Ro : другие произведения.

Человек - Легенда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мимо неспешно проплывали и навсегда тонули за кормой шумные города и маленькие рыбацкие поселки. Иногда на закинутую за борт снасть цеплялась рыба, а по вечерам, после ужина, Инспектор набивал трубку ароматной смесью с далеких Афганских островов, и дневные заботы уносились в звездное небо вместе с едким зеленым дымком. И, засыпая, бывший моряк растворялся в ощущениях, сотканных из детских воспоминаний и игры воды с отражением лунного света, по которому, танцуя, бежали к нему звуки банждо, скрипки, и женского смеха с палуб далеких пароходов на горизонте. Плывя в этом танце, он уже сам становился Рекой, и в пустоте его текли, безмолвно и неумолимо, как Млечный Путь, мириады огней уснувших городов.
  Поиски шли тяжело. Зацепок почти не было, местная публика выглядела враждебной и неразговорчивой, а солёный ветер с Фризских островов бил в лицо ледяным дождем. Но стоило только пойти вниз по Реке, как дело сдвигалось с мертвой точки.
  
  Прохожие начинали улыбаться, обыватели местных пивнушек с радостью делились слухами, и постепенно таинственная история, услышанная им в темной и прокуренной таверне Зюндерта, обрастала новыми деталями, гордо надувалась, наполняясь фотографиями, обрывками писем, вырезками из газет, и постепенно оформилась в солидную папку с надписью
  
  
  ЧЕЛОВЕК - ЛЕГЕНДА
  
  
  Много лет Река кормит эту некогда пустынную долину, дает людям урожай и надежду, переносит огромные баржи с элем, хлопком и продовольствием, скрывает беглых рабов в своих тенистых плавнях, терпеливо выслушивает бесконечные людские молитвы. Берега этой полноводной Реки полнятся слухами о загадочном Спасителе, который, по легенде, расчистил источник от огромных валунов, и пустил воду, а вместе с ней и жизнь, по обширной территории, простирающейся от северных озер свободных штатов до жарких соленых болот Камарга. Многие искали этого героя - кто из благодарности, кто из любопытства, а кто-то - из-за солидного вознаграждения, предложенного редакцией одной из газет. Вышедший два года назад на пенсию Инспектор был одним из них. Как бывший моряк, много лет сплавлявший лес в южные земли, он хорошо знал Реку. Ему не раз приходилось слышать предания о Спасителе, но никто не мог ничего рассказать ни о личности этого человека, ни о том, где можно разыскать таинственного героя народных легенд.
  
  Последние из упоминаний о Спасителе указывали далеко на юг, вниз по течению, и Инспектор, окинув в последний раз взглядом родную набережную, перекрестился, перевязал наветренный швартов, и перекинул ногу через леер своей лодки.
  
  Река как будто сама вела его по крутым поворотам своего течения, обходила мели, проталкивала брюхо его 30-футового шлюпа по узким протокам Марны, пела по вечерам колыбельные шелестом камышовых заливов, будила, обволакивая прохладным туманом на рассвете.
  
  Инспектор обошел немало портовых заведений, то и дело попадавшихся ему по течению Реки. Наконец, в постоялом дворе Берга ему удалось выкупить у хозяина письмо, по-видимому забытое одним из посетителей. Письмо пестрило словами благодарности, и было адресовано некоему сэру Питеру Уилксу, который, как утверждалось в документе, и был тем самым "Спасителем Реки". Письмо так и не было отправлено, адрес же был указан весьма неточно: "вниз по течению, площадь в Сен-Квентине".
  
  Эта зацепка вселяла надежду, и Река снова обняла лодку и повела ее дальше на юг, в неспокойные штаты.
  
  Мимо неспешно проплывали и навсегда тонули за кормой шумные города и маленькие рыбацкие поселки. Иногда на закинутую за борт снасть цеплялась рыба, а по вечерам, после ужина, Инспектор набивал трубку ароматной смесью с далеких Афганских островов, и дневные заботы уносились в звездное небо вместе с едким зеленым дымком. И, засыпая, бывший моряк растворялся в ощущениях, сотканных из детских воспоминаний и игры воды с отражением лунного света, по которому, танцуя, бежали к нему звуки банждо, скрипки, и женского смеха с палуб далеких пароходов на горизонте. Плывя в этом танце, он уже сам становился Рекой, и в пустоте его текли, безмолвно и неумолимо, как Млечный Путь, мириады огней уснувших городов.
  
  * * *
  
  Сен-Квентин был типичным городком Юга, с узкими прямыми улочками, которые почти все сходились к большой и пыльной площади, где праздношатающаяся публика пряталась от полуденного солнца в тени платанов, жадно поглощая эль и свежие слухи.
  
  - Спаситель? О, его мы все знаем лично, - едко захихикал первый же опрошенный местный житель, - благодаря Артисту, конечно.
  
  - Артисту? - переспросил Инспектор.
  
  - Да, артист разъездного цирка. Это он разгоняет байки по городу. Он еще тебе и не такого расскажет, главное успевай доливать в стакан... Расскажет и то, чего и не было вовсе, - добавил свидетель, ковыряясь в жиденькой рыжей бородке.
  
  - А где его можно найти? - поинтересовался Инспектор.
  
  - Кого? Артиста? Да вон же, балаган за площадью. Они только по вечером выступают, а все остальное время - пьют беспробудно.
  
  На другом конце площади, за огороженным бечевкой пятачком, где кипел страстями очередной раунд воскресных петушиных боев, виднелся цирковой балаган. Отмахиваясь от летящих во все стороны перьев и пыли, Инспектор двинулся к шатру. Запах сосновых опилок, вина, соломы и конского навоза подсказывал ему, что он на верном пути.
  
  Артист был уже не молод. Копна седых волос, на которую падал луч света сквозь щель между двух занавесок, словно светилась во мраке шатра. Вокруг нее густой пеленой клубился табачный дым, такой плотный, что ни одна из летающих вокруг мух не решалась проникнуть внутрь. Инспектор сразу понял, с чего начать беседу, и ему потребовалось совсем немного абсента, чтобы Артист заговорил.
  
  - Да, я знал его лично. Многие не верят мне, но это так! - белая грива Артиста тряслась в клубах курева, когда он опрокидывал очередную рюмку.
  
  Инспектор напрягся, нервно сжимая потертую трость из черного дерева, и наклонился к собеседнику:
  
  - Может, вы знаете, где его можно найти?
  
  - А живет он в Сен-Поле, это вниз по течению, за Гошеном. Сейчас я нарисую.
  
  И Артист засопел, водя трясущимися пальцами огрызок карандаша по клочку мятой бумаги.
  
  - Что это был за человек! Он прожил настоящую и долгую жизнь... да, не удивляйтесь, это случается редко.
  
  - Охотно вам верю, - согласился Инспектор, - а как он выглядел?
  
  - Да ничего особенного, такой же как все, как вы например. Невысокий такой, худой, ну... темное загорелое лицо, седые волосы. В общем, как все... что уж тут.
  
  - Спасибо. Приметы действительно, скажем так, не особые. Но теперь у меня есть адрес, и я без труда...
  
  - А знаешь, последнее время я стал мало жить, - перебил его уже изрядно захмелевший Артист, - совсем мало. Вот вам кажется, что это ерунда, но послушайте. Отец мой умер дряхлым стариком, но прожил он очень мало! Лет пять-шесть, не больше... нет, ну это правда. Он хотел жить, но общепринятое схватило его за горло и крепко придушило... что это такое - общепринятое - спросите вы. А я скажу - это правила, догмы и страх, это цепи подобия, обыденности и однообразия, это клетка для Бога. Мой отец... он даже не видел Реки. Вцепился когтями в скупой скалистый берег, и намертво застыл. Его корабль так и не отправился в плавание. Долгие годы смотрел из пустых бойниц потрескавшегося корпуса на жизнь других людей, проплывающих по Реке, подслушивал их разговоры, вежливо им улыбался... Надежное место... безопасное. Но черствый сухарь не нужен даже плесени...
  
  - Понятно, да. Ну что ж... - Инспектору, только что получившему важные сведения, не терпелось оставить разговорившегося старика и скорее продолжить поиски. Но тот не унимался.
  
  - Но умирая, он думал вовсе не о случайных прохожих. А о тех, кто всегда был рядом и кого он так и не поцеловал, и не обнял, и даже лица их позабыл. И завидовал втайне тому молодому капитану, который закурил, лежа на мешке с порохом в порту на Маркизских островах. Все тогда смеялись над этой нелепой смертью, а ведь парень тот прожил гораздо больше моего отца... он прожил почти всю свою короткую жизнь.
  
  Артист тяжело вздохнул, глядя куда-то вдаль за ткань палатки:
  
  - Давно источник пересох, заваленный камнями. И сыплется сухой песок на дно бездонной ямы... Дно бездонное? Не, не так: Лишь падает скупой песок во тьму бездонной ямы... Хм, надо это записать!
  
  Инспектор понял, что с абсентом он перестарался.
  
  - А ты не думаешь, что слишком много пьешь? - спросил он Артиста.
  
  Тот вдруг замолк, повел плечами, поднял брови и прикусил губу.
  
  - Знаешь, в течение жизни мне приходилось играть разные роли. В тех забавных сценах нашего цирка... и главу большого семейства, и мужа-рогоносца - о, над ним публика потешалась больше всего... Детей играть было легко: когда сама жизнь течет сквозь тебя, и ничто ей не мешает, слова и действия придумываются сами... Со взрослыми амплуа было тяжелее. И вот теперь мне дали новую роль - сыграть старика на смертном одре, и я .. я впервые боюсь. Раньше я почти не пил, а вот теперь... почти каждый божий день... прикладываюсь к бутылке.
  
  * * *
  
  Праздная суета пыльного городка скрылась за кормой, и тишина окутала все вокруг. Полноводная Река разливалась до самого горизонта, окружив несколько больших песчаных островов, и опытный моряк спиной почувствовал свежее дыхание попутного ветра. Он перекинул гик на другой борт, и лодка прибавила ходу. Но, проходя мимо Овечьей Косы, Инспектор вдруг вспомнил, что в спешке забыл захватить обрывок бумаги, на которой Артист набросал план.
  
  - Дявол! - невольно вскрикнул он, перекладывая румпель на правый борт.
  
  Не то, чтобы он не знал, куда идти - набросок надежно отпечатался в его памяти. Но присущая Инспектору щепетильность, а также желание во что бы то ни стало пополнить папку очередной бумажкой, заставили его повернуть назад. "Пройти каких-то восемь миль", подумал он.
  
  И тут все поменялось. Ветер, теперь встречный, усилился, обдавая палубу брызгами, и лодка заерзала на неприятной короткой волне, то и дело норовя соскочить с курса. Можно было пройти острыми зигзагами, держась вдали от банок, но течение в этой части было слишком быстрым, и после четырех часов борьбы со стихией Инспектор понял, что не продвинулся ни на милю. К тому же уже стемнело, и шанс наскочить на мель еще больше увеличивался. Тогда он решил спуститься чуть ниже и, спрятавшись от ветра в тени длиннющего острова Надежды, с высоким, поросшим соснами берегом, пройти узким проливом до Голой Пристани и там уже бросить якорь и добраться до города пешком. План этот почти сработал, не считая того, что, благодаря тому же встречному течению, идти пришлось всю ночь, и, когда до цели оставалось каких-то четыре мили, плотный утренний туман накрыл лодку и ее обессилевшего капитана.
  Решив бороться до конца, и выспаться уже по прибытии в Сен-Квентин, Инспектор пробирался узким проливом, лавируя между торчащими из тумана щупальцами-ветками деревьев, избегая отмелей и остовов старых рыбацких лодок и мостков. На бушприт он подвесил дополнительный огонь - керосиновую лампу, но это не очень помогало, и, когда плотные клубы тумана сгущались на баке, он не мог разглядеть даже самого бушприта; только свет пробивался через белое облако.
  Еще через пару часов, Инспектор, глядя на компас и сверяя направление с картой, почувствовал, что потерялся. Возможно, он, из-за плохой видимости, случайно пошел одной из узких проток, ведущей на запад, через остров. И, когда парус окрасился желто-розовыми отблесками рассвета, он с ужасом узнал знакомое очертание мертвого дуба, склонившегося над водой - того самого дуба, мимо который он проходил несколько часов назад, в сумерках.
  
  - А-а-а-а-а! - завопил Инспектор, опрокинув голову назад, - Дьявол! Дьявол!
  
  Теперь уже ничего не оставалось, как заякориться у другого, более пологого острова напротив, и, выспавшись, решить, что делать дальше. Ветер к утру скис, и сам Инспектор, обессилев, клевал носом, вися на кормовом релинге. Двигаясь в плотном тумане, он совсем позабыл о безопасности, о том, что керосиновые лампы давно погасли, и сам он уже больше получаса не "бил в посуду".
  
  Было уже слишком поздно, когда Инспектор услышал гул паровой машины и тяжелое хлюпанье лопастей по воде. Навалившись всем весом на румпель, он отчаянно заколотил ручкой лебедки о железную скобу, служившую колоколом. Но ветер был слишком слаб, и, прежде чем лодка успела увалиться, палубу накрыла тень огромного парохода. Через секунду послышался треск, и Инспектор увидел, как штаг с остатками бушприта наматывается на лопасти колеса.
  
  Капитан парохода с пониманием отнесся к инциденту, тем более, что Инспектор сразу же предложил сумму, с головой покрывающую ремонт колеса, от которого откололась лишь часть деревянной лопасти. Но, узнав, что Инспектор всерьез пытался вернуться вверх по течению, Капитан вдруг схватил его обеими руками за плечи и устремил свой безумный взгляд куда-то вдаль, за стену тумана.
  
  - Что ты! - испуганно зашептал он, - Вернуться к истоку и проплыть Реку можно лишь в своих воспоминаниях.
  
  - Да я всего-то хотел пройти пару... - пытался возразить Инспектор. Но Капитан его не слушал:
  
  - Река всесильна, она течет на все сто, а ты хочешь вставить свои два цента, свои пол-процента! Ты думаешь, что всё - это много, но это не так. Всё - это абсолютно всё, все сто процентов. Здесь нет ничего, кроме Реки... Но что же тебе понадобилось там, выше по течению?
  
  - Я собирался еще раз проведать Артиста, своего старого приятеля в Сен-Квентине, - немного приврал Инспектор.
  
  - Это вряд ли. Артист умер вчера вечером.
  
  Трудно сказать, из-за чего Инспектор больше огорчился: из-за смерти человека, которого он почти не знал, из-за потери клочка бумаги, или из-за зря потраченных сил и времени на попытку вернуться в Сен-Квентин.
  
  - Умер? Это правда? Я говорил с ним вчера днем.
  
  - Да, это так, - подтвердил Капитан, - Я услышал об этом от одного пассажира, когда мы проплывали мимо Голой Пристани.
  
  - Вы, конечно же, хотели сказать "проходили", не так ли? - Инспектор был раздражен собственным бессилием и событиями прошедшей ночи, и начал придираться к словам, - Вы ведь опытный моряк, и привыкли к тому, что судно ходит, а плавают лишь чемоданы и...
  
  - Говно, - закончил его речь старый моряк, - Да, я хорошо знаком с терминами. Но давайте мы будем честны с самими собой. Нельзя идти против течения, также как нельзя проскочить Последнюю Мель. Все люди делятся на тех, кто верит в себя и тех, кто верит в Реку. Но это никак не меняет факта того, что и те, и другие лишь плывут вниз по течению. Этот факт иногда пугает, но подумай, что глупее: говно, плывущее по течению, или говно, плывущее по течению, и думающее, что оно - пароход, способный идти куда угодно? Это притворство может и приятно, до поры, до времени. Но каждый раз, глядя на свое отражение в воде, говно понимает всю горечь этого заблуждения.
  
  - И что же ему в таком случае, следуя вашей нелепой теории, остается делать? - раздаженно спросил Инспектор.
  
  - Плыть по течению и наслаждаться видами реки, вместо того, чтобы постоянно и болезненно возвращаться к мечте о своем апгрейде до большого парохода. Как дети - играть, но не мнить. Мы часто забываем, что вокруг нас есть мир, бесконечный, непостижимый, и гораздо более занимательный, чем отражение... ну, ты понял чего.
  
  Инспектор недоверчиво хрюкнул, постукивая ногтями по голове льва на своей трости из черного дерева.
  
  - Я вашей теории... не разделяю, - наконец выдавил он, - и не считаю, что двигаться можно только по течению.
  
  - Ты уж поверь мне, - похлопал его по плечу Капитан, - Я очень давно здесь работаю. Всю жизнь я плыву по Реке, и всегда вниз по течению. Наверное, это судьба.
  
  И силуэт Капитана растворился в розовом тумане.
  
  * * *
  
  В Сен-Поле Инспектор остановился в небольшом домике, недавно отремонтированном и побеленном, с перекошенными синими ставнями и большим Млечным Путем над крышей. И первым же делом, после завтрака, он направился в церковь Чента Перчента, где, по словам Артиста, нес службу протоиерей Серафим Банифатич.
  
  - Питер Уилкс, говорите? М... нет, сам я его не видел, и в нашем городе он уже давно не живет, - вдумчиво пробубнил протоиерей, - А вот по поводу особых примет я вот что скажу. Сэр Тернер, который обряжал покойного, заметил на его груди татуировку - маленькую синюю стрелочку. А если приглядеться, то ее и вовсе не видно.
  
  - Так значит, его здесь нет? - Инспектор от негодования хлопнул ладонью по голове льва на старой потертой трости.
  
  - Увы, - покачал головой протоиерей, - Увы! Следы его уходят в Арль. Это еще ниже по течению.
  
  И снова Река приняла в свои объятия лодку, и понесла ее вниз по течению. На этом участке вода разливалась на много миль, создавая причудливую сеть островов, проток и плавней.
  Когда солнце пряталось за кроны высоких болотных кипарисов, Инспектор слышал, как в черной трясине утробно рычат аллигаторы. Вдоль горизонта медленно плыли огни - маленькие паровые лодочки, на которых суетились, подкидывая уголь в топку, еле заметные фигурки людей. Иногда керосиновая лампа на баке выхватывала из темноты испуганные лица беглых рабов, затаившихся в камышовых плавнях в ожидании удобного момента, чтобы продолжить свой путь на плотах, в свободные штаты.
  
  Ночь накрыла влажной прохладой широкую речную долину. Ветер стих, и, отойдя подальше от берега, Инспектор убрал парус и оставил лодку дрейфовать по течению. Трубка наполнилась остатками священной травы Навахо, и смолистый дым потянул его к звездам.
  Луна огромной белой улиткой лениво выползла из облака на горизонте. И когда она задевала звезды мягким округлым брюшком, по теплому тропическому небу проносились звуки струн из далекого космоса. Прозрачным, еле заметным, как лягушачья икра, следом за луной тянулся Млечный Путь. Отражения звезд сливались в воде с огнями городов, звуками гитары, банджо, и голосами влюбленных.
  
  Инспектора захватила волна воспоминаний, перед глазами пронеслись лица людей и картины прошлого, где он радовался, плакал, любил и ненавидел.
  И на какой-то миг ему показалось, что никто никого и никогда не искал, не выбирал, не обнимал и не расставался, что люди - как лепестки вишни, разбросанные ветром по берегу, и что сама Любовь накрывала их волной, смывала и кружила в бурном потоке, несла навстречу наслаждениям, разбивала о камни обмана и несбывшихся надежд. И только эта сила решала, выбросить эти лепестки на берег, или оставить кружиться вместе, в ее потоке, до конца их дней.
  
  * * *
  
  "Всё сходится", подумал Инспектор, радостно размахивая в воздухе тростью из черного дерева. "Да, всё сходится. Вот и дряхлая рыбацкая хижина, одиноко примостившаяся у старого дуба на высоком берегу. А вдали, прямо как в описании свидетелей, виноградники и лавандовые поля растворяются в имбирном тумане летнего утра."
  
  Инспектор постучал тростью в дверь. Посреди темной комнаты, на единственной в доме табуретке, сидел старик. И когда хозяин встал и подошел, чтобы поприветствовать гостя, Инспектор заметил размытую, едва заметную маленькую синюю стрелочку - татуировку на груди старого моряка.
  
  - Возможно, вы догадываетесь, почему я здесь... - торжественно начал Инспектор.
  
  - Вернуться к истоку и проплыть Реку можно лишь в своих воспоминаниях.
  
  - Нет, нет. Я не об этом, - Инспектор сразу перешел к делу, - Как мне известно, да и не только мне... Как всем нам известно, много лет назад исток Реки был расчищен одним человеком, благодаря которому собственно Река и существует. Все указывает на то, что этот человек - Вы.
  
  - О, нет, это невозможно! - запротестовал старик, - Река не нуждается в какой-либо помощи, тем более того, кого и вовсе...
  
  - Но послушайте, - перебил Инспектор, - А как же свидетели? Как же камни, которыми раньше был завален источник? Их же убрал человек.
  
  - Камни? Их подвинула Река. Человек ничего не делает сам.
  
  - Послушайте, препираться бесполезно, - вскипел вдруг Инспектор, - у меня есть неопровержимые доказательства и все основания считать, что человеком, спасшим речную долину, являетесь именно вы!
   - Человек - это легенда, - с грустью ответил старый моряк, поглаживая голову льва на своей трости из черного дерева, - здесь всегда была только Река.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"