...Наверно.

С неторопливой грацией трамвая, проходит жизнь и снова умирает,

наверно в этом нет большой беды

"Аквариум. XXII век"

Он родился в Запорожье, 1950 году, в родильном доме N3, во втором отделении, в конце солнечного и теплого месяца мая. Его мать, Тихая Антонина Ивановна, отец Петр Николаевич Попандопулас. По радио передавали речь тов. И.В.Сталина, а в газете "правда" писали о "передовиках и рекордах". Так что никакого события, ни на кого, его рождение не произвело. Ни на кого кроме его родителей, конечно. Его биографию наверно нужно начать с разговоров "Ну должен же у вас родиться...". Должен? - Возможно! Все так и вышло. "Должен смочь" - говорили ему, когда он рождался; то есть, не ему говорили - а матери, потому, так как за ним способности понимать, что он там должен, не подразумевалось. И он, как и положено родился нормально. Он должен был расти: - и он рос, прибавлял в весе, демонстрировал способности. Он должен был обучиться ходить, говорить, понимать, уметь - все шло своим путем. Прошло 7 лет. И однажды осенью 1957 года, он пошел в школу (можно дописать: спонтанно). Это был солнечный сентябрьский день. Он был маленький человечек; Был одет в неудобную школьную форму. Мать вела его за руку, он прижимал к себе огромный букет слабо пахнущих цветов, и все вокруг было светлое и чистое, и рассказать об этом, ровно - как и запечатлеть для себя, он так и не смог. Он сильно бы задумался, взявшись рассказывать; и в конце, описывая разреженную толпу школьников и родителей, по приближении к двухэтажному П-образному зданию школы, он бы замолчал... Первые классы прошли для него незаметно; почти без следа для биографа. Он вошел в среднюю школу: с книжками, друзьями, нелепыми мелкими авантюрами, прощаемыми глупостями. Он должен был с целью исполнения долга, как и всегда: знать, понимать и быть. Прошло еще 6 лет: соответствовать, находить, иметь, думать. Это был следующий возраст. Возраст первой любви. Прошло еще немного, незаметного времени. Он с отличием сдал выпускные экзамены за 10 класс, и устроился работать клерком на завод управление турбинного завода. Пришел как-то жарким летним днем, в отдел кадров (помещение с затхлым запахом сухих пожелтевших дел и опустевших взглядов). Сам цех представлял собой трехэтажное, не очень опрятное, панельное, и печальное задним числом; здание, с рабочими, проблемами, станками, вентиляцией, и бесконечным колесом планов, в нем он и стал работать. В 1968 году Родина вяло вспомнила о его долгах, невзрачным серым бумажным листиком, который ему, молча отдала мать. К его счастью, по причине крайней запутанности собственных дел и содействию отца, Родина тут же о них забыла. Завод стал для него всем. Он стремился быть полезным востребованным сделать что-то. По первоначалу, конечно, большое - главное, и только потом, перешел к полезному здесь и в данный момент. Неожиданно удачно, начался его карьерный рост. Но, не это волновало его. Было лето, он много ездил за город к невесте. Вокруг всё расцветало и буйно заплеталось: смешанный лес, теплый светлый песок, дорожки, глубокое озеро, долгие разговоры. Таким цветущим и цветным, всё и осталось навсегда в его воспоминаниях. К этому времени (июль, 1971 года) он уже поступил на Архитектора в Киевский Политехнический Университет, и осенью уехал в Киев с молодой женой, Любой. Учился, работал, окончил университет с красным дипломом в 1976 году, но не стал продолжать образование. Он был должен: нести, сопереживать, делать, ждать. Новое назначение от заводоуправления. Участие в делах, в которых он с сомнением бы согласился участвовать, если бы они происходили с кем-то из его друзей. Ведя аккуратно и прибыльно эти дела, он с изумлением и страхом чувствовал, как медленно содрогается и навсегда уходит из-под ног глупых людей, социальная почва; вовсе любая почва. Люба родила второго ребенка. Девочку назвали Настя. Наступил 1986. Они переехали в Москву, купили квартиру на Моховой. Он стал терпеливо и скрупулезно: искать, находить, опять "быть должным", на этот раз степенным, богатым, и вновь воскреснувшим - "нам". И он отдавал это долг, то есть: был, знал, понимал, находил, имел, искал, поднимался, тревожился, проходил мимо, терял, будучи степенным и обещающим. Люба исчезла из его жизни, взяв с собой Машу и Настеньку. Рухнула страна, давшая ему жизнь. Изменилось все. Давным-давно исчезло в небытие мелкое завод-управление, как и сам завод. Миф становился новым центром его жизни, и этим центром становился он сам. Влияние, должность, невиданный бизнес (когда твои дела идут в гору, а бывшие знакомые неожиданно остаются вокруг и внизу). Радующий рост и уважение. "Бизнес-с". Так все и шло... Пока, наконец, рядом с ним не оказались вдруг, блеклые личности санитаров, с небольшим оранжевым ящиком, с белым крестом; Санитары были вызваны после одной из встреч. В больнице он медленно приходил в себя после приступа с сердцем, и понуро смотрел на стену, склонив благородную седую голову. Утром, 23 сентября, года 2006, он понял: "что должен что-то отдавать внукам, и своим детям. Казалось бы, что им еще нужно..." Он подумал - "Чего ему самому не хватало в прошедшие 56 лет его жизни? Чего было мало? ". "Чего бы хотелось еще, и все равно упущенное не вернуть никакими "еще"? Не хватало любви". Он отдавал долги, но, оглянувшись назад на все свою жизнь, на 56 прожитых лет, как-то увидел,- долги он отдавал скорее не близким, а ими же; еще благо, что они смогли, не без его усилий, подняться по социальной лестнице вверх. "Видимо что-то прошло мимо? Что?" Потом все эти мысли ушли как-то, само собой. Так всегда бывает с этими мыслями, когда они соревнуются за умы, с колоннами танков на проспектах и толпами обездоленных демонстрантов, переходящими от антивоенных плакатов к погромам и грабежам; а у тебя много денег и обязательств. Так прошло еще 14 лет непрерывного роста и расширения его дела, - и все изменилось еще раз. Настя занималась каким-то своим искусством. Он не вникал, был дважды у неё в гостях; в маленьком, небогатом домике, где-то на окраине, ни чего не понял, кроме того, что это все-таки лучше, чем у многих. "Что за мир вы строите отец?" спрашивала у него Настя "Все направлено на выращивание из людей, стада упрямых необразованных баранов, бараны ничего не могут увидеть, сделать!" - когда они пили чай на маленькой кухне, в её домике. "Зачем им?" отвечал он ей. "Мы все желаем лучшего, чем существующий порядок жизни, для того, что бы этот порядок наступил, нам надо самим быть лучше " - процитировал он ей в ответ, однако на этот раз, вспомнив прошлогодние события и их разрешение, почувствовал какую-то неубедительность такого подхода. "Природа всё одно, возьмет свое" добавил он подумав. Его состояние росло. Теперь он не мог представить: что, или кто, его мог бы напугать, - действительно не мог. Еще одна (или две?) страны, оставшиеся от его Родины, канули в лету, разбившись, словно зеркало, на множество злобных и глупых осколков, застрявших в сердцах у сотен тысяч людей. Он уже почти взял портфель премьер министра СУПа (Системы Управления гражданских Прав), много знал, а мог теперь практически всё, и везде (Как шутили: "Кроме метро и юго-востока"). Его поддерживала "Свободная армия" (нечто вроде переросшей себя мафии, купившей ЧОПы, страшной и бестолковой), благо там оставалось полно людей, помнивших и другие карты (и другой расклад, да не один). С опозданием защитился - не почувствовав ни вкуса, ни смысла. Он окончательно разбогател... Но однажды настал день, и... его не стало. (Несколько дней он умирает от инсульта, в окружении врачей, пока, не нажимают кнопку). Кроме обычного: "На неделе еще разговаривал с ним, а теперь..." все, особенно родные, недолго погоревали, и занялись дележом. Не стало неожиданностью, что он оказался довольно известен, что его книги, вошли в сноски к популярным московским учебникам, как приложения к лекциям о политологии. Остался его бизнес (торговля азиатской рабочей силой), которым должно было управлять. Его знали очень известные люди. Теперь никак нельзя было сказать, что всё, что мог - он уже сделал. На его личные дневники, личности с угловатыми головами, наложили пломбы: "понимаете это вопрос жизни для всех; для тех, кто жив; ему-то это совершенно не важно... пропаганда". Естественно нельзя рыться в том, во что верил, почему похоронен на лучшем кладбище, как в его владении оказались несколько сотен гектаров приграничной пригородной земли. Чем занимаются его дети, друзья; и почему - в какой стране он родился? Он начал жить теперь уже в виртуальном своем качестве. И... по-прежнему остался должен: быть патриотом, иметь нажитое головой и руками состояние, нести эстафету молодым поколениям и отдать все силы для... Причем множество посторонних людей, одолжили исполнением этих его подвигов - продолжением его нового существования. Вот так...