Крэев Крэй Крэевич : другие произведения.

Бунт отражений

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Бунт отражений.
  
  
   Я хочу убить его только потому, что это невозможно, а если время от времени не совершать невозможного, непонятно, зачем вообще было рождаться на свет. Вот и все.
   Максим Фрай, "Ворона на мосту".
  
  
   *Все имена и события в рассказе вымышлены.
   *Посвящается моему дорогому другу и кузену, известному под ником INQUSITOR, в день его рождения.
   *Данный рассказ тесно связан с рассказами "Персонаж", "Коммунальный кошмар", "Принцесса"; для лучшего понимания автор рекомендует их перечитать... или хотя бы просмотреть.
  
   Игорю Степановичу не спалось. Было около четырех часов утра, и после сорока минут, которые он проворочался в тщетных попытках заснуть, Игорь встал, оделся, сварил себе кофе и сел у окна своей холостяцкой берлоги. Хотя "холостяцкой берлогой" ее можно было именовать с большой натяжкой - он содержал свою трехкомнатку с завидной аккуратностью. Мебели в его квартире было не много, но вся она была подобранна со вкусом и отличалась дороговизной и качеством. Этого, правда, нельзя сказать про кабинет - он принял на себя еще функции библиотеки и до потолка был заставлен книжными полками. Это делало рабочее пространство темноватым и мрачным, впрочем, там еще располагался тяжелый канцелярский стол с компьютером и мягкое кресло. Еще два таких кресла стояли в гостиной, рядом с легким столиком и удобным мягким диваном. Перед этим легким столиком, развалившись на этом диване, и сидел с чашкой кофе в руках Игорь Сергеевич Грецков. Свободной рукой он держал книгу, на столике лежала тарелка с надкушенным пирожным. Время от времени он ставил чашку и листал страницы. Читал Игорь Степанович бегло, взахлеб, это, однако, не мешало ему увлекаться сюжетом. Грецков читал, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Последние три месяца что-то таинственное угнетало его, сжимая стальным кулаком сердце, обрывая хорошее настроение, свинцом отягощая душу. Игоря Степановича то мучила бессонница, то снились какие-то странные сны - пустые таганрогские улицы, люди, исчезающие на глазах, а иногда и вовсе невыразимое словами ничто. Время от времени в его снах появлялся непонятный мужчина в черном, курящий трубку. Эта странная личность то шутила, то грозила пальцем, а то и вовсе начинала какие-то странные рассуждения об иллюзорности бытия. Каждый раз после таких снов Игорь просыпался с головной болью.
   Несмотря на намечающуюся депрессию, Игорю Степановичу вполне удавалось справляться со своими служебными обязанностями - и даже преуспевать. В прошлом месяце он купил себе самую лучшую из возможных микроволновых печей. Эта была сделка с совестью - Игорь Степанович не гонялся за всяческими техническими новинками (исключая, правда, компьютеры), даже мобильный у него был довольно скромный, без цифровой камеры и прочих выкрутасов - но Грецков до ужаса устал от пересоленной яичницы собственного приготовления - несмотря на все свои достоинства, готовить Игорь не умел, а микроволновка позволяла в некоторой степени разнообразить собственный рацион.
   Игорь Степанович отложил книгу, взглянул в окно. Там в свете фонарей ветер играл желтыми опавшими листьями. Осень. Вообще-то, Игорь любил таганрогскую осень - бриз с Азовского моря сглаживал погоду, делая ее не холодной и не жаркой, а как раз необходимой - слегка прохладной. Ветер доносил мягкий запах жженых листьев; улицы одевались клубами синеватого тумана, смешанного с дымом. Такой пейзаж стимулировал мыслительные процессы, и осенью Игоря часто можно было застать в умиротворяющих раздумьях.
   "Стоило бы написать книгу" - подумывал в такие моменты Игорь Степанович, - "но для кого? Для этой ослепшей, оглохшей толпы? Что бы какое-нибудь быдло читало строки, в которых заключено мое мировоззрение, частичка моей души? Margaritas ante porcos"
   К таким примерно выводам он приходил по окончанию раздумий. Грецков вообще был довольно высокого мнения о себе. Подчас он спрашивал себя: "не перегибаю ли я палку в сторону собственной значительности? Не проявления ли это какой-нибудь хронической мании величия?", но каждый раз умудрялся найти себе оправдания - в конце концов, он сумел многого добиться в жизни.
   В этом году ситуация изменилась: мысли не лезли в голову, они были высушены сумасшедшими снами. Игорь считал это одним из симптомов непонятного заболевания: терялась яркость красок, былое безразлично-категоричное отношение к жизни. Игорь чувствовал, что потихоньку превращается в счастливую сытую свинью. Он даже замечал у себя симптомы некоторого поглупения: нет, острота интеллекта не снизилась, а просто куда-то исчезала та легкая, необъяснимо-магическая мудрость, с которой он шел по жизни. Все стерлось, притупилось, даже то презрение и ненависть, с которой он относился к своей работе бухгалтера в кафе "Азовская звезда". Крайним выражением этой болезни Игорь Степанович считал то, что он, ранее - убежденный индивидуалист, начал получать удовольствие от общения с людьми. Нет, планка, которую Игорь ставил собеседнику по-прежнему оставалась высока, и с глупыми официанточками он продолжал исключительно постельные отношения, но сам факт того, что время от времени ему очень хотелось перекинуться парой слов с друзьями настораживал. Весь этот симптомокомплекс Игорь классифицировал как предвестник старости... и смерти.
   Зато у него появились друзья.
   Этот факт и тревожил и радовал Игоря Степановича. С одной стороны - он наконец-то нашел личностей, перед которыми можно было полностью раскрыть свой ораторский талант - коллеги по работе воспринимали Грецкова, как человека молчаливого и нелюдимого.
   Кстати о работе. Игорь бросил косой взгляд на висящие на стене плоские часы в золоченой деревянной раме. Было уже почти шесть. Кофе в джезве кончилось, варить новое было лень. Уши устали от шороха страниц, и Игорь включил музыкальный центр. Тихо, вкрадчиво заиграла восьмая симфония Бетховена, "патетическая". Под нее Игорь приготовил себе завтрак, поел. Под бодрую мелодию "к Элоизе" собрался на работу, побрился и ушел.
   Игорь Степанович Грецков вернулся с работы в три часа дня. В глазах плыло от таблиц с мелкими цифрами: и рукописных, и висящих на мониторе компьютера. Игоря одолевала сонная одурь - последствие ночи и напряженного рабочего дня. Голова болела. Мысли путались. Сил не было даже на то, чтобы раздеться. Грецков снял свои дорогие лакированные туфли, кинул пиджак на диван, шатаясь пробрел в спальню и упал на кровать.
   Очень хотелось спать, но заснуть Игорю не удавалось.
   "Сегодня среда" - с облегчением вспомнил Игорь. Смежил веки и через пару минут забылся беспокойным неглубоким сном - такие сны создают только видимость облегчения - на деле изматывают еще больше. Но даже такой сон - лучше, чем никакого.
   Была у кафе, в котором он работал, такая странная традиция - в среду оно закрывалось с десяти вечера и до восьми утра четверга. Это был единственный вечер в неделю, когда "Азовская звезда" не работала допоздна. Так уж исторически сложилось, и Игорь сумел этим воспользоваться. В ночь со среды на четверг в зале кафе "Азовская звезда" проходили собрания некого закрытого клуба вольных любителей искусства - и так уж вышло, что из всех работающих в кафе об этом знал только Игорь и еще девушка-барменша, которая в заседаниях участия не принимала, но вечером среды по просьбе Игоря перед уходом оставляла свежесваренный кофе. Она так же впускала в помещение первого из завсегдатаев клуба, пришедшего после закрытия.
   Собственно, вряд ли компания, собиравшаяся в кофе имела полное право называться клубом. Просто семеро друзей - их случайно свела вместе судьба, и они потянулись друг другу, ощутив родство душ: семеро одиночек, вдруг осознавших, что в этом безумном мире еще есть живые существа, достойные внимания. И Грецков был среди них. Их общество - это единственное, что могло спасти его от безумия, подкрадывавшегося во снах.
   Игорь Степанович проснулся под вечер. За окном уже было темно, вдоль улицы тускло горели фонари. Игорь взглянул на часы: без четверти десять.
   "Опоздаю к началу, - подумал Игорь, - и тем окончательно разрушу свою безупречную репутацию педанта".
   Игорь встал, оправил одежду, накинул пиджак. Взглянул в зеркало, ужаснулся:
   "Выглядит так, будто я неделю пил и гулял, - заключил он, - да еще и постарел за прошедший месяц лет на пять. Вон уже и благородная седина проступает".
   Грецков выглянул в окно, заметил, что накрапывает мелкий косой дождик и, выходя из квартиры, прихватил с собой зонтик. Улица встретила его влажным промозглым ветерком, который неплохо гармонировал с настроением.
   "Будь я Максом, сидел бы сейчас, сочинял бы стихи", - подумал Игорь. Максим - это один из членов их наскоро сооруженного "тайного сообщества", студент Таганрогского Радиотехнического Университета, поэт и романтик. За Максом серою мышью ходит влюбленная в него Вика, студентка его курса, девочка, в общем, не плохая, где-то даже умная - усмехнулся про себя Игорь Степанович - только очень уж стеснительная и безынициативная.
   Дверь кафе "Азовская Звезда", украшенная табличкой "ЗАКРЫТО" со скрипом отварилась. В кафе было тепло, даже слегка душно. Сильно прокурено. Игорь оглядел стены, скривился. Ему стало немножко стыдно - когда-то он сам принимал участие в разработке дизайна. Но даже ему не удалось увести стиль в сторону, от стандартов закрепленных массовой культурой.
   Когда Грецков вошел в кафе, клуб уже сидел в полном составе.
   - Сидите? - с каким-то непонятным ехидством спросил он, - и о чем разговор?
   Андрюха приветливо кивнул, а Александр не упустил случая вставить шпильку:
   - Да мы тут обсуждаем, с какой из официанточек ты гуляешь в этом месяце.
   - Интересная тема, - заметил Игорь, - сразу видно, интеллектуалы собрались. Отвечу: со всеми сразу.
   - Ага! - тут же подхватил Саша, - так оно по деньгам выгоднее. И если в постели вдруг захочется выйти покурить, то твое отсутствие не сразу заметят.
   - Я не курю, - покачал головой Игорь.
   - Это, кстати, зря - вступил в разговор Иван. Художник хмуро посмотрел в свой бокал с минеральной водой. Затянулся через трубку и веско добавил - Курить намного полезней, чем, скажем, пить.
   Тема для Ивана была болезненная - он допивался до чертиков, а потом резко завязал и не пил уже года два. С тех пор курил, довольно много. Пробовал травку - не вставило, более того - только тошнило. А вот трубка, дополняющая образ вольного художника - в самый раз.
   К нему потянулась через стол Ирина и прикурила сигарету от трубки.
   - По разному меня использовали женщины, - заметил художник, - но чтоб как зажигалку?!
   - Поживи с мое, - усмехнулся Сашка, - тебя еще и не так используют.
   - Только не рассказывай о своих горьких опытах, Сашка, избавь, - оборвал дискуссию Игорь Степанович.
   Игорь подсел за столик, и кто-то из присутствующих тут же налил ему бокал вина. Грецков поводил стаканом под носом, принюхался, отмечая букет. Вино было хорошим, французским и дорогим. Интересно, кто это разорился? Игорь взглянул на Андрюху: хмурый байкер любил время от времени преподносить компании такие вот хорошие подарки. Нет, похоже, не он. Художник исключается - у Ивана вечно за душой ни гроша. К тому же у него семья. Максим? Не может быть.
   Ирина наклонилась к уху Игоря и прошептала: "это я принесла. Тебе нравится?". Грецков кивнул: "божественно". Ирина самодовольно улыбнулась, мол, плохого не держим.
   Неспешно потекла беседа. Традиционно обсудили свежие новости, Андрюха рассказал про какой-то курьезный случай, произошедший с ним на неделе, потом в ход пошли Сашкины анекдоты. Где-то к полуночи Иван начал клевать носом, Александр, Макс и Вика распили коньяк, вино допила Ирина Сергеевна, изрядно захмелевшая в ходе этого процесса. Только Андрей и Игорь все еще тянули первый бокал. Ну да, Андрюхе еще домой ехать, а садиться на мотоцикл пьяным - самоубийство. Что до Грецкова... ему просто не хотелось пить. Им вновь начала овладевать та таинственная мучительная апатия, которая терзала его последние три месяца.
   - Мир потерял магическую составляющую, - как-то вяло заметила Ирина Сергеевна в тон его мыслям.
   - Ага, - тут же поддержал ее Макс, - и поэтому надо мочить плохих поэтов!
   Себя, стало быть, он считал неплохим поэтом. "Ну, некоторые основания у него для этого есть, - подумал Игорь, - по крайней мере, сочиняет с душой". А вслух сказал:
   - Диагноз ясен: упившаяся интеллигенция опять обчиталась какого-нибудь Максима Фрая.
   - Не "какого-нибудь", а "какую-нибудь" - весомо возразил Андрюха. Выудил из кармана косухи пачку сигарет и попросил прикурить у Ивана. Тот кинул через стол спички.
   Максим встал, осоловело оглядел собравшихся и продекламировал:
   - Заржавевший механизм
   Смажет маслом кукловод
   И на топливе цинизма
   Заработает завод.
  
   Производство манекенов -
   Два клише и старый пресс:
   Лепят души им из тлена,
   Придают тем душам вес.
   Вика беззвучно зааплодировала. Игорь так понял, что она здесь специально, чтобы хлопать в ладоши, когда Макс читает свои стихи. Ирина кивнула, как бы говоря - это-то я и имела в виду. Андрюха затянулся, а потом сказал:
   - Доработай этот стих, дружище - и я положу его на музыку. Серьезно, может выйти неплохая песня.
   Максим зарделся - угрюмый металлист редко баловал комплементами юные дарования.
   "Скучно все это, - подумал Игорь, - и наши попытки изменить мир, и бунтарство Андрюхи, и потуги Максима и даже усталая мудрость проницательной Ирины. Но все они правы - что-то делать надо, а иначе непонятно - жив ты еще или уже умер".
   - А что делать, ребята? - озвучил окончание своего внутреннего монолога Игорь Степанович, - Мне надо что-то делать. Скажете, идти убивать поэтов - пойду убивать. Дурное дело - не хитрое. Скажите, писать стихи - попробую писать. Правда, за результат меня тоже надо будет... того, - Игорь усмехнулся, - но я попробую.
   Грецков огляделся и заметил, что своей тихой вкрадчивой речью он привлек внимание всего клуба. Отставил бокал, встал.
   - Я дошел до предела, дамы и господа. Иногда мне кажется, будто я уже давно умер, и осталось только тело, бессмысленное тело зомби, только и способное, что жрать, спать и зарабатывать деньги. Может, это кризис среднего возраста, не знаю. Но мне очень хочется что-то сделать... что-то большое... живым себя ощутить. Иначе я сойду с ума. А еще мне снятся... уже три месяца снятся эти пустые сны.
   Игорь внезапно замолчал, заметив, как вздрогнул Андрюха; скривился, будто от зубной боли Максим; отвел взгляд внезапно погрустневший Сашка; проснулся от дремы бородатый художник Иван.
   - Тебе тоже снится Пустота? - была какая-то странность в том, как произнесла это слово Ирина Сергеевна, но Игоря больше занимало это ее "тоже". Он кивнул.
   - И как часто? - тихонько подала голос Вика.
   - Да почти каждый день, - растерянно ответил Игорь, - или просто пустота, или фигура в черном, стоящая в ее центре.
   - Мне снится пустота где-то раз в неделю, - сказала Ирина Сергеевна, - с тех самых пор, как я почувствовала приближение своей смерти.
   - Ира, что вы такое говорите! - вмешалась в разговор Вика.
   Ирина мягко улыбнулась ей и ответила:
   - Я ведь гадалка, девочка. Уж что-что, а такие вещи чувствую. Я знаю, что умру в ближайшее время, - Ирина говорила об этом буднично, тоном, которым обыватель мог бы говорить о плохой погоде. - Скорее всего - в декабре. Об этом говорят и карты и руны - ах, проклятая Наутиз - и... другие знаки. Недавно увидела в зеркале Печать смерти на лице... вот это был шок. А потом ничего, смирилась. Это оказывается совсем не страшно. Даже пошутить можно. Но, возвращаюсь к нашей теме. Итак, странные изматывающие сны о пустоте я считала признаками скорой смерти. Но никакие гости меня в таких снах не посещали. Что это за тварь в черном тебе снится, Игорек?
   Игорь смешался и счел за лучшее просто рассказать все:
   - Это человек... ну, наверное, человек. Мужчина. Одет в черное, но ни самой одежды, ни лица мне никогда не удается рассмотреть. Как правило, он просто есть в этой пустоте. Иногда он курит трубку, совсем как наш Иван. Может, тоже художник? Иногда - очень редко - он говорит со мной. "Ты - выдумка, бред, галлюцинация, просто придуманный персонаж" - как правило, он говорит мне что-то в этом духе: "твоя реальность иллюзорна" и прочее. И когда я просыпаюсь, то и в правду чувствую себя не живым человеком, а персонажем книжки.
   - Это неприятно, - подтвердил Андрюха, - неверие в реальность окружающего тебя мира может привести к весьма печальным последствиям. Мне тоже в последняя время снится эта пустая погань, но человека в черном я в своих снах пока не встречал. Если встречу - надаю ему по роже за такие речи.
   - Думаю, это было бы проблематично, - ответил Игорь, - в той пустоте мы лишь гости. А он производит впечатление... почти бога.
   Иван скривился:
   - Ага, быть которым, как известно, не легко. Предлагаю запротоколировать: на очередном заседании клуба было выяснено, что нам всем время от времени снится одна и та же пакость. Возражения есть? Возражений нет. Сашка, как это называется?
   - Коллективный психоз, - с готовностью отозвался Александр.
   - Верно, - продолжил Иван, - а по сему на этом заседание предлагаю считать закрытым. Ребята, пол второго ночи, ну что вы, в самом деле?
   И верно, время было уже позднее, а всем присутствующим завтра поутру надо было рано вставать: Максиму и Вике - в университет, остальным - на работу.
   Начали собираться, прощаться.
   - Ты завтра будешь в своей мастерской? - неожиданно спросил у художника Андрюха.
   Иван покачал головой:
   - Нет, я завтра в парке подшабашиваю, богатых пижонов малюю. А что?
   - Да так... ничего, - Андрей повернулся к Игорю Сергеевичу и, пожав руку на прощание, произнес:
   - Будь аккуратен с этими снами, дружище. И с этим типом в черном тоже. Не нравится мне такое совпадение.
   Грецков кивнул, попрощался со всеми и спокойным шагом пошел домой. Его тоже тревожили эти сны. Но опасность ждала не там.
   Игорь Степанович шел по пустынной темной таганрогской улочке, помахивая сложенным зонтиком, словно канотье. Дождик кончился, было довольно сыро, но дул легкий приятный теплый ветерок, который выдувал из головы тяжелые мысли о безумных снах. Погода неожиданно порадовала Игоря, он шел летящей походкой беззаботного человека. На миг остановился перед будкой для объявлений, освещенной единственным на всю улицу фонарем и украшенной яркой наклейкой: "Только в клубе Neo! Супер-вечеринка! Ночь пожирателей рекламы!".
   "Что это еще за слет копрофагов-любителей?" - сардонически усмехнулся Грецков, пожал плечами, как бы говоря мирозданию: "я здесь ни при чем, это все остальные свихнулись, а я-то нормальный!" и, прошагав еще полквартала, пришел домой.
   Игорь Степанович Грецков вошел в свою квартиру в один час и тридцать минут по полуночи. На скорую руку выполнил несколько нехитрых, но обязательных домашних дел и лег спать.
   Этой ночью Грецков заснул сразу, едва забрался под одеяло и закрыл глаза. Ему снова снилась пустота: бесцветное, погруженное в тишину пространство, в котором стирались понятия координат - куда бы ни посмотрел Игорь Степанович, всюду взгляд натыкался на одно и тоже ничто. Почти всюду. Было только одно место, которое Игорь считал "центром пустоты". И в этом центре находился человек в черных одеждах. И Грецков чувствовал, будто от этого человека распространяются незримые волны тревоги и гнева.
   "Человек в черном" начал говорить первым:
   - Игорь, я ведь предупреждал вас? - как-то непонятно спросило это существо.
   Игорь Степанович бросил на него полный недоумения взгляд:
   - О чем?
   - Вы и ваша шайка... - голос незнакомца был тих и прерывист, будто пробивающийся сквозь помехи радиосигнал, а потому речь его стала неразборчивой. - То, что вы затеваете... не вы ни я не можем представить последствия... события вышли из-под моего контроля. Я бы и рад не писать эти строки, но вы делаете меня рабом моего пера.
   Игорь не то, чтобы все понял, но интуитивно уловил общий смысл и ответил:
   - Ты заигрался в бога! Мы хотим жить, просто жить сами, не по указке!
   Незнакомец захохотал. Немного успокоившись, сказал:
   - Сами? Нет, ну надо же какие свободолюбивые у меня получились отражения. Нихрена вы сами не сможете! А последствия... даже предположить не могу. Оставьте эту затею, Игорек! Живите, будьте счастливы. Но нет, вам зачем-то приспичило видеть эти глупые пустые сны, изводить самого себя и меня сюда затягивать заодно. Игорь, вы хотите перевернуть мир? Но вы же уже не мальчик! Оставьте эту затею.
   - Нет! Я так не могу! И... Ирина ведь умрет, да? Сделайте так, чтобы она не умирала! Вы ведь можете!
   "Человек снов" покачал головой:
   - Нет, я не могу. Для меня это уже дело прошлого: Ирина Сергеевна умерла в среду, 7 декабря 2004 года, в 21:11 в своем маленьком частном доме на улице Фрунзе. Для меня это уже свершилось. Кстати, не рекомендую вам сообщать Ирине дату - что может быть гаже, чем знать точное время собственной смерти и быть не в силах что-либо изменить? Вы слишком многого от меня хотите: я ведь и так уже однажды спас вас от смерти, помните?
   И Грецков вспомнил. Вспомнил события, которые с ним никогда не происходили: как он пришел на работу, в офис... а потом окружающий мир начал исчезать. Игорь тогда испугался и побежал от энтропии, превращающей пространство за спиной в пустоту. Грецков очень боялся исчезнуть, а пустота окружала со всех сторон, пока он не вышел к морю. Игорь Степанович вошел в воду и пошел все глубже и глубже. Он отчетливо помнил, что на дне была какая-то глубокая рытвина, он упал, и холодная соленая вода накрыла Игоря с головой. Ногу свело судорогой, легкие обожгло болью. А потом он оказался посреди пустоты. И там встретил "человека в черном". Тот что-то говорил, но Игорь не запомнил. Он проснулся в своей кровати в ужасе и холодном поту.
   "Насколько реальны сны? - внезапно подумал Игорь, - если в следующем сне удается вспомнить предыдущий так, будто это действительно происходило?"
   - Вы вспомнили, - удовлетворенно кивнул "человек снов".
   - Ты сам меня заманил в ту ловушку, - вскричал Грецков, - это ты меня сначала утопил, а потом вытащил! Ты упивался манипулированием чужими жизнями. "Автор" - так ты себя называл?
   - Верно, - ответил "человек в черном", - я - Автор. Это моя судьба. А вы - персонаж и это ваша судьба. Смиритесь.
   - Нет, - зло ответил Игорь Степанович. Его бессильная ярость наполнила пустоту черным светом, и он проснулся.
   В спальне было темно, но небо за окном уже светлело. Игорь Степанович взглянул на маленький красный будильник, стоявший возле кровати и призванный своей трелью немилосердно будить спящего. Слегка фосфоресцирующие стрелки показывали без пятнадцати восемь.
   "Через пятнадцать минут я должен быть на работе" - подумал Игорь. Он чувствовал себя так, будто ночью по его телу прокатился асфальтовый каток. Но все же нашел в себе силы подняться с постели и дотянуться до мобильного телефона. Грецков позвонил Кате, секретарше своего начальника.
   - Алле, - ответил ему сонный голосок.
   - Катя? Это Игорь. Скажи шефу, что я заболел и хочу взять отгул на день: все равно я сделал всю работу на неделю вперед.
   - Игорек, что с тобой? - защебетала вмиг проснувшаяся Катя, - Может к тебе зайти, проведать?
   "Что же ей неймется-то, а? - страдальчески скривился Грецков, - мало ей, что ли, этого придурка который является моим, с позволения сказать, шефом?"
   - Нет, Катя, я пока что не умираю. Просто хочу побыть дома - устал и, кажется, простудился.
   - Да-да, у тебя такая нервная работа, Игорек, я вот читала в одном журнале, что у бухгалтеров...
   Она продолжала что-то говорить, Игорь Степанович не вслушивался. Он был поражен уже тем фактом, что Катя умеет читать.
   Наконец она замолкла, предоставив Игорю возможность попрощаться и повесить трубку. После этого он бессильно опустился на кровать.
   Физическая слабость сочеталась с полнейшей апатией. Игорь попытался закрыть глаза и вновь заснуть, но сон не шел и поэтому он просто лежал и смотрел сквозь окно, как всходит солнце, окрашивая небо на востоке в розово-алые тона. Игорю Степановичу было тяжело даже двигать глазами: казалось, любое усилие требовало сильнейшей концентрации воли и нечеловеческих сил, что энергии не хватило бы даже на то, чтобы умереть.
   А за окном неспешно наступал рассвет, и день заявлял свои права на эту сторону суши. Небо было почти безоблачным, дул слегка прохладный ветерок, несущий запах опавших листьев. К полудню к Игорю вернулась часть сил, он с проклятьями то ли в адрес коварного Автора, толи всего сытого и счастливого человечества, толи просто судьбы, но все-таки поднялся с постели. Оделся, причесался, побрился и зашел в ближайший ресторан - пообедал.
   "Хорошо, что деньги не представляют для меня особой проблемы, - самодовольно усмехнулся Игорь, - а то сейчас ничего бы не оставалось кроме как удавиться".
   После обеда утренняя хандра куда-то испарилась и даже исчезла непонятная тяжесть, которая, казалось, навек засела в каждой клеточке тела. И только мысли - вязкие, тяжелые размышления о чудовищно реальных снах - не шли из головы, омрачая его существование. Игорь Степанович пришел к выводу, что лучшим выходом из положения для него будет прогуляться по городу, выбросив из головы все эти странности и просто наслаждаясь не по-осеннему теплой погодой.
   Игорь не намечал какой-либо маршрут, а просто пошел, не думая о дороге, произвольно сворачивая с улицы на улицу, куда несут ноги.
   Ноги вынесли Грецкова к Приморскому парку. Волею случая ему пришлось пройти мимо общегородского гадюшника, носившего гордое название "клуб Neo". Проходя рядом с этим шикарным наркоманским притоном, Игорь на секунду замедлил шаг, машинально читая очередную афишу: "Только в клубе Neo, этой ночью вечеринка "Анти-СПИД"!".
   Игорь не удержался от смешка: нет, ну какие затейники! Неужто догадались завлекать всех желающих бесплатной раздачей презервативов?
   Под насмешливое воронье карканье Игорь Степанович вошел в Приморский парк. Он огляделся и обнаружил себя посреди толпы отдыхающих - местечко было людное и излюбленное молодежью. Грецков почувствовал себя несколько неуютно среди шумных компаний и смеющихся разнополых парочек - будто старый отшельник, под конец жизни вернувшийся в лоно цивилизации. Игорь взглянул в сторону горизонта, туда, где небо сливается с морем. С небольшой каменной площадки, на которой он стоял, открывался замечательный вид на море. Для купания было уже слишком холодно, но по водной глади все еще неспешно, величаво скользили парусники. На душе посветлело. Игорь отвел взгляд. Постоял еще немного, раздумывая, а затем свернул на одну из аллей, надеясь обрести уединение где-нибудь вдали от такого обилия холодно-любопытных чужих глаз. Где-то там, среди опадающей листвы в тишине и покое.
   - Игорь!
   Грецков обернулся. Позади него на небольшой скамеечке сидел, ворочая в зубах погасшую трубку, Иван. Перед художником стоял планшет с укрепленным на ним листом бумаги.
   "Ну да, - вспомнил Грецков, - Иван же здесь работает сегодня".
   - Привет, - на хмурой физиономии художника появилось некое подобие улыбки, - какими судьбами в наших краях? Ты же вроде должен быть на работе.
   - Здорово, - Игорь пожал протянутую руку, - я сегодня гуляю. "Я ту работу в телевизоре видал", да...
   - Смотри, попрут тебя... ну да ладно, шутки шутками, но все же хорошо, что я тебя встретил. Мне, пожалуй, надо с кем-то поделиться. В общем, вот, смотри.
   И художник достал из толстой папки лист бумаги и протянул Игорю Степановичу. Игорь всмотрелся. На листе в карандаше был выполнен следующий рисунок: молодая пара стоит в обнимку на фоне дерева. На девушке - платье, на мужчине - костюм. Лица видны плохо, но даже в этих едва намеченных карандашом чертах, с первого взгляда правильных и красивых, видно что-то острое, злое. А вот глаза... глаза видны на удивление хорошо. Они пустые, холодные и пугающие, будто черные глазницы черепов. Даже на маленьком рисунке глаза кажутся крупными и опасными.
   Игорь перевел взгляд на художника.
   - Кто они?
   - А черт его знает... - Иван скривился, - подошла парочка, попросила нарисовать. Я тогда даже не обратил внимание. Знаешь, как будто мозг отключился - пока я рисовал работали только глаза и руки. Потом я показал им рисунок. Девушка странно захихикала, а парень, который с ней был, головой удивленно покачал и так глубокомысленно, с видом знатока заявил: "а вы поразительно хороший художник!". Потом они заплатили, я протянул им рисунок, но девушка на удивление мелодичным голосом - знаешь, будто колокольчики зазвенели - сказала: "оставьте себе, на память". Я внимательно взглянул на дело рук своих, вгляделся в эти лица, в эти глаза, будь они прокляты, а когда поднял взгляд - парочки уже след простыл.
   Игорь машинально отметил обилие метафор в речи художника: обычно все эти "будто" ему не свойственны. Что-то порядком выбило Ваню из колеи, раз уж он начал разговаривать как их штатный поэт Максим.
   "Ни о чем хорошем это не говорит, - подумал Игорь Степанович, - но все же есть надежда, что это - перст судьбы".
   - Знаешь что, Ваня... если увидишь еще эту парочку - сразу звони мне. И вот что... одолжи мне, пожалуйста, этот рисунок: я пошатаюсь по городу, поищу. Таганрог маленький, глядишь, натолкнусь. Я, знаешь ли, в последнее время стал до некоторой степени фаталистом.
   - Держи, дарю. Мне и так теперь эти лица в кошмарах будут сниться. Только по моему, лучше бы тебе было никогда их не найти. Ладно, давай, а то мне работать надо.
   Грецков взял бумажный лист из рук Ивана и, попрощавшись с ним, побрел прочь из парка. Подойдя к ближайшему киоску, купил тонкую прозрачную пластиковую папку, намереваясь положить в нее рисунок. Но коварный порыв ветра внезапно вырвал бумагу из пальцев Игоря Степановича и унес куда-то в бок. Игорь развернулся в след листу, пытаясь ухватить на лету, но тот, понукаемый ветром, увернулся и успел приземлиться под ноги к молодому человеку, шедшему по улице. Прохожий паренек был одет как-то небогато, скромно - в ношеную потертую куртку и застиранные джинсы. Он нагнулся, поднял листок и уже потянулся было отдать его Грецкову, но взглянул на изображение и замер. Потом все же вернул листок Игорю Степановичу.
   - Вы знаете их? - неожиданно спросил молодой человек.
   - Нет, - честно ответил Игорь, - а вы?
   - Увы, знаю. Могу вас заверить - вам повезло. Хотите совет? Не ищите их. А то можете найти.
   - Я не из пугливых, - ровно ответил Грецков, - И мне очень хотелось бы найти эту пару.
   - Зачем? - спросил парень.
   Игорь вздохнул. Если бы он сам знал - зачем. Просто судьба.
   - Это необходимо. Вы можете мне что-нибудь рассказать о них?
   Парень скривился.
   - Я заплачу, - поспешно добавил Игорь.
   Глаза у парня засверкали, он кивнул на небольшое кафе. Они зашли, присели за столик. Игорь заказал себе кофе.
   - Сколько? - сразу спросил парень. Игорь молча отсчитал две сторублевые бумажки. Парень снова скривился и Грецков добавил еще две. Информатор благодарно кивнул.
   - Наверное, следует начать с того, что я - писатель, - заявил молодой человек. Грецков едва заметно усмехнулся: его уже начинало тошнить от всяких писателей, Авторов и прочих литераторов. Но парень этого не заметил и продолжил, - некоторое время назад я жил в коммунальной квартире и эта пара была моими соседями.
   - В чем же подвох? - спросил Игорь Степанович.
   - Вы мне не поверите. Я даже написал про это рассказ, но никто не поверил, что описанные мной события происходили на самом деле.
   - И все же, расскажите.
   - Пообещайте, что не будете перебивать, высказывать сомнение или пытаться меня задержать, когда я решу уйти.
   - Обещаю, - Игорь без колебаний согласился на эти весьма сомнительные условия.
   - Тогда слушайте, - и писатель полушепотом затараторил, - эта парочка - что-то вроде вампиров. Чтобы жить самим они время от времени умерщвляют человеческих младенцев. Я сам это видел. Они могут менять свой облик - передо мной они долгое время представали уродливыми стариком и старухой. Убить этих тварей крайне сложно, но не потому что требуется осиновый кол или серебряная пуля, а потому что простого человека они к себе не подпустят. Вот, пожалуй, и все, что я могу вам рассказать. А теперь прощайте.
   Игорь сидел, словно в оцепенении наблюдал, как молодой человек встал из-за столика и спокойно вышел из кафе. Никогда еще Игорь Степанович Грецков, бухгалтер со стажем, не слышал такого откровенного бреда.
   "Он меня мистифицировал! Надул! Развел на четыреста рублей!" - ошалело думал Игорь, провожая взглядом из окна кафе долговязую фигуру свого предприимчивого собеседника. А тот летящей, счастливой походкой вышел на проезжую часть. Но что это, черт побери? Из-за поворота вылетела иномарка с лихачом за рулем - удар - и парень упал на асфальт. Упал в неестественной позе. И Игорь даже смог разглядеть, что даже после смерти этот молодой человек, представившийся писателем, не выпустил из рук сторублевые банкноты.
   Водила решил скрыться с места преступления, не дожидаясь приезда милиции. Игорь Степанович тоже решил тихо и спокойно уйти. Он расплатился по счету, вышел на улицу и, обходя толпу зевак по большой дуге, направился домой. Ему следовало все обдумать. Почему-то смерть молодого писателя придала правдивости его истории. Игорь уже с трудом понимал чему верить, чему нет. Реальность будто плавилась, теряла четкие границы.
   Вернувшись домой, Грецков решил посоветоваться с наиболее осведомленным собеседником - с Автором, "человеком снов". Для этого требовалось немного - заснуть, хотя бы на пять минут. Игорь развалился в кресле и, постепенно углубляя дыхание, вогнал себя в состояние полудремы, которая постепенно перешла в сон и вновь перед глазами Игоря Степановича расцвела пустота. Он на удивление хорошо осознавал, что спит, и отлично помнил, зачем оказался в этом сне.
   В центре пустоты пребывал человек в черном. Он улыбался. Широко, открыто улыбался - это Грецков разглядел на удивление хорошо.
   - Эк вам приспичило со мной встретиться, Игорь Степанович, - с усмешкой заявил Автор, - а в прошлый ваш визит мне показалось, что вы не очень хотите меня видеть. Откуда же такая перемена?
   - Мне нужно посоветоваться, - хмуро ответил Игорь Степанович. Он не любил, когда над ним издеваются, но особого выбора не было.
   - Посоветоваться? Не очень-то вы следуете моим советам. Ну что, сгубили одно из моих отражений? - ехидно спросил Автор, - впрочем, он сам виноват: слишком уж меркантильный да болтливый. Если бы не так любил деньги, если бы умел держать язык за зубами - глядишь, был бы жив.
   - Вы сами сделали его таким, - ответил Грецков.
   "Человек снов" рассмеялся:
   - Вы в самом деле так думаете, дружище? Слишком просто и наивно для вас! Нет. Все намного сложней: вы сами выходите так, а не иначе...
   - "Если кукла вышла плохо - назову ее дуреха", так господин Автор?
   - Оставьте ехидство, Игорь Степанович. Я говорю правду. То, каким будет мой персонаж, не слишком-то от меня зависит. Равно как и его судьба. Так что я в этом деле вам не советчик.
   - А кто - советчик? - спросил Игорь.
   - Не я, - пожал плечами Автор.
   Игорь проснулся там же, где и заснул - в кресле. От неудобной позы затекла спина, тело прочувственно ныло от такого надругательства. Часы показывали шесть вечера - подремал Игорь прилично. Он поднялся, размялся, и, некстати напевая под нос "утро туманное, утро седое..." сделал себе кофе.
   "Так недолго нажить себе гастрит", - подумал Грецков. Он включил телевизор, пощелкал по каналам и, не найдя там ничего интересного, выключил. Задумался. Кто же поможет ему разобраться с этой странной парочкой? Автор сказал - "не я". Тогда - кто? Нужен настоящий специалист в этом весьма щекотливом вопросе. Игорь усмехнулся - еще вчера он не верил в существование того, что молодой человек назвал "вампирами".
   А вот Ирина Сергеевна наверняка верила. Она - и только она - сталкивалась со сверхъестественным каждый день по роду своих занятий.
   "А не подталкиваю ли я ее к гибели? - засомневался Игорь, - не буду ли я тем трамплином, пусковым механизмом для той последовательности событий, которая и убьет Иру, как это произошло с моим информатором?".
   Игорь не знал, что и думать. Оставалась какая-то пара месяцев для названной Автором роковой даты. И Ирина чувствовала ее приближение. Автор говорил о том, что такое развитие событий неотвратимо - но можно ли ему верить? Игорю необходим был дружеский совет, но известные ему тайны нельзя было доверить никому - даже лучшим друзьям. Посомневавшись, он все же решился. Достал мобильный, набрал номер Ирины Сергеевны.
   - Алло, - он услышал ее красивый глубокий грудной голос и на секунду заколебался. Но жребий брошен, alea jacta est.
   - Привет, Ира. Мне нужно с тобой поговорить.
   - Хорошо, зайди ко мне через пол часика. У меня тут в гостях две девочки засиделись, Вера и Марина, ты их не знаешь. - Словно в подтверждение ее слов из трубки зазвучало приглушенное девичье хихиканье.
   - Я буду через тридцать минут, - ответил Игорь.
   И ровно через тридцать минут его палец лег на клавишу звонка маленького звонка, установленного рядом с дверью одноэтажного домика на улице Фрунзе. Лег, но не нажал - Ирина успела открыть дверь. Она всегда открывала до звонка, угадывая, когда гость на пороге.
   Ирина Сергеевна окинула взором Игоря с головы до ног, критически хмыкнула и заявила:
   - Да потрепало тебя за день, Игорек. Лица на тебе нет, на себя не похож...
   - Не иначе, как ауру надо выправлять, - отшутился он.
   - Лучше уж мозги. Или убить, чтобы не мучался? Ладно, что это мы на пороге, в самом деле? Проходи.
   Грецков привычно разулся в прихожей, прошел в уютную маленькую гостиную.
   Ирина достала из серванта пару подсвечников, используемых ей для создания антуража перед клиентами, поставила их на стол, накрытый черной бархатной скатертью - всегда чистой и свежей. Погасила свет, прищелкнула пальцами - и свечи зажглись. Игорь сотню раз задавал вопрос: "как ты это делаешь" и сотню раз получал один и тот же ответ: "как-нибудь потом объясню".
   - Так ведь лучше? - лукаво спросила Ира, глянув на него поверх желтого сияния огней. Игорь Степанович кивнул - свечи как нельзя лучше подходили для именно этой беседы. И вообще вписывались в его настроение. Желтый свет позволил спокойно развалиться на стуле, глубоко вздохнуть - и раствориться в атмосфере вечера.
   - Теперь, пожалуй, можешь говорить, - с ноткой снисходительности в голосе и каким-то загадочным полушепотом произнесла Ирина Сергеевна.
   Вместо ответа Игорь протянул ей рисунок Ивана. Она взяла лист в руки, вгляделась на минуту, а потом, скривившись от брезгливости, отложила на стол.
   - Где ты взял эту погань?
   - Иван нарисовал, - честно ответил Игорь.
   - Здорово. Иван замечательный художник - эти твари могут прикоснуться к твоему сердцу и потянуть силу даже глядя с этого наброска. Ни за что не поверю, что ты этого не почувствовал.
   Игорь Грецков кивнул:
   - Почувствовал. И поэтому я за ними охочусь.
   - Здорово, - повторила она, - такое сомнительное развлечение может стоить тебе жизни, ты в курсе?
   - Да.
   - И все-таки продолжаешь этим заниматься. Не секрет, почему?
   - Не знаю. Так надо, - ответил Грецков.
   - Хорошо, что ты не мелешь какую-нибудь чушь про мировую справедливость и желание облагодетельствовать человечество, - рассмеялась Ирина Сергеевна, - лучше быть честным с самим собой. "Так надо" - лучший ответ на вопрос "зачем?".
   - Кто эти твари?
   - Вампиры. В некотором роде. Только не фольклорные, а настоящие. Они любят тихие и уютные маленькие городки - их могущество позволяет им затеряться даже в маленькой толпе, они практически невидимки - редко кто обращает на них внимание. Место, в котором они живут - как правило один из старых домой, их соседи как правило - безумцы, а иногда и гении; бывает, что и то и другое. В любом случае весь город ощущает тлетворное влияние этой гадости и для нас большая беда, что они поселились в Таганроге.
   Что бы жить, они пьют силу, они к тому же хронофаги - в их обществе невероятно быстро и бесцельно пролетает время, ломаются часы и их собеседник слишком поздно выясняет, что куда-то опаздывает. Этим свойством, увы, обладают и некоторые люди - хочешь умереть в срок - держись от таких подальше, иначе очень быстро и незаметно постареешь.
   Игорь заметил, что Ирина Сергеевна часто заменяет слова местоимениями и почувствовал в ее речи привкус отвращения и страха. И даже попытку уйти от темы, поэтому счел необходимым вмешаться:
   - Что еще они могут?
   - А черт их знает. Они едят живых младенцев - это точно. Могут менять внешность - но любой узнает их, только взглянув в глаза, - Ирина явно цитировала по памяти какую-то книгу, но какую именно оставалось для Игоря загадкой, - убить их довольно сложно, но защититься довольно легко - пентаграмма, начертанная над входом в дом или вытатуированная над левой ключицей гарантирует значительное расстояние между вами. Вот так, - Ира оттянула воротник платья так, чтобы Грецков увидел маленькую пятиконечную звездочку, татуированною черной тушью на ее загорелом левом плечике. Он кивнул.
   - Это все, конечно, замечательно их характеризует, но меня больше интересует способы убийства этих вампиров.
   - С этим некоторая накладка. Самый простой - нужно быть истинно верующим, а когда я говорю "истинно верующим", я имею в виду "святым". Святой убивает этих тварей взглядом. Но ты у нас, кажется, не святой?
   - Увы, - развел руками Игорь, - никогда не думал, что святость мне настолько пригодится.
   - Ну и ладно, грешник, слушай дальше. У них бывают доверенные слуги, которым предоставляется возможность убить своих хозяев. Но втираться им в доверие тебе придется лет сто, так что это тоже не подходит. Ну и, наконец, убить их может кто-то такой же, как они.
   - В смысле? Я должен стать вампиром?
   - Подобное лечится подобным, не слыхал? Но, боюсь, стать вампиром у тебя вряд ли получится, да и толку тогда их убивать? Но ты можешь стать кем-то еще - кем-то равным, похожим: тогда ты с легкостью пробьешься сквозь пелену их чар.
   Игорь улыбнулся:
   - Ты знаешь какие-нибудь подходящие к случаю ритуалы, Ира?
   Ирина Сергеевна взглянула на него, как на психа:
   - Ритуалами можно изменить окружающий мир, но какие бы заклинания ты не подвывал, себя этим не изменишь. Тут могут помочь наркотики - тяжелые галлюциногены, например ЛСД. Но это тоже не для твоего случая - посредством наркоты ты сможешь пройти сквозь их чары, но не сможешь действовать, когда представится такая возможность. Так что тебе придется изменять сознание как-то по-другому.
   - Например, как?
   Ира пожала плечами:
   - Почем я знаю? Попробуй сойти с ума, что ли. Или еще чего-нибудь. Ну, в общем, займись собой.
   - Ну, спасибо, Ирочка. Я, пожалуй, того... пойду, - Игорь Степанович поднялся со стула.
   - Постой. У меня сердце не на месте. Можно, я тебе погадаю?
   Он кивнул. Ирина, откинувшись на стуле, сняла со стоящей рядом со столом книжной полки маленький кожаный мешочек. Внимательно взглянула в глаза Грецкова, засунула руку в мешочек и достала оттуда маленькую прямоугольную деревяшку, отшлифованную до блеска сотнями или даже тысячами прикосновений. Чистую с обеих сторон.
   - Вейрд, - поясняет Ирина Сергеевна.
   - И?
   - Ничего больше сказать не могу. Чистая руна - знак неведомого, того, что гадателю все равно не хватит сил постичь. Значит, не нужно и пытаться. Иди, Грецков, ты у нас птица вольная и мне никогда не удалось бы привязать тебя к себе.
   - Ты о чем? - растерялся Игорь.
   - Неважно. Прощай. Увидимся в среду, на нашем маленьком шабаше... хотя мне почем-то кажется, что мы прощаемся навсегда.
   Игорь печально улыбнулся. Он не знал, что и думать. Сердце сжалось от какой-то невыразимой боли и дышать на мгновение стало так тяжело, словно воздух был подобен густому киселю. Ирина грациозно поднялась со стула и, подойдя вплотную к Игорю Степановичу, подарила ему долгий поцелуй.
   - На счастье, - смущенно пояснила она, оторвавшись от его губ.
   - Спасибо, - шепнул ей на ухо Игорь.
   Ирина проводила его до двери. Грецков улыбнулся на прощание:
   - До свидания.
   Ирина обреченно покачала головой:
   - Прощай.
   Небо над Таганрогом было бархатно-черным, тускло светили редкие звезды, им силились подражать еще более редкие фонари. Игорь направился домой, привычно отщелкивая каблуками дорогих кожаных туфель сложный ритм, в него вплелась то ли пожарная, то ли милицейская сирена. Воздух был влажным, но дождь, слава Богу, так и не начался. Ветер легкими порывами доносил запах тлеющих листьев, развивал тяжелые полы расстегнутого пиджака и освежал голову Грецкова.
   Игорь Степанович шел домой, с каждым шагом все более осознавая потребность поговорить с кем-нибудь. Рассказать всю-всю правду, до конца, излить душу. Но перед его внутреннем взором представала серая пустота и размытое в ней лицо "Человека Снов", этого всемогущего раба, Автора... Он качал головой, обрамленной спутанной гривой длинных темных волос и подносил палец к нечеткому очертанию губ. Но Игорь и сам понимал - нельзя.
   Игорь пришел в свою просторную и такую пустую квартиру. Повесил на вешалку пиджак, аккуратно поставил туфли, развязал сложный, "коронный", узел на галстуке. Встал перед зеркалом.
   - Вам срочно нужно сойти с ума, уважаемый, - сказал он своему отражению.
   Зазеркальный двойник скривился.
   - А что делать? Доктор прописал...
   Игорь пошел на кухню, по пути заглянув в ванную и тщательно вымыв руки. На кухне он взял чайную чашку и длинный острый "филейный" нож. С этими трофеями он отступил в гостиную, и, установив их на столик, достал из серванта дорогой французский коньяк и упаковку салфеток. Затем сел на кресло, поставил коньяк на пол, салфетки швырнул на все тот же столик, пододвинул к себе чашку и, взяв в правую руку нож, полоснул им себя по левой ладони. Неглубокий, но весьма ощутимый порез начал сочиться кровью и ее блестящие алые капли Игорь Степанович аккуратно сцедил в чашку. Кровь вытекала неспешно, и Грецков порядком утомился, пока нацедил треть чашки. Затем он отер руку салфеткой и, не обращая внимания на то, что кровь еще капала, долил чашку доверху коньяком. Морщась, выпил до дна. Прислушался к своим ощущениям.
   "Кажется, не действует, - подумал Игорь Степанович, - может, попробовать чужую кровь?"
   На этой мысли его передернуло от отвращения, он налил себе еще коньяка в чашку и выпил. Немного полегчало. Пачкая кровью шитые не заказ брюки, Гецков достал из кармана мобильный. Набрал номер Андрюхи.
   Байкер поднял трубку сразу:
   - Здорово!
   - И тебе не хворать, - отозвался Игорь в совсем не характерной для себя манере и поздравил себя с этой маленькой победой, - можешь заехать ко мне?
   - Да запросто, - сухо пробасил Андрей, - что случилось?
   - С ума схожу, - честно отозвался Игорь.
   - Дело хорошее, - Андрей пребывал в бодром настроении, что с ним случалось крайне редко, так что Грецкову необычайно везло. - И как, получается?
   - Нет. Потому и звоню.
   - Жди.
   Тяжелый утробный рокот двигателя раздался под окном Игоря через пятнадцать минут. Затем - дверной звонок. Игорь хотел было пойти открыть, но вспомнил, что не запер дверь и решил подождать. Последовало еще три вежливых звонка, потом один невежливый, потом, наконец, дверь распахнулась - вероятно от попытки в нее постучать. Потом щелкнул замок - Андрюха запер ее за собой и прошел в гостиную. Игорь помахал ему окровавленной рукой. Металлист молча и спокойно оглядел эту сюрреалистическую картину: развалившийся в кресле Игорь, чайная чашка, окровавленные салфетки, нож, открытый коньяк... критически покачал головой, уселся в соседнее кресло и, задумавшись на секунду, бросил:
   - Рассказывай.
   - Мне надо сойти с ума. Чтобы обрести силу. Чтобы расстаться (хотя бы на время) со своей человеческой сутью.
   - Благородная цель, - отозвался Андрей, - и методы должны быть соответствующие. Чего тебе хочется?
   - Выпить, - честно ответил Игорь.
   - Нельзя, - стремительным броском байкер поднялся с кресла и отобрал у Грецкова бутылку. Приложился к ней, сделал маленький глоток. Уважительно покачал головой. - Хорош, бродяга. Но пить тебе нельзя. С ума сходят на трезвую голову.
   - И как?
   - Инструкций нет. Точнее их множество и самая главная из них - не следовать чужим инструкциям. Безумие есть дело строго индивидуальное, даже интимное. Пошли, проветришься.
   Андрей еще раз критически оглядел Игоря Степановича. Покачал головой.
   - Но только не в таком виде. Пойди, промой боевые раны. И где у тебя бинт?
   Игорь кивнул на сервант.
   Через пять минут, умытый и перевязанный, чуть хмельной, чуть безумный он снова очутился на улице, во власти мягкого, ласкового ветерка. Пиджака на нем не было, и холод очень даже ощущался. Следом вышел Андрей.
   - Пошли, - просто сказал он.
   - А твой драндулет? - спросил Игорь. Вообще-то отзываться так о любимом байке лучшего друга не самый хороший способ поднять ему настроение, но Андрей и так не пребывал в меланхолии, а потому воспринял такое определение, как должное.
   - Постоит, никуда не денется, - ответил он, - его даже мне не всегда удается завести, а уж постороннего он тем более не послушается.
   Вечерняя прохлада благоприятно подействовала на Игоря благоприятное воздействие, он бодро зашагал вперед посреди проезжей части, прямо по уходящей вдаль серо-стальной полосе трамвайного рельса. Воздух пьянил его и почувствовал прилив сил. Игорь Степанович оглянулся, Андрей улыбнулся ему.
   - Иди. Иди один. Я подожду тебя в квартире, заодно и прикончу коньяк, чтобы ты не травил себя этим зельем. Уходи и возвращайся безумным.
   Игорь плохо помнил ту прогулку. Светила полная луна, дул ветер, набирая силу с каждой минутой. Где-то Грецков свернул на улицу Чехова, оттуда, кажется - на Греческую, прошелся по Петровской, спустился на Набережную...
   Воспоминания его обрывочны, похожи на разноцветные лоскуты ткани, трепещущие на ветру. Судя по мокрым, испачканным в песке брюкам, он прогулялся до моря и по колено вошел в холодную черную ночную воду. Но Игорь этого не помнил.
   "Видел бы Валентин Григорьевич, мой так называемый "шеф", чем занимается лунными ночами его лучший бухгалтер" - рассмеялся как-то раз Грецков, когда к нему неожиданно вернулось сознание и он обнаружил себя сидящим на тротуаре и жестом сеятеля разбрасывающим мелочь из кармана по асфальтовой дороге. А потом его вновь накрыла волна безумия - и понесла далеко-далеко...
   Так продолжалось где-то до трех часов ночи: в калейдоскопе воспоминаний он обнаруживал себя в разных концах города в самых причудливых позах.
   Но вот в один миг все это прекратилось: Игорь осознал свою цель. Он - Охотник и его добыча близка. Два существа, странных существа, так непохожие на других двуногих. Они тоже знали, что Игорь где-то рядом, но не пытались бежать. Игоря это с одной стороны позабавило, а с другой разозлило. Неужели им хватает самонадеянности думать, что они могут справиться с Охотником? Грецков глубоко вдохнул и ощутил их запах. Он шел из парка - какого-то темного парка, Игорь Степанович давно позабыл его название - там его ждала добыча. И он побежал на запах, будто взявшая след гончая.
   Нет, они не ждали его в засаде. Они не боялись. Вампиры просто игнорировали приближение Охотника. Когда Игорь Степанович пробежал на залитую серо-голубым лунным светом полянку, по неведомым причинам возникшую посреди парка, они танцевали. Под едва слышную музыку, лившуюся толи со звездного неба толи из-под покрытой травяным ковром земли, пара, исполнившись нечеловеческой красоты и грации, неспешно кружила в серебристых лучах. Игорь Степанович открыл рот от неожиданности. И прямо так, с раскрытым ртом, опустился на колени в восхищении. Было что-то такое в этом танце двух нелюдей, что заставило Игоря Грецкова замереть в безмолвном эстетическом восхищении. Но через несколько минут он все же поднялся, пошатываясь, и попытался привести себя в чувство, все еще не в силах оторвать взгляд от танцующей пары.
   "Я - Охотник, - напомнил себе Игорь Степанович, - я здесь, чтобы убить эту потустороннюю погань".
   Между тем вампиры удостоили его внимания. Они замерли и одарили Грецкова тяжелыми холодными взглядами. Человек не в силах выдержать такой взгляд, но Игорь Степанович уже был не совсем человеком. Он ответил им таким же тяжелым пронзительным взглядом, под которым даже воздух задрожал. Грецков почувствовал, как в нем закипает ярость. Лицо его искривилось в жутком оскале, он по-звериному зарычал и понял, что сейчас убьет их обоих. Но мужчина-вампир примирительно покачал головой:
   - Не сегодня, брат! Сегодня - наше время, и мы хотим не драться, а танцевать.
   - Потанцуй с нами, брат, - нежным голосом сказала его подруга.
   И Игорь неожиданно для самого себя кивнул. Ему тоже хотелось закружиться под эту безумную музыку в хороводе, окрашенном серебром колдовским лунным светом.
   - Константин, - представился мужчина. Игорь неспешно подошел к нему и пожал руку. Ледяную-ледяную руку...
   - Игорь, - не своим голосом сказал Грецков.
   - Алла, можно - Аля, - с этими словами вампирша поцеловала его в щеку. Ледяными-ледяными губами...
   "Завтра я убью их", - пообещал себе Игорь Степанович. А потом перестал думать, ибо со всех сторон грянула музыка, и он включился в дьявольский танец.
   Игорь Грецков вернулся домой под утро. На диване в гостиной спал Андрюха, по-детски, как плюшевого мишку, обнимая пустую бутылку из-под коньяка. Игорь решил его не будить и начал тихонько прокрадываться в спальню. Но байкер все равно почувствовал его присутствие, заворочался, открыл сначала один глаз, затем другой. Сел. Всмотрелся в глаза Грецкову, довольно усмехнулся и высказал какую-то совершенно непонятную для Игоря Степановича цитату:
   - "Он безумен, видит Бог"...
   Игорь улыбнулся. Потом отвел взгляд.
   - Я, наверное, пойду..., - сказал Андрей.
   - Иди, - сил возражать у Грецкова просто не было.
   Андрей подумал, кивнул каким-то своим мыслям. Взгляну на Игоря:
   - Да, таким тебя можно оставить, ты не пропадешь. Знаешь, я в среду, наверное, не приду на наше заседание.
   Игорь кинул вопросительный взгляд.
   - Я уезжаю, - пояснил Андрей, - вот проснулся сегодня, посмотрел в твои блестящие адским огнем глаза - и, веришь, нет, испугался. Почувствовал себя "нормальным обывателем", представляешь? Это значит - засиделся я на месте... Меня доканал этот город, эти пустынные улочки и эти невероятные, ужасные сны о пустоте. Я уеду... я должен уехать.
   - И куда, Андрей?
   - На восток. И только на восток. Навстречу солнцу. Далеко ли и надолго ли - не знаю. Может, навсегда, но это вряд ли. Частица моего сердца всегда будет принадлежать Таганрогу.
   Игорь потупил взор. Вот еще один друг прощается с ним навсегда - теперь Грецков это ясно чувствовал: кожа мирозданья натянулась и под ней хитросплетением нитей проявились жилы судьбы. Ирина Сергеевна и Андрей могут сколько угодно надеяться на встречу, но Игорь, каким он стал, Игорь-Охотник понимал, что к чему.
   - Ну-с, присядем на дорожку, - сдавленным голосом произнес он и опустился в кресло. Андрей ровно сел на диване, придал своему лицу вычурно-торжественное выражение. Игорь неожиданно для себя рассмеялся. Андрей сердито взглянул на него и тоже улыбнулся. А потом встал, пожал руку на прощание, накинул косуху и умчался куда-то на восток.
   А Игорь Грецков остался один. За окном неспешно наступал день, в голове носились обрывки мыслей, одежда была приведена в совершенно свинское состояние, а в гостиной царил первозданный хаос. Прежняя (педантичная) натура Игоря требовала все это почистить, отмыть и прибрать, но Грецков просто не стал ее слушать. Он сорвал с себя одежду, кинул ее в мусорное ведро и упал на кровать. Едва успел закрыть глаза, как провалился в сон.
   Игорю Степановичу снилась пустота. И пустота... сотрясалась. Это было подобно землетрясению - так, по крайней мере, воспринимал события вестибулярный аппарат Грецкова. Спустя несколько мгновений он понял - пустота тряслась от смеха. Смеялся Автор, этот нечеткий, неясный черный силуэт сгибался пополам от хохота.
   Игорь Степанович не любил, когда над ним смеются. Он сердито взглянул на "Человека Снов", требуя объяснений.
   Взглянул - будто в зеркало. Автор неожиданно посерьезнел и ответил ему таким же сердитым сумрачным взглядом. А потом снова захихикал.
   - Ну вы даете, Игорь Степанович... - сквозь смех простонал он, - не зря говорят: под шкурой интеллигента всегда скрывается такой зверюга... ах, как вы вчера рычали... а как танцевали! А вам известно, что причиной такого неудержимого веселья ваших новообретенных ночных друзей был свежесъеденный младенец?
   Игорь Грецков покачал головой. Автор продолжил, ехидно посмеиваясь:
   - Да, небось и не вспомнили о своих двух высших образованиях вчера, когда резвились вместе с этой "сладкой парочкой". Или когда бегали по городу и выли на луну и запоздавших прохожих, наверное, не вспомнили о том, что вы - бухгалтер и дизайнер интерьера?
   Это непонятное издевательство начало порядком раздражать Грецкова, он вновь, как тогда в парке, почувствовал, как в нем закипает ярость. Автор примеряющее улыбнулся:
   - Ну что вы, Игорь Степанович, дружище... в самом деле, не надо на меня злиться. Я же вами восхищаюсь - такой образцово-правильный человек... и так быстро свихнулся, едва поставив перед собой такую задачу.
   - У образцово-правильных это получается лучше всего, - наконец-то нашелся Игорь, - когда начинают поджимать рамки "правильности" ничего не остается, как обезуметь. А мне уже давно тесен придуманный тобой для меня макинтош жизненных правил и норм, этих холодных чувств и пустых мыслей.
   Автор зааплодировал:
   - Браво, такой подход достоин восхищения. Но скажите все-таки, чем вам не угодили мои вампиры, а? Такая милая пара, особенно когда сытые - мне их даже слегка жаль.
   - Эти твари не имеют право на существование, - просто ответил Игорь.
   - А это решать вам? - усмехнулся "Человек Снов".
   - Нет. Судьба. Я должен их убить, - зло рявкнул Игорь. Чуть успокоился и добавил: - должен и точка.
   - Хотите маленькое предсказание? Вы еще пожалеете об этом решении.
   - Плевать.
   - Тогда вам пора проснуться... проснуться... про... - голос Автора доносился будто издалека. Пустота постепенно налилась тьмой, обычной розоватой темнотой закрытых глаз. А далекий шепот Автора заглушил звон мобильного телефона.
   Игорь поднял трубку.
   - Грецков, что ты себе позволяешь? - тут же заорал неврастеник на том конце линии. - Тебя уже час нет на рабочем месте! Вчера не появлялся и сегодня решил не приходить? Какого... какого...
   Собеседник тщетно пытался вспомнить цензурное продолжение фразы. Игорь хихикнул.
   - Валентин Григорьевич? Дорогой шеф, у меня для вас конструктивное предложение: а не пошли бы вы...
   - Черта! - наконец-то вспомнил "шеф". Замолчал на секунду, а потом басовито взревел - Что?!
   - Не "что", а "куда", - вежливо поправил его Грецков. А потом совершенно невежливо разъяснил - куда. И повесил трубку.
   Можно считать, что Игорь порвал со своей работой. Он был счастлив как никогда в жизни.
   Встал в постели, взглянул в окно. Солнце лениво поднималось по восточному склону небосвода: Игорь Степанович проспал не более получаса, но чувствовал себя вполне бодро. Энергия пьянила, переполняла все тело, хлестала через край. Он вдохнул полной грудью и ощутил мириады запахов, которое простое человеческое обоняние различить не в силах: запахи стекла и камня, запахи разных видов материи... оттенки запахов сплетались в сложные узоры. И среди этих узоров Игорь различил и запах двух существ, с которыми танцевал ночью. Их запахи были размыты и нечетки.
   "Они прячутся от меня под землей, - понял Грецков, - я приду за ними ночью. Ночь - наше время, время охотников и жертв"
   Игорь подумал было сварить себе кофе, но почувствовал - впервые, пожалуй - ему лень. Просто скучно начинать день с кухонной возни. Игорь Степанович открыл шкаф и критически оглядел свой гардероб. Черные костюмы, серые костюмы, белые рубашки. Все - аккуратно на своих местах.
   "Будто здесь не живой человек обитает, а какая-то странная машина по сортировке предметов", - решил про себя Игорь. Но разрушать идиллию не стал - просто снял с вешалки свой любимый костюм и оделся.
   Положив в карман пачку денег, решительно покинул дом. Его стены, старые угрюмые стены темными прямоугольниками окон обижено смотрели вслед Игорю Степановичу, привычному хозяину, сошедшему с ума за одну ночь. Дом недоумевал. Игорь обернулся, пожал плечами, будто извиняясь перед своим жилищем - вот, мол, так уж вышло. Дом будто вздохнул, печально и тихо. Так, по крайней мере, показалось Игорю Степановичу. Грецков развернулся и ушел, больше не оборачиваясь.
   Где-то там пили чужую жизнь вампиры, с пылающим взором писал стихи Максим, мчался навстречу солнцу и ветру Андрей, замирала над пророчащей смерть картой Таро Ирина - к своему невероятному удивлению, Игорь понимал, что все это ему сейчас безразлично. Хотелось кофе - и он зашел в первое попавшееся кафе. Подышал воздухом в маленьком сквере. Побродил по улицам, увидел казино - и решил не отказывать себе в удовольствии.
   Казино было средней паршивости; сверхчеловеческое чутье позволило Игорю быстро выбрать себе партнеров по игре. Эти двое шулерами не были - но каталы были первоклассные. Игорь подошел к ним и предложил "расписать пульку по маленькой". Расписали. После первого круга Игорю стало как-то скучно: удача не оставляла его, он нутром чувствовал карты противников. С легкостью сыграл пару мизеров, девятерную; потом один из оппонентов, видя отчаянность положения, попытался устроить "кровавые обязы", Игорь похихикал над этой мелкой пакостью, но все равно изящно выкрутился из положения, навистовав положенные четыре взятки. Таким образом, из казино он вышел уставший, с неплохим выигрышем. С удивлением взглянул на часы - было около часу дня. Улица была оживлена солнцем и редкими прохожими.
   "Время вообще имеет свойство бежать очень быстро, если ты отпустишь немного цепь, которой вы с ним скованны", - подумал Игорь и улыбнулся. Проходящая мимо девушка отнесла его улыбку на свой счет и улыбнулась в ответ. Девушка была симпатичная, и Игорь Степанович счел своим долгом вежливо раскланяться. Светило солнце, дул прохладный осенний ветерок, жизнь безумца определенно задалась.
   И только Грецков успел об этом подумать, как в кармане, забившись истерической дрожью вибрации, зазвонил телефон.
   - Алло?
   - Игорь? - голос Ивана был непривычно хриплым и надтреснутым. Он как-то странно растягивал гласные. - Игорь... не знаешь, где Андрюха? Он... его мобильный молчит...
   Игоря Степановича осенило:
   - Ваня, ты что, пьян?
   - Ты прямо... как моя wife. И вопросом на вопрос... это по-еврейски, Игорь... не знаешь, где Андрей - так и сажи.
   - Иван, я знаю, где Андрей. Это сложная история, нам бы встретиться, поговорить. Ты сам-то где?
   - В мастерской.
   - Еду к тебе, ты не против?
   - Какие пробле-емы. Ты же друг. При... езжай.
   Игорь остановил такси и поехал к низенькому ветхому зданию, в подвале которого располагалась маленькая комнатушка, заваленная красками, холстами и бумагами. Грецков спустился в подвал по каменным ступеням лестницы, древней, как сам Таганрог. Там, в этой прокуренной сырой комнатушке, скрестив ноги по-турецки, восседал на стопке холстов художник. Бородатое его лицо выражало похмельную муку, от которой он исцелялся тем же, чем вчера себя гробил. На заляпанном краской полу валялись выстроенные в сюрреалистический узор бутылки - пустые и не очень.
   - Привет, Игорь, - медленно протянул художник, прикладываясь в очередной раз.
   - Ты же завязал! - Игорь Степанович оглядывался и пребывал в легком шоке от увиденного.
   - Завязал... и развязал... да и какое кому дело?
   - Иван, ты что же, здесь ночевал?
   - А что? Коммунальные удобства имеются, чего еще желать бедному художнику? - Иван помялся под его пристальным взглядом, а потом ответил честно: - Жена домой не пустила.
   - Что случилось, Ваня? Вчера ты же был совершенно нормален!
   - Там... на столе. Посмотри.
   Игорь подошел к столу и увидел рисунки. Десятки. И все сплошь - глаза. Дьявольские, нечеловеческие глаза тварей, чей взгляд пронзает насквозь.
   - Это началось тогда, в парке, помнишь? - прокомментировал художник, - Я тогда еще не знал, насколько серьезно влип. Эти твари, которых я нарисовал... они украли часть моей души.
   Грецков задумчиво перебирал листки.
   "Этих тварей надо поскорее убить, - окончательно решил он, - надо же, такого человека сгубить!"
   - Вначале они мне приснились, - продолжал свое печальное повествование Иван, - а когда я проснулся - уже ничего не мог с собой поделать - я рисовал их глаза. И так муторно на душе было, что оставалось только одно - выпить, а лучше - напиться. В общем, вчера вечером я порядком нализался. И моя Катенька прогнала меня из дому: в общем-то, правильно. И я пришел сюда... взял еще водки - и начал рисовать их. Как проклятый, снова и снова, пока не отрубился. Проснулся и понял - мне нужно с кем-то поговорить. Кстати, что там с Андреем?
   Игорь оторвался от созерцания рисунков, развернулся на каблуках лицом к художнику. Протянул руку и поднял его за грудки, заставив взглянуть глаза в глаза.
   - А-ах, - жалобно пропищал Иван.
   - Держись, Ваня, - сказал Игорь. Он говорил веско, уверенно, жестким тоном: так врач говорит с больным, который не хочет лечиться. - Продержись до завтра - и станет легче, обещаю. Сегодня ночью я убью их.
   - У тебя такие же глаза, - как-то печально сказал художник. - Во что ты превратился, Игорь?
   - В чудовище. И это чудовище заставит тебя бросить пить раз и навсегда. Пошли.
   - Куда? - Иван аж ошалел.
   - Вперед, - отчеканил Игорь Степанович. - У тебя деньги остались?
   Художник обреченно покачал головой. Борода его, спутанная и засаленная, елозила по испачканной краской рубашке.
   - Ясно, погулял. Ну да это ничего, это поправимо. Встань и иди.
   - Куда? - снова повторил Иван.
   - Для начала - в душ, - решил Игорь Степанович, - а то в таком виде, дружище, тебе на улице появляться нельзя, не поймут-с. Переодеться есть во что?
   - Найдется.
   Через час Грецков вывел из подземной мастерской вполне прилично одетого человека средних лет. Человек был причесан, его окладистая борода аккуратно подстрижена, гордый профиль говорил о готовности встретить судьбу грудью, и только глаза глядели как-то виновато и трагически. И, хотя под одеждой это и не было заметно, на коже над левой ключицей Ивана черной художественной тушью была нарисована маленькая пентаграмма, заключенная в круг.
   - Вот что, дорогой Ваня. Одному тебе сейчас оставаться никак нельзя - одного легче достать. - Игорь, в общем-то, был уверен, что вампирам Ивана не достать, но решил перестраховаться, - поэтому я сейчас сдам тебя с рук на руки жене.
   - Не пустит, - горестно возразил пропойца.
   - Ясное дело, не пустит, если вот так сразу к ней заявиться. Не зря же я спрашивал тебя про деньги. Подарок ей надо купить, цветы... ну, сам понимаешь. Да и куда она без тебя - растает, отойдет.
   Выбрали подарок: шикарнейшее платье, купили цветов и конфет. Грецков дал денег, строго-настрого предупредив, что дает в долг. Иван заверил, что отдаст до копейки, Игорь Степанович скривился, махнул рукой.
   Пока шли домой к художнику, Игорь, привычно печатая шаг, рассказал о том, что Андрея поманил ветер дальних странствий и в ближайшее время поговорить с ним будет затруднительно. Иван вздохнул, но принял новость спокойно - ему уже не требовалось общение с лучшим другом - перед художником замаячила, маня сладким запахом, надежда примериться с женой.
   Они остановились у двери, Иван коротко позвонил. Катя открыла практически сразу.
   - Ах ты... - начала она, но осеклась, поймав тяжелый взгляд Игоря Степановича.
   Иван горячо и витиевато извинялся. Иван говорил о том, что такое больше никогда не повториться. Он протягивал ей цветы и конфеты, просил примерить платье. И Катерина сдалась:
   - Входи уже, - устало вздохнула она. - Позоришь меня перед людьми.
   На шум в прихожей выбежала пятилетняя Таня, обняла папу и бросив на прощание: "А дядя Игорь сегодня какой-то ни такой" умчалась в свою комнату - там ее ждали дела поинтересней, чем "не такой дядя Игорь".
   Игоря пригласили на кухню, Катя приготовила чай. Иван набил трубку. Игорь сделал глубокий вдох облегчения - и сквозь тяжелый аромат табачного дыма на него вновь навалились сотни, тысячи запахов. И сквозь эти запахи он вновь почувствовал аромат двух инфернальных существо, что скрывались от его гнева под землей. Глубоко под землей, где сырость и мрак.
   - Ваня, - неожиданно спросил Игорь, - ты знаешь что-нибудь о подземельях под Таганрогом?
   Художник недоуменно взглянул на него:
   - Знаю, что они есть и довольно обширны. А зачем тебе?
   - Да так, - неопределенно ответил Грецков, - халтурку одну нашел. Не все ж мне заниматься спасением утопающих в стиле майора Звягина.
   Иван задумался, выпустил изо рта клуб дыма и неспешно ответил:
   - Спроси Макса. Он у нас по подземельям главный спец. Черпает там вдохновение для рифмования строк. А что за халтурка, если не секрет?
   - Секрет, - хмыкнул Игорь.
   Игорь чаевничал у Ивана до вечера. Когда небо приобрело сиреневый оттенок и на город лег едва ощутимый, но стремительно вступающий в свои права полумрак, Грецков почувствовал, как в глубине его души просыпается Охотник. Он попрощался с художником и его женой, строго-настрого запретив Кате отпускать мужа на улицу до завтрашнего дня и вышел из квартиры. В прихожей, проходя мимо зеркала, Игорь Степанович заметил происходящие с ним метаморфозы: черты лица заострились, в глазах появился опасный блеск и даже движения его, плавные и быстрые не сулили возможному противнику ничего хорошего.
   Выйдя на улицу, Игорь моментально ощутил полное преображение. Он осознал себя Охотником, чья цель - выследить и уничтожить добычу. Каждый вдох дрожащего, наполненного сотней ароматов, воздуха придавал ему силы и уверенности. Игорь был непобедим. Из его горла вырвался тихий хриплый рык, шедшая мимо дама средних лет с пронзительным визгом шарахнулась в сторону.
   - Псих, - донесся ему в спину злой сдавленный шепот.
   "Да, - подумал Игорь Степанович, - я псих и поэтому победа будет за мной".
   Подул ледяной ветер, воздух будто зазвенел. Это придало Игорю азарта - ему захотелось немедленно спуститься вниз, под землю, туда, где его ждет, трепеща в ужасе, пара вампиров. Но Охотник понимал - соваться туда "не зная броду" - дело рисковое даже для него. Он достал мобильный и набрал номер Макса. Поэт отозвался мгновенно:
   - Слушаю.
   - Макс, можно к тебе подъехать? - Игорь внимательно следил за собой, чтобы не сорваться на рык или приказной тон - той темной составляющей его личности, которая и превращала Игоря Степановича из вежливого бухгалтера в яростного Охотника, было не до этикета.
   В трубке помолчали.
   - Ну в принципе, можно, - нехотя ответил Максим, - только я...
   "Только я у Вики" - хотел он сказать, но не успел - Игорь повесил трубку. Это Грецков знал и так: холодный ветер принес ему "запах мыслей" Максима, тот таинственный, неуловимый обычным обонянием аромат, который отличает одного человека от другого. Игорь Степанович хотел взять такси, но вдруг ему захотелось прогуляться пешком, быстро пройтись по сплетению улиц в вечерней тишине и таинственном полумраке. Это было здорово, это было романтично - полностью импонировало натуре Игоря-Охотника в данный момент. Грецкова переполняла энергия, он преодолел пол города почти бегом, совершенно не сбив дыхание. Каждое дерево, каждый камень приобрели для него свое значение: казалось, природа говорит с ним на одном языке. Мир окрасился в миллиарды оттенков, запахов, звуков - Игорь воспринимал его не как обычный человек. Он словно раз за разом в каждом шаге сливался на мгновение с окружающим пространством, становясь частью целого, стихией, как ветер или огонь. Люди казались ему скучными серыми тенями, слепо ползающими по своим ничтожным делишкам в этом разнообразии. И, казалось бы, что может быть проще - взглянуть в это безумное темно-сиреневое небо, вдохнуть этого пьянящего воздуха - и распахнуть свою душу, сбросить оковы! Но каждый человек в отдельности сливался для Охотника в единую толпу, однородную массу, слепую, глухую, равнодушную - как колония простейших.
   Грецков несся сквозь эту толпу, и они не замечали друг друга. Они были слишком разной природы - загнанные в жесткие рамки обыватели и он, Вольный Дух, свободный Охотник.
   Игорь Степанович спешил. Час, когда его сила достигнет максимума близился, и Грецков хотел встретиться с вампирами именно в это время. Подобно вихрю пронесся он по Кольцевой улице. Улица была обновленной - здесь почти не было построек чеховских времен. Но новостройки в большинстве своем были выполнены со вкусом: то тут там вздымались в небо невысокие, но острые шпили; островерхие окна наводили на мысли о псевдоготическом стиле. В одной из этих новостроек и жила Вика.
   Ее родителей дома не было - Игорь различил это по атмосфере: в доме царил "будничный праздник". Грецков открыл ворота, не заметив, что они были заперты изнутри на стальной засов, одним мощным прыжком очутился на крыльце. Поискал глазами звонок, не нашел (звонок был на воротах), и легонько постучался. Дом содрогнулся до основания - контролировать свою силу Игорю удавалось все меньше и меньше.
   Мгновения для Игоря Степановича тянулись томительно медленно. Наконец, запахнутая в халатик, Вика открыла ему дверь. Разумом понимая всю свою бестактность, но не в силах противостоять своей природе, Игорь бросил на ходу короткое приветствие и просочился мимо нее в теплое помещение. В помещении восседал в кресле полуголый Макс и прибывал в меланхоличной задумчивости. Он явно был расстроен столь несвоевременным появлением Игоря Степановича. Вика наконец догнала Грецкова и одним единственным взглядом выразила ему все свое негодование.
   "Ну, извините, ребята, - мысленно усмехнулся Охотник, - такая уж моя доля - совать свой длинный нос в чужие дела и рушить планы во имя судеб мира..."
   - Игорь? Что-то случилось? - Макса встревожило нехарактерная бодрость бухгалтера, а еще больше встревожила его внешность - Грецков настолько не походил на себя обычного, что его трудно было узнать.
   - Случилось. Максим, дружище, мне очень-очень нужна твоя помощь. Мне срочно требуется специалист по Таганрогским подземельям, а лучше - проводник.
   - Прямо сейчас? - студент искренне расстроился. Его планы на вечер срывались.
   - Прямо сейчас. Это очень важно, - Игорь постарался придать голосу максимум значительности.
   Это не помогло. Поэт замялся, протянул с ленцой в голосе: "ну, вообще-то я сейчас немного занят...". Вика поддакнула. Игоря это привело в состояние, опасно близкое к ярости: он считал, что всегда может положиться на своих друзей.
   Грецков наклонился к вальяжно развалившемуся в кресле студенту, заглянул ему в глаза. Зрачки Максима расширились от ужаса - он увидел, как радужки глаз Грецкова меняют свой цвет с карего на льдисто-серый: холодный взгляд Охотника пронзал не хуже, чем взгляд вампира. До сердца. Игорь мрачно усмехнулся.
   - Мне нужна твоя помощь, - не терпящим возражений тоном, в котором звенела сталь, заявил он. Помедлил и добавил с оттенком угрозы: - Ты ведь поможешь мне, Макс?
   Студент неуверенно кивнул. Сдавленным голосом ответил:
   - Да, помогу.
   - Но... - Вика была в полнейшей растерянности. На ее лице отразилась интенсивная работа мысли.
   - Никаких "но", - отрезал Грецков, - для того и нужны друзья, чтобы помогать друг другу.
   - Хорошо, я сейчас. Переоденусь только, - студент потихоньку приходил в себя.
   "Быстро справился", - отметил про себя Грецков. Ему почему-то нравилось то, какое влияние он оказывает на людей силой своего взгляда.
   Максим влез в футболку, неловко запрыгал на одной ноге, натягивая потертые джинсы. Игорь смотрел на это равнодушно, Вика - с каким-то непонятным восхищением, будто Макс умудрялся даже одеваться по-особенному гениально.
   - Зря ты в костюме, Игорь. В таганрогских вертепах званных вечеров не устраивают, там сыро и довольно грязно.
   - Переживу.
   - Тогда пошли, - ответил Максим уже в прихожей, одевая тяжелые тупоносые ботинки.
   Вика прильнула к нему всем телом.
   - Возвращайся скорее, - шепнула она на ухо поэту. Игорь без труда различил этот шепот.
   - Я вернусь, - тихонько, но очень уверенно ответил ей Макс.
   Игорь Степанович едва заметно фыркнул - эти телячьи нежности в голливудском стиле его слегка раздражали. Он первым покинул трехэтажную домину, служившую кровом Вике. На крыльце вновь потянул носом воздух - и вновь голова его слегка закружилась, Охотник начал слегка подрагивать от азарта - охота началась.
   Следом неспешно вышел Максим, запахнувшись в кожаную куртку и держа в руках два фонарика. Один из них он протянул Грецкову. Взглянул в небо тем особенным взглядом, каким могут смотреть только поэты... и Охотники.
   - Дивный вечер, - начал он.
   Игорь кивнул. Он не стал торопить Макса - пусть тот тоже почувствует небывалую силу сегодняшней ночи.
   На небе светила луна, озаряя осенний вечер призрачным светом. Где-то вдали заиграла музыка и Игорь Степанович не без удовольствия узнал пятую сонату Бетховена - его любимую. Он улыбнулся, обнажая ровные белые зубы. Могущество Охотника росло с каждым вздохом.
   - А что конкретно тебе требуется в подземельях? - отвлек его поэт.
   - А? Там скрывается одна довольно странная парочка. Мне нужно ее найти.
   Максим присвистнул. Задача явно представлялась ему невыполнимой.
   - Я примерно знаю направление и расстояние до них, - успокоил его Грецков.
   - Ну?
   Игорь сделал глубокий выдох, а затем глубокий вдох. Сосредоточился на запахе вампиров и ответил:
   - Близко. Где-то полкилометра к северо-северо-востоку отсюда.
   Максим задумался, что-то прикидывая, потом уверенно кивнул:
   - Представляю. Хорошие места, я там все облазил еще в детстве, когда даже не знал слова "диггер". Пошли, покажу тебе вход.
   Идти пришлось около пятнадцати минут. Затем Максим нырнул в какой-то подвал, расположенный под жилым домом; Игорь Степанович последовал за ним. Подвал был освещен тусклыми голыми лампочками, то тут, то там свисающими с потолка. Серые бетонные стены, запах пыли, влаги и затхлости. Они прошли по подвалу, остановились возле тяжелой железной двери. Максим покопался в карманах, достал связку ключей и одним из них открыл дверь.
   - Прошу, - шутейно кланяясь, сказал он.
   Игорь спустился по ступенькам, Максим тенью следовал за ним. С каждым шагом характер подземелья менялся - место бетонных стен заняли каменные, воздух стал более влажным, потолок уходил вверх.
   - Этот вертеп еще петровских времен, - тоном опытного экскурсовода заявил Макс. - Это можно понять по характерной кладке камней, а так же по ряду других признаков.
   Игорь вдохнул полной грудью и ощутил свежий запах вампиров - они недавно проходили здесь. А еще он ощутил застарелые запахи боли и ужаса, другой бы вздрогнул, ощутив столь гнетущую атмосферу, Охотника это только подзадорило.
   - Здесь была тюрьма, - продолжал свою лекцию поэт. - А там дальше - камеры пыток. Говорят, три года назад кто-то из диггеров обнаружил там дыбу и сдал ее в музей.
   Игорю показалось, будто он различил где-то вдалеке чей-то жалобный стон и перезвон цепей. Он кивнул своим мыслям.
   Шаги гулко разносились по каменному мешку, Грецков и студент шли ходко, Охотник чувствовал, что они постепенно догоняют свою добычу. Время от времени с потолка падали капли воды, пара капель упала Игорю на лицо. Лучи фонариков выхватывали грубые крупные камни стен, участки ровного пола, составленного из аккуратно подогнанных друг к другу гранитных плит. Несколько поворотов и они оказались у развилки.
   - Куда теперь? - спросил Макс.
   Игорь сосредоточился.
   - На север, - уверенно ответил он.
   Максим скривился.
   - Что, плохие мета? - спросил Игорь Степанович.
   - Да нет, - ответил поэт, - просто направо было бы поживописнее. А этот проход ведет к более новым подземельям, уже советских времен. В принципе, все эти катакомбы сплетены между собой в сложную многоярусную сеть и кое-где ясно видены временные пласты.
   Они пошли по левому (северному) коридору, но Игорь пока не замечал разницы - все те же гранитные плиты, все те же тяжелые большие камни стен. Разве что воздух стал суше и в нем снова почувствовался запах пыли. И не просто пыли - праха. Холод пронизывал до костей, Максим слегка подрагивал и кутался в куртку; Охотник просто игнорировал температурные условия. Он чувствовал близость мертвого - и это были не те два существа, за которыми он охотился, хотя они тоже были где-то неподалеку. Где-то вдалеке сквозь звук капающей воды Игорю послышался женский плач, едва различимая ругань.
   "Еще любители полазить по темным подвалам?" - неуверенно подумал он.
   Коридор вывел Охотника и поэта в огромный зал, бетонные стены которого были кое-где расписаны краской. В центре зала фонарик высветил следы костра. Так легко было представить себе компанию молодых людей, собиравшеюся в этом темном местечке с вином и гитарой.
   - И я здесь был, мед-пиво пил, - подтвердил размышления Грецкова Максим. - Было весело.
   Из зала было три выхода - тот, через который они вошли, еще один длинный коридор в стене напротив и проход в бок, который был завален. Игорь подошел к нему и явственно различил за завалом голоса.
   - Ты слышишь? - спросил он поэта.
   - Что? - Макс прислушался. - Нет.
   - Тихо, - произнес Игорь и присел рядом с завалом.
   Помолчали. Из-за завала снова донесся шорох и приглушенный голос.
   - Есть тут кто-нибудь? - крикнул Грецков в сторону завала. Максим недоуменно глядел на него.
   - А-а... - донеслось с той стороны каменного препятствия, полностью перекрывшего коридор, - русский? Помоги нам, братец! Нас тут завалило.
   Голос с той стороны был приглушенный и какой-то... неживой. Тем более что Охотник не ощущал присутствия людей по ту сторону каменной стены. Игорь даже не стал спрашивать мнения Максима - он знал, что студент не слышит этого голоса.
   "Уловки этих подлых тварей, за которыми я охочусь? - размышлял Грецков, - или что-то еще?"
   А голос с той стороны завала продолжал:
   - Нам отсюда не выбраться, браток, мы в ловушке. С нашей стороны этот завал не разобрать. А вот если ты вытянешь тот большой серый камень, справа у основания, то мы освободимся из нашей темницы. Справишься?
   - Постараюсь, - ответил Грецков и взялся за указанный камень, расшатывая его, как больной зуб.
   - С кем ты разговариваешь? - спросил Максим.
   - Помогай, давай, - неопределенно ответил Игорь Степанович. - Потом объясню.
   Вместе они расшатали и выдернули тяжелую серую гранитную плиту. Едва она откатилась в сторону, как завал рассыпался, будто по волшебству. Дохнуло спертым воздухом и тленом. Игорь подсветил фонариком в темный проем, Макс взглянул через его плечо - и не удержался от сдавленного вскрика: из темной дыры на них взирали пустыми глазницами черепа. Фонарик высветил около десятка скелетов - женщины в полуистлевших платьях, двое мужчин в военной форме, маленькие детские скелеты. В воздухе кружилась пыль, картина была завораживающей и жуткой.
   "Спасибо, - скорее почувствовал, чем услышал Грецков стройный многоголосый хор, - теперь нас найдут и достойно похоронят. Мы, мертвые, умеем благодарить - это все, что мы умеем..."
   - Пошли отсюда, - сказал Игорь Степанович Максиму, - это уже не наша забота.
   Максим путано объяснял, что в сорок третьем здесь было бомбоубежище и людей, останки которых обнаружил Игорь, скорее всего, завалило при бомбежке. Грецков согласно кивал - ему было наплевать. Он шел, постепенно убыстряя шаг - Охотник чувствовал близость добычи, ее запах щекотал ноздри и кружил голову.
   "Зря я взял с собой этого юношу, - цинично подумал он, - ведь мог отлично обойтись без проводника"
   Игорь спускался все глубже и глубже, петляя по коридорам, которые вновь обрели антураж древности - царских времен. Фонарик был Грецкову не нужен - Охотник вдруг прекрасно осознал, что может отлично видеть в полной темноте - так, будто каждый камень светился особенным светом. Максим едва поспевал за ним, за спиной Игоря Степановича то и дело раздавалось его тяжелое дыхание, гулкий топот - сам Грецков двигался абсолютно бесшумно.
   Очередной темный коридор привел их в огромную подземную залу с высоким потолком, под которым Игорь чувствовал присутствие летучих мышей. Сквозь стены сочился особый запах пыли и старых книг.
   "Мы под книгохранилищем, - осознал Грецков, - которое, в свою очередь, под Чеховской библиотекой". Они проделали под землей немалый путь.
   В центре зала мертвенно-бледным светом засияла женская фигура.
   - Вика, - не своим голосом пролепетал поэт.
   - Нет! Стой! - крикнул Игорь, но поздно - Максим уже побежал навстречу этому сиянию. То, что представлялась ему Викой, на самом деле было известно Охотнику под именем Алла - существо, вероятно, более древнее, чем окружавшие их стены.
   Макс замер на пол пути - Алла стремительно рванулась вперед и в мгновение ока оказалась рядом с незадачливым поэтом. Она положила на грудь Максиму свою холодную руку и взглянула в глаза Игорю.
   - Если ты оставишь нас в покое, брат, он будет жить.
   Грецков ответил злой усмешкой - жертва не торгуется с Охотником. Но, отвлеченный Аллой, он слишком поздно почувствовал движение за своей спиной, слишком поздно развернулся - там из тени возникла вторая тварь - то, что именовало себя Константином. Вампир занес над Игорем сияющие опасным изумрудным светом руки и Охотник осознал, что не успевает (НЕ УСПЕВАЕТ!) увернуться. Но вдруг между ним и этим потусторонним существом возникли две полупрозрачные фигуры в военной форме. Грянули два хлопка, которые прозвучали лишь раз, не отражаясь эхом. Выстрелы призрачных трехлинеек отбросили Константина к стене. Два мертвых солдата исполнили свой долг и навек обрели покой - призраки растворились в дрожащем воздухе.
   Из центра зала раздался сдавленный крик. Охотник кинул туда взгляд и увидел, как падает на гранитный пол тело Максима, а над ним стоит вампирша, сжимая в руках еще бьющееся сердце. Грецков заорал от боли и ярости - и в этот миг Охотник в нем вступил в свою полную силу.
   Время и пространство для него потеряло значение. В застывшем мире Охотник мгновенно убил пару вампиров - просто порвал в клочья их тела, стер жизнь этой пары существ во всех аспектах бытия. Это была Последняя Смерть - от вампиров не осталось ничего. И оказавшись в опустевшем зале, он опустился на колени перед телом убитого друга. Он взял его на руки, легко поднял и вынес на поверхность. Грецков прошел подземелье насквозь, проходя сквозь стены и толщу земли, будто не замечая этих препятствий. В этот час для него было возможно почти все - но оживить мертвого Игорь был не в силах.
   В бархатно-черном небе, среди россыпи звезд, светила луна, идущая на убыль. Прохладный ветер доносил запах гари - где-то жгли кучи листьев. Щемящая тоска заполнила сердце Охотника, он закрыл на мгновение глаза, а когда вновь открыл их, обнаружил себя перед крыльцом Викиного дома. Он бережно положил мертвое тело поэта на крыльцо, развернулся и бесшумно покинул это место.
   Игорь Степанович не помнил, где он был в последующие полтора часа. Точнее, согласно его ощущениям он не был нигде. Будто и не существовало в этот промежуток времени Игоря Степановича Грецкова, бывшего бухгалтера и безумного Охотника.
   А потом Игорь вновь ощутил себя живым и существующим. Он обнаружил себя на небольшой полянке, посреди скверика - на той самой полянке, где Грецков танцевал с вампирами. Он чувствовал себя усталым, выжатым, как лимон. Игорь Степанович был способен соображать вполне трезво - безумие оставило его и Охотник, эта дикая, первобытная сторона личности, засыпал где-то на задворках сознания. Игорь был в мятом, местами изодранном костюме, на его лице появилось несколько новых морщин, в волосах - седая прядь. Он рухнул на колени посреди залитой лунным светом поляны, закашлялся от бессилия и, истощенный, провалился в глубокий тяжелый сон.
   В этом сне Автор курил трубку, и по пустоте разлетались сизые клубы дыма. Трубка была иссиня-черная, с граненой чашечкой, явно новая - такой Грецков у него еще не видел.
   - Я должен вас поблагодарить. Сам давно хотел разобраться с этой парочкой, да руки не доходили. Вы очень здорово форсировали события. Но неужели вы думаете, что этот шаг внесет в ваш мир полную гармонию и спокойствие бытия?
   - Честно говоря, я на это и надеялся. Что прекратятся эти безумные сны и из жизни навсегда исчезнет тлетворный привкус фальши. Что ты оставишь нас в покое.
   - И ради этого вы положили на алтарь жизнь своего друга, Максима? - Автор усмехнулся. - Нет, друг мой. Я ведь вас предупреждал еще тогда, в самом начале - события, которым вы положили начало, вряд ли будут поддаваться моему контролю. Но вы слишком хотите быть живым, настоящим. Ради этого вы не щадите ни друзей не врагов, вы готовы принять любую смерть, даже свою, во имя исполнения этого желания.
   - А что нужно для его исполнения?
   Автор тяжело вздохнул.
   - Попросить.
   - Тебя? - от удивления у Игоря перехватило дыханье. Но "Человек Снов" только печально усмехнулся.
   - Меня - мало. Я ведь уже говорил, что я раб своих строк. Нужно попросить Судьбу сделать так, что бы у меня не осталось выбора, кроме как разбить мир грез, в котором вы обитаете. И тогда - если вам ну очень повезет - вы станете подлинным.
   - Оставь меня! - закричал Грецков, - Оставь, ты лжец и лицемер! Ты ненасытный кровопийца; вампиры, которых я убил - просто дети по сравнению с тобой! Оставь меня, тебе здесь не место.
   Автор пожал плечами... и исчез.
   Грецков остался наедине с пустотой. Они взглянули друг в друга.
   - А ведь это все ты, - сказал Игорь Степанович.
   Пустота лукаво засмеялась - его, Грецкова, голосом.
   - Ведь он исполнял твою волю, этот несчастный, возомнивший себя демиургом. Автор не причем, - догадался Грецков, - он лишь играет свою роль. Как печатная машинка. Как клавиатура компьютера. Как карандаш и бумага.
   Пустота ехидно хихикнула. Грецков разозлился:
   - И чего ты еще от меня хочешь? Еще крови? Убить еще парочку вампиров, неоднократно свихнуться? Давай, называй свои условия!
   - Вообще-то, - сухим трескучим шепотом ответила пустота, - по законам жанра ты должен был бы под конец умереть. Честно говоря, так все и планировалось.
   - Ага, Duke Nukem mast die, - зацитировал Грецков, - А знаешь, что я скажу? Фиг я вам умру!
   - Да, - хрипло и тихо согласилась пустота, - ты на редкость живуч. Поэтому я сделаю тебе подарок. Страшный подарок и ты еще не раз проклянешь меня за него - я исполню твое заветное желание.
   И пустота взорвалась.
  
   Игорь Степанович проснулся под открытым небом, лежа в густой траве.
   "Слава Богу, я в костюме, - подумал Игорь, - а то, как бы я добирался бы домой?"
   Воздух был насыщен неподдельно ярким ароматом реальности и щекотал ноздри. Грецков не сразу осознал, что с окружающим пространством что-то не так. А потом понял - мир был другим, ярким, волшебным, НАСТОЯЩИМ. Игорь Степанович и окружающее его пространство были... реальностью.
   Игорь отправился гулять по городу. Люди оглядывались на его странную фигуру, пошатывающуюся, в изодранном грязном костюме - Грецкову было плевать. И в одном из тихих пустынных проходных двориков Грецков встретил молодого человека, одетого в черную одежду. Незнакомец курил трубку и с какой-то непонятной усмешкой пристально смотрел на Игоря. И хотя раньше Игорь Степанович никогда не видел его лица, он сразу узнал его - это и был Автор.
   Автор сам подошел к Игорю. Покачал головой.
   - Хорош, хорош, - оценивающе сказал он, - хорошая работа. Ну как, Игорь Степанович, нравится быть живым?
   - Да, - честно признал Грецков, - а остальные тоже здесь? Ира здесь?
   "Человек снов" покачал головой.
   - Здесь нет ни ваших друзей, ни вашей работы, ни даже вашей квартиры. Здесь есть только вы, Игорь Степанович, и даже эта малость мне стоила довольно многих усилий. Ирина Сергеевна умерла на страницах одного из моих рассказов - помните, я говорил вам, что для меня это дело прошлое?
   Игорь печально кивнул.
   - Вы сами сделали свой выбор, Игорь Степанович. А ведь я вас предупреждал, тогда, когда все затеянное вами только начиналось.
   - Затеянное мной? - Игорь почувствовал, как начинает выходить из себя, - это все было затеяно вами! Это вы - убийца!
   - Я лишь соучастник, - устало возразил Автор, - часто не я веду своих героев, а они меня. Но в чем-то вы правы: каждый писатель, неважно, бездарный графоман или великий маэстро, на страницах произведений которого хоть раз умирали персонажи - уже убийца. Но это лирика. Меня интересует более насущный вопрос: как вы хотите, чтобы я закончил этот рассказ?
   Игорь задумался на секунду и ответил:
   - Я хочу, чтобы вы закончили рассказ словами: "Игорь Степанович лег в кровать и заснул ровным спокойным сном". Я, знаете ли, давненько хотел как следует выспаться. Без пустоты, вампиров и прочего потустороннего бреда.
   Человек в черном улыбнулся и кивнул.
   - Ну что же, ступайте, Игорь.
   Игорь Степанович попрощался со своим создателем и ушел. Он еще некоторое время побродил по улицам, потом обнаружил в кармане пиджака паспорт (с пропиской на несуществующей улице) и бумажник с деньгами. Денег хватило на то, чтобы снять номер в небольшой гостинице. Только лишь войдя в номер и закрыв за собой дверь, Игорь Степанович сразу лег в кровать и заснул ровным и спокойным сном.
   Эпилог.
   А, может быть, и нет. В любом случае Игорь Степанович Грецков стал абсолютно свободным человеком - в той мере, в которой свободны все мы - персонажи неведомой недописанной пьесы...
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"