Коридор, наполненный звуками... Лица, спрятанные в чуть дрожащие ладони, спецодежда, ухмылки знакомых, никогда не становившиеся улыбками. Стены, увешанные оружием, картины, окна со страшновато тонированными стеклами и пропуска, пропуска...и гомон. Не проходящий, но только нарастающий с каждой секундой. Таких коридоров здесь великое множество. Начальство нередко шутит, что каждому из них скоро понадобится свой собственный глобус. Совершенное место для таких, как мы. Место, которое быстро привыкаешь называть домом. И скоро мне придется снова его покинуть.
Сидение было жестким и неудобным, как и всегда. Я забилась почти в самый его угол, натянув берет на глаза и пыталась спать. Спать удается редко, поэтому все посетители этого прелестного заведения привыкли ловить любой подвернувшийся момент... Начальство - двухметровый и не слишком приветливый молодец в штатском - "опаздывало", мусоля на лестничной клетке кривую трубку и парочку нерасторопных новичков. Я старалась не слушать.
-Доброй ночи!
Подниматься и расшаркиваться перед проскользившим мимо работником аналитического фронта не хотелось. Впрочем, здесь никто ни на чем настаивать не станет. Хотелось другого - вскочить, доцарапаться до закрытого кабинета так называемой администрации и умолять, стоя на коленях, оставить меня здесь. Предложи мне кто-нибудь такой поворот событий - и я не поскупилась бы заложить душу...
Побелевшие скулы скрыл прижатый к лицу берет.
-Что, переводят?..
Человек, опустившийся рядом со мной на такое же дрянное кресло показался мне даже смутно знакомым. Учитывая количество лиц, мелькавших передо мной каждый день, это было странным - все они давно слились для меня в одну мутную массу, не имевшую ни малейшей ценности.
-Да.
Голос, как оказалось, звучит гораздо хуже, чем я пыталась надеяться. Это плохо. Надо держать себя в руках...
Немолодой мужчина, обладавший знакомыми мне чертами лица, окинул взглядом зажатый в моей руке берет и...
-Леди? Простите, Вам плохо?
Коридор уже тонул в тенях и отблесках ламп. По своему красивый, привычный и родной мне мир снова терялся в отпечатках чужих голосов и никто, кроме меня, не мог этого видеть. Я улыбнулась, представив, какая бы получилась из этого великолепная картина, если б только я умела рисовать...