Я родился много лет назад в городе Грин Хиллс, стоящем на быстрой реке . Река текла по живописной долине среди гор, покрытых снежными шапками даже в самый разгар лета. Аккуратные домики утопали в зелени, в реке было полно рыбы, вода в реке была прохладная, а течение быстрое, но это не мешало мне с моими братьями и сестрами, и соседскими детьми плавать в ней наперегонки к противоположному берегу и обратно. Берега реки соединял мост, по которому мы иногда возвращались домой.
Мостом мы пользовались часто, даже ежедневно. На том, противоположном высоком берегу реки , располагалась школа, в которой мы учились, больница, где мы лечились и предприятия, где работали наши родители. Промышленная зона была небольшая, но она удовлетворяла все наши потребности в пище. Теплицы, где росла всевозможная зелень, долгое время были моим любимым местом препровождения. Меня завораживало зрелище того, как ростки пробиваются из семян и зерен , набирают силу под воздействием солнца. Рядом же был цех по производству белка и другой , где белок превращался в различные стейки , колбасы , омлеты , там же были кухни , где машины готовили различные блюда на заказ. Чуть поодаль стояла печатная фабрика, на которой изготавливались все вещи, которые только могли нам понадобиться, от белья до строительных материалов. Вплотную к ней примыкал цех по переработке вещей, отслуживших свой срок или пришедших в негодность. Там же был ангар, где собирались и проходили обслуживание флаеры, цех по сборке и обслуживанию роботов и еще один, куда детей не пускали и назначение которого мы узнали гораздо позже. Зато во все остальные помещения вход нам был абсолютно открыт и даже приветствовался, так как это было частью нашего обучения.
Я был третьим ребенком в семье, всего же нас у родителей было восемь человек. Столько же детей было и у соседей, и у соседей соседей. В конечном итоге в каждом доме жила семья, состоящая из родителей и восьмерых детей. Раз в два года мама садилась во флаер и улетала на несколько дней, после чего возвращалась с братиком или сестричкой. Так же поступали и другие. Мама моя была замечательной , и к тому же красавицей, ее золотистые волосы , светлая кожа, усыпанная веснушками, слегка полное тело и лицо, озаренное мягкой улыбкой, были идеально созданы для семьи. В отличии от отца, проводившего на работе большую часть дня, она всегда была с нами и всегда была в курсе наших дел, готовая решить все наши проблемы.
Не во всех семьях мама сидела с детьми , во многих это был отец, но все они были хоть и разными , но замечательными людьми.
Школа, в которую мы все ходили, располагалась на высоком берегу прямо напротив города, и, бегая по школьному двору или стадиону, можно было видеть весь наш городок, все его тысячу домов, как на ладони. Но особенно выделялось здание мэрии, единственное сооружение, которое можно назвать архитектурным. Построенное из белого пластического бетона, оно возвышалось над всеми другими домами нашего города, устремленное своим шпилем в небо. Школа была огромна и состояла из трех стоящих рядом зданий , каждое с полным набором классов, бассейнов и спортивных сооружений. Можно сказать, что это были три школы в одной, в соответствии с уровнем обучения, начальным, средним и высшим, способные вместить в себя все восемь тысяч детей. Учитель была самая распространенная профессия в нашем городе. Каждый шестой родитель работал в школе. Малыши начинали учиться с пяти лет и их здание скорее напоминало огромный развлекательно - игровой комплекс, где целый день с шумом и гамом носились две тысячи малышей.
В средней школе дети постарше также много времени проводили в активных играх и неформальном обучении , где они в игровой форме закрепляли информацию после с коротких гипно сеансов. И в начальной и средней школах контроль за уровнем знаний велся постоянный, но проводился в фоновом режиме, ни тестов, ни оценок в принципе не существовало. Так как корректировки подаваемого материала проводились индивидуально во время сна, уровень знаний у всех был приблизительно одинаковый.
Но тем не менее с возрастом из-за индивидуальных особенностей у детей постепенно накапливались различия в уровне знаний , способностях, интересах и придя в высшую школу они попадали в мир специализации и конкурентной борьбы , неизбежной , но представленной в наиболее мягкой форме.
Особое место в школьной иерархии занимал выпускной класс, несмотря на то , что формально он относился к высшей школе, с первого же учебного дня учителя стали внушать выпускникам, что это особенный год и что в конце этого года их ждет Особенный День.
То что я расскажу дальше началось именно тогда в Особенный День первого выпускного года. Первого потому, что старше детей в нашем городе не было и на планете тоже. Адам, мой брат был в том выпуске и он был самым старшим в нем. Он был самым старшим из детей в городе.
* * *
Мне в тот момент уже исполнилось тринадцать лет и основными чертами характера , которые стали проявляться наиболее ярко были любопытство и желание во всем дойти до сути. Одним из любимых предметов у меня была география и я уже много знал о нашем мире. Он был прекрасен с его природой, реками , горами и океанами . По всему периметру вдоль экватора , миль по пятьсот от него располагалась, так называемая, комфортная климатическая зона. По всей этой зоне, приблизительно на равных расстояниях, через каждую пару сотен миль во всех направлениях, располагались городки, подобные нашему и совершенно также устроенные. Наш город располагался почти у самого края этой полосы и бывало, что зимой у нас падал снег.
И лишь кое- где вне этой зоны, в местах залежей полезных ископаемых, находились поселения, в которых жили только взрослые, детей там не было.
Иногда, но не часто, к нам прилетали флаеры из других городов и тогда дети бегали на них посмотреть. Прилетали всегда только взрослые, но никогда дети. И одной из моих тогдашних фантазий было пробраться внутрь флаера и полететь в другой город и увидеть планету с высоты.
Чем ближе был Особенный День, тем явственнее ощущалось напряжение. Конечно, и родители, и учителя все время подчеркивали важность грядущего события для выпускного класса, но волнение, радостное и немного тревожное, распространялось среди всех детей. Это была тайна, узнав которую, их братья и сестры , войдут во взрослый мир, станут с ними наравне. Это был день инициации, не больше и не меньше. Взрослые готовили торжество, ожидались гости из других городов.
Адам был, в отличии от меня , неторопливый, сосредоточенный и очень серьезный , он был, как я уже упоминал, самым старшим из детей в городе, но на нем это никак не отражалось, он принимал мир, как данность , как и должны принимать его дети. Вечером перед Особенным Днем я юлой вертелся вокруг него, осыпая его вопросами, и теми , что давно интересовали меня и только что пришедшими мне в голову, но он отмахивался от меня . У него не было к миру никаких вопросов, его вселенная была идеальна и гармонична, и он не понимал, что такого он должен узнать, чтобы следующий день стал особенным. Но всеобщее волнение тем не менее отражалось и на нем, заставляя его краснеть. При первой же возможности он смылся от нас в свою комнату.
Утром следующего дня родители вместе с Адамом впервые за все время , что я помнил, оставили детей одних. Точнее, мама поручила младших детей моей старшей сестре Меган и мне, но это все равно было беспрецедентно.
"Бен," сказала она ." Меган, конечно, старше и она за главную , но ты мужчина и я очень полагаюсь на тебя."
После чего они втроем , взявшись за руки , очень торжественно, не спеша, выйдя на дорогу, влились в нарастающий поток других детей и их родителей , направляющихся к мосту.
Мы остались их ждать . Раз двадцать я выбегал во двор и глядел на дорогу, пока наконец, не увидел их. Я сразу понял, что что-то не так , в том, как они шли больше не было ни торжественности, ни расслабленности завершенного дела, они больше не держали друг друга за руки . Впереди шли родители, спокойные , но какие - то отстраненные, позади них с пустым лицом, весь сгорбленный, Адам. Они вошли в дом, я хотел бросится к ним с вопросами, но осекся. Также поступила и Меган, остальные , Том, Пит , Анн и Натали с криками бросились к родителям. Маленький Сэм тихо спал в своей кровати, набегавшись до этого. Родители спокойно, как ни в чем не бывало, накрыли на стол, заставили всех сесть и мама произнесла традиционную речь про то, что мы пришли в этот мир навсегда и он принадлежит нам и нашим детям отныне и вовеки веков. Она уже тысячу раз произносила эти слова перед ужином и мы все знали их наизусть. Все вели себя, как обычно, ерзая, толкаясь , нетерпеливо дожидаясь , когда начнется ужин, только Адам всю речь просидел с каменным лицом, а под самый конец разрыдался и выбежал из-за стола.
Я был в шоке. Адам, который в жизни не проронил ни слезинки, который вытаскивал меня из всяких передряг десятки раз и не терял при этом самообладания, разрыдался, как девчонка.
В последующие дни Адам не проронил ни слова, он замкнулся в себе , также вели себя и другие выпускники. Я знаю, что он встречался с несколькими из них, но о чем они говорили и говорили ли я не знаю, они меня и близко не подпустили.
А через неделю он ушел. Просто проснувшись однажды мы обнаружили, что его нет. Вместе с ним ушло еще около сотни человек, но большая часть выпускников осталась. Все они изменились , стали более замкнутые что ли, общались только со своими и все стали холодно относится к родителям. Я не мог этого понять, как можно так изменить свое отношение к родителям, которые вырастили и любят тебя.
В остальном все было, как прежде, все выпускники получили распределения и начали специализироваться по профессиям. Пропорции были те же, большинство из них стали учителями. Постепенно все стало как прежде. И все стали успокаиваться.
Я страстно пытался разузнать побольше о церемонии в Особый День, но все как воды в рот набрали. Когда я спросил маму об Адаме, она лишь улыбнулась спокойной улыбкой, погладила меня по голове , посмотрела своими васильковыми глазами и сказала, что с ним все будет хорошо и однажды он обязательно вернется.
Но что-то все таки произошло, некоторые из выпускников , мальчики и девочки стали жить вместе, как семья , они построили себе дома на окраине и поселились в них. А через несколько месяцем некоторые девочки стали меняться, они располнели, стали надуваться, как воздушные шары. Такого никогда не было. Все гадали, что с ними , может они заболели, тем более, что к ним ежедневно стали приходить доктора, а они посещать клинику. Конечно, многие вскоре догадались в чем дело, но никто не мог себе представить, что такое возможно и с людьми, ведь наши матери приносили детей иным способом. И не только они, некоторые из бывших выпускниц поступили также и уже нянчили своих малышей. Все с нетерпением ждали родов и, когда первая из них разрешилась мальчиком, весь город устроил паломничество.
Время шло , приближался второй Особенный День и многие теперь ожидали его со страхом. Никто не хотел терять братьев и сестер, также никто не понимал реакции родителей, спокойной , непреклонной, почти безучастной. В некоторых семьях возникали конфликты, чего тоже никогда не было. Они не перерастали в столкновения, но внесли отчуждение в отношения. И это было ужасно. Я видел , что родители делали все возможное, чтобы сгладить конфликты, но то, что они не отвечали на главные вопросы, сводило их старания на нет. Мне однажды пришло в голову, что они не не хотят , а просто не могут ответить. Что они не всесильны и есть что-то или кто-то настолько могущественный, что может заставить моих родителей скрывать правду, несмотря на опасность разрушить семью. Потрясенный я не спал всю ночь.
Лучшие перемены , те которых не замечаешь. Несмотря на всю драматичность моего повествования, для большинства жителей Грин Хиллс, в сущности мало что изменилось. Жизнь продолжалась, по утрам их ожидал стакан молока и хлопья, потом школа и друзья. А то, что часть молодых людей покинула город, представлялось как неприятное, но незначительное событие, никак не повлиявшее на их мироустройство.
Меган была не такой , как Адам. Она... скажем так, была легкомысленной. Больше всего на свете ее интересовали мальчики и от них отбою не было. Родители вовсе не препятствовали ей, но и не поощряли ее. У ней было несколько привязанностей с ребятами на год ее старше и с ровесниками, но не думаю , что это было серьезно. После второго Особенного Дня несколько из них исчезло, а кто-то стал слишком настойчив. И то , и другое ее , казалось , мало тронуло. После недолгого периода волнений и пересудов, все успокоилось. И когда пришло время третьего Особого Дня я с волнением смотрел на Меган, но она беззаботно щебетала о чем-то с подружками и друзьями, планируя праздничную вечеринку.
Так же, смеясь, она вернулась домой и тут же убежала куда-то праздновать. Казалось, что все было в порядке, но вечеринки не прекращались. Она пропадала целыми днями, лишь изредка забегая домой, перекусить. Когда однажды мама сделала ей замечание, то она вдруг сорвалась, крича на нее.
"Да кто ты такая ", кричала Меган. "Ты..Вы.. Никто из вас не вправе указывать мне."
Через пару месяцев гулянки прекратились, но прекратила их вовсе не Меган, просто все ее друзья вернулись по домам, выбрали специализацию и занялись делом. Она тоже вернулась домой и тогда я впервые увидел слезы на ее лице. Следующие несколько дней она пыталась по коммуникатору связаться с кем-либо из товарищей по вечеринкам, а потом заперлась у себя в комнате.
Наутро она спустилась к завтраку с каменным лицом, безукоризненно одетая и была исключительно вежлива и холодна. Специализацией она выбрала биохимию и погрузилась в ее изучение с тем же рвением с каким раньше отдавалась веселью. Мне все это не нравилось, но я больше не задавал вопросов.
Я ждал, ждал когда наступит мой день и я узнаю тайну, которая так повлияла на моего брата и сестру, на их друзей, на сотни молодых людей нашего города.
* * *
Утро Моего Особого Дня я помню отчетливо. В тот год весна задержалась и сакура зацвела поздно, как никогда. Она словно специально сдерживала себя изо всех сил, чтобы поприветствовать меня именно эти утром . Родители взяли меня за руки и торжественно повели в сторону моста, присоединяясь к общему потоку родителей и детей. Только в этой толпе больше не слышалось радостного веселья, все шли молча и сосредоточенно, в ожидании ответов, которых они больше не хотели знать.
Но мое сердце готово было взорваться от нетерпения, так велико было мое желание узнать. Мы шли через мост и наша река несла свои прозрачные , прохладные воды вдоль по долине. Вдали были видны горы с их снежными шапками и луна, все еще не скрывшаяся за горизонт. Я любил мой город , я любил моих братьев и сестер, моих родителей, я любил мой мир , я долгое время считал его идеальным, но теперь я знал, что это не так. Я не понимал в чем его изъян, но я собирался узнать сегодня.
Мы подошли к зданию школы. Она была пуста и торжественна, и почти не украшена, всего лишь несколько растяжек, ни какого пафоса, но общее напряжение передавалось всем и, казалось, разливалось в воздухе. Мы заняли места в центре зала, где обычно проходили все школьные торжественные мероприятия и на сцену поднялся директор школы. Его жена и сын сидели тут же , напротив него в первом ряду. Такой же моложавый, как и все наши родители, в безукоризненном костюме, он стоял перед залом и ждал, пока все рассядутся. Наконец, все успокоились.
" Спасибо", послышался его голос.
"Пятый раз мы собираемся здесь в этот день , который мы называем Особенным . Он такой и есть для всех нас, но прежде всего для вас.Вы вступаете во взрослую жизнь и получаете право самостоятельно принимать решения . То, какой будет ваша жизнь , будет полностью зависеть от вас. С этого дня вы полноправные граждане не только нашего города, но и всей планеты . Этот мир ваш, он принадлежит вам отныне и вовеки.
Больше я сегодня не скажу ни слова, присоединюсь к моей семье и наравне со всеми выслушаю историю, которую вам предстоит узнать."
Он замолчал и прошел на свое место. В зале стемнело и заработал проектор, высветивший на сцене незнакомую фигуру. По залу прокатился гул, в человеке, чья голограмма стояла на сцене перед нами было что-то необычное и я не мог понять что. Как я мог понять, если никогда до этого момента не видел старых людей, а этот человек в шерстяном костюме был стар. Волосы у него были седые и лицо в морщинах, которые собирались широкими складками , когда он улыбался.
"Приветствую вас , жители далекой планеты , от имени ваших предков с планеты Земля", произнес он.
"Я, Колин Максвелл, руководитель программы "Рассеяние" обращаюсь к вам, наши далекие потомки, и хочу рассказать кто вы и откуда пришли. Наша планета Земля скорее всего находится от вас за сотни , а может и тысячи световых лет . Когда однажды люди на Земле устремили свой взгляд в небо, все остальное было всего лишь вопросом времени.
Все мы часть вселенной, такая же неотъемлемая часть , как планеты, звезды, галактики. Все во вселенной и за ее пределами, от самых крошечных элементов микромира до гигантских, все в мире подчинено двум правилам . " Обеспечению экспансии и многообразия." Повторюсь, все в этом мире от галактик, до ведения бизнеса и популяции кроликов укладывается в эти два правила. И человечество, как элемент вселенной , в том числе. От остального животного мира человечество отличается только наличием разума. Если считать, что человечество , а не только отдельные его элементы - люди, разумны, то разум это тот дополнительный инструмент , который призван расширить наш ареал обитания за пределы одной планеты.
Поэтому, однажды настал тот момент, когда было решено заселить вселенную людьми. Для этого нужно было запустить сотни кораблей в разные галактики. Сама логика развития сделала этот шаг неизбежным. Люди, а мы с вами люди, это существа имеющие двойственную природу, с одной стороны мы порождение животного мира и подчиняемся его законам, с другой мы носители нематериальной культуры, науки, искусства. Это ценность, что копилась веками. Когда встал вопрос о заселении нашим видом галактик, были разные мнения, но одно было ясно , что никакой человек не в состоянии перенести это путешествие, ни бодрствуя , ни в анабиозе. Если его не убьет радиация, то он сойдет с ума, или в процессе полета потеряет цель и превратится в космического скитальца, потому что это уже будет не он, а его далекие потомки, для которых Земля превратится в пустой звук. И даже , если предположить , что это возможно, где взять миллионы добровольцев для сотен кораблей. Жаркие споры и обсуждения поставили перед нами две задачи, как не только донести род людской до нового дома , а вернее домов, но и сохранить для вас Землю. Первая задача была решена . Если человек не может долететь до звезд, то и не нужно, долетят машины. Человечество же полетит в виде спермы и яйцеклеток, замороженное, тщательно упакованное, за толстым слоем свинца, чтобы даже за тысячу лет никакая радиация не могла повредить ему. Казалось бы все просто, но на что мы тогда обрекали наших детей. А это именно так, хоть я и назвал вас в начале далекими потомками, но на самом деле вы наши дети в прямом смысле этого слова, мы все участвовали в сдаче биологического материала, и я уверен, что мой сын или дочь сейчас смотрит на меня из невообразимой дали.Так на что же мы обрекли бы наших детей , на животное существование, на возможное вымирание, на слепой случай. Да, вероятно, кто-то бы выжил и положил начало новой цивилизации, но какое бы мы к ней тогда имели отношение, ведь , как известно, не те настоящие родители, кто зачал, а те, кто воспитал. Мы должны были перенести на новое место всю Землю, какой мы ее знали и любили, или хотя бы ее образ .
И когда мы поняли чего мы хотим добиться, мы поняли, как этого достичь.Так была решена вторая часть нашего проекта. Мы создали роботов, небольшую, но достаточную для начала группу, которая может достичь цели назначения, найти планету, подходящую для колонизации и провести подготовительную работу.
Вначале они должны были заняться экосистемой и заселить планету растениями и животными , а также , естественно , насекомыми, рыбами и т.д., после этого наступало время по созданию фабрики по производству роботов и созданию поселений. Они должны были быть разбросаны по всей планете и быть подобием земных. А потом появились первые из вас.И это самая страшная тайна , которую вам предстоит сегодня узнать. Те, кого вы считаете родителями, не люди. Они роботы. Человекообразные роботы. Наделенные знаниями, навыками, запрограммированные воспитывать и заботиться о вас, роботы. Они не люди, но никто лучше них не справился бы с этой задачей, сохранить и передать вам знания. Но вы люди и благодаря им вы начинаете путь не с нуля. Вы можете развивать науку, творить.Вы не они. Дальше все зависит от вас."
Я давно уже не чувствовал рук, их по прежнему сжимали мои родители, я не мог повернуть головы , боялся на них посмотреть, я почти не дышал. В зале стояла гробовая тишина , а на сцене с глупой улыбкой мерцал смешной старик, только что отнявший у меня детство. Он не замолкал, продолжал рассказывать о тех изменениях, которые последуют для нас, доступ к базам сведений о старой Земле, науке , литературе. Девушкам право отказаться от противозачаточных процедур, что-то еще. Я больше его не слушал, лишь одна мысль молотом билась у меня в голове.
" Они не люди."
Я хотел уйти , но не мог, меня все еще держали за руки.Теперь шел процесс внушения о той ответственности по сохранению тайны, что легла на наши плечи. О том , что на наших плечах будущее не только наших младших братьев и сестер, но и всей нашей цивилизации.
Потихоньку в моей голове прояснялось. На самом деле, мне кажется, что я был в лучшем состоянии, чем другие. Мои долгие ночные размышления подготовили меня в какой-то мере . Я строил всяческие догадки, но они, конечно, не шли ни в какое сравнение с событиями сегодняшнего дня. Но справиться с ними они мне помогли, несомненно. Уже к концу вечера в моей голове крутились мысли о том , что я буду делать завтра, чем бы я хотел заняться. Только вот на родителей я, по-прежнему, не мог смотреть.
Когда все закончилось и мы встали , я повернулся, чтобы идти, и невольно увидел мамино лицо, полное невыразимой печали." Прости нас сынок" произнесли ее губы и в тот момент я проклял талант их создателей.
Уже на следующее утро я побежал записываться в мастерскую по обслуживанию флаеров, чем немало удивил , нет, не наставников , они были такие же роботы, как и остальные и не умели удивляться, удивились Питер и Джон, двое ребят из прошлых выпусков. Я был первый, кто так быстро оправился. Мне всегда нравились флаеры и истинной моей целью было стать пилотом, но правильным я считал начать с механика. А свободное время я посвятил изучению Земли и особенно ее истории. Со временем я заметил, что хотя база знаний и пользовалась огромным спросом, историей Земли мало кто интересовался , пожалуй, никто кроме меня. Она никого не интересовала, никто не понимал , как эти знания можно применить. Названия стран , городов ничего нам не говорили. И хотя мы узнали , что между собой говорим на английском , Англия, Америка, Австралия были для нас пустым звуком.
Меня тоже мало интересовала планета Земля, но ее история захватила меня. Я понимал, что нас создавали по образу и подобию, но это были общие слова , а мне хотелось постичь весь план. Изучая Землю, я вдруг с удивлением подумал , что совершенно не знаком со своей собственной планетой, что мой кругозор ограничен моим родным городом и общими сведениями о том, что таких городков было создано тысячи. Все они были самодостаточны, постоянной связи друг с другом не поддерживали, только редкие визиты других роботов на флаерах подтверждали, что за пределами нашего города что-то есть. Я пообещал себе, что однажды я облечу ее всю.
У меня появилась цель.
И еще , чем больше я читал про историю Земли , тем больше я убеждался , что это история не достижений, а ошибок, приводящих цивилизацию на грань уничтожения и исправления этих ошибок путем неимоверных усилий. Наши творцы создали у нас слепок с Земли, так почему у нас все должно быть иначе? Я понятия не имел, где, что и как может пойти не так, но во мне нарастало ощущение, что однажды все так и будет. Создатели поставили над нами эксперимент, но учли ли они все факторы и возможно ли это в принципе.
Эти вопросы волновали меня, но жизнь шла своим чередом. Размеренная счастливая жизнь это величайшая ценность, но как оценить ее тем, кто ничего не знал о лишениях. Я продолжал жить в родительском доме, мне всегда хотелось знать, что есть мама, с которой можно обсудить все на свете и отец, не склонный к лишним беседам, но имеющий ясно и четко изложить свое мнение, когда это требовалось. И плевать, что они были роботы, их создали гении и они меня еще ни разу не подвели. Минуло еще два года и мой младший братишка Том прошел свой Особенный День, и я был с ними вместе, Он оказался молодцом. Я спросил у матери , а что будет после того , как Сэм , младший из нас, пройдет пройдет церемонию, что будет тогда.
Она ответила, что к этому моменту круг замкнется, мы останемся сами по себе а они уйдут на неосвоенные земли. Им всем найдется дело.
Я стал думать об этом и чем больше я думал, тем больше приходил в ужас. Я был уже немного знаком с тем, как устроена жизнь на старой Земле. Она была несправедлива, люди на ней все время конкурировали друг с другом, даже воевали, но это давало им стимул стремиться к чему-то, достигать чего- то. Мы же получили все сразу и жили на всем готовом, нам ничего не было нужно , у нас и так все было. Это счастье иметь детей, но больше никто не захочет иметь восьмерых. Девушки, которые решили рожать самостоятельно, больше не стремились повторить этот опыт и за вторым ребенком отправились на север, на фабрику, словно они были роботы. А многие и вовсе, как Меган, и не думали заводить детей. Она была прекрасный специалист, но работа стала для нее, чем то вроде кокона, в котором она скрылась от мира. Мы жили в золотом веке, но мир наш был мал, лишен связей , коммуникаций, целей. Мы живем на этой планете, но зачем? Все было слишком уж идеально и неподвижно, а чтобы часы пошли нужно было качнуть маятник. Но так, чтобы ничего не разрушить.
Когда роботы уйдут, то в теории ничего не должно измениться, люди должны заменить роботов на их позициях.
Никогда не доверяйте воплощение вашей мечты идеалистам, пусть они рождают идеи, но воплощать их пригласите последнего сукина сына, циничного и безразличного к вашим идеалам.
Я отбросил тревожные мысли, ответ меня вполне устроил, а меня волновало теперь только воплощение моей собственной мечты.
Я взял требуемые уроки и стал лицензированным пилотом. После чего дал запрос на выделение мне флаера во временное пользование. Я хотел совершить кругосветный перелет с посещением максимально возможных городов. Мэр был робот и лишних вопросов не задавал, сообщив лишь, что имеющиеся в наличии флаеры призваны обеспечивать насущные нужды горожан, поэтому он посылает заказ на изготовление нового, который будет доставлен через неделю.
При полете на флаере можно получить удовольствие и еще какое, а иначе зачем бы я стал этому учиться , но полеты, которые я совершал, были подобны скачкам кузнечика. Взлет - посадка. Городки , которые мне попадались вначале
были совершенно одинаковыми, они ничем не отличались от Грин Хиллс, кроме пейзажа. Но это продолжалось недолго, в один из дней я прибыл в городок внешне похожий на мой, но жители в нем говорили на непонятном мне языке, мне понадобилась неделя, чтобы выучить его. Это был французский. Сидеть неделю на одном месте не входило в мои первоначальные планы, но потом мне понравилось и я даже завел нескольких друзей. Мой пример, как вид нового развлечения, тоже воодушевил кое- кого.
Еще через десяток - другой прыжков начались города с жителями , говорящими на немецком, потом на русском. В голове моей стала складываться картинка, я побежал в одну из местных библиотек и затребовал карты старой Земли. Сукины дети создатели были до жути последовательны, они создавали слепок своей планеты. Я подумал, что это неплохо.Если везде было одно и то же, мне стало бы невообразимо скучно в моем путешествии. Теперь же я просто горел желанием продолжать мое исследование.
Мои предположения подтверждались , мир был населен народами старой Земли, компактными кластерами, прообразами будущих стран. У каждого языка была своя территория с каким-то числом городов. Но они об этом и не подозревали, в школе нам об этом не рассказывали. Языков было множество, архитектура постепенно менялась, через какое - то время на меня стали сбегаться поглазеть местные жители не только потому, что я был первым путешественником , но и из-за моей внешности, цвета кожи, волос. Менялись люди, менялся животный мир, менялся ландшафт.
К концу второго года путешествия образ моего мира стал складываться в моей голове, это больше не были просто разбросанные в шахматном порядке точки на глобусе, за каждой из них теперь была живая картинка, звук речи, облик, очень часто это были конкретные люди, ставшие мне друзьями. Я вернулся домой, еще один мой братик пережил Особенный День. Я сделал отчет о моем путешествии и потребовал привести учебные планы в соответствие со сведениями , что я собрал. Пришлось менять не только географию, но также я попытался ввести в учебный процесс изучение языков, не всех конечно, только ближайших к нам. Я также загорелся желанием объединить хоть как-то англоязычные города, но натолкнулся на равнодушие жителей. Лишь несколько человек проявили хоть какой-то интерес к проекту, остальные лишь отмахнулись. Им было это не нужно, их жизнь была прекрасна и абсолютно самодостаточна. Я привлек заинтересовавшихся, мы вместе разобрали привезенные мной материалы, совершили несколько полетов по окрестным городам, но натыкались на то же равнодушие, что и дома.
Я обсуждал эти проблемы с родителями, обращаясь к ним , а не к администрации, понимая, что административное управление в городе формально, информация распространялась между роботами почти мгновенно, а где принималось решение, я понятия не имел. Тем не менее, решение было принято , потому что вскоре появились машины и начали строить дороги в трех направлениях от города, на восток, на юг и на запад. К северу от Грин Хиллс городов не было, там были только горы.
Появились и транспортные средства для поездок по этим дорогам. Молодежи они пришлись по душе, они устраивали на них гонки , сначала между собой, а после и между молодежью из соседних городов. Я долго злился, пытаясь увлечь их чем-то более серьезным, но вскоре плюнул на это дело и погрузился в свои занятия с той небольшой группой товарищей, что все же у меня была.
Через какое- то время, в очередной поездке мы заметили , что эпидемия с гонками стала массовой, дороги появились почти повсеместно и гонки распространялись по планете словно эпидемия. Молодежь соревновалась теперь не только с соседними городами , но и со стоящими на очень большом расстоянии друг от друга. Я вдруг понял, что это мне напоминает. Я читал в книгах и старой Земле про спортивные чемпионаты и Олимпиады, но не придавал им значения. Теперь меня осенило. Вот оно, то что нужно.
Чемпионат. Чемпионаты. И не только гонки. Бег, плавание, футбол, да мало ли что еще. Спорт , аналог войн. Мы в нашем мире не знали войн, нам не за что было воевать, но мне иногда начинало казаться, что нам незачем было жить. Но спорт что-то сломал в нашем сознании , открыл какие-то шлюзы и выявил скрытую в нас агрессию. Я ужаснулся , но счел эту жертву приемлемой, потому что впервые услышал, как мои товарищи скандировали " за Грин Хиллс".
Уже через три года были сформированы команды , представляющие "Англию" и мы соревновались с "Францией".
* * *
Среди тех , кто входил в мою группу была и Илана, смешливая девчонка с рыжими волосами и горящими озорными глазами. Она стала моим товарищем по путешествиям , а позже и моей женой.
К тому моменту, когда мой младший брат Сэм прошел свой Особенный День у меня было уже двое своих сыновей Адам и Марк, замечательный дом, должность главного спортивного судьи. Эта позиция наряду с мэром была той единственной, что позволяла говорить от имени города и представлять Грин Хиллс на различных встречах.
В то утро мы, по уже сложившейся традиции, пришли поддержать Сэма. Я смотрел на свою семью, они все были здесь, кроме Адама, о нем я так ничего и не слышал с тех пор, как он ушел шестнадцать лет назад. Меган так и осталась одна, у Тома, как и у меня было двое мальчишек и его старший Бен, что было приятно, был тут же с моими сыновьями, Том был моей правой рукой во всем, что не касалось флаеров, полеты он на дух не переносил, в отличие от Пита, который, как и я, был помешан на полетах, зато абсолютно равнодушен к моим идеям и общественной деятельности. Девочки Анн и Натали, по-моему, конкурировали между собой. Уж не знаю , что было тому причиной, я был не в курсе , так как принадлежал , по их мнению, к старшему поколению. Возможно, это были мужчины, возможно, что-то еще. Тем не менее, мы оставались семьей, только вот роль старшего теперь была на мне. Знание о сути наших родителей и то , что они выглядели не старше меня, отодвинуло их в сторону в семейных вопросах. Но все же мы были вместе , встречаясь очень часто, в отличие, от многих других семей, рухнувших под тяжестью истины.
Вспоминая тот день и тот год, я думаю, что это был хороший день и хороший год, наверно последний хороший год из тех, что я помню.
На следующий день родители ушли. Ушла половина всех роботов, все , завершившие процесс воспитания своих детей. Это была какая -то системная ошибка, какой-то сбой в программе, какая-то недоработка создателей. Я знал , что однажды они уйдут, мама говорила мне об этом, но это должно было произойти, по моему разумению, не так, иначе. Нельзя сказать, что мы не были к этому готовы .Старшее поколение, мое, Меган и Адама, с легкостью заменили их на их позициях, хотя нагрузки наши сильно возросли. Беда была в другом, половина роботов все еще оставалась в семьях. В них подрастали самые младшие из первого поколения. Такой массовый исход невозможно было ни скрыть от них, ни объяснить. И, если все предыдущие годы, нам удавалось удерживать равновесие, то теперь правда выплеснулась наружу. Без подготовки , без поддержки многие не выдерживали, впервые случилось то, чего никогда прежде не было, случаи насилия по отношению к роботам и даже случаи насилия между детьми. Роботы проявили себя, как роботы, они никак не реагировали на кризис, он просто не был предусмотрен их программой.
Насилие осталось безнаказанным, у нас просто не было средств и полномочий реагировать. Когда маленькие дети кидали друг в дружку игрушками на детской площадке, наши идеальные мамы-роботы просто разнимали их и объясняли, что это неправильно, теперь кто-то должен был стать для них этой идеальной мамой . Но никого вокруг не было, а значит оставался только я.
Я созвал митинг у ратуши. Все эти выпускники, их братья и сестры, почти все население городка собралось на площади. Я видел тысячи лиц перед собой , взволнованных, настороженных, испуганных и понимал, что, как раньше, уже не будет никогда, что наш золотой век кончился. Я обратился сперва к молодежи и сказал им, что все те слухи , которые они слышали за последние дни, верны.И они должны понимать, что мы все в свое время прошли через это потрясение, но с ними сейчас их братья и сестры, товарищи и друзья, весь Грин Хиллс. Считайте, что сегодня ваш Особенный День и другого не будет. Как поступить с роботами, каждая семья должна решить сама, в своем кругу, но я просил помнить, что несмотря на чувство обиды, переполняющее их, эти роботы не только ни в чем не виноваты по определению, они те самые, кто нянчил нас, пел нам колыбельные, заботился о нас и объяснял разницу между добром и злом. Часть из них покинула нас, оставшиеся покинут вскоре, так стоит ли гнать их раньше времени. Не лучше ли подумать, а готовы мы жить без них? Меня слушали, я не первый раз выступал перед большим количеством людей, но впервые моя речь что-то значила.
" Поймите", говорил я , "все только начинается, наши создатели дали нам жизнь, без их плана ничего бы не вышло. Но мы должны понимать, что все они были гребанные ученые, а мы, гребанный эксперимент. Благодаря им среди нас тоже немало ученых и они не дадут мне соврать, ни один эксперимент не вечен."
По площади прокатился гул.
"Возможно, и наш близок к завершению."
"Пусть идут , мы и сами справимся","Они нам не нужны", крики слышались со всех сторон.
" Вы правы, мы можем в нашем городе все, что нам необходимо , учить наших детей, производить вещи и пищу, но мы не знаем каков их план, что произойдет завтра. "
"Пусть они скажут, пусть роботы ответят".
Привели кого -то из роботов, я знал его как мистера Брауна, учителя химии, но он был также чей-то "отец". Он стоял перед нами , с виду не старше меня , взгляд его лучился добром и участием.
"Пусть скажет, пусть ответит", слышались крики из разных сторон толпы.
Я поднял руку, призывая людей к тишине. Постепенно крики стихли и толпа успокоилась.
" Мистер Браун ответьте нам на наши вопросы, каков план. Все эти годы мы воспринимали вас и остальных, как часть нас. Наш мир представлялся нам неизменным. Объясните, чего нам ждать в дальнейшем, к чему готовиться."
Мистер Браун улыбнулся и начал говорить.
" Дети мои , я обращаюсь к вам от имени всех нас. Все эти годы мы следовали плану, призванному обеспечить вам основу для покорения этого мира, дать полноценное детство первому поколению. И, глядя на вас, мы видим, что мы справились и вы выросли. Но это значит, что детство кончилось и нам пора уходить. Я не знаю всех подробностей плана, я лишь следую инструкциям , заложенным в базовый модуль корабля и сейчас мой базовый модуль говорит мне, что ввиду новых обстоятельств, мы должны уйти теперь, не дожидаясь Особенного Дня. Вы выросли, вы умные и сильные и мы верим в вас. Прощайте."
* * *
Я видел, как они уходили , и в первый раз, несколько месяцев назад, и в этот , после собрания. Рано утром, как- будто это был самый обычный день, они вышли на улицу из своих домов, только в этот раз все, никто не остался дома, и направились через мост, прошли мимо школы и производственных цехов к полю, заросшему дикими тюльпанами. Они стояли там стройными рядами и их нечеловеческая сущность больше не скрывалась за рутинными обязанностями, составляющими нашу жизнь. Вскоре прилетели транспорты, три огромных, похожих на контейнеры , летательных аппарата, обычно доставляющих сырье на фабрики, и все они так же стройными рядами вошли внутрь , стоя плотно, как карандаши в коробке. Створки закрылись и транспорты улетели на север, я машинально отметил для себя направление.
Мы остались одни, внешне мало, что изменилось, люди постепенно успокоились, только так вышло, что должность мэра досталась мне, парень, который был заместителем предыдущего мэра-робота, и готовился к этой должности, так и остался заместителем, только теперь моим.
Я оставил ему все рутинные обязанности, привычные ему и вызывающие мое раздражение, а сам попытался подготовиться к возможным вызовам, ожидающим нас в будущем.
На данный момент все работало, как часы, но на чем основывалась наша стабильность, от чего она зависела? Я провел несколько встреч с руководителями производств и со своим заместителем, пытаясь оценить угрозы. Как и все другие города, мы выглядели самодостаточными, но только на первый взгляд. Если вникнуть в процесс более тщательно, то оказывалось, что мы были зависимыми от поставок сырья, два раза в год для промышленного, два раза в год пищевого производства и по требованию поставлялась техника и запчасти. Последняя поставка была незадолго до исхода, а значит у нас оставалось около трех месяцев до очередного прибытия транспорта, а прибудет ли он, было неизвестно.
И что делать, если поставок не будет?
Кто мы? Просто люди, проживающие свой век, новое человечество , получившее в дар целую планету или наследники старого человечества, несущие на плечах весь их тысячелетний багаж, который может обернуться ящиком Пандоры. Как биологические существа мы рождены машинами в лаборатории и выращены тоже машинами. Я , как личность буду всегда благодарен моим "родителям" за то, что они меня вырастили, но кто знает чего я недополучил , будучи воспитан машиной. Толики нежности или нервного срыва, после какого-нибудь скандала. Глядя на своих братьев и сестер, соседей и друзей, я вижу, что несмотря на унифицированность нашего воспитания все мы выросли разными людьми.
Куда ушли роботы? Где находится база , управляющая роботами, какова ее программа, как ее изменить ? Вот вопросы , что одолевали меня день и ночь. Как только все стало более-менее приходить в норму, я предпринял путешествие, которое скорее было исследовательской экспедицией. Моей целью было найти центр управления и попытаться ответить на волновавшие меня вопросы.
Я известил о своем решении заместителя, поговорил с женой и детьми, заскочил в кабину моего флаера и направился на север. Ведь именно туда улетели транспорты с последней группой роботов. Я уже упоминал ранее, что наш город располагался у северного края условной границы, за которой городов не было. Горные хребты защищали Грин Хиллс от северных ветров, но за ними располагалась плоская равнина, настоящий озерный край , покрытый лесами и реками. Это было красиво, особенно сейчас, ранней осенью, когда деревья, которые у нас все еще были зелеными, здесь уже окрасились в осенние краски и с высоты представлялись, как детская акварель, вся в желтых, красных и голубых пятнах.
Тем большим было мое потрясение, когда посреди этого разноцветья , я увидел поднимающиеся кверху струйки дыма. Я направил флаер в их сторону и и вскоре увидел дома , стоящие в лесу на берегу озера. Я вырос в мире, не знавшем насилия, и ни на секунду не усомнился в своем решении, когда направил свой флаер вниз к песчаной полоске у самой кромки воды.
Меня встречали, не торжественно , нет. Просто на крыльце каждого из домов стоял человек или пара и молча глядели на меня. Мне чудилось, что лица некоторых из них, мне знакомы. На мои вопросы , с кем можно поговорить, они лишь молча указывали мне направление, пока я на уперся в дом , на крыльце которого никого не было. Я постучал и вошел. Передо мной стоял здоровенный мужик с пышной рыжеватой бородой и пристально смотрел на меня. Я вгляделся в его лицо и за бурной растительностью с удивлением узнал Адама. По видимому, моя реакция, как то помогла ему, потому что и на его лице, наконец, промелькнула тень узнавания. Я раскрыл руки и мы обнялись. От Адама пахло лесом и дымом и, возможно, чем-то еще, терпким , но приятным. Адам крикнул и рядом с ним появилась женщина, такая же крепко сбитая, как и он, и трое ребят разного возраста. Я осыпал его вопросами, он отнекивался и тянул меня к столу. Просторный дом , просторная столовая , мебель, все было сделано из бревен и досок. Мы сидели друг напротив друга и вопросы опережали наши ответы. Я рассказал ему о себе , своей семье и наших братьях и сестрах. Я спросил давно ли он тут живет и он ответил, что поселку больше десяти лет, что многие из жителей, те , кто ушел с ним из Грин Хиллс, но часть из других городов, примкнувшие к ним во время их странствий. Его жена Хильда, например, из немецкого городка, кто то с юга, но в основном, из соседних с Грин Хиллс. Они долго бродили по округе, еще тогда, когда дороги не были построены, но позже решили где-то осесть и перешли через горы.
"Но", наконец не выдержал я, "зачем, почему не вернуться в Грин Хиллс, или не пойти в любой другой город, Вас бы приняли везде".
"Родители", коротко ответил он." Мы не могли видеть ни своих, ни чужих.Ты знал, что в разных городах модели повторялись лишь с небольшим отличием? И однажды ты рисковал наткнуться на женщину, похожую на твою собственную "мать", живущую в паре с другим мужчиной и другими детьми."
Я пожал плечами, меня это никогда не волновало, за время своего кругосветного путешествия и многих других, мне ни разу не пришлось столкнуться с каким-либо двойником. Но я не сказал этого Адаму. Я рассказал ему о последних событиях, он слушал внимательно, но несколько отстраненно. Когда я рассказал об исходе, он лишь усмехнулся.
" Ну, теперь - то ты можешь вернуться, они ушли, их больше нет.", говорил я .
"Нет, нет , мы ушли из городов, потому что презираем эту навязанную нам цивилизацию. Мы отрицаем все с нею связанное и хотим строить свой мир. "
"Но как же вы живете? Откуда берете пищу?"
"Мы ловим рыбу, охотимся, у нас есть теплицы."
"Охотитесь? То есть вы убиваете животных?" , я в шоке смотрел на него.
" Только для пропитания ," улыбнулся Адам.
" Разделываете их? Снимаете шкуры? Режете? И кто это делает? Ты?"
" Мы все это делаем.", нахмурился Адам.
" Прости , я просто не понимаю зачем."
" Просто, чтобы жить."
" Ладно, покажи мне дом," попросил я.
Дом был замечательный, из цельных бревен, просторный , светлый, но неужели Адам построил его сам? Как, где он этому научился? Где брал стекла, инструменты ?
Я спросил.
Адам снова нахмурился, но потом взглянул на меня и сказал ."Ладно , какого черта, пойдем, покажу. Он вывел меня во двор и повел к сараю. Когда мы вошли , я замер в изумлении. В углу , вплотную друг к другу стояли пять или шесть фигур, они были похожи на людей, но лица их были нечеловеческие, а словно железные маски.