долларов, но это "плюс минус километр". Истина же далека от подобных мнений примерно как Юпитер. К тому же есть много чего еще помимо King Industries, он просто на самом виду. Специально.

А легенду мне за это время составили - не подкопаешься. С документами, свидетелями и прочим. Служба безопасности у нас тоже на высоте. Наверняка и сейчас один-два охранника неподалеку обитают, невидимые и неслышимые, но готовые откликнуться в течение считанных минут. Пусть будут, раз папе так спокойнее.

Мне с папой всем интересно заниматься, даже такими скучными вещами, как рыбалка. Например, мне очень нравится возиться с документами. Я люблю их читать и раскладывать их в удобном мне порядке, хотя смысл содержимого мне чаще всего не понятен. Папа это даже поощряет, говорит, что я "из свалки делаю четкую систему". Не знаю я ничего ни про какие системы, я просто размещаю их так, чтобы самому не запутаться. Иногда в понимании или логике изложения зияют пробелы, тогда я начинаю искать недостающие элементы, и это самое интересное. Вначале я спрашивал через папу, но вопросы ему быстро надоели. В результате мне была выделена персональная учетка, сначала в корпоративной, а потом и в семейной (ни фига, это совсем разные вещи) системе документооборота по имени Евклид, чтобы я выкачивал все данные самостоятельно. Даже двух личных помощников дали. Естественно, сначала папа сердился, особенно когда я в первый раз разложил документы по-своему, но, во-первых, я не забыл сделать копию, прежде чем начать работать, а во-вторых, он быстро осознал, что и ему так тоже удобно. Поэтому сейчас самые важные и сложные подборки проходят только через меня. Естественно, я горжусь собой. Хотя никогда не смогу объяснить, как, почему и что именно я делаю. Папа это называет "интуитивным мышлением". Но даже он затрудняется сказать, в чем конкретно оно заключается.

Все-таки взрослые - странные люди. Зачем придумывать столько разнообразных слов для определения элементарных понятий? Я однажды задал этот вопрос своему психологу, чем вогнал того в ступор. Ответа был такой размытый и расплывчатый, что я его совершенно не понял.

Но персональную комнату рядом с кабинетом папы я получил. И неограниченный доступ к малому ситуационному залу. Это полностью мое королевство, даже папа туда заглядывает исключительно по необходимости. Удобно, когда хочется просто позаниматься. Еще папа подключил меня к команде из восьми аналитиков, совместно с которыми мы неторопливо перерабатываем всю корпоративную систему хранения документации, которую мы, недолго думая, назвали "Малый Евклид". Впрочем, собственно кодом занимаются другие люди, мы только разрабатываем правила. И это непросто, я вам доложу! А еще на мне лежат всякие представительские функции, благотворительность... и кое-какие секретные задачи. Реально секретные, без шуток.

Но я же не все время провожу на работе или в учебе. В нашем небоскребе почти весь самый верхний этаж мы переоборудовали в настоящую квартиру, там даже бассейн и вертолетная площадка есть. Иногда так здорово загорать в одиночестве, брызгать водой на прохожих (которых даже и не видно без бинокля) или любоваться городом с километровой высоты, оперевшись на горгулью, привезенную из самого Парижа, с какого-то разрушенного собора. Горгульи здоровые, почти четыре моих роста, и стоят правильным восьмиугольником, глядя на север и другие стороны света. И не придумывайте никакой мистики, просто это самый простой вариант расположения эмиттеров. А еще на статуи можно залезть, на головах у них там специальные площадки предусмотрены. Вид такой, что аж дух захватывает. Немного жаль только, что попасть туда могу только я. Ну, почти. Но все равно счастливчиков с неограниченным доступом наверх не больше десятка наберется. И все они взрослые, за двумя исключениями. Точнее, одним. Но об этом не сейчас.

Разумеется, все три недели провести на одном месте мы так и не смогли. За время отпуска мы и в Лондоне побывали, и в Нью-Йорк летали, а уж про Францию с Австрией (какие там вкусняшки!) я вообще молчу. Кстати, на конференции в Эмиратах мы тоже отметились. Папин доклад я слушал без особого интереса, поскольку две недели читал и выверял весь набор документов, знал его чуть не наизусть, даже самые заковыристые термины не просто выучил, но и понимал. А вот практический показ технологии динамического голографического сканирования в моей демонстрации вызвал бурные овации. Не зря я четыре месяца тренировался управляться с двумя сотнями десятисантиметровых "Мух". Но это старая разработка еще на прадедушкиной теории, ей лет столько же, сколько и мне, просто ее полностью доработали для промышленного производства и решили продавать. А ведь у нас уже есть и более продвинутые и миниатюрные модели класса "Оса" и "Муравей". Правда, мороки с ними не в пример больше, особенно с тяжелыми транспортными "Шмелями", регулярно теряющими связь друг с другом по совершенно непонятной причине. А дежурный комплект из минимального роя в пятнадцать "Мух" мы всегда возим в багаже. Это одна из самых любимых моих игрушек. Для них уже разработана целая куча программ, но этих электронных крошек настолько интересно обучать новым задачам, что мне даже подарили универсальный пульт для создания новых скриптов поведения. Надо только очень подробно свои действия комментировать вслух, а то программисты потом не всегда могут понять, что именно я пытался сделать. Папа говорит, что моя голова компании очень много пользы приносит. Может быть, не вижу причин не верить папе.

А позавчера мы вернулись из Базеля с часовой выставки - ух какой красоты я там насмотрелся! Папа даже что-то купил для дедушек. Вернее, для старшего дедушки, Антона, просто влюбленного в свою коллекцию часовых игрушек и автоматонов. Папа до сих пор ничего мне не показал, но коробка большая и тяжелая. Ну и ладно. Значит, пусть будет сюрприз. Я, разумеется, могу папу допросить с пристрастием, только зачем? Позлить разве что. В общем, это совершенно бессмысленно. А я стараюсь не совершать бессмысленных поступков.

Вообще-то никто нас с папой иначе чем "лягушка-путешественница" и не называет. Никогда не видел лягушек-путешественниц. Интересно, на кого они похожи? Как представлю себе лягушку, зеленую, мокрую, противную, в старинной одежде, да еще с чемоданом (обязательно огромным и красным, хотя мы в поездках без чемоданов обходимся) и в темно-синей английской дорожной шляпке с черной вуалью, сразу смех разбирает. Хотя, может, эти лягушки предпочитают, как и мы, налегке? Но у нас есть "Альбатрос". А лягушки, они же вроде тоже на каких-то птицах путешествуют, на цаплях? Или это аисты были? Не помню, что странно - папа говорит, я эйдетик, то есть обладаю мгновенной фотографической памятью. Правда, я не всегда бываю внимательным, может, в этом проблема? Слова иногда так путаются, что невозможно выбрать правильное. Те же аисты с цаплями ведь одно и то же, разве не так? А, неважно.

Впрочем, стоит мне посмотреть на трассу, как снова становится страшно. Все-таки спуститься с горы на лыжах - это вам не по лестнице пройтись. Тут ведь можно голову запросто свернуть. Наверное. Или лыжи сломать, и еще непонятно, что хуже, ведь голова своя, а вот лыжи, к несчастью, прокатные. Мне после подобной выходки останется только грустно собираться домой. Не потому что папа этого хочет, а потому что за проступок нужно расплачиваться. Хотя мог бы ограничиться и иным родом наказания, например, отлучив от развлечений. Месяц без кино и видеоигр - это да, тяжело, но сломанные лыжи того точно не стоят. Максимум - два дня, что ни в коей мере не является, как иногда странно выражаются дедушки, "воспитательным элементом достаточной силы". И не говорите про карманные деньги, во-первых, такие методы у нас никогда не применялись (мало ли что может случиться), а во-вторых, в наличных я, мягко говоря, не сильно нуждаюсь, имея безлимитные карты от пяти банков, принадлежащих корпорации. К тому же есть и другие источники дохода. Например, половина Сузо уже почти принадлежит мне персонально. А папе, разумеется, вторая половина. Чтобы обидно не было.

И нет, папа не сошел с ума, доверив десятилетнему мальчишке доступ к миллионам долларов, лежащих на счетах. Во-первых, об этом мало кому известно, значит, завидовать мне не станут. Во-вторых, я знаю, что такое деньги, для чего они нужны и как достаются. В-третьих, у меня "есть совесть и развитое чувство ответственности", как говорят все, и дедушки, и бабушки. Это означает, что я не стану покупать себе "Disneyland" или остров Манхэттен, не спросив предварительно разрешения у папы. Хотя и могу себе это позволить. Ну, это, к примеру, конечно. А мелкие покупки вроде понравившейся игры или обеда в ресторане он нормально воспринимает, как обычные ежедневные траты. Я даже отчитываться за них не должен. Если, конечно, это не бриллиантовое колье "от Tiffany". Купить-то мне его разрешат, только что с ним делать? А мороженое с золотом я и так не люблю. Вообще мороженое в Америке мне не нравится. В Италии оно намного вкуснее.

На самом деле, если папа недоволен, это проявляется совершенно иначе. Ему достаточно просто исчезнуть всего на пару часов, предоставив меня самому себе. "Отключить себя от внешнего воздействия", как он это называет. Конечно, кто другой бы образовался, а вот я готов взвалить на себя все грехи мира, лишь бы он вновь оказался рядом. Мне очень плохо без него.

Ага, психологи тоже утверждают, что я странный и весьма непростой пациент. Не знаю, я же не психолог. А папа мои странности нормально воспринимает. Нет, внимание, конечно же, обращает, но не волнуется.

"Червячок? Что случилось?"

"Да ничего, задумался просто. Нормально все. Честно".

"Задумался? Тогда и вправду нормально".

"Издеваешься? Вот я скоро спущусь... А шоколад будет?"

"Обижаешь, Аленький".

Вот люблю я горячий шоколад. Особенно зимой.

И папу люблю.

Я поднял ворот куртки в надежде укрыться от колючих снежинок. Тщетно. Те как специально отыскивали малейшую щелочку. Вредины белые. И ведь даже "Страж" от них не спасает - слишком мелкие и медленные. Безопасные. В целом "Страж" чрезвычайно нужная штука, но в некоторые моменты он абсолютно бесполезен. Я уже говорил на эту тему с папой, он сказал, что если сделать "Страж" слишком чувствительным, тот станет похож на параноика, постоянно реагируя на всякую ерунду. В конце концов, это всего лишь прототип, которому еще далеко до окончательной версии. Возможно, в текущем виде он даже скоро перестанет существовать, но пока это страшная тайна.

А значение слова "параноик" я посмотрел. Мне оно не понравилось.

Надвинув на лицо маску, отчего все в округе слегка пожелтело, я обернулся. Пьетро Чуретти, горнолыжный инструктор, приставленный к нам, что-то поправлял в снаряжении Гонзика. Маленький чех (понятия не имею, как называется его национальность на самом деле, папа у него немец, мама чешка, а живут они с отчимом в Италии, в Турине) выглядел весьма обеспокоенным и растерянным. В принципе, неудивительно, пусть стоял на лыжах он куда уверенней меня, но зато я на целых полгода старше. И это весьма много. Ну, для гор, разумеется.

Я сбросил маску вниз, к горлу, подмигнул Гонзику. Того это отнюдь не успокоило. Впрочем, вполне возможно, что виновник его нынешнего подавленного состояния стоит неподалеку и отзывается на имя Карел. Карелу уже четырнадцать, и он на жуткие четыре года старше Гонзика. Но особой любви между ними нет - Карелу претит заботиться о младшем брате. А еще Карел, мягко говоря, слегка глуповат. Гонзик, помимо родного языка, прекрасно говорит по-итальянски и по-немецки, средне знает английский и уже относительно неплохо выучил русский. А вот его старший брат предпочитает чешский, итальянский не любит, используя только по необходимости, а нечастые немецкие фразы в его жутчайшем произношении понять ну совершенно невозможно. Во всяком случае, для меня, знающего по-немецки ровно пятнадцать слов.

Хотя, я, наверное, субъективен - при одинаковой разнице в возрасте я предпочту того, кто помладше. Папа говорит, что мне очень не хватает младшего брата. И общения со сверстниками. Может и так, но это самое общение меня сильно напрягает. Со взрослыми мне разговаривать легко, особенно если они воспринимают меня на равных, а вот со сверстниками - прямо беда. Может, поэтому у меня нет близких друзей? Приятелей и знакомцев навалом, а вот настоящих друзей... Ну, в самом деле, нельзя же девчонку считать другом. Ведь она же девчонка!

Я подкатился к Гонзику и обнял его, успокаивая. Разумеется, это было не очень удобно, поскольку разной защиты у нас под куртками нацеплено - мама не горюй. Одни шлемы чего стоят, чисто инопланетяне с огромными глазами. Обязательно фасетчатыми, о них всегда так говорят. О глазах, не инопланетянах же. Интересно, а что такое "фасетчатый"? Надо будет посмотреть в словаре. Или у папы спросить. Попозже, не отвлекать же его прямо сейчас, он занимается чрезвычайно важными делами. Мешать ему я и не подумаю.

Карел немедленно высказался, но я ни слова не понял - чешского я не знаю вообще, к своему стыду. Гонзик же от его слов покраснел, как вареный рак, и оттолкнул меня, несильно, но быстро и зло. И с явным сожалением, отразившимся в глазах, словно он не до конца понял сказанное и сделал что-то чисто по привычке. Спорить я не стал - мало ли что сказал его чокнутый братец.

Пьетро тоже ничего не понял, но попытался завладеть нашим вниманием, затянув привычную долгую песню о том, как мы должны себя вести на трассе. Обычно он выдает свой англо-итальянский спич при самом первом спуске в сегодняшний день, но текущее выступление шло на бис. Правда, случай совершенно особый, в нарушение всех мыслимых и немыслимых правил мы с Гонзиком уговорили и родителей, и самого Пьетро на одиночный спуск. То есть совсем - по детской трассе мы вдвоем должны были съехать совершенно самостоятельно. Петру, мать Гонзика и Карела, пришлось чуть ли не умолять. И ее можно понять - два ребенка младшего школьного возраста одни в горах... Да ни за какие коврижки! Тем более целых полтора километра! Уж не знаю, какие аргументы приводил Гонзик, но родителей он как-то уломал. Мне было намного проще: папа только взглянул в мои честные-пречестные глаза, грустно улыбнулся и заставил поклясться, что со мной ничего не случится. Будто возможны варианты! Можно подумать, я без неприятностей скучаю. Ничего подобного, мне и безо всяких случальностей моя жизнь очень даже нравится. Пришлось, правда, пообещать, что мы только один-единственный раз спустимся самостоятельно. Но тут отец был совершенно непреклонен. Спорить я не стал, а то еще, чего доброго, распорядится выключить подъемники. А что, он может, его слова нового совладельца Сузо посерьезнее моих будут. Взрослый все-таки, чем беззастенчиво пользуется. Благо, сезон уже закончился, и мы единственные, кто еще находится на детской трассе. Выше, в ледниках, будут кататься круглый год, но там папа еще только надеется получить разрешение на выкуп. А Сузо целиком, включая не только десятки различных отелей и пансионатов, но и частные дома с землей и прочим, уже наш. Со всеми потрохами, как любит выражаться средний дедушка Иван. И трассы на ледниках сложные, нечего соваться. Мне, во всяком случае. Пока нечего. Да и поздновато уже для катания, совсем скоро темнеть начнет. К тому же ноги уже порядком устали.

Гонзику с Карелом просто повезло, что мы с папой не успели до конца закончить все юридические формальности, задержавшись на пару дней. Официально курортный сезон был уже закрыт, но для нас и пушки еще работали, и подъемники, и пара инструкторов присутствовала. Даже вертолетный пост находился в полной боевой готовности. Впрочем, он и должен быть в полной готовности - мало ли что. Ведь не только в Сузо народ катался. Однако я об этом уже говорил.

И мне, видимо, тоже из-за этого повезло. Не мешать папе сейчас было важнее, он и так несколько лет все разрешения выбивал.

Я же, в свою очередь, не собираюсь давать повод сомневаться в себе, даже если для этого придется целый день провести в горах и один раз скатиться без провожатого (и не скажу, что без удовольствия - это вполне разумный риск). Совершенно очевидно, что папа обо мне не забывает ни на секунду, несмотря на юристов и прочие бумаги, он вообще умеет делать несколько дел сразу. Все-таки, папа за меня беспокоится. Виду, конечно, не показывает, но ведь я его знаю лучше всех. Ну, кроме средней бабушки Джулии. Она же его мама. Папа беспокоится, но разрешает поступать по своему, принимать и, главное, объяснять собственные решения. Воспитывает лидера. Конечно, мне не разрешается делать абсолютно все, что взбредет в голову, но если папа категорически против какой-то моей выходки, то любые мои доводы будут уничтожены с невообразимой легкостью. Не отметены с порога или проигнорированы, а именно опровергнуты, причем, абсолютно понятными мне словами и понятиями. Плавали, знаем. Захотелось мне как-то с парашютом прыгнуть... Аж вспоминать стыдно.

И ничего я не дуюсь!

Я снова подкатился к весьма условно выглядевшей линии старта. Пьетро все еще возился с Гонзиком, что-то ему не нравилось в экипировке, поэтому я, внимательно и не торопясь, начал рассматривать горы. Надо сказать, посмотреть было на что. Начало трассы располагалось буквально в нескольких шагах от огромной, акров в десять, наверное, площадки подъемника, откуда открывался чудеснейший вид. Подъемник, кстати, был один-единственный. Природа как бы сама позаботилась об отделении детской трассы от всех остальных - "ясельный" спуск целиком занимал всю пологую, метров сорок шириной ложбину на левом склоне, выехать за ее пределы практически невозможно. Выйти пешком еще получится, карабкаясь по склонам и камням, а вот на лыжах не удастся. Впрочем, и это, скорее, плюс, никто не мешает, а если кто и врезается по неопытности, так свой же собрат-ученик. Зато места - завались. Мы с Гонзиком тут целый миллион раз спускались, трассу выучили назубок. Даже если убрать совершенно дурацкие ярко-оранжевые ленточки, развешанные для ограничения зоны катания, все равно мы без приключений доберемся до самого финиша. Вот куда, спрашивается, мы денемся с замкнутой трассы? С учетом того, что вверх катиться не самое удобное дело. То-то же. А все мало-мальски опасные места давно забраны специальными щитами для тех толстолобиков, кто пер на острые камни, не понимая устрашающих надписей на чистейшем английском, французском, немецком и итальянском языке.

Само собой, "ясельная" трасса была достаточно простой, причем, без дополнительных ухищрений со стороны человека. Наклон мизерный, ширина огромная, деревьев мало, только отдельные рощицы, поверхность гладкая, камней практически нет, изгибы можно пересчитать по пальцам. Самым опасным местом, после которого трасса становилась несколько сложнее, являлся резкий поворот, за внешний вид метко прозванный "Бумерангом". Это был прямой угол, буквально переломивший трассу почти посередине в том месте, где гигантский блин скалы вылезал с левого края спуска и практически дотягивался до правого, образуя как бы природный мост длиной метров двадцать. Ну, почти мост - до противоположного края оставалась, может, пара прыжков. Вот когда въезжаешь под этот каменный мостик, трасса резко сужается и поворачивает влево, да не просто поворачивает, а как бы с "нырком" в яму, только большую, она осталась с тех давних пор, когда скалу пытались взорвать. Потом, правда, воронку засыпали обратно, не получилось у них. Так и проложили трассу прямо под скалой, обвешав ленточками и предупреждающими надписями, словно новогоднюю елку.

Я поначалу на этом месте всегда падал, потом научился. Конечно, этот выезд попытались максимально сгладить, чему немало поспособствовала сосновая рощица в самом углу поворота (надежно огороженная от любопытных глаз ярко-оранжевой паутиной защитной сетки, на этот раз - совсем не тряпочной), но все равно это место было очень и очень противным. Там все мешается в кучу: снег, сетка, скалы, кусты, так что приходится быть весьма внимательным. А еще этот поворот совсем узкий, метров пять, наверное, нужно ехать буквально след в след. Поэтому обычно инструкторы здесь делают небольшой отдых, вновь собирая группы, и продолжают спуск уже дальше, за поворотом.

Вообще это место какое-то загадочное, непонятное, даже мистическое. Говорят, там регулярно наблюдают привидения, но я не сильно верю. В привидения, конечно. Я их ни тут, ни в замке (помните, чуть раньше?) так и не встретил.

Подкатился Гонзик, встал рядом, сосредоточенно рассматривая трассу. Снег уже слегка подтаял, но неопасно, иначе Пьетро нас просто не выпустил бы, он и так боязливо поглядывал на небо. К тому же нам предстоял Самый Последний Спуск. Ненавижу любые эти Самые Последние Чтобытонибыло. Ага, именно так, с большой буквы. Не бывает ничего самого последнего. Можно подумать, я не приеду сюда уже этим летом (упс! это ведь сюрприз). Или в следующем году.

Люди - странные создания. Придумывают себе кучу условностей и мерилок, а потом удивляются ссорам. Даже я иногда иду по их стопам. Например, делю людей на своих и чужих. Но папа говорит, что это естественно. И местами очень необходимо. Главное, чтобы жить не мешало.

"Удачи, Червячок. Жду внизу".

А еще у меня лучший папа на свете. Для кого-то он, может, и "родитель номер два", но для меня - именно папа.

Мы с Гонзиком переглянулись и начали спуск, я впереди, маленький чех слева и сзади. Так удобнее, мы все видим, но при этом не мешаем друг другу. Метров сто Гонзик шел весьма неуверенно, но к первому повороту, наконец, вспомнил, как именно надо кататься. И даже обошел меня. Я не обиделся - мы ведь не на соревнованиях. К тому же он не оторвался, а просто поехал впереди. А я, соответственно, пошел вторым номером, отставая на пару метров. Вспомнил, что охранники поступают точно также, улыбнулся.

Вспомни про охрану - и вот она. Маскируется, конечно, но гул вертолета никуда спрятать не удастся. Ладно, пусть работают. Я - легкий для охраны объект, не капризный, правда, не помню, кто это сказал.

Красиво все-таки в горах. Они каждый раз новые: то залитые солнцем, нестерпимо яркие, то многоцветные, словно мюсли с молоком и ярким кусочками фруктового мармелада (но без чернослива, терпеть его ненавижу), то мрачно-серые, нахмурившиеся, недовольные чем-то, то пятнисто-зеленые. Хотя летняя расцветка встречается чуть ниже по склону, ближе к уровню моря, где уже жарко и куча всякой разной малознакомой растительности. Никогда не увлекался ботаникой.

Буквально вчера утром мы с папой поднимались в Сузо не как обычно, вертолетом, а на машине, родстере "Silver Bullet", который нам отдал временно в постоянное пользование Луиджи Конти. На этом мягко порыкивающем звере мы катались два дня, от Турина до самой Венеции, а оттуда отправились в маленький городишко Бибионе, где нас ждала яхта все того же Луиджи. Бородатый толстый итальянец вообще был фанатиком всего, что имеет мотор, причем, чем мощнее, тем лучше. Несколько лет назад папа выручил его из каких-то неприятностей, помог организовать собственное автомобильное ателье. Луиджи на этой основе построил весьма процветающий бизнес, ни в чем не уступающий знаменитой "Пининфарине". Но Луиджи очень быстро надоело просто переделывать чужое и процесс, как говорится, пошел. Их сотрудничество с папой оказалось весьма взаимовыгодным, и на рынок, помимо нескольких элитных суперкаров, вышло с десяток моделей электромобилей, быстро сумевших понравиться жителям больших городов. Я, разумеется, практически все знаю о делах отца, но то, что значительная часть автомобильных наработок разрабатывалась и тестировалась в Италии силами Конти и его команды при активном участии нескольких десятков исследовательских фирм, входящих в King Corporation - это секрет Полишинеля.

А машины у Луиджи получаются просто загляденье. Особенно мощные. Именно он переделывал для меня "Феррари" и разрабатывал все те чудесные системы защиты водителя и пассажиров, что в самом скором времени заменят подушки безопасности и ремни. Однажды, убеждая бабушек в том, что его изобретения работают, Луиджи забрался на водительское место, рядом усадил свою пятилетнюю дочь и на скорости почти в двести пятьдесят километров в час буквально влетел в бетонную стену полигона на открытом кабриолете. Во что превратилась роскошная машина, не мне вам рассказывать, я аж испугался от взрыва. Огонь тушили почти двадцать минут. А Мими пришлось будить, она успела уснуть, пока ее доставали из вспененного кокона. Естественно, на ней не было ни одной новой царапины. А вот старых за ней значилось предостаточно, ребенок она весьма беспокойный, куда хуже близнецов.

Сейчас ей, между прочим, уже девять, и характер у нее абсолютно невыносимый. Говорю вам, как человек, лично общающийся с ней минимум два месяца в году. А в остальном - она вполне обычная девчонка. Правда, умеющая с небольшой помощью разобрать и вновь собрать автомобиль. Как ни удивительно, после такого издевательства машина еще и поехать сможет, сама! А еще они как-то сразу поладили с Гонзиком, хотя менее подходящего сочетания, чем умный тихоня Гонзик и взрывная Мими и придумать сложно. Кстати, как вы думаете, кто кем вертит? Я тоже удивился.

А в промежутках между отчетом о результатах, решением проблем и переговорами о будущем Луиджи учил меня экстремальному вождению мотоцикла и автомобиля, а заодно мы с ним испытывали подводную лодку, потому что нырять (без акваланга или с ним) было еще холодно. Мими только презрительно ухмылялась, но подводная лодка ей нравилась, поскольку она принимала в ее создании активнейшее участие. Интересно, она собралась этим Гонзика удивить? Лично я не стану интересоваться, а то эта ненормальная может и в глаз засветить без раздумий.

Вообще все было, словно во сне. Здесь, на побережье, полно зеленых, лазоревых и голубых цветов. Но стоит чуть отъехать, подняться по горному серпантину, как уже повсюду снег, лыжи, сноуборды и веселье совершенно другого рода. Не каждый день такое увидишь и переживешь! Я, например, в первый раз в жизни всего за какие-то четыре часа попадал из лета в зиму. Почему четыре? А мы никуда не торопились.

Едва я только увидел снег, как понял, что безумно по нему соскучился, причем, прошло всего чуть больше суток. Дома-то снега обычно днем с огнем не сыщешь, в Нью-Йорке он большая редкость, а уж про жаркий Техас и говорить не приходится (хотя тут порой такие снегопады были!). И вообще, снег мне очень даже нравится, ну, по крайней мере до того момента, как он начинает лезть в рот и глаза. Ну, или пока горсть белого холода не сунет за шиворот вредная Мими. И, видимо, это огромное снежное полотно по краям дороги как-то на меня подействовало, иначе я вряд ли стал бы делать глупости. А я стал. Угу, честно-честно. Попросил папу остановиться в автомобильном кармане и, не открывая двери, прыгнул из салона в ближайший же большой сугроб. Скинул рубашку с шортами, пока папа тормозил, и сиганул. Солдатиком. Голым. В секунду, папа и ахнуть не успел.

Да, знаю. Говорю же, что начал делать глупости. Замерзнуть, разумеется, я не мог, даже если бы захотел, а вот оказаться в какой-нибудь расселине - запросто. Или врезаться в скалу, пойди разбери, сугроб это или просто припорошенный снегом камень.

Зато потом долго, не меньше четверти часа, сидел у отца на коленях и кайфовал в тепле, закутавшись в серебристое термоодеяло, неведомыми мне путями оказавшееся в машине. Обожаю такие моменты именно за их редкость. Все-таки иногда быть ребенком очень хорошо. Самое главное - ничего не говорить, потому что этого совершенно не требуется. А папа трепал мои еще мокрые от снега волосы, обнимал, целовал в щеку и улыбался собственным мыслям. Идиллия. Даже остановившийся полицейский ничего не стал говорить и вернулся к себе в машину. И я тут совершенно не при чем!

Впрочем, папа всегда смотрел на мои выходки достаточно благодушно, я нечасто позволяю себе ребячество. С его точки зрения - очень зря. С моей - вовсе нет. Ненавижу, когда ко мне относятся, как к несмышленышу. Можно, конечно, расслабиться, погонять мячик, позагорать на пляже, даже на кровати поваляться, бездельничая, и в приставку поиграть, но это разве что дома, в Техасе, где даже круг общения у меня совершенно другой, намного проще, нежели в Чикаго или Нью-Йорке. С моими тамошними приятелями не стоит показывать слабину, не поймут. Они предпочитают гольф, поло и теннис. А мне нравится хоккей, футбол (тот, который soccer, но без фанатизма), айкидо, плавание и, отныне, горные лыжи. А еще лошади. И охота. И шахматы. И фехтование. И яхты. И самолеты.

И (особенно!) машины. Не могу назвать себя профессионалом, но вожу я достаточно уверенно, чтобы позволить себе погонять на треке кое-что из нашей совместной семейной коллекции. И вся мужская часть семьи спокойно относится к тому, что я могу запросто взять покататься безумно дорогой "Bugatti Veyron" ручной сборки с отделкой красного дерева стоимостью в полугодовой бюджет небольшой африканской страны. Или его прадедушку, нежно-голубой "Bugatti Type 57SC Atlantic", выпущенный аж в 1936 году (вообще не имеющий цены, поскольку их, на сто процентов состоящих из родных деталей, в мире всего-то штуки три и осталось). Никто не станет кричать, чтобы я чего-то там не трогал, не нажимал и вообще отошел от машины. Потому что доверяют. Даже на треке, ведь почти все автомобили в коллекции на ходу и время от времени обкатываются. Конечно, ездить на старинном динозавре "Bugatti" или каком-нибудь еще более древнем "Hispano-Suiza H6", которому уже сто лет стукнуло, удовольствие весьма своеобразное, но на "Ferrari F12 Berlinetta", "Little Kings Rose", подаренном Луиджи, или своем личном родстере BMW я вполне спокойно делал сто пятьдесят километров в час. Разумеется, не из-за ограничений суперкаров и со всеми мерами безопасности. А еще я просто пообещал всем, что быстрее гонять не буду. И нарушать собственное слово не могу себе позволить, даже когда этого никто не видит.

Кстати, "Little King" - это я, если вдруг кто не понял.

Несколько машин, включая обожаемый мной BMW Z4 и злосчастная "Королевская роза" (ох, как же все бабушки кричали!), были переделаны персонально под меня и оснащены гель-креслами и системой активной защиты водителя, той самой, что столь самоуверенно продемонстрировал один бородатый татуированный итальянец. Заодно изменили и управление, поскольку не очень-то удобно водить обычный, рассчитанный на взрослого автомобиль, если в ты метр с кепкой в прыжке. Зато места - в самый раз. Кстати, за ограниченное пространство папа очень не любит не только моего любимца, но и некоторые другие модели, ведь он-то гораздо больше меня.

Разумеется, автомобили от этих переделок солидно теряли в стоимости, но я и не собирался разрушать коллекцию, собиравшуюся почти полтора века, и претендовать на какие-то особо дорогие экземпляры. "Феррари" в гараже стояло штук семьдесят, поэтому можно было использовать дубли. Хотя BMW, например, папа заказывал специально на мой последний день рождения, так что это уникальная модель, за которую выложили весьма некислые деньги. И я отношусь к ней не как к игрушке, а вполне по-взрослому, с уважением и ответственностью, как и положено владельцу мощной машины. Хотя, в отличие от Мими, не смогу ее починить.

Папа очень удивляется - ну откуда во мне вся эта взрослость, это совершенно недетское отношение к жизни? А я даже не знаю, что ему ответить. Видимо, потому, что я и не был ребенком никогда. Не успел.

"Червячок, очнись".

Да не сплю я, просто думаю. Спуск настолько знаком, что катиться можно на автопилоте.

Гонзик резко остановился. Ого, а ведь мы уже половину пути проехали, вон и гигантская блямба "Бумеранга" видна.

- Что-то случилось?

Маленький чех отрицательно покачал головой, отстегнул лыжи, хмуро воткнул их в снег и поднырнул под ограничительную сетку - здесь она уложена достаточно халтурно, то есть для двух детей не являлась непреодолимым препятствием. Особенно, если им ну очень хочется туда залезть.

- А куда делся Карел? - спросил я по-итальянски, следом за маленьким чехом пробираясь на огороженную территорию.

- Впереди. Минут пять как обогнал, - ответил Гонзик. - Он точно что-то задумал.

Вот в чем совершенно не сомневаюсь. Карел - тот еще типчик. Для него нет больше радости, чем делать людям гадости. Особенно родному брату.

- Боишься?

Гонзик кивнул. И это понятно, от Карела можно ожидать всякого.

Вот странно, в кого он такой? Взять того же Гонзика. Не знаю, прилично ли применить к мальчику почти моего возраста слово "очаровательный", но он именно такой. Добрый, отзывчивый, умный, веселый. Родителей Гонзика я знаю не слишком хорошо, но они кажутся милыми и вполне нормальными людьми, а моему суждению о людях доверяет даже папа. Единственный, кто портит всю картину в этой семье - Карел. Он, конечно, не воплощение зла, до настоящего Темного Властелина ему далековато, но он топает к этому малоприятному званию семимильными шагами. А все хорошее в себе старается засунуть так глубоко, чтобы никто не достал даже с помощью экскаватора.

Впрочем, папа утверждает, что я пристрастен и покровительствую Гонзику. А Карел просто ревнует, ведь у них с Гонзиком разные отцы. Но я все равно не понимаю, разве можно так относиться к младшему брату? Вот папа мне не родной, в смысле не биологический (так-то он очень даже родной), но разве он способен на этом основании устроить мне хоть какую-то гадость? Ведь мы - семья. Я даже представить себе не могу, что дедушки, например, будут злиться на папу просто так. Пусть лучше злятся на меня. Впрочем, они не будут. Все дедушки вообще считают меня несчастным ребенком и безбожно балуют. Так считают и папа, и бабушки. Ну и пусть. Должен же меня хоть кто-то баловать? От папы-то фиг дождешься.

Я посмотрел на отвесный склон снизу вверх и безотчетно потер левое плечо. Есть у меня такая привычка, хотя рана уже года два совсем не беспокоит. А ведь никто не в курсе, как у меня появились два шрама в виде звездочки, один напротив другого. На груди, поменьше, самую капельку ниже ключицы, и на спине, побольше, чуть выше лопатки. Разумеется, входное и выходное пулевое отверстие трудно не узнать, для этого не нужно быть медиком. Но вот как и почему мое плечо оказалось ранено, да еще настолько опасно, знаем только я и папа. И еще несколько человек во всем мире. Но они никогда никому не расскажут. Как, впрочем, и я. Папа говорит, у каждого в шкафу должен быть свой скелет.

Снова отвлекся. А знаете, почему? Не люблю я про неприятности рассказывать. Особенно свои. Странно, вроде как мое нынешнее положение правнука лауреата Нобелевской премии, внука сенатора США и сына одного из богатейших людей в мире должно избавлять меня от всяческих неприятностей, а поди ж ты. Они, эти неприятности, лезут, как тараканы, изо всех щелей.

Если бы лет в пять мне показали мультфильм про котенка по имени Гав, на всю голову больного неизлечимым случаем клинического оптимизма, я бы его точно возненавидел. Но я узнал про мультяшного искателя неприятностей гораздо позже, когда над моими мозгами уже изрядно потрудились домашние и психотерапия. И я им за это благодарен. Особенно старшим бабушке с дедушкой, сразу признавшим во мне члена семьи. Не думаю, что без их поддержки папа бы смог меня вытащить из вполне естественной депрессии, ну не мог он разрываться между мной и работой. Совсем не потому, что он меня не любит. Очень даже любит. Но от него зависят не десятки, а сотни тысяч людей по всему миру. Если не миллионы. И поэтому мне иногда приходится встать в очередь.

Но я все равно его люблю. Даже такого занятого.

А потом все еще интересуются, с чего это я так рано повзрослел. Останешься тут ребенком, как же. Столько всего в твоей жизни происходит.

Однако мультики я люблю. Такая вот я странная личность.

Гонзик потянул меня за рукав. Я согласно закивал, сообразив, чего он хочет. А хотел он понаблюдать за "Бумерангом", вернее, за тем, что творится на самом повороте. Ведь сверху это сделать просто пара пустяков. В самом деле, имея дело с Карелом, не грех и подстраховаться. Слишком уж удобное место для ловушки этот поворот.

Будем надеяться, он еще не закончил, хотя времени прошло порядочно.

Проваливаясь в снег по колено, мы с Гонзиком подошли к скале и принялись подниматься на довольно крутой склон. Ну, или как там он на профессиональном языке называется, стена? Окажись мы здесь в первый раз, это бы заняло немало времени, ведь нужно знать, где и за что можно уцепиться. Альпинистами мы с Гонзиком ни разу не являлись, оборудования соответствующего не имели, даже ловкостью особой похвастаться не могли из-за надетых на нас щитков. Но разве это остановит двух мальчишек? Да ни при каких обстоятельствах.

Естественно, брать скалу в лоб совершенно глупое и бесперспективное занятие. Однако у меня просто великолепные учителя. И первое из тех правил, что намертво засадили мне в голову, звучит коротко и просто: "Думай".

Собственно, этим правилом я и руководствовался, когда мы залезали на скалу в первый раз. Вот тогда было действительно трудно, на пятиметровый подъем мы потратили не меньше получаса, едва не сорвались от усталости. А вы вообще пробовали на скалу подняться в жестких лыжных ботинках? Ну и не говорите. Сейчас же, по проторенному пути, мы вскарабкались за несколько минут. Ноги сами искали знакомые выступы, руки привычно нащупывали впадины понадежней, глаза выискивали следующие цели. Мы даже не запыхались. Нет, не зря мы почти каждый день сюда лазили. Не потому, что там как-то особо интересно. А потому что этот не очень большой подъем сделает любой профессиональный скалодром по части сложности. Особенно путь вниз. Тут страховки не предусмотрено!

Я вылез сам, помог Гонзику взобраться на чуть высоковатый для него уступ и отошел от края. Не стоит рисковать, если в том нет действительной необходимости, еще одно верное и полезное правило.

Мы огляделись. Ничего не изменилось: снег, горы, камни и достаточно густой подлесок с вечной легкой дымкой. Странно, никогда не видел это место без тумана. Видимо, какая-то местная особенность, не знаю. Впрочем, заблудиться в таком жалком подобии тайги - без шансов, на двух десятках квадратных метров просто негде теряться. Да и упасть весьма проблематично. С того места, где мы стояли, скальный обрыв просматривался превосходно, а на противоположном краю находился заборчик. Какой-какой, самый обычный, деревянный, чуть ниже двух метров в высоту. Ничего сверхъестественного, хотя я никогда еще не видел заборов, сделанных не из досок, а сплошняком. В первый раз мне даже показалось, что это пластик или крашеный металл, но заноза в пальце показала, насколько я ошибаюсь. Кто, как и зачем его сделал - без понятия.

Обойти препятствие не представлялось возможным, заборчик тянулся вдоль всего скального языка. Надо перелезать. Впрочем, мы эту процедуру тоже проделали, интересно же, что скрыли от взора людского. Оказалось, ничего особенного, пару метров скалы, несколько деревьев и... траву. А еще по ту сторону заборчика неизвестно почему ощутимо теплее. Видимо, сказывалось отсутствие ветра. Хотя это все равно не объясняло траву.

Это сейчас мы приноровились друг к другу и распределили роли. Подошли, я согнулся и присел, Гонзик взобрался мне на спину и потом на заборчик, спустив руку и помогая вскарабкаться мне. Кстати, интересное наблюдение: сидеть там, наверху, очень удобно. Хотя не представляю, почему. Говорю же, в этом месте есть что-то загадочное. Верхняя часть заборчика отдаленно напоминает крепостную стену и весьма неровная, состоит из небольших многогранных пирамидок вроде зубов какой-нибудь акулы. Но они невероятным образом не ощущаются, когда на них сидишь. Или когда руками хватаешься. Прыгаешь, ясно видишь, что рукой точно зубчика на три попадешь, а вцепишься - и не чувствуешь ничего острого, словно на гладком турнике висишь. Забавно, да?

В самый первый раз забавно не было. Равно как и интересно. Мы чуть не плюнули на всю эту затею с преодолением странного препятствия, словно кроме нее заняться нечем. И больше всего пугали именно эти зубчики.

Гонзик еще в прошлом году обратил внимание на этот необыкновенный заборчик, но поделиться находкой тогда было не с кем. Ну не Карелу же рассказывать, в самом деле. От которого, между прочим, и побежал прятаться. Впрочем, Карел быстро забыл о преследовании младшего брата, увлекшись чем-то другим, а вот Гонзик еще минут двадцать ходил кругами, пытаясь понять, что это за штука такая. Снизу видно было неважно, мешали кусты и дымка, а подняться по скале он не рискнул. Зато на следующий год, когда мы уже познакомились и даже в очередной раз упали на этом дурацком "Бумеранге", все рассказал мне.

Экспедицию мы готовили целое утро. Сомневаюсь, что от папы наши приготовления ускользнули, но вмешиваться он не стал, что я принял за согласие. Повезло, что катающихся на трассе было много и инструктора не успевали за всеми. Так что ускользнуть нам удалось без особых проблем. И за два часа мы не только поднялись и спустились по достаточно крутой скале, но и перелезли на ту сторону. Впрочем, ничего интересного мы так и не нашли. Удивительно только, как нас за все это время никто не заметил: маленькие фигурки в ярких куртках, в одиночестве торчащие на голой скале должны были прямо-таки бросаться в глаза. Но, тем не менее, наш вояж обошелся без последствий, хотя папа весь вечер посматривал на меня так, словно не решался спросить о чем-то важном. Остальные путешествия со скалолазанием уже никакого ажиотажа не вызвали. Словно мы исчезали для всего мира, едва сходили с накатанной трассы. Только Пьетро ходил потерянный, поскольку не мог понять, где мы были все это время. Но это нормально, он же за нас отвечает как инструктор.

Преодолев заборчик, мы привычно упали на траву. И расстегнули куртки, стало намного теплее. На той стороне все непонятно зачем присыпано желтым пляжным песком, но неаккуратно, кучками какими-то. Выглядит неряшливо, но нам не до изысков. Цель у нас вполне конкретная - найти и проследить. Мы бросились к "Бумерангу", на самую оконечность скалы.

Вот и еще одна странность. Вроде места за заборчиком - с гулькин нос (хотя я и не мерил никогда нос ни одной гульки, кем бы она ни была). А нет ни ощущения тесноты, ни чувства опасности. Вот он, обрыв, совсем рядом, жуткие несколько метров вниз, но ни фига не страшно. Я специально вставал на самый-самый краешек, аж кончики ботинок повисали в воздухе. И ничего. Создавалось ощущение, что даже если бы я очень сильно захотел, ни за что не упал. Неизменно поднимался легкий ветерок, который и отталкивал меня от опасного места. Я однажды поделился своими впечатлениями с Гонзиком, оказалось, он тоже почувствовал нечто похожее. Словно нас обоих опекала заботливая мама.

В общем, мы улеглись на самом краю, спрятавшись за единственным на всей скале камнем.

Нам сверху видно все, ты так и знай. Карела мы заметили сразу, как только расположились. Он занимался привычным для себя делом - гадил. Причем, в самом прямом смысле этого слова. Расположился прямо посреди трассы и спустил штаны. И это, скорее всего, тоже являлось частью задуманной ловушки. Самой гнусной ее частью. Должно быть, именно из-за процесса... как бы литературно выразиться... неважно, в общем, и без того ясно, что его задержало.

Как бы я не относился к этой сволочи Карелу, засаду он устроил знатно. Грамотно, даже время рассчитать смог. С поворота нам деваться некуда. Вернее, не то чтобы совсем некуда, но мы не настолько профессионалы, чтобы пируэты на "Бумеранге" выделывать. Так что он весьма точно смог просчитать наш маршрут. Впрочем, ствол какого-то дерева, использованный им в качестве основного оружия, и так перекрывал почти все свободное пространство. За несколько минут Карел умудрился соорудить из снега и прочих (явно заранее заготовленных) подручных материалов достаточно длинный, но хлипкий трамплин, а в самом его конце спрятал, расположив поперек трассы, свое бревно, причем, с таким расчетом, чтобы мы обязательно в него врезались без шансов затормозить. Естественно, лыжи в таком случае посетил бы один страшно толстый северный пушной зверек, но это только полбеды, а не полное избавление от неприятностей. Зловещий план Карела не состоял исключительно из головокружительного кульбита на бревне. Вторым пунктом стояло наше с Гонзиком купание в отходах человеческой жизнедеятельности, а это уже ни в какие ворота не лезло. Сломанные лыжи, как я уже говорил, можно легко пережить безо всяких проблем, немыслимый и опасный кувырок через голову штука малоприятная и наверняка весьма болезненная, особенно если закончится в больнице, но тоже не несет особых потерь. Однако, явиться к папе после того, как извалялся в экскрементах... В конце концов, есть элементарная гордость. Плевать, что меня долго и целенаправленно учили культуре поведения и прочим хитрым наукам, связанным с личностным самосовершенствованием (что бы при этом не имелось в виду). Да я просто со стыда сгорю, если папа увидит меня в таком виде. Население Сузо я вообще в данном случае не рассматриваю, хотя и стоило бы. Нет, Карел, ты как хочешь, но я в твою ловушку не полезу. Не могу я появиться перед людьми, перепачкавшись фекалиями. Хорош новый владелец, нечего сказать.

- Это будет непросто, - вздохнул Гонзик.

- Что ты имеешь в виду?

- Объехать все это.

- Согласен, - кивнул я. - Будем действовать нагло до неприличия.

- Это как?

- Обойдем его ловушку.

- Он наверняка там спрячется, - кисло сказал Гонзик.

А то кто-то сомневался.

- Это совершенно неважно. Мне наплевать, что подумает или скажет твой братец в этот момент. Я не собираюсь валяться в этом... этих его какашках. Ты согласен?

Гонзик кисло кивнул. Видимо, он совсем не представлял, что ему делать. Придется решать за него. Причем, так, чтобы мой выбор устроил нас обоих.

- Что это за гул?

Я ничего не слышал. Впрочем, это не значит, что у Гонзика слуховые галлюцинации.

А вот мелкую дрожь скалы я уловил. Странно. Скала что, двигается?

Сзади раздался треск, резкий и громкий, словно выстрел. Мы с Гонзиком даже подпрыгнули от неожиданности. Гонзик при этом прижимал руки к ушам.

Заборчик корежило, сгибало, но он пока держался. Трещал, но держался.

А потом накатил страх, настоящий жуткий ужас. Я, во всяком случае, никогда ничего подобного не испытывал.

Камень, за которым мы лежали, прыгнул. Натурально, вверх, а потом еще и в нашу сторону сантиметров на десять. Мы, кстати, тоже подпрыгнули, неслабо так, хотя и не специально. А потом нас просто разметало в разные стороны, как кегли. Не повезло обоим. Гонзик сильно ударился о заборчик, видимо, головой, во всяком случае, висок у него окрасился красным. Я же так и не понял, каким образом удержался на скале. Впрочем, нет, не удержался. Но и не упал. Руками я опирался на что-то упруго-твердое и абсолютно прозрачное, при этом вокруг пальцев отчетливо рисовался фиолетовый ореол перегруженного силового поля. Но это не мог быть "Страж", его силовое поле ничего не пропускает, только воздух, здесь же снег совершенно не ощущал препятствия. Задерживалось только мое тело.

Внизу, в снегу, валялся Карел, ненамеренно попавший в собственную ловушку. От него, наверное, несло за версту. Но радости по этому поводу я почему-то не испытывал.

Некогда, не до размышлений. Я быстро перекатился обратно на скалу, едва успев закрыть собой Гонзика от свалившегося с одного из деревьев сугроба.

Где-то далеко, на пределе слышимости, журчал вертолет. Или послышалось? Думаю, что нет.

"Червячок!"

Ох, да что же это такое происходит?

Скалы двигались в жутком медленном танце, разламывались, засыпая все вокруг огромными острыми валунами размером с мою голову. Я не понимал, как такое вообще возможно. Это же скалы, они просто не могут перемещаться. Они простояли миллионы лет, с чего бы им захотелось проснуться?

Деревьям было нехорошо. Не знаю, что происходило с теми, что находились внизу, но росшие поверху тряслись, словно в лихорадке, засыпая все вокруг сброшенным с веток снегом почище пушки. Вот этим снегом нас и накрыло.

"Страж", наконец, осознал опасность и развернул зонтик силового поля. Только ни помогло это вот ни капельки.

Нас катало по скале, и это рождало отвратительное чувство полнейшей беспомощности.

А потом я услышал гул. Мне нестерпимо захотелось прижать руки к ушам. Но делать этого было ни в коем случае нельзя, нужно вытаскивать Гонзика. Он, видимо, без сознания, я не очень умею определять это состояние. А еще Карел внизу! Пусть он и полный придурок, но не бросать же его.

Вскочив, я кинул взгляд вверх, поверх непонятно как удержавшегося заборчика. Трассы, по которой мы спускались, более не существовало. На меня надвигалась волна снега.

Лавина, всплыло в памяти. С ней ни один "Страж" не справится. Придется самому.

Интересно, это был папа? Там, в вертолете? Или все-таки охрана делает попытки меня вытащить?

Нужно приготовиться...

Школьный лес Лесногорского университетского лицея,

Лесногорский национальный университет,

Институт времени и темпоральных проблем,

комплекс "Большого Умника"

05 июня 2109 года

Максимка жалобно вздохнул. Он так устал, так хотел есть и пить. Кроме того, он терпеть не мог ходить пешком, тем более по лесу. Но если он сейчас остановится, то почти наверняка заблудится. Так что останавливаться нельзя.

Несен в очередной раз обернулся, поджидая топавшего за ним Максима. Он уже жалел, что взял его с собой - за то время, что они вдвоем плетутся по лесу, в одиночку Нес бы уже домчался до Института. И даже был бы уже на полпути обратно.

- Ну ты и копуша, - объявил Нес.

Максимка только жалобно поднял глаза. Что он копуша, он знал и без дополнительных напоминаний.

- Ладно, вон до той поляны дойдем и отдохнем.

Максимка с видимым усилием протащился последние десять метров и рухнул прямо на траву, пачкая зеленью белоснежный комбинезон.

Несен стянул с пояса флягу и протянул своему спутнику. Тот принялся жадно пить. Чуточку кисловатый напиток освежал и придавал сил, но Несен никогда не давал сделать больше пары небольших глотков.

Нес оглядел приятеля с головы до ног. Достаточно жалкое зрелище. Белобрысые волосы, веснушки, тоненькие руки и ноги, огромные уши-локаторы. Белый комбинезон висел на нем, словно тряпка на ветвях дерева. На босой ноге под ремешками правой сандалии начал надуваться пузырь.

- Ты почему про мозоль ничего не сказал?

- Какую мозоль? - начал оглядываться Максимка.

- Горе ты мое луковое, - покачал головой Несен. И добавил несколько слов на неизвестном Максимке языке. Совершенно точно это была не похвала.

Мазь-шипучку Нес таскал с собой постоянно, ибо и у него частенько случались порезы и ссадины, что, в принципе, не удивительно для подвижного одиннадцатилетнего мальчика. Так что красный тюбик весьма пригодился ему, и не раз.

- Давай ногу, чудовище.

- Я не чудовище, - привычно начал спорить Максимка. Но ногу, сняв сандалию, протянул.

Впрочем, почти сразу же попытался отдернуть обратно - мазь казалась ледяной и сильно щипала. Но Нес держал крепко.

Заорать же во весь голос Максимка застеснялся. В конце концов, ему ведь уже целых пять лет исполнилось, даже чуть больше, нечего вести себя как девчонка.

Нес в первый раз за утро улыбнулся. Максим рос настоящим молодцом.

Несен прекрасно помнил их первую встречу. На тот момент он жил в интернате всего две недели и с трудом привыкал к новому для него распорядку - количество запретов и новшеств казалось невероятным. Не менее тяжело было и в учебе - не потому что он был глупее всех, а потому что его никто никогда ничему не учил, базовой подготовки, характерной для всех мальчишек и девчонок, у него просто не было. Особенно сложно оказалось с языками: древнегреческий и архаичная латынь, да еще в полуцензурном виде, тут были совершенно не в ходу, что уж говорить про родной язык Несена. Так что Кириллу и всем учителям лицея пришлось немало поломать голову над тем, как в кратчайшие сроки обучить мальчишку трем минимально необходимым языкам, да и вообще хоть как-то социализировать его. И более или менее им это удалось, во всяком случае, он не чувствовал себя совсем бездарем, хоть и учился на два курса ниже своего возраста. Но прогрессировал мальчик очень быстро, намереваясь проскочить разницу за год. Узнавать новое Несу было интересно, но и уставал он достаточно быстро, сказывалось отсутствие учебной нагрузки в раннем детстве.

Максимку Нес заметил случайно, когда отлынивал от дополнительных занятий в Школьном лесу. Тот просто шагал... в никуда. По крайней мере, Нес не помнил в стороне, куда направлялся этот малыш, ничего достаточно важного. Во всяком случае, и жилые, и учебные корпуса находились гораздо левее.

Как оказалось, Максимка направлялся именно к жилым корпусам, но заблудился. О том, как трехлетнего малыша вообще занесло не на главный вход с размеченными дорожками, а в Школьный лес, Несен спрашивать не стал. Чужие тайны он тоже уважал.

Довести Максимку до Административного Корпуса оказалось делом весьма непростым - малыш постоянно отвлекался то на бабочек, то на белок, то на цветы или пчел, при этом тараторя со скоростью миллиона слов в минуту. Нес закипал, но сдерживал себя, что импульсивному мальчишке давалось тяжело. Впрочем, жизнь лучше всяких психологов обучила Несена самоконтролю.

Сейчас Нес уже привык к вечно неторопливому, но жутко говорливому Максимке, даже скучать начинал, когда его забирали родители. А два с половиной года назад, он все-таки взорвался, когда "этого мелкого тормоза" распределили к нему в комнату. Наговорил он тогда с три короба, к счастью, на более привычной ему латыни, дежурный учитель почти ничего не понял, кроме общего повышенного тона. Впрочем, к концу лета, когда дети начали массово прибывать в интернат, мальчики уже достаточно привыкли друг к другу, даже сдружились, насколько это вообще возможно при такой разнице в возрасте и воспитании. Школьные психологи довольно улыбались, их эксперимент удался.

- Все, не болит больше? Хорошо.

- Нес, а кто это?

- Где? А, это. Прокомпсогнатус, динозавр такой древний.

- Живой динозавр?

- Ну да, динозавр. Живой?

Несен замер. В нескольких шагах от него на траве на задних лапах стоял молодой, чуть больше голубя, динозаврик, зелено-коричневый, с маленьким клювообразным ртом, полным острых зубов. Совершенно точно не скульптура или голограмма.

- Вот черт, - пробормотал Нес.

- Динозавр, динозавр, а я знаю, что такое динозавр. Это нам рассказывали, это такая древняя огромная ящерица. Но он какой-то маленький, - смутился Максимка. - А это точно динозавр?

- Детеныш, - сказал Несен, пытаясь расположиться между компи и Максимом. Поодиночке компсогнатусы совершенно не опасны, только вот поодиночке они обычно не ходят.

Динозавр, склонив голову, смотрел за перемещениями мальчика.

- А, тогда понятно, почему он такой маленький. Он тоже в школе учиться будет, - внезапно заключил малыш. - Иначе что ему еще делать в Школьном лесу?

Несена этот вопрос волновал намного меньше. Во всяком случае, не настолько, как необходимость убраться отсюда подобру-поздорову. Или?..

Динозавреныш непонятно почему, но явно был один. Значит, можно и нужно его отловить и доставить в Институт, откуда он, скорее всего, и сбежал. Правда, Нес никогда не слышал, чтобы на территории Института времени содержались живые динозавры, но ведь это не означало, что так не могло быть.

- Максимка, как только я кивну, бросишь рубашку как можно дальше вправо, а потом начнешь кричать. Понял.

- Да, а зачем?

- Просто сделай это, - зашипел мальчик.

Несен осторожно, не сводя глаз с животного, снял рубашку, отдал ее Максимке, попутно рассказав свой план, и аккуратно отдалился от малыша. Динозавр забеспокоился, по-птичьи перебирая лапами, но не двинулся с места, только поглядывал на перемещения старшего из мальчишек. Несен постарался занять позицию, максимально близкую к ящеру, но чтобы при этом можно было успеть среагировать на движение испуганного компи. Небольшая полянка, окруженная густым кустарником, не давала права на ошибку, в случае неудачи искать мелкого динозавра придется до скончания века. А то еще и биологическую угрозу объявят. Наконец, мальчик кивнул маленькому напарнику. Максимка, подскочив, как ужаленный, швырнул мгновенно распахнувшуюся парусом рубашку на куст и завопил во все горло. Место было выбрано правильно, писклявый крик Максимки эхом прошелся по полянке. Динозавреныш метнулся в единственную тихую сторону - прямо Несену в руки. На его счастье, этот конкретный компи оказался до безобразия неловок.

- Максимка, тащи рубашку и давай сюда ремень.

Малыш завозился с ремешком на комбинезончике.

- Быстрее, копуша, не удержу.

Максим рванул ремешок, порвав на комбинезоне сразу две петли, подбежал к Несу и протянул ему требуемое.

- Накрой его рубашкой и встань на края.

Малыш наступил коленками на края рубашки, потом ладошками прижал ткань поближе к шевелящемуся комку тельца динозавра. Нес поочередно вытащил из-под ткани руки и плотно, в два слоя обмотал динозаврика рубашкой. А потом связал ремнем крест-накрест.

Динозавреныш заверещал, проделал в рубашке дыру и успокоился.

Нес приподнял сверток. Компи оказался на удивление тяжелым для своего размера, весил он, наверное, грамм пятьсот-шестьсот. Конечно, живых динозавров таскать Несу еще не доводилось, но видеть - видел. И тогда же увлекся ими раз и навсегда.

- Ну вот и добегался, - погрозил своей добыче Нес.

- А что мы с ним будем делать? - озабоченно спросил Максимка.

- Найдем что, - неопределенно ответил Несен.

Нести динозаврика оказалось непросто - когти и зубы у него выступали, похоже, отовсюду. С трудом отыскав местечко, чтобы не порезаться, Нес взгромоздил сверток на плечо и зашагал. Максимка, прихрамывая, побежал следом. Сандалии он бросил в лесу. В принципе, не страшно, после первого же дождя они превратятся в пыль.

Знакомую дыру в заборе вновь закрыли, причем, достаточно плотно, но ей Нес практически никогда не пользовался. Его персональный тайный лаз (о котором знали минимум двадцать человек) находился в кустах парой метров дальше. Лаз существовал исключительно для Неса и исключительно по причине его нетерпимости к главному входу в Институт и связанными с этим способом проникновения формальностями. Тут даже считыватель повесили. Для контроля.

В Институт у Несена был постоянный гостевой доступ - было проще сделать так, нежели по несколько раз в неделю оформлять ему разовые пропуска. Бывал же в Институте Несен частенько - то у Кирилла, то в клинике, то в лаборатории, то в библиотеке. Сейчас, например, он направлялся в Операционный зал, куда официально доступа у него не было и быть не могло. Что, в принципе, ничуть не мешало мальчишке регулярно там появляться - по неведомой никому причине гостевой допуск Несена распространялся на несколько большее число помещений, чем хотелось охране. Включая закрытый сектор. Уже и пропуск меняли, и переоформление с нуля несколько раз делали, ничего не помогало, что приводило начальника охраны с характерной кличкой Бес в неописуемую ярость.

Нес остановился, дойдя до знакомой отметки. Дальше, несмотря на якобы открытость, пройти без пропуска было нельзя. Впрочем, сканер тут был далек от совершенства и достаточно просто позволял себя обмануть. Вот и сейчас Нес просто прижал к себе Максимку, повернув его лицом к себе, а сканер, повздыхав, подтвердил наличие только одного человека. Которому, кстати, разрешено входить на территорию.

Разумеется, Нес и не задумывался, насколько солидную брешь в безопасности Института Времени представляла собой эта дырка. Поэтому на ее обслуживании висел мощный комплекс из четырех различных сканеров... враз становившихся бесполезными, когда подходил Несен, неважно, один или в сопровождении Максимки. Естественно, на самого Максимку такие исключения не распространялись.

Гудение прекратилось, проход был открыт. Несен вышел из кустов уже на территории Института.

До трех обычно нужных мальчику корпусов было рукой подать. Медицинский корпус располагался дальше всех - почти километр сначала вдоль забора, а потом направо, в тенистую рощицу. Исследовательский корпус, совмещенный с библиотекой Института, что делало его самым большим знанием во всем комплексе, располагался совсем рядом - нужно было всего-то прошагать метров сто, забирая чуток левее, чем прямо. От прохода он был прекрасно виден. Корпус хрононавтов же был самым необычным - если и Медицинский, и Исследовательский корпуса были обычными прямоугольными коробками, то Хронокорпус представлял собой пирамиду, да еще и поставленную вверх ногами и накрытую чем-то вроде полупрозрачного купола тоже пирамидальной формы, только стоящего правильно. Казалось, Хронокорпус был намертво впаян в стеклянную пирамиду. Как объясняли Несену, столь странная форма - не прихоть архитектора, а необходимость, как-то связанная с путешествиями во времени - основным родом занятий хрононавтов.

А рядом с Хронокорпусом располагался одноэтажный овал Операционного зала - пожалуй, самое главное место во всем Институте Времени.

Помимо тайны, Операционный зал был окружен в несколько рядов странным заборчиком из невысоких столбиков, на которых горели лампочки. Для чего нужна эта конструкция, ориентированная, кстати, на верхнюю площадку Хронокорпуса, где стояли такие же столбики, Несен знал только в самых общих чертах. Но он четко заучил, что если эти столбики горят хотя бы желтым цветом, за них лучше не соваться. А уж если цвет красный - нужно уносить ноги куда подальше.

Сейчас столбики горели ровным зеленым цветом. Это Неса вполне устраивало.

В зал диспетчерской мальчик, по обыкновению, вошел очень тихо, едва слышно за практически постоянным гулом Большой ПСК, работавшей на холостых оборотах. Саму Большую Приемно-Стартовую Камеру, расположенную под Хронокорпусом, Несен не видел никогда, знал только, что она воистину огромна, размером почти с футбольное поле. Впрочем, даже прекрасно ему известные Малые ПСК, как пассажирские, так и грузовые, тоже выглядели весьма внушительно. Кроме, разве что, МикроПСК, сиротливо, словно нашкодивший ребенок, стоявшей в углу диспетчерской. Сейчас она была тиха и спокойна, хотя так бывало далеко не всегда. Несен много раз видел, как в угольном чреве вдруг начинает пульсировать и слегка подрагивать точка абсолютной, нереально черной черноты. Эта точка медленно разрасталась до размера шарика для пинг-понга, одновременно меняя цвет сначала на фиолетовый, потом на синий, бирюзово-салатовый, зеленый и красный, пока, наконец, не успокаивался на ярко-лиловом. Кирилл однажды назвал все эти цветовые эффекты фотометрическими настроечными координатами, но понять Нес ничего не понял, а спрашивать постеснялся. Но это было давно, сейчас он уже про это знал.

Впрочем, он столько раз наблюдал эту цветовую феерию, что выучил все переходы цветов наизусть раньше, чем начал постигать их смысл.

И именно за эту наблюдательность Несу и прощалось многое. Поскольку не раз и не два он реагировал намного быстрее компьютера на ошибку в цветовой последовательности. Несену верили всегда. Первый и последний раз, когда его предупреждение проигнорировали, едва не стоил жизни половине обслуживающего персонала и закончился выходом из строя абсолютно всех камер, кроме расположенной на недосягаемой для такого взрыва глубине Большой. Дорогостоящие исследования оказались сорваны, пятнадцать групп пришлось экстренно возвращать обратно для полного переоборудования.

А Неса зауважали и стали сквозь пальцы смотреть на его "особенности", тем более, что никому они, по большому счету, не мешали. Кроме, разумеется, Беса.

Знакомые вибрации в ПСК Несен уловил раньше компьютера, что, впрочем, уже никого не удивило. Нес, казалось, чувствовал все хроноэффекты, не заморачиваясь их изучением, просто на интуитивном уровне. Хронодиспетчером сегодня была Олеся, вовремя не заметившая появления Несена у нее за спиной, поэтому испуганно выдавшую тираду в том смысле, что, мол, хоть посвистывай, а не пугай честных работяг. Нес ничуть не обиделся - Олеся была вообще достаточно пугливой особой.

В МикроПСК тем временем разыгрывало свое действие привычное буйство красок... Не привычное! Узор был не таким, каким его привык видеть мальчик, но все равно казался правильным. На какой-то миг мелькнула сама посылка - небольшой металлизированный цилиндрик с эмблемой Энергетического Кольца, - но тут же испарилась, отчалив в неизвестном направлении.

- А почему ты ничего не сказал про цветовую гамму? Или уже видел транзитные координаты?

Олеся требовательно посмотрела на Несена.

- Не знаю. Я такого узора никогда не видел, но он все равно был правильным. Ну, цвета друг в друга правильно переходили, как обычно... Как же это слово...

- Естественно, - сказал Максим. - Нет, не естественно. Гармонично, - выпалил малыш затерявшееся в памяти слово. И тут же спрятался за спину Несена.

Как раз занимавшаяся отладкой цветопереходов девушка уважительно посмотрела на друзей.

- А вот такой переход как тебе?

Олеся воспроизвела на панели пульта управления никак не дававшуюся ей последовательность. Оба мальчика тут же замотали головами - последовательность была неправильной. Негармоничной.

- Не пойму только где, - вздохнула девушка.

- Да вон же, между синим и желтым, - выпалил Максимка из-за спины Несена.

- Так, ну-ка иди сюда. Таким пультом пользоваться умеешь?

Максимка фыркнул - у них с Несом в комнате стоял намного более сложный пульт, подаренный Максиму родителями к его первой персональной выставке. Максимка не умел рисовать людей, но прекрасно передавал именно цветовые решения. Нес не очень понимал, как цветные кляксы могут нравиться людям, но честно признавал, что от некоторых творений его друга глаз не отвести.

Максиму понадобилось минут десять, чтобы решить эту задачку. И решения у него получилось два. Почти два, но мелькнувшей мыслью малыш поделился только с Несом. Олеся не поверила, кинулась к документации и остолбенела - комбинация действительно имела два решения, основное и аварийное.

- Вот черт, - пробормотала она про себя.

- Так вот как ты задачи решаешь, - раздался недовольный голос Артема Штрауса, центрального диспетчера Операционный зал. - Если даже пятилетка справился шутя, то почему ты с ней третий день возишься? Здравствуй, Максим, Несен!

- Тут не программист, тут художник нужен, - оправдывалась Олеся.

- Ничего подобного. Все цветопереходы просчитываются по определенным алгоритмам. Решения художника тоже правильные, но они не всегда оптимальны. Вот как сейчас. Цветопереход - это не картина. Максим сделал красиво, не спорю, но нам нужно еще и оптимально. Разрешишь?

Максимка подвинулся на пульте.

- Здесь четыре лишних перехода, к тому же один - весьма затратный. Но стоит убрать вот тут, подправить здесь...

Вариант Артема, конечно, не так блистал красками, как решение Максимки, но тоже выглядел правильно и безукоризненно.

- А ведь тут есть еще одно решение, - подал голос Несен. - Только оно какое-то странное.

- Да? - заинтригованно спросил Артем. - Продемонстрируй.

Нес еще не успел к пульту подойти, а Максимка уже задвигал цветами. Артем со все возрастающим интересом разглядывал получающуюся структуру. Мальчики работали в синхроне, но на разных половинах экрана, словно соревнуясь.

- Это же... - начала Олеся.

- Тихо, дай закончить, - прервал ее Артем.

- Вот, - сказал Максимка.

И получил громкие аплодисменты от Артема и Олеси.

- Базовый кодон за двенадцать минут! Я никогда не думала, что такое вообще возможно! - взвизгнула от восторга Олеся.

- Максим, ты не хочешь у нас работать? Скажем, раз в неделю по часу. Этого нам хватит на сто лет исследований, - предложил Артем. - Ну и ты, Нес, захаживай. Ты тоже молодец.

- А подумать можно? - серьезно спросил Максимка.

- Можно. Но не очень долго. Ровно до тех пор, пока не появится охрана.

- Охрана? - нахмурился Максимка. - А зачем?

Артем растерялся. Как объяснить пятилетнему ребенку, сходу изобразившему один из самых важных элементов настройки (причем, насколько Артем мог судить, совершенно новый), что такое режимный объект, если даже Несен это не понимает?

- Ладно, проехали. Кстати, Нес, может, уже хватит контрабанду таскать? Напорешься с Максимом на Беса - уже не отвертишься.

Константин Бесовский оставался личным и персональным враг Несена - ни одна встреча с ним нормально не проходила. Собственно это и было основной причиной нелюбви мальчика к центральному входу, ведь именно там Бес и обосновался.

- Можно подумать, Максимке выпишут постоянный пропуск. Да Бес удавится.

- Ну, тебе же выписали, - хмыкнул Артем. - Хотя даже я был против. Эх, предупреждали меня о двух мелких пакостниках на вверенной мне территории, а я не верил. Ладно, так и быть, отправлю запрос на вас обоих на доступ в Операционный Зал. И почему-то я не сильно удивлюсь положительному решению.

- Кстати, совсем забыл, - хлопнул себя по лбу Нес. - У вас никто не пропадал?

- Ничто, - поправила Олеся.

- Именно никто. Динозавр, например.

- Шутим, - выдохнул Артем.

- Ничего не шутим. Мы его вдвоем ловили, - вступился Максимка. - Несен такой - раз, рубашка в одну сторону, динозавр в другую, Несен его ловит, маленький такой. Как его? Про... про... коко... Прококанатус какой-то. А Несен сказал, что он еще маленький, я думал, он тоже в школу пойдет, раз в Школьном лесу бегает. А еще... - Продолжать Максимка мог бесконечно. Артем повернулся к Несену.

- Вы встретили в Школьном лесу динозавра?

- Компсогнатуса. Поймали.

- Компи в Школьном лесу? Немыслимо. Где?

- Недалеко от лаза, метров сто, может быть.

- Так, Олеся, готовь биологическую блокаду. Где компи?

- Вон, рядом с ПСК. В рубашку закутанный.

Несен ткнул пальцем в требуемый сверток. Артем аккуратно перенес его на стол, освобожденный Олесей от бумаг.

- Тяжелый какой, - нахмурился Артем. - Так, посмотрим.

Аккуратно распустив ремень, Артем открыл рубашку. Компи лежал без движения.

- Олеся, отбой. Это не динозавр.

- Как не динозавр? - всколыхнулся Несен.

- Просто. Хотя, ничего удивительного, что ты ошибся. Это одно из созданий Карела Зимы.

- А что это?

- Это динобот. Рободинозавр. Биомеханическое существо.

- То-то он такой тяжеленный, - вздохнул Несен. - Жаль, что не настоящий.

- А мне, почему-то, ни капли не жаль, - ответил Артем. - Даже вообразить не могу, что бы натворила стая компи в Школьном лесу, окажись она там.

- Гейсик сейчас будет, - сообщила Олеся. - Заберет произведение.

- Надеюсь, он объяснит нам, по какой причине роботы его отца скачут по открытой территории?

- А то Гейсик когда-то что-то объяснял, - фыркнула Олеся. - Я иногда сомневаюсь, что он вообще умеет разговаривать.

- Умеет, - раздалось за спиной девушки. - Но не любит.

- Господи, Гейсик, и ты туда же, - взвизгнула Олеся.

Несен с любопытством разглядывал вошедшего, а тот - обоих мальчиков. Причем, если Нес был слегка удивлен - он и подумать не мог, сколько невзрослых еще обитают в Институте, то вот Гейсик казался совсем не удивленным. Словно дети младшего школьного возраста на режимных объектах для него были в порядке вещей.

Или просто у парня были проблемы с эмоциями. Несен еще не решил.

Гейсику на вид было лет пятнадцать - довольно высокий, он уже вышел из состояния угловатого подростка и стремительно набирал взрослые формы. Лицо его, простое и загорелое, мало что выражало, даже карие глаза не выдавали никаких признаков жизни. На шее, у самой кромки коротких каштановых волос, смутно проглядывалось какое-то устройство.

- Но отец разрешил просмотреть маршрут и выявить нарушение безопасности.

- Ну, хоть на том спасибо, - язвительно сказал Артем. И добавил тихонько: - Если только он не сам его создал.

Гейсик никак не отреагировал. Хотя и услышал.

- А почему робот никак не попытался вырваться? - внезапно спросил Несен.

- Биомеханоид, - поправил Гейсик, распутывая динобота. Ремень он безошибочно протянул Максимке, а вот рубашка Неса к дальнейшей эксплуатации оказалась совершенно непригодна.

- Именно потому и не вырывался. Он так запрограммирован, - ровным бесцветным голосом продолжал лекцию Гейсик. - Иначе мы бы не смогли их поймать и хранить. Ты ему лапу сломал.

- Извини, я еще никогда не охотился на динозавров. Опыта нет, - язвительно заметил Нес.

- Будет, - бесстрастно заметил Гейсик. И, подняв на мальчика ничего не выражающее лицо, добавил: - Даже не сомневайся.

Артем с интересом посмотрел на Гейсика. Он за сегодня сказал больше слов, чем за предыдущие полгода. И начал предсказывать будущее, что для него уж совсем нехарактерно. Или... Или он что-то знает.

- Я готов, - не меняя тона сообщил Гейсик. - Информация о маршруте в компьютере у вас и в центральной станции. Ярлычок я скинул на почту. Мы можем идти?

- Мы? - недоуменно переспросил Артем.

- Несен и Максим должны пойти со мной, отец просил их доставить. Пропуска у меня с собой.

- А какая-то официальная причина их пребывания в лаборатории твоего отца есть? - на полном серьезе спросил Артем. Ситуация ему все больше не нравилась.

- У него есть иголка и нитка. Их одежду надо в порядок привести, - ответил Гейсик.

И вышел, не дожидаясь дальнейших расспросов. Артем снова растерялся, не зная как реагировать на последние слова Гейсика.

- Гейсик что, пошутил? - раскрыла от удивления рот Олеся.

- Похоже на то. Очуметь с ним можно.

- Нам с ним идти? - чуть обеспокоенно спросил Несен.

- А почему нет? Когда тебе еще доведется побывать в самой необычной лаборатории Института, - ответил Артем.

- Это еще слабо сказано, - поддакнула Олеся.

- Он и сам какой-то... странный. Как робот.

- У Гейсика поврежден головной мозг. Так что ему простительно быть не таким, как все. Его половина Института выхаживать помогала. Так что будь с ним повежливей. Хотя этого он все равно не заметит.

Вертевшееся на языке язвительное замечание Несен тихонько проглотил. Несмотря на всю его необычность, Гейсика если и не любили, то очень уважали.

- Идите, не заставляйте себя ждать. Вряд ли вас надолго задержат.

Когда мальчики вышли, Артем с Олесей коротко переглянулись. Зачем Карелу Зиме было так необходимо показывать, что ему известно будущее? И, главное, насколько он в этом будущем виновен?

Гейсик терпеливо ждал. Подошедшим мальчикам он вручил по маленькому цилиндрику с единственной кнопкой.

- Что это? - спросил Нес.

- Не люблю ходить пешком. Жмите.

Максимка тут же именно это и сделал. И исчез.

- Где он? - обеспокоенно заозирался Нес.

- В лаборатории. Жми.

Перемещение было мгновенным. Ни вспышек, ни гула, вообще ничего. Просто моргнул - и с поляны перед Операционным залом оказался в плохо освещенной комнате, заваленной всяким металлическим хламом. Живым хламом, если это слово вообще применимо к различным двигающимся обломками и кускам биомеханических тел. Несен почувствовал себя как в Кунсткамере, где он побывал в прошлом году. То же отвращение вперемежку с любопытством.

Гейсик поманил мальчиков за собой. Пройдя между стеллажами жутковатого склада, он нырнул в проем, ведший совсем в другую комнату - светлую и практически стерильную. В центре комнаты стояла весьма странная конструкция из нескольких слоев какой-то полупрозрачной ткани, натянутой на металлический каркас. Внутри можно было наблюдать человека в белом медицинском халате и маске, но разглядеть, что он делал, было невозможно.

- Гейсик, это ты?

- Да, папа.

- Подождите минут пять, я закончу. Ты образец принес?

- Да, папа.

- Хорошо. Предложи гостям горячий... хотя нет, в такую жару лучше холодный лимонад. И печенье.

Несен впервые пробовал настоящий домашний лимонад - с кусочками лимона и грейпфрута, ванильной стружкой, мятой и льдом. И на вкус напиток оказался просто божественным, ничего вкуснее Нес в своей жизни еще не пробовал. А самодельное печенье было просто восхитительным. Максим мигом оккупировал тарелку в единоличное пользование и принялся уплетать еще теплое угощение.

- Умение готовить - единственное, что не вызывает у Гейсика никаких проблем. Его прадед был великолепным кулинаром, Гейсику перешли его таланты. Не на генном, конечно, уровне, но как-то перешли.

Нес обернулся. Карелу Зиме было лет сорок или чуть старше, он был худощав и практически лыс, что неожиданно смутило Несена. Крючковатый нос и упрямые скулы отнюдь не добавляли ученому привлекательности. Впрочем, не чувствовалось, что он от этого страдал. В отличие от чистого и опрятного сына, отец выглядел весьма малопривлекательно.

- Так-с, господа охотники, спасибо за вашу добычу и приношу свои извинения, если мой компи вас напугал.

- Не очень, хотя и было неожиданно встретить его.

- Поскольку всю необходимую информацию с образца я уже снял, нет особого смысла вас задерживать, разве что восстановить малый ущерб. Гейсик, пожалуйста, представь образцы.

Слово "образцы" совершенно точно являлось любимым в словаре ученого.

Гейсик выложил на стол два свертка. Внутри оказались обычные на первый взгляд комбинезоны необычного серебристо-голубого цвета.

- За размеры и сохранность можете не беспокоиться - еще лет десять проносите. Если, конечно, не надоедят.

У Несена сложилось стойкое впечатление, что позвали их сюда именно из-за одежды. Странно. И Артем выглядел озабоченно. Не в связи ли с этим?

- Так, примерьте их, обязательно примерьте. Мне не терпится увидеть конечный результат. Можете за ширму пройти. Прошу, прошу.

Максимка очень любил подарки, поэтому отказываться от нового комбинезона, да еще такого восхитительного цвета, и не подумал. Соскочив со стула, он отправился переодеваться.

- Зачем это? Только не говорите, что купили по случаю, а Гейсику не подошел, - спросил Несен.

- У меня более простая модель, ваши гораздо сложнее, - немедленно ответил Гейсик.

- Гейсик! - укоризненно сказал Карел Зима. - Понимаешь, Несен, я не все могу тебе сказать. Но поверь мне, тебе эта одежда весьма пригодится. И очень скоро. Но не спрашивай ни о чем - все равно не отвечу. Просто не могу. Но когда все закончится - прошу, обязательно приходи ко мне.

- И тогда вы мне все расскажете?

- Нет, не все. Только то, что могу. Кстати, прошу тебя не рассказывать о нашем разговоре Артему. Это важно. Хотя, он и без того весьма догадлив.

- Кириллу эти игры не понравятся. Он и так постоянно меня ругает за то, что я всюду лезу.

- Уверяю тебя, от твоего желания будет мало что зависеть. Так что ругать тебя почти не будут. А помочь ты мне можешь. И себе жизнь облегчишь.

- Хорошо, ладно. А когда все произойдет? Понятно, - вздохнул Нес в ответ на пожатие плечами. - Максимка, ты чего копаешься?

- Не пойму, как он застегивается.

- Проведи пальцем по соединению, - ответил Карел.

- О, круто. Нес, в нем так здорово.

- Хорошо, сейчас проверю. Вылезай, копуша.

Комбинезон Максимке шел намного лучше его обычной одежды. Сам Несен не любил комбинезоны, они сковывали движения, но, как оказалось, это не такая и проблема для подарка - он свободно разъединялся на верх и низ. Ткань приятно холодила кожу, а саму одежду Несен практически не ощущал. Это было здорово. Очень здорово.

Нес вздохнул. Он всегда так делал, когда не понимал, что происходит. А что-то явно происходило. Эх, Кирилла бы сюда. Он бы точно разобрался во всем.

- Вот, собственно, и все. Жду вас завтра, когда... Ой, - внезапно остановился Карел. - Гейсик, мальчик мой, отправь наших гостей к Артему. А потом переправь их одежду к ним в комнату в интернат.

- Она заперта, - предупредил Несен.

- Не имеет особого значения, - улыбнулся Карел.

И Несен понял, что для Гейсика действительно, совершенно не имеет значения, открыта их комната или закрыта. Особенно с этими его перемещалками.

- Хорошо, папа.

Гейсик пошел к двери, ведшей обратно в кунсткамеру уродцев. Нес содрогнулся.

- А другого хода нет?

- Отсюда вообще нет больше никакого выхода. Только броском. А там нет приборов, - ответил Гейсик.

- Нам что, опять жать? - спросил Нес, вертя в руках знакомую штуковину с кнопкой.

- Да, - кивнул Гейсик. - Но пока она работает в небольших пределах, папа ее еще не закончил.

- А когда закончит?

- Думаю, пару месяцев до окончания тестирования прототипа. Можешь оставить себе - по Институту будет действовать, точка входа значения не имеет. Координаты задаются вот этим диском. Единица - лаборатория папы, тройка - Операционный зал. Остальное я скинул тебе в компьютер. Если понадобится - скажешь, какие места тебе нужны, я внесу.

- Хорошо. Спасибо, Гейсик. То есть нужно поставить диск на тройку и нажать кнопку?

- Да.

Нес кивнул. Все действительно было чрезвычайно просто.

- Максимка, готов?

- Ага. Туго вращается.

- Поправим, - пообещал Гейсик. - Отправляйтесь.

Мальчики почти одновременно очутились на лужайке перед Операционным залом.

Столбики светились желтым цветом. Это еще не плохо, но уже ничего хорошего, поскольку яркость только нарастала.

- Максимка, в дверь, живо.

Видимо, бывают моменты, когда у Несена в голосе звучит настоящий металл. Максимка не стал, как обычно, озираться в поисках опасности, а мигом юркнул за спасительную дверь. Не задерживаясь, Нес проследовал за ним.

В диспетчерской царило оживление - к Артему и Олесе присоединились еще не меньше шести человек. Точное количество техников Нес определить не смог - все носились туда-сюда, говоря на повышенных тонах и перебрасываясь странными терминами типа "напряженность темпорального поля", "хронофокусировка точки выхода", "сдвиг В-фазы" и прочими столь же понятными фразами.

- Облако поля восстановили? Структура правильная? - спросил Артем.

- Стабилизируется, структура восстанавливается, - ответил один из техников.

- Насыщенность поля равномерная, можно формировать выходной пузырь, - сказала Олеся. Она сегодня была диспетчером, голос у нее заметно дрожал - что-то шло не так, как обычно.

Несен оттащил Максимку подальше в уголок и постарался никому не мешать.

- Растет, растет равномерно. Формирую пузырь выхода, - побледневшая было Олеся совершенно точно успокаивалась.

Несен, приказав Максимке не двигаться с места ни при каких обстоятельствах, кинулся к обзорному окну. Две ПСК, третья и четвертая, обе грузовые, были синхронизированы и формировали уже знакомую по МикроПСК картинку - шарик абсолютной черноты, так называемый "пузырь выхода". Две синхронизированные ПСК - это здорово, Нес еще никогда не видел таких огромных пузырей - почти четыре метра в диаметре. Прибывало нечто действительно здоровое, не похожее на обычный контейнер с инструментарием. И цвета местные, не транзитные, значит, идет прямиком сюда.

Лиловый шар постепенно истончался, испаряясь под ударами многочисленных молний.

- Артем, демпферы не справляются.

- Буфер заполнен? - отрывисто спросил Артем.

- Расчет на десять секунд, - спокойно ответила Олеся.

- Готовь сброс.

- Сброс... пошел.

Несен увидел, как с расположенных рядом с ПСК столбиков, натужно горящих кроваво-красным цветом, сорвались длинные синие гибкие плети, свиваясь между собой в единую утолщающуюся нить, уходящую куда-то за пределы Операционного зала.

- Внешний контроль.

Часть экранов, подчиняясь олесиной команде, просветлела, показывая картинку вне пределов Операционного зала. Столбики там светились гораздо меньше, но их было намного больше. Переплетающиеся разряды уплотнялись во все более сложную структуру, словно ручейки собирались в полноводную реку. Только это была не вода, а молнии.

Нес почувствовал знакомый треск в волосах, покалывание в носу и запах озона. Обернувшись, он увидел, как Максимка безрезультатно пытается справиться со вставшими дыбом волосами.

Несен тихонько захихикал, ощущая всю мощь вертевшихся вокруг Операционного зала энергий. Казалось, он мог легко дотянуться до каждой точки вселенной, рассмотреть ее и растоптать, если ему этого захочется. Все чувства мальчика, казалось, сошли с ума, но это было неописуемо здорово.

- Стравливай, быстрее!

Нес не уловил, кто отдал команду, но зато ощутил на себе ее последствия. Плетеные молнии перестали бегать по кругу, закрутились в спираль и выстрелили в сторону Хронокорпуса. Ударившись о прозрачный купол, переполненное энергией лассо стекло по пирамиде, вяло цепляясь за столбики, распалось на тысячи крохотных обрывков и исчезло.

- Неееееееет, - закричал Нес, чувствуя, как волшебная энергия утекает из него. - Нельзя, не отдам!

Энергия дернулась, пытаясь подчиниться приказу, но зов другой стороны был слишком силен, гораздо сильнее желания мальчика.

- Нет, - тихо шепча одно и тоже слово, Нес сполз на пол и заплакал.

- Несик, что с тобой? - кинулась к мальчику Олеся. - Что случилось?

- Ее нет больше. Ушла.

Нес отвечал тусклым, бесцветным голосом. Словно Гейсик.

- Артем? Что с ним?

- Небольшое хроноопьянение. Сейчас пройдет. Надо повысить экранирование капсул и диспетчерской. Кстати, откуда вы взялись? Нес? Как вы проникли за силовое поле? Вас же не было внутри, когда я его ставил.

- Гейсик нам такие штуки дал, прыгалки, - в привычной манере затараторил Максимка. - Вот ими мы и прыгнули оттуда сюда. А Нес как увидит желтые столбики, как крикнет "побежали", я аж испугаться не успел.

- Погоди, вы что, прыгали через силовое поле в напряженную зону? - быстро спросил Артем.

- Чего? - не понял Максим.

- Демпферы какие были? Когда прыгнули?

- Не знаю. Мы из склада прыгали.

Незнакомое слово Максимка просто пропустил мимо ушей.

- Какого склада? - не понял Артем.

- Ну, темного такого, там еще куча всяких двигающихся штук лежала всяких, ноги разные там, руки...

- Какие ноги? Ты что несешь?

- Артем, успокойся. Ему пять лет. Ты вряд ли добьешься от него научных терминов, - прикрикнула Олеся.

- Со склада у Карела Зимы, вернее, из его лаборатории. Мы даже не знали, что здесь творится. Попали сюда метрах в трех от входа, столбики желтые. Я Максимку быстро за дверь, я же помню, что нельзя находиться на улице в этот момент.

- Тебе лучше? - заохала Олеся.

- Какого света были демпферы? Ну, столбики?

- Слабо-желтые такие, словно...

Нес пощелкал пальцами, пытаясь найти сравнение, но сдался.

- Метрах в трех и желтые, говоришь. Олеся, покажи раскадровку по нашим сегодняшним проблемам.

- Ты думаешь...

- Не исключаю, - отрезал Артем.

Все, кроме нескольких техников, склонились над голограммой. Про Неса и Максима просто забыли.

- Очень похоже, что придется сегодня побывать в этом зимнем саду, - недовольно произнес Артем. - Прыгалки, говоришь...

- Что случилось? Шестнадцать минут на переход - это ненормально.

Нес хлопнул себя по лбу. Он совершенно забыл, зачем он появился в Операционном зале.

- Да так, случилось...

- Тема, а поточнее?

- Нес случился, как обычно. Они с Максимом оказались в желтой зоне, - ответил Артем. - Правда, он не мог знать, что там окажется.

- Это как это? - заинтригованно поинтересовался Кирилл.

- В общем, если коротко, то прыжком. Если я правильно понял, Зима тестирует какое-то новое устройство для перемещения. Вот мальчики и прыгнули из его лаборатории прямо в желтую зону. Знать, разумеется, они не могли, но фокусировку сбили.

- Нес, ты, похоже, не можешь без неприятностей, - взъерошил мальчику волосы Кирилл.

- Да я ни в чем не виноват. Зато нам вон какие костюмы подарили.

- Это за какие же заслуги?

- А они компи поймали в Школьном лесу, - усмехнулся Артем.

- Шикарно живете, - покачал головой Кирилл. - Надеюсь, твой отчет будет весьма полным. Я хочу знать, за что мне предстоит получать по шапке.

- Кир, а капсула еще долго простоит?

- С час примерно, может, чуть поменьше. Так, что задумал?

- Я хочу Максимку туда сводить. Он еще никогда не был в хронокапсуле.

- Ага, а то сам был, - усмехнулся Кирилл.

- В тренажере.

- И туда успел? Ну ты шустрик. Артем, сколько до обесточивания?

- Минут пять. Пустить?

- Пусти, когда отключат. Пусть полазят. Оставь визуальный контроль, управление без питания и так не работает. А мы пойдем, поговорим.

Артем уныло улыбнулся. Ничего особо хорошего от разговора он не ожидал.

- Демпфера пусты, - доложила Олеся.

- Хорошо. Запускай техников. Нес, через час будь готов.

- Хорошо, Кир. Нам можно внутрь?

- Да. Только аккуратней.

- Ага. Максимка, пошли.

За пределами диспетчерской располагался зал с шестью расположенными кругом ПСК. Внешне Малая ПСК сильно отличалась от прекрасно Несу знакомой МикроПСК. Если МикроПСК выглядела прозрачным цилиндром сложной формы с металлическими кончиками, то Малые ПСК скорее напоминали скорпионов с высоко поднятым хвостом. Сходство усиливалось плоским сегментированным "телом" конструкции, способным свободно перемещаться в пределах зала. Это было сделано специально для возможности формирования так называемых "связок" - связанных комплексов сразу из нескольких ПСК, когда ожидалась переправка чего-то большего, с чем могла справиться одна Малая ПСК. Теоретически мощность всех шести ПСК равнялась мощности Большой, но на практике все Малые одновременно никогда не использовались.

В отличие от подвижных грузовых ПСК, пассажирские ПСК не могли двигаться самостоятельно и вообще имели более простую конструкцию. Но их неоспоримым преимуществом являлась дешевизна переброски - действуя только строго в рамках отведенного маршрута, они затрачивали почти в двести раз меньше энергии, чем грузовая ПСК при посылке одного объема и веса.

Нес остановился перед гигантской чечевицей, еще подрагивающей от совершенного ей путешествия. Мальчик пробежался пальцами по ее шершавому корпусу, словно впитывая в себя миллионы лет, пройденных капсулой сквозь время.

Капсула Кирилла имела собственное имя. Рядом со входом висела аккуратно приклеенная табличка, на которой кислотным лазером было выведено имя повелителя времени. Историю Крона Нес помнил еще с тех времен, когда не знал Кирилла. А вот откуда он ее узнал - нет. Впрочем, история кровожадного бога, пожирающего младенцев, ему всегда казалась неправдоподобной. Гораздо больше ему нравились те истории, что рассказывали хроногаторы - потихоньку, в кружке при костерке, потягивая вкусный терпкий чай (или что покрепче, но в малых дозах). Хроногаторы - это совершенно особые жители Земли. Как летчики, как космонавты в свое время, они были первыми в целом направлении знаний. Одновременно и историки, и биологи, и физики, и психологи, это были умнейшие люди планеты, которым завидовали, которых ставили в пример и кем мечтали быть. А ведь с большинством из них Несен был знаком достаточно близко, со многими дружил и даже официально консультировал по некоторым вопросам.

И свой значок Нес получил не сразу - в конце концов, путешествие он совершил только в одну сторону, так что некоторые считали, что Нес не достоин значка. Но большинство решило иначе - Нес немало сделал для Института и сейчас официально считался самым юным хрононавтом. Пусть и с путешествием только в одну сторону.

"Крон" тихонько потрескивал, все еще приходя в себя после прохода кольца. Хроногаторы ласково называли хронотуннель "дорогой цвета" - туннель заполняли миллионы цветных молний, тех самых что в концентрированном виде отражались на пузыре выхода в ПСК. Именно поэтому Артем вцепился в способности Несена и особенно - Максима. Они могли без образца создать трассу, которую в дальнейшем будут обкатывать хроногаторы. А это было очень важно - на сегодняшний день было известно несколько тысяч комбинаций, но только две сотни из них были признаны безопасными, а хоть какой-то ценностью обладали всего тридцать две. И лишь восемь использовались регулярно, с постоянно действующими станциями.

Толщина стенок капсулы поражала - Максимка, во всяком случае, расположился бы там спокойно, не будь это пространство буквально напичкано всякой электроникой под завязку. Поэтому внутри капсулы было тесновато - достаточно большой пульт и несколько кресел съели почти все свободное место, а ведь еще требовалось место под груз и припасы. Впрочем, мальчикам много места и не требовалось. Без труда добравшись до кресла хроногатора, Нес быстро скинул его параметры в память (дабы потом восстановить положение обратно, а то Кирилл будет недоволен), и отрегулировал место под себя, заставив компьютер кресла, не заданный на такой диапазон перемещений, хорошенько попотеть. Впрочем, с задачей умное кресло справилось.

Максимка, стоя позади Несена, во все глаза смотрел на манипуляции друга. От возбуждения он пританцовывал на месте, напевая что-то маршевое.

- Вот, готово!

- И ты все-все здесь знаешь? Прям все-все?

- Нет, конечно, - вздохнул Несен. - Но завести и полетать вполне могу.

- А эта штука еще и летать может? Класс!

- Может, но не очень долго. Так, пару часов. Неуклюжая она в полете.

- А меня научишь?

Нес щелкнул клавишей на пульте.

- Олеся, мы отключены?

- Да, питания нет. Что ты задумал?

- Хочу запустить предстартовую последовательность. Максимке показать.

- Похвастаться хочешь, - поняла девушка. - Запускай.

- Спасибо.

- И чего, так каждый раз надо разговаривать? - удивился Максимка. - Это же долго.

- Диспетчер должен знать абсолютно все, что ты собираешься делать, - словами учебника ответил Несен. - Он даже может выход заблокировать, если что-то пойдет не так.

- Диспетчер, - медленно, по слогам, повторил новое слово Максимка. - Она что, главнее всех?

- На момент старта и финиша - да. Ну, как охранник в школе - так он вроде бы совсем не главный, а помнишь, когда пожар в подвале был? Его даже директриса слушалась тогда.

- А, понял. Временное повышение статуса это называется.

- Чего? - открыл рот Несен.

- Не знаю, - смутился малыш. - Просто слышал, как директриса про тот случай так говорила.

Нес с удивлением посмотрел на друга. Иногда Максимка его положительно удивлял, говоря или делая нечто никак не связанное с уже сложившимся обликом. Несен начал ловил себя на мысли, что он уже начинает учиться у малыша, а не наоборот. А подобное положение вещей Нес считал категорически неправильным.

- Так, садись сюда.

Несен выскочил из кресла, Максимка занял его место.

- Начинаем предстартовую последовательность. Ученик Максим готов?

- Готов! - звонко крикнул малыш. Олеся на экране притворно прикрыла уши руками.

- Активировать вторичные проверки.

- Чего? - растерянно спросил Максим.

Несен переключил пару тумблеров, несколько лампочек сменили цвет сначала на синий, потом на красный, что было вполне ожидаемо, на самом деле пульт не видел ответа соответствующих систем.

- Вторичные проверки пройдены, прошу подтверждения.

- Нес, а почему тут все такое древнее? - внезапно спросил Максимка. - Как в музее.

- В смысле древнее?

- Ну вот там, - Максим ткнул пальцем в сторону Олеси, - все такое современное, а тут...

- Это безопасность. Смотри, если у тебя сломается тач, что ты сделаешь? - спросила Олеся.

- Папе скажу, - мгновенно и логично ответил малыш.

- Грубо говоря, починишь. А теперь представь, что папы нет и тебе никто помочь не может.

- Почему?

- А потому что нет больше никого. Ты один, кругом опасные звери, а тач сломан. И тебе его не починить. И ты можешь вернуться домой только нажав кнопку на таче.

- А здесь я разве могу нажать кнопку? - недоверчиво спросил Максим. - Если она сломана?

- Легко. И даже если ты не сможешь ее заменить, можно просто замкнуть контакты. Чем угодно. Если случай особо критический - даже пальцем.

Максим задумался, потом, вспомнив, видимо, о чем-то своем, замотал головой и сообщил:

- Больно будет.

- Ну, или больно, или жизнь. Выбирай сам, - додавила Олеся. Впрочем, Максиму такие сложные понятия как жизнь и смерть осознать было очень тяжело. Он понимал разницу между живым и мертвым, но совершенно не мог перенести ее на себя, родителей или Несена.

- Теперь он неделю меня терроризировать будет, - вздохнул Нес, поглядывая на опасно затихшего малыша. - Давай дальше.

Олеся, усмехнувшись, подтвердила прохождение вторичных проверок.

- Первичные проверки...

Играя с Несеном в запуск, Олеся вдруг осознала, насколько хорошо знает мальчик эту процедуру. Ее память иногда давала сбой, пропуская отдельные вопросы, когда мозг сначала выдает ответ, а только потом задумывается над тем, что сказал, но Нес не ошибся ни разу. Даже в произнесении достаточно сложных терминов. Озадаченная, она начала задавать вопросы, прося время от времени уточнить формулировку. Несен честно давал не меньше половины правильных ответов, давая понять, что минимум половину произносимых терминов мальчик понимает, а не просто заучил. Конечно, даже не на ее, Олеси, уровне, но понимает, что само по себе удивительно для одиннадцатилетнего ребенка, еще недавно жившего в неимоверной древности.

Вся предстартовая подготовка занимала порядка десяти-пятнадцати минут, но Олеся возилась с Несом не меньше получаса за счет игры в вопросы и ответы. Максимка откровенно скучал и щелкал пультом. Ему было не так интересно, как Несу, так что самым выгодным было как следует исследовать капсулу изнутри - когда еще доведется там побывать. Так, в капсуле нашлись несколько потайных местечке, включая невесть как проникший на борт крошечный холодильник. К немалому разочарованию малыша, холодильник был пуст.

- Нес, ты мне возьмешь мороженое?

- Посмотрим. Ты устал?

Максимка кивнул. На самом деле устал он не сильно, к тому же побаливавшая до сих пор нога совершенно успокоилась. Просто малопонятный разговор малыша утомил именно своей малопонятностью, заставляя мозг крутиться на пределе возможностей.

- Сейчас, Кирилл закончит, и мы пойдем.

- А долго он будет закончивать? Ой, заканчивать?

- Ну, приятель, ты нашел о чем спросить. Не знаю я. Когда закончит.

- Ой, это я сделал? - испуганно вскрикнул Максимка, когда пульт под его руками вдруг вспыхнул змейками разноцветных огней.

- Олеся, почему центральный пульт включен? Мы же обесточены!

- Обесточены полностью, только вспомогательный генератор работает. Что? Откуда?

Несен даже спрашивать не стал - в открытый проем двери он и сам прекрасно видел формирующийся пузырь, уже начавший краснеть.

Вот теперь Несен испугался по-настоящему. Он отнюдь не собирался совершать прыжок во времени, ни сам, ни тем более в компании с Максимкой.

Олеся тоже запаниковала. Она не понимала, как полностью обесточенная капсула может начать формирование пузыря, но факт оставался фактом - намечался прыжок во времени. Обесточенной капсулы. Лихорадочно срывая пломбы, девушка начала процедуру полной блокады хронотуннеля, понимая, что не успеет - формирование пузыря занимало меньше минуты. Сирена, естественно активировавшаяся при запуске хроноблокады, напугала абсолютно всех. Техники стремились убраться подальше от демпферов, путаясь в кабелях и падая. Ожил интерком на панели, но Олеся не обратила на него ни малейшего внимания. Сейчас все ее мысли были сосредоточены только на отмене самопроизвольного запуска.

Пузырь спокойно щелкнул и исчез вместе с капсулой. Никакого обычного буйства молний, ветра или свечения. То есть абсолютно ничего.

Только перепуганные техники и вопящий, несущийся со всей возможной для его коротких ножек Максимка.

Ворвавшихся в диспетчерскую Артема и Кирилла Олеся уже не увидела за потоком слез.

Кто-то из техников поймал Максимку и буквально внес его в диспетчерскую. Малыш был здорово напуган, но цел. Подхваченный на руки Кириллом, он просто разрыдался, постепенно отходя от пережитого шока.

А вот Олесе пришлось вколоть хорошую дозу успокоительного - она просто не могла разговаривать.

- Артем, подними записи с пульта. Восстанови последовательность. Деблокируй хронотуннель. Кто сегодня бригадир техников?

- Светланов.

- Игорь? Пусть зайдет. ПСК привести в порядок.

В диспетчерской показался старший техник Игорь Светланов. Он вполне соответствовал своей фамилии - вихрастый, светловолосый и чуточку безалаберный. Правда, специалистом он был от бога, за что его и ценили.

- Рассказывай, Игорь. Хочется слова очевидца услышать.

Светланов поднял глаза на Кирилла, угрожающе нависавшего над невысоким техником. И почему-то бригадиру показалось, что ничего хорошего ему не светит.

- Да ничего особенного. Мы закончили обработку капсулы, только собрались отогнать ее в "отстойник" вдруг сирена, вой, светопреставление.

- В "отстойник", говоришь... - нахмурился Кирилл. - Собрались, говоришь... Артем, что по анализу?

- Похоже, Олеся с Несеном проходили процедуру запуска. Нестандартно несколько, но проходили.

- В чем нестандартность?

- Похоже, Олеся просто проверяла Неса. Вроде как экзамен устроила - столько дополнительных вопросов. А парень неплохо теорией владеет! - сказал Артем.

- Пока по делу. Что еще?

- А дальше начались непонятки. Олеся говорит про пузырь вокруг капсулы, потом она начала блокировку туннеля, чтобы не дать капсуле уйти. Это вызвало тревогу...

- На регистраторе есть параметры пузыря? Почему капсулу не обесточили?

- Неправда, капсула была полностью обесточена! - возмутился Игорь. - Кир, ты ведь не думаешь, что мои ребята самоубийцы?

- Иногда я в этом сомневаюсь. Тогда кто-нибудь может мне объяснить, как вокруг обесточенной капсулы смог образоваться пузырь? - грозно спросил Кирилл.

- Ага, я могу, - ответил Артем. - Я просмотрел параметры пузыря. В общем, это не хронопузырь. Это... даже не знаю, как сказать.

- Подожди, нестандартный пузырь? - встрепенулся Игорь. - Убью! Крас! Крас!!!

Техник ринулся из диспетчерской. Вернулся обратно он уже не один, а с молодым парнем, в котором Артем с удивлением узнал своего племянника Семена Красильникова.

- Ну-ка давай, выкладывай, экспериментатор. Ты успел отправить капсулу или нет? - Игорь пылал праведным гневом.

- Успел, - кивнул Семен. - Только и успел. Потом вдруг сирена и все.

- Ты по делу давай, сволочь.

- Игорь, спокойнее, - прикрикнул Кирилл. - Чуть поменьше эмоций. Итак?

- Он последнее время экспериментировал с капсулой, - затараторил Игорь. - Говорил, что есть более простой способ загнать ее в "отстойник", типа как через пузырь, но с минимальными энергозатратами.

- Семен, давай в подробностях, - перебил бригадира Артем.

- Да нечего тут особо рассказывать, - начал оправдываться Семен. - Я просто беру ту энергию, что в демпферах, а потом капсула перемещается в "отстойник". Быстро и без проблем.

- Откуда? Ведь демпфера пусты?

- Не все, а только наружные. Во внутренних энергия остается.

- Ты хочешь сказать, что капсула сейчас именно в "отстойнике"? - сдержанно спросил Кирилл. - Гарантируешь?

- Конечно, не в первый раз. В чем дело-то?

- ВЕРНУТЬ! Экспериментаторы! Всех поувольняю за самовольство. А тебе чего надо?

Возникший посреди диспетчерской Карел Зима аж отшатнулся.

- Я просто данные снять, - пролепетал ученый. Кирилла он откровенно побаивался.

- Какие данные?

- С одежды Максима, а потом и Несена, когда он появится.

- А откуда ты знаешь, что он пропал? - схватил ученого за грудки Кирилл.

- Знаю. Сказали. Я даже одежду им подготовить успел.

- Так ты все-таки специально своего динозавра в Школьный лес выпустил? - взорвался Артем.

- Ну да, - просто ответил Карел. - А как еще я мог с ними обоими встретиться?

- Динозавр в Школьном лесу? - спросил Кирилл. - Да вы вообще с ума посходили? Карел, Игорь, Семен, Артем, вы вообще сейчас хорошо понимаете, что происходит? Пропал ребенок!

- Какой ребенок? - спросили в один голос техники.

- В капсуле находилось двое детей, пяти и десяти лет. Младший сейчас в шоке, хотя и вернулся. Неса нет. И вот из-за него, - Кир ткнул пальцем в отшатнувшегося Карела, - подозреваю, что его сейчас нет не только в капсуле, но и в "отстойнике".

Семен охнул и тихо сполз по стенке. Игорь просто замер с открытым ртом.

- От каждого жду полного отчета. Артем, вызывай людей. Всю команду. Подпрягай исследовательскую группу. Прошерстите каждый миллиметр регистрационных данных, каждый клочок "отстойника". Карел, ты еще что-нибудь знаешь?

- Да я вообще ничего не знаю. Мне сказали только крайний срок и чего от меня ждут.

- Кто сказал? - еле сдерживаясь, спросил Кирилл.

- Мой прадед.

Кирилл обернулся. И почему-то совершенно не удивился. Впрочем, Карину это совершенно не смутило.

- Ты знала?

- Когда Несен вернется, всех вас ждут в Доме на набережной, - сказала Карина, словно не слыша вопроса. - Пропуска на столе.

- А он вернется?

Карина усмехнулась, не злорадно, а понимающе.

- Чем быстрее вы закончите анализ и вытащите его, тем быстрее увидите. Все, что можно, с нашей стороны уже сделано.

- Карина, с ним все будет в порядке?

- Не волнуйтесь, Кирилл. Он в очень надежных и очень правильных руках.

- Спасибо и на том.

- Кстати, поздравляю с повышением. С этой секунды у вас, как кризисного специалиста, вся полнота власти. Действуйте. И увидите Несена.

Карина исчезла, просто растаяв в воздухе. Карел скрипнул зубами. Карина была из тех людей, которых обыкновенному человеку крайне тяжело понять. И ее неординарные способности отнюдь не способствовали нормальному общению. Вполне достаточно было знать ее уровень доступа - белый, оператор хронолиний. За все время, что прошло с момента изобретения путешествий во времени, существовало только двенадцать человек с таким уровнем. Выше - только черный, администратор хронопотоков. И даже Кирилл не знал никого с таким уровнем.

- Прям Метатрон во плоти. Только крыльев не хватает, - сказал Артем. - Эта девчонка у меня аж жуть вызывает своим спокойствием.

- Пообсуждали? - грозно спросил Кирилл. - За работу. Все за работу.

г. Лесногорск

18 июня 20.. г.

Утро началось с суматохи. Хотя нет, началось утро нормально, более того, оно оставалось нормальным еще часа полтора после пробуждения, пока Ковачи завтракали и окончательно приводили себя и квартиру в порядок перед долгим путешествием. А суматоха началась с того, что Нюша, уже одетая в новенькое, купленное специально в дорогу красное платье, испачкала руки, поливая свой любимый цветок, стоящий на подоконнике, и отправилась их мыть. Одна. Обычно ее кто-нибудь контролировал, но сейчас девочка решила, что в возрасте двух с половиной лет она уже достаточно взрослая, чтобы отвлекать маму или сестру ради такого пустяка, как мытье рук. Тем более что до смесителя она вполне дотягивалась самостоятельно, конечно, с помощью невысокой подставки, которую сделал папа. Вот и сейчас малышка установила скамейку, взобралась на нее и задумалась, какой из кранов ей крутить. Обычно этим занимались старшие, но Нюша хорошо помнила, что обязательно вращались обе крестовины. Причем, сначала лилась холодная вода, а потом добавлялась теплая. Проблема заключалась в том, что Нюша не помнила, какой из кранов открывался первым. К тому же раковина была неглубокой, поэтому вентили нельзя было открывать сильно - вода выплескивалась и заливала пол. Пару секунд девочка усиленно размышляла, потом уверенно протянула руку к крану с синей кнопкой в центре. Немножко повернула. Кран зашумел и громко втянул воздух. Нюша снова принялась вращать крестовину. Воды не было, в кране слегка хлюпало. Это сильно озадачило малышку. Она наклонилась к изогнутой трубке смесителя, даже попробовала заглянуть внутрь. Это ничего не изменило. Нюша вновь протянула руку к крану, на этот раз - с красной кнопкой. Повернула. В трубах бурлило, но девочка была упряма. Наконец, из крана полилась давно ожидаемая тоненькая струйка. Успокоившаяся малышка сунула под прохладную воду ладошки и принялась тереть их, смывая грязь. Вода быстро нагревалась, но Нюшу это не испугало. Она уже удовлетворилась чистотой собственных рук и собиралась закрыть оба вентиля, когда забурлило гораздо сильнее. Сначала Нюша подумала, что это балуются ее братья, булькая водой в горле, даже обернулась с гневным лицом, собираясь погрозить им пальчиком, но в ванной больше никого не оказалось.

Пожав плечами, малышка полюбовалась на себя в зеркале: очаровательная девочка с чуть припухлыми щечками, как у сестры, вздернутым маминым носиком, волевым папиным подбородком и вытянутыми, словно у эльфа, ушками. Правда, почему-то в семье больше ни у кого не было таких светлых волос, но Нюше эта особенность очень нравилась. А еще красное платье очень подходило к пронзительно-синим огромным глазами и здоровенному красному же банту в половину головы.

- Я очень красивая и умная девочка, - похвалила себя Нюша.

И вздрогнула, вцепившись в раковину руками.

Смеситель завыл и начал плеваться воздухом вперемешку с чем-то коричневым и крайне неприятным на вид. Малышка оторопела. На ее памяти краны никогда не вели себя подобным образом.

А потом в раковину ударила тугая струя коричневой жижи вперемежку с воздухом, которая, ударившись в наклоненный край раковины, расплескалась и окатила девочку. Изогнутая трубка смесителя дергалась, словно по ней снизу бил какой-то великан. Нюша в ужасе завопила, успев пообещать себе никогда-никогда-никогда не ходить в ванную в одиночку, а потом нога соскользнула со скамейки, малышка грудью больно врезалась в раковину, с размаху уселась прямо на подставку, напоследок еще раз приложившись головой о фаянс. К счастью, на голове у девочки был огромный бант, который смягчил удар. Сверху на Нюшу полилась теплая коричневая жижа.

- Что случилось? - спросила Янка, первой появляясь в дверях ванной. - Ты чего орешь? Это же просто вода.

Чертыхнувшись вполголоса, она закрыла оба вентиля и потянулась к швабре.

- А чего он плюется?

От неожиданности и скорости произошедшего Нюша даже зареветь не успела.

- Кто он? Чем плюется? Анька, ты - мелкое чудовище. Мам, она вся мокрая.

- Поняла уже, - устало сказала Ольга, махнув рукой из коридора. - Тащи ее в комнату. Так, а ну, брысь отсюда.

Любопытные мордочки близнецов Гриши и Миши как ветром сдуло.

- Иди переодеваться, чучело.

- Сама чучело, - огрызнулась Нюша.

Значения слово "чучело" малышка не знала, но прекрасно понимала, что по-настоящему "ругательными" словами сестра при ней больше не пользуется. Иначе они могло ненароком прозвучать в разговоре, как однажды и произошло.

- Мам, а Янка меня чучелой обзывала, - на всякий случай наябедничала Нюша, едва появившись в комнате.

- Чучелом, - поправила Ольга. - Потому что ты чучело и есть.

- А еще я упала, - пожаловалась малышка, вертя головой и разбрызгивая вокруг себя грязную воду.

Ванной она больше не боялась.

Янек достал большой чемодан с одеждой.

- Я не хочу зеленое, - закапризничала малышка.

- А какое ты хочешь? - спросила Ольга.

- Я хочу синее. Ты же знаешь, что нужно именно синее платье.

- Так, девочки, машина прибыла. Давайте, быстренько собирайтесь и на выход, - сообщил Янек, опуская телефонную трубку в карман.

Близнецы радостно завыли и потащили чемоданы в коридор.

Янка, задумавшись, шагнула в комнату. Если они уедут, как до аэропорта доберется Сашка? Нет, он, конечно, самостоятельный мальчишка, но все же... Утром диван оказался пуст и, разумеется, не убран, что для него, впрочем, было в порядке вещей. Сашка вообще спал очень мало с точки зрения нормального человека, обычно не больше шести часов, но само понятие "нормальный" к юному американскому миллионеру было малоприменимо. И кому как не ей, Янке, это знать лучше всех! Разве может нормальный человек сказать "Здравствуйте, меня зовут Саша, я приехал из Америки и поживу у вас несколько дней" семилетней девочке, открывшей ему дверь? Тем более что за спиной у "приехавшего из Америки" стояла довольно хрупкая смуглая особа, совершенно, как выяснилось позже, не говорящая по-русски. Естественно, что янкино "Ма-ам" было весьма жалким.

Обеспокоенность дочери Янек понял правильно.

- Сказал, что догонит в аэропорту.

- А он успеет?

- Пообещал, что без него самолет точно никуда не полетит. Алька, конечно, нахал, но я не помню случая, чтобы он обманывал. Так что я почему-то не удивлюсь, если и вправду все будут его ждать. Хотя и не представляю, как он все организует.

В коридоре загрохотало, послышался жалобный треск разрываемой ткани.

- Внимание, сейчас я буду убивать твоих братьев.

- Тебе помочь? - грустно спросила Янка.

- Сам справлюсь.

- Только не больно, - предупредила Ольга. - Нам всем еще лететь.

Распотрошенный чемодан лежал на диване, но нужной вещи все не было. Нюша ныла и требовала синее платье, наотрез отказываясь от всего остального даже под угрозой наказания. Янка стянула с сестры мокрую одежду, грязный бант, запаковала все в целлофан, заклеила скотчем и принялась помогать матери в поисках.

- Гришка, чтоб тебя. Выдеру, как сидорову козу! И тебя тоже.

- А чего он кусается? - послышался недовольный голос Миши.

- Я? Да на фиг надо, еще заражусь, - ядовито объявил Гриша.

Янка вздохнула. Близнецы-первоклашки находились в состоянии перманентной войны, постоянно сражаясь за внимание родителей. В принципе, они были не самыми плохими братьями, но доверить им Нюшу никто бы не рискнул. Сестру они любили, но слишком увлекались собственным противостоянием. Отчего обычно страдали окружающие.

По закону подлости, синее платье обнаружилось на самом дне чемодана. Ольга облегченно вздохнула, но тут по квартире разнесся переливчатый треск стекла.

- Твою мать. Руки не порезал? А ты? Да уж, были бы мозги - все бы стряс. Стой, даже не думай шевелиться! К тебе это тоже относится.

Янка отобрала у матери платье и начала переодевать малышку, пританцовывавшую под слышимую только ей музыку. Ольга благодарно взглянула на старшую дочь и вышла в коридор.

- О, господи. Оба целы? Янек, вытаскивай этих остолопов на свет, тут темно. А я сейчас.

Под хруст стекла в комнату влетел Гриша, уже обутый, руки его были перепачканы в крови. Он все время оглядывался, поэтому совершенно не смотрел под ноги, за что и поплатился. Наступив на шнурок, мальчишка растянулся по полу, получил пинка от шедшего позади отца и улетел под кресло. Янек каким-то чудом удержал не только равновесие, но и Мишу на руках.

- Эти недоумки зеркало расху... разбили, то есть, - растерянно объяснил Янек. - Так, еще и телефон звонит.

Янка подумала, что отец едва сдерживается. Обычно он не ругался вслух.

Гриша, потирая голову и зад, встал и недовольно посмотрел на брата, которого самые последние неприятности обошли стороной. Это было несправедливо.

- Сейчас вам обоим будет максимально больно, - пообещала появившаяся в комнате Ольга.

В руке она держала вату, лейкопластырь, перекись водорода, зеленку и, на всякий случай, баллончик с "Заживином", на который оба мальчишки поглядывали с опаской. К счастью, действительно серьезных порезов не обнаружилось даже у врезавшегося головой в зеркало Миши.

- Давай, я помогу убрать, - предложила Янка отцу.

- Спасибо.

- Я тоже! - мгновенно заявила Нюша, полная решимости отправиться к месту происшествия.

- Только попробуй выйти из комнаты, - нахмурилась Янка.

Нюша сжалась в комочек в самом углу дивана. Обычно она прекрасно понимала, когда можно было проигнорировать запрет и страшное лицо сестры, а в каких случаях ее поддерживали мама и папа. Но от последних слов Янки веяло таким холодом, что сопротивляться им не было никакой возможности.

Янка осторожно убирала осколки в ведро, не забывая на всякий случай поглядывать в сторону комнаты. Там привычно верещали близнецы, непонятно только, от боли, или дурачась. Крови и зеленки никто из них не боялся уже давно. Но баллончиком "Заживина", судя по звуку, мама все-таки решила воспользоваться. Просто в целях профилактики.

- Дурдом на выезде, - прошептала про себя девочка.

В принципе, у них дома всегда что-нибудь происходило. Когда квартира полна неразумных детей, это неудивительно. Да что там младшие, если сама Янка порой такое выкаблучивала, что стыдно становилось. Единственный, кто никогда и никому не доставлял неприятностей - это Сашка. Вот с кем, казалось, просто не может ничего произойти, ни в Техасе, ни в Сибири, ни в любой другой части Земли. Кстати, то, что Сашка умудряется шататься по всему миру, это его проблемы. Но как он при этом ухитряется и ее, Янку, за собой таскать? А ведь в их компании порой до десятка человек набирается! И не все из них владеют русским или английским языком. Но как-то умудряются договариваться.

Хорошо, что папа не знает, где и с кем она уже побывала. Все-таки здорово проводить лето с Сашкой. Оно всегда необычно. Но это лето будет совсем другим.

- Мы уже минут на двадцать опаздываем, - едва слышно чертыхался Янек. - Как бы машина не ушла.

Но Янка не волновалась. В отличие от отца, она уже научилась верить Сашке безоговорочно. А он пообещал, что машина железно дождется.

Последние остатки зеркала полетели в ведро вместе с влажной толстой салфеткой, которой Янка собирала мелкие крошки. Конечно, в идеале неплохо бы весь коридор вымыть, однако времени на столь небыструю уборку действительно не было. Но "кричалку" девочка на всякий случай добавила в список задач, привычно отвернувшись от отца. Он, конечно, и так не мог видеть, что она там делает с браслетом, но не размахивать же руками у него на глазах. Еще не хватало, чтобы ее за сумасшедшую приняли.

- Ладно, сойдет для сельской местности, - хмыкнул Янек, вставая. - Долго они еще там? Нам ехать черт знает сколько.

- Я посмотрю. А ты отнеси пока чемоданы вниз. И мусор захвати, пока Анька стекло не обнаружила.

- Светлая мысль, - сказал отец. - А то я знаю этих таксистов. Умотают еще, лови потом вторую машину.

Гриша лежал у матери на коленях животом вниз и игрался с пластырем, приклеивая его к дивану в виде разных фигурок. Ольга обрабатывала ему ссадину за ухом. Миша, уже перемазанный зеленкой, радостно кружился по комнате, изображая самолет. Следом за ним бежала Нюша, тоже гудящая и раскинувшая руки. Сандалии малышки были не застегнуты.

- Так, хватит выть. Миша, убери в аптечку.

Дальнейшее произошло в мгновение ока.

Ольга протянула мчащемуся Мише флакон с зеленкой. Тот чуть притормозил, пытаясь сходу выхватить пузырек, споткнулся о выставленную ногу Гриши и непроизвольно попробовал схватиться за руку матери. Бегущая следом Нюша просто не заметила подножку, на полном ходу врезаясь в валящегося на пол брата.

Инерция - страшная сила.

- Ай, - только и успела сказать малышка, стукнувшись головой о руку матери.

Ольга только уныло смотрела, как все вокруг стремительно покрывалось цветом "бриллиантовый зеленый" из выбитого из пальцев пузырька. Стандартного флакона на 10 миллилитров, как оказалось, вполне хватило на пол, ковер, Мишу и Нюшу. Потом Ольга вздохнула и отвесила Грише полноценного "леща". Тот взвизгнул от неожиданности, скатился с колен матери и вляпался руками в уже впитавшуюся жидкость.

- И чемодан папа уже унес, - ошарашенно глядя на зеленую кучу-малу сказала Янка.

- Дурак, больно же, - запоздало взвыл Миша.

Нюша тоже захныкала, безуспешно пытаясь стряхнуть с себя крайне ей непонравившиеся сине-зеленые капли.

Не возмутился только ко всему привычный ковер. Впрочем, как с ним поступить, еще предстояло решить.

- Так, вы, оба, спускайтесь вниз, к папе, - взяла дело в свои руки Янка.

- Я зеленый, - попытался возразить Миша, но тут же огреб от матери подзатыльник и сердито насупился.

- Бегом, а то я тебя фиолетовым сделаю, - голосом армейского сержанта скомандовала Янка.

Ольга с интересом взглянула на дочь, но не вмешалась.

Близнецы, путаясь в конечностях, потянулись к выходу. Шнурок Гриша так и не завязал. Пока они уходили, Янка быстро стянула с сестры платье, вытащила из шкафа белые шорты и майку и бросила их Нюше.

- Одевайся.

- Я хочу платье, - заканючила малышка. - Я не хочу...

- А я не хочу тебя наказывать. - Веявшим от старшей сестры холодом можно было заморозить пару африканских стран. - Но могу и перехотеть. Ты все поняла? У тебя ровно три минуты.

Нюша втянула голову в плечи и начала неуклюже натягивать на себя футболку, даже не успев сообразить, что не знает, что значит "три минуты". Вот ТАК сестра с ней никогда себя не вела. Это сильно испугало малышку, поскольку та наивно считала, что знает о старшей сестре все.

Впрочем, не только Нюша оказалась озадаченной. Ольга тоже не ожидала от собственной дочери императивных интонаций, психолингвистическую практику должны были ввести только через три года. Но та легкость, с которой девочка воспользовалась якобы неизвестными ей знаниями, несколько напрягала, поскольку, казалось, Янка совершенно не обратила внимания, какие механизмы она задействовала. Ольга сделала мысленную пометку в памяти и помогла Нюше правильно надеть шорты.

Ковер было решено оставить так. Заниматься им сейчас не было ни малейшей возможности.

Янка уходила из квартиры последней, захватив оба испачканных платья и в очередной раз тщательно все перепроверив. Нет, не забыли ни утюгов, ни плит, ни горящих лампочек. И, окинув родной дом прощальным взглядом, девочка решительно заперла дверь. В третий раз оставлять квартиру на пару месяцев было совсем несложно.

Отдав ключ соседке, которая согласилась присматривать за квартирой и поливать цветы, Янка быстро сбежала по лестнице, не пользуясь лифтом. По дороге она привычным жестом смахнула список контактов, взглянула. Сашка упрямо светился желтым, что было очень странно.

А вот на улице девочка от неожиданности аж остановилась на секунду. Она ожидала обычное такси, максимум - микроавтобус, что было бы даже более разумно, учитывая количество людей и багажа. Но у подъезда стоял роскошный белоснежный лимузин длиной метров десять, уже одним своим появлением дав вечно сидящим на лавочках бабушкам пересудов на ближайший год. Да, Сашка совершенно точно умеет преподносить сюрпризы. И это Янке в нем очень нравилось.

К машине девочка подошла степенно, с высоко поднятой головой. Чуть заметным кивком поблагодарила распахнувшего перед ней дверь водителя, неторопливо и с достоинством устроилась на сиденье, оправила платье и... едва сдержалась от смеха. И братья, и родители смотрели на нее, раскрыв рот.

- Не, ну вы видели, да? - сказал отец. - Во принцессу воспитали.

- И правильно сделали, - не моргнув глазом, ответила девочка. - Нужно уметь вести себя в любой ситуации. Нас в лицее этому тоже учат.

Янек только покачал головой. Впрочем, он слишком хорошо знал дочь, чтобы не заметить веселых чертиков, прыгающих в ее глазах. Янка тут же подтвердила его догадку, показав язык близнецам.

Только Нюше на произошедшее оказалось наплевать. Она с упоением жала на все доступные ей кнопки. Успокоилась она только когда обнаружила и включила телевизор, что произошло с шестой или седьмой попытки.

В лимузине близнецы снова подрались, больше от возбуждения, чем от реального недовольства. Почему во всем громадном салоне братья соревновались именно за один из углов, Янка откровенно не поняла, места было предостаточно.

За шестнадцать километров до аэропорта близнецы подрались еще несколько раз, причем, один раз - очень серьезно, выясняя, кто из них забыл дома портативную приставку, чем окончательно вывели из себя отца. Янек рассадил братьев по разным сиденьям, запретив им, под угрозой наказания, даже смотреть друг на друга. Но просто так ехать им было невыносимо скучно, так что близнецы принялись изводить всех свистом, ненужными воплями и тыканьем пальцами в любой понравившийся предмет за окном. В общем, вели они себя отвратительно, причем, сознательно, за что им была обещана лечебно-профилактическая порка по прибытии на место. Как правило, Янек не применял физические методы наказания, но в этот раз близнецы его, похоже, достали сильнее обычного. Когда же они попытались оспорить решение отца, схлопотали еще по две недели без телевизора и компьютера.

А вот подъездная дорожка оказалась наглухо забита, несмотря на гордый статус VIP. К счастью, один из обычных входов в аэровокзал оказался недалеко от места остановки, поэтому коллективным голосованием было принято решение выгружаться и попытаться добраться до нужной точки "на своих двоих", тем более что время поджимало.

Коллективный разум, как выяснилось чуть позже, слушать следовало с большой осторожностью.

Ольга все прокляла, пока руководила неугомонными близнецами, корректируя их курс чуть ли не пинками, волокла за руку упирающуюся Нюшу, которая совершенно не горела желанием продираться сквозь толпу и вообще выказывала все признаки сильного испуга, и пыталась при этом не потерять из виду Янку. Причем, в условиях, как это официально именовалось, "увеличенного пассажиропотока". Выжатая как лимон, Ольга буквально валилась с ног от усталости. Янка помогала по мере сил, но у нее была своя задача - довести семью до VIP-зала, поскольку только она относительно свободно ориентировалась в аэропорту, постоянно вместе с отцом провожая и встречая Сашку или отправляясь в путешествие сама. Но сейчас папа занимался багажом, поэтому роль штурмана пришлось исполнять девочке. И это еще счастье, что бизнес-терминал только строился, иначе пришлось бы совсем туго, он вообще должен был находиться в другом здании. Но со своей задачей Янка справилась, несмотря на то, что "Умник" работать почему-то отказался. Но разбираться с оборзевшим компом времени не нашлось.

Все важные документы по умолчанию доверялись самому ответственному. В семье Ковач самой ответственной по праву считалась Янка, поскольку никогда не было случая, чтобы она что-то потеряла или забыла. О том, что в этом нелегком деле ей помогал компьютер, девочка предпочитала не распространяться. Вот и сейчас Янка остановилась в двух шагах от стеклянной двери и достала из сумочки ваучеры.

- Ты билеты не потеряла? - озабоченно спросила Ольга, пропуская Нюшу перед собой в уютный VIP-зал.

- Билеты?

Янка остановилась, как вкопанная прямо на пороге. Билетов в ее сумочке точно не было. Были паспорта, деньги, банковские карточки ее и родителей, спрятанные в небольшие замаскированные кармашки, даже взятая на всякий случай зажигалка. Но не билеты. Янка, не обращая внимания на удивленно раскрывших рот близнецов, не понимающих, что она делает, активировала наручный компьютер и проверила список вещей. Билеты там тоже не числились. Более того, Янка совершенно не помнила, чтобы про них вообще упоминал кто-либо, включая Сашку. Может, билеты у него? Да нет, вряд ли, зачем они ему? Сашка никогда не таскает с собой ненужные вещи, а в том, что билеты ему не нужны, можно не сомневаться.

- Мама, у меня нет билетов.

- Мы что, забыли их дома? Янек, ты видел наши билеты?

- Я вообще не видел никаких билетов, - ответил отец. - Так, стоять на месте. Куда намылились?

- Туда! Там же... Ну ты же видишь... - возбужденно галдели близнецы, бросив чемоданы.

- А как мы улетим? Боже, во что вы меня втравили?

Ольга была в состоянии, весьма напоминающем панику.

- Что-то случилось? - озабоченно спросила одетая в специфическую синюю форму блондинка с табличкой "Наташа" на груди.

- Мы оставили дома наши билеты, - с плохо сдерживаемыми истерическими нотками сказала Ольга.

- Ну, я думаю, это не такая большая проблема. Вы куда и когда вылетаете? Знаете номер рейса?

- Нет, не помню. Помню, что в Италию, в этот...

- В Рим, в Милан? - спокойно задавала наводящие вопросы блондинка Наташа, видимо, привыкшая ко всему.

- Нет, в этот, как его... в Турин, господи, даже название забыла.

- У нас нет ни одного рейса в Турин, - чуть растерялась блондинка Наташа. - Вы уверены, что в Турин?

- Яна, мы же в Турин летим? - осторожно спросила Ольга.

- Да, туда, - кивнула девочка. - А что?

- А вот, девушка утверждает, что у них нет ни одного рейса в Турин.

- Как нет? - удивилась Янка.

- Если это шутка, то совсем не смешная, - сказала Ольга, пристально глядя на дочь.

Это уж точно, подумала про себя Янка. И, главное, совершенно не в стиле Сашки. Он, конечно, мог пошутить, но не таким образом. Значит, она чего-то не понимает. А это неправильно.

- Ладно, мам, ты пока присядь, давай подождем Сашку, и уже с ним будем решать все проблемы.

Зеленый... а, нет, это Моника. Странно, локатор говорит, что она рядом. Может, билеты по какой-то причине у нее? А Сашка все такой же желтый. Янка пообещала себе все-таки прибить нахального американца, как только он появится. Ну кто так поступает?

- Папа, папа, гляди, какой красивый самолет, - галдели близнецы, пробираясь к панорамному окну.

Даже из глубины на четверть заполненного зала Янка прекрасно видела не меньше десятка разноцветных фюзеляжей самолетов самых разнообразных моделей и размеров. В самолетах девочка совершенно не разбиралась, что вовсе не мешало ей любоваться ими.

- Вон, смотри, вот здорово. Синий, а тот зеленый. Ой, гляди, там, видишь, вообще птица в шлеме космонавта, - громко восхищались близнецы, прилипнув к стеклу.

Чего? Птица в шлеме? Янка бросила взгляд в окно, заметила искомое и стукнула себя кулаком по лбу. Как она могла упустить из виду такую простую вещь? Ведь Сашка сам сказал, что без него никто никуда не полетит.

Все сразу встало на свои места.

- Мам, поздравляю, твоя дочь круглая дура.

- То есть? - непонимающе спросила Ольга.

- Я не смогла справиться с простейшей логической загадкой, - ответила Яна, присаживаясь рядом с матерью. - И ведь я точно знала ответ. Все в порядке, мам. Сейчас приедет Сашка, и мы полетим в этот злосчастный Турин.

- Без рейса?

- У Сашки свои методы, - кивнула Янка. - Погляди в окно. Видишь там самолет, такой небольшой, тонкий, раскрашенный под огромную птицу? Вон он стоит, у ангара. У нее еще на месте кабины пилотов нарисован шлем как у космического скафандра, видишь? Это "Альбатрос".

- И что такое "Альбатрос"?

- Это сашкин самолет.

- Почему ты так думаешь?

- Потому, что я на нем уже летала, - улыбнулась Янка. - А еще сюда идет Моника.

И девочка тут же призывно замахала руками.

- Hola, Mуnica.

- Hola, Juanita. їDуnde estб Sasha? їЙl vino con usted?

- No sй, no me veo en la maсana, - медленно, тщательно подбирая слова, ответила Янка.

- И давно ты говоришь по-испански? - недоверчиво спросила Ольга.

- Не очень и совсем немного. А еще немного по-французски, правда, мне никак не удается это их дурацкое r, я, наверное, язык раньше сломаю.

- Здравствуйте, Ольга, - безукоризненно вежливо, но с сильным акцентом сказала Моника. - Как добрались?

- Тяжело, - вздохнула мама Янки. - Все утро что-то происходило.

- Если хотите перекусить, можем направиться в кафе, там подают восхитительный caffи mocha. И совершенно потрясающие профитроли.

У себя, вернее, у Сашки дома Моника предпочитала невообразимую смесь из кофе, какао, сахара, текилы (иногда) и специй под названием "кофе по-мексикански", но в других странах обходилась более традиционными видами этого напитка.

- А мартини там подают? - напористо спросила Ольга.

- Думаю, да. Кстати, если подняться на второй этаж, вид будет еще лучше, - улыбнулась Моника уже Янеку.

- Их сейчас от этого окна палкой не отгонишь, что очень кстати. Идите, я за ними прослежу. Кстати, Моника, не подскажешь, как с багажом поступить?

- О, здесь есть чудная девушка Вера, вон она стоит, со всеми вопросами лучше обратиться к ней, - ответила мексиканка. - Хуанита, ты с нами?

- Мне еще нельзя мартини, - ядовито сказала Янка, которой не очень понравилось совмещение в одном месте алкоголя и матери. Не то чтобы она боялась, что ее мама напьется, но впереди полет, а Сашка говорил, что на высоте спиртное действует на человека оглушающе, так что возможно всякое.

- Зато тебе можно горячий шоколад, - ответила Моника, взглядом показывая влево. - Он тоже весьма недурен. Хотя моя мама готовит его гораздо вкуснее.

Янка скосила глаза в указанном направлении - и едва успела затащить Нюшу обратно в зал, поскольку малышка уже пристроилась к какой-то семье с явным намерением дальше путешествовать самостоятельно. С единственной надеждой, что сладкое хоть как-то ограничит бесконтрольное перемещение Ани по аэропорту, Янка повела сестру в кафе.

Сашка появился, когда Ольга, расслабившаяся после второго бокала мартини, спокойно болтала о пустяках с Моникой, а у Нюши заканчивалась третья порция профитролей с теплым молоком. Свежайшее пирожное малышке однозначно понравилось, во всяком случае, попыток потеряться она больше не делала. Даже на присевшего рядом с ней Сашу малышка прореагировала сыто и вяло, как объевшийся сметаны кот. Белая майка пестрела коричневыми потеками шоколада, которые, в сочетании с пятнами от зеленки, превращали одежду в подобие камуфляжа.

Янка метнула на приятеля быстрый взгляд, но так и не поняла, доволен он или нет. По опыту девочка знала, что отлучки Саши обычно связаны с тем или иным заданием от его отца, деда, прадеда или каким-нибудь важным проектом. И это Сашка от подруги не скрывал, поскольку Яна сопровождала его почти все время, что он проводил в Лесногорске. Первое время, когда Сашка только ворвался в ее жизнь, девочке было очень страшно одной гулять с малознакомым мальчишкой по городу (да еще и с реальным риском заблудиться), встречаться с незнакомыми людьми, садиться в их машины, брать угощение и делать множество вещей, от которых родители всегда предостерегают своих детей. Но папа Сашки хорошо знал, куда и к кому посылает сына, да и Яна достаточно быстро научилась владеть собой и обнаружила в себе талант разговаривать с любым человеком, что всегда с трудом дается семилетнему ребенку. Страх же заблудиться прошел буквально через неделю, именно столько времени Янке понадобилось, чтобы овладеть "Умником". Правда, за эту неделю ей пришлось целых четыре раза побывать в какой-то сверхсовременной клинике у доктора со странной фамилией Больцман, но линзы ей все-таки подобрали правильные, такие, после которых глаза не болели и не чесались.

Кстати, Ефим Маркович Больцман оказался самым лучшим доктором, который только встречался Янке, настоящий классический Айболит, даже выглядел он так, как его рисуют на стенах детских поликлиник и в книжках. Он и сейчас дважды в год осматривал всех детей Ковач, ну, не один, конечно, кроме особо важных случаев типа янкиных линз для "Умника".

Теперь "Умник" помогал Янке во всем. Он прекрасно разбирался в географии, истории, математике и огромной куче других наук, умел проложить маршрут по абсолютно незнакомой местности и вообще обладал кучей достоинств. Главное - задать "Умнику" правильный вопрос. Вот только в человеке "Умник" не разбирался совершенно. Ну, разумеется, кроме тех моментов, когда помогал его препарировать.

А ведь поездка у Сашки была более чем официальная, запоздало поняла Янка, судя по тому, что на мальчике костюм-тройка и галстук, который он нервно теребил руками. Видимо, все-таки дела шли не слишком хорошо. И это плохо. Ей очень не нравилось, когда Сашка чувствовал себя уязвленным. Он вполне мог начать творить глупости, а это, в свою очередь, грозило бедой. Сашка всегда тяжело переживал свои проигрыши, несмотря на все старания его отца.

- Не получилось? - наугад спросила девочка.

Сашка только отрицательно мотнул головой, безучастно глядя на размазывавшую остатки шоколада по мордашке Нюшу. Янка не торопила друга, прекрасно зная, что он либо сам все расскажет, если, конечно, это можно сделать, либо целый час будет корить себя за неудачу. Даже если ничуть не виноват.

Моника молча поставила перед мальчиком огромную чашку капучино с карамелью. Саша уловил аромат кофе и чуть более осмысленным взглядом посмотрел вокруг. Отпил кофе, посидел немножко и дернул галстук вниз, распуская узел. Потом что-то быстро спросил по-испански у Моники, та со скоростью пулемета выпалила ответ, причем Янка не поняла ни слова. Вряд ли это произошло нарочно, скорее всего, Сашка сейчас просто лихорадочно думал о чем-то своем, заново проживая последние события, пытаясь высчитать и понять места, где он допустил ошибку. У Янки в лицее тоже проводили такие тренинги, так что девочка имела представление, что сейчас делал Сашка. Вот только, похоже, он слишком углубился в процесс самокопания.

Девочка подошла к мальчишке сзади и импульсивно обняла друга за шею, сама не понимая, зачем это делает. Просто мама всегда обнимала дочь, когда у той в голове творился полный раскардаш. Вот как сейчас у Сашки. Лично Янке это всегда помогало. И должно, нет, обязано помочь и наглому, но такому порой беззащитному американцу.

Вырываться Сашка не стал, просто недовольно засопел, поскольку не любил выказывать чувства при посторонних. И Янка его прекрасно понимала. Более того, она была единственным в мире человеком, который видел его плачущим! Ну, если не считать Сергея, конечно, тот, казалось, вообще всегда знал, что творится с его мальчиком.

Или не казалось.

Сашка устало закрыл глаза, глубоко вздохнул и прошептал: "Спасибо". Янка перестала обниматься, по-дружески подергала мальчишку за длинные волосы до плеч, собранные в хвостик, и уселась рядом с ним на красный мягкий диванчик. Заметно повеселевший Сашка скинул пиджак, жилетку и принялся пить кофе, экспроприировав у Нюши недоеденные профитроли. Малышка не возражала, поскольку уснула прямо за столом. Судя по вкусному причмокиванию, пирожные поедались ей и во сне.

- Моника, ты не видела Веру?

- Была внизу, с Яниславом. Найти?

- Угу, - кивнул Сашка с невежливо набитым ртом.

- Хорошо, сейчас.

Вернулась Моника с полненькой брюнеткой, живой и жизнерадостной. Вера (Янка в очередной раз отругала себя за невнимательность, ведь у девушки на груди блестел значок с хорошо знакомой эмблемой SpaceBird AirCraft, той самой головой птички в космическом шлеме) выслушала мальчика, кивнула и ушла.

- Маловато у нас времени, окно будет всего через сорок минут, следующего три часа ждать, - посетовал Саша, доедая последнее пирожное.

Мальчик залпом влил в себя остатки кофе и устало взглянул на Янку.

- Еще одно последнее усилие? - спросила девочка.

- Надеюсь. Нам нужно в Москву, там Артур дожидается, а потом в Праге кое с кем встретиться, но это быстро.

- А потом?

- А потом все, в Турин. Только я не знаю пока, успеет Луиджи нас подхватить или нет.

- И если не успеет? - спросила девочка.

В том, что план есть на все случаи жизни, Янка не сомневалась. А к нему еще пара-тройка запасных, Саша вообще в свои десять отличался основательностью, многим недоступной и в тридцать.

- Придется ночевать в Турине, а это потеря времени.

- Да ладно тебе, подумаешь...

- Я не люблю Турин, - честно признался Сашка. - Какой-то он слишком неуклюжий и шумный, даже для Италии. Хотя туринцы со мной не согласятся.

Девочка только улыбнулась и осмотрела на подходившую к ним Веру.

- Саша, можете грузиться. Таможня уже ждет.

Против обыкновения, паспортный и таможенный контроли прошли очень быстро, даже у близнецов ни в чемоданах, ни в карманах не нашлось ничего запретного, что само по себе было удивительно.

- Сямка, вы решили близнецов помечать, чтоб не перепутать? - на полном серьезе спросил Саша, едва увидел братьев. - Как соседи кур?

- Очень смешно, - фыркнула Янка, даже не пытаясь понять, откуда приятель знает такие подробности деревенской жизни. - Твой паспорт где?

Саша привычно сунул руку в маленький рюкзачок, который постоянно таскал с собой. Кстати, рюкзачок приехал с Ковачами, это был один из тех редких моментов, когда мальчик с ним расстался. Ну не носят со строгими костюмами рюкзаки. Особенно те, что с висюльками в виде страшного разноцветного слонопотама.

Черный микроавтобус за несколько минут довез всех пассажиров до "Альбатроса" под непрерывный гвалт Миши и Гриши, бросавшихся от одного окна к другому и стремящихся рассмотреть абсолютно все. Близнецы с видом специалистов несли полнейшую чушь, но на этот раз на них никто не сердился. Только Янка хмурилась, у нее уже голова от криков братьев болеть начала. К несчастью, близнецы даже в обычных обстоятельствах являлись более чем громкими субъектами, что уж говорить про полный приключений сегодняшний день.

По трапу сбежала стюардесса в бело-черном фирменном костюме, показался один из пилотов, постучал пальцем по запястью. Никого из них Янка, разумеется, не знала, в отличие от Сашки, который сразу же принялся раздавать какие-то особо ценные указания. Янка не вслушивалась в то, что говорил по-английски приятель, он всегда точно знает, что делает.

Стюардессу Янек достаточно вежливо отстранил от чемоданов. Та в растерянности осталась стоять рядом с трапом, пока Сашка с Янкой помогали Ольге занести в салон Нюшу и мелкие сумки. И только потом сообразила, что нужно подготовить местечко для спящей малышки.

Погрузка в самолет должна была пройти без приключений, вещей на самом деле оказалось не так и много. Один Янек справился бы за пять минут, но ведь у него оказалось столько помощников... Поэтому грузились гораздо дольше, причем, больше всего, что неудивительно, отличились близнецы, пожелавшие самостоятельно занести свои чемоданы в салон. И если Гриша более или менее справился, то Миша свой чемодан уронил. И не просто уронил, а буквально вышвырнул из самолета, когда особо сильным пинком пытался освободить зацепившийся за трап замочек. Замочек сломался, чемодан полетел вниз, увлекая за собой так и не отпустившего ручку мальчишку.

На грохот обернулись все, кроме занятых своим делом пилотов и Нюши.

Чемодан скакал вниз по ступеням трапа, щедро разбрасывая содержимое, следом кубарем катился Миша. Янек грустно проводил сына взглядом, поскольку больше ничем помочь не мог.

Янка находилась к выходу ближе всех, поэтому, не раздумывая, помчалась по трапу, едва касаясь ступенек. Но догнать брата ей удалось только на земле, когда тот рухнул на и без того разломанный чемодан, чем его окончательно угробил.

- Ты дебил! - во всеуслышание поставила диагноз возбужденная от страха и прилива адреналина Янка.

Следом последовал не очень любящий сестринский подзатыльник, видимо слишком сильный, поскольку Янек решил вмешаться.

- Папа, в этой голове никогда не может быть сотрясения, тем более мозга, - кричала девочка на распростертого на чемодане брата. - Как можно стрясти то, чего никогда не было?

- Янина Яниславовна! - строго и негромко сказал Янек. - Попрошу вас зайти внутрь.

Не послушаться его голоса было просто невозможно. Клокочущая от негодования девочка скрылась в самолете.

По трапу Миша поднялся самостоятельно, пострадал он несильно, а вот пришедший в негодность чемодан пришлось наскоро замотать широким скотчем, который хмурый и недовольный Саша извлек из ему одному известных закромов в кабине пилотов. Охотиться за разлетевшимися вещами запретили и Вера, и Янек, и Ольга, да и заниматься этим глупым делом оказалось некому. Нюша спала, Саша и без этого не собирался бегать по бетону с риском попасть под колесо самолета, а Гриша намертво впился взглядом в открытую пилотскую кабину, забыв обо всем на свете. Впрочем, пока Янек с Сашей заносили остатки чемодана внутрь самолета, Вера все-таки собрала в черный плотный мешок то, что успела, дабы вещи не мешали аэродромным службам.

Янка металась по салону, пытаясь успокоиться, пока остальные заканчивали с погрузкой вещей. Горя праведным гневом на всех и вся, девочка не сразу заметила включившийся голографический интерфейс ситуационного зала, поэтому "Умник" спустя минуту решил продублировать это важное событие громким писком прямо в ухо.

- Какого черта?

Интерфейс был зеленым, а не привычно-синим. Боевой режим. И пустое окно участников.

Внизу моргала информационная строка: "Внимание, ситуация высшей категории, требуется информирование членов Советов, требуется участие членов Совета". Моргала красным, чего Янка вообще никогда не видела даже в тренинговой базе. Но любопытство пересилило, девочка ткнула пальцем в кнопку "Подробности".

- Полномочия члена Малого Совета подтверждены, - мелодично сообщил интерфейс, безошибочно перейдя на русский. - Для принятия решений полномочий недостаточно.

А Янка бледнела, читая короткое информационное сообщение. Ну что за день такой сегодня?

нигде

никогда

Несен мог ожидать (и ожидал) чего угодно. Что его будет бросать из стороны в сторону или швырять в стены. Что он упрется в непроходимую стену сжатого времени. Что он не сможет дышать. Что его испепелят многочисленные молнии, которые, если верить видео, буквально пронизывают весь объем туннеля. Что время вокруг него просто остановится, навеки заморозив его крохотное тело, тогда как разум будет вечность осознавать случившееся. Даже что его просто разнесет на атомы просто от самого нахождения в неприспособленном для обитания человека месте. В конце концов, еще никто и никогда, насколько было известно Несену, не попадал внутрь хронотуннеля "во плоти".

- Ох...

Несен мысленно произвел ревизию собственного тела. Ноги, руки, голова. Все на месте. По крайней мере, ощущаются на месте. Возможно, это и не так, но тогда все его чувства нарушены, а это плохо. Интересно, а чувства выброшенному в хронотуннель вообще положены? Ну, хотя бы по списочному составу?

Глаз на всякий случай Несен пока решил не открывать. Во избежание, так сказать. Хотя сполохи молний, присутствуй они на самом деле, наверняка были бы заметны и с опущенными веками. Кстати, странно, что ничего подобного тоже не произошло. Но ведь это "дорога молний"! Как же так?

А еще Несен просто чувствовал, что рядом с ним нет никого. И ничего. Вообще полнейшая пустота. Ага, такой сферический конь в вакууме, как непонятно говорит Кирилл.

Мальчик решил отложить текущие проблемы в сторонку и мысленно попытался перебрать в памяти последние события. Он нереально четко помнил все, но до какого-то момента. И начало этого момента он никак не мог уловить.

Вот они с Максимкой играются в запуск. Тут еще пока ничего не произошло, даже не предполагается. По крайней мере, им, Несеном. Хотя, высшие силы уже сплели свои хитрые сети вокруг обоих ребят, они все точно знают и готовятся. А вот делиться знаниями эти высшие силы не приучены, как ни крути. На то они и высшие силы. Хамоватые такие высшие силы.

Максимка взобрался на пульт, попутно задел (в очередной раз, неуклюжий он все-таки) тумблер контрольных проверок двигателя, он как раз справа. Сразу вполне ожидаемо вспыхнуло несколько десятков ламп, в основном, естественно, красных оттенков, ведь двигатели (обычные, а не темпоральные) никто включать не собирался.

А вот потом начался самый непонятный момент.

- Ой, это я сделал? - медленно и гулко сказал Максимка.

Нет, малыш, это не ты, успокойся. Вернее, не вполне ты, твоя неуклюжесть вполне вписывается в нормальную картину. Тут произошло что-то еще. Знать бы только, что, как вообще в обесточенной капсуле внезапно ожила вся ее сложная электронная начинка. Такого ведь не может быть, Несен сам лично щелкнул выключателем главной цепи, отключая пульт от управляющего контура. А по выключенному пульту Максимка мог прыгать и кувыркаться хоть весь день, наслаждаясь однотонно-красной радугой вспыхивающих ламп.

Только не спрашивайте, кто и когда сделал контрольные цепи неотключаемыми.

Нес тщательно воспроизвел в памяти последнее состояние пульта, благо это было нетрудно, окончательно убедив себя, что никаких даже синих, не говоря уже о зеленых, огней на управляющей панели не было. Вернее, их не было на панели пульта, но не на контрольной панели у выхода. Значит, остается только внешнее воздействие.

Смешно. Неужели Олеся сама отправила хронокапсулу в путешествие? Зачем? С Киром захотела поговорить на повышенных тонах? Нет, мысль абсолютно бредовая, на каком языке ее не думай. Олеся - человек инструкций, а приказ был ясным, четким и внятным: капсулу обесточить. Наверное, возникни такая потребность, Олеся самолично отправилась бы отключать кабели. Тогда кто? Неужели кто-то из техников? Теоретически они могли и не знать о пассажирах в капсуле. Только зачем им вообще трогать хронокапсулу? И опять-таки, вопрос с энергией не снимается с повестки дня.

Может, место еще для одного возврата потребовалось? Нет, тоже не подходит, Олеся бы первая предупредила Кирилла об этом. А тот, соответственно, не разрешил бы мальчишкам лезть в капсулу. А в "отстойник" его и без того не пустили бы.

"Отстойник"! Несен никогда не интересовался, как капсулу перебрасывают в отстойник, может, и через пузырь. Хотя и это странно, Олеся ведь реально запаниковала, значит, не понимала, что происходит на площадке. Не подходит под обычное плановое действие. Внеплановое? На этот вопрос у Несена не было ответа, поскольку и рядовой процедуры он не знал, где уж тут про отклонения размышлять.

Ладно, что было, то прошло. Главное - убедиться, что все в памяти сохранилось. А решать такие сложные вещи Несу не с руки. Нет, не потому что он боится взять на себя ответственности. Просто сильно не хватает теоретического багажа знаний. Вряд ли вы в девять лет будете разбираться в темпоральной физике, теории пространств или многомерной геометрии на уровне профессора университета. Вот Несен и не разбирался. То есть определенные знания и навыки у него были, а все остальное он постигал исключительно на интуитивном уровне. Ну, или методом научного тыка, но это никем никогда не поощрялось.

Так, что там было дальше? Дальше у нас начал формироваться пузырь. Несен еще сильнее напряг память. Чуть заболела голова, но мальчик приказал себе не обращать внимания на эту неприятность. Сейчас на подобные мелочи отвлекаться не стоит.

Итак, пузырь. И вот это самое странное. Обычно Несен всегда чувствовал темпоральные эффекты, замечая изменения хронополя порой раньше датчиков компьютера. Тут же - полная глухота. Наверное, впервые за все время Нес никак не отреагировал на формирование пузыря. Почему?

Как же порой не хватает стенки, в которую можно побиться головой. Иной раз это просто необходимо.

Какой был узор? Несен его видел недостаточно четко, но можно напрячь мозг и просчитать переходы, у него это всегда очень хорошо получалось. Начинается все с угольно-черной, непроницаемо-черной черноты. Это база, начальная точка отсчета. Потом идут двенадцать базовых кодонов, определяющих направление и скорость движения в хронотуннеле. Это самая начальная настройка, без которой капсула даже с места не двинется. Впрочем, одних базовых кодонов совершенно недостаточно для безопасного перемещения во времени. Нужны еще и контрольные кодоны, число которых зависит от маршрута, корректирующие кодоны, учитывающие перемещение Земли в пространстве, стабилизирующие кодоны и даже останавливающие. Назначения всех кодонов Несен не знал, но жить это совершенно не мешало. Составление маршрутов - тонкая наука, которая не под силу даже взрослым. А компьютеры вообще к столь сложной задаче оказались не приспособлены. Впрочем, говорят, что раньше были компьютеры, способные разрабатывать новые маршруты. Но это больше походило на легенду. Разве могут старые компьютеры делать нечто, недоступное современным?

Узор, узор, не отвлекаемся. Несен не видел момента формирования пузыря, но если забежать чуть вперед и потом отмотать точно известное время, то прошло не больше десяти или максимум пятнадцати секунд. Базовый кодон строится две секунды, точнее, одну целую и восемьдесят две сотых, значит, черный должен быть. Но Нес его не видел, и это совершенно точно, поскольку тупо пялился в раскрытую дверь никак не меньше пяти секунд. Уж за два-то кодона он бы точно заметил базовый цвет.

Значит что? А вот что это значит, Несен не знал. Мальчик просто не мог вспомнить ВООБЩЕ ни одного кодона без базового цвета. Даже транзитный кодон обязательно имел в основе черный. И тут знания заканчиваются, мозг дает сбой, а в душе остается чувство собственной неполноценности.

Так, где тут была стенка? А, ну да, нету никакой стенки, вот беда.

Дальше все просто и понятно. Пять секунд Нес тупо пялился, пытаясь сдержать рвущуюся наружу отборную нецензурщину, еще пять ему понадобилось, чтобы вскочить на пульт, прыгнуть с него к двери... и остановиться, сообразив, что Максимка так и остался сидеть, ни о чем не подозревая.

Базовые кодоны к тому времени все оказались построены. Это последнее, в чем был уверен Несен, поскольку видел как минимум один серебристый сполох контрольного кодона. Формирование всех прочих кодонов в сумме занимало не больше двадцати-двадцати пяти секунд.

За это время Нес успел не очень много, но этого оказалось достаточно, чтобы обезопасить Максимку. Вернуться, схватить начавшего от неожиданности сопротивляться мальчонку (ну он и тяжелый!), подтащить того к проему, и вышвырнуть его из капсулы. Натурально выбросил, с диким напряжением мышц и надеждой, что малыш не напорется на столбик... как его там Артем назвал, демпфер? Вот именно на него. Потому что в противном случае Максимке будет ОЧЕНЬ больно. Но в любом случае совершенно ему ненужного путешествия малыш избежит.

От последнего движения капсула закачалась так, словно плавала в невесомости, закрутилась вокруг своей оси. Это оказалось совершеннейшей неожиданностью для Несена, он не удержался на ногах и просто выпал из здоровенного железного яйца, по прихоти людей умевшего двигаться во времени.

г. Лесногорск,

аэропорт Таежный

18 июня 20.. г.

Работа любой компании включает в себя огромное количество стандартных протоколов, облегчающих принятие любых решений. Естественно, само по себе использование протокола не панацея, поскольку, будучи универсальной процедурой, он представляет собой всего лишь средство для достижения цели, но никак не метод.

Абсолютно весь набор протоколов группы компаний King управлялся Евклидом, мощной системой документооборота. В свое время Янка с удивлением обнаружила, что решения из "Малого Евклида", полностью отданного для нужд Малого Совета, достаточно регулярно появляются и в боевой системе. В том числе и составленные ей, Янкой, протоколы учебных задач. Это ее обеспокоило настолько, что она даже решилась поговорить с Сергеем. А тот абсолютно серьезно, так, словно говорил с Сашкой, объяснил девочке, что она по-настоящему работает на King Corporation и все ее составные элементы и получает за это зарплату. И более чем неплохую для десятилетнего ребенка. Хотя и честно признался, что компания от ее деятельности получает намного больше.

Сейчас Янке очень-очень хотелось вновь стать просто маленькой девочкой, играть в куклы и не думать ни о чем, кроме подружек, сладостей, гуляния во дворе и мультиков. Но этим она займется через какое-то время. А пока пришло время спасать мир. Ну, хотя бы его часть, в данный момент летящую по небу из "Шарль де Голль" в Лесной.

Мозг еще только осознавал случившееся, а руки привычно работали. Евклид вообще очень удобная система, "Умник" тоже молодец, сам нашел активный протокол. Ух, какой здоровый. Сколько у нас точек входа, контроля, действий... почти четыре десятка. Так, поехали. Во-первых, проверка списков руководящего состава. Черт, как назло, географически они все на другом конце земного шара и, похоже, спокойно спят. Ну, это ненадолго. Во-вторых, примерный список всех задействованных сторонних организаций. Здесь без Евклида не обойтись, пусть подготовит, а основой будем считать вот этот, уже составленный на предыдущих уровнях протокола. Лучше больше, чем меньше, ненужных потом отсеем. В третьих, оценка времени. Тут все плохо. В-четвертых, оценка масштаба. Мамочки!

Хорошо хоть интерфейс знакомый.

Девочка разделила окно на несколько секторов разного размера, вызвала программу "мозгового штурма" и взмахом руки отправила на два десятка адресов короткие кодированные послания. Конечно, Янка боялась, она никогда еще не работала с боевой базой корпорации в одиночку. Но, если верить оценке времени, выхода не было. До катастрофы оставалось минут двадцать. Господи, ну что за день сегодня? В чем она так провинилась?

Так, закончить подготовительные действия, выводим на экраны. Ох и глупо она, наверное, выглядит для всех, у кого нет "Умника". Они же не могут видеть интерфейс. Ладно, плевать, все равно пока никого нет.

Через полминуты в салон предсказуемо влетел Сашка, следом за ним - Янек. Гораздо позже показались Вера и близнецы, но если братьев толкало чистое любопытство, то что здесь делает Вера? Да и папа, если честно, тоже.

- Так, этих - запереть, а лучше предварительно связать, - ткнул пальцем в близнецов Сашка. - Во втором салоне места предостаточно.

- Ну, мама, - синхронно возмутились близнецы, когда Ольга крепко взяла их за руки и повела в хвост самолета. - Мы хотим помочь.

- Вы уже напомогались, - ответила Ольга жестко.

- Янка, на тебе информация и связь. Буди всех. Янек, контроль и безопасность.

- Я уже кинула пакеты, - сказала Янка, на всякий случай формируя и отправляя повторные запросы с повышенным приоритетом. - Жаль, что у вас там глубокая ночь, мы минут десять потерять можем в ожидании.

- Кстати, добавь в адресаты Чехию, генерального конструктора и подключись к "Штурму" Москвы, там должны уже быть хоть какие-то результаты. Вера, свяжешь с местной башней? Янек, что с протоколами безопасности? Глухо?

К полному удивлению Янки, на ее локаторе ярко светились зеленым еще пять точек помимо Сашки и Моники. И одна из точек обозначалась как "папа". Это что же, у отца тоже есть и "Умник", и собственный наручный компьютер? И у Веры, и даже у мамы. Только близнецы и Нюша, похоже, выпали из общего веселья.

А она, как дура, пряталась от членов семьи, чтобы те не сочли ее сумасшедшей за манипуляции с невидимым другим меню.

***

- Вот простейший пример протокола, - говорила тогда еще восьмилетней Янке преподаватель по принятию решений Арина на специальном семинаре, проводимом только для кандидатов в члены Малого Совета корпорации. То, что семинар проводился вечером на пляже одного из необитаемых островов Тихого океана, только добавляло ему важности. - Вы здесь всего день и практически незнакомы друг с другом. Вот вам задача: разбейтесь на пары. Договорившаяся пара отходит вот за эту черту, где получит конверты с заданием, каждая пара свой. Ну же, давайте, не озираемся, а работаем.

- А что за задания? - выкрикнул кто-то.

- Откуда я знаю? - пожала плечами Арина. - Будут определены случайным образом.

Два десятка ребятишек от восьми до десяти лет вразнобой заговорили, задача казалась элементарной и неоднократно решаемой, но тут же начали выясняться проблемы. Сашка с Янкой черту перешагнули одними из первых, но они были знакомы уже больше года и научились доверять друг другу. Остальным пришлось тяжелее. Спустя десять минут, когда Арина остановила царивший на пляже хаос, шесть человек так и не перешагнули черту, а примерно половина созданных пар имели не самый уверенный вид.

- И как результаты? Готовы выполнить любое задание? - поинтересовалась Арина, когда все по ее жесту снова уселись на песок.

- А почему так? - спросила Янка. - Мы же вроде всегда ходили парами, например, в детском саду.

- Молодец, правильный вопрос, - кивнула Арина. - Сейчас вы не знали, чего ждать. В детском саду ведь все просто, встали и пошли, куда взрослые повели, так? А здесь еще и задание нужно выполнить, причем, вы не знаете, какое. А вдруг Луну с неба достать? Или океан переплыть? Впрочем, не волнуйтесь. То, что вы не смогли выполнить, казалось бы, простейшее задание, уже говорит о том, что вы изменились, даже думать начали по-другому. Нет, скажу иначе, не по-другому, а просто начали думать. Обычные третьеклашки просто бы разделились на пары по принципу "нравишься - не нравишься" и не напрягали бы мозг. Прямо как в детском саду. А вы уже намного умнее. Гордитесь собой.

По пляжу раздались смешки.

- Теперь разберем, почему у вас не получилось. Есть идеи?

В воздухе повисли привычные цифры обратного отсчета пятиминутного интервала.

- Мы не поняли задания? - сказала семилетняя Майя, самая младшая в группе.

- Принимается как первый вариант. Еще?

К таким миниатюрным "мозговым штурмам" по любому поводу дети уже привыкли на лекциях. Здесь, на острове, собрались только самые способные ученики из полутора десятков лицеев со всей территории бывшего СССР. Они в полной мере могли считать себя братьями и сестрами, поскольку учились в одинаковых условиях и по одинаковым программам, готовились к одинаковым целям и желали одного и того же. А рядом, на двух других пляжах, аналогичные игры проводились для немецких и французских ребят, хотя пообщаться нормально ни у кого не получалось - языковой барьер. Впрочем, он ничуть не мешал азартно играть в волейбол и теннис. Кстати, русскоязычные мальчишки уже продули немцам в футбол, зато девочки всех победили в плавании.

Дети, даже умные, есть дети. За пять минут в воздух поднялось с полсотни предположений, сначала медленно, потом все быстрей и быстрей, порой оппоненты принимались перекрикивать друг друга, даже высмеивать, что, впрочем, немедленно пресекалось Ариной. Упрощенный интерфейс программы "мозгового штурма" честно фиксировал абсолютно все версии. За Сашкой числилось пять выдвинутых идей, за Янкой три, самой плодовитой оказалась одиннадцатилетняя самарская толстушка Вика - аж десять идей. Впрочем, Янке, по здравому размышлению, ни одна из них не понравилась.

- Ну, на мой взгляд, правильного ответа никто не высказал, - сказала Арина, когда отпущенное время закончилось, а гвалт стих. - Но посмотрите на вот эти варианты...

Арина перебросила в отдельный столбик мнения Майи, Саши, Янки, маленького белобрысого Никитки и аж два ответа Вики.

От обиды Янка насупилась. То, что у Вики близкими к истине объявят сразу две версии, она не ожидала.

- Что объединяет эти варианты?

Таймер не запустился, значит, вопрос из категории обычных. Янка посмотрела на пляшущие над песком строки.

Майя: "Мы не поняли задачу".

Вика: "Непонятные задания для пар".

Саша: "Мы не знали, как подобрать пару".

Яна: "С какой целью нужно объединиться?".

Никита: "Зачем нужны пары? А если пара не справится?".

Вика: "Пары - это как на свадьбу, как муж и жена?".

И тут Янку осенило. Ведь в задаче не хватает самого главного куска - информации о цели. Ну, то есть для чего их в пары собирают.

- Все верно, - кивнула Арина. - То есть не определено так называемое "формальное условие", которое и составляет суть протокола. Понимаете, протокол служит для организации решения задачи и ни для чего другого. Вот вы пытались подобрать себе пару просто так, без цели, исходя из личных симпатий, предпочтений и прочих ненужных для решения задачи вещей.

- Почему ненужных? - рискнула спросить Янка.

- Именно потому, что для решения задачи тебе они мало интересны. Пример. Ты не очень хорошо плаваешь, твоя задача - добраться до соседнего острова. Кого ты предпочтешь себе в пару, того, что тебе нравится, но боится воды, или того, кто не нравится, но при этом чемпион мира по плаванию?

- Второго, наверное, - неуверенно ответила Янка.

- То есть того, кто более подходит для решения поставленной задачи. И личные симпатии для решения задачи стоит игнорировать. Вот потому они и ненужные. Все поняли? Тогда давайте добавим некое "формальное условие", то есть нечто, что поможет быстро сформировать команду. То есть превратим свои действия в протокол.

- Давайте, а как? - загалдели дети.

***

Сознание Янки как бы распараллелилось. Одна половинка честно работала, пытаясь придумать, как не дать самолету упасть, вторая зачем-то принялась играть с воспоминаниями. Но девочку это не сильно встревожило, состояние было знакомым, хоть и редким. Точнее, дважды испытанным, по крайней мере, Янка четко помнила только два случая.

Первый раз это случилось в пять лет, когда ее привели в лицей на первый в жизни девочки экзамен. Впрочем, она и слова-то тогда такого не знала. Она оказалась в достаточно холодной комнате, где за длинным, накрытым белой скатертью столом сидело много взрослых дяденек и тетенек. Сначала ей задавали какие-то странные вопросы, типа как ее зовут и прочее, что было невообразимо скучно. Но потом ей начали загадывать загадки. Не только те, что дома загадывала мама, а разные. Про цифры, про буквы, про зверей и страны. Стало интересно. Загадки усложнялись, и вот тогда-то Янка и почувствовала ЭТО. Девочка словно уступила место кому-то другому, тоже маленькому, но неизмеримо умному, который начал давать ответы вместо нее. Все окружавшие ее дяденьки и тетеньки даже волноваться начали, как оказалось, она начала давать ответы раньше, чем экзаменатор успевал закончить вопрос. Длилось это достаточно долго, но закончилось почему-то на полу. Янка не понимала, зачем она легла, почему на голове шишка, из носа на белоснежное платье капает кровь, а мама, папа и остальные взрослые испуганно смотрят на нее.

Второй раз это произошло у Сашки дома, в Техасе, когда они с ним играли в ассоциации. И свидетелем тому был только Сашка, который сказал открывшей глаза Янке всего одну очень странную фразу: "Значит, я и вправду не ошибся". Что он имел в виду, девочка не поняла. А Сашка не потрудился объяснить.

Сейчас Янка пыталась удержать обе половинки сознания вместе, потому что падать в обморок времени не было. Совсем не было. Девочка взглянула на часы, двигавшиеся как заторможенные. Секунды, казалось, ползли со скоростью часовой стрелки, а минуты превратились в сутки.

Янка взглянула на Сашку. Занятая своими обязанностями, она так и не удосужилась отвлечься и посмотреть, что делает приятель. Сейчас же все происходило так медленно, что можно было бы чашку кофе выпить, если бы она стояла рядом.

- Саша, тебе помочь?

Казалось, он единственный, кто в этом странном, практически неподвижном мире сохраняет нормальную скорость. И когда мальчик обернулся, она его не узнала. Словно одновременно с ее другом, ровно на том же самом месте, за пультом сидело какое-то совершенно непонятное существо, невысокого роста, с абсолютно лысой серой сморщенной, непропорционально большой головой, треугольным провалом на месте носа и округлой дырой там, где полагалось находиться рту. И только серо-стальные глаза по-прежнему были его, сашкины, такие родные и ничуть не страшные.

- Ты пока не можешь этого сделать, так что просто наблюдай, - раздался в голове сашкин голос, чуть с хрипотцой, но тоже узнаваемый. - Но придет и твой день. Да, будешь выходить, делай это очень медленно, я не смогу тебя подхватить. А еще тебе будет больно, но ты не пугайся, просто потерпи несколько минут. Твоих обычных минут, я имею в виду.

***