Двери были раскрыты настежь, и полая темнота, что заполняла все внутреннее пространство, звала и манила к себе, тащила через порог и угрожала.
Этот сладостный зов был невыносимо горек, потому что моих сил уже не оставалось, чтобы сопротивляться ему. Я хотел развернуться и уйти, оставив позади этот пронзительный взгляд, эти руки,... но темнота не собиралась отпускать меня.
Нет, она прижимала меня к груди своей, убаюкивала и улыбалась мне. Господи, как же трудно просто пожелать, и сделать свой первый шаг. Шаг назад, или шаг вперед - не будет иметь никакого значения, потому что он уже сделан. Если все было бы так просто, то я прямо сейчас отрину сомнения, отрину и уйду.
Но мои ноги словно приросли. Они не двигались, чтобы я не делал. Я уже начал было кричать, но и крик умер в горле, даже не зародившись. Двери. Они были раскрыты, и желали, чтобы я вошел. Неважно, хочу ли я того же, или нет, поскольку меня уже затянуло внутрь этого водоворота.
Медленно ступая, медленно и осторожно, я приготовился к неведомой пока опасности, надеясь смутно, что простым испугом все и ограничится... Мне стоило получше посмотреть вокруг, прежде чем так глупо помышлять о побеге.
Рядом со мной стояли прислужники в темных мантиях, в руках их были кубки с вином... я хотел думать, что это было вино. Они с улыбкой смотрели на мое изумленное лицо, и тихо посмеивались надо мной. Должно быть, я напоминал букашку, ползающую по стенкам сосуда, и не могущую вырваться наверх. В их глазах я увидел только это. Не души, не жалости. Холодные, каменные изваяния, поставленные для охраны собственных заблуждений.
- Ещё один птенец нашел наше гнездо, - насмешливо сказал один из них - но птенце стоило бы знать, что в доме могут быть воры.
Послушники дружно засмеялись, продолжая разглядывать меня, и тихо перешептываться между собой. Я же, затравленно отступил назад, и глазами дикого зверя пожирал увиденное.
-Птенец испуган - уже более дружелюбно продолжил послушник - и страх его понятен мне. Но что же ты за создание,- спросил он с подозрением - что может столь долго противиться Зову?
- Я не знаю, кто вы, и знать не хочу. Я не помню, как оказался здесь, я не знаю... - я тяжело сглотнул и бросил взгляд на двери - как оказался здесь. Но если вы...
- Птица выпала на землю - заметил послушник с таким видом, будто бы это все объясняло - но она совсем немощная и больная....
- Вина сюда! - приказал он, и кубок тут же оказался в его руке. Кто его поднес, я так и не смог увидеть.
Он подал вино мне, внимательно изучая каждое мое движение. На его пальце я заметил дорогой перстень из бирюзы. Обреченно приняв предложенное, я застыл, не решаясь сделать глоток. Это заметили те, кто служил в этом храме, я и почувствовал на себе их презрительные взгляды.
- Птица не должна бояться змей - с легким укором заметил мой собеседник - что пугает тебя?
- Я...я сказал уже, что не знаю, кто вы такие, и что это за церковь - я с вызовом посмотрел на него - что вы от меня хотите?
Кубок в моей руке начал нагреваться. Поначалу лишь легкое тепло, затем уже словно печь, и наконец мои пальцы разжались, обожженные. Кубок упал на пол и со звоном прокатился по каменным плитам. Вино растеклось на полу, став похожей на лужу крови...похожей ли?
Послушники неодобрительно покачали головами. Мой собеседник сощурился и пристально посмотрел мне в глаза.
- Ты подозреваешь меня? - с угрозой спросил он - как ты можешь подозревать того, кто никогда не хотел причинить тебе вреда?
Он картинно схватился за голову и направил на меня палец с перстнем.
- Вот! Вот! И это все, что я получаю за заботу о тебе! И такова твоя благодарность?! - в его голосе гремел гром и молнии сверкали в его глазах.
- Но я не знаю тебя! - слабо попытался возражать я - почему ты так кричишь на меня? Что тебе от меня нужно? - я не выдержал и перешел на крик - зачем ты издеваешься, как над каким-то ничтожеством?
Он фыркнул в ответ и сложил руки на груди. Послушники зашушукались, наклонившись, друг к другу.
- Что-то птенец слишком любопытен - небрежно бросил он - это может его убить.... - мне не понравилось, как это прозвучало в его устах. Я вскинул голову и посмотрел прямо ему в глаза.
- Ты угрожаешь мне? Снова? Доколе буду твои пустые слова, послушник?
- Ты можешь считать так, как хочешь, но не думай, что так будет продолжаться вечно. Ты в месте, где темные боги взывают о крови, не забывай этого.
- Боги пусть занимаются своими делами - зло ответил я, начиная терять терпение - меня они не касаются совершенно.
-Ты так думаешь? - осклабился послушник - ты действительно думаешь именно так?
- Да! Да! Я именно так и думаю! - заорал я, теряя последние крохи самообладания - меня не волнуют не ты, не твои божки. Оставьте меня в покое!
В ответ на это, он лишь пожал плечами, как бы говоря " Извини, но это выше моих сил ". Затем он подошел ко мне, и положил руку на плечо.
- Брат мой - вкрадчиво начал он - позволь мне убедить тебя. Видишь ли, то, во что веришь ты, и то, во что верим мы, это одно и то же. Возможно, это разные стороны, но медаль, тем не менее, все равно едина...
- Ложь! - я скинул его руку и с ненавистью посмотрел на него - тьма никогда не была моим другом!
-...И поэтому, - продолжил послушник, словно ничего не случилось - мы служим одним целям, и вера наша не делится на светлое и темное. Подумай, брат мой, что ты хочешь? Может быть, твоя вера недостаточна, чтобы сотворить это?
- Хватит мне этих разговоров про веру - процедил я сквозь плотно сжатые зубы - вы, которые не во что не верят. Не верят, потому что иначе этого храма не было бы здесь - я воздел руки, как бы обводя ими все строение.
Где-то в глубине блеснула вода в чаше. Под куполом раздалось пение голосов, и среди них я узнал свой собственный.... Я вскрикнул... и очнулся.
Я лежал на земле перед Черным Храмом. Пожухлая трава с трудом скрывала наготу камня, который пробивался сквозь мертвый полог. Двери храма были закрыты, и заколочены. Он был давно заброшен и забыт.
Ветер свистел в разбитых стенах, остатки алтаря в глубине жалобно скрипели жестью, да где-то под полом пищали крысы. Само здание было перекошено и почти полностью разрушено. Над ним свисали к земле сталактиты, угрожая упасть и раздавить его жалкий труп.
Темно было в пещере. Тихо и сыро. Не было послушников, не было голосов. Только мое воображение рисовало картины, недоступные другим. Но вдруг я увидел перед порогом, у дверей, позеленевший кубок. Рядом с ним по земле растекалась лужа вина. И была она такой же, как моя кровь. И тут же, по какому-то неведомому сигналу, зазвучали голоса около алтаря. Они пели и восхваляли, танцевали и пили. И среди них стоял я. Одетый в рваную тогу, я поднял голову, и взгляд из прошлого, встретился со мной настоящим. И во взгляде этом, не было ничего, кроме холодной пустоты.