Мне не грустно. Мне не плохо. Я не пыталась умирать. Мне нравиться жить, хоть и в таком низком качестве. В голове звучит этот голос. Он странный такой, как будто не знает, что я его слышу. Говорит там у меня в голове сам с собой.
Стою в метро на перроне и плачу. Мне смешно, стараюсь смеяться. Как жаль, что пришла осень и мои слезы невозможно прикрыть очками. Гнусная осень в этом году, прямо как и музыка, которая становиться все более невнятной и мне совершенно непонятной. Октябрь. Я ненавижу смотреть на небо в этом году, наверное, потому что его вовсе нет, этого проклятого неба. Сплошные облака. Поезд проноситься мимо с выключенным светом. В депо. Он едет отдыхать. Груда металла, которую поработили. Интересно, все, что люди сотворили правда столь безжизненно? Тереблю в руках ручку от зонта. На замшевые туфли падают крупные капли. Удивительно, я не намокла на улице, а теперь промочила ноги собственным зонтом. Вот таковы реалии этого подлого мира. А есть ли рай на земле? Меня даже не интересует тот, что там на небесах. Просто хочу знать, где собаки могут видеть в красках окружающий их мир.
Настоящие вещи не кстати для меня... Постоянно. Вот и ты тоже был совсем некстати. Ну и к черту тебя. Я сама не уверена, что я сама кстати в этом мире. Жаль, что нет молний. Хочется августа с его проливными дождями и молниями. С его еще летней прохладой, когда в дожде можно спрятать свои слезы. Но в августе я еще была счастлива... Вроде бы. Мы с тобой смотрели глупые комедии. У тебя жизнь была столь же безоблачной как и моя. Нет работы, проблем, есть только счастье, которое некуда девать, которое может в больших количествах свести с ума. Ты любил сравнивать мои светлые волосы с рожью, с солнечными искрами, с шелком. Теперь они цвета старого пергамента. В этой темноте октябрьского дня все тускнет и блекнет. Так и мы с тобой: поблекли и потускнели, а все, что между нами было я превратила в пепел. Руками провожу по мокрому зонту и терпеливо жду следующего поезда. Кажется, он и не приедет вовсе, так же как и ты сегодня. А мне все равно. Все равно, что ты вчера поднял на меня на голос, потому что тебе не понравилась та я, которая живет своей жизнью без тебя. Я - ветер, я - стая птиц. Ты - камень, который навсегда обречен стоять на месте. Тебя нужно тащить вперед, чтобы ты понял, что мир широк. Что стоит выйти на улицу, оторвавшись от тех истин, про которые тебе рассказывают герои фильмов, и увидеть, что сам в силах создавать и творить. Я писатель. Мои книги пока никому не интересны. Возможно, потому что я их еще никому не показывала кроме тебя... Но и ты не стал ничего читать. У тебя всегда не было времени. Не было времени на меня и на моих маленьких человечков, что живут на страницах моих книг... Вот так мои маленькие человечки и нашептали мне, что ты чужак в моем мире... В нашем мире. Нереальном...
Тебе нравилась я спокойная и томная. Но это была не я, честное слово. Просто я случайно при первой встрече попала в тот образ, который мог тебя заинтересовать. Я была слишком одинока... Ты был мне нужен как трость для гордого старца. Но стал не нужен, когда я поднялась. Прости. Но обстоятельства играли в мою пользу. Наступил сентябрь. Больше не лился тот теплый дождь и запах мокрого сена перестал радовать... Поблекло. Началась работа. Та, которая требует самозабвенной отдачи. Кто - то в голове просил меня остановиться... Не подниматься столь быстро. Но и ты начал меняться. Даже лицо твое стало иным. Появилась странная линия между бровей. Похоже, ты хмурился. Я стала привыкать. Но потом ты на мой смех бросил короткое "Кто ты"? А я ответила, что это я. И про себя знала, что такую меня ты не примешь. Но мне и не хотелось. Я встала и окрепла. Старец... Я - веселая и настоящая тебя не устраивала.
До сих пор помню это слепящее солнце. Ты закурил и сказал, что за углом дома, что стоит напротив твоего, начинается рай... Мне нравилось это в тебе. Ты мог говорить со мной о "странностях". Я мечтала о своем собственном садике, где среди прочих цветов будет расти самая прекрасная роза, которая олицетворяла бы наши чувства. Но нам не суждено было вырастить этот сад. Одинокое кафе, в которое ты постоянно приглашал меня, стало тюрьмой. Ты говорил: "Эта официантка явно на меня запала". Я в знак согласия качала головой и отпивала кофе... с алкоголем. Не люблю чай... А ты его просто обожал. А еще ты любил себя. Постоянно хотел, чтобы я ревновала. В конце концов я начала делать вид, что порой тебя ревную. Сарказм. Такова я. Я простила тебе многое. Даже разбитую гитару. Я нашла ее у себя на чердаке. Светлое дерево, мягкие струны, а я не умею играть. Ты устал. Начало октября. Темно на улицах и мокрый асфальт. Ты прилег на мягкую кровать, закрыв глаза. Лег прямо в одежде и прошел по светлому ковру прямо в своих старых кроссовках. Мокрые грязные следы уже начали впитываться в светлую шерсть... А я проводила пальцами по этим мягким струнам, пытаясь услышать песню гитары. Ты не говорил "Перестань". Ты открыл глаза, подошел ко мне и взял гитару за ее стройную шею и ударил ею о блестящий паркет. На нем до сих пор видны следы от раненной гитары... Гитара разошлась на двое... Будто кто - то разрезал сочное яблоко на две половины. Я так и сидела на полу, смотря на тебя. Улыбнулась какой то дикой улыбкой. Тебя я такая не нравилась... А ты разонравился мне... Твое брюшко и твоя челка, которую ты постоянно смахивал на бок. Все это я сожгла в огне. Твои фотографии исчезли в жарком огне в пылающем камине. Они со свистом превратились в горстку пепла... Я сказала, что мне пора лететь. Что мне больше не нужна опора. Я забыла его... Забыла тебя. И снова одна. Стою и жду своего нового поезда. А вот и два ярких глаза, мчащихся навстречу людям на перроне. Прощай! И пусть твои ангелы не плачут больше по мне. Серый октябрь уже поглотил во мраке все, что между нами было...