...Девяносто восемь... Перегнуть квадрат по средним линиям и перевернуть его... перегнуть по средним диагоналям и снова перевернуть... надавить в центр и собрать все четыре уголка вместе, сгибая по намеченным линиям... положив глухим углом кверху, отогнуть спереди две нижние стороны к центральной линии... перегнуть вниз верхний треугольник... отогнуть согнутые стороны... потянуть кверху один слой бумаги, сгибая его по указанным линиям... спереди и сзади согнуть нижние боковые стороны к центральной вертикали... обе "ножки" согнуть наверх и немного в стороны. проверьте их положение и опустить вниз... вогнуть обе ножки внутрь по намеченным линиям... получились шея и хвост... на шее вогнуть внутрь головку. опустить крылья вниз до упора и немного расплющить "горбик" спины между ними, немного потянув крылышки в сторону... ...Девяносто девять... Он делал бумажных журавликов... Потому что больше ничего не мог сделать... Перегнуть квадрат по средним линиям и перевернуть его... Все что ему оставалось делать: верить... И делать журавликов, вкладывая в каждого из них частичку веры в то, что все будет хорошо... перегнуть по средним диагоналям и снова перевернуть... Он делал их не для себя... Хотя... его жизнь прочно связана с жизнью другого человека невидимыми нитями любви... Самыми прочными на свете... Что будет, если оборвется ниточка? Если не останется ничего, что будет удерживать ее Там, на другом конце? Никто не может знать заранее... Делая для нее бумажных журавликов, он делал их прежде всего для себя... Потому что не хотел ее отпускать... надавить в центр и собрать все четыре уголка вместе, сгибая по намеченным линиям... Он делал бумажных журавликов... пальцы жили своей собственной жизнью, сгибая линии, превращая квадратный кусочек бумаги в маленькое чудо... Можно ли, сложив тысячу маленьких чудес, получить одно большое, но самое-самое важное - жизнь? положив глухим углом кверху, отогнуть спереди две нижние стороны к центральной линии... Жестокая память услужливо подкидывает воспоминания, не давая забыть ни на мгновение... Он с детства не любил больницы... Возможно, он их боялся. Больничный запах боли, почти осязаемо витающей в воздухе, безликие коридоры лабиринта между жизнью и смертью, в котором так легко заблудиться... Он старался избегать больниц, но... в тот день он не мог не прийти... Он шел по длинному больничному коридору, скользя отсутствующим взором по идущим навстречу людям... Она лежала в палате реанимации, а его туда не пустили. Тогда, глядя на ее хрупкую фигурку, прикованную к постели, через стекло, он пообещал... С того дня он делает бумажных журавликов... перегнуть вниз верхний треугольник... Иногда ему казалось, что она рядом с ним... Она приходит, садится рядом, легонько проводит кончиками пальцев по щеке... И дает ему обещание... Обещание в ответ... смешно... Возможно, ему просто очень хотелось в это верить... Верить в то, что она исполнит свое обещание... Обещание никогда больше не расставаться... отогнуть согнутые стороны... Болели глаза... Немного дрожали от длительного напряжения руки... Но все это было неважно... Когда у тебя есть к чему стремиться... Особенно, если цель такая, какая у него... потянуть кверху один слой бумаги, сгибая его по указанным линиям... Он прерывался только ненадолго... Звонил в больницу, узнавал о ее состоянии, иногда приходил туда снова, и подолгу смотрел на нее через стекло... спереди и сзади согнуть нижние боковые стороны к центральной вертикали... Он делал журавликов в метро, когда ехал к ней... и когда ехал обратно... Не обращая внимания на удивленные взгляды других людей... обе "ножки" согнуть наверх и немного в стороны. проверьте их положение и опустить вниз... Он перестал отвечать на звонки, потому что это отвлекало его от работы... Самой важной работы в его жизни... Ему не нужно было фальшивое сочувствие: он делал журавликов... для нее... вогнуть обе ножки внутрь по намеченным линиям... получились шея и хвост... Иногда ему казалось, что все напрасно, что он не успеет... Тогда он звонил в больницу... И сказанные безразличным тоном по телефону слова: "Состояние стабильное" - возвращали ему надежду... на шее вогнуть внутрь головку, опустить крылья вниз до упора и немного расплющить "горбик" спины между ними, немного потянув крылышки в сторону... За окном все увереннее заявлял о своих правах день... День... Он не спал уже несколько дней... Он делал бумажных журавликов, исполняя обещание, данное самому дорогому человеку... девятьсот девяносто девять... Руки отработанными до автоматизма действиями складывали последнего журавлика... Голубого... Цвета неба... Тысяча... Наконец-то он закончил! Теперь она не умрет! Неумретнеумретнеумрет... Он собрал всех журавликов и пошел в больницу... Он бежал по улице, подгоняя себя: быстреебыстреебыстрее... И только спеша по больничным коридорам, ему пришлось замедлить шаг... А ее... ее не было в реанимации... Значит все хорошо!!! Значит ее перевели в обычную палату! Радость затопила его мысли... И не было возможности выразить то, что он чувствовал в этот момент... Разве можно втиснуть в узкие рамки слов солнечный свет и радугу звуков? Но где же она? И почему врач виновато отводит взгляд, медля с ответом на этот вопрос: - Мне очень жаль... Сегодня утром она умерла...
Он не помнил, как улаживал все формальности, не помнил похорон...
Он просто пришел домой, открыл окно и выпустил всех журавликов, а потом... потом шагнул вслед за ними...
Осталось на столе короткая записка: "Я помогу тебе исполнить ТВОЕ обещание" ... Ревели сирены машины скорой помощи, мчавшейся по срочному вызову, собиралась вокруг безжизненного тела толпа пытавшихся казаться небезразличными людей... А ветер еще долго носил по улицам города бумажных журавликов...