- Да ты, Серёга с ума сошёл! - горячился Виктор. - Не будет никакого базара! Я эту публику знаю, они сразу стрелять начнут. На поражение, между прочим.
- Витёк, ты жути-то не нагоняй! Нам этот завод, если ты забыл, на сходке отдать постановили. А эти чурки вообще из ниоткуда появились! Нет никто, и звать никак! Да и из-за чего стрелять-то? Из-а двух с половиной полуразвалившихся стен?
- Из-за имиджа, Серёжа, из-за имиджа! Слышал такое новомодное слово?
- Ну, слышал, что из того?
- А из этого многое следует! Вот ты от этой стрелки можешь отказаться?
- Как же я откажусь? Забили ведь.
- Вот-вот, тоже об имидже печёшься! Я вчера, после твоего звонка о них справочки навёл. Чечены эти появились в городе в конце мая прошлого, 92-го года. Годик со своими земляками работали. Брали дань с кавказских и азиатских торговцев. А потом и на славян переключились. Помнишь, в январе Костя Большой пропал?
- Конечно, помню! Но слухи ходили, что его вроде менты завалили.
- Какие, на хрен, менты! Костю сильно возмущало, что чечены эти русских старушек на рынке обижают. Вот он с двумя своими корешами и дежурил на центральном базаре. Говорят, накатили трём пришедшим за данью горцам. Хорошо накатили! Один пару недель на больничной койке провалялся. А потом стрелу с чеченским бригадиром забили. Руслан Хасаев его зовут. Вот после этой стрелы Костя и два его дружка и пропали, а Руслан рынок себе и прибрал.
- Так ты что предлагаешь? Завод этот чеченам отдать?
Когда Серёга злился, глаза его превращались в щёлки. За это и прозвали Монголом. Ещё в армии. Кличка эта так и прилипла, и в конце девяностого в криминальном списке города появилась бригада Монгола.
Трусом Серёга никогда не был, это ещё выяснилось с Афгана. Но и отморозком тоже. Злость накатывала на него лишь в минуты опасности.
- Завод отдавать не будем, - ответил Виктор. - Но и не попрёмся в открытую, как на ярмарку. Они нас как куропаток перещёлкают. Тебя не насторожило, что Руслан этот стрелку на заброшенном заводе назначил? Хотел бы просто поговорить, в кабак бы пригласил. Не забывай, Серёжа, что мы всё ещё на войне.
- Да, уж тут забудешь! Ну, выкладывай свои предложения.
- Есть у меня пара пацанов. В 87м - 89м срочку в Особой бригаде ГРУ служили. Снайперами, между прочим. Раза три со мной на караваны ходили. Толковые пацаны! Но отбашлять ребятам придётся.
- Да когда это я братву обижал? - возмутился Сергей.
Завод имени "30-летия Октября" пустовал, наверное, лет тридцать. По крайней мере, Виктор с друзьями ещё мальчишками играли в этих развалинах.
Никто не знал, какую продукцию в этих стенах производили. Ходили слухи, что металлическую посуду, но, мол, это было всего лишь ширмой. На самом деле под наземными цехами пряталась секретная лаборатория министерства обороны. Монгол при поддержке своего человека из городской администрации решил строить здесь торгово-развлекательный центр. Вернее, строить будут знатные и уважаемые "барыги" города, но контрольный пакет будущих акций бригадир планировал взять в свои руки.
"Стрелка" с чеченцами была назначена на 9 утра 14 октября. А вечером тринадцатого Виктор привёз на своём БМВ снайперов. Парней звали Митяй и Вован, ну, а по паспорту соответственно Дмитрий и Владимир.
Сидя в салоне автомобиля, в красно-жёлтых зарослях орешника, метрах в ста от развалин завода, бойцы слушали инструктаж.
- Короче так, пацаны. Монголу чечены здесь стрелу забили на завтрашнее утро. Совсем оборзели, вот на эту фабрику пасти свои вонючие пораскрывали. Разговаривать они не умеют, чуть что, сразу палят. Поэтому, задача ваша такая. Видите вон те большие ворота? Так вот, встреча будет за ними, в самом большом цехе. Вам надо занять позиции, чтобы всё пространство было под перекрёстным огнём. Наши приедут на двух бэхах. Запоминайте номера. Все остальные, кто в этом цеху будут - не наши. При малейшем шухере открываете огонь на поражение. Задача ясна?
- А если шухера не будет? - спросил Митяй.
- Хороший вопрос, боец!
Виктор открыл бардачок и достал оттуда две компактные рации.
- Держи братва! Третья будет у меня. Все три настроены на одну частоту. Берут, правда, не более пятисот метров. Если видимого шухера не будет, слушаете мою команду. Ты, Володя будешь третьим, Дмитрий - вторым. Ну, а я первый.
- А стрелка во сколько? - это уже Вован.
- Договорились на девять утра.
- Значит, в семь нам надо быть на местах?
- Нет, дорогие мои, дислоцируетесь вы туда, - Виктор посмотрел на часы, - уже через пятнадцать минут.
- Так нам, что, там всю ночь париться?
- Не париться, а мёрзнуть. Чехи тоже не пальцем деланные, а как вдруг своих снайперов посадят? Выявить их и обезвредить, тоже, кстати, на вас.
- И за всё за это три штукаря баксов? - презрительно процедил Вован.
- Заметь, Владимир, на морду лица. А ты где ещё такие деньги сможешь заработать?
Вопрос был резонный, и бойцы промолчали. Наступила тягостная пауза, за которую Виктор удостоился, наверное, похвалы от самого Станиславского, если бы Константин Сергеевич здесь присутствовал.
- Всё ништяк, пацаны! - наконец улыбнулся он. - Если всё пройдёт как надо, Монгол премию обещал. А он своё слово держит!
Через десять минут оба парня стояли в одинаковых камуфляжах, держа в руках зачехлённые СВД-шки и сумки, где были уложены патроны, бутерброды и термоса с кофе. За поясом у каждого был десантный нож.
- Не вздумайте курить! - крикнул Виктор, уже давя на газ.
- Да мы ж не враги своему здоровью! - крикнул вслед Митяй.
- Поздравляю Вован, - хлопнул по плечу друга, - мы опять в строю! Неплохо бы за это накатить, а?
- Сначала дело.
Они двинулись к полуразвалившимся стенам.
- Слышь, Митяй, а чёй-то он чеченов чехами назвал?
- Откуда я знаю! А тебе-то, что до этого?
- Так мой дед чехом был. Он как в первую мировую в русский плен попал, так и остался здесь.
- Надо будет потом этому Виктору предъявить за твоего деда, - улыбнулся Митяй.
Огромные металлические ворота когда-то были выкрашены в светло-коричневый цвет. Это просматривалось сквозь обильную ржавчину. За ними было темно, сыро и холодно. Парни постояли с полминуты, оценивая в полутьме размеры цеха, и по армейской привычке разбивая его на сектора, затем, не сговариваясь, разошлись в разные стороны.
Митяй поднялся по железной лестнице в комнату, которая видимо была диспетчерской, во времена, когда завод работал. Прикинул директриссу с одного конца комнаты, затем с другого. Получалось не очень. Если Монгол со своими бойцами приедет первым, то запросто перекроет траекторию полёта пуль. Надо искать что-то другое. Причём на ощупь, потому что на улице совсем стемнело, а внутри как в гробу.
Всё же он нашёл отличное место, откуда простреливалась вся территория цеха. Под самой крышей небольшая железная площадка, на которой стоял большой, в человеческий рост отрезок воздуховода. За него Митяй и спрятался. От железа холодило даже сквозь утеплённый камуфляж. Парень включил фонарик и нашёл большой кусок ветоши, сложил вдвое, постелил. Вот теперь почти как дома, на диване. Он включил рацию.
- Хорёк, ответь соколу!
- Сам ты хорёк! - сквозь треск донёсся голос Вована.
- Где устроился?
- Ну, ты у нас птица высокого полёта, видеть должен.
- В такой темени разве что увидишь!
- Вот, ни за что не догадаешься! Узнаешь, когда стрелять начну. Всё - отбой, хватит эфир засорять!
Митяй отключился и принялся расчехлять винтовку.
Вован любил нестандартные решения. Поэтому он не полез наверх. Когда они только что зашли внутрь, успел увидеть в свете ещё не сгустившихся сумерек решётку в стене у самого пола. Нашёл лестницу, ведущую вниз, и, подсвечивая фонариком, спустился в подвал. Где и обнаружил комнату площадью метров двадцати. Там и была эта решётка. Прострел был просто идеальным. Стреляй хоть по ногам, хоть по головам. Для себя он твёрдо решил, что стрелять будет по головам. А то, тоже мне чехи нашлись! Они на чехов похожи, как я на китайца!
Комната была пуста. Лишь в одном углу в полу была большая круглая шахта, вертикально уходившая вниз. Вован направил в неё луч фонаря, но дна не увидел. Он сбегал наверх, притащил деревянный ящик, из которого и устроил себе сносное сиденье. Сев, прислонился к шершавой стене и стал слушать звуки. Звуков, собственно, было немного. Крысиный писк внизу, да завывание холодного октябрьского ветра наверху.
Очень ему не нравилась эта шахта. Причём, он не мог объяснить себе, почему? Но исходила от неё какая-то неведомая опасность. Парень расчехлил винтовку, пристегнул магазин, даже дослал в ствол патрон.
Шахта будто завораживала. Вовану даже показалось, что оттуда исходит едва заметное фосфорное свечение.
Время тянулось, как тугая резина. Митяй выпил почти весь кофе, и мочевой пузырь требовал, чтобы его опорожнили. Боец уже собрался помочиться на воздуховод, когда внизу застучали по металлу чьи-то подошвы. Митяй потянул из ножен клинок. Как только над площадкой показалась едва различимая в темноте голова, включил фонарик.
- А ты как сюда попал, пацан? Я ведь мог башку тебе отрезать.
Последнее, что Митяй в своей жизни увидел, были светящиеся в темноте глаза.
Утро 14-го октября обещало тёплый, погожий день. Но на душе у Виктора было пасмурно. Он уже, не помня, в который раз кричал в рацию:
- Второй, третий ответьте первому!
Но ответом ему был мёртвый эфир.
- Серёга, с пацанами что-то случилось! Ребята толковые, не будут, как идиоты, сидеть с выключенными рациями.
- И что ты предлагаешь? - спросил Монгол.
- Идти туда опасно. Давай Толяна на разведку пошлём.
Толян был самым младшим бойцом бригады. Недавно только стукнуло семнадцать, но выглядел на четырнадцать. Пришёл к Монголу пару недель назад. Сергей не хотел брать, мол, соплив ещё, но парень предложил, чтобы его использовали для разведки. Кто, что плохого подумает на подростка?
- Толик, давай, только осторожно!
Монгол посмотрел на часы. Восемь сорок пять утра. До "стрелки" оставалось пятнадцать минут. А они уже час сидят в двух машинах в зарослях орешника, в двухстах метрах от проклятой фабрики.
Толян вернулся минут через десять.
- Заглянул я в этот цех с крыши. Пусто. Но тут овраг небольшой в полукилометре, с крыши его видно. Тачка там стоит.
- Ну, что, Витёк, пойдём, проверим? - Монгол потянул из-за брючного ремня ТТ. - Лёха с Олегом остаётесь в машине, а ты, Толян, давай веди!
Спуск в овражек тоже зарос кустарником. Листья ещё не успели опасть, поэтому Виктор с Сергеем и юный Толян незамеченными подобрались к кровавого цвета Тойоте. Из салона доносилась восточная музыка. За тонированными стёклами ничего не было видно.
- Надо бы их из салона выманить, - прошептал Виктор. - Отсюда не видно, сколько их там. Может двое, а может и пятеро.
Инициативу проявил Анатолий. Уловка была проста, как газированная вода, но беспроигрышна. Ибо всем было известно, что кавказцы горячи, как только что испечённые булочки. Толян поднялся наверх и, найдя пустую консервную банку, набрал в неё грязной жижи из лужи. Спустился в овраг, и без страха подойдя к машине, вылил грязь на лобовое стекло. Дверь со стороны водителя распахнулась.
- Ас хьа нанн дина !
С противоположной стороны тоже открылась дверь и два горца с криками бросились за юркнувшим в кусты парнем.
- Ну, что, встречаем гостей! - произнёс, поднимаясь, Монгол.
Он двенадцать лет занимался боксом и до боксировал до мастера спорта. Даже брал серебро в 84-м на армейской олимпиаде стран Варшавского договора. Да и сейчас, в свои тридцать пять оставался в форме.
Небритый подбородок горца столкнулся с железным кулаком. Нокаут был безоговорочный и тяжёлый, судя по тому, что джигит упал, раскинув руки.
Своего "гостя" Виктор встретил ударом колена в солнечное сплетение, и задней подножкой. Засунул в мычащий от боли рот ствол пистолета. Толян уже проверил Тойоту.
- Чисто! - крикнул он.
Через три минуты "гости" и Монгол с Виктором сидели в салоне автомобиля, Толян остался наблюдать снаружи.
Тот, кого приголубил Монгол был в глубокой отключке. Виктор взялся за второго.
- Вопрос первый: где Хасаев?
- А ты кто, прокурор? - вытаращил на него глаза чеченец.
Монгол закатил ему оплеуху, потряс ТТэшкой перед массивным носом.
- Не будешь отвечать, я тебе, падла, язык отстрелю!
Сунул пленнику под нос руку с часами.
- Времени сколько? Девять двенадцать! А стрелка во сколько назначена? А ты знаешь, что на стрелу опоздать или вовсе не приехать для братвы западло?
- А нам плевать на законы неверных!
- А вы, значит, верные?
Чеченец промолчал, и, отвернувшись, уставился в окно.
- Последний раз спрашиваю, где ваш бригадир?
Под задними сидениями зашевелился второй.
- Может этот сговорчивее будет? - посмотрел на него Монгол.
Второй хасаевский боец действительно заговорил. Он обрушил на Виктора с Сергеем такие тирады, состоявшие из русских и чеченских ругательств, что пришлось успокоить парня, приложив рукоять пистолета к многострадальной голове.
- Я знаю, где Руслан, - вдруг произнёс Виктор.
- Что же ты всё это время молчал? - зло спросил вспотевший Монгол.
- А мне казалось, ты получал удовольствие от этой интеллектуальной беседы.
- Следующий раз крестись, когда кажется, - проворчал Сергей. - С этими, что будем делать?
- Свяжем, приставим кого-нибудь из пацанов. Пусть там посидят, - Виктор кивнул в сторону завода, - пока мы их бригадира навестим.
- Не надо туда! - вдруг изменился в лице чеченец. - Лучше сразу убейте!
Он рванул ручку двери, вывалился в осеннюю траву. Монгол выскочил следом, обрушил на затылок рукоять ТТ.
Через час на трёх машинах, в каждой сидело по пять бойцов, подъехали к центральному рынку. Среди складских помещений Руслан Хасаев и оборудовал свой "офис".
- Если хотим появиться неожиданно, надо нейтрализовать вон тех двух джигитов.
Виктор показал на слонявшихся вроде бы без дела у входа небритых чеченцев. Включил рацию.
- Вы на месте?
- Знамо дело, - донеслось сквозь треск помех.
- Срисовали хлопчиков в чёрных кожанках?
- Знамо дело!
- Приступайте. Только без шума и пыли.
Из припаркованной напротив входа заляпанной грязью "шестёрки" выбрались двое. Ни у кого из проходящих мимо не возникало и тени сомнения, что эти два тридцатилетних мужика приехали в город из самой глухой деревни. Тёмно-синие брюки, заправленные в резиновые сапоги, кургузые пиджаки, мохеровые фуражки. Лузгая семечки, не торопясь они подошли к парням, караулившим у входа.
- Здорово, хлопцы!
Чеченцы смерили их презрительными взглядами.
- Не знаете, где тут Руслана найти?
- Вам зачем?
- Мясо хотим в город возить.
- Свинину? - скривившись, спросил один из "стражей".
- Да не-е, говядину!
- За мной пошли! - бросил второй.
Все трое скрылись внутри рынка. Минуты через три вернулся один из колхозников.
- Тебя твой друг кличет! - крикнул оставшемуся.
А ещё через три минуты рация в руках Виктора защёлкала.
- На связи!
- Чисто!
Всё обошлось без стрельбы. В "офисе" кроме Руслана и было-то три человека; его помощник Шамиль, да две девицы из известного в городе массажного салона "Нега".
Здоровенный Шамиль дёрнулся, но не уступавшие ему в габаритах колхозники, крепко прижали к стулу.
Ни один мускул не дрогнул на лице Руслана. Он даже затянулся кальяном, который стоял перед ним на столе. Монгол сел напротив.
- Салам алейкум, Руслан!
- Алейкум ас салам!
- Разве стрелку кто отменял? - ласково спросил Серёга.
- Не отменял, - равнодушно ответил Хасаев.
- Тогда поехали?
- Куда?
- На фабрику. От тебя предъява поступила, что я на этот завод не имею права. Вот и поехали разбираться на месте.
В комнате воцарилась тишина, да такая, что было слышно, как испуганно хлопали ресницами девицы.
- Время деньги, Руслан!
Монгол постучал пальцем по циферблату.
- Без тебя знаю! - раздражённо ответил Хасаев. - Шалавы пусть уйдут, у них через пять минут время заканчивается. Говорить здесь будем.
- Олежек, проводи дам к выходу, - не оборачиваясь, бросил Сергей. - Говори!
Руслан достал из пачки сигарету, прикурил.
- С этим заводом нечисто, - начал он.
- Что, третья сторона объявилась?
- Если бы! Пару месяцев назад двух моих пацанов туда занесло. По обкурке. Как занесло, один Аллах знает. Так вот, на следующий день один прибегает, весь на измене. Трясётся, в натуре, хотя пацан не из трусливых. Только и твердит, что про шайтана. Я его в Чечню отправил, сейчас в дурке лечится. Второй, Зоха, так и пропал. Весь город с областью перерыли, не нашли.
- А на заводе искали?
- Э-э, мои от Аслана, что с ума сошёл, заразились! Что хочешь с нами делай, а туда не пойдём!
Монгол повернулся к Виктору.
- А где Лёха караулит этих двух джигитов?
- Недалеко от ворот КПП стоит. Там и сидят.
- Слава Аллаху, ума хватило не в самом заводе!
Руслан смял в пепельнице сигарету.
- Ну, а мне-то стрелку, зачем внутри назначил?
Чеченец медленно поднял карие глаза на Монгола.
- Думал, и ты там пропадёшь.
Глаза Сергея сузились так, что не стало видно зрачков.
- И чем же я тебе помешал, Руслан?
- Здесь все друг другу мешают, - закатил глаза Хасаев. - Так этот мир устроен.
- И кто же этот мир так устроил?
- Э-э, сразу видно неверного! Аллах Всемогущий, кто же ещё?
- И что, Аллах заставляет тебя подставлять ближнего?
- Какой ты мне ближний? - огрызнулся Руслан. - А у Аллаха все наши жизни уже написаны в Книге.
- То есть наши судьбы предопределены? - спросил Виктор.
- Конечно!
- А ты Книгу своей жизни читал? - это уже Монгол.
- Пока ты на земле, не можешь заглянуть в неё.
- Тогда я приоткрою тебе одну страницу твоей книги, Руслан, - тихо сказал Сергей. - Последнюю.
Он наставил на чеченца пистолет. Тот спокойно смотрел в чёрное дуло.
Сергею доводилось убивать людей. Но это случалось на войне. Хотя, в чём виноваты старики, женщины и дети из того кишлака под Баграмом, который они стёрли с лица земли?
И всё же очень тяжело нормальному человеку вот так вот спустить курок, глядя в глаза. Для этого должны быть очень веские причины. У него таких причин не было, поэтому он опустил пистолет.
- Собирайся, Руслан!
На улице вовсю светило солнце и температура, установившаяся в полдень, чуть-чуть не дотягивала до летней.
Олега и двух связанных чеченцев обнаружили в будке целыми и невредимыми, если, конечно, не считать пробитых голов джигитов.
- Ну что, Руслан, - обратился Монгол к Хасаеву, - внутрь идём только ты и я. Или струсил?
- Пацанов моих отпусти, - обречённо произнёс тот.
- Если оттуда выйдешь, уйдёшь со своими джигитами.
Сергей вынул из-за брючного ремня пистолет, протянул Виктору.
- Всё по чесноку! - улыбнулся он. - Ждите в машинах.
Виктор остался стоять у ворот, пока оба не скрылись внутри. Когда подходил к машинам, Пётр, один из "колхозников" обратился к нему:
- Надо бы Толяна за хавкой послать. Пацаны со вчерашнего дня не ели.
И тут выяснилось, что Толяна нет ни в одной из машин.
- Сюда вроде с нами ехал.
- Ну да! И когда Монгол с чеченом внутрь собирались, я его здесь видел.
Вернулся справлявший малую нужду, Лёха.
- Ты Толяна не видел? - спросил его Виктор.
- Только что к заводу бежал.
- Это ещё зачем?
- Да откуда мне знать? Внутрь юркнул. Я думал, ты велел.
- Всем глядеть в оба глаза! - распорядился Виктор. - Я скоро.
Когда он подходил к воротам, то почувствовал на груди жжение, как от горчичников. Расстегнул верхние пуговицы рубашки, достал нательный медный крестик, который перед самой смертью его попросила надеть бабушка. Крест почему-то был горячий.
Он помнил тот апрельский день 87-го. У него подходил к концу отпуск, через три дня снова за речку, а тут звонит дядя Коля - младший брат отца.
- Витька, мать умирает. Просила, что ты приезжал как можно быстрей.
В тот же вечер он был в деревне, на родине отца. Евдокия Кондратьевна лежала в своей комнате. Сколько помнил её Виктор, всегда была весёлой. А тут лежит серьёзная, даже с каким-то торжественным видом.
- Виктор, подойди!
Он подошёл, взял её сухую морщинистую руку. На бабушкиной ладони лежал нательный крестик из меди.
- Года тебе ещё не было, - глядя внуку в глаза начала она рассказывать, - как папанька твой привёз тебя сюда. Пока они с Николаем встречу праздновали, я тебя в церкву понесла. А церква-то в Сидельниково, за пятнадцать вёрст отсюда. Батюшка Афанасий тебя, значит, и окрестил. Только крестик твой папанька - офицер и коммунист носить тебе всё равно бы не дал. Вот он двадцать с лишком лет тебя и дожидается. Христом Богом прошу, уважь старуху перед смертью - надень! Крест этот ещё мой отец, твой прадед носил. Он его на войне не раз спасал, а самое главное, не дал руки русской кровью запачкать. Потому как после революции жил твой прадед в Китае, где и помер в тридцатом. А мы с матерью в Россию вернулись. В Хабаровске-то родительница моя и вышла замуж за инженера пищекомбината. Ничего плохого сказать о нём не могу. Восемь лет жили втроём, пока не сгинул он в лагерях.
Много ещё чего рассказала ему бабка Евдокия. А потом он ей обещал никогда не снимать этот крестик. В ту же ночь она тихо отошла к Господу. Приезжал из Сидельниково священник - сын отца Афанасия. Отпели старушку как полагается.
А крестик этот, действительно, однажды спас Виктору жизнь. Подразделение их возвращалось с задания. Старший лейтенант Виктор Горобцов шёл с Серёгой Монголом в разведке, впереди группы. И вдруг Виктор почувствовал на груди сильное жжение. Тогда подумал, что нательный крест нагрелся под палящим афганским солнцем, достал фляжку и принялся поливать его. И в это время раздался выстрел. Пуля ударила во фляжку и рикошетом ушла в камни. Монгол тут же свалил друга на землю, прикрыл телом. Это они тогда нарвались на душманскую засаду.
После этого Виктор стал замечать, что крест нагревался в преддверии опасности. Вот и сейчас медь жгла кожу на груди.
Виктор остановился перед самыми воротами. Постоял, прислушиваясь к внутреннему голосу. Голос велел войти. Всё дело в этом малолетке Толяне. И чего сопляк туда попёрся? Сергей с Русланом - люди взрослые, сами разберутся!
Когда-то заводские ворота были с механизмом, двигавшим их по верхнему и нижнему рельсам. Механизм давно не работал, за столько лет растащили его ушлые местные. Так и стояли они наполовину открытые. Но когда Виктор шагнул внутрь, механизм вдруг заработал, и тяжёлая железка с громким и противным скрежетом закрылась. Словно ворота ждали, когда он войдёт.
Воздух вокруг стал каким-то зыбким, как во время сильной жары. Виктор увидел, что стены стали меняться. На них появились рисунки каких-то людей с бородами в длинных одеждах. А дырявый потолок вдруг опустился, и дыры в нём исчезли. На другом конце цеха он увидел сияющие золотом иконостасы. Около них стояли в два ряда люди в чёрных одеждах.
- Здесь раньше монастырь был, - услышал он голос. - На него вся округа работала.
Виктор завертел головой и увидел неподалёку Толяна. Парень смотрел на него пристально. Раньше он никогда не встречался с мальцом взглядом. А взгляд у Толяна был не просто неприятный. Он был нечеловеческий. Таких глаз у людей не бывает. Во-первых, цвет. Он был желтоватый, как у кошки. Во вторых форма зрачка. Зрачки были не круглые, а овальные.
- Но вот пришла очередь святым дармоедам платить по счетам, - продолжал Толян.
Виктор увидел, как монахов окружили люди в длинных шинелях, коротких бушлатах, все с оружием. Подталкивая в спины прикладами винтовок куда-то погнали. Он слышал ругательства и крики "шевелись контра". Вооружённые люди срывали со стен иконы, разбивали их прикладами, топтали сапогами. Кошачьи глаза Толяна блестели от восторга.
- Славное было время! - весело произнёс он. - Долой опиум для народа!
- Это что, кино такое? - услышал Виктор голос Сергея.
А вот и он сам выступил из тьмы.
- Кино, кино, - закивал Толян. - А сюжет пишете вы сами. Тебя, Серёга, какой финал устраивает? Такой?
Они вновь стояли под дырявой крышей, а откуда-то сверху и снизу били выстрелы. Пули впивались в людей Хасаева, пробивали тёмно-красную обшивку Тойоты.
- Или такой?
Виктор увидел оскаленный в крике рот Вована.
- Аллах акбар! - кричал тот, целясь в Серёгу.
- Не-е-ет!
Виктор бросился, заслоняя бригадира от пули. А Толян хлопал в ладоши и заливался от смеха.
- Что может быть благороднее, чем отдать жизнь за други своя?
- Ты кто? - спросил Монгол.
- Я - тот, кто исполняет ваши желания. Но для тебя гораздо важнее вопрос, кто ты?
- Я человек! - расправил плечи Сергей.
- Правильно, а человек - это звучит гордо! Но где же твоя гордость, человек, если ты позволяешь басурманину устанавливать свои законы в твоём родном городе?
Из тьмы выступил Руслан.
- Ты тоже человек? - спросил его Толян.
- Я - абрек! - гордо ответил Хасаев. - И дед мой был абреком, и прадед.
- Видно, плохой ты абрек, раз позволяешь неверному диктовать тебе условия! А может ты забыл, что кафиры захватили твою землю, и вот уже двести лет пытаются сломать гордый дух твоего народа?
Чеченец зарычал от ярости и сжал ладони в кулаки.
- Давайте, решите двухвековой спор прямо здесь! Руслан, вот гурда твоего прадеда. Немало под ней русских голов полетело с плеч! Сергей, а это шашка твоего прадеда. Он у тебя, кажется, был есаулом?
Руслан и Сергей бросились друг на друга. Зазвенела сталь, брызнули искры.
Виктор увидел в руках Монгола и Хасаева метровые куски ржавой арматуры. Мужчины кружили вокруг друг друга, нанося удары.
- Прекратите! - крикнул Виктор.
На него не обращали внимания. Было слышно лишь лязганье железа, тяжёлое дыхание.
- Они - мои! - радостно закричал Толян. - Так же, как и Вован с Митяем, Зоха. Все ушли вниз!
- А второй? - спросил Виктор. - Тот, который с Зохой был. Его, почему ты не забрал?
- А-а, этот Егор, - скривился Толян как от зубной боли. - У него бабка русская была.
- Его вроде Асланом звали.
- Бабка втайне от родителей крестила. Егором.
- Ну и что с того?
- Набожная очень бабка была. Отмолила внука.
Так вот оно что! Виктор взял в руки почти раскалённый крестик.
- А ну, убери! - закричал Толян.
На тыльной стороне креста горели красным слова:
- Спаси и сохрани!
Виктор и сам не понял, что произнёс их вслух.
- Заткнись! - заревел Толян.
Виктора вдруг оторвало от земли и швырнуло на ворота. Он больно ударился спиной, и упал на жёсткий цементный пол. Но крестика из руки не выпустил.
- Господи! Спаси и сохрани!
Ворота открылись, и будто сильный порыв ветра вынес Виктора наружу. Он кубарем скатился по склону с жёлтой пожухлой травой, и лишь куст орешника остановил его.