Вот, уж истину говорят: "нет дыма без огня". В жизни то, оно куда нагляднее. Ох, и не просто так, Филипп последние дни избегал встречи с матерью. Капитолина давно заподозрила неладное, словно чуяла своим тонким материнским чутьём. К тому же, выяснилось из уст горничной, когда девушка появилась в кабинете хозяйки с утренним кофе, некоторые подробности: что, сын появился под утро. И не посмела Лёля утаить от хозяйки одурманенное состояние в котором он пребывал. Впрочем, и преподнесла горничная - это деликатно, услужливо, но так, чтобы хозяйка смогла сама оценить происходящее, и не в коем случае не посмела подумать, или усомниться, или не дай бог заподозрить, что служанка почём зря наговаривает на любимого сына. Лёля не так давно прислуживает в доме Гущенко, но с хозяйкой у неё изначально сложились доверительные отношения. Она очень дорожила местом, и в лице своей хозяйки видела союзника. Не всегда, эти самые взаимоотношения протекали гладко, но вполне терпимо: нет-нет, да происходят разногласия, тем временем как Капитолина устраивает взбучку, и даже из-за всякой ерунды: ну, это ж от того, что она - хозяйка с не простым характером, и зла Лёля никогда не держала. Знала своё место, и ждала, когда Капитолина Аркадьевна успокоится, сойдёт суровый гнев, и снова будет с ней почтенна и добра. Так было всегда.
Хозяйка выслушала спокойно, едва заметные следы раздражения пробежали по её блёклому лицу, слегка задрожала верхняя губа. Не сказать, чтобы Капитолина была удивлена, сын и раньше пропадал, но его загулы становились не редкой головной болью для матери, и без того её постоянное, тревожное состояние не покидало, а теперь и вовсе за сына приходилось трепать материнское сердце разного рода подозрениями.
Проходя через длинный коридор, Капитолина заглянула в приоткрытую дверь. В комнате сына было мрачно, и стоял тошнотворный дух. Разбросанная одежда наспех от порога, вереницей тянулась до самой кровати. Лежал он абсолютно голым, раскинув руки, и уткнувшись лицом в подушку, надрывно издавая храп. Она резким движением распахнула массивные шторы рассеивая мрак в комнате, и приоткрыла окно. Холодный поток воздуха резко ворвался поглощая удушливый перегар. Филипп закряхтел, неохотно переворачиваясь:
- Как погулял? - резко, но спокойно, держа себя в руках чтобы не сорваться произнесла она.
-...а, мама, ...ты чего тут делаешь? - щурюсь, едва разлепив веки произнёс он.
- Прикройся! - раздражённо промолвила Капитолина, и швырнула скомканную простынь с пола, - можно узнать: где ты был?!
- А, в чём... собственно дело? - невнятно произнёс он проглатывая слова, - это допрос?..
- Можешь не отвечать!.. Твои делишки с Бессоновым!
Филипп замотал приподнятой с подушки головой, напряженно поглядывая на мать исподлобья:
- Тебе никогда не нравился Влад! Сколько помню: всегда, он вызывал у тебя приступ ненависти! Хотелось бы знать причину такому поведению...
- Так, значит ты был с ним?
- А, где мне ещё быть? Да, я был в его клубе, - ухмыльнулся Филипп, - немного выпили, побаловались кальяном, потусили... Для этого туда и ходят!
- Посмотри на себя, - лицо Капитолины исказилось гримасой отвращения, - и, ты поймёшь от чего моя ненависть к твоему "другу": как, ты его называешь...
- Мама, давай без этих нравоучений, - отмахнулся Филипп, и прикрываясь простынёй в поисках одежды принялся метаться по комнате, - мне надо одеться. Тебя не затруднит выйти из комнаты? Мы можем поговорить с тобой позже. После того, как приведу себя в порядок.
- Можешь продолжать ерничать, сколько тебе будет угодно!.. Ты хотел, чтобы я поговорила с отцом? Ты спишь, и видишь себя в кресле генерального директора строительной компании? - быстро затараторила Капитолина впившись в сына цепким взглядом, - Послушай меня: так вот, пока ты ведёшь себя неподобающим образом, отец никогда не позволит пойти на такой неблагоразумный шаг! Он больной, а не умалишённый. И, ты знаешь, я с ним согласна! Да, согласна, как бы мне не прискорбно это говорить тебе! Ты не сможешь управлять столь сложным предприятием! Ты не готов! В тебе нет и доли ответственности... - выпалила Капитолина, и поспешила прочь из комнаты. Филипп недовольно бросил взгляд на дверь, скинул простыню, неуверенной походкой засеменил к стеллажу, достал "виски", и сделал пару глотков прямо из открытой бутылки:
- Ничего мама, это мы ещё посмотрим! - сказал он, его безумный взгляд глаз отразился в зеркальном стеллаже, - старик и так ладонном дышит! Не долго ждать осталось!.. Не долго!..
* * *
Вечером, как обычно перед сном Капитолина зашла в комнату супруга. Валерьян не спал. Тяжело вдыхая грудью сопел, пристально уставившись в одну точку.
Сиделка подчинилась, оставила хозяйку наедине с больным супругом.
- Капа?... Присядь рядом. Хочу видеть твоё лицо, - неожиданно прошептал он. В комнате горел матовый ночник. В полумраке, изборождённое морщинами лицо старика, становилось ещё серым, и угрюмым.
Она опустилась рядом:
- Дорогой, ты злишься на меня?... - промолвила она.
Капитолина настороженно вглядывалась в его лицо. За всё то время, как болезнь одолела, и супруг слёг, Валерьян не проронил ни слова, и сейчас она чувствовала полное смятение.
- Не-т, - протянул полушепотом он, - я не злюсь! На что мне злиться?
- Мы с тобой давно не разговаривали. Даже забыла твой голос, - Капитолина опустила ладонь, поглаживая его пепельные волосы, - иногда, когда я захожу к тебе в комнату, то чувствую, что ты вовсе не спишь, но я знаю, что в это время: ты всё слышишь! Наверно, я причинила много боли тебе...
- Капа остановись, прошу тебя... Не надо! - снова прошептал старик, - нет в том твоей вины, что моя родная дочь погибла, не вини себя. Прошло столько лет, не стоит этого делать! Всему виной трагичный случай. Ты ведь знаешь, как я любил Викторию... Да, она была невыносима, чертовски невыносима, но я обожал дочку!...
- Да....конечно, знаю! Но от этого понимания мне ещё больней. Если бы тогда, я отнеслась к ней чуточку снисходительней, и впустила в дом... не отвернулась, не проявила горделивое пренебрежение... Если бы,.. если бы!
- Она обидела тебя Капа. И ты не смогла забыть причиненную тебе боль! Я, к сожалению был плохим отцом, - глаза Валерьяна стали мокрыми, в потёмках они отражались блеском, - я не меньше виноват. Ты же знаешь, дочь ушла из-за меня. Не смогла вынести моего отцовского эгоизма. Не удержал её... В последнее время, она мне снится каждую ночь. Ни как решила забрать меня к себе...
- Нет, нет не говори так! - простонала Капитолина, - не смей даже думать об этом! Ты же знаешь, что я не хочу здесь оставаться без тебя ни дня... Прошу тебя Валерьян...
- Тогда уйдём вместе, - его губы заметно растянулись в улыбке, он говорил осторожно и натужно, - мне не жить. Разве ты не видишь, что мои дни сочтены, посмотри на меня?...
Капитолина накрепко ухватила его холодную ладонь, и заплакала:
- Ты не можешь...
- Капа, не упрямствуй, рано или поздно: это случится. У меня нет сил подняться, я пожил своё. Там, я увижу свою девочку, Вика ждёт меня! Ты знаешь Капа, когда она мне сниться, то улыбается, зовёт меня!... Я хочу чтобы ты поняла, и не терзала себя. Я вовсе не обижаюсь на тебя, что случилось, того уже не вернуть... Мы с тобой вину разделим пополам!...
Капитолина готова была разрыдаться, дыхание перехватило. В горле, словно застрял ком. Она плакала тихо, не всхлипывая. Как долго Капитолина ждала этих радужных слов: знать, что его сердце не подвержено больше обидой. Невыносимое страдание носить тяжкий грех много лет, и всё же она никогда не снимала с себя вину за гибель Виктории, но правду пришлось раскрыть перед супругом спустя столько лет. И сейчас, этот разговор о смерти выбивал её из сил, но он так же дарил ей успокоение. Нет, она не хотела даже слышать о его желании отойти в мир иной. Всматриваясь в лицо угасающего супруга, она не могла не чувствовать, как жизнь покидает его, утекая невидимыми струйками. Если, не сказать ему сейчас, то возможно такого случая не предвидеться больше:
- Дорогой, ты должен жить, не говори больше о смерти. Тебе есть ради чего задержаться на этом свете, - трепетно залепетала Капитолина, - пускай мои чувства будут не в счёт, но разве ты бы отказался увидеть свою родную внучку?
- О чём ты Капа? - голова старика едва приподнялась с подушки.
- Прости, я не смогла тебе рассказать всей правды. Когда случилась эта трагедия, дочка Виктории выжила чудом. Она выжила!
- Ты не обманываешь меня?!.. Разве это возможно?!... - его дыхание на столько участилось, что Валерьян стал задыхаться.
- Твоя внучка жива, разве я могу сейчас тебя обманывать? Я лишь хочу, чтобы ты вновь приобрёл желание продолжать жить, - Капитолина расплакалась.
- Ну, будет тебе Капа, перестань! - голос старика заметно прибодрился, - как, ты узнала о ней?
- Прости меня... Я о ней знала с самого начала: когда, всё это произошло, и у меня не было сомнения в том, что хищники убили Викторию, но ребёнок чудом спасся. Я не смогла тогда сознаться, у меня не хватило духу! Много лет я держала этот грех в сердце. Лишь после твоих откровений, когда, ты находился при смерти, мной обуяло желание немедленно раскается перед тобой. Я занялась поисками дочери Виктории... И, вот, я нашла её... Да, я нашла её!... Если тебя это хоть как то приободрит, и даст сил, продолжать жить, то все мои переживания, и волнения не напрасны!
- Боже... - тихо прошептал старик, и откинулся на подушку, - неужели, всё что я слышу правда? Капа, я хочу видеть её!
- Ты, обязательно увидишь её, только пообещай мне, что о смерти я не услышу от тебя больше ни слово...
- Я обещаю тебе, только прошу, хочу увидеть внучку...
* * *
- Что тебя тревожит амиго?! - Влад подал стакан виски со льдом.
- А, что сильно заметно? - ...вопросил Филипп, и опрокинул стакан залпом, забросив в рот ломтик лимона, - чёрт бы побрал: это всё! Моя жизнь, ведёт меня в какой то тупик!
Филипп часто бывал здесь. Ночной клуб: "Космос", то единственное место, где он пропадал, и где ему были рады, он - друг хозяина всего это великолепного заведения. Грохот музыки слышен был даже в стенах кабинета Влада Бессонова.
- У моего старика похоже не всё нормально с головой, - оскалился Филипп, - несёт бред, о каких то видениях, можешь себе представить? Когда, у него была клиническая смерть, то якобы видел там: мою покойную сестрёнку! Как тебе это нравиться?!.. Да, и матушка туда же. Готова верить во все бредни старого шизофреника.
- Да.. твой отец крепкий орешек, удивляюсь его стойкости. Валерьян Арсеньевич, так и не сдал тебе стены надёжной крепости?! - с издёвкой ухмыльнулся Влад, - почему он препятствует? Предприятия без руководителя, словно без головы.
- Вот, именно! Сейчас, там хозяйничают менеджеры-управленцы, и скорее, они обанкротят компанию. Но старика это похоже мало интересует, его беспокоят более глобальные проблемы, он готов грудью лечь лишь бы не видеть меня во главе "Надёжной крепости".
- Странный поступок, может Фил, он тебе не доверяет?! Мой отец, в своё время, сделал всё возможное: чтобы я поскорее стал самостоятельным, и освоился в бизнесе, и скажу тебе: он обладал довольно скверным характером! Но, благодаря ему, я живу и не бедствую! Как видишь, имею всё что хочу, а твой старик, похоже не хочет видеть тебя счастливым... Может он хочет, чтобы ты сам добился чего то в жизни?
- Это же бред! В том то и дело, что старик мне не отец, а отчим, - скулы Филиппа напряглись, - он, только свою родную дочурку обожал. Вика была для него любимицей, пока не залетела от какого то прохиндея. Помню, старик тогда, чуть с ума не сошёл, рвал и метал. Мои детские воспоминания наполнены руганью, и передрягами в семье, и всё из-за моей милой сводной сестрёнки. Вика прикинула, что житья ей в доме не будет, и свалила подальше от папочки на свою беду. Прежде, чем сбежать наделала столько шуму, тогда это было просто бедствие какое то!
- Она пожалела, что покинула тёплое гнёздышко?
- Ещё как Влад, тем самым она променяла свою счастливую жизнь, - бросил Филипп с надменным выражением лица, и снова опрокинул в себя виски. Влад с любопытством ожидал развязки, но Филипп лишь добавил весьма прискорбно в голосе, - она умерла... Как выяснилось, смертью, которой и врагу не пожелаешь...
- Тебе необходима расположить отца к себе, только так, ты сможешь вернуть доверие. Он должен поверить в тебя. В твои силы!
- Это бессмысленная затея Влад. Я уже убеждён в том, что единственный путь в "Надёжную крепость": смерть старика!...