Середина сезона туманов, а я уже чувствую дыхание Осени. Оно особенно ощутимо рано-рано утром, когда солнце только начинает лениво протягивать первые лучи с востока.
Пахнет сырой опавшей листвой, холодами и чем-то терпко-пьянящим. Запах осени и увядания. Молодых страшит эта пора. Они еще слишком юны, чтобы знать о законах природы. Они еще совсем не приспособлены к жизни.
Молодые.
Птенцы.
Дети.
Именно по этому каждую зиму, в сезон брачных игр, несколько Крылатых остаются без пары. Наша судьба не погибнуть, давая жизнь новому поколению, а научить птенцов жить в этом суровом мире. Показать, как правильно готовиться к Зиме и что не надо бояться перемен, происходящих с нашими телами по осени. Рассказать о том, что происходит по весне с другими Крылатыми, что нашли себе пару. А потом... передать новорожденных птенцов на поруки прошлогоднему выводку. Пусть заботятся, растят, любят. Ведь своих детей им не увидеть. Единственное что могут сделать родители в Голодное Время стать пищей для своих птенцов.
Те-Что-Пришли-Из-Мрака говорят, что мы ка-ни-ба-лы. Мы едим себе подобных. Даже больше своих родителей. Но для нас это норма. Таким нас сотворили. Отец и Мать дали нам крылья и научили летать. Они вдохнули жизнь в наши тела. Они сотворили для нас этот, каким бы он не казался суровым, мир.
Но Бескрылые, Те-Что-Пришли, пытаются мешать. По этой весне погибло более ста птенцов и взрослых Крылатых. Бескрылые забирают наших детей на свои ма-ши-ны кос-ми-чес-кие ко-ра-бли и выкармливают их там. Но эти птенцы уже не могут летать. Их крылья слишком малы, и им не поднять тело в воздух.
Я видел, как эти уже подростки кидались со скал в пропасти и разбивались о камни. Прыжок, всего несколько секунд неконтролируемого падения и глухой удар о землю. Но между ними счастливый смех и крик: "Лечу!". Еще ни один из тех птенцов, что жили с Бескрылыми не избежал этой участи.
Взрослые Крылатые, те, что лишились детей, живут еще меньше. Они не прыгают со скал. Они поднимаются высоко-высоко, туда, где уже не хватает воздуха; складывают крылья и падают-падают-падают-падают-падают... пока не встречаются с об-шив-кой кос-ми-чес-ких ко-раб-лей Пришедших. И все время пока яростный ветер ревет в ушах, обдирает перья и ломает крылья, они зовут. Зовут своих птенцов. Но те их не слышат, а если и слышат, то Бескрылые не отпускают их.
Моя стая ополчилась, и все чаще и чаще я слышу гневный клекот молодых. Они больше не хотят создавать семьи и делать кладку. Не хотят растить птенцов. Почему? А зачем?
С каждым циклом молодежи все меньше и меньше. Яиц мало и почти все они пустые, мертвые. Наши женщины не хотят птенцов. Потому что все равно придут Бескрылые и заберут их. Но... но мы продолжаем умирать. Инстинкт принуждает нас размножатся и только Отмеченные, такие как я, не подвластны ему. А остальные... я видел, как наша женщина выкидывала яйца из своего гнезда, а ее партнер лежал под ним со свернутой шеей. Видимо, хотел помешать ей убивать детей. Не вышло.
Крылатые сходят с ума. Дети, что теперь рождаются не такие, какими были раньше. Я прожил более тысячи циклов, я старейший из всех ныне живущих в нашей стае и я помню какими должны быть правильные птенцы. Они не должны прятать в крылышках острые прутики и веточки, чтобы ткнуть ими в глаза Бескрылым, когда те придут. У детей не должно быть острых длинных когтей на руках. Это положено только охотникам, да и то они специально отращивают их, чтобы было легче добывать пищу. А еще все чаще и чаще появляются на свет дети с кожистыми крыльями без единого пера и с полным ртом острых зубов. Эти птенцы сами охотятся и сами себя защищают. Удивительно, но они предпочитают другой пище плоть Бескрылых.
Что ж, возможно, я сам виноват в этом. Ведь я Старейший и в моей власти Направлять и указывать Путь. А я хочу, чтобы дети могли себя защитить. Вот только печально видеть, что белоснежное, серебристое и золотое великолепие перьевых крыльев и длинных волос сменяется на черный бархат, беснующийся алый и терпкую медь лоснящейся кожи.
Бескрылые зовут нас Ан-ге-ла-ми. Говорят, что мы красивые. Неужели, все дело в нашей красоте? Неужели, дар Матери и Отца обернулся для нас проклятьем? Не верю. Не хочу верить в это.
Пора готовится к Зиме, времени брачных игр, Грез и Иллюзий. Скоро совсем захолодает и Бескрылые целую четверть цикла не посмеют высунуть нос из своих убежищ.
Надо сказать стае, что Зима близка. Ближе, чем мы рассчитывали.
Когда мы впервые увидели Пришедших, я сам бы птенцом. Сколько мне тогда было? Кажется, когда я вылупился из яйца, то они уже были здесь. Только не решались выйти из своих ма-шин.
После Зимы, во время которой выяснилось, что я Отмеченный, пришли Бескрылые. Их голоса были странными, а речь непонятной. Я, как Отмеченный, вышел к ним. Это был мой долг перед стаей. Мне было непривычно и неудобно идти по земле. Крылья, как бы высоко я их не задирал, все равно задевали ветки кустов и цеплялись за корни. Было неприятно и даже больно.
Бескрылые стояли. Смотрели. Так смотрит только что вылупившийся птенец на окружающий его мир: с изумлением и любопытством.
Гавриил. Так они меня назвали. Я выучил их язык и письменность. Они были на сотни порядков проще наших. Они, Бескрылые, даже имени моего не могли произнести. Я за треть сезона освоил более десяти их языков вместе с письменностью. Те из стаи, что учились со мной, столь же легко учили язык Бескрылых.
Пришедшие казались потерявшимися детьми, и многое им было неведомо в нашем Мире. Сейчас я проклинаю себя за то, что учил их. Но откуда я мог знать, что они используют эти знания нам во зло? Я был юн и глуп, но это не оправдание. Нет мне ни прощения, ни оправдания. Это я показал Бескрылым наши Города и гнездовья. Они, с моего позволения, наблюдали за рождением птенцов и тем как родители отдают им свою жизнь и плоть. Сначала отец, а потом мать. Как маленькие птенцы едят, едят, едят, едят... пока не остается ничего. За это время они набирают вес, и тут вступаю я. Дети сами прилетают ко мне. Их гонит желание общаться и познавать. Они находят убежище в моем большом одиноком гнезде и прячутся от палящего солнца и жары Лета в тени моих крыльев. Птенцы учатся ухаживать за собой и есть не себе подобных, а то, что приносят Охотники.
Увидев все это, Бескрылые были в ужасе. Они говорили много слов, значение которых я не понимаю. Я пытался объяснить, что такими нас создали Отец и Мать. Но Пришедшие не слушали меня. Они ушли. Надолго. На несколько десятков циклов. Я успокоился и почти забыл о них. Только ме-та-лли-чес-ки-е кон-стру-кции на самом горизонте напоминали о них.
Надо было еще тогда поднять стаю и изгнать Пришедших из нашего Мира. Я ведь чувствовал опасность, но ничего не сделал. А сейчас уже слишком поздно что-то менять. Хотя... нет, это не в моих силах. Я слишком грузен и стар для войны. Я слишком медлителен и мои крылья слишком хорошая мишень. Нужен молодой, шустрый и стремительный Отмеченный, но... я вылупился из яйца последним. После меня не появилось ни одного Отмеченного. А такие как я, стали жить ненормально долго. Те, что еще остались и не разбились о камни, отрастили слишком большие крылья. Многие, что старше меня, уже не могут летать. Не способны управиться со своими крыльями.
Словно в ответ на мои мысли ко мне пришла совсем юная женщина. Я не видел, чтобы она танцевала с остальными в Брачный Сезон. Я вообще ее не знал, но она была не из соседней стаи. Я знаю всех, кто живет в округе. Она же была чужой и в руках держала огромное яйцо. Яйцо было раза в три больше обычного и покрыто кровью. Как же она, бедняжечка, смогла снести такое?
Женщина, еще совсем птенец, отдала мне яйцо и упала. Из нее все еще текла кровь. Слишком большая была нагрузка для ее юного неокрепшего тела. И даже для взрослой женщины это яйцо было слишком крупным.
Что мне оставалось? Только взять яйцо под свою опеку, в свое гнездо. Пришлось в срочном порядке искать пух. Непривычное и сложное занятие для Отмеченного. Обычно женщина сбрасывает все перья и выстилает ими гнездо. Самец ищет брошенные гнезда и приносит пух. Но брошенных гнезд больше не было. Все уже разобрали во время Брачного Сезона. Так что я собрал все перья с несчастной матери этого яйца, а потом... мне тяжело об этом говорить, но я полетел к утесу, с которого чаще всего прыгали наши дети, выращенные Бескрылыми, в надежде полететь. И разбивались. Там было много пуха и перьев.
Я неумеючи выложил свое гнездо всем, что смог собрать. Улегся, распахнув крылья. Как всегда, получилась отличная крыша. Подобрал под себя яйцо и заснул. У меня было много времени на то, чтобы поспать. Ведь я не мог отлучиться из гнезда и оставить яйцо. Во сне организму требуется меньше пищи.
Пробудился я в Голодное Время. В соседнем гнезде пищал птенец и догрызал кости своих родителей. Сильный мальчик. Вокруг моих крыльев носились десятки детей. А я еще помню, что когда-то их были сотни и тысячи. Поэтому у Отмеченных такие большие гнезда. Они должны служить пристанищем всем детям стаи.
Мое яйцо оставалось целым. Я чувствовал биение жизни в нем, но этой жизни было еще слишком рано появляться на свет.
Пришлось выполнять свои обязанности, так и не расставшись с яйцом. Было неудобно и неуютно. Особенно, когда меня навещали прошлогодние дети и те, что постарше. Меня считали выжившим из ума стариком. Но пока мои крылья были надежным убежищем для детей, стая терпела. Меня же Пришедшие никогда не трогали. И детей, что прятались в моем гнезде, они тоже никогда не брали, хотя и видели их.
Я же продолжал высиживать яйцо.
В один из дней, когда мое гнездо снова опустело, и близилась Осень, яйцо дало трещину. К этому времени я уже устал ждать и почти отчаялся. Я боялся, что только женщины могут своим теплом пробудить к жизни птенца. Но этот день оказался самым счастливым. В моем гнезде появились Птенцы. Стразу двое. Оба мальчика и даже без участия в брачных играх я мог сказать, что они Отмеченные.
Маленькие, хищные и опасные. Один был с алыми волосами и золотыми глазами, а его крылья были покрыты перьями - черными, словно ночное небо. Второй так напоминал детей, что вылуплялись раньше - беленький светленький с серебристыми волосами, но его глаза были чернее неба в Сезон Бурь, а крылья кожистыми. Братья были прекрасны и невероятно похожи лицами. Мальчики были самыми красивыми и сильными из всех птенцов за последние несколько десятков циклов. А еще они были хищниками. Мне не пришлось отдавать им свою жизнь. Малыши, доев скорлупу от яйца, сразу встали на крыло, и отправились на охоту.
К вечеру они не только вернулись, но и принесли мне ногу Пришедшего. Я был очень слаб и давно не охотился сам, а просить Охотников... им и так было тяжело. Дичь стала попадаться очень редко, и многие голодали.
Когда мои мальчики доказали, что способны перенести длительный перелет, мы бросили свое гнездовье и ушли глубже в Лес. Моя стая и еще восемь других ушли с нами. Туда, где было больше дичи и дальше от Бескрылых.
Мои птенцы заботились обо мне и помогали. Я же учил их, передавал свои знания и умения. У нас больше не было Города. Было только Гнездовье. В самом сердце Леса мы могли не бояться Бескрылых. Они никогда не заходили сюда. Боялись животных, обитающих здесь. Для Крылатых в Лесу было настоящее раздолье. Мои птенцы росли и набирались сил. И они, как и я выделялись среди других мужчин Стаи. Сильные, крепкие, с необычно большими крыльями и смешанной мастью. Когда-то и у меня были золотые волосы и желтые глаза, но время вымарало все краски. Мальчики же с каждым циклом становились все ярче и краше.
Позже, спустя семьдесят циклов, мы решили, что пора моим птенцам представиться Бескрылым. Мальчики начинали войну и хотели, чтобы Пришедшие знали о том, кто их враг. Они не хотели, чтобы пострадали другие стаи.
Среди Бескрылых не было ни одного знакомого лица, но они узнали меня. Гавриил. Так они меня звали. Чернокрылого мужчину, что стоял за моим правым крылом, они назвали Люцифер. Его брата-близнеца, стоящего за моим левым крылом, с белыми, хоть и кожистыми крыльями, Михаилом. Что ж, мальчикам понравились эти имена.
Я неплохо знал религию Первые, учившие меня читать и говорить давали мне их Би-бли-ю Бескрылых, и меня изрядно позабавила их ошибка. Они судили по внешности, и красноволосый мрачный мужчина с черными волосами и дикими глазами показался им страшным и несущим опасность. Белые крылья, золотые волосы и черные глаза... Михаил был прекрасен, и от него не исходили волны опасности и неприязни.
На самом деле не было более ласкового и нежного мужчины, чем Люцифер. Он даже убивал милосердно: быстро и безболезненно. Михаил же любил позабавиться с жертвой и частенько прилетал с охоты весь перемазанный кровью. Он был суров и очень агрессивен со всеми, кроме брата и меня.
Что ж, Бескрылые ошиблись и жестоко поплатились за это. Они, естественно, охотно стали учить близнецов и даже показывали им устройство своих машин. Хотя, многие машины пришли в негодность от времени, и не было тех, кто смог бы их наладить. Обучали всему что умели. Люцифер и Михаил учились и впитывали знания. Им все было интересно, и они с жадностью вгрызались в новое.
Пришедшие повторяли мои ошибки. Не было у них секретов от моих птенцов и меня. Хотя, ко мне они относились иначе. Бескрылые говорили, что я для них легенда и их далекие предки оставили обо мне записи. Я изучал эти записи и наткнулся на выводы, которые сделали Первые. Он говорили, что мы неправильный, извращенный Дьяволом народ. Что мы совращенные, сбившиеся с Пути Истинного, ангелы. Что нам надо помочь, показать нашим детям, что можно жить не убивая своих родителей. Что можно питаться не плотью животных, а растениями и плодами. Поэтому же принципу поступали и потомки Первых.
Я узнал, что Пришедшие не по своей воле оказались в нашем мире. Их корабль разбился и не было иного выхода кроме как сесть на нашу планету. Здесь они создали колонию и решили исправить деяния Дьявола. Так велел им их Бог.
Я многого не понимал. В нашем языке не было даже близких понятий и для меня было дикостью вмешательство в жизнь других созданий. Не ради еды или выживания, а ради ре-ли-гии. Это все равно, что во имя Отца и Матери начать истреблять ползучих и тех, кто живет в подлеске Леса. Уничтожать только за то, что они не такие как мы и живут иначе.
Что ж, через восемьдесят циклов Люцифер и Михаил повели армию Крылатых на колонию Бескрылых. Небо было черно от толкающихся и клекочущих мужчин и женщин. Все стаи участвовали в этом нападении. Я тоже был среди нападавших. В тот день мои крылья окрасились кровью Бескрылых детей и этот цвет впитался в перья. Его теперь никак не смыть и крылья мои цвета запекшейся крови. У многих теперь такие крылья.
В тот день мы разобрали по винтику все корабли и разрушили селения Бескрылых. Потом нашли их убежища и... никто не выжил. Мы мстили за наших детей и родственников. Мы мстили за уничтоженные под корень стаи тех, кто не пожелал покидать Гнездовья. Мы мстили за то, что Ущелье наполнилось костями наших детей и за то, что Осенью ветер приносит из него багровый пух и сломанные перья.
Мы мстили.
Мы убивали.
Мы ели.
Мы обезумели.
Мы насыщались кровью.
Мы были хуже самых свирепых хищников.
Мы хотели свободы и больше не бояться за своих детей.
Мы больше не хотели терпеть этих увечных Бескрылых на наших землях.
Мы победили.
Мы уничтожили всех до одного.
Даже тех Крылатых, кто жил среди Бескрылых. Незачем было разносить эту заразу по стаям. Да и не выжили бы эти несчастные без своих наземных покровителей.
А потом мы забыли. Точнее, забыли выжившие мужчины и женщины, участвовавшие в этой резне. Только мы с Люцифером и Михаилом помним. Только мы знаем - почему стаи покинули свои Города и старые Гнездовья. Только нам ведомо, откуда взялся Пустырь. Уродливая плешь на лице нашего мира. Но это было давно. В те времена, когда мои крылья еще были белоснежными; Люцифер мог видеть; Михаил еще не мог похвастаться разодранным крылом и мог сутками парить в поднебесье. Сейчас на мне много крови Бескрылых детей. Люциферу выжгло глаза оружие Пришедших. Михаилу случайно переломали и порвали крыло свои же.
Сейчас мои птенцы растят еще одного Отмеченного. Теперь яйца с ними можно найти по необычному цвету скорлупы. Мы сами высиживаем себе подобных. Отмеченные птенцы другие и они сразу становятся на крыло и добывают себе первую дичь. И эти дети помнят. Они знают, что было, когда на нашей земле жили Бескрылые и что делать, если те снова придут. А они придут.
Я уже чувствую это.
Ветер пахнет кровью и Бескрылыми.
Люцифер тоже это чувствует и страшится, что мы не успеем вырастить Павла.
Да, да, теперь мы даем имена Отмеченным из библии Бескрылых.
Адам уже давно взрослый Крылатый и отличный Охотник. Но Павел... маленький хрупкий Павел. Ему еще расти и расти. Я бы не хотел, чтобы он ребенком вел за собой своих собратьев на войну. А ведь ему придется это делать, если Бескрылые снова захотят вмешаться в нашу жизнь. Именно ему, а не Адаму.
Я стар и неповоротлив. Скоро я не смогу даже летать. Крылья слишком тяжелые и тянут меня к земле.
Люцифер слеп. Он быстр, стремителен и великолепно держится в воздухе, но спокойно спутает Крылатого с Бескрылым. Он нас даже со зверями путает. Живое, движущееся это все, что он может опознать. А сражаться, ориентируясь на слух... это даже не смешно.
Михаил не может долго держаться в воздухе. Ему больно и тяжело. Старые раны болят и иногда кровоточат. Кости плохо срослись, а кожа на поврежденном крыле постоянно растрескавшаяся и болит. Он не дотянет до края Леса и может передвигаться только перелетая с дерева на дерево.
Адам Хранитель Стаи. Он вожак и единственное, что объединяет все стаи, живущие в Лесу. Его не отпустит долг перед теми, что останутся в Гнездовье, а останутся многие. В основном птенцы.
Павел, маленький Павел, именно тебе придется вести Крылатых на войну, если мы с Люцифером и Михаилом потерпим неудачу и не сможем заставить Бескрылых уйти. Тебе же придется нести все бремя ответственности за Память стаи.
Скоро, совсем скоро на Пустоши сядет очередной корабль с Бескрылыми и мы, Старейшие, будем вынуждены уйти. Вернемся ли мы? Я не знаю. Но мы постараемся словами убедить Пришедших, что нам и так неплохо живется. В этот раз мы не будем показывать им, как мы живем, и что наши дети пожирают своих родителей.
Если же у нас не получится... ты, Павел, должен помнить, знать, то, как сбивать космические корабли и как поступить с теми, кто успел спуститься на нашу землю.