Крюгер Константин Ремович : другие произведения.

В Ленинград

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   "Я вернулся в свой город, любимый до слёз!" - из песни.
  
   Сентябрь 83-го выдался на редкость тёплым и без дождей. Как-то в середине рабочей недели у нас в лаборатории раздался телефонный звонок. Взявший трубку начальник "Карась" сказал: "Это тебя - брат!". У нас с Борькой тембр голоса и манера разговора были очень схожи, несмотря на разницу в 6 лет. "Что поделываешь?". "Работаю!". "Пойдём на Абельмановку - пива попьём! Погода отличная и вообще!". Я отпросился у "Карася" на полдня под предлогом проводов младшего брата в командировку, даже не предполагая, что "как в воду глядел".
   На Абельмановской улице располагался двухэтажный пивной бар, проходивший под названием "Клешня" из-за крупно-форматного светящегося рака на фасаде здания. Заведение как две капли воды походило на "КПЗ" (Киевский Пивной Зал), пивную на Варшавке, кафе "Сенеж" у нас на Симоновском переезде и другие "стекляшки", выполненные по типовому общепитовскому проекту. В "Клешне" работал мой друг детства Володя "Дзержинец". На лацкане белого врачебного халата, используемого им в качестве спецодежды официанта, у Володи постоянно отсвечивал маленький красный значок с золотым, легко узнаваемым профилем Феликса Эдмундовича. Мы с Вовой дружили со старшей группы детского сада, располагавшегося в крайнем подъезде нашего сталинского дома. Позже Володина семья переехала в район Птичьего Рынка, и он как в воду канул. Но, когда я, повзрослев, в институтские годы начал посещать увеселительные заведения своего района, в "Клешне" произошла неожиданная и радостная встреча, и больше мы уже не теряли друг друга из виду. Завсегдатаем заведения я не стал, но при прочих равных предпочитал его всем остальным. Володя, как и большинство моих друзей и знакомцев, естественным образом "по наследству" перешёл Борису и, как и остальные, крепко с ним задружился.
   Невзирая на превалирующий мужской состав посетителей, пивная выглядела вполне прилично, и некоторые смельчаки даже отваживались приводить туда дам. На первом этаже размещались автоматы с пивом по 20 копеек за кружку и высокие круглые столы - стойки. Окрестные мужики обычно забегали туда на ходу вбросить пару кружек или распить по-быстрому принесённые с собой более серьёзные напитки. Зато второй этаж располагал к продолжительным посиделкам: деревянные столы на шесть человек с лавками, официанты в белой униформе, меню с выбором холодных и горячих закусок. К семи вечера в зале "яблоку было негде упасть", но днём "ресторанная" часть заполнялась, в лучшем случае, наполовину.
   Володя всегда очень радовался нашему появлению, провожал за любимый стол у окна и, по возможности, никого не подсаживал. Когда зал начинал переполняться, Вова с извинениями присосеживал к нам казавшихся ему приличными посетителей. Когда пиво уже не орошало, "Дзержинец" бегал через улицу в Гастроном за "белой". Водку закусывали шашлыком, который тот же Вова приносил из "Шашлычной", расположенной через два дома от Гастронома.
   Однажды весенним вечером нам составили компанию два по виду старших научных сотрудника в модных блайзерах, водолазках с "дипломатами". Они взяли по две кружки пива и тарелку стандартных мелких креветок и продолжили, видимо начатый ранее, узкопрофессиональный разговор, непонятный непосвящённым. Выпив залпом первую кружку и отхлебнув из второй, они дружно сдвинули початые ёмкости, и сидящий напротив меня отработанным движением, не глядя, вынул из своего кейса фляжку со спиртом и долил в пиво, а второй столь же привычно, достав из нагрудного кармана шариковую ручку, автоматическим движением размешал "ёрш" в обеих кружках.
   Для нашей компании этот пивной бар нередко превращался в некое подобие молодёжного клуба. Мы приходили обсудить грядущую поездку в Крым, отпраздновать дни рождения, подбить итоги очередного вояжа в Гурзуф или просто посидеть - пообщаться. Андрюшка "Крекс" и Мишка "Дед", Колюня "Ленинский Стипендиат" и Мишка "Рыба", Шура "Портос", Мишка "Алхимик", Эдуардик "Родственник", Шура "Помидор", Костя "Моська", Игорь "Бамбина", "Джеф", Борис "Рашенский", Андрюха "Неман" - кто только не сиживал здесь с нами с братом в разные годы, с удовольствием участвуя в дружеских беседах за поглощением неимоверного количества пива с последующим переходом на крепкие напитки.
   Повар, заправлявший на местной кухне, наш приятель Миша, невысокий крепыш среднего возраста и обладатель уже изрядного брюшка, сшил пару месяцев назад у Борьки модный комбинезон из белого тика под перо, в котором и нарезал по пивбару. Любимая и основная работа Миши состояла в сортировке креветок на стандартные и "приоритетные", подаваемые только сведущим посетителям помимо меню за абсолютно другие деньги.
   В этот раз визит пошёл по накатанной. Сначала мы выпили пива с "приоритетными", потом вышедший с кухни Миша поджарил нам яичницу с ветчиной, а уже затем "Дзержинец" сгонял за "пшеничным" вином, которым угостился вместе с нами. Время летело незаметно. Ближе к закрытию Миша, плотно утвердившийся у нас за столом, вынёс из подсобки коньяк под шашлыки, и мы продолжали праздновать дружбу, оставшись одни в зале. Совершенно естественным образом беседа свернула в сторону Ленинграда, где Миша проходил срочную службу, и внезапно Борька предложил съездить в город на Неве к его Гурзуфской подружке. Оба работника торговой сферы дружно отказались, как связанные семьёй и работой, а меня перспектива неожиданно увлекла.
   Я всегда легко снимался с места, да и Питер не навещал уже несколько лет. Невзирая на поздний час, я отзвонился из телефона-автомата у входа в заведение начальнику домой и выпросил три дня отгулов, полагавшихся мне за ударную работу в подшефном совхозе. Миша насильно всучил нам полусотенную бумажку со словами "В другой раз вернёте! Вам сейчас нужнее!", а Володя из загашника принёс связку дефицитной воблы "в дорожку".
   На Ленинградском вокзале проблем с билетами не возникло. Купив плацкарту на ближайший поезд, мы даже успели посетить привокзальный ресторан. Как следствие: я с трудом попал билетом в руку проводницы, а Борис, укладываясь наверх, убрал под мою нижнюю полку свои новые, купленные в "Берёзке" ботинки "Саламандер", которыми очень дорожил. Проснулся я посреди ночи от непонятного шума - Борька забыл, что надёжно спрятал дорогую обувку, и теперь проводил тщательный опрос соседей, обещая применить нестандартные методы воздействия. Кое-как успокоив перепуганных попутчиков и насмерть зашнуровав на Борьке драгоценные башмаки, я снова "придавил ухо".
   "Град Петров" встретил нас приветливо: из репродукторов доносился голос Пугачёвой, исполняющий песню "Ленинград" на слова Мандельштама. Несмотря на очень раннее утро на улице было светло и достаточно тепло. У выхода из вагона нас встретил носильщик, везущий низкую багажную платформу на колёсиках, и сразу предложил "Эх, прокачу!". "Что такие невесёлые? Или "головка бо-бо, денежки тю-тю?", - сразу проявил он знакомство с алкогольным фольклором. Я неоднократно замечал, что на пару с братом мы производили на окружающих располагающее впечатление - абсолютно посторонние люди охотно шли нам навстречу и предлагали помощь, даже когда мы к ним не обращались. Прокатив нас через весь перрон, Виктор, так он представился, привёл нас в полуподвальный этаж здания Московского Вокзала.
   Огромный стол в окружении двух лавок в сочетании со слабо освещёнными низкими сводами потолка сразу выдернули из памяти подвалы описанного Гиляровским трактира "Ад" на Трубной. Но в отличие от московского притона, здешнее помещение выгодно отличалось чистотой и полным отсутствием посетителей. Кроме нашего провожатого присутствовала ещё пара его коллег, вполне приветливых мужиков неопределённого возраста. Открыв крышку вместительного ящика с надписью "Песок", расположенного непосредственно под пожарным стендом с багром и прочими противопожарными атрибутами, Виктор изъял одну из лежащей на песке батареи водочных бутылок. Очень кстати пришлась оставшаяся "дорожная" вобла, отлично оттенившая вкус "Пшеничной". За первой оздоровительно-ознакомительной последовала следующая "кегельная" ёмкость, в процессе употребления которой неожиданно выяснилось, что кроме имени, фамилии и примерного года рождения о своей ленинградской подружке Борька ничего не знает. Она недели за две до нашей поездки ему звонила, приглашала в гости и даже диктовала адрес, но брат не озаботился записью этой нужной информации.
   Ровно в 8 утра пошедший вместе с нами к только открывшейся "Ленгорсправке", Виктор исключительно доходчиво объяснил знакомой киоскёрше отчаянность положения. И уже через пятнадцать минут Борька выяснял из телефона-автомата у своей ленинградской пассии точный адрес. Знакомец наших новых друзей, дежурящий у вокзала "частник", абсолютно безвозмездно отвёз нас по указанному адресу, правда, за ещё одну бутылку "сучка" и "портвейн розовый - самый дамский" мы щедро расплатились. Не идти же, в самом деле, в гости с пустыми руками!
   Ирку я не помнил, так же как и её подругу, приехавшую на квартиру практически вслед за нами, хотя мы познакомились с обеими в Гурзуфе прошедшим летом во время празднования Борькиного Дня Рождения в коктейль-холле. Тогда у брата с Иришкой сразу случилась горячая любовь, и они уже не расставались до нашего отъезда из Крыма. Подруга хозяйки, Людмила, сразу мне понравилась - рослая спортивная блондинка с правильными чертами лица западнославянского типа. Родом она была из-под Питера и проживала на съёмной квартире, и немедленно примчалась по первому звонку подруги. Мама хозяйки отбыла в короткую командировку, и квартира до конца недели находилась в полном нашем распоряжении.
   Меня многое удивило в планировке помещения. Из небольшого коридора двери вели в совмещённый санузел с крошечной сидячей ванной и две комнаты. Через бОльшую гости попадали в ещё одну маленькую комнатку и на кухню, из которой в ванную открывалась форточка на уровне середины стены. Задумку архитектора я оценил на третий день пребывания, когда днём после возвращения из города, насквозь промокший и продрогший, уселся в ванну под горячий душ греться. Внезапно распахнувшаяся форточка явила мне руку брата со стаканом согревающего "пшеничного" напитка.
   Рано умерший отец хозяйки служил на торговом флоте, "ходил в загранку", и это чувствовалось во всей обстановке квартиры. Невиданный настенный холодильник висел в кухне прямо над полезной форточкой, да и в комнатах наличествовало изрядное количество привозных вещиц. Борька с Ириной обосновались в отдельной комнате при входе, а мы с Людой заняли маленькую дальнюю. С утра девушки отбывали на учёбу в Медакадемию, а мы с братом уходили гулять по городу. С погодой нам повезло, только однажды на полдня зарядил холодный частый дождь. Встречали мы своих подружек днём в центре и шли обедать в сразу приглянувшуюся двухэтажную шашлычную, отдалённо напоминавшую место нашего Московского старта.
   По сравнению с нашей районной "Шашлычкой" еда существенно уступала и по качеству и по размеру порций, но само заведение приятно радовало чистотой и интеллигентной публикой. На удивление - к распитию принесённых с собой напитков в кафе действительно относились резко отрицательно. Выправлял положение Борькин джинсовый комбинезон, в нагрудный карман которого идеально помещались две чекушки. Как правило, после трапезы мы вчетвером посещали кино или музей по выбору дам, а уже затем отправлялись домой ужинать и праздновать любовь. Особых изысков студентки готовить не умели, так что дома мы каждодневно довольствовались вермишелью с жареными куриными ножками, что в сочетании с водкой и домашними соленьями нас вполне устраивало.
   В каждый визит город на Неве открывался мне с новой стороны. В этот раз он порадовал на удивление тёплой сухой погодой и непривычной уютностью, никогда прежде мною не замечаемой. Скорее всего, причиной этого нового ощущения являлась любовь и ласка, которыми нас окружили наши Питерские пассии. Людмила стала для меня и замечательным экскурсоводом, и заботливой подругой, и нежной, сперва неумелой, но быстро постигающей науку страсти наложницей. Разница в семь лет и мой богатый жизненный опыт слегка пугал юную медичку, но виду она не показывала и всячески уверяла меня в свободе наших отношений. В Гурзуфе застенчивая студентка сторонилась буйной компании ветеранов - завсегдатаев, но её лучшая подруга без памяти влюбилась в Борьку, и Люда была вынуждена проводить время в нашем обществе и постепенно привыкла к "абсолютно отвязным москвичам". Мой приезд в город на Неве явился для неё неожиданностью, но мы на удивление быстро притёрлись друг к другу, тем более, что постоянного серьёзного ухажёра у девушки не было. Борька со своей Иркой каждый раз отрывались друг от друга с болью, что положительно влияло и на наш союз.
   В грядущий понедельник утром "как штык" я должен был объявиться на службе, поэтому ещё в пятницу купил билет на воскресную "Красную Стрелу". Что означает купе категории "полулюкс", кассирша объяснить мне не смогла, но в любом случае других билетов уже не было. С самого утра в воскресенье вчетвером мы сели "тризновать" разлуку. Кто больше печалился о расставании - сказать трудно, но обе ленинградки к середине дня горевали навзрыд. Устроив вечером затянувшийся прощальный ужин в полюбившемся кавказском заведении, мы едва успели к отходу поезда. Расцеловавшись со всеми на прощание, я влетел в своё купе. На первый взгляд "полулюкс" напоминал половину обычного купе, только верхний ярус в нём располагался существенно выше, и к нему вела стационарная лесенка. Интеллигентного вида мужчина средних лет, стоя на ней, застилал верхнюю полку, собираясь отойти ко сну. Бросив сумку под свою нижнюю, я рысью пролетел несколько вагонов в поиске ресторана. Кухня не работала, но бутылку коньяка мне отпустили. Не видя смысла сидеть одному в ресторане, я побрёл обратно в свой вагон, решив угоститься напитком в компании соседа. Каково же было моё удивление, когда открыв дверь купе, я узрел сидящего на моей полке Борьку, деловито обсуждающего с попутчиком климатические особенности обеих столиц. Не дожидаясь вопроса, брат спокойно объяснил: "Я подумал - Тебе одному будет грустно возвращаться, и решил составить компанию!" "А как же Ирина?" "Пообещал через пару недель приехать - навестить!". Про проход в вагон и проводницу я у него не спрашивал, зная, что обаять любую даму для Борьки труда не составляло. Зашедшая вскоре приятная девчушка в ладно сидящей форменной мини-юбке подтвердила мою догадку, принеся дополнительный комплект белья и открыв над нашими головами ещё одну - третью полку, расположенную между нижней и верхней. В таком "полулюксе" мне путешествовать ещё не доводилось. Расположенная в противоположной стене дверца скрывала крохотный туалет с унитазом и раковиной, что придавало поездке дополнительный комфорт. Нашему соседу пришлось несладко - практически до утра, подогреваясь коньяком, мы обсуждали прошедший визит и строили планы на будущее. В Москве, условившись созвониться, я поехал на службу, а Борька на учёбу.
   Трудовая неделя прошла в штатном режиме, и в пятницу вечером после службы я заехал в "Клешню" отдать долг Мише. В трамвае по пути на Абельмановку встретился Вовка "Афанасий", с удовольствием ко мне присоединившийся. В пивбаре я с удивлением узнал, что ещё в среду брат рассчитался с поваром и после недолгих, но бурных посиделок вместе с Мишкой "Дедом" стартовал в Питер. Изрядно выпивший и потому сразу возбудившийся "Афанасий" со словами "А чем мы хуже?!" стал настаивать на немедленной поездке вдогон. У Вовки с "Дедом" присутствовало серьёзное соперничество, особенно в части девиц.
   Удивление Борьки и потрясение "Деда", открывших нам дверь Иркиной квартиры ранним утром следующего дня, не поддаётся описанию!
   Ещё с полгода мы с непредсказуемой периодичностью навещали наших подружек в славном городе на Неве, в каждый заезд находя что-то новое и интересное....
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"