Из-за открывшейся двери раздался до боли знакомый голос: "Привет!", и появился Шура собственной персоной.
Долгожданный "реюньон" мы с "Помидором" праздновали до глубокой ночи. Татьяна открыла нам пионерскую душевую, и, включив холодную воду на полную мощь, мы наслаждались прохладой, дружеской беседой и последней непочатой бутылкой "белой" из московских запасов. Остальные три Шура прикончил вместе с Танькой, "мучительно перенося нашу разлуку".
Следующим утром по дороге на аллеи мы с "Помидором" зашли к "Алхимику" с Нонкой. Шуре домик очень понравился: "Зачем нам чего-то снимать?! Здесь можно и вчетвером жить, если раскладушку поставить или коврик подстелить!", - одобрил он, оглядывая помещение и с удовольствием угощаясь портвейном. Нонку такая перспектива совершенно не обрадовала: "А как же мои зачётники?". "Шура тебе не помешает! Он появляется поздно и сразу падает!",- весело обнадёжил её "Алхимик".
"Танька просила купить "Массандры" для своих артековцев. Да и нам впрок запасти. Надо будет к двум подтянуться к винному!", - Шура не любил испытывать неудобств во время долгожданного отпуска.
Единственным существенным изменением в установленном распорядке продажи алкоголя в Гурзуфе явилось выделение винно-водочных отделов из общего торгового зала магазина. В Доме Торговли даже прорубили отдельный вход в торцевой стене здания и пристроили высокую двухпролётную лестницу, ведущую к заветной дверце.
К 13:45-ти на ступеньках было не протолкнуться. Шура спокойно и абсолютно безмолвно проложил себе путь и встал первым в очереди. Лишь немногие, не знающие пока его в лицо, тихо зароптали, но объяснение "старожилов": "Это же "Помидор"!", сразу их утихомирило. "Для кого "Помидор", а для кого Александр Юрьевич!", - внятно и с достоинством произнёс Шура, окончательно пресекая разговоры.
Как и раньше, в этой поездке " карманом", т.е. носителем наличности, выступал я. Стоя под лестницей, я внимательно слушал внятный устный счёт "Помидора": " Артековцам - 30 бутылок, нам с запасом на три дня! Тебе по три бутылки на день, мне по пять! Итого - 24. Плюс в дорожку, пока нести будем. Всего - 60 бутылок. Как раз три ящика!". Очередь веселилась, принимая Шурины подсчёты за веселую хохму. Когда же, подпрыгнув, я передал ему пачку денег, народ зароптал, поняв, что "Пом" не шутил. Ропот, грозивший перерости в бунт, прекратило появление крепких, спортивного вида молодцов, одетых одинаково и торжественно - в шорты и белые рубашки с пионерскими галстуками: это подтянулись за своим заказом Татьянины коллеги по Артеку.
На своём ГАЗике "Артековцы" по Шуриной команде довезли нас к подножию 60-ти ступенчатой круто уходящей вверх лестницы, ведущей на улицу Строителей. Именно в этой точке привычного маршрута мы регулярно устраивали привал. Примыкающая к забору Артека и скрытая от посторонних взглядов густо посаженными кипарисами небольшая площадка служила нам местом скоротечного "пикника" перед крутым подъёмом с тяжёлым, но "вкусным" грузом.
Приятный процесс уменьшения веса поднимаемого портвейна каждый раз грозил затянуться надолго, если бы не надоедливые москиты, облюбовавшие кипарисы. Реакция на укусы этих мелких тварей проявлялась у всех по-разному: у меня по всему телу проступали "пулемётными очереди" мелких точек, которые долго и очень раздражающе чесались; лица моих литовских друзей угрожающе распухали и, казалось, что кожа вот-вот лопнет; у "Помидор" ещё больше багровела физиономия.
Наш нелёгкий подъём неожиданно прервался уже на первой площадке лестницы, где мы встретили только приехавшего и остановившегося передохнуть Валерку Оболенского. Объясняя свой поздний по московским меркам заезд, он предъявил распухшую ногу в шрамах и поведал, что практически перед самым отбытием в Крым попал в аварию, серьёзно травмировал ногу и теперь не может нормально передвигаться. В Москве ему хорошо помогал массаж поражённой конечности, и он надеется здесь продолжить это лечение, если, конечно, встретит настоящую массажистку.
Валерку и Шуру объединяло одно общее пристрастие - они дымили только кубинскими сигаретами "Reis", в народе называемыми термоядерными: их не просили закурить даже самые отчаянные "стрелки". Пока происходил подсчёт оставшегося у Шуры запаса и привезённого Валеркой объёма табачных изделий, мимо нас наверх не спеша проследовали две симпатичные отдыхающие. На вопрос "Помидора" вдогонку: " Девушки, вы случайно не массажистки?", последовал незамедлительный ответ: "Нет, мы не массажистки, но выпьем с вами с удовольствием!".
Диспозиция резко изменилась: оставив Валерку хромать вниз по лестнице, мы с Шурой резво устремились к дому, громыхая тяжкой ношей и предварительно выяснив у девушек адрес их пребывания.
Работницы торговли из Киева снимали совсем неподалеку однокомнатную отдельно стоящую "хавиру" внутри хозяйского дворика. Посреди участка был разбит фонтан - редко встречающееся художество местного архитектора. Желая нас удивить, девушки к нашему приходу накрыли стол, уставленный дефицитными привозными продуктами: сырокопчёной колбасой, говяжьей тушёнкой и даже маслинами. Скупой застольный рассказ Шуры о сфере его деятельности и возможностях, подкрепленный захвачённой бутылочкой настоящего итальянского оливкового масла, потряс провинциальных продавщиц. Обе смотрели на "Пома", как на полубога, и я понимал, что выбор дамы будет за ним. Перемежая в течение дня разогрев напитками с охлаждением в хозяйском фонтане, поздно вечером мы вчетвером двинули на дикий отдалённый пляж купаться нагишом и осуществлять прочие радости жизни.
Внезапно посреди ночи густую пляжную темноту прорезал столп света из прожектора пограничного катера, бесцеремонно прервав интимную идиллию. "Немедленно прекратите безобразие и покиньте приграничную зону!", - раздался многократно усиленный мегафоном металлический голос. В ответ Шура, прервавшись, предъявил "погранцам" свою обнажённую пятую точку, выгнувшись для лучшего обозрения, после чего невозмутимо продолжил заниматься любовью. Моя, более застенчивая девчушка, предложила перебраться домой и продолжить в более цивильной обстановке, что мы с ней и сделали, оставив товарищей наслаждаться романтикой ночного прибоя.
Добравшись утром к своему жилищу, я обнаружил Шуру спящим на моей кровати, а рядом на полу дремал Сашка "Афанасий". Мишка уже разливал утренний "аперитив": "Зная, что ты с Шурой куда-нибудь забуришься, мы с Нонкой, уходя из коктейль-холла, прихватили на твою кровать только приехавшего "Афанасия" с подругой. Но в пять утра заявился усталый "Пом" и стал требовать своё место, Сашка без разговоров перелёг на пол, а его девушка ушла".
Весьма недовольная сложившейся ситуацией, Нонка объявила, что более оставаться в таких условиях не желает: никакой личной жизни! "Сегодня же уеду в Москву, но сначала схожу в душ!" Сложив в сумку чистые вещи и полотенце, "чистолюбивая" Нонна присела выпить на дорожку, к ней присоединились все присутствующие и проснувшиеся. Через полтора часа веселая компания, включая отъезжающую, уже дружно направилась на аллеи. Очередной день отдыха покатился своим чередом.
"Помидор" подготовился к поездке весьма обстоятельно: ещё в Москве он выяснил все необходимые телефоны Ялтинского Продторга и нужные фамилии. Каждое утро по дороге на аллеи мы заходили на маленький рынок и осуществляли бартерный обмен банки кофе на 12 рублей мелкими купюрами и один арбуз у пожилой армянки, торгующей бахчевыми вплотную к телефону-автомату. Затем Шура звонил из будки в Ялтинский Торг и, представившись надлежащим образом, узнавал в какой магазин, когда и какие завезут винно-водочные продукты: "Кто владеет информацией - тот владеет миром!". Придя на аллеи "Помидор" за "долю малую", обычно 2 бутылки с ящика, делился секретными сведениями. К двум часам - открытию соответствующего магазина - туда снаряжалась закупочная экспедиция. Осечки не было ни разу, и отдыхающий народ честно делился с Шурой; никто не хотел лишаться надёжного источника жизненно важной информации.
Нашего появления на аллеях уже дожидался Серёга Кролл, приехавший вместе с "Афанасием", но потерявший его накануне. " Почему первую ночь я всегда провожу в милиции?!". На явно риторический вопрос отвечать никто и не пытался. "Александр! Ты давно ездишь и всё здесь знаешь! Где тут находится Медведь-гора?", - у опохмелившегося Кролла проснулся живой интерес к окружающей жизни. Категорический ответ "Помидора" "Её отсюда не видно!" потряс даже меня, хорошо знакомого с проявлениями его юмора. Серёгу ответ вполне удовлетворил, и он принялся обсуждать с "Афанасием" перспективы ночлега на грядущую ночь.