I.

В больнице градской паника, движенье,
Внезапно очень важный чин помёр,
Профессора - в несказанном волненье,
За смерть такую могут и в "костёр".

Славна была та важная персона,
Ценна на высших уровнях была,
За тембр начальствующего слова,
За то, что родственна душа.

Сам был  любезен для всего начальства,
Жестоким, беспощадным к остальным,
И власть любил с излишками бахвальства,
Сухим к родным, глухим ко всем чужим.

Начальство, делу преданность любила,
Отличием отметило сполна,
Чем можно, поощрила, наградила,
Любви для сердца дать лишь не смогла.

Весь мир был лишь сферой приложений,
Его незаурядного ума.
Любовь и дружба там без сожалений,
Гноилась и душилась без конца.

Он умер. Вздох был облегченья,
Всех тех, кого он твёрдою рукой,
Давил, душил до смертного мгновенья,
В ком страх ушел и в миг пришел покой.

               II.

Но чтоб без ошибок знать причину,
Ухода очень важного лица,
И как положено по рангу и по чину,
Комиссия назначена была.

Чтоб изучить при вскрытье многократно,
Все органы, приведшие к концу,
Свои чтоб неудачи филигранно,
Сокрыть, дав умиление лицу.

Но после операции, профессор,
С безумным взглядом и едва дыша,
Шел по больнице как разгромленный агрессор,
Лишь ноги свои еле волоча.

Халат свой белый, позабывши где-то,
В полубреду твердил одно:
"Я видел многое, но это?
Там плоти нет - одно говно!".