Катерина широко зевнула и сбросила скорость. С учетом того, что она за рулем уже вторые сутки, то она еще очень даже ничего держится. До города явно осталось немного: количество встречных автомобилей прибавилось, а по обочинам начали мелькать голосующие граждане. Вот, кстати, еще один: сгорбленный старик в лохматой шапке-ушанке - это летом-то! - и растрепанной обвислой дохе, суетливо бросался к каждой проезжающей машине и призывно размахивал зажатыми в кулаке денежными купюрами. "Бомж что ли?.. - озадачилась Катерина. - А денежку держит не такую уж и маленькую, по крайней мере, для бомжа. Но не столь большую, чтобы соблазнить кого-то остановиться".
Девушка уже почти проскочила странного человечка, когда мелькнула мысль: а, может, не бомж? Дедок из ближайшей деревни, а одежда странная - так это все, что осталось, разве на пенсию разгуляешься? Может, случилось чего, срочно в город нужно, вот и размахивает последними деньгами, понимая, что просто так никто не повезет. Надо помочь. И Катерина свернула к обочине. Старик, заметив подъезжающий автомобиль, затоптался на месте, лицо, изборожденное морщинами, скривилось в заискивающей и жалкой улыбке. Катя приоткрыла окно.
- Вот спасибо, деточка... Вот выручила... А то так надо, а никто не останавливается... Ты не думай, у меня деньги есть... - и он протянул смятые бумажки, как доказательство состоятельности.
- Уберите, не нужно, - пробормотала Катерина, смущаясь. Пожилой человек, проживший, вероятно, сложную жизнь, вынужден умолять, заискивать перед ней, пигалицей, ища помощи. - Пристегнись, отец. Поехали.
Машина плавно взяла разбег. Дедуля все никак не решался убрать деньги, мял их в руке, видимо, не верил, что не понадобятся. Потом все же осторожно сунул за пазуху.
- Случилось чего, дед? - спросила Катерина.
- Да вот, стою, стою, никто не останавливается. А время-то выходит... - дедка пошамкал губами, почмокали и вдруг, заговорщицки подмигнув, спросил. - А знаешь ли ты, доченька, что здесь оборотни водятся?
- Какие оборотни?
- Ну, волки, которые в людей перекидываться умеют.
- Тогда, наверное, наоборот, - возразила начитанная Катерина. - Люди, которые в волков оборачиваться могут.
- Да хоть бы и так. Конец-то всегда один. Как подходит срок, надо оборотню человечьей кровушки напиться. Коль не напьется - помрет. А где ее, кровушки-то взять, когда кругом тоже все оборотни? Вот и приходится на трассу выходить...
Странный мужик, подумала Катерина, косясь на пассажира с опаской. Сумасшедший, что ли? Зря она все-таки остановилась.
- Да ты, девонька, не волнуйся, все не так страшно. А машинку-то лучше тормозни, а то еще врежемся куда.
- Что?! - вытаращила глаза Катерина.
- А то! - голос мужика неожиданно потерял старческую слабость, обретая глубину и силу.
Катя снова бросила взгляд на соседа, а потом, забыв про дорогу, уставилась во все глаза. Лицо, странно подергиваясь, изменялось, вытягивалось, глаза в несколько мгновений из блеклых старческих стали яркими и желтыми, щеки покрылись шерстью - перед изумленной девушкой, стремительно перетекая и меняясь, возникала волчья морда. Белые острые зубы клацнули у самого ее лица, и Катерина, не выдержав, заорала и прямо на ходу, бросив руль, рванула на себя дверцу...
*****
Новую больную привезли в приемный покой уже ночью. "Не справилась с управлением, врезалась в дерево, - прокомментировал приехавший вместе со скорой ГАИшник. - То ли переутомление, то ли приняла чего не того".
Усталый и измученный в виду позднего времени доктор, глянул на мечущуюся в бреду пациентку, раздраженно пожал плечами:
- И стоило меня из-за этого дергать? Повреждений нет, вколите успокоительное и в палату, пусть отлеживается.
"Куда катится мир? - думал он, заполняя в ординаторской историю болезни. - Что за молодежь нынче пошла? Обопьются чем попало, а то еще хуже, обколются, а потом и мерещатся всякие чудовища. А аварии на дорогах, между прочим, реальные. Ладно, девица в елку врезалась, а если бы во встречную машину? А если бы там были дети? Он содрогнулся, вспомнив свою маленькую Машеньку. Белый бантик, белые гольфики... Черт бы их всех побрал, этих придурков! Оборотни, понимаешь, им являются!.."
*****
Больница медленно, но верно погрузилась в ночь. Прикорнула на посту дежурная медсестра, заснули больные, присвистывая, захрапел сторож. В тиши кабинета, за столом, положив голову на сложенные руки, задремал и доктор.
Легкая девичья рука робко опустилась обтянутое белым халатом плечо. Доктор недовольно поднял голову. Совсем близко на него смотрели желтые волчьи глаза, казалось, виновато говорившие: "Простите, я не хотела..." Доктор успел раскрыть рот, но крика не последовало - на его шее нежно сомкнулись крепкие волчьи клыки.