Паутина Ллос
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
" Разве ты не понимаешь? У хаоса нет
причин, нет целей. Он то, что он есть, и
этого достаточно"
Пол Кемп "Возвращение"
Во тьме первозданного хаоса пауки, порождения Ллос и её излюбленные творения, убивали и пожирали друг друга. Слабые должны погибнуть, а сильные стать ещё сильнее -- такова воля богини, наблюдать, как её дети сражаются друг с другом -- её удовольствие. Благосклонность Паучьей Королевы непостоянна и переменчива, как и стихия бездны, которую она олицетворяет.
Леди Хаоса презирала сострадание и стремление к гармонии -- они наводили на неё тоску. Одаривая своей благосклонностью одних и лишая её других, Мать тёмных эльфов поддерживала единственный приемлемый для себя порядок -- его отсутствие. Ничто так не услаждало Ллос, как наблюдение за своими детьми, грызущими друг другу глотки в стремлении возвыситься, предающими и придаваемыми, лишь бы сыскать расположение богини.
Со дна Паутины Демонов под зловещим сиянием восьми красных звёзд, восседая на железном троне, Ллос следила за своими детьми, и в последнее время отсутствие достойных её внимания новых жриц начало утомлять богиню. Было достаточно преданых, но так мало с поистине живым умом, с мятущимся огнём ненависти в душе, чьи проклятья и звучали как музыка для ушей Паучьей Королевы.
Глава 1
"Сегодня двадцать лет со смерти мамы", - подумала Элирен. В прозрачной глади ручья, у которого она сидела, отражалось лицо молодой зеленоглазой женщины с пышной гривой медно-рыжих волос, не скрывавшей её островерхих ушек, доставшихся в наследство от отца дроу вместе с тёмной кожей, которая, не в пример чистокровным тёмным эльфам, была не чёрно-обсидиановой, а имела серый цвет. Удлинённый овал лица, высокие скулы и миндалевидная форма глаз придавали ещё большее сходство с представителями эльфийской расы.
--
Сестрица! - окликнул её спешащий к ручью юноша с такими же как у неё изумрудно-зелёными глазами. - Сестрица, старейшина велел мне найти тебя и сказать, чтобы ты немедленно пришла, - продолжал Элрейн.
Элирен и Элрейн были близнецами, рождёнными от смертной женщины и мужчины дроу. Но так же, как и отличался внешне от своей темнокожей, рыжеволосой сестры бледнолицый, темноволосый, как настоящий лунный эльф, Элрейн, так и различен был их нрав. Часто Элирен задавалась вопросом, как удалось брату сохранить своё сердце свободным от горечи и боли, не превратив их с годами в жгучую ненависть, которая крепла с каждым днём в её собственной душе. Кажется, брат унаследовал от их смертной матери не только цвет кожи, глаз и волос, но и способность к смирению и прощению, каковой обладают люди, в отличие от эльфов.
--
Элрейн...сегодня годовщина смерти мамы,- прошептала девушка.
--
Я помню, - отозвался брат. На весёлом и сияющем до этого момента лице не осталось и тени радости. - Я помню, - повторил он, - Но, видит Сильван, как бы я хотел когда-нибудь забыть.
--
Я не забуду, нет, не забуду, - упрямо твердила сестра. - И не хочу забывать.
--
Что даст тебе память? Разве я не вижу твои страдания, твою боль, которую ты хранишь в сердце? Элирен, судьба была жестока к нашей матери, но разве была бы она счастлива знать, что ты отравляешь свою жизнь, пуская в неё тени далёкого прошлого, вместо того, чтобы жить свободно от них? И месть ничего не изменит.
--
Но эти гнусные твари дроу продолжают уводить женщин, ведь так велит их бог Ваэрон, не так ли?! Почему старейшины за столько лет не разгромили их поселения на Поверхности?
--
Элирен, не всех эльфиек уводят силой, - отвечал Элрейн ровным, спокойным голосом. - К тому же, ты ведь знаешь, наш так называемый отец, был убит в Глубоководье. Правосудие свершилось, пусть и руками ненавистных тебе дроу.
--
Я знаю, братик, - на глазах Элирен блестели слёзы. Она не могла не понимать, что брат прав, но сердце, сердце дроу, жаждало мести всей темнокожей эльфийской расе. Отчаяние её порой было так глубоко, что она чувствовала, как ненависть, накрывая волной, распространяется на всех окружающих жителей деревни, приютивших их с братом. Седрик, который вырастил их, заменив родителей, был всегда добр к ним. Его жена умерла через год после их свадьбы, не родив ему детей. Оставив шумный город, Седрик, сломленный болью потери любимой поселился в деревушке Ривертон. Седрик прожил тихо в Ривертоне три весны, на четвёртую, за две недели до праздника Зеленотравья в поселение пришла женщина. Уставшая, голодная, она, добравшись до хижины кузница, рухнула без сил, не дойдя до двери. Заботами друидов неизвестная скоро пришла в себя. Дрожащим, сбивающимся голосом бедняжка поведала сидевшим у её постели свою печальную историю о том, что она жила в Глубоководье до того, как в её жизни произошла роковая встреча с торговцем из Мензоберранзана, как магией и искусной ложью соблазнил он её последовать за ним. Но ей удалось бежать, и, должно быть, сами боги, говорила она, помогли ей добраться до Ривертона. Мысли её сбивались, временами женщина впадала в беспамятство. Спустя несколько дней на свет родились её близнецы, сама же она не пережила родов. Элирен уважала и любила Седрика не только за заботу, которой он окружил их с младенчества, но по большей мере за то, что никогда не смотрел на неё и брата с презрением, как это делали большинство других. Полукровки, не принадлежащие ни к расе людей, ни эльфов, были словно сором в глазу. Стараниями друидов-старейшин, жители приняли сирот, но всегда и во всем чувствовалось, что крестьяне не в восторге от соседства с дроу, пусть даже и выращенными и воспитанными в иных традициях, нежели эльфы Мензоберранзана. Элрейн, будучи внешне да и по духу похожим на эльфов верхнего мира, сумел сыскать некое расположение и даже уважение товарищей. Элирен, чья серая кожа была нестираемым клеймом, не стоило рассчитывать на подобное. Следопыты и охотники отказывались брать её в ученицы, боясь, что дровская натура возьмёт над и без того подозрительной девчонкой верх. Сверстники нехотя принимали полукровку в свою компанию. После серии неудачных попыток подтрунивания, обидчики, возвращаясь домой с синяками, поняли, что от остроухой лучше держаться подальше. Лишь Седрик всегда был открыт с ней. Именно приёмный отец начал обучать девочку искусству владения оружием, после того, как стало ясно, что талантов к магии друидов у Элирен нет, стало быть, придётся её полагаться лишь на клинок и своё умение им владеть. Элрейна же взял в ученики один из самых опытных охотников. Каждый день с того момента, как девочке исполнилось пять лет, Седрик обучал её фехтованию и стрельбе из лука. Рвение и усердие её были столь велики, что к двадцати годам юная Элирен сравнялась в мастерстве со своим учителем, слывшим одним из лучших мечников Невервинтера.
Оставив брата, Элирен поспешила в священную рощу, где жили жрецы и жрицы Сильвана, бога лесов. В воздухе чувствовался запах вступившей в свои владения весны, опьяняя ароматом цветения. Листва наливалась зеленью, ночи становились теплее, дни жарче. Близился праздник Зеленотравья.
Приближаясь к священному кругу стоячих камней, возведённому лесными эльфами ещё в глубокой древности, Элирен боролась со смутным чувством беспокойства, внезапно охватившем её. Что понадобилось от неё служителям Сильвана, гадала она. Раньше они редко проявляли внимания к полукровке, но, нужно отдать должное, никогда не показывали враждебности, ни к ней, ни к брату. Ещё издали она разглядела в центре священного круга старейшину Нориндель, жрицу лесного бога. Подойдя, Элирен поприветствовала её.
--
Ты заставила меня ждать, дитя, - с шутливой улыбкой отозвалась Нориндель. Её лицо, которого уже коснулось дыхание времени и увядания, было покрыто сетью неглубоких, но явных морщин, некогда роскошные волосы цвета вороньего крыла тронула седина. - Не бойся, подойди, - добавила она ласковым тоном.
--
Прошу простить за мою нерасторопность, - сухо ответила Элирен.
--
Тебя легко смутить, дитя, - засмеялась жрица. - И ты , как всегда, предпочитаешь прятаться за маской отстранённости, - продолжала служительница Сильвана. Ответом Элирен было молчание. - Как ты знаешь, через два дня праздник Зеленотравья, в этом году жрецы из Золотой Рощи окажут нам честь посетить наше празднество, и в связи с этим у меня есть к тебе небольшая просьба.
--
Я к ваши услугам, госпожа, - не смотря в глаза собеседнице, сказала Элирен.
--
Хорошо, - Нориндель выдержала паузу, испытующе разглядывая девушку. - Тогда я прошу тебя сегодня же вместе с группой следопытов, в которую, кстати говоря, я назначаю и твоего брата, отправиться в Золотую Рощу, дабы сопроводить уважаемый гостей.
Элирен кивнула, давая понять, что всё будет сделано.
- И вот ещё что, лидером отряда я назначаю тебя, - добавила, как бы между прочим, Нориндель. - Это всё, можешь идти.
Услышанное застало Элирен врасплох. Что за цель преследует Нориндель, назначая её лидером? Не может же она, в конце концов, не знать, как относятся к ней другие следопыты! Элирен уже предчувствовала с какими издёвками встретят рейнджеры эту новость. В своих знаниях территории леса она не сомневалась, так как с Седриком они часто уходили далеко от селения, странствуя порой по нескольку дней, доходили гораздо дальше того, где находилась Золотая Роща. Да и нередко юная путешественница покидала деревню в одиночку. Эльфы от рождения обладают острым зрением, что позволяет им хорошо ориентироваться даже ночью, но в случае с Элирен, благодаря унаследованной способности видеть в тепловом спектре, передвигаться ночью для неё было удобнее, чем при свете солнца.
Тщетно пытаясь успокоить мятущиеся мысли, девушка направилась в хижину своего приёмного отца. Песнь огня и железа, как называл звонкие удары молота о наковальню романтичный по натуре Седрик, издали приветствовали Элирен. "Не так уж и плохо, когда всё идёт так, как ты привык видеть", - подумала девушка. От этой мысли на её лице появилась грустная улыбка. "Элрейн прав, - развивала она свою мысль,- ненависть не может излечить душу, она отравляет меня".
--
Ты не поверишь, что сказала мне Нориндель, - начала Элирен без приветствий.
--
И что же? - не оборачиваясь к ней и не отрываясь от дела, поинтересовался кузнец.
--
Она отправляет нас с братом в Золотую Рощу, чтобы сопроводит их друидов к нам на празднество. Как думаешь, обрадуются золторощенские пни, увидев моё лицо? - с издёвкой продолжала она. - Но это не всё, командиром отряда назначена я, - добавила эльфийка, сардонически улыбаясь.
--
Я бы не отзывался так о жрецах Сильвана, милая, - по-родительски укоризненно поправил её Седрик. - Ну, а касаемо того, что выбрали тебя, что же тут удивительного? Ты знаешь окрестные леса не хуже всех вместе взятых следопытов, да и всем известно, что ты прекрасно владеешь оружием и сможешь защитить отряд в случае нападения, - ободрял он дочь. - Хотя сейчас в лесах тихо, нежить и чудища давно не показываются в наших краях, хвала богам.
--
Просто мне не хочется терпеть все издёвки и косые взгляды рейнджеров, - ответила дочь.
--
Элирен, - тон кузнеца стал серьёзнее, без звучащей несколько мгновений назад мягкой, отеческой нотки. Он бросил раскалённый меч, который ковал в бочку с водой. Белые клубы с шипением взметнулись вверх. - Тебе нужно выпустить пар, - сказал он, еле сдерживаясь от смеха. Но хохот громовым раскатом вырвался из горла Седрика, сотрясая стены кузницы не хуже ударов молота. Смеялся он так заразительно, что Элирен с трудом душила рвущиеся наружу хихиканья.
--
Веселитесь? - за спиной девушки показался Элрейн. - Мне не расскажите? - пытался он дозваться до кого-нибудь из двоих. - Сестрица, нам нужно собираться, выходим через час, - его серьёзный тон никак не гармонировал с атмосферой идиотского веселья.
--
Да, уже собираюсь, - ответила, наконец, отдышавшаяся Элирен.
Когда солнце миновало зенит, группа рейнджеров была в полной готовности отправляться в путь. К удивлению Элирен, никто из спутников не проронил ни слова недовольства по поводу её назначения главной. Их путь займёт все два дня вместе с обратной дорогой, да и с местностью она хорошо знакома, думала эльфийка. Дабы ненароком не ущемить гордость опытных лесничих, она решила согласовать маршрут с Кейрвином, старшим из следопытов.
--
Я предлагаю идти вдоль торгового тракта, - стараясь, чтобы голос звучал уверенно, но при этом почтительно, обратилась к нему Элирен.
--
Так и пойдём, - только и сказал тот в ответ.
До темноты они шли без привалов. Следопыты деревни преимущественно молчали, лишь изредка перебрасываясь скабрезными шуточками. Путешественники решили в соображениях безопасности не разжигать костёр на ночном привале. Элирен вызвалась первой стоять на страже.
--
Можно я составлю тебе компанию, сестрёнка? - спросил Элрейн.
--
Разве одного часового не достаточно? - переспросила Элирен. На самом деле она сейчас больше всего хотела остаться с братом вдвоём, когда их спутники улягутся спать. - Конечно, братишка, - добавила она уже с чистосердечной, благодарной улыбкой.
С наступлением темноты глаза Элирен легко видели окружающий мир в инфраспектре. Людям, как существам, привыкшим вести дневной образ жизни, могло показаться, что лес ночью засыпает, но эльфы, чьё зрение от природы было более острым, знали, что ночная жизнь гораздо удивительнее того, что можно увидеть при свете солнца. Весенний лес был полон звуков, голосов его обитателей. Ярким, словно горячим, пятном пронеслась над головами близнецов сова. Россыпью жёлтых пятен, словно звёзд, они видели спрятавшихся в траве кузнечиков.
--
Ты отлично справляешься, - сказал юноша, похлопав сестру по плечу.
--
Тут и пятилетний ребёнок, мало-мальски знающий лес, в котором живёт, справился бы, - фыркнула в ответ Элирен.
--
Ну, тогда я вообще ничего не понимаю. Что, в таком случае, смущает тебя? То ты говоришь, что не достойна такой ответственности, то вот про пятилетнего сочиняешь. Может, хватит вести себя как раз таки как пятилетний капризный ребёнок?
--
Я капризная? - с недоумением уставившись на брата, спросила девушка. Но в глубине души она понимала, что Элрейн прав, не может она всю жизнь продолжать жаловаться на чьё-то к ней предвзятое отношение и несправедливость. - Признаю, - продолжила она после недолгой паузы, - я и правда часто веду себя как взбалмошная дура. Но ведь со мной всегда рядом мой мудрый брат, чтобы поправить меня, если нужно, - добавила она уже с оттенком озорства в голосе.
Через пару часов стоящих на страже лагеря сменили двое товарищей. Закутываясь в свой походный плащ, Элирен успела подумать, что прошёл их первый день пути весьма сносно, пока сон медленно не окутал её.
Поднявшись с рассветом, путешественники отправились дальше, к полудню дойдя до места назначения.
--
Не будет ли лучше, - обратилась Элирен к Кейрвину, - если я не буду заходить в деревню? Я могла бы подождать вас в лесу, за пределами поселения.
--
Если ты не против, - согласился на предложение следопыт, не стараясь скрыть, что такой поворот событий радовал его. Меньше всего ему хотелось впутываться в перебранки с местными, недовольными появлением дроу -полукровки.
--
Что надумала? - поинтересовался у сестры Элрейн.
--
Будет всем спокойнее, если я подожду вас здесь. Путешествие не было долгим, запасы еды и воды полны, нет необходимости всем идти в деревню. Когда будете выходить, я присоединюсь к отряду, - объяснила она.
--
Не можешь ты без трагических сцен, да? - пожурил её брат. - Ведь они сами просили сопроводить их и , думаю, им известно о существовании таких, как мы.
--
Как я, - поправила его Элирен.
--
Вижу, тебе что-либо втолковывать бесполезно, - прокомментировал юноша и, закончив разговор, поспешил присоединиться к остальным.
Удобно расположившись в тени расцветающих деревьев, эльфийка решила, пока есть время и на неё никто не глазеет, заняться, наконец, сбившимися и растрепавшимися после сна волосами, которые у неё не было возможности привести в порядок, стесняясь, как она сама любила говорить, бабьих проблем, перед своими спутниками, суровыми мужчинами. Для удобства, девушка решила заплести волосы в косу. Вытащив из большого походного рюкзака, сшитого из дублёной кожи, фляжку, Элирен сделала щедрый глоток воды. Она приготовилась было ждать по меньшей мере час, даже два, зная, что друиды -- люди не склонные к поспешности, поэтому была удивлена, когда увидела раньше, чем ожидала, выходящий из Золотой Рощи отряд, к которому теперь присоединились пятеро почтенных служителей лесного бога. Двое из них были мужчинами средних лет, одна преклонного возраста женщина, и остальные -- два почтенный, седовласых старца. Двое молодых мужчин, очевидно, решились пройтись пешком, остальные же разместились в запряженной двумя лошадями повозке между бочек. Золотая Роща славилась на всю округу своим элем, бочки, груженные на повозку, предназначались в дар жрецам Ривертона. Быстро сунув всё, что было ей необходимо на привале, обратно в рюкзак, эльфийка быстрым шагом поспешила присоединиться к группе.
--
Не скучала? - обратился к ней брат, замыкающий шествие. В его голосе звучало добродушное озорство.
--
Нет, наоборот. Была рада отдохнуть от кое-кого, - ответила девушка.
--
Я так надоел? - не отставал юный эльф.
--
Нет, я не о тебе, - поспешила успокоить его сестра и кивнула в сторону шагающих впереди охотников.
Ускорив шаг, Элирен поравнялась с занявшими среднюю часть колонны шествующих молодыми друидами. Она почтительно поприветствовала их, не забыв добавить, что для неё честь сопровождать столь почётных гостей, мужчины ответили, что очень рады попасть на праздник в Ривертон. Повторила свою речь Элирен и для ехавших в повозке. Белобородый жрец с гривой поседевших, но густых волос, спускающихся со спины словно плащ, оторвавших от созерцания неба, ответил ей:
--
Так вы те самые сироты, которых приютил Седрик.
Элирен было подумала, что это вопрос, но женщина, вступившая в разговор, не дала ей продолжить.
--
Ты и твой брат-близнец словно две противоположности, хоть и кровные родственники, - заметила она.
--
Я сама не перестаю об этом думать, - сказала Элирен и, извинившись, поспешила присоединиться к Элрейну, плетущемуся в хвосте.
Когда путешественники остановились на ночлег, один из молодых служителей Сильвана предложил не дожидаться праздника и откупорить одну из бочек, что встретило бурное одобрение со стороны следопытов. Чувствуя себя спокойнее в компании друидов, владеющих мощной магией, охотники решили развести костёр, не боясь нападения. Редрик, один из них, после изрядного количества выпитого эля, вдруг затянул задушевную песню. Пел он печально и сопереживая событиям, о которых шла речь в балладе, Вдали послышался протяжный волчий вой и неодобрительно заржали кони.
--
От твоего пения даже волкам тошно, - съязвил Кейрвин.
--
Умеешь ты испортить настроение, - пробурчал обиженный певец.
Элирен, оставив пирующих, отошла от костра на достаточное расстояние, чтобы перестроить глаза на тепловое зрение. Всматриваясь в заигравший новыми красками мир, она хотела убедиться, что никакие хищники или бандиты не околачиваются поблизости. Удостоверившись, что всё спокойно, она вернулась к костру, заблаговременно перестроившись на обычное зрение.
Утомлённые дорогой и разморённые хмельным элем, следопыты Ривертона с благодарностью приняли предложение Элирен принять на себя вахту. Костёр догорел, оставив лишь тлеющие угли. Путники расположились на траве, готовясь ко сну. Чтобы лучше видеть окрестности, Элирен забралась на дерево, откуда ей открывался хороший обзор. Скоро послышался храп, который, вырываясь из груди спящих, заглушал стрекотание насекомых.
Ночь была облачной, лишь иногда сквозь медленно плывущие в безветренном весеннем небе облака показывались звёзды и тонкий серп растущей луны. Элирен уже собиралась оставить свой пост и разбудить брата, который должен был сменить её, как вдруг к северу от лагеря заметила силуэты, быстро приближающихся в их сторону. Четыре горящие живым теплом фигуры направлялись туда, где отряд остановился для ночлега. Быстро спустившись с дерева, эльфийка опустилась на одно колено рядом с Элрейном и лёгким похлопыванием по спине разбудила его. Прижав палец к губам, она жестом просила его не нарушать тишины. "Буди остальных, возможно, бандиты"- прошептала ему девушка. Вместе они подняли рейнджеров. Тренированные к подобным ситуациям, опытные следопыты быстро стряхнули с себя остатки сна и схватились за оружие. Старики друиды, казалось, и не засыпали, так быстро они отрыли глаза, стоило только Элрейну и его сестре прикоснуться к ним. Но мере приближения, Элирен смогла отчётливее рассмотреть нежданных гостей. Очевидно, полагая, что группа путешественников, к тому же с которыми были старики и женщины, показались нападающим лёгкой добычей, и они решили атаковать малым числом. Элирен бросила взгляд на друидов. Жрецы Сильвана стояли, высоко вскинув руки, вполголоса распевая заклинания клирикальной магии. Подмигнув брату, эльфийка вытащила из ножен свои парные сабли, которые Седрик изготовил специально для неё из знаменитой Невервинтерской стали, перековав свой одноручный меч.
Землю сотряс громовой раскат, от которого эльфийке с трудом удалось удержаться на ногах. Лошади тревожно заржали и забили копытами, пытаясь выпутаться с привязи. Следопыты испугано озирались. Лишь жрецы стояли, словно вросшие в землю дубы, по-прежнему не опуская своих узловатых, похожих на ветви, рук. Удар враждебной магии, поняла Элирен, не будь с ними друидов, все они были бы уже мертвы. Звук удара стали о сталь вырвал её из оцепенения. Теперь, когда, нападающие были достаточно близко, чтобы разглядеть их не только в тепловом диапазоне, Элирен увидела, трёх дровских мечников. Их кожа была угольно-чёрной, оттеняя серебристо-белые волосы. Клинки их плясали с устрашающей скоростью. Просвистевший в воздухе клинок в мгновение оборвал жизнь Кейрвина. Видя, как алым потоком струится из разрезанного горла убитого следопыта кровь, Элирен охватила ярость. Полностью повинуясь инстинкту битвы, она бросилась на убийцу. Злоба, которую она копила и взращивала годами, взяла над ней верх. Дроу легко парировал её удар, сразу же переходя в контратаку. Но его меч, направленный Элирен в сердце, так и не нашёл свою цель. Нанося яростные удары, дроу-полукровка, продолжала наступать. Она не слушала, что Элрейн кричал ей остановиться, что-то втолковывая про друидов. Смертельный танец клинков продолжался до тех пор, пока Элирен не вонзила свою саблю в неприкрытую кольчугой часть шеи врага. Только тогда, когда накал битв остыл, она увидела ещё двоих мёртвых лазутчиков. "Четверо, их было четверо", - пронеслось в голове Элирен. Через секунду она уже видела цель -- удаляющего тёмного эльфа. Элирен бросилась за ним. Она бежала, пока преследуемый эльф не обернулся и, угадав её намерения, с оружием наготове понёсся в её сторону. Элирен решила использовать обманный манёвр, которому обучил её Седрик. Сделав рывок вбок, перекатившись и приземлившись на одно колено, она рубанула противника по ногам. Но дроу с лёгкостью парировал удар и , воспользовавшись промедлением атакующей, занёс сабли для ответного выпада. Враг активно теснил полукровку, нанося молниеносные удары со всех сторон, отбивать которые Элирен становилось всё труднее. "Даже Седрик не сравнился бы в искусстве фехтования с этим дроу", - подумала она. Приготовившись сражаться до конца, чего бы это ни стоило, Элирен, собрав все силы, попыталась перейти из обороны в наступление, но движение противника были столько быстры, что в голове девушки пронеслась мысль, что здесь и сейчас она встретит свою смерть. Она уже видела торжество в янтарно жёлтых глазах своего убийцы, но внезапно противник замер, лицо его исказилось гримасой боли, словно всё тело его вдруг свело судорогой. Обернувшись, она увидела Элрейна, бегущего к ней со всех ног.
--
Слава Сильвану, он услышал наши молитвы, - бросился он к сестре, - ты в порядке?
--
Да, кажется. Что с этим? Он вдруг как онемел, - Элирен указала на лежащего неподвижно дроу.
--
Это друиды, они использовали мощные чары.
--
Он мёртв?
--
Не уверен. Как я понял, они сохранили ему жизнь, скоро он придёт в себя, чего не скажешь об остальных. Я пытался докричаться до тебя, но ты словно и не замечала вообще ничего, прикончила и без того сражённого магией эльфа.
Элирен поняла, что он имеет в виду того дроу, которого, как она до этого думала, победила в честном бою.
--
Старейшины решили, что можно попытаться выведать у него информацию о том, сколько ещё их отрядов прячутся в лесах, совершая набеги на наши земли, - добавил Элрейн.
Неподвижное тело захваченного врага погрузили на телегу, не забыв крепко связать, не смотря на заверения одного из друидов, что пленник очнётся не раньше завтрашнего дня. Трупы трёх других сожгли.
На протяжении всего обратного пути Элирен не спускала глаз с находящегося в бессознательном состоянии врага. По прибытии в деревню, всё ещё неподвижного тёмного эльфа бросили в темницу, которой в таком маленьком и относительно спокойном селении, как Ривертон, служила давно не используемая по назначению старая каменная пристройка водяной мельницы.
Жители деревни, собравшись на площади, бывшей местом проведения массовых пиршеств, накрывали столы для торжества, ожидающего вечером. Женщины украшали деревья разноцветными лентами, сновали туда-сюда с подносами в руках, мужчины разгружали привезённые их Золотой Рощи бочки с элем.
На закате, когда все собрались за столом отпраздновать вступление лета в свои права, жители с открытой душой отдались волне всеобщего шального веселья. Звуки скрипки прерывались звоном кружек и произносимыми тостами, шумела и гудела раззадорившаяся от хмельной выпивки и танцев молодёжь. "Лишь Араминте сейчас не до веселья", - подумала Элирен о вдове погибшего от рук дроу рейнджера. Выскользнув из-за стола Элирен, надеясь, что никто не обратит на её отсутствие внимания - в конце концов, может быть, какой-нибудь деревенский кавалер назначил её свидание под вечерними звёздами- быстрым шагом направилась к темнице, где держали пленного эльфа.
--
Вот не повезло, - обратилась она к стоящим у входа на страже, - праздник в самом разгаре, золоторощинский эль течёт рекой, а вы тут торчите, как проклятые, - она печально покачала головой. На что стражники, Сэмвайс , сын пекаря и Даниэль, сын пасечника, удалые, закалённые в деревенском раздолье парни, робко переглянулись. Элирен мысленно поблагодарила судьбу за то, что вместо этих двоих в карауле не стояли следопыты. Вот уж кого ей бы точно не стоило и стараться уболтать. Видимо, убеждённые в надёжности заклинаний жрецов, охотники не переживая доверили охрану пленного молодому поколению.
--
Ладно, некогда мне тут долго разговаривать с вами, - деловым тоном добавила Элирен, - мне нужно видеть узника.
--
Нам было велено никого, кроме старейшин...
--
Старейшинами и было велено, - перебил начавшего говорить товарища Сэмвайс.
--
Так я и говорю, старейшины, кроме себя никого не велели пускать, чтобы не было самоуправства.
--
Чего не было? - переспросила эльфийка.
--
Самоуправства? Ты же не самоуправства чинить пришла? - подозрительно посмотрел на неё Даниэль.
--
Я сейчас управлюсь в два счёта с вами, если не сделаете, что я вам велю, причём, заметьте, сама, без чьей -либо помощи, - пригрозила Элирен.
--
Ты тут не очень-то, - огрызнулся стражник, - Мы всё-таки при исполнении.
--
Ну прекратите, парни, - эльфийка сменила приказную манеру речи на дружескую, добавив немного подхалимства, - Зачем мне врать? Мне правда ведь было сказано прийти проверить пленника. Давайте не будем усложнять друг другу жизнь, - продолжала она урезонивать собеседников. Нет, если хотите, можете сами сходить и проверить его, но вот только, если вдруг чего не так, мне-то от тёмной магии вреда меньше, чем вам будет, - прошептала она.
--
Нет уж, как велели тебе, так и делай, а мы уж тут, - заявил Сэмвайс передернувшись. Мысль о встрече носом к носу с дроу навела на него страху.
--
Вот и славно, отпирайте.
Пленник сидел на полу, в центре друидического знака, препятствующего любым враждебным магическим потокам энергии, руки и ноги его были крепко связаны. Когда из распахнутой двери в темницу с улицы ворвался вечерний свет, он болезненно поморщился. Увидев Элирен, тёмный эльф ехидно оскалился. Девушка пристально разглядывала сидящего перед ней связанного дроу. Его волосы имели характерную для представителей своей расы белизну, а кожа была такой же чёрной и матовой, как и у тех других, с кем она сражалась в лесу. Черты лица были правильными и пропорциональными: прямой нос, высокие скулы, ровный овал лица. Раскосые янтарного цвета глаза горели лукавым огнём. Дроу, кажется, так же внимательно изучал её.
--
Нет так много дроу с медными волосами, - начал он саркастическим тоном. Элирен стояла в нескольких шагах от него, не говоря ни слова. Эльф изъяснялся на общем наречии без акцента, и понять его не составляло труда. - А ты не болтливая.
"Чего ради этот мерзкий дроу говорит мне всё это ?", - размышляла она.
--
То есть ты не будешь расспрашивать меня, откуда я знаю твоего отца, нет? - с наиграно обиженным выражением лица спросил пленник и покачал головой. - Жаль, а я, пока сидел тут всё время, думал, как же лучше начать свой рассказ.
--
Сколько ваших отрядов планирует повторение набегов?
--
Это тебе так взрослые велели сказать?
--
Ты слышал вопрос, - бесстрастным тоном повторила девушка.
--
Так не пойдёт. Давай попробуем по-другому. Ты мне расскажешь о себе, о том, что дроу-полукровка делает среди людей...
Не успел он договорить, как Элирен, сорвавшись, подлетела к нему и ударила наотмашь по лицу.
--
Если ты, сволочь, не перестанешь нести чушь, я, клянусь всеми богами, отрежу тебе твой поганый язык.
--
Но как же тогда я отвечу на твои вопросы? - эльф изумлённо приподнял белую бровь. Применённая против него физическая сила, казалось, не возымела результата, равно как и угроза более суровой расправы.
--
Сколько ещё таких прячется в наших лесах? Или будешь врать, что вас всего было четверо? - прошипела она сквозь зубы, еле сдерживаясь, чтобы снова не заехать по этой наглой чёрной морде.
--
Тебе явно далеко до наших женщин, гораздо более искусный в пытках и допросах, - не унимался пленник.
--
Чего ты добиваешься? - не понимала Элирен.
--
Я лишь полюбопытствовал, что дроу делает среди людей. Неужели тебя принимают как свою? - эльф сделал круглые от удивления глаза, словно удивляясь только что самим собой сказанному.
--
Я не дроу, - холодным тоном отозвалась Элирен.
--
Ты полукровка, но всё же дроу. Или ты думаешь иначе?
--
Я живу с людьми и считаю себя одной из них.
--
Неужели? - эльф презрительно фыркнул. - Посмотри на своё отражение и никогда не забывай, кто ты.
Ответом ему была ещё одна крепкая и звонкая пощёчина.
--
И всё же недостаточно убедительно, - прокомментировал тёмный эльф, - Но вот парными саблями ты владеешь прекрасно, как истинный мечник Мензоберранзана, должен я тебе сказать, - бросив взгляд украдкой под ноги эльфийки, дроу заметил, что та стёрла подошвой элемент защитной руны.
--
Я презираю всю вашу поганую расу выродков! - смотря ему прямо в глаза, проговорила Элирен. - Я бы с удовольствием перерезала тебе горло, но, видишь ли, прежде мне нужна информация.
--
Вот сейчас ты говоришь как настоящая дроу. Полная ненависти и ярости, жадная до крови тёмная эльфийка, - он хрипло рассмеялся. Слова пленника больно задели Элирен. Не раз она слышала от брата, что в своём рвении к мести, она лишь уподобляется тем, кому так страстно желает смерти. Эльф заметил замешательство девушки.
--
Может быть, снова ударишь меня? - продолжал он злить Элирен. Но к его удивлению, она отступила и направилась к выходу. - Подожди! - окликнул её дроу. Она обернулась. Её взгляд рассеяно блуждал, выдавая то, что мысли её были далеко. - Скажи, как тебя зовут?
--
Элирен, - отозвалась она.
--
Элирен, - повторил дроу. - Моё имя -- Фэйрис, - назвался эльф.
--
Послушай, Фэйрис, - ответила Элирен, - я не собираюсь пытать тебя, но мне нужна информация. Мне даже не придётся, собственно говоря, прикладывать никаких усилий, всего лишь оставить тебя здесь одного на несколько дней, без воды и еды. Может быть, ты думаешь, что безопасность моих людей для меня так мало значит, что я позволю себе убить тебя и унести с собой все секреты? - теперь издеваться начала она. - Так вот, полагая, что ты по-прежнему не желаешь отвечать на мои вопросы, я не вижу лучшего выхода, как оставить тебя в покое.
--
Почему же? Я готов беседовать, - не согласился с её предположением узник.
Элирен подошла к сидящему на полу эльфу.
--
Какую цель вы преследовали? Почему вас было всего четверо? - повторила она вопросы.
--
Жрицами Дома Ксорларрин нам было приказано выйти на Поверхность. Зачем? Резать и убивать, сеять хаос и разрушения, во славу Ллос, конечно, - спокойно, словно обсуждал свои будничные дела, объяснил эльф. - Паучья Королева была недовольна нашими жрицами, и те, чтобы умилостивить её, решили организовать вылазку, чтобы богиня насытилась кровью лесных эльфов и людей.
--
Вы рассчитывали выполнить поручения вчетвером? - не унималась Элирен.
--
Признаться, я был неприятно удивлён, когда стало ясно, что с вами владеющие такой мощной магии жрецы, - говоря это, Фэйрис, пытался шевелить сдавленными верёвкой запястьями и разминать пальцы.
--
Даже не рассчитывай разжалобить меня, - рявкнула Элирен, подумав, что тот пытается вызывать у неё сострадание, недвусмысленно намекая, что у него затекли руки, и неплохо было бы ослабить узлы. Она подошла к нему вплотную. В этот момент её глаза застила тьма. Она не видела вокруг себя абсолютно ничего.
Сотворив заклинание темноты и окутав непроницаемый облаком эльфийку, Фэйрис, кое-как поворачиваясь и пытаясь двигаться в путах, с силой пнул её под коленку, от чего Элирен как подкошенная рухнула на пол. Она по-прежнему не могла видеть врага и поэтому оставалась бессильна. Эльф, не без усилий, связанными руками сумел вытащить у неё нож, которым теперь торопился перерезать верёвки.
--
Прощай, Элирен, - услышала она голос, прежде чем тьма слепоты сменилась тьмой сознания.
Глава 2
Громф Бэнр, Архимаг Мензоберранзана, расположившись в кресле, с неудовольствием взирал в кристалл наблюдения. За его спиной появился светящийся шар, расширяясь, он становился похожим на горящий пылающий овал, внутри которого образовалась воронка. Из портала шагнул Фэйрис Ксорларрин, сын Архимага. По дровским традициям, отцы не имели права на собственных детей, с которыми могли видеться только по согласию матерей. Общество тёмных эльфов, подчиняясь законам своей Паучьей Королевы, жило по принципам матриархата. Жрицы Ллос обладали абсолютной властью над своими мужчинами. У Громфа было много детей от других эльфиек, и Фэйрис не интересовал его до тех пор, пока не поступил в Мили-Магтир, академию воинов, не показал себя как подающий надежды воин. Став оружейником Дома, Фэйрис оправдал ожидания отца.
Между двумя мужчинами-дроу прослеживалось явное внешнее сходство в форме лица, носа, губ. Помимо этого глаза Фэйриса имели тот же янтарно-золотистый цвет, что и у родителя.
--
Я недоволен тобой, - не поворачиваясь, сказал маг.
--
Я тоже рад тебя видеть, отец, - ответил Фэйрис, - и мне очень приятно, что ты переживал за меня.
--
Кто тебе разрешил затуманивать мой кристалл сообщения? Это выживающий из ума маг Ксорларринов научил тебя подобному заклинанию? - продолжал маг Бэнр. Несмотря на то, что Фэйрис обучался на мечника, имея огромный природный потенциал к магии, юный дроу, также осваивал премудрости магического искусства, не отказываясь ни от менторства отца, ни мага дома его матери, Ирсинил Ксорларрин.
--
Отец, последователи Лорда в Маске не такие идиоты, какими кажутся тебе, когда смотришь на них сквозь свой кристалл. Приставленный к моему горлу кинжал совершенно определённо дал понять, что они не потерпят, чтобы кто-то подглядывал и подслушивал наш разговор.
--
Что они сказали? Докладывай, - нетерпеливым жестом Громф призвал сына пропустить эту часть рассказа и перейти к делу.
--
Они готовы поддержать нас, но только при полной уверенности, что жрицы действительно утратили благосклонность Ллос. Их можно понять, ведь даже без помощи богини, служительницы обладают богатым арсеналом магического оружия.
Архимаг кивнул.
--
Как ты планируешь объясняться перед матерью? - поинтересовался он, меняя тему. - Мало того, что ты потерпел поражение, попал в плен, так ещё оставил в живых свидетелей.
--
Так эту часть моих злоключений ты видел? - удивился Фэйрис.
--
Когда друиды окружили тебя антимагическим полем, заклинание, наложенное тобой на кристалл, развеялось, но, так как их чары были настроены только на враждебную атакующую магию, это не мешало мне любоваться твоим поражением, - отец скосил глаза на стоящего сбоку от его кресла сына.
--
Друиды оказались могущественными противниками, при том, что магия дроу, как ты и сам знаешь, слабеет в Верхнем Мире. Так что мы оказались в весьма невыгодном положении, - развёл руками молодой воин.
--
Не рассчитывай, что я вступлюсь за тебя перед жрицами, мне и так становится всё труднее скрывать истинную цель подобных вылазок, так ещё ты....разве так сложно исполнить то, что тебе приказано?
--
Нет, отец, я исправлю свой проступок, в следующий раз мы сравняем ту жалкую деревню с землёй, чем доставим радость и заслужим благосклонность служительниц Ллос, как и самой богине хаоса, - извинялся сын, на лице его было выражение полного повиновения и смирения. Но если бы Архимаг пожелал прочесть мысли оружейника, то не увидел бы в них ничего, кроме презрения. - Я могу быть свободен? Спешу скорее вверить свою судьбу провинившегося раба моей госпоже.
--
Иди, - отослал его Громф, - И, кстати, чего вдруг ты решил заигрывать с той полукровкой?
--
Нам нужны союзники, не так ли? - солгал Фэйрис.
* * *
Элирен очнулась в своей постели, из окна в комнату проникал яркий утренний свет. Элрейн сидел возле неё.
--
Ты пришла в себя! - с облегчением вздохнул брат.
--
Как долго я была без сознания? - Пытаясь приподняться на локтях, спросила девушка.
--
Не долго, по крайней мере, не много времени прошло с того, как тебя обнаружили лежащей без чувств.
--
Где дроу? Он сбежал?
--
Сбежал, крепко приложив по голове тебя и охранников
--
Что сказали старейшины? - с тревогой спросила Элирен.
--
Некоторые винят тебя, - помолчав, ответил брат.
--
Кто? - теперь во взгляде Элирен читался испуг.
--
Кое-кто из друидов, - ответил юноша. - И почти все следопыты, - выдержав испытующий взгляд сестры, добавил он.
--
Они аргументируют это тем, что защитные руны были стёрты, а сам пленник не мог этого сделать. Ну и, как они считают, тот факт, что ты осталась жива, говорит о том, что ты намеренно позволила дроу бежать. Дроу не оставляют никого в живых, только если им это выгодно. Это их мнение, не моё, - поспешил он успокоить Элирен.
--
Продолжай, - потребовала девушка, поднимаясь с постели и натягивая сапоги.
--
Собственно, добавить и нечего, - вздохнул Элрейн, - тебе нужно пойти к старейшинам и рассказать всё, как было.
--
Я им всё расскажу, - сквозь зубы процедила девушка, - а ещё поинтересуюсь, кто распорядился поставить таких стражников стеречь пленника.
--
Элирен, дело не в этом, он не смог бы выбраться, даже если бы у двери вообще никто не стерёг его. Руны и использованное жрицами заклинание не позволили бы использовать магию или выйти за пределы знака. Но кто-то нарушил целостность рисунка. И ты понимаешь, что все считают, что это сделала ты. Умышленно или же случайно, но это твоя вина, - объяснил он, - прости, но тут я согласен с друидами.
--
Ты думаешь, что я намеренно освободила его? - спросила Элирен, не сводя с собеседника глаз.
--
Нет, не намеренно, но твоя выходка чуть было не стоила кому-то жизни, в том числе и тебе самой. И ещё не известно во что это выльется для нас в будущем.
--
Я виновата, - поджав губы, пробурчала Элирен. - Но я никак не могу понять, почему старейшины не допросили его сразу. Мы потеряли Кейрвина, а такое впечатление, что ничего не случилось. Видимо, возможность залить глотки пивом и элем привлекала всех больше, чем безопасность деревни, - отчитывала она брата.
--
Послушай, Элирен, - с выражением абсолютной серьёзности на лице перебил её брат, - твоё неумение держать себя в руках, твоя параноидальная недоверчивость довели-таки до последствий.
--
Это ты послушай меня, братец, - перебила его Элирен, - никогда не могла обвинить тебя в слабоумии, но в течение всего времени нашего разговора ты глупеешь, что называется, на глазах. Намекаешь, что теперь нам нужно ждать нападения тёмных эльфов, и, причём в этот раз не стоит надеяться, что те отправят столь немногочисленный отряд бойцов? Так? Но что заставляет тебя думать, будто они не сделали бы того же, когда поняли бы, что их отряд провалил миссию не вернувшись? - продолжала развивать тему эльфийка.
--
То есть ты самолично решила взять на себя командование? - усмехнулся Элрейн. - И, наверное, только тебе в голову иногда приходят столько логичные выводы? - не отставал он, начиная терять терпение.
--
Как же вы меня бесите, - прошептала сестра.
--
Успокойся, прошу, - попытался избежать назревающего конфликта Элрейн.
--
Я ухожу, - заявила Элирен, схватив свой дорожный рюкзак и начав второпях закидывать в него вещи.
--
Куда? - спросил ошарашенный юноша.
--
Не знаю, возможно, в Глубоководье, возможно в Невервинтер, а может, отправлюсь искать поселение дроу на Поверхности, откуда сбежала мать, - не отвлекаясь от сборов, сообщила Элирен.
--
Ты бросишь деревню, когда ей угрожает опасность?
--
О, думаю, я помогу уже тем, что не буду мешаться под ногами и всё портить, - съязвила она.
--
Постой. Давай подождём, пока всё не успокоится. А потом вместе отравимся путь, - Элрейн искал любые аргументы, чтобы отговорить сестру от скоропалительных решений.
--
Чего ждать?
--
Прошу тебя, успокойся, не спеши, - повторил он свою просьбу.
--
Ладно, - выдохнув, ответила Элирен. - Я сейчас соберу вещи и отравлюсь на допрос к старейшинам, не забыв взять рюкзак с собой, потому что у меня такое ощущение после всего, что ты рассказал, что моя жизнь здесь не будет прежней.
Элирен стояла в священной роще в кругу камней в окружении хранящих уже начавшее давить на неё молчание друидов. Взгляды, устремлённые на провинившуюся, не выражали ничего, кроме холодного спокойствия, даже на лицах самых молодых из служителей нельзя было разглядеть ни тени эмоций.
--
Мы позвали себя, чтобы выслушать твою историю о вчерашних событиях, - делая акцент на слове "твою" начала жрица Нориндель.
--
Я хотела допросить пленника, - коротко ответила Элирен.
--
Ты пренебрегла нашими указаниями, - заметил почтенного возраста жрец из Золотой Рощи, Оланхэйм.
--
Это я признаю, - невозмутимо сказала девушка. - Но я действовала исключительно из желания получить информацию, которая могла бы быть полезной. Нужно знать своего врага, его возможности и планы.
--
Ты слишком много на себя берёшь, девочка, - заметил Оланхэйм.
--
И что же тебе удалось узнать от пленника? - спросила Нориндель, бросив косой взгляд на жреца из Золотой Рощи.
--
Они выполняли поручения своих жриц. Резать и убивать во славу своей богини, - повторила Элирен слова дроу.
--
Что ещё?
--
Всё, - у девушки не было желания пересказывать все подробности беседы с Фэйрисом, в особенности то, что он говорил о её родителях и ней самой.
--
Ты смеешь нам лгать, дитя? - послышался снова голос Оланхэйма.
--
Это всё, что я от него сумела узнать о цели их появления на Поверхности, - невозмутимо ответила Элирен. Она пыталась сохранять спокойствие, что становилось для неё всё труднее по мере того, какой оборот принимала ситуация.
--
Очевидно, дроу сказал тебе что-то глубоко запавшее в душу, раз ты не хочешь делиться с нами, - высказал своё предположение молодой друид Дориан.
--
Всё, что касается общего блага всех жителей деревни, я уже сообщила. Но то, что касается лишь меня, останется моим, - позволила себе дерзость полукровка.
--
Элирен, ты не осознаёшь всей серьёзности дела, - заметила Нориндель. - Это не допрос, дитя, это проверка твоей честности.
--
Раз вы можете читать мои мысли и воспоминания, то вы знаете, что я не утаиваю ничего важного, - настаивала Элирен. - С самого детства я терплю враждебность ко мне со стороны окружающих, я могу сказать, что научилась не обращать на это внимание, пытаясь понять и простить тех, с кем живу. Временами, слыша перешёптывания за спиной, мне кажется все это даже смешным. Я никогда не доставляла людям Ривертона никаких неприятностей, - продолжала она свою речь, - Не так ли? Но вчера я допустила ошибку, ошибку серьёзную, что, ещё раз повторю, полностью признаю. Но я не никому не позволю лезть в мою душу и дрессировать меня, как чудную дикую зверюшку, - закончила она.
Не задерживаясь для прощаний, сразу же после разговора с друидами, Элирен покинула деревню.
* * *
Ирсинил Ксорларрин, жрица Ллос, Матрона третьего по могущественности Дома Мензоберранзана со скучающим безразличием наблюдала за корчившимся у её ног сыном. Устав от экзекуции, она опустила плётку с всё ещё извивающимися, не успевшими успокоиться змеями себе на колени. Шипящие рептилии нежно обвили ноги восседавшей на своём троне хозяйки. Фэйрис Ксорларрин, не смея поднять головы, хрипло простонал:
--
Мать, позволь мне искупить свою вину, дай мне любое поручение и я клянусь, что больше не подведу тебя.
--
Нет, не подведёшь, - нежным , звенящим голосом отозвалась Матрона. - Тебе же дорога своя жизнь. Я дам тебе шанс. Ты соберёшь воинов и магов нашего Дома и вернёшься на Поверхность. И лучше тебе не возвращаться живым, если ты снова потерпишь поражение, - закончила она.
--
Да, Мать.
* * *
Решив отправиться в Глубоководье, один из крупнейших и богатых городов Побережья Мечей, Элирен шла на запад. Она провела в пути пять дней, передвигаясь через лес и стараясь держаться в стороне от крупных дорог. Меньше всего ей хотелось попасться на глаза торговым караванам или другим путникам, хоть она и понимала, что путешествие в одиночку по глухим тропам может таить для неё определённые опасности, но всё-таки опасение нарваться на враждебно настроенных к полукровке- дроу людей возобладало над прочими. Совет старейшин- друидов, на котором её обвинили в помощи сбежавшему эльфу, как и сама встреча с тем самым дроу-- всё это переполнило чащу терпения, дав выход копившейся давно в сердце Элирен ярости. Лишь по прошествии нескольких дней, когда чувства и эмоции улеглись, девушка вспомнила и удивилась, с какой лёгкостью и даже безразличием она покинула тех немногих, кого называла родными. Не моргнув глазом, повинуясь велениям ущемлённой гордости и обиды, она оставила Элрейна и Седрика, родного брата и человека, заменившего ей отца. Элирен тосковала по ним, не переставая тревожиться, всё ли в порядке. Всё же, несмотря на пришедшее к ней осознание безрассудности своего поступка, она не могла заставить себя повернуть назад. "Друиды смогут защитить деревню. Моё отсутствие ничего не изменить, разве что не буду всех злить и хоть этим помогу", - убеждала она себя. Слишком много вопросов беспокоило её, вопросы на которые она надеялась найти ответы в Глубоководье, мегаполисе, славящимися не только своим богатством и роскошью, но также свободой и непредвзятостью взглядов. Ещё более терпимым к представителям тёмной расы, если верить молве, был Порт Черепа, город -гавань, находящийся в просторных пещерах и катакомбах под городом, раскинувшемся сверху. Туда прибывали пиратские корабли со всего побережья и островов Муншае, контрабандисты везли свои товары, на что власти города, ставящие прибыль и наживу выше расовых розней, закрывали глаза. В Скаллпорте можно было встретить не только представителей рас Верхнего Мира , но и загадочных иллитидов, известных своим коварством дроу, а также кобольдов, орков и гоблинов.
Живя среди непретенциозных крестьян, скрытных, неохотно посвящающих в премудрости своей клирикальной магии друидов и суровых, молчаливых следопытов, Элирен находила отдушину в историях Седрика, которые он рассказывал им с братом. Воображение ярко рисовало перед ней образы воинов, идущих на битву за честь и славу, чародеев и чародеек, владеющих тайными и могущественными знаниями; прекрасные дамы и принцы, злодеи и драконы снились ей ночами, и эти сны она старалась сохранить в своей памяти, потому что днём она возвращалась в мир, где была непринятой и непонятой полукровкой, чужой, как среди людей, так и среди эльфов. Элирен не знала, что именно ожидает найти в Глубоководье, но этот город, в котором кипела жизнь, город, где она могла бы встретить подобных себе, неудержимо манил её. Часто она задавалась вопросом, смогла ли бы отыскать родственников матери. Что больше её волновало - хватило ей бы духу встретиться с ними.
На седьмую ночь она, собравшись сделать привал, заметила недалеко от того места, где остановилась, горящий костёр, вокруг которого кружились в танце стройные грациозные женские силуэты под нежные звуки арфы. Стараясь оставаться незамеченной, эльфийка подобралась поближе, чтобы разобраться, что за ритуал проводиться ночью в лесу.
На залитой светом луны поляне шесть тёмных эльфиек, облачённых в длинные балахоны из серебристо-серого шёлка, танцевали вокруг костра. Их распушенные белые волосы развевались в вихре танца, блестели, словно впитали в себя звёздное сияние. Кожа танцовщиц была чёрной, как бархат ночи, и в темноте казалось, что это не живые существа, а призраки, спустившиеся с небес по лунным лучам. В руке каждой был прямой меч, эльфийки кружились с клинками в руках, которые сияли в лунном свете серебряными росчерками. Как показалось Элирен, мечи издавали звон, гармонирующий со звучанием струн. Та, что играла на арфе для своих подруг, запела. Её мягкий мелодичный голос сливался со звучанием струн, выводя мелодию песни на неизвестном людям Верхнего Мира языке.
Элирен была так заворожена волшебством и красотой происходящего, что решила подобраться к танцующим ещё ближе. Женщины, за которыми она наблюдала, были представителями расы дроу, расы, которую Элирен имела небеспочвенные причины опасаться, но интуиция подсказывала, что эти эльфы, будь они жрицы или нет, не имели злых умыслов, проводя ночью в лесу свой странный ритуал. Одна из танцующих бросила взгляд в ту сторону, где скрывалась Элирен. Прячущаяся за деревьями девушка замерла, ожидая, что её разоблачат, но эльфийки продолжали танцевать под музыку, ничем не выдав того, что заметили присутствие наблюдателя.
Дроу, игравшая на арфе, закончив песню, отложила в сторону свой инструмент, остальные расселись вокруг костра. Одна из них вытащила из сумки большой бурдюк и жестяные кружки.
--
Может быть, ты присоединишься к нам, странница? - сказала она, наполняя чаши для своих подруг. Элирен в первое мгновение не поняла, что слова были обращены именно к ней. - Мы не причиним тебе никакого зла, и ждём от тебя того же, - заверила её тёмная эльфийка.
Мысли хаотично кружились у Элирен в голове. Поборов инстинктивный порыв сорваться и скорей бежать, она подумала, что, если бы эти дроу хотели её смерти, они не позволили бы наблюдать за ними, а давно уже напали бы на неё. С другой стороны, укоренившаяся недоверчивость кричала Элирен, что всё-таки стоило бежать, пока не поздно, но она решила, что в случае, если заверения этих женщин не причинять её никакого вреда были ложью, у неё уже мало шансов уйти. Они превосходили её числом, и потом она не представляла, какой магией могут владеть эти эльфийки, сама же она не владела никаким волшебством, чтобы хоть как-то защититься. Собравшись с духом, она шагнула в круг создаваемого костром света.
--
Мы просим тебя сложить своё оружие, - обратилась к ней та, что играла на арфе. Поколебавшись, Элирен вытащила из ножен свои сабли, которые носила за спиной, и положила их на землю.
--
Благодарим тебя, - услышала она третий голос, - присаживайся, отдохни.
Та эльфийка, что впервые обратилась к Элирен, протянула ей кружку с вином.
--
Моё имя Тириэль, - сказала она, - это Таурэтари, - она указала на арфистку, - Мирим, Тилуиэль, Силэйн, Ориндаэн, Фируна, - представила она своих подруг. - Как нам обращаться к тебе?
--
Меня зовут Элирен.
--
Мы рады встретить тебя , Элирен, - сказал та, которую звали Силэйн.
Не зная, что ей делать, как себя вести, Элирен, стояла, держа в руке кружку с питьём, которую ей преподнесла Тириэль.
--
Вы проводили обряд служения какому-то божеству? - отважилась спросить полукровка.
--
Мы поклоняемся Илистрэйи, покровительнице музыки и танца, - объяснила Таурэтари. На вид все эльфийки казались примерно одного возраста, и нельзя было заметить проявлений строгой иерархии между ними, но голос, манера говорить и держаться подсказывали Элирен, что Таурэтари среди прочих обладает больший авторитетом.
--
Я никогда не слышала об Илистрэйи, - честно призналась Элирен.
--
Последователи Девы Танца воспевают мир, гармонию и красоту, учат любви и состраданию ко всем окружающим, - сказала Фируна. Это эльфийка выглядела так же, как и её сородичи, обладая кожей цвета эбенового дерева и серебристо-белой гривой волос, за исключением того, что у неё был редкий среди дроу серый цвет глаз. - Присаживайся, что же ты стоишь! - засмеялась сероглазая жрица. Тревожно оглядевшись, Элирен выбрала место рядом с Фируной.
--
Позволишь ли ты узнать, откуда ты и куда направляешься? - поинтересовалась Тириэль.
Элирен долго молчала, сомневаясь, стоит ли говорить правду. Жрицы, угадав её тревоги, не стали требовать ответа. Опасения Элирен начали понемногу ослабевать, она успокоилась и позволила себе отпить из вручённой ей чаши. Вино оказалось ароматным и крепким. Сделав пару глотков, она ощутила, как по телу разбегается приятное тепло. Жрицы рассказывали ей о своей богине, о том, как они собираются ночью в лесу, чтобы под светом луны и звёзд, столь любимых их госпожой, пень гимны во славу Девы Танца. К удивлению и удовольствию Элирен, никто не спросил о её происхождении. Не раз жрицы брали в руки музыкальные инструменты, среди которых, кроме арфы, были флейты и лютни, и пели свои непостижимые для непосвященного, загадочные и прекрасные песни.
Луна уже была далеко на Западе, и небосвод начал светлеть, когда служительницы Илистрэйи потушили костёр и начали собираться.
--
Вы будете здесь следующей ночью? - спросила у Фируны Элирен.
--
Может быть, мы собираемся в разных местах.
--
Я могу вас снова встретить? - с надеждой в голосе продолжала Элирен.
--
Конечно, - улыбнулась жрица, - ты можешь найти наш храм в этом лесу. Он находится к востокуот места нашей вчерашней стоянки. Самый крупный из храмов Илистрэйи, Променад, находится недалеко в пещерах под Глубоководьем. Также можно встретить наших сестёр и в Скаллпорте.
Услышав это название, Элирен невольно улыбнулась. Она поймала себя на мысли, что успела привязаться и в какой-то степени полюбить этих эльфиек, с которыми её свела судьба. Встреча с ними подарила ей свет и надежду. Она встретила тех, кто не смотрел на неё с опасением и презрением. Служительницы Илистрэйи, живущие на Поверхности, отличались от того образа, который Элирен рисовал себе, представляя дроу. Настороженность, граничащая с враждебностью, которая не оставляла её, когда Элирен следила за действием жриц, сменилась теплыми и дружескими чувствами. Не столько её интересовал и привлекал культ Илистрэйи, единственной доброй богини дроу, как она узнала, сколько тянуло к этим эльфийкам, ставшим ей друзьями. Жители Ривертона поклонялись Сильвану, богу лесов, отец служил дровскому божеству Ваэрону, воплощению скрытности и лжи, эльфы Мензоберранзана почитали Ллос, богиню хаоса. Божества, их культы, соперничали и сражались. На собственном опыте Элирен убедилась, в том, что фанатичное поклонение не приносит ничего, кроме раздора, но также не могла она и отрицать того, что культы и заповеди богов формировали мировоззрение и уклад жизни всех разумных живых существ. Пусть она и не готова была принять Илистрэйи и вручить свою жизнь богине, но Элирен была благодарна случаю, который свёл её со жрицами, за возможность взглянуть на себя с другой точки зрения. Впервые за двадцать лет своей жизни, Элирен перестала стыдиться своего происхождения.
* * *
Зайрэн Ксорларрин, старший маг своего Дома готовился сотворить заклинание, открывающее межпространственный портал, чтобы доставить вооруженный отряд дроу в Верхний Мир. Амбициозный и тщеславный Зайрэн получил свой титул совсем недавно, поэтому относился к делу со всей надлежащей ответственностью и вниманием. Его предшественник, старый и опытный маг, скончался при загадочных, но не для Зайрэна, обстоятельствах. "Наставник сделал ошибку при изготовлении зелья", - объяснил он Матери. Дом Ксорларрин всегда был знаменит своими талантливыми магами, врождённые способности к чародейству были нормой среди членов этого семейства, как среди женщин, так и мужчин. "Верховная Мать Дома покровительствовала изучению магического искусства, и даже чуть больше, чем следовало",- подумал Зайрэн, бросив быстрый взгляд на своего племянника, Фэйриса. Этот член семейства унаследовал не только таланты Ксорларринов, но и Бэнров. Красивое лицо юного воина всегда хранило на себе выражение саркастической пренебрежительности, даже после того, как Мать наказала его, отдав на милость змеям своей плетки, и публично обвинила его в провале миссии, этот самонадеянный дроу, казалось, ни сколько не чувствовал унижения и оскорбления. "Когда-нибудь я узнаю, что придаёт тебе такую нерушимую уверенность, племянник", - пообещал себе маг. Но пока Фэйрис не был его проблемой, ничем не вмешиваясь и не препятствуя планам Зайрэна. Гораздо опаснее для него сейчас была старшая дочь Матроны Ирсинил, Шантия, его племянница, вторая после матери по иерархии Дома жрица богини Ллос. Необузданная гордыня и стремление к власти в жрице превосходили разве что только её жестокость и кровожадность, которой она давала выход на своих младших сёстрах и братьях. Шантия Ксорларрин была назначена главой Дома командующей вылазкой на Поверхность, которая в этот раз больше походила на полноценный военный поход. Отряд дроу насчитывал тридцать мечников, семерых, кроме самого Зайрэна магов и трёх жриц.
--
Маг, ты заставляешь меня ждать, - с ядовитой улыбкой сказала Шантия. - Смотри, как бы твоё поведение не вывело меня из терпения,.
Но выражению лица племянницы старший чародеев догадывался, что подобная оплошность с его стороны доставила бы удовольствие жрице, дав повод подвергнуть его наказанию. Закончив читать заклинание, маг указал на открывшийся перед ним портал, склонившись в уважительном поклоне, предназначенном для служительницы Паучьей Королевы.
Отряд тёмных эльфов, перенесённый магией на Поверхность, оказался под ночным небом. Многие из дроу в первый раз в своей жизни увидели луну и звёзды. Взглянув на ночное светило, они болезненно морщились и щурили непривыкшие к такому яркому для них свету глаза.
--
Не оставлять никого в живых? - спросил Фэйрис у Шантии на языке жестов, который использовали тёмные эльфы Подземья.
--
Только старых и больных, - также жестами ответила она, - Мать приказала привести ей новых рабов для принесения в жертву Ллос.
Этот ответ не радовал Фэйриса, так как он совершенно чётко понимал, что быстрая смерть от клинка была более милосердной участью, чем рабство в Мензоберранзане, и ещё меньше ему хотелось приводить людей на убой во славу Ллос. Жрицы богини хаоса были обеспокоены тем, что в последнее время их владычица перестала отвечать на мольбы, одаривая своим расположением лишь единицы, одной их которых по-прежнему оставалась Шантия Ксорларрин, что давало Дому сравнительную уверенность и безопасность по сравнению с остальными. Усиление клириканства никак не в ходило в планы Фэйриса и других мужчин-дроу не только в Подземье, но и среди служителей соперничающего с Ллос бога Ваэрона. Но столь явно непослушание приказам Верховной Матери и вторичное невыполнение возложенного на него задания было равно подписанию своего смертного приговора.
--
Зачем нам люди? Разве представители низших рас достойны быть принесёнными в жертву богине? - дерзнул отстаивать своё мнение Фэйрис.
--
Не забывай своё место, ты всего лишь мужчина! - ответила уже вслух быстро начинающая гневаться жрица. - Ты будешь делать то, что тебе приказываем Мать и я!
--
Прошу простить мне мою глупость, - поспешил ретироваться брат строптивой жрицы.
Оглядев вверенных под своё руководство воинов, магов и жриц, Шантия отдала приказ. Двигаясь бесшумно, облаченные в волшебные плащи пивафви, позволявшими становится неразличимыми на окружающем фоне, дроу атаковали деревню Ривертон. Первыми по распоряжению Шантии в бой должны были вступить жрицы, ослабив и сломив своими заклинаниями магическую защиту жрецов Сильвана, давших столь мощный отпор в предыдущем рейде. Магам была поставлена задача уничтожать лишившихся сил друидов. Воины и простые жители деревни без магии друидов не имели малейших шансов отразить нападение. Мечники дроу, вооруженные отравленными клинками и стрелами, наконечники которых были смазаны парализующим зельем, не встречая сопротивления на своём пути, убивали обессиливших ,сокрушённых ударом враждебной магии друидов, немощных и больных, кто не принёс бы пользу в качестве раба и не был угоден для жриц Паучьей Королевы.
Фэйрис искал среди обречённых жителей Элирен. Если бы ему удалось найти её раньше других, возможно, он смог бы помочь ей бежать. Его уровень владения магией не позволял создавать порталы перемещения, но вот с иллюзией, которая бы скрыла эльфийку от его соратников, он бы справиться. Фэйрис не был уверен, наблюдает ли за расправой над деревней его мать, но на всякий случай решил использовать защиту, затуманивающую кристалл наблюдения, которую он использовал, чтобы скрыться от шпионящего за ним Громфа.
Фэйрис увидел светлокожего темноволосого эльфа, который был с Элирен в компании друидов и рейнджеров в ту ночь, когда его людей убили, а самого захватили в плен. Элрейн тоже заметил его. С саблями в руках, дроу бросился на Элрейна. Но воин Ксорларрин наносил умышленно медленные и неуклюжие удары, которые мог без труда парировать его оппонент.