Село Выселки в Саратовской губернии достаточно большое, аж пятьдесят дворов. Хозяйское поместье далеко, да и хозяин рачительный, крестьян не губит зазря. Так что большинство семей в нем зажиточные, в том числе и четыре семьи, что живут на отшибе со стороны тракта: Соколовы, Ивановы, Петровы и Сидоровы. Постоялого двора в селе так и не появилось. Поэтому, если путник и остановится в селе, то в одном из четырех домов, дальше никто не заглядывает.

    Весной как всегда работы невпроворот. Снег уже давно сошел, земля хозяйской руки просит. На поле ходят почти всей семьей. У Соколовых в доме обычно остаются только Аня, которой только два годика будет, и семилетняя Катя, которая должна за ней приглядывать. Остальным всем найдена работа по возможностям.

    Путники редко приходят на постой определяться днем, но и такое тоже бывает. Вот и на этот раз, когда дело шло к полудню, по дороге со стороны Саратова шел путник. По его одежде можно было определить, что идет он издалека. Дело было даже не в том, что одежда у него поистрепалась, сколько в том, что большей своей частью она была необычного для русских мест покрою. Путник возвращался в родные края из далекой Поднебесной (так называли местные жители свою страну). В Китай его привели поиски знаний о предмете его грез, о магии. Сам он обладал кое-какими способностями, и некоторые заклинания ему даже удавались. Но, к сожалению не всегда. Он часто не мог найти причин неудач при попытке применить то или иное заклинание. Поэтому со временем стал запоминать все обстоятельства сопровождавшие удавшиеся попытки. И, несмотря на его стремление отбрасывать все малозначимые для заклинаний обстоятельства, он все же оброс кучей примет и условий, которыми вынужден был каждый раз руководствоваться при проведении очередного ритуала. Такова участь любого мага самоучки.

    Тяжело самостоятельно учится магии, как в принципе и любой другой науке. Учитель хоть может подсказать, что делаешь неправильно или вообще лишнее, предостеречь перед опасным для тебя заклинанием. Но учителя он так и не нашел.

    Увлекся магией он еще в детстве. Первыми своими шагами в неизведанное он был обязан 'Книге Волхва'. Эта книга тогда попала к его отцу в счет долга. И подрастающий Ермолай смог выпросить ее в свое пользование. Благо к тому времени он научился читать.

    С первых страниц книги стало известно, что ни один волхв, ни разу не держал в руках этой книги. Она была написана в 1203 году от Рождества Христова монахом, который был знаком по молодости с одним стариком, называвшим себя волхвом и умевшим творить чудеса. Только под старость монах решился описать то, что он узнал у волхва. В результате книга пестрела неточностями и приукрашенными моментами. Однако Ермолай был человеком терпеливым. Он по крупицам собрал достоверные знания из книги и до сих пор пытался все их хоть как применить. Вот и в Китай он отправился искать описание ритуала, с помощью которого Волхв собирался отправиться в другой мир. Монах писал в конце книги, что впервые увидел волнение на лице Волхва как раз перед тем, как он исчез. Кроме того, в книге упоминалось о том, где Волхв нашел описание этого ритуала и начало его перевода. Само описание находилось на монументе в монастыре Гуань-Шу.

    Найти монастырь оказалось невероятно сложно, в силу того, что он уже пять веков как был разрушен и от него остались одни развалины. Ермолаю, правда, все же крупно повезло. Монумент с описанием ритуала остался цел. Вполне возможно оттого, что был защищен магией. К счастью, в книге было краткое описание языка, на котором был описан ритуал на монументе. На перевод Ермолаю понадобился целый год. Последнюю часть он перевел по дороге в Москву, где жил в перерыве между своими скитаниями в доме отца. Перевод был закончен как раз этим утром. Ермолай думал над последними строками всю ночь, и теперь ему очень хотелось спать. Но ради такого радостного события хотелось поспать не в поле, хорошо поесть и побывать в баньке. А если будет возможность, то и провести там же ритуал, все равно вещей перед отбытием ему собирать не надо. Так что когда он увидел на горизонте дома, он прибавил шагу, несмотря на усталость.

    Остановиться он решил в ближайшем к нему доме. Открыв калитку, наткнулся на хозяйскую собаку Лайку, которая сразу же накинулась на гостя. Цепи, правда, все же до самой калитки не хватило, так что Ермалай оказался прижат к ней спиной в ожидании появления хоть кого из хозяев.

    В окне дома сначала появилось личико девочки, а через минуту она нерешительно высунулась из двери и направилась к Лайке. Пару раз к ним уже приходили, когда взрослых в доме не было, и она уже знала что надо делать.

    - Дяденька, вы к нам на постой? - спросила она писклявым голосом. - Лайка хватит!

    - Да, - ответил Ермолай, - я всю ночь шел, теперь немного прикорнуть бы, баньку принять и откушать чего. Ты ведь тут за старшую сейчас, девочка?

    - Угу, - уверенно поддакнула девочка, - можете устраиваться в доме, там, рядом с печкой, на полу постелено как раз для гостей. А банька будет только вечером. Я скажу старшим, чтобы растопили, тогда и поужинаете.

    Ермолай молча пошел за девочкой в дом и, даже не сняв дорожный плащ, улегся спать.

    Уже когда солнце клонилось к закату, с поля возвращалась семья Соколовых, возглавляемая всеми уважаемым старостой села, дедом Трофимом Сергеевичем, который пять лет отслужил секретарем у губернатора. Стал он им тогда только благодаря случаю: надо было записать приказ, а записать то и некому - то слишком важная персона, то писать не умеет. Так и потянулась служба. Жалко только, что после смерти того губернатора, с нее пришлось уйти. Кроме того, он в Саратове познакомился с местным ученым и тот его по дружбе научил таким наукам как арифметика, алгебра, геометрия и физика. От того на селе старосту и уважали, что ученый был человек, за советом к нему бывало приходили. Трофим и своих детей наукам обучил и внуков, да и чужих тоже в обучение брал, если просили. Особенно жаден до знаний был старший внук - Александр. Он к своим двенадцати годам уже был обучен всем наукам, что знал дед, и прочел все книги, что были у семьи. Последнее было не сложным, так как их было всего четыре: самая главная книга - Библия, дальше шли две книги, переписанные от руки дедом - одна по физике Ньютона и книжка, состоящая из выдержек разных летописей, составленная тем самым ученым, знакомым с дедом; за четвертую книгу считалась связка газет из Петербурга начала этого и конца прошлого века за разные годы.

    Семья возвращалась дружно. Марья с Ольгой тянули песню. Константин, муж Ольги, нес на плечах своего младшего. Егор с Александром дрались на палках. Это они все не могли забыть, как недавно в селе останавливался гусарский полк:

    - Ну что разбойник сдаешься? - дразнил, легко тесня Егора, Александр.

    - Неплавда, это ты лазбойник,- крикнул что есть мочи Егор, спрятавшись за спину отца, - Не поймаешь!

    - Хватит. Завтра дам работы больше, если некуда сил девать, - сказал Иван.

    - Но папа... - попытался возразить Александр.

    - Хватит, я сказал. Идем, лучше поможешь баню истопить, помыться вам надо. Вон как извазюкались. - Открыв калитку, Иван сразу направился к бане.

    Как только семья начала заходить во двор из дома выметнулась Катя и бросилась к дедушке.

    - Деда у нас гость. Он спит сейчас.

    - А кто хоть он? - Спросил Трофим, заходя в сени.

    - Ой, забыла спросить. Он там на кухне. Рядом с печкой спит.

    - Хорошо сейчас спросим, - ответил дед и направился к спящему.

    На соломе лежал среднего роста мужичек с неопрятной бородой до пояса. Такую встретишь не у каждого старика. Сапоги были уже вконец истоптаны, и их давно было пора сменить. Дед Трофим растормошил путника.

    - Добрый человек, как тебя звать и за постой ты платить будешь работой али деньгами? - с сомнением сказал старик. Ермолай усмехнулся одними глазами и не спеша достал небольшую пачку рублей.

    - Я, дедушка, фокусник. Тем и промышляю, - поднялся уже более свежий, чем утром Ермолай, - зовут Ермолаем, по батюшке Олегович.

    - Что ж, Ермолай Олегович, гостите сколько надо, меня люди кличут дедом Трофимом. Если что, обращайтесь ко мне или к сыновьям.

    - Дядя Ермолай, а вы покажете фокус? - встряла, все это время стоявшая рядом, Катя.

    - Фокусы? Где фокусы?... Правда, покажете? - тут же подключились Егор с Арнольдом.

    - После ужина, - прикрикнула на них Ольга, - дайте хоть человеку привести себя в порядок.

    - Баню уже затопили,- присоединилась вошедшая Марья, - а теперь все во двор!

    Пока женщины готовили, работа нашлась для каждого: Трофим забрал себе двухлетнюю Аню; Константин с Александром и Егором пошли загонять в стойло корову и кур на ночь; Иван наколол еще дров, которые относил к бане Арнольд.

    После того как все помылись, ужин уже был готов. За столом дети ерзали и многозначительно перешептывались насчет фокусов. Александр ерзал больше всех, хотя и понимал, что ему в очередной раз придется выслушивать отца насчет того, что он самый старший и должен давать пример остальным. И что с него и спрос больше, чем с других.

    - Дядя Ермолай, - сказала Катя, как только все встали из-за стола, - а когда вы фокусы будете показывать?

    Ермолай вопросительно посмотрел на деда Трофима. Тот кивнул и добавил:

    - Будем считать, что часть платы, Ермолай Олегович, вы отработаете.

    - В этом случае, - обратился к детям Ермолай, - давайте выйдем во двор. Там мне сподручнее будет.

    С детьми пошёл только Иван. Выйдя из дома, Ермолай устроился на колоде для рубки дров и достал из внутреннего кармана пучок сушеной травы.

    - Все устроились? - спросил Ермолай и, дождавшись, когда все дети утвердительно кивнули, продолжил: - Раз уже стемнело, покажу вам фокус со светящимися шариками.

    Тут его руки задвигались и то из кармана, то из-за пазухи, то из-за уха доверчивого ребенка он начал доставать светящиеся ярким белым светом шарики и жонглировать ими. Время от времени он ловил шарики ртом и как бы глотал их. При виде всего этого дети охали. Когда уже все шарики исчезли во рту фокусника, на пороге появилась Марья:

    - Ладно, Анечке уже пора ложиться, Егор и ты иди тоже. А вас Катя с Арнольдом зовет ваша мать.

    - Мам можно еще? - заупирался Егор, но отец взял его за шкирку и уже тащил в дом. Арнольд с Катей тоже пошли за Иваном, завистливо поглядывая на Александра, про которого ничего не сказали.

    Тут Ермолай, уже собравшийся удалится, решил воспользоваться случаем. Дело в том, что в конце ритуала нужно было принести жертву богу. И от жертвы во многом зависел результат. Так что Ермолай рискнул обратится к мальчику:

    - Хочешь поучаствовать в одном древнем ритуале, который можно провести только этой ночью?

    - Правда? И мне можно даже поучаствовать?

    - Конечно мальчик, - сказал Ермолай и его глаза блеснули торжеством, - Идем в баню, его лучше провести там.

    Все редкие ингредиенты необходимые для ритуала, к счастью, у Ермолая уже были. Александр забежал в баню и устроился на лавке. За ним вошел Ермолай.

    - Не боишься банника? - спросил Ермолай.

    - А это кто? Мне деда не рассказывал.

    - Это дух, обитающий в бане, и часто строящий козни в ней находящимся. От него надо защитить себя, прежде чем войдешь, - сказал Ермолай, произнося несложный наговор.

    - Так дед Трофим говорил, что достаточно верить в Христа и никакая нечисть тебя не тронет.

    - Ты конечно прав, если верить, то нечисть постарается найти жертву попроще. Но может все же и напасть, так что знать дополнительные средства защиты не помешает, - сказал наставительно Ермолай, доставая заостренную с одного конца палочку, вырезанную из дерева тысячелетней секвойи. И протянул её Александру. - На, возьми, и острым концом направь на себя. Эта палочка заговоренная, она защитит.

    Александр машинально взял палочку и выжидающе уставился на волшебника, который обещал ему показать некий древний ритуал, да еще и ему позволил поучаствовать.

    'Жертву подготовил, свечи зажег...', - мысленно начал перечислять про себя Ермолай все приготовления к ритуалу.

    - Дядь Ермолай, скоро уже? - нетерпеливо спросил Александр, которому, казалось, что прошла вечность.

    - Сейчас, - пробормотал Ермолай и уже громче добавил: - Я сейчас начну читать заклинание, а ты молчи, тебе говорить нельзя, а то все испортишь, - и про себя добавил: 'Ведь последний из нас заговоривший активизирует его'.

    Последнее было верно, так как во время проведения ритуала он свяжет между собой их двоих, и закончить его сможет уже любой из них...

    'Наконец-то', - подумал Александр и услышал, как Ермолай произносит что-то на незнакомом ему языке, - 'Надо будет спросить у него, на каком языке он это говорит? Похвастаюсь потом перед дедом'. Александр даже попытался запомнить пару слов. Это были наиболее часто повторяющиеся слова в заклинании: 'Кро Эбера, Кро Эбера', - повторял про себя Александр, чтобы запомнить слова. 'Ну вот, дядя Ермолай завершает махать руками, значит сейчас закончит. Вот и спрошу, что эти слова значат'.

    Ермолай умолк и в его глазах сначала возникла злость, сменившаяся отчаянием, когда он увидел, что Александр держит палочку острым концом, направленным на Ермолая. А значит, в жертву сейчас будет принесен именно он. Осталось только Александру, активизировать заклинание специальной фразой-ключом, который к счастью Александр, как думал Ермолай, не знал. Но первыми словами Александра именно эти слова и стали:

    - Кро Эбера, - сказал Александр и услышал приглушенный вопль 'Нет!'. После чего вдруг оказался подвешенным в пустоте, а у него в голове послышался голос:

    - Я доволен жертвой, мальчик, и хоть ты не покланялся мне, я исполню то, ради чего меня призывали. Только чтобы вернуться тебе придется кое-что сделать!

    - Но...- попытался возразить Александр, но бога, обратившегося к нему, уже не было. Вокруг него бушевал океан, и его подхватила проходящая волна...

    

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"