Аннотация: Ловелас знакомится с немного странной, но очаровательной девушкой, уверенной в том, что на ней лежит проклятье. Так ли это, и что будет с тем, на кого оно будет нацелено?...
НЕМЕЗИДА
- Привет! - сказал Володя.
- Привет, - равнодушно ответила она.
- Знаешь, - продолжал он, - По-моему, это непорядок, живем с тобой в одном доме, и до сих пор не знакомы.
Это и в самом деле был непорядок, причем очень и очень большой, поскольку Володя привык не отказывать себе в общении с противоположным полом, и, образно говоря, до сих пор не пропустил ни одной юбки, и теперь, приехав на лето к бабушке в Пашино, ужасно скучал. Ни друзей, ни знакомых, а, уж тем более, любимой девушки, у него здесь небыло.
Эту стройную, элегантно одетую красавицу он приметил, чуть ли не в первый же день своего пребывания в этих краях, куда его, за какие-то, одним им ведомые грехи, запрятали родители, и давно мечтал познакомиться, но все как-то не удавалось. То она шла куда-то с родителями, то он "выгуливал" свою шестидесятивосьмилетнюю бабушку... В общем, все шло как-то не так, а без женского общества Володя чувствовал себя просто не в своей тарелке. И вот, теперь, когда у него, наконец-то, выдался свободные денек, Володя решил, что проторчит у подъезда хоть сутки, но дождется появления этой красотки, и скажет... Впрочем, он никогда не задумывался над тем, что сказать девушке при первой встрече, все шло само собой, чистейшая импровизация. "Девушка, по-моему, мы были с вами знакомы в прошлой жизни, и если вы скажете мне, как зовут вас в нынешней, я обязательно вспомню, кем вы были в те далекие времена, когда я знал вас совсем другой." Или так: "Девушка, вы знаете, чтобы познакомиться, я обычно сначала спрашиваю у понравившейся мне красавицы, который час, но сегодня, к сожалению, мои часы со мной, но познакомиться с вами нестерпимо хочется. Так, быть может, вы выручите меня в этой ситуации, и спросите у меня, который час, а затем, как меня зовут?" и т.д. и т.п. Уж фантазий-то на подобные выдумки Володе было не занимать. Так произошло и в этот раз, стоило ей выйти из подъезда, как слова сами сорвались с его губ...
- Возможно... - нехотя согласилась она.
- Ну, и... - продолжал напирать Володя.
- Что, "Ну и..."?
- И вы не считаете, что это досадное недоразумение необходимо срочно исправить?
- Хорошо, - согласилась она, безо всякого, впрочем, энтузиазма, - Меня зовут Света.
Она протянула ему руку, в знак приветствия.
- Володя, - представился он в ответ, но вместо того, чтобы пожать ей руку, нежно взял ее в свою, и, опустившись на одно колено, подобно средневековому рыцарю, прикоснулся к ней губами. Света, с неподдельным испугом, отдернула руку, и спрятала ее за спину.
- Не стоит оказывать мне такие любезности.
Володя изрядно оторопел после такого непривычного отпора, но и это не могло выбить его из намеченной колеи. Чем труднее завоевать сердце девушки, тем интереснее становится эта импровизированная игра. Вся жизнь - игра, не так ли?
- Почему же, не стоит? - Володя тут же вновь пошел в атаку, - Впрочем, мы с вами еще недостаточно знакомы, чтобы я мог с уверенностью сказать, чего вы достойны, а чего - нет, но вот если бы вы согласились посидеть со мной где-нибудь в уютном кафе, так непохожем на шумные городские бары, давно наскучившие мне своей обыденностью, то я, определенно, смог бы составить о вас полное суждение.
Света выглядела так, словно это не симпатичный парень приглашает ее в кафе, а страшного вида небритый маньячина, в оттопыренных спереди рваных штанах, тянет ее в подворотню.
- Вообще-то, - залепетала она, окончательно растерявшись, - Мне... Мне нужно идти...
- Ну, я же не прямо сейчас вас куда-то зову, - сбавил обороты сбитый с толку Володя, - Может быть завтра, послезавтра? Когда тебе удобно?
Переход на "ты" еще больше испугал ее, и Володя никак не мог взять в толк, почему.
- Сомневаюсь. Я очень занята.
Было видно, что она уже готова броситься бежать, но боится обидеть его без видимой на то причины. А может быть, боится показаться сумасшедшей? Ну, для этого не было никакой необходимости удирать, Володя и так уже решил для себя, что эта красотка немного "того", как чайник, "со свистком", но так же он решил, что будь она хоть трижды "того" и четырежды "этого", покорить ее сердце он должен. Нет, просто обязан! Небольшой летний роман, о котором он, без сожаления, забудет, вернувшись домой, на родную и любимую Троллейку, спустя пару недель... Почему бы и нет? Там, дома, его ждут друзья, много девчонок, и неплохая вечерина в "Бегемоте". Это, ведь, не более, чем игра, проверка сил, тем более, что делать в этой глухомани абсолютно нечего.
- Что ж, если ты не можешь уделить мне даже немного своего времени, которое у тебя, видимо, на вес золота, то мне, похоже, не остается ничего другого, как поворачивать оглобли.
- Вот именно, - к Свете вернулось ее самообладание.
- Но все равно, очень хотелось бы узнать, куда это ты так торопишься?
"Решает, что бы такого мне соврать, чтобы я отвязался", - подумал Володя, видя Светино замешательство.
- Я... На рынок.
"Странно... Вроде бы, не так уж и далеко. Я ожидал чего-нибудь вроде тяжелобольной восьмиюродной тетушки по линии троюродной пра-пра-прабабушкиной сестры, которой срочно нужно отнести пирожок, да горшочек маслица". - от дома Володиной бабушки до Пашинского рынка было всего минут пятнадцать ходьбы.
- Замечательно, идти не далеко. Я бы с радостью прогулялся с тобой, и помог донести сумку, ведь такой хрупкой и прелестной девушке ни в коем случае нельзя таскать тяжести. Однако, - решил немного уколоть ее Володя, - Что-то я не вижу у тебя в руках никакой сумки. А-а... Ты, должно быть, собиралась купить на рынке пакет! как это я сразу не догадался?..
- Я еду на центральный рынок, - ухватилась за последнюю соломинку Света, все еще надеясь отвязаться.
- Далековато, но тоже неплохо, а то я совсем засиделся здесь, вдали от цивилизации. Если ты не против, я бы съездил с тобой и туда. Да, далековато, но... Мы в такие шагали дали, что не очень-то и дойдешь, мы такие мешки таскали, что не очень-то донесешь!
"Все! теперь-то ты попалась, красавица, больше не отвертишься! А, ведь, врет, и даже не краснеет! Хотя, краснеть тебе, по-моему, уже просто некуда!"
- Хорошо, поехали.
В обычной ситуации такой оборот дел, как минимум, немного ошарашил бы Володю, но сейчас, он дал себе зарок ничему не удивляться, имея дело с этой девушкой, загадочной, словно туманная Венера.
- Ну, поехали, так поехали, - Володин язык вновь обрел свое первоначальное подвешенное состояние, - По дороге как раз познакомимся поближе. Расскажи что-нибудь о себе...
Света молчала, и Володя расценил это как обычное явление, когда его спутница не знает, что он имеет в виду под этим "что-нибудь".
- Ну, где и как учишься, чем занимаешься, хобби?..
Она продолжала молчать, словно партизан на допросе, уверенно шагая к автобусной остановке. Обычным явлением это уже не назовешь, но безнадежный бабник Володя ухитрялся разговорить еще и не таких! Бывает, тихую скромницу вроде этой надо просто подтолкнуть к нужной теме, а там - ее еще и не заставишь замолчать! Про него же самого сестрой одной его подруги однажды было сказано: "С тобой, конечно, интересно, но иногда тебя надо просто затыкать!"
- Ну ладно, тогда начнем с меня. Я - человек временно отпущенный, до конца августа, из мест лишения свободы, - Света вздрогнула, и уставилась себе под ноги, - В смысле, что последние одиннадцать, нет, вру, десять лет, я находился в подростковой колонии не особо строгого режима, в узких кругах именуемой родной и любимой школой. Ну а теперь, за примерное поведение, меня переводят в другую колонию, с трудно выговариваемым на трезвую голову названием Фармацевтический техникум.
- Так что же, для тебя вся жизнь - тюрьма? - подала, наконец, голос Света, чему Володя несказанно обрадовался.
- Ну, почему же, ся жизнь? Нет, жизнь прекрасна и интересна, а вот школа - это тюрьма, самая настоящая! Ну а, поскольку, первая обязанность узника - бежать, то я это и делал, при первой же возможности. Ну на кой черт мне сидеть на уроках, когда я преспокойно могу прочесть весь материал в учебнике?
- Ну, и как же ты ее закончил, с такими-то взглядами?
"Похоже, в ней просыпается любопытство! Еще немного, и она моя!"
- да относительно неплохо - всего пять четверок, - Света удивленно посмотрела на него, и он тут же добавил, - Правда, остальные - тройки.
Она рассмеялась, но тут же, видимо, одернув себя, вновь нахмурилась.
- И вот, теперь, хоть и на короткий срок, но я птица свободного полета, - в этот момент деловито зафырчал мотор стоящего неподалеку автобуса, и Володя быстро сменил тему, - Ну так что? Мы едем на рынок?
- Давай договоримся так, - Света впервые по настоящему улыбнулась ему, - Сегодня ты отправляешься домой, а завтра мы посидим в каком-нибудь уютном кафе, как ты и предлагал. Идет?
- Идет, - в душе Володя ликовал. Автобус тронулся, и покатил к остановке, - Когда мне за тобой зайти?
- Когда? - она ненадолго задумалась, - В два часа тебя устроит?
- Вполне!
Автобус открыл двери, и толпа, стоявшая на остановке бросилась на его штурм, стремясь занять сидячие места. Резко контрастируя со всем этим бедламом Света ровным шагом подошла к двери, но вдруг оглянулась, и как-то странно посмотрела на Володю. В этом взгляде было все - и тоска, и страх, и желание, и нерешительность.
- Только знаешь что еще... - с грустью добавила она, - Лучше бы ты не заходил. Для нас обоих было бы лучше... - и она вошла в автобус.
Володя повернулся, было, чтобы уйти, но сознание, вдруг, больно кольнула мысль: "Черт возьми! Я же не знаю ее адреса!" Пяток метров, отделявший его от автобуса, Володя покрыл в два прыжка, и пулей влетел в уже закрывающиеся двери, до смерти перепугав стоявшую у дверей бабку, которая, кажется, считала, что человек, вскакивающий в уже отъезжающий в автобус - ни кто иной, как чеченский террорист камикадзе.
- Света! - крикнул он так, что оглянулась не только она, но и большая часть пассажиров, - А ты в курсе, что я не в курсе, где ты живешь?
Она рассмеялась, в этот раз, даже не пытаясь скрыть свой звонкий, мелодичный смех, и видя это Володя продолжил ломать комедию.
- Вижу, что не в курсе, так что, не заставляй меня заставлять себя заставлять тебя говорить мне твой номер квартиры.
На этот раз прыснула не только Света, но и большая часть автобуса, включая и пожилого вида кондукторшу, которая, видимо, как раз собиралась поинтересоваться у Володи, собирается ли он оплачивать проезд, но решила подождать развития событий.
- Сороковая. - с улыбкой ответила Света.
- Молодой человек, - кондукторша, видимо, решила, что долг превыше всего, - Что у вас за проезд?
Деньги в Володином кармане, конечно же, водились, но платить четыре рубля за то, чтобы проехать одну остановку, он не собирался, все равно его высадят на следующей, пожелав чего-нибудь в духе "Чтоб ты поскользнулся", так что, дурака валять он решил до конца.
- А вы знаете, - обратился о к кондукторше, - Что наши пестициды - самые пестицидистые пестициды в мире, и западные пестициды никогда не перепестицидят наши пестициды по своей пестицидности?
Пассажиры ответили дружным хохотом, а кто-то даже зааплодировал, но вот кондукторша юмора явно не оценила.
- Вы мне не скороговорки рассказывайте, а предъявляйте, что у вас там за проезд.
- Где, там? - скорчил глупую мину Володя.
- Если нечего предъявить - выходите!
- Товарищ кондуктор, - нравоучительно начал он, - Должен заметить, что предъявляют друг другу что-то только братки на стрелках, а мы с вами, как нормальные, законопослушные граждане, показываем, пусть даже и кузькину мать! - автобус уже замедлял ход, подъезжая к остановке, - Кстати, о братках, посмотрите налево, видите двор, так вот, на дворе трава, на траве дрова, на дровах братва, у братвы трава!
Двери открылись, и Володя, проскользнув под рукой кондуктора, выскочил из автобуса под хохот и аплодисменты пассажиров, но что самое главное - ему аплодировала и Света, и выражением восхищения на лице, и все той же грусти в глазах.
***
Володя в нерешительности остановился перед дверью сороковой квартиры, потянувшись, было к кнопке звонка. У него, вдруг, возникло странное подсознательное ощущение, что если он сейчас позвонит, то что-то в его жизни изменится навсегда. Еще вчера, глядя на Свету в автобусе, он поймал себя на мысли, что смотрит на нее уже не так, как всего лишь пятнадцать минут назад, не как Дон Жуан на свою новую жертву, а как-то иначе. Какое-то новое чувство закрадывалось в душу - чувство, которого он раньше никогда не испытывал. Любовь?.. Нет! Во всякие телячьи нежности Володя никогда не верил. Нежность, привязанность... Нету их на белом свете! Верил он только в одну любовь - ту, что бывает в постели, когда родителей дома нет, ну а все остальное - ерунда!
"Ерунда ли?" - подумал он, но тут же отогнал от себя эту назойливую мысль. Не стоит задумываться над всякими философскими вопросами, типа "Что есть жизнь?", или "Что есть любовь, и есть ли она вообще?" - так проще жить, ведь любовь, как известно, приходит и уходит, а кушать хочется всегда. И Володя нажал на кнопку звонка.
На пороге возникла Света, одетая в прелестный топик и коротенькую, цветастую юбку. У Володи даже дух захватило - обычно, идущие с ним на свидание девушки одевали на себя либо как можно больше, чтобы показать свою вкус и то неимоверное количество нарядов, которым они обладают, либо как можно меньше, одеваясь для похода на дискотеку, словно на пляж, в маечки, больше смахивающие на верхнюю часть от купальника. Света же была одета просто, можно сказать, по домашнему, но выглядела в сотню раз лучше их всех, вместе взятых, о чем Володя неприминул ей сообщить, процитировав строчку из "Сплина":
- Ты красива, словно взмах
Волшебной палочки в руках
Незнакомки
Из забытого мной сна!..
- Спасибо, - ответила она, - Таких комплиментов мне еще никто не делал.
- Это лишь доказывает, - тут же подхватил Володя, - Что не с теми людьми ты общалась. Не ценили они тебя, хотя таких как ты вообще надо на руках носить, ни на секунду не опуская на землю! Хотя, таких, как ты, наверное, больше и нет...
Для него подобные сценки на первое свидание были в порядке вещей, ведь назвав умную красивой, а красивую - умной, можно добиться гораздо большего, нежели назвав их обеих своими именами, но в этот раз он чувствовал, что говорит истинную правду, нисколечко не приукрашая действительность.
- Света, кто там? - донесся женский голос из соседней комнаты.
- Это за мной, мама. Вернусь через пару часов. - Света захлопнула за собой дверь, и обратилась к Володе, - Ну, и в какое же кафе ты меня поведешь?
- Я поведу? - искренне удивился он, - Да я и живу то тут всего вторую неделю, и не имею ни малейшего понятия, что и где тут находится, так что, это не я тебя, а ты меня должна вести, так что, выбирай сама, какое кафе тебе больше по душе, или, какое тут поближе.
- Ну, какое мне больше нравится, я лучше промолчу, а вот ближайшее отсюда - это, пожалуй, небольшое придорожное кафе для дальнобойщиков, на Мочищенском шоссе. Километров десять отсюда будет...
- Замечательно, - с деланным спокойствием заявил Володя, - Значит, туда и идем.
- Ты ненормальный? - удивленно взглянула Света, - Я же это так, в шутку сказала!
- А я, что, думаешь, всерьез?
Она улыбнулась, напомнив Володе детскую песенку "От улыбки станет всем светлей", так как от этой улыбки у него потеплело на сердце.
- Ну, если никакого кафе тут нет, то пойдем просто погуляем по окрестностям, заодно и познакомишь меня с местными достопримечательностями, если они, конечно же, тут есть. Пойдем... туда! - Володя указал в наугад выбранном направлении. Север, юг, восток, запад, - не все ли равно, куда идти, лишь бы быть рядом с ней.
- Пойдем, - пожала плечами Света.
Какое-то время они шли молча, никто не решался первым начать разговор. Куда-то улетучилась даже дарованная Володе Богом болтливость. В конце концов он, чтобы сказать хоть что-нибудь, повторил свой вчерашний вопрос:
- Расскажи что-нибудь о себе?
И Света рассказала... Он узнал обо всех ее слабостях, об учебе в школе, где ее дразнили "Мокрой курицей" за привычку держаться особнячком ото всех, о родителях, которые всю свою жизнь пытались защитить свою доченьку от любых напастей из "внешнего мира", как реальных, так и вымышленных. Она оказалась вовсе не глупой и заторможенной, да и это свидание было у нее не первым, так что Володя никак не мог взять в толк, почему же вчера она так стремилась сбежать от него. А эта странная фраза: "Лучше бы ты не заходил. Для нас обоих было бы лучше..." Почему?
Но в одном Света держала все тот же тон, что и вчера. Она не позволяла Володе даже прикоснуться к ней, и когда в разговоре, сам того не замечая, он взял ее за руку, она отдернула ее словно от раскаленной сковороды.
- Я не набиваю себе цену, и грая на неприступность, - сказала она тогда, - И не стану угрожать тебе, что если такое еще хоть раз повториться - заеду тебе коленом куда положено, я просто уйду, и никакая сила на свете не сможет меня удержать! Не думаю, чтобы ты смог понять, почему я так поступаю, просто никогда и не при каких обстоятельствах не прикасайся ко мне!
Володя покорно кивнул головой. В ее словах он не сомневался. Такая девушка, как Света, действительно не стала бы набивать себе цену подобным образом, ей это просто было не нужно, а угроза потерять ее слишком пугала Володю, чтобы он осмелился предпринять еще хоть одну попытку, или расспросить ее. Давно уже были забыты все мысли о легком флирте и летнем романе, он уже и не задумывался над тем, есть ли на свете любовь, а просто знал это, не будучи в состоянии передать свои чувства словами.
Они провели вместе четыре часа, и выглядели после этого счастливейшими людьми на Земле, но все хорошее, как известно, когда-нибудь заканчивается - подошло к концу и это свидание, прекраснее которого в Володиной жизни еще небыло.
- Мы увидимся завтра? - спросил он, когда они подошли к дому.
- Конечно! Зайди ко мне часов в двенадцать... Нет, уж лучше я к тебе зайду. Чем меньше будут знать мои родители, тем лучше. До завтра. - и она повернулась, чтобы уйти.
- Постой! - сработал у Володи рефлекс Дон Жуана, - Я, как истинный джентльмен, должен проводить тебя прямо до квартиры, поцеловав на прощанье руку.
В Светиных глазах промелькнула все та же неизмеримая печаль, и Володя испугался, не сболтнул ли он лишнего.
- Извини, - печально ответила она, - Но галантным кавалером тебе придется побыть с кем-нибудь другим. Хотя, наверное, я бы очень этого хотела.... Но... В общем, все равно ты уедешь через месяц, а я опять останусь одна, чего я, собственно, и хочу. Так что, извини, до завтра... - и она скрылась в темноте своего подъезда, даже не обернувшись больше. Володя же еще долго всматривался в этот сумрак, словно в сумрак своей души, надеясь отыскать в нем ответы на свои вопросы... Но разве легко найти черную кошку в черной комнате?
***
Следующие три дня прошли для Володи, словно во сне. Каждый день, часов в двенадцать, к нему заходила Света, и они шли гулять. Не важно, куда - сам он уже давно перестал замечать красоты Пашинских окраин. Редкие березовые рощицы, по мере продвижения на северо-запад, в сторону Оби, до которой от Светиного дома было всего часа полтора ходьбы, плавно переходящие в густой сосновый лес, сама Обь, река-матушка, которой был обязан своим появлением на свет Новосибирск... Все это было невероятно красиво, но Володя мог любоваться только на свою спутницу, боясь отвести взгляд. Ведь, как известно, стоит отвести взгляд от прекрасного видения, и оно растает в воздухе. Да и сама Света тоже не сводила с него глаз, и будь он все еще способен трезво рассуждать - давно бы заметил это. Одного Володя так и не мог понять - причины той безграничной тоски, что иногда промелькала в ее прекрасных глазах. Впрочем, очень скоро ему предстояло узнать ее...
***
Тело сковывала боль, проникавшая, казалось, в каждую клеточку организма. Володя попробовал пошевелить рукой, но с удивлением обнаружил, что не может этого сделать. Руки словно бы небыло, а сигналы из мозга, приказывавшие сжать руку в кулак, уходили, казалось, куда-то в пустоту. Ответной реакции тоже небыло, только боль, разливавшаяся озером расплавленной стали по всему телу. Да и было ли оно, тело?..
- Доктор, - произнес совсем рядом взволнованный женский голос, - Кажется, он просыпается. Только что шевелил рукой.
"Значит, рука у меня все же есть..."
- Дыхание?
- Шестнадцать.
- Пульс?
- Сто тридцать шесть ударов.
- Замечательно. Если пульс есть, а уж тем более такой, то жить он будет, что вообще феноменально, с учетом того, что с ним произошло.
"А что со мной произошло?"
- Один кубик промидола, пожалуйста...
Что произошло? Володя не помнил. Он напряг память, стараясь по крупицам вытянуть из нее то, что мозг старательно пытался забыть, чтобы оградить своего хозяина от нового стресса. Воспоминания возвращались. Сначала пришло ощущение счастья. Счастье шло под руку со Светой...
Вечер. Чудесный вечер. За окном громко сверчат сверчки, раздавая друг другу комплименты на одним им понятном языке. Они со Светой сидят на диване, в квартире его бабушки, и оживленно беседуют...
"Стоп! Почему мы сидим у меня?" - новая волна воспоминаний, на этот раз более ранних, и без титанических усилий.
- Вова, я надеюсь, на тебя можно положиться? - уже в который раз спросила бабушка, - Я и уеду-то всего на пару дней, но все равно боюсь оставлять тебя одного.
- Да что ты?! Я уже давно вырос из того возраста, когда мог поджечь дом, играя со спичками. Езжай, отдохни от меня, оболтуса.
"Бабушке пришло письмо от какой-то ее бывшей сокурсницы, пригласившей всех на вечер встреч старых институтских друзей к себе домой. И это в шестьдесят-то с лишним лет?! Они же друг друга не узнают!"
...Оживленно беседуют...
"О чем?" - Володя ухватился за ускользающую нить рассказа самому себе о самом себе...
- Но почему? Чего ты боишься?!
- Я, ведь, предупреждала тебя, - со слезами на глазах воскликнула она, - Если ты попробуешь хотя бы прикоснуться ко мне, я уйду!
- Нет, не уйдешь! Ведь что-то гложет тебя! Чего ты боишься? Меня?!
- Да пойми же ты, я боюсь не тебя, а за тебя!!!
Она разрыдалась, и когда Володя, обняв за плечи, привлек ее к себе, она не сопротивлялась, и лишь повторяла:
- Проклята я! Проклята!
- Все будет хорошо, - шептал он ей на ухо, - Я здесь, все в порядке. - но эти слова практически не возымели эффекта.
- Знаешь, что... - она резко отстранилась от него, и смахнула слезы, - Я все тебе расскажу, а уж потом - тебе решать, как быть дальше.
Картинка на мгновение подернулась дымкой. Воспоминания снова уходили, подчиняясь действию промидола. Затем они снова вернулись, но, похоже, уже немного не те...
Ночь... Он выскочил из дома, и помчался, куда глаза глядят. Ему было все равно, куда и зачем бежать, главное - бежать, обгоняя ветер! Хотелось почувствовать свою силу и свободу, и мчаться по улицам спящего поселка, распевая песни. Она любит его! Она саама об этом сказала! Все, что она говорила о своем проклятье - не более, чем предрассудки, и здорово, что она смогла, наконец, выкинуть их из головы! Теперь все будет хорошо! Никто и ничто не помешает их счастью!..
Свет! Откуда-то появились мощные лучи света, но это был не дневной свет, вместе с которым приходит покой и душевное равновесие, а совсем другой, предвещающий приход чего-то ужасного, режущий глаза, парализующий волю и внушающий ужас. Володя обернулся, и успел увидеть надвигающуюся на него черную громаду...
Сознание в его черепной коробке сжалось в малюсенький серый комочек, дрожащий от страха. Он боялся вспоминать! Боялся, что вновь вернется ужас, пережитый той ночью.
"Стоп! Это было после... Мне нужно знать, что она мне рассказала. Здесь какая-то связь..."
Механизм поиска вновь заработал, и сознание послушно открыло перед ним новую ячейку памяти.
- Первый раз я влюбилась, когда училась еще в шестом классе, - рассказывала Света, - Он был на два года старше меня, и для него я была, собственно говоря, не более, чем игрушкой, просто маленькой девочкой, с которой можно было поразвлечься... Впрочем, я тогда, увлеченная новым для себя чувством, не понимала этого. Еще бы! Он был атлетом, каждый день посещал спортзал, и, как мне казалось, был самым крутым и модным парнем в нашей школе. Для нашей шпаны он был авторитетом, так как к тому времени имел даже привод в милицию, уж не помню, за что, но, кажется, за что-то серьезное. Помню, как однажды мы сидели у него дома, и я с восторгом наблюдала, как он поглощал водку стаканами. Потом он предложил выпить и мне, и я, дура, согласилась. Что было потом - помню очень мутно, но отделалась я достаточно легко, видимо, у него не хватило наглости лишить невинности 14-летнюю девочку, однако то, как он учил меня целоваться, помню отчетливо...
На следующий день, по пьяни, он выпал из окна!
Потом, через год с небольшим, я вновь влюбилась. Теперь уже это был мой одноклассник... Ну как у пятнадцатилетнего парня мог случиться разрыв сердца, всего чрез пару часов после того, как он поцеловал меня?!
Обо всем этом я рассказала своей лучшей подруге, которая, конечно же, уверила меня в том, что все это - не более, чем совпадения, ну а чтобы убедить меня в этом, предложила мне провести эксперимент. По ее совету я выбрала самого отвратительного парня из всей школы, и однажды, после занятий, подкараулив его одного в раздевалке, крепко поцеловала его в губы, сказав, что очень давно по нему сохну. Бедняга просто ошалел от подобного обращения, но еще больше ошалела я, когда на следующий день его нашли на улице, абсолютно голого, с полусотней ножевых ранений.
Света вновь расплакалась, уткнувшись лицом в Володину рубашку.
- Теперь я боюсь даже близко подходить к парням. Словно бы, сама Смерть ходит за мной по пятам! Пробовала об этом кому-то рассказать - все смеются, говорят, что я спятила...
Они проговорили тогда до поздней ночи. Володя убеждал ее, что все случившееся - не более, чем совпадения, что с ним-то не случится ничего, и никому и никогда, даже самой Смерти, он не позволит разлучить их, а потом, когда она ушла, поцеловав его на прощанье, он выскочил из дома, ощущая, как поет его душа, а руки сами рвутся одним взмахом вознести его до небес. Он бежал довольно долго, не зная, сколько, и где, а потом за спиной, вдруг, возник этот режущий глаза яркий свет. Володя обернулся, за секунду до того, как его тело подбросило в воздух, чтобы затем, со страшной силой ударить о мостовую, и успел рассмотреть несущийся прямо на него многотонный "КАМАЗ", и перекошенное ужасом лицо водителя. Затем он ощутил мощный удар, когда грузовик врезался в него, круша и перемалывая кости, ощущение полета, и новый удар, теперь уже об асфальт. Уже теряя сознание, он услышал визг тормозов и грохот, а затем наступила темнота.
***
Володя открыл глаза. У его кровати сидела, подперев кулачком голову, изрядно осунувшаяся и заплаканная Света.
- Светик, - тихо позвал он, и она тут же, подняв глаза от пола, посмотрела на него.
- Ты жив!.. Это все я виновата... - голос ее звучал тихо и сдавленно. В нем еще чувствовались отголоски недавних рыданий.
- В чем виновата? В том, что я жив? - он изобразил на лице некое подобие улыбки, пытаясь хоть немного оживить ее, но выражение ее лица осталось неизменным, - Да не переживай ты так, Светик! Все будет в порядке. Врачи говорят, что я поправлюсь...
- Это я во всем виновата. - упрямо повторила она.
- Знаешь, за те два дня, что я, валясь здесь, считая мух на потолке, у меня была уймища времени, чтобы все обдумать. Знаешь, кто ты? Ты - карающая рука богов! Ты Немезида! Давай рассуждать логически. Ты говорила, что твой первый возлюбленный за свой короткий век даже в милиции успел побывать, не так ли? А на счет остальных ты ничего такого не припомнишь?
- Ну, второй проблем с милицией точно не имел, а вот третий, который подопытный, состоял на учете в психиатричке. Поговаривали, что он буйный какой-то, что даже кидался на кого-то. Вообще, много про него слухов ходило...
- Вот видишь! И я, мягко говоря, тоже не безгрешен. За мной числится много чего такого, о чем я даже вспоминать не хочу, но все это в прошлом - теперь я стану другим, во многом, между прочим, благодаря именно тебе. Но ТАМ, наверху, обо мне, должно быть, не забыли, и эта кровать - мое наказание, которое должно послужить мне уроком, и стартом к новой жизни. Так что, за меня можешь не волноваться - все будет в порядке.
- И ты не сердишься на меня? - неуверенно спросила Света.
- За что? - искренне удивился Володя, - Ведь ты же не виновата, что обитатели Олимпа избрали тебя для такой, мягко говоря, неприятной миссии?..
После еще десятка подобных аргументов Света, наконец, сдалась, и немного оживилась, поверив в то, что все и в самом деле позади. Она просидела у Володиной кровати с пол часа, а потом, сославшись на то, что даже не сказала своим родителям, куда отправилась, собралась уходить.
- Ты придешь завтра? - спросил Володя.
- Конечно! - улыбнулась она.
- Ну, тогда поцелуй меня на прощанье, и бегом домой, пока твоя мама не вздумала отправить национальную гвардию на твои поиски, - видя Светино замешательство, он тут же добавил, - Не волнуйся, для меня уже все позади, а о твоей роли Немезиды можешь теперь позабыть. Никто больше не погибнет от твоих ласк, разве что от моей ревности, ведь я тебя никому и никогда не отдам.
Окончательно успокоившись Света чмокнула его в щеку, и, взяв со стола свой пакет направилась к двери, но бросив прощальный взгляд на Володю, застыла на месте. Его лицо приняло синюшный оттенок а глаза выкатывались из орбит. Он безуспешно пытался ухватить ртом хоть глоток воздуха, или, хотя бы, позвать на помощь, но вместо этого из его легких вырывался лишь громкий хрип.
Света пулей вылетела из палаты, и своими криками о помощи поставила на уши всю больницу, но ничего поделать уже было нельзя. Свидетельство о смерти гласило: "Смерть от спонтанного пневмоторакса, спровоцированного болевым шоком от травмы". Володи не стало...