Таверна "Горный вереск" собирала истинных ценителей хмеля и солода. Но знаменита она была своим славным хозяином - Дунканом Калдером, в молодости больше известным под именем Дункан Лев, данным за буйный нрав и рыжую гриву. Три десятка лет тому назад Дункан Лев, отчаянный боец, весельчак и бражник, в одночасье, потеряв старших родичей, стал главой сильно поредевшего клана, оттесненного более удачливыми уроженцами Страны Облаков в высокогорную долину. Получив в наследство вересковые поля, крохотное озеро, и два батальона кровников, оседлавших окрестные тропы, молодой вождь удалился в шаманский шатер для раздумий. Явившиеся на зов духи предков трижды посылали за самогоном, закончив прения дебошем. Вышвырнув всех, чуть не воя от отчаянья, Дункан попробовал думать сам. И как ни странно получилось.
Поутру, похмельный вождь явил свою волю: от кровной платы отказываюсь; на отнятые земли и рудники не претендую. Чем спас клан от кровавой бани, и за что был проклят старейшинами. Благополучно пережив мятеж, Дункан построил пивоварню и наладил производство верескового меда.
Через несколько лет когда экспорт в равнинные королевства стал приносить хорошую прибыль, спесивые Кембеллы решили прибрать к рукам "смолокурню рыжих". Небольшой отряд Калдеров наголову разгромил превосходящий их объединенный отряд Кембеллов с вассалами: бойцами кланов Лесли и Грант. Хроника боя, изложенная в странице текста и трех схемах, вошла в курс тактики университета Королевства Озер, а это, понимающие люди согласятся, уже весомый вклад в историю. Затем Калдерам еще на раз приходилось отстаивать свою независимость. А Дункан по праву получил имя Скальный Кот, оказавшись таким же хитрым, изворотливым и злопамятным, как и его дикий тезка.
За тридцать лет кропотливой работы, сделав свой немногочисленный род одним из самых могущественных, прибрав к рукам совет кланов Страны Облаков, Дункан передал власть сыновьям, объявив, что удаляется от дел, дабы бы "не мешать молодым стариковскими притчами". Сам же перебрался в столицу самого крупного из равнинных королевств, - как именуют их уроженцы Страны Облаков, - Озерного, где, купив небольшую таверну, перестроил ее по собственному вкусу. Так старый вождь, рев луженой глотки которого не раз поднимал родовую дружину в атаку, превратился, по собственным словам, "в старого ленивого старика, за кружкой пива любящего слушать умных людей", на деле же став негласным послом кланов на равнине.
Заметнее всего от появления Калдера выиграли студенты. В его резиденции их всегда ожидало отличное пиво со значительной скидкой, а касса университета стала получать пожертвования не всегда крупные, зато регулярные. Жизнь научила Скального Кота заглядывать в будущее.
Третья достопримечательность таверны висела над очагом. Булава Дункана, слегка ограненный кусок гранита, привлекала внимание незатейливым узором на длинной толстой рукоятке. Многие из горожан слышали историю, как трое эльфов - наемников прижали девчонку в темном углу, а услыхавший крик девушки Дункан, случайно оказавшийся рядом, решил это дело сам, не посылая "племянников" и не дожидаясь городской стражи. Тогда он не добавил ни одной зарубки, говоря, что старый стал, жалко ему дураков молодых, может еще одумаются. Зато через неделю к узору добавилась пара насечек, отметив ночной визит соплеменников помятых эльфов, пришедших решить вопрос "по справедливости". Да еще одну зарубку сделал кто-то из "племянников".
На следующее же утро после ночного визита Дункан отправил "племянников" гулять по соседним улицам. И за какую то пару недель окрестности "Горного вереска" стали самым безопасным районом Сторкдейла, столицы Озерного королевства. В городском парламенте сразу же поднялся вой о самоуправстве горцев - головорезов. Для Скального Кота, выросшего в мутной воде клановых распрей, этот шум не оказался серьезной проблемой. В конечном итоге, принеся ему немало "дешевой популярности", как отозвались об этом многие господа политики.
Веселой молодежи в таверне отводился нижний зал с широкими столами и длинными лавками. Не ошкуренные бревенчатые стены зала увешены клыкастыми головами хищного зверья, добытого Дунканом и его родичами. Среди студентов ходило поверье, что, если спрятать чешуйку змееголовой горгоны - ночного ужаса сельвы закатного континента, - в зачетку, то сессия считай сдана. Дункан лишь для вида ворчал, а своим собеседникам, смеясь, признавался, что пусть лучше ящериц ощипывают, чем клыки медведям выламывают.
Степенной публики отводился балкон второго этажа, по стенам украшенный творениями картографов прошлого. Пергаментные свитки, обильно расписанные мифическими тварями и древними богами, изобиловали множеством белых пятен с отметками "здесь живут чудовища". Стоит отметить, что иные из них живут там и поныне. Главное же место на стенах отводилось схеме семи вековой давности, где над Страной Облаков начертана изрядно выцветшая надпись на старо - имперском: "живут здесь рыжие обезьяны, человеческой речью владеющие", что как с удовольствием утверждает Дункан является вернейшим доказательством древности его рода. Густые рыжие волосы, более похожие на шерсть, давно стали отличительной чертой Калдеров, выделяя их среди людей других кланов.
Несмотря на ранний вечерний час в "Горном Вереске" было многолюдно. В углу общего зала горячо спорили студенты, подкрепляя силы чаем и бутербродами, - не иначе как готовясь к экзаменационной дискуссии. Ничем иным такой выбор в оплоте солода не мог быть оправдан. Хотя, стоит признать, что чай здесь заваривают отменно. Самый молодой студиозус незаметно, - как он полагал, - отползал по лавке к голове ближайшей горгоны.
Пятеро гномов, расположившись рядом с горящим камином, степенно макали в пенные кружки свои усы, обсуждая в неспешной беседе торговые дела. Подозвав "племянника", самый младший из них с юношески редкой бородой едва ли в пол локтя длиной, ломающимся баском сообщил, что с "Подгорным темным" местному портеру, конечно, не сравниться, да, но что то в нем есть, да. И тоном ниже заказал для всех еще по паре верескового. Не допустив ни тени улыбки, "племянник" принял заказ. В таверне держали пиво всех сортов, известных в обжитых землях, вплоть до вытяжек из заквашенной болотной гущи для любителей гоблинской кухни. Разумеется, там были подгорные сорта, о чем прекрасно знали и "племянники", и гномы. Но вслух признаться, что есть, что-то лучше, чем сделанное соплеменниками, было выше сил бородатых упрямцев.
Кстати, если вам предложат "эльфийское", не берите. Официально, эльфы пиво не делают. Говорят, что они выше плебейского напитка. На самом деле, дрянь у них получается. Но речь не о них.
Подходящие после дневной смены мастеровые первой кружкой у стойки торопливо утоляли жажду, что бы за тем, прихватив еще пару-тройку, перебраться к компаниям в зал.
Городской служащий, занявшей с семьей один из столиков на втором этаже, делал заказ. Тем временем, его сын, на вид семилетний мальчик, в форме одной из частных гимназий, пытался стащить родовой кинжал у "племянника". Мягко удерживая ребенка, горец, по расцветке килта и пледа из клана МакМиланов, с достоинством отвечал на вопросы, советуя выбор блюд. Старшая сестренка любознательного мальчика строила статному горцу глазки, на всякий случай, отступив за мамину спину. Ее мама, молодая красивая женщина лет двадцати пяти, была намного изощренней в искусстве обольщенья.
Помимо семейства служащего на балконе было еще двое посетителей. Заняв угловой столик, оба сидели спинами к стене. Различаясь во внешности, они сходились в повадках: в плавной грации скупых жестов; в скрытых полу прикрытыми веками цепких взглядах; в расслабленности поз, напоминавших мнимую дрему кошки в шаге от воркующих голубей.
- Сколько можно над парнем издеваться, - проворчал голубоглазый светловолосый гигант, одетый по последней столичной моде, задумчиво собиравший из соленых орешков трехгранную пирамидку. Легкий загар на его лице еще не мог скрыть зеленоватую бледность, выдавая недавнюю болезнь.
- Добытое с трудом ценится больше, чем доставшееся легко. По крайней мере, так считают котята, - отозвался невысокий темноволосый сосед, сдувая пену с кружки. Его брошенный на соседней стул потертый кожаный плащ красовался узорами длинной дороги. На коленях странник держал редкий в этих краях легкий меч - катану, выходца из загадочного восточного материка. Длинная, для хвата двумя руками рукоятка привлекала глаз выпуклым узором из темно коричневых нитей, сходящихся в свободно свисающей кисточке. Когда странник шевелился, кисточка прыгала словно игривый котенок, но мало кто бы решился смеяться, ощутив на себе оценивающий взгляд его зеленых глаз. Небрежно брошенные на стол боевые перчатки с посеченными стальными пластинами, вытянутые ноги в высоких сапогах с подвернутыми голенищами, расслабленная поза - все говорило, что человек, только что закончивший трудное дело, наслаждается заслуженным отдыхом. Потянувшись, он добавил:
- Ставлю, что "племянник" отправит его к соседней горгоне, эта и так сильно общипана.
"Племянник" - бородатый горец с невероятной широты плечами и толстыми заросшими рыжим мехом обнаженными по локоть руками, подойдя к голове горгоны, ставшей предметом вожделения студиозуса, принялся смахивать с нее пыль. Пуховая метелка в его волосатых лапах смотрелась так же естественно, как гном на скаковой лошади. Затем, "племянник", сделав вид, что пересчитывает оставшиеся чешуйки, долго морщил лоб, чесал затылок, кусал бороду и загибал пальцы. Покосившись на вспотевшего студента, для верности тыкая пальцем, дважды пересчитал еще глаза и клыки.
- Проиграешь парень, похоже, упрямый, - отозвался северянин - Как прошло плавание?
- Спокойно. Выспался на славу. Раза три дрались с пиратами. Видели морского змея - отогнали огнем. Хуже пришлось, когда течь в шторм открылась. А на солонину до конца жизни смотреть не хочу. Да вот еще, подругу встретил. - Добавил он, нежно касаясь едва заметного рисунка, тесненного на ножнах катаны. Северянин укоризненно вздохнул:
- Ты опять не знаешь, во что ввязался.
Поднявшееся внизу оживление прервало едва начавшуюся беседу. На небольшое возвышение, чуть в стороне от камина, забрался толстенький курчавый менестрель с пунцовым носом записного хмелеборца, с раннего утра начавшего свой боевой поход. Щипнув пару струн видавшего виды виолона, хриплым баритоном он легко перекрыл гул голосов:
- Благородные дамы и могучие рыцари! Подкиньте пару монет мне на угощенье, себе на развлечение. Выпейте пива, устройтесь удобнее. Сейчас вы обо всем забудете, услышав старинную сагу о могучих героях и их славных деяниях. Об ужасных тварях и прекрасных принцессах. О темных временах и древних проклятиях. Множились орды мрака, а небо скрывали крылья посланников смерти. Не оставалось надежды ни у простых людей, ни у королей. Только отважные рыцари искали битвы.
Северянин прикрыл глаза, вспоминая...
1. Тор - герой нации
В Самоцветном королевстве второй месяц было все спокойно. Драконы не летали. Чиновники не крали. Ведьмы сидели по углам. Колдуны прятались по башням. Разбойники вербовались егерями, а девочки ночные феечки хором вышли замуж. В общем, жить стало не возможно... для понимающих толк людей.
Сделали из меня хорошего героя. Бьюсь за добро и справедливость. Могу выйти один против ста врагов и всех разогнать. Вранье, конечно, то есть пропаганда, но кого гонять, если все попрятались?
С утра скрипящим воротом крутившаяся в голове мысль не отражала и тени моих страданий.
Адреналин мой хлеб. Без приключений жизнь не мила. Как закрою глаза: вперед на лихом коне, на врагов. Как открою: какой-нибудь колдун на прием приплелся. Так нет бы девку какую умыкнул, пока никто не видит. Что я зря отворачивался? Я б ему даже фору дал, что б до леса долетел, порадовался, а потом за бороду его, хрыча старого, и по кустам, по болотам, и пинками, всю б дурь из него выбил. И выбил, на свою голову. Теперь эти хмыри древние, со справками ходят. У них, видите ли, хронический гайморит, осложненный простатитом. Им путевки в санаторий положены, как пенсионерам тавматургического искусства.
Меткий плевок в спрятавшегося в паркетной щели таракана не облегчил сметенную душу. Опытный боец в последний момент сдвинулся в сторону, уходя из-под обстрела и, бойко шевеля голенастыми лапками, скрылся в лазе под плинтусом.
Перевоспитались такие, как же, - внутренний голос мазал горчицей душевные раны: - Только и ждут случая, что б навредить. А может, кому тишком леща дать? Да нельзя, наверно. Я ж как бы добрый.
"Страна должна знать своих героев", - так решил не очень старый, не очень мудрый, зато хорошо знающий своих подданных король Самоцветного королевства. Мужественное лицо потомка северных конунгов, сурово смотрело с плакатов, призывающих платить налоги, записываться в армию и покупать билеты королевской лотереи. Его рубленые фразы изучали в школах, как пример хладнокровия перед лицом смерти. О его подвигах рассказывали легенды. Пьянчужкам в кабаках достаточно было небрежно обронить, что они вместе с НИМ были в Черном ущелье, удерживали броды на Ветлистой, или прикрывали ЕМУ спину в одной из сотен других заварушек, как им сразу же ставили выпивку.
Среди молодежи вошло в моду сплетать волосы в короткую косичку и растягивать слова, как, по их мнению, должны были говорить горячие северные парни. Городская почта захлебнулась надушенными письмами поклонниц с вложенными платочками, подвязками и прочими частями женского туалета.
От этого слащавого сиропа, настоянного на пропаганде и человеческой глупости, меня тошнило. Немного утешало лишь, что морда, застывшая на плакатах в идиотски восторженном оскале, мало похожа на оригинал, взглядом с которым встречаюсь каждый раз, проходя мимо зеркала.
А на перешептывания за спиной, я почти не реагирую - привык, наверное. Вот сегодня, например, с утра, на большом королевском приеме, два олуха во весь голос обсуждали, что они думали он такой, а оказался этакий. Мол, у живого и нос сломан. И плечи уже, чем рассказывают. И взгляд не такой орлиный. Хоть и здоровый, но таких мужиков много. Так, я им ничего не сделал. Почти. Только на пинках вынес из приемной и загнал в ближайшую лужу. И что, голубая кровь закипела в их благородных жилах? Меня вызвали на дуэль? Если, у них что и кипело, то только в штанах и совсем не голубого цвета. Вылезли из фонтана, носы подтерли, быстренько извинились и потрюхали на лошадках в свои баронства. Они, видите ли, люди интеллигентные, с варварами не связываются. Только и умеют, что хамить за спиной. А мне из-за них теперь выволочка будет.
Мелькнувшая за поворотом коридора тень скрылась, изрядно обнадежив. Задние коридоры дворца, это ж не парадные. Тут и мыши водятся. Наверное, опять степняки охотника заслали. Сейчас милый. Устроим тебе мученическую смерть с оружием в руках.
Стоящий в нише поблизости древесный комель с бронзовой табличкой, что на нем сиживал король - основатель пришелся очень кстати.
А вот дальше получилось печально. Золотой принцип моего первого сержанта "стреляем, собираем трофеи" на этот раз дал осечку. От вида поверженного противника живописно присыпанного щепками антикварного пня моя душа из состояния "на душе кошки скребут", минуя переходные фазы, сразу же очутилась в "кошки скребут, орут и гадят". Въедливый внутренний голос ехидно комментировал победу.
Вот бездна! Размечтался, как же, степняки нападут. Батыры носят штаны, а не прозрачные платья. Кинжалы, а не зеркальца. А пахнет от них навозом, а не противной настойкой из замученных ландышей. Батыр бы на небесах уже скотину пас. А эта, ворочается еще, ножками - ручками подергивает, говорить пытается. Опять меня подстерегала, олененок глупый. Что ж, добрый день, принцесса Оливия.
Совсем не к месту вспомнился вчерашний разговор:
- Когда жениться будем, ты ж меня от дракона спасал?
- Спасал. Но жениться не обещал.
- Батька, за спасение бочку золота и руку принцессы обещал.
- Ну, дык, обещал.
- Золото взял?
- Ну, дык, взял.
- А руку как же?
- И руку, тоже возьму. Только, как батька обещал то, не помню, по локоть или по плечо?
- Фи, хоть я тебя и люблю, но ты тупая деревенщина. Это он фигурально выразился. Понял? А имел в виду, что жениться на мне должен. Ты на мне, уточняю, понял? Договор юридическую силу имеет. Понял? Ты свою часть исполнил? Исполнил. Дракона побил, принцессу освободил. А теперь злостно препятствуешь другой стороне исполнению своих обязательств. Золото с принцессой вместе идут. Понял? Должен все брать. А не то на тебя в Арбитражный Суд подам. Понял?
- Ну дык, если в Арбитражный, то и герою понятно.
- А еще на алименты подам!
- Какие алименты?! Не было ж ничего.
- Как это не было. А когда дракона убил, то прямо на его остывающем теле, взял невинную и трепещущую деву. Пока геройская кровь после боя еще не остыла. И не взирая на лица! С пылу! С жару! После схватки! Как схватил! Как рванул! Как ...
- Эй, остановись! Хватит сочинять. Начиталась романов, на мою голову. Давай по порядку. На каком остывающем теле? Этот невинно убиенный сегодня на завтрак воз овса сожрал. А ...
- Так и знала, что против остального возражать не будешь.
- Против чего остального? После той драки я и ушами шевелить не мог. Все переломано, да растянуто. Не было же вообще ничего.
- Сам дурак, что не было. А не было, еще не значит, что не будет. А с тобой или без тебя, если и дальше мямлить будешь, не важно. Судье будешь рассказывать, чем ты мог шевелить, а чем не мог. Все видели, как ты верхом на драконе в город вернулся. И меня за собой вез.
- Ты меня сама к нему привязывала. А этот побежденный любитель прекрасного меня еще своей лопаткой подпирал, что б я не свалился.
- Правильно. Народ должен иметь своего героя. А я мужа. Или ты женишься на мне. Или в арбитражный суд. У нас просвещенное королевство. Конституционная монархия, а не дремучий феодализм, с его вассалитетом. Договор подписал, когда на дракона шел, теперь женись. И будь добр, перед свадьбой отрежь свою дурацкую косу.
В тот раз последнее слово осталось за ней, впрочем, так было всегда.
Конституционная монархия действительно не племенно - общинный строй. В цивилизованном обществе адвокаты также привычны как блохи на бродячей собаке. До получения лицензии на забой зверя редкой породы надо договор подписывать. Не меньше, чем в пяти экземплярах. При свидетелях. Не то егеря даже к горе не подпустят. Вдруг погибнешь в неравном бою, а затем наследники объявятся? Плати, скажут, монарх, за погубленного кормильца. А так, бумага оформляется, что претензий к династии не имеется, дракона обещается побить, принцессу освободить. И мелким шрифтом, в пятом приложении, двадцать четвертом параграфе, подпункте семнадцатом, про какие то бонусы.
Бывалые люди знают, когда на дракона в первый раз идешь, в глазах плывет, голова отдыхает, руки сами по столу шарят, что поесть стащить норовят. Когда не знаешь жив останешься или на ужин закуской поедешь, не с руки нудные бумажки читать. Да, еще и под локоть подталкивали, читай, мол, быстрее, некогда, конкуренты валом валят, на тебя любезного последнее время тратим. И вообще, герой, не боись, не кинем. А медлить будешь, кормить тебе клопов в гостинице, а не с драконами воевать.
Вот так я оказался не первым и не последним, подмахнувшим бумаги не глядя. Ведь, пока в закорючках разберешься, принцессу уже дожевать успеют. А тут расклад: и жив остался, и бонусы получил. Лучше б кинули. Было бы обидно, но проблем меньше.
Золото назад потом не взяли. Что вполне понятно, если подумать. После свадьбы оно и так в казну попадет вместе с моей шкурой и потрохами. Король еще и огня добавляет, мне, мол, важнее в зятья надежного мужика взять. Ответственного. Что б за хозяйством присматривал, а не все время фрейлин по углам тискал. Да с понятием, что б со стариком чарку другую раздавил. А что безродный, так то ж лучше. Крепче родовитых за глотку держать будешь. А если честно, так ты говорит, мне с самого начала понравился, а потом еще больше. А что морда, как по шлему бревном ушибленного, так это только хорошо. Вон, степняки до сих пор шарахаются.
Взяв задремавшую принцессу на руки, не сдержал тяжелого вздоха. Отец у нее - старикан мировой. Если б не жениться, жили б душа в душу. Только зачем-то свадьбу сюда приплели? И она, что она во мне нашла? Не понимаю. Красивая, умная, при титуле. Мигни, аристократы штабелями сложатся. Я ж при ней, принцем консортом, буду как медведь с бантиком. Себе не удобно, людям смешно. Осторожно пихнув ногой дверь, вышел на открытую веранду. Здесь на диванчике, ей отдыхать удобно будет. Свежий воздух. Солнышко греет. На парковой лужайке дети в кольца играют. Менестрель песни распевает. Опять к нянькам кадрится, сволочь брехливая. Идиллия. Не то, что в душном дворце. Где принцессы от недостатка воздуха сознание теряют. Вот шла себе по пыльному коридору, раз и сомлела. Кто ж не сомлеет, если мимо портретов суровых предков да их ржавых панцирей за мной целый день гоняться. Как сомлела, да как белокурой головкой о кресло основателя хрясь. Пень в щепки, на лбу шишка. Потом без сознания на диванчик хрясь, и отдыхать. Правдоподобно? Не очень. Надо бы и диванчик в щепки.
Пощупал пульс, приподнял веко девушки. Дыхание спокойное. Пульс ровный. Зрачок чистый. Сотрясения нет. Глазки уже не закатываются, а сейчас и разбегаться перестанут. Пора убираться, а то схватит, не отцепишься.
Во время осторожного отступления к двери, пришла забавная мысль: а если б не понравился, правда, руку принцессы отдали бы? Интересно, как - по локоть или по плечо? А теперь прочь от всех - никого не хочу ни видеть, ни слышать.
Затейливо петляющий коридор стал заметно уже. Пыльные гобелены сменились на пыльные и поеденные молью, через пару поворотов став настолько пыльными, что уже не различить кто и за что их ел. Обходя участок пола, с плесенью в паркетных щелей, верный признак люка - ловушки, неосторожно задел плечом один из стенных гобеленов, явив миру лик гражданского чиновника с безумным взглядом рожденного для верной службы.
Заложенный во времена легендарных королей - основателей, дворец был свидетелем всей истории королевства, богатой на раздавленные мятежи и удавшиеся перевороты, смены династий и междоусобные войны. Иногда, хоровод развлечений местной знати ненадолго прерывался гастролями соседей, раза три - четыре выступивших настолько удачно, что местная сцена полностью уступалась им. Но, обычно не больше чем на пару сезонов. Затем, требуха наместников шла на украшение дворцовых стен или пола, кому как повезет.
Не раз перестраивавшаяся сеть дворцовых коридоров, комнат, залов, лестниц, используемых и запасных кладовых, воздушных, световых и водяных колодцев, внутренних укреплений, канализационных и ливневых стоков, а также потайных ходов, шпионских лазов и скрытых убежищ, стала настоящим кошмаром для королевских архитекторов и офицеров дворцовой охраны. Не стоит уточнения, что каждый из владельцев резиденции тратил не мало усилий на оснащение возможных путей проникновения вероятного наследника различными сюрпризами. Учитывая малое количество посвященных, отсутствие схем расположения ловушек (государственный секрет как-никак), привычку власть предержащих избавляться от слишком осведомленных свидетелей, а также невероятные превратности жизни вкупе с обычной безалаберностью, неудивительно, что карт нежилой части резиденции не было в принципе.
Внешняя часть дворца, где сады со множеством маленьких прудов и фонтанов переплетались со стройными колоннадами, а изгибающиеся и витые ажурные мостики, соединяли разные уровни дворцовых строений, изящными декорациями скрывали его основу - скальный утес, источенный тысячами ходов. Утес, ставший естественной крепостью, перекрывал единственный перевал, ведущий в горные долины "Семи камней", богатые драгоценными самоцветами и металлами. Будучи некогда форпостом молодого королевства, ныне утес - дворец оказалась в центре сильно разросшегося государства, пережившего на тысячелетие династию своих основателей.
Запах древних тайн и пыли истории взбудоражил кровь, как только я несколько лет назад, впервые, попал во дворец на представление к награде. Тогда, ожидая вызова на церемонию в солдатской казарме, сквозь осыпающуюся штукатурку я разглядел проступившие контуры фрески. Скука и отсутствие старшего командного состава пагубно сказалось на отделке казармы. Подавшись лезвию кинжала, немалый пласт штукатурки обрушился вниз, открыв изображение девушки неведомой расы. Тонкая кисть, прикоснувшись к плечу, расстегнула заколку, и ниспадающая накидка полуобнажила гибкий стан. Девушка не казалась, она была живой. Ее лицо с немного непривычными чертами, окутанное локонами вьющихся волос, притягивало взгляд как огонь в ночи. Ее вид очаровывал все сильнее, порождая желание окликнуть смотрящую в даль незнакомку, с каждой секундой становящуюся все реальней. Даже вечно галдящие солдаты-новобранцы попали под очарование старинной фрески. Никто даже не вякнул, что у него была такая же подружка и что она вытворяла.
Лучшим лекарством от магии древнего искусства стал мой взводный - лейтенант Иностранного легиона. С порога заехав в зубы ближнему первогодку, лейтенант устроил разнос за грязь в казарме, а мне персонально за пыльную форму. Мельком взглянув на фреску, лейтенант дал мне два обещания. Первое, спустить шкуру после награждения. Второе, на катапультный выстрел не подпустить к королевскому дворцу.
Прах погибшего лейтенанта давно развеял горный ветер, а я, волею случая, вновь оказавшись во дворце, был свободен в желании утолить любопытство. Однако, заработав вскоре рваный шрам на икре и оставив кусок штанины на память бронзовой пантере, как оказалось, отнюдь не для украшенья поставленной у входа в катакомбы, убедился, что без подходящего снаряжения бродить по старым коридорам - летально опрометчивое решение. Догонялки на обратной дороге со стаей летучих мышей, разнообразивших куском моей филейной части свой рацион, еще сильнее доказали этот вывод.
Пыль, взвившаяся с гобелена, и не думала осыпаться. Собравшись в примерное подобие человекообразной фигуры, она приступила ко мне, начав сипеть нечто о суровых штрафах за нарушение регламента. Сразу же предложив полюбовно договориться. Как был чиновник при жизни мелким человечком, таким и остался. Призрак Барга - основателя, только я протопал мимо его бюста, забыв честь отдать, так задвинул в челюсть, - причем молча, - что у меня левый клык зашатался. И пусть теперь не говорят, что призраки не материальны. Все от человека зависит, каким быть при жизни и каким потом.
Но и слабого пинать не след. Потому, отступив немного от осыпающегося пылью призрака, чихая, сморкаясь и вытирая слезы, на конец то, посоветовался с мудрым человеком. Внутренний голос, трусливо напомнив о десятке пройденных уже ловушек, - на эффективность которых ненавязчиво намекали иссохшие кости каких-то бедолаг, - посоветовал снимать стресс вином и девочками, как все нормальные люди. Замолкнув, он заметил напоследок, что церемониальным кинжальчиком, составляющим сейчас весь доступный арсенал, даже зарезаться не с первого раза получится, не то, что отбиться от той твари, что крадется сейчас на встречу со своим обедом. Уловив приближающееся тихое клацанье когтей о камень из темной глубины коридора, я резво отступил, разумеется, по стратегическим соображениям. Призрак же трусливо спрятался в свой гобелен.
Пока немалая зверюшка жалобно поскуливала у узкого духового окошка, валя ревом птиц на лету, я, оказавшись по ту сторону подоконника и на пару этажей ниже, несолидно ойкнув и затаив дыхание, тоскливо задумался: почему в жизни бывает не так, как в легендах? Там герой и белый виолон в кустах найдет. По нему с десяти шагов рота врагов палить будет, и никто не попадет. И когда он из окна выпрыгнет - особенно из окна! - внизу обязательно либо верный конь с пуховой периной на седле, - понимающие люди кивнут, что это важно, иначе петь фальцетом, - либо захудалый стог сена, а не позабытые садовником заросли шиповника с длинными тонкими иззубренными шипами. Такой в ране обломится - копыта протянешь.
Не стоило видеть себя со стороны, что бы понять, в таком виде во дворец возвращаться не стоит. Оливия, славная девушка, но за изорванный камзол шкуру спустит не хуже тигра. По ее мнению это называется заботой. Мое же мнение, - хотя, это мой камзол и моя шкура, - ее волнует мало. Лучше переждать до ночи в укромном уголке, тогда и во дворец пробраться легче будет.
Начав припоминать подходящие местечки, сразу же вспомнил об одном приятеле. Что ж, совместим приятное с полезным.
2. Совет на старой башне
Перепрыгнув через живую изгородь, окаймляющую дворцовый парк, Тор вступил на луг, широким кольцом опоясывающий древнюю башню, черной шахматной ладьей возвышавшейся над окрестностью. Вглядываясь в траву под ногами - здесь иногда попадались колышки или другие незамысловатые ловушки, установленные для непрошеных гостей, - северянин осторожно двинулся дальше, вспоминая распорядок дня своего знакомого: "Кажется, после клевера он опять в башню полез, дремать на смотровой площадке. Надо торопиться, пока удобрять окрестные поля не улетел. У него, видите ли, есть соображения по повышению урожайности окружающей местности. А сколько коров уже заиками сделал? Пасется скотинка на лугу, а тут с воем удобрение с неба летит. Бам. И разлетелось стороны. Кто не увернулся, тот до ушей удобренный. Мелиоратор летучий еще и отмазывается - это мол, издержки производства, график удобренье метания уже в министерстве утвержден. Плюс квартал заканчивается. Надо идти на перевыполнение взятых обязательств. За премию бороться. Тоже мне передовик удобренье производства нашелся, с повышенной социальной ответственностью".
Перешагнув подозрительно просевшую каменную плиту, Тор по опущенному подъемному мосту, давно вросшему в берег широкого рва, опоясывающего башню, вошел внутрь. Вверх вела вьющаяся по стенам широкая винтовая лестница с высокими сильно истертыми каменными ступенями, за века отполированными до гладкости льда. На предпоследнем этаже, Тор сделал остановку: "Пока наверх залезешь, весь бок исколет, - признался он сам себе. - Тяжка она мирная жизнь. И башню то себе выбрал, аспид крылатый, высокую. Вроде бы, она ему родной утес напоминает, где он из яйца вылупился. Врет он все. Не вылуплялся он, и маленьким не был. Сразу отпочковался от какого-то старого хитрющего дракона, и сам стал сразу таким же старым и хитрющим. А живет здесь, потому что боится паркет во дворце поцарапать. Принцесса живо за это когти подрежет".
Осилив последний лестничный пролет, обильно заросший мхом, успешно заменившим пролитое на и без того скользкий камень масло, Тор едва успел схватиться за зеленеющую медью витую ручку люка, поскользнувшись на последней ступеньке.
"Вот Бездна. Еле добрался", - выругался он, отваливая в сторону тяжелый люк, пронзительно скрипящий перекошенными петлями: "Ну, надо же, дрыхнет пузом к верху, гроза всего живого. Да, беззаботней зверюги не найти. Как его с принцессой угораздило связаться?"
Разбуженный визгом открывающегося люка дракон, прижав маленькие треугольные ушки, с чувством потянулся. Протяжно с подвыванием зевнул, блеснув рядом жемчужно-белых клыков, и, извернувшись, принялся скрести задней лапой за ухом, жмурясь от удовольствия. Поза была совершенно собачьей, если, конечно, бывают крылатые чешуйчатые собаки размером с крупного теленка темно серебристого окраса и ярко желтыми глазами. Закончив почесываться, дракон внимательно оглядел когти на задней лапе. Удовлетворившись их алмазным блеском, чихнул, наконец-то, соизволив обратить внимание на человека:
- Герой, я за тебя беспокоюсь. Из-за одышки удар не схватишь?
- Сам ты герой, пернатое, - отряхиваясь от отлетевших осколков драконьей чешуи, огрызнулся Тор. - У меня имя есть. Щас как дам в нос. Знаешь, как больно будет?
- Роль портового грузчика в твоем исполнении, - менторски комментировал дракон, устраиваясь на полу и подкладывая хвост под голову, - коробит мои чувства старого театрала. Натуральней надо быть! Естественней! Сразу бы дал в нос, а то только грозишься. Вот король тебя сразу раскусил. Какой ты герой, если в занавеску не разу не высморкался.
- Театр он любит. Актеров на завтрак, декорации на ужин.
- Я вегетарианец, - зевая, отозвался дракон, - возьму только декорации.
- Давай поговорим серьезно.
- Говори.
- Зачем принцессу утащил?
- Решил разобраться со своими проблемами? Хорошо, расскажу снова. Проснулся, общаться захотелось. Как живут, чем живут, о чем думают. Решать надо как лучше войти в окружающий мир. Пока спал, полсотни лет прошло. Все изменилось.
- Потому решил стащить принцессу?
- А кого еще? Представляешь, залетаю в город, сажусь на площадь и давай гоняться за народом с вопросами. Или того лучше, стащи я крестьянина, так он с ума сойдет. Оно мне надо за сумасшедшего отвечать? А короли это народ матерый. Их на испуг не возьмешь. Хотя, бывают нюансы.
- Помню, помню. Когда до пещеры добрался, принцесса маникюр кому-то делать уже заканчивала, а этот кто-то сидел, поджав хвост, жалобно попискивая, что гребень кислотно-алого цвета это круто, но от краски аллергия начнется.
- Не вспоминай. Но потом то, как хорошо было. Какая драчка вышла, а?
- Зачем ты мне сдался?
- Надо же мне было вписаться в окружающую среду, а что для этой цели лучше подойдет, чем ручной королевский дракон? А потом ты применил такой хитрый захват на правую заднюю лапу. И до сих пор меня ему еще не научил. А обещал.
- Значит, ты меня использовал!
- Ну, просто так, какому то хиляку я бы не сдался. Сколько их до тебя вышвырнуть пришлось. Только зубы покажешь, сразу нос зажимай. А потом, они еще на меня напраслину возводят. Колдун, дескать. Если б, не черное колдовство, вмиг бы голову отрубили. А я магией только ветерок вызывал, пещеру проветривал, а то сквозняки не справлялись. Ты не горячись. Присядь. Вздохни ровно. Посмотри, какой закат. В эту пору, он особенный. Мне нравится мгновенье, когда солнце уже село, но его лучи еще касаются облаков. В эти секунды хорошо думать о вселенной, о своей роли в мироздании. После таких размышлений замечательно спится. Уверен, созерцание этой картины умиротворит твой дух.
- Значит, использовал, - в ответ дракон лишь чуть шевельнул сложенными крыльями - жест эквивалентный пожатию плечами у человека. Помолчав, Тор добавил:
- Скоро свадьба.
- Принцесса, блондинка, еще и красавица, чего для счастья еще дураку надо?
- Не люблю я ее.
- Охо-хо-хо, - весело закудахтал дракон. - А ты глаза закрой. Дурень, своего счастья не понимаешь.
- Не верю я в счастье, куда на веревке затягивают.
- Тогда не женись.
- Сам договор подписывал. Отказаться от него, имя опозорить. Жениться сейчас, комнатной собачкой стать. Принц консорт - зверек декоративный, для забавы гостей и хозяев служащий. Я ей не ровня. У нее титул. У меня только руки. Через пару лет ее титул останется, моя слава забудется. Власти она мне не даст. Под каблук к ней я не пойду. Так что когда у нее головка от влюбленности проветрится, прикажет меня отравить, если раньше переворот не устрою,... - прислонившись к обгрызенному временем каменному зубцу на крае смотровой площадки, Тор задумался, разглядывая занесенную на площадку случайным ветром веточку. - Печально это все. Если бы не дурацкое обязательство в договоре, может быть что-то и получилось бы. Но когда как козу на веревке тянут... Оливия мне нравится, но и только, - подбросив веточку в воздух, Тор замолк, следя за ее кувыркающимся полетом. - Давай лучше о деле. Чем степняки занимаются, в набег не собираются?
- Нет, надолго затихли.
- А чем мотивируют?
- Озаренные явленной мудростью ...
- Сейчас сочинил или заранее готовился?
- Степные нойоны решили, что с отморозком связываться себе дороже. Правила набегов были давно разработаны. Все с нетерпением ждут этого праздника целый год. Летом, степняки с шутками, прибаутками приезжают в гости. Кочуют по мелким городкам и деревенькам, пощипывают слегка народец, что б жирком не зарастал, улучшают генофонд. Этим же по соседним деревенькам занимаются бойцы местного воеводы, которые за степняками как бы гонятся. В общем, все довольны кроме смердов, а их и не спрашивают. Может еще, кто из бойцов упьется насмерть, так на войне не без потерь. Под осень степняки отстегивают подарок воеводе, и по юртам. Женам врать про битвы и покоренные города, а то в следующий раз не отпустят. И опять овец пасти до следующей весны. А как ты сделал? В темном лесу, с оглоблей, из кустов как выскочишь. Оглоблей машешь. Геройски орешь, слюни в разные стороны разлетаются. Всех коней распугал. У боевого жеребца Мурзыхана до сих пор недержание. У хана, в прочем, тоже. В целом, это, конечно, был подвиг. Только абсолютно не сообразный со сложившимися обычаями ведения войны. И после всего этого ты хочешь, чтобы они снова в набег пошли?
- Я же тогда не зашиб никого. Ну, почти никого. Они сами от меня ускакали.
- Вот это хуже всего. Воеводы на тебя зуб заимели, за то, что ты один степняков разогнал. Нойоны за то, что ты мало их всадников положил. Если б было больше, была бы видимость тактического отступления с поля боя перед превосходящими силами противника с целью перегруппировки для нанесения ответного удара, - злорадно ухмыляясь, выпалил дракон. - А так очевидно, что их на испуг взяли. А когда они опомнились, ты уже мост через реку поджег. А там и ополчение доковыляло. Никак ты не хотел биться честно, а теперь еще и возмущаешься.
- Отморозком то за что обзываются?
- А как тебя еще называть, если ты местных волков по лесу гонял, а потом их потными шкурами натирался. Вот кони от тебя в разные стороны шарахались. А как тебя те волки называют, так это вообще непереводимая игра слов.
- Никого я не гонял, само получилось, - вяло возразил Тор. - А степняки точно не придут? Может, они коварно притворяются? - в его голосе мелькнула слабая надежда.
- Размечтался. Из-за мануфактур цены на шерсть высокие. Нукерам надо со своими стадами возится, деньги зарабатывать, а не глупостями заниматься. Не до войны сейчас.
- А соседние королевства?
- Даже не надейся. Королевская солидарность. Местный король хочет свою дочку замуж выдать. Если начнется война, жених смоется на фронт. Свадьба сорвется. Война, войной, а дочерей пристроить всем надо. Никто связываться не будет.
- Кругом засада. Хоть с башни головой вниз.
- Поступок истинного героя, напортачил - грудью на меч. Думать надо, и до и после. И в процессе не только не мешает, а только способствует конечной эффективности. Эй! - окликнул перегнувшегося через парапет Тора дракон. - Туда не надо прыгать. Там мои удобрения плавают.
- Да я так, - успокаивающе отмахнулся тот, - внизу люди какие-то мельтешат. Пытаясь рассмотреть, за чем пожаловали.
- Люди всегда суетятся, - философским тоном откликнулся дракон. - О чем это я? - вспоминая к чему вела вспугнутая мысль, дракон уселся, скособочившись на одну сторону, и принялся задумчиво обгрызать когти на передней левой лапе. - Ага, - радостно сплюнув, дракон принялся в такт словам размахивать хвостом. - Не хочешь жениться, не женись, только придумай довод посерьезней. Например, тебе нравятся лошадки, а не девушки. Так что милая будь ты о четырех ногах, да с хвостиком пошелковистей, можно было бы подумать, но ты, увы, не лошадка. Копыт нет. Грива жидкая. Окрас не тот. Останемся друзьями.
- Пробовал, не помогло, - кисло отозвался Тор.
- Кого ты назвал? Лошадок?
- Лошадок пусть люди без фантазии выбирают. Я же герой, вот и выбрал драконов. Они такие крылатые, хвостатые и ушки такие маленькие.
- Крепко тебя занесло. - Закашлялся дракон. - А драконы об этом знают?
- Ты первый. Я тогда еще добавил, что не ее от тебя спасал, а наоборот.
Свернувшись в колечко, хвост спрятался за спину дракона.
- На всякий случай, ты мне не нравишься. Мне нравятся лошадки. На лошадку ты не похож.
- Принцесса сказала, что важен не повод, а результат, а король добавил, что эта ограниченность у меня от скромности. Вот когда он стал королем, так вообще греб все под себя. Ему тогда больше всего русалки понравились.
- Но как?
Истощив запас ногтей одной руки, Тор, переключившись на другую, пояснил сквозь зубы:
- Обещал потом показать как, на мальчишнике перед свадьбой. Еще добавил, что с драконом проблем не возникнет, в замке уже один дармоед обретается, хоть на какое то дело сгодится.
Подобравшись, дармоед прокомментировал:
- Это уже серьезно. Договор читать не пробовал?
- По-моему, когда читал договор в первый раз, про свадьбу не было ни слова. Это выяснилось уже потом, когда вернул принцессу.
- Твой экземпляр бумаг где хранился? У тебя?
- Нет. В дворцовой канцелярии. Ведь на бой шел. Вдруг бумаги сгорят.
- Потом отданные тебе документы оказались немного исправлены. Но доказать это ты не можешь? - скупым деловым тоном уточнил дракон.
- Кажется, да. Хотя, не уверен.
- Сейчас этот пресловутый договор у тебя с собой? Или опять где-то валяется?
- Со мной.
- Пожалуйста, передай документы мне, - быстро переворошив ворох бумаг вытянутым когтем, дракон замер. - Секунду, тебя беспокоит следующая формулировка: "обязуется принять предложение руки спасенной девы"?
- Да, из-за нее я обязан женится.
Повторно пролистав бумаги, дракон на несколько секунд замер, задумавшись. Потом, взвешивая каждое слово, медленно заговорил:
- Ээээ... Проблема в женитьбе... Женится обязан, если вторая сторона изъявит желание. Желание изъявили... Ээээ, надо женится, но, но, ээээ,... - речь дракона сбилась на обычную скороговорку, - лет через двадцать - тридцать. Здесь же сроки не указаны. Наверное, они оставили эту лазейку для себя, но и ты можешь ей воспользоваться.
- То есть, из-за того, что не проставлены сроки, свадьбу можно отложить? - не догрызенный ноготь был забыт.
- Конечно, договор при этом ты не нарушаешь. Ты сам должен был заметить эту лазейку, - выпущенный коготь на передней лапе дракона обвиняющее уставился в грудь человека.
- Я эту бумагу до дыр затер.
- Надеюсь читая, а не используя другим способом? - снисходительно усмехнувшись, съязвил дракон.
- Спасибо.
- У меня с такой крупной купюры сдачи нет, - нос дракона задрался вверх. - Вообще, - скромно добавил он, - это называется свежим взглядом.
- Жить стало легче, жить стало просто замечательно, - Тор заметно повеселел.
- Бесплатный совет. Сообщи королевской семье, что свадьба откладывается по почте, - охладил энтузиазм дракон. - А то подпишешь еще что-нибудь веселое, вроде добровольного соглашения на эвтаназию с отчуждением имущества в пользу безутешного короля. Слиняй куда-нибудь на пару месяцев. Возьми отпуск, смени обстановку, передвинь мебель, корми рыбок, дрессируй черепашек. В общем, отвлекись от происходящего. Через пару недель будешь смотреть на мир совсем другими глазами, может все окажется не так уж мрачно.
- Точно, - согласно мотнул головой Тор, - короткое путешествие мне не повредит. Ты со мной?
- Меня и здесь неплохо кормят, - ответил дракон, прислушиваясь. - Кстати, сюда кто-то идет. Слышу шаги, треск зацепившейся горностаевой мантии. О, запах ландышей и возмущенный девичий голос. Кажется, я его узнал. Ты готов объяснится с королевской семьей? Стой! Куда? Вернись, трус! Я пошутил!
Последний крик дракона застал Тора уже на полпути вниз по отвесной башенной стене.
3. Эрик - аналитик по призванию
Из окна кабинета заместителя начальника городской управы, действительного чиновника третьего ранга, открывался хороший обзор на главную площадь столицы Озерного королевства, омытую ранним дождем. Возвращающиеся с занятий школяры пускали кораблики в бурных ручьях, бегущих по брусчатке. Молоденькие служанки, отправленные в торговые лавки, пользовались случаем повыше приподнять свои юбки, переступая через многочисленные мелкие лужи. Отвыкшие за морозную зиму от подобного зрелища студенты и кадеты младших курсов наперегонки бежали оказывать уместную помощь, попадая в расчетливо расставленные ловушки. Для них уже были приготовлены корзинки с провиантом и бельем из прачечной, которые нужно было доставить в хозяйский дом, сопровождая юную "фею" или "музу".
Снисходительно наблюдающие за этой картиной прогуливающиеся старшекурсники и молодые офицеры, расчетливо прохладно принимали знаки внимания от молодых леди, опекаемых дуэньями и старшими родственниками. Вездесущие чумазые уличные мальчишки, пугая прохожих, бегали по лужам. За пару медных монеток они работали надежной почтовой связью, помогая влюбленным условиться о встрече. Дуэньи, вспоминая молодость, делали вид, что ничего не замечают. Все наслаждались наступившей весной, предвкушая скорое лето.
Широкие окна разделяли два мира. С одной стороны ставень царила весна, с другой - холод казенной чопорности. На площади жизнь била ключом. В кабинете застыло молчание.
Блестящая лысина, окаймленная редеющим пушком волос, венчала еще крепкую, но уже начавшую оплывать фигуру хозяина кабинета, расположившегося за обширным письменным столом, не оскверненным присутствием бумаг. Исключение составляла лишь только что принесенная секретарем тощая папка. Маленькие цепкие глазки, утонув в щеках, полускрытых бакенбардами, пытливо изучали вытянувшегося напротив стола юношу, с более темным оттенком кожи, что бы считаться истинным озерником. Невысокая худощавая фигура, черные вьющиеся волосы, костистое лицо с загибающимся крючком носом и миндалевидный разрез зеленых глаз еще сильнее подтверждали догадку хозяина кабинета об инородности гостя. Одно это настолько раздражало чиновника, по рождению принадлежащего к старейшим родам Озерного края, что столкнись он со своим визитером ранее, тот мигом бы распрощался с узким медным кольцом, отличием гражданского служащего жалкого двенадцатого ранга. Поймав, взгляд юноши чиновник отметил: "Каков наглец, но теперь то ты легко не отделаешься".
Раскрыв папку, чиновник прочитал на верхнем листе: "Эрик Головастик. Дата и место рождения не установлены. Имена родителей не установлены. Был обнаружен двадцать первого числа месяца Ласточки фазы Зимнего Дракона торговым судном "Шипастый головастик", порт приписки Уйбе. Место обнаружения: район бухты Синяя на расстоянии двух лиг от берега. Плавсредство: спасательный плот, собранный из фрагментов корабельной обшивки и пустого бочонка. Из-за высокой активности флота пиратов капитан корабля "Шипастый головастик" не счел возможным произвести поиск места кораблекрушения. По материалам плота установить тип и принадлежность потерпевшего судна не представлялось возможным. Корабельный врач установил вторую степень обезвоженности обнаруженного объекта. Сводная следственная комиссия департамента военно-морского флота (дело Љ59-30494/ТХ) в результате проведенного расследования установила, что объект владеет разговорным озерным языком, наряду с одним из диалектов кочевых племен закатного континента. Выводы комиссии: пол мужской; биологический возраст на момент обследования объекта - четыре года три месяца; один из родителей принадлежит к основной человеческой расе Озерного Королевства, расу второго родителя установить не представилось воможным; родственные связи - не установлены; гражданство - не установлено. Учитывая, что незадолго до обнаружения объекта, предположительно в этом районе, пираты потопили три судна, эвакуирующих гражданский персонал с военных баз на закатном континенте, комиссия приняла решение: направить объект в интернат для военных сирот. Расследование закрыто. Материалы переданы в архив следственного департамента военно-морского флота".
Отвлекшись, чиновник мысленно прикинул: "Значит, сейчас ему двадцать два года, а нашли его в начале Семидневной войны, тогда закатники наш Экспедиционный корпус вырезали. Поторопились с выводами в комиссии об этом ублюдке. Топить его надо было, а не на казенный кошт отправлять". Бросив еще один взгляд на невозмутимо стоящего юношу, чиновник продолжил чтение: "В регистрационной книге был записан принявшим объект воспитателем интерната как Эрик Головастик по названию обнаружившего его корабля. За успехи в начальном обучении был направлен в ремесленную школу. Был рекомендован к поступлению в столичный университет на факультет естественных наук. Успешно сдал вступительные экзамены. Был зачислен... Показал примерное прилежание... Удостаивался наград в конкурсных работах ... Был отмечен ... Как лучшей выпускник удостоился чести быть взятым на государственную службу".
"И это безродное дерьмо впихнули ко мне в департамент, - праведное негодование заклокотало в заместителе начальника городской управы, требуя немедленной расправы, но для опытного руководителя забота о государстве всегда на первом месте: "Надо поднять вопрос на городском совете о проблемах в управлении интернатом и ремесленным училищем. Не теми вопросами занимаются. И университетские крысы совсем нос задрали. Распустились, рекомендуют всяких голодранцев, а нормальных людей обходят", - чиновник с призреньем оглядел вытянувшегося перед ним по стойке смирно юношу. "Мундирчик старенький. Манжеты рубашки потертые. Одним своим видом позорит гражданских служащих".
Не осталась незамеченной и озорная искра, блеснувшая в глазах юноши: - "Щенок еще и забавляется. Все сукин сын допрыгался. За жабры тебя уже взяли, сейчас с хвоста чистить начнут. Только ты об этом еще не догадываешься".
Поправив врезавшийся в шею воротник мундира, действительный чиновник третьего ранга теплым доверительным тоном начал беседу:
- Вам было оказано высокое доверие. Учитывая рекомендации университетских преподавателей, вас удостоили должности помощника младшего письмоводителя в департаменте городской санитарно - технической службы. По замечанию начальника вашего отдела, вы с трудом вошли в курс дела и едва только начали справляться со своими обязанностями, как совершили такой вопиющий поступок. Итак, молодой человек, что вы можете сказать в свое оправдание? - так мог бы спросить отец своего нашкодившего ребенка, с суровой ноткой в голосе, но уже заранее простив детскую выходку.
- Многоуважаемый господин старший городской советник, можно ли уточнить, что именно ставится мне в вину? - ответил Эрик, подумав про себя: "Алек, сволочь, припомню я тебе такие рекомендации. Сам квартальный отчет писать будешь". - Мелькнула догадка и о причине вызова к руководству: "Наверно, отец Марии пугнуть решил. Вчера ночью едва в саду не поймал, а сейчас через старых друзей надавить пытается".
- Еще не догадались? Или вы столько натворили, что не знаете о каком именно из ваших проступков, речь идет? Что молчите?
- Я не знаю, что явилось причиной моего вызова к вам.
"Колись старикашка, скажи, что б я отстал от Марии и я тебя красиво отошью".
- Упорствуете, - полувопросительно с нескрываемой яростью, немного удивившей Эрика, произнес чиновник: - Подскажу, пакетом из королевского отдела делопроизводства с вашими бумажками, поданными вами в прошлый четверг. Экспертная комиссия признала ваш прожект бредом дилетанта с психическими отклонениями. Также была приложена рекомендация, проверить ваши знания на предмет соответствия занимаемой должности. И провести возмещение денег казны, затраченных на этот бред.
- Подготовкой своего исследования, поданного в королевский финансовый комитет, я занимался в свободное от работы время, пользуясь исключительно открытыми данными, доступными в публичной библиотеке, - успокаивая себя, Эрик молча решил: "Чепуха какая-то. Просто отец Марии надавить решил, а тут еще и отказ из комиссии не вовремя подвернулся".
- Я трачу свое драгоценное время лишь исключительно за тем, что бы вы осознали, насколько глубоко вы заблуждаетесь, - яростно чеканил фразы хозяин кабинета. - У чиновника не может быть личного времени. Все его мысли и днем, и ночью должны быть только об его обязанностях. И ни о чем другом. Если вы пошли вечером в библиотеку, это еще не значит, что вы не наносите вред своей работе. Вместо этого вы могли бы заняться своими действительными обязанностями, но не занимались, предпочитая тратить время на глупые фантазии. Пока ваша самоуверенность еще не привела к серьезным последствиям, но она могла привести, - слова вылетали изо рта чиновника вслед за брызгами слюны: - Поскольку я не замечаю признаков раскаянья и сожаления о сделанном вами серьезном проступке... Или возможно они есть, и вы сожалеете о своей ошибке?
- Нет, не сожалею. Поскольку никаких претензий по моей работе ко мне ни разу предъявлено не было, - молча: "Эк, старичок в раж вошел, того и гляди удар хватит".
- В этом случае, я не считаю возможным в дальнейшем вам доверять носить высокое звание сотрудника городской управы, - моментально успокоившись, сожалеющее дружелюбным тоном, так не вяжущимся с его багровым лицом, продолжил чиновник.
- В этой должности, ваша глупость может обернуться катастрофическими последствиями не только для вас, но и для всей столицы и даже королевства. Властью данной мне советом городской управы я налагаю на вас административное взыскание.За халатное отношение к своим должностным обязанностям на вас налагается штраф в размере трехмесячного оклада. Также с этой минуты вы освобождаетесь от занимаемой должности по причине полного несоответствия, с занесением соответствующей отметки в ваши документы. Завтра будет готово судебное постановление, что за свершенный проступок вам предписывается покинуть территорию столицы и запрещается появляться здесь в течение десяти лет. Разумеется, выехать можно только после уплаты штрафа. Надеюсь, на досуге вы обдумаете свое поведение. Все. Вы свободны.
Весело глядя в след закрывшейся двери, чиновник, устало откинувшись на спинку кресла, промокнув надушенным платком проступивший на висках пот: "И за эту мелочь, прыжок через ранг? Да я бы его и так урыл".
"Абзац, достал я благородных", - застыла мысль в голове Эрика, ошеломленно глядевшего, как ему в документы ставят печать в форме волчьей головы, заключенной в круг. Знак полного служебного несоответствия является таким же административным взысканием, как и усекновение головы воспитательной мерой. "Волчий билет" - крах любой возможности профессиональной карьеры не только в Озерном, но и в соседних королевствах. Происходящее напоминало Эрику абсурдный ночной кошмар: люди, беззвучно открывавшие рты; звуки, словно доносящиеся сквозь толстый слой ваты. Привычная жизнь рушилась как глиняный город при землетрясении. Эрику упорно хотелось проснуться, но пробуждение не наступало.
На выходе из кабинета Эрика встретил судебный пристав с парой полицейских. Дальнейшее запоминалось в виде отрывочных бессвязных картин. Опись движимого, недвижимого и прочего имущества. Сослуживцы, смотрящие сквозь него, как сквозь облако табачного дыма. Унизительный обыск на рабочем месте. Официально, полицейские искали спрятанные деньги, но забирали все, вплоть до мятых черновиков. Обыск дома. Важно рассуждающий с соседями пристав, что преступление против короны еще не было совершено, но до него осталось совсем немного. Просто вовремя мудрые люди все поняли и пресекли. И самое тяжелое: презрительный взгляд Марии де Винер, когда его как каторжанина вели под конвоем по центральным улицам.
Только поздним днем в своей съемной крохотной квартирке на чердаке высокого здания, на крыше которого было так замечательно встречать закат, к Эрику вернулась способность рассуждать. "Мой дом - моя крепость" - подумал он, сметая пух из распоротой подушки. Почти все сколько-нибудь ценное забрали в уплату штрафа. Не осталось ни одной книги или листа бумаги, их забирали в первую очередь.
"Шел за зайцем, разбудил медведя", - вспомнилась поговорка охотников - лесовиков. Сделал исследование, обвинили в измене. Отношениям с Марией теперь точно конец. Когда попал в управу, уже стало холодно, а сегодня даже заговорить не захотела.
Мысли еле пробивались сквозь окутавший разум холодный туман.
Похоже, не только с Марией, но и всей жизни абзац настал. Если б, сказал тогда что раскаиваюсь, ничего бы не изменилось. Пристав уже стоял под дверью, а дома вовсю шел обыск. Надо делом заниматься, а то еще немного - разревусь как ребенок. Не буду ждать до утра, уйду сейчас.
Сборы оказались короткими. Старый мятый чайник без крышки. Погнутая оловянная миска. Кожаный пояс, слишком древний даже для судебного пристава. Обломок ножа. "Заночую на ферме за городом, там и ложку вырежу", - завязывая узелок с вещами, подбадривал себя Эрик. - "Главное уйти подальше отсюда, а там и переживать буду".
Сердобольная хозяйка квартиры принесла потертую матросскую куртку: "Мой такой же буйный был. Все не сиделось ему спокойно. Чтоб и о нем добрые люди позаботились". Сын хозяйки был десятником в абордажной команде фрегата "Разящий", пропавшего в бурю лет десять назад. Мать, не смирившаяся с извещением морского департамента о гибели сына, каждое утро ходила в порт встречать военные корабли. Привязавшись к Эрику, она сейчас оплакивала его, словно провожая в последний путь: "Не мог ты ничего плохого сделать. Злые люди наговорили, а ты не защитился. Будь осторожнее, сердце беду близкую чует". Попрощавшись со старушкой, тайком выложив данные ей деньги, Эрик спустился во двор.
Прощальный взгляд на привычную улицу вернул тщательно отгоняемые мысли: "Ничего этого больше не увижу. Даже не увижу, как эти яблони зацветут. Ничего, начну жизнь с нового листа". Резкая боль под лопаткой оборвала утешительную мысль. Второй булыжник пролетел рядом с головой, ободрав лишь кожу на виске.
"Вор, вор, гони вора", - закричали убегающие мальчишки. Старики на соседней лавочке демонстративно громко принялись рассуждать, что при прежнем короле за воровство из казны руки рубили. Нынешний король слишком добрый, отпускает ворюг безнаказанными. Надо бы на дыбу его, потом повесить, а тело собакам на растерзанье бросить. Тут же один из стариков высказал свежую идею, что если повешенных оставлять гнить на веревках, то это нагляднее для молодежи будет.
Сглотнув непрошеную слезу, Эрик отвернулся. Все равно всем не объяснишь. Тем более нечего здесь задерживаться. Поправив ремень сумки, он двинулся по улице.
- Вы Эрик Головастик? - вежливо спросил незаметно подошедший человек в форме городского посыльного.
- Да. Чем обязан?
- Знатный вельможа хотел бы предложить работу.
- Я выслан из столицы с волчьим билетом, - запнувшись на миг, решительно произнес Эрик.
- Он уведомлен об этом прискорбном факте, но для предлагаемого вам дела это не важно. Работа будет загородом. Она связана с речными перевозками. Так что не беспокойтесь, в столице появляться нет необходимости. Но если у Вас есть другие планы или обещания... - с улыбкой продолжил посыльный.
- Я свободен, но нельзя ли более детально?
- Об этом вы переговорите с пославшим меня вельможей. Идемте, я проведу вас.
"Может еще все и не так плохо окажется", - подхватив узелок с вещами, Эрик поспешил за провожатым.
4. Когда так плохо, что ...
Кто поможет разобраться в запутавшейся жизни лучше, чем старый друг? Иногда, его молчание дороже седой мудрости библиотек.
Покинув Самоцветное королевство заросшими тропами контрабандистов, Тор за день добрался до Сторкдейла, новой столицы Озерного Королевства, основанной на берегу морского залива. Разыскать в шумном разросшемся городе лавку друга детства, мастера детских игрушек Олафа Ольгера оказалось пустяковым делом. Намного сложнее было пробиться к самому Олафу, атакованному превосходящими силами взыскательных покупателей. По центру наступали объединенные силы карапузов с родителями и гувернантками. С флангов обходной маневр вели школяры, судя по радостному виду, прогуливающие занятия. Наскоро обнявшись, друзья условились о встрече в конце дня. Неравная битва не давала ни одной свободной минуты.
До встречи оставалась еще пара часов. Побродив немного по еле узнаваемым из-за перестроек улицам, Тор обосновался в назначенном месте - портовой таверне "Одноглазая каракатица", заведении примечательном по многим признакам.
Став слишком старым для продолжения профессиональной карьеры, капитан корсарского брига "Морской демон" продал каперский патент. Сойдя с частью команды на берег, он купил таверну в порту, обставив ее как кают компанию своего бывшего корабля. Но основным достоинством таверны стали не развешанные по стенам штурвалы захваченных судов и коллекция различных компасов.
Затяжные походы не богаты развлечениями. Бескрайние морские просторы, изнурительная работа, испепеляющая жара, постоянная теснота сводят людей с ума. Корабли не возвращаются в порт приписки не только из-за коварства стихий, эпидемий неизвестных болезней или встреч с неприятелем. Изматывающая работа и тяжелые боцманские кулаки не могут до конца подавить искру безумия, растущую с каждым днем похода. Любая пустяковая ссора, начавшаяся с неудачной шутки или косо брошенного взгляда, может привести к взрыву, когда весь корабль охватывается бунтом, бессмысленным и кровавым.
Редко, очень редко после таких бунтов остаются живые. Еще реже они могут довести корабль до стоянки. Чаще, корабль, ставший смертельной ловушкой для своей команды, кошмарным привидением начинает новый, неведомый живым поход. Отчаянные смельчаки, бросавшие безбоязненный вызов богам, бледнели при встрече с призраком, уступая ему путь, не пытаясь взять его добычу, сколь бы богатой она не была. Вспоминая о встрече, они рассказывали, как на корабле, скользящим бесшумной тенью, иссушенные временем мертвецы занимались привычным для морякам укладом: ставили паруса, драили палубу, дежурный отбивал склянки, а высокий скелет с боцманской дудкой поверх просвечивающих ребер терпеливо, с зуботычинами, толковал с провинившимся матросом, виновато кивающим оголенным черепом. Вскоре перед невольными зрителями открывается другая картина. Знакомый обиход забыт. На палубу вырывается вал сплетенных тел, отбрасывая брызги сломанных человеческих кукол. Яростной волной мятеж захлестывает корабль. У фок мачты разорвали капитана. На корме скелеты в истлевших матросских куртках, исступленно рубят палашами боцмана. Когда гигант замрет, оскаливший клыкастой улыбкой, его убийцы, отбросив клинки, вцепятся друг другу в глотки. Самый яркий солнечный свет не в силах развеять туман, окутывающий корабль с падением последнего безумца. Когда дымка развеется, мертвецы будут опять заняты привычным обиходом: ставят паруса, драят палубу, прокладывают курс. Жуткий спектакль будет повторяться снова и снова. Корабль и его экипаж, убийцы и их жертвы прокляты за то, что они предали товарищескую клятву, истребив друг друга.
Безмолвным ужасом скользит корабль - призрак по морским просторам. У него не хлопают сгнившие паруса, не скрипят покосившиеся мачты, беззвучно мертвецы отбивают склянки. Меняя курсы проклятой корабль бороздит морские просторы, пока шторм или риф милостиво не прервут его путь.
Для людей, зовущих себя образованными, рассказы о кораблях - призраках звучат очередной морской побасенкой. Черпая свои знания из книг, они не способны осмотреться вокруг, забывая что: гривастый крокодил - коварная тварь длиной с небольшую шхуну; гигантский осьминог - ночной кошмар попавших в мертвый штиль судов; сиреневая погибель - колония похожих на губку водорослей, выделяющих сонный газ, еще поколение назад считались такими же морскими баснями. Для моряков это же было частью их жизни. Одними из множества опасностей, с которыми они не хотели, но могли столкнуться. К встречам, с которыми они готовились.
Придя, в свое время, к выводу, что жесткая дисциплина не способна до конца решить все возникающие в экипаже проблемы, капитан решил предоставить возможность каждому члену своего команды найти постороннее занятие, что могло бы отвлечь его от изнуряющего однообразия будней. Это отличалось от принятой практики на других судах, где все время матросов занималось полезной или бессмысленной работой, где за малейшим проступком следовала жестокая кара. Опыт капитана "Морского змея" оказался успешным. Дисциплина окрепла, число проступков уменьшилось. Кроме того появилось несколько совсем неожиданных результатов. Десятник абордажной команды предложил новую систему бегучего такелажа. Один из стрелков стал писать картины. Его батальное полотно "Оборона порта Белой Жемчужины", выставленное на публичной выставке одного из восточных княжеств стало открытием сезона. Владельцы выставки пригласили автора картины, скрывшегося за псевдонимом, лично приехать, суля ему выгодные заказы. Но стрелок отклонил их предложения под предлогом поисков новых творческих тем. Возможно, на решение повлияло также и то, что в этом княжестве он был внесен в списки бессрочного розыска, в том числе и за взятие порта Белой жемчужины.
На живописце список открытий не исчерпался. Один из палубных матросов оказался талантливым скрипачом. Потеряв в одном из абордажей руку, он не отчаялся. В редкие свободные от работы закатные часы над морем разносились задумчивые звуки саксофона, сплетаясь с голосом моря в единое целое.
Не отстал от общего увлечения и капитан. Неожиданно для себя написав серию очерков о культуре, быте, истории туземцев южных островов, он приобрел научную известность, со всеми вытекающими из этого факта последствиями. Однажды, выведенный из себя длительной полемикой, ведущийся по переписке, капитан захватил своих основных оппонентов. Вытащив из постелей, капитал на своем судне доставил их на острова, предоставив доказательства своей точки зрения. Один из оппонентов отказался изменить свои взгляды, упрямо закрывая глаза на доказательства обратного, предпочитая заблуждения давно умерших людей очевидным фактам. Двое других попросили принять их в команду.
Но главным достижением реформы досуга экипажа "Морского змея" считалось совсем иное. Однажды, доведенный до бешенства сгоревшей кашей, сдобренной прогорклой солониной, боцман отправился на воспитательную беседу с коком. "А ты попробуй сам", - предложил забившейся под стол кок. "И попробую", - ответил боцман, задумчиво потирая кулак. Проба оказалась настолько удачной, что на совете команды боцману предложили втрое большую долю добычи и двойные увольнительные на берегу, если он согласится хоть иногда подменять кока. О принятом решении команде ни разу не пришлось пожалеть. Оказалось, что из солонины, муки, каши и сухарей можно приготовить более пяти дюжин неповторяющихся блюд. Когда же было время на ловлю рыбы, на стол подавались нечто совершенно изысканное, ни видом, ни вкусом не напоминавшие о своем происхождении.
Сойдя вместе с капитаном на берег, бывший боцман сделал кухню "Одноглазой каракатицы" настоящей ловушкой для гурманов. Ранее стесненный небогатыми корабельными запасами, на берегу он смог полностью проявить свой талант, ошеломляя искушенных жителей столицы.
В этот вечер фирменным блюдом были морские змеи, подаваемые на стол различными порциями в несколько перемен, следующими в строгом порядке одна за другой. Считалось, что перемен в этом блюде не менее пятидесяти четырех, по числу видов змей - обитателей Южного океана. Местные же завсегдатаи смогли бы назвать не больше семнадцати. Что не удивительно, учитывая как минимум три пинты пива к каждой порции, равно необходимого, как залить пожар во рту из-за острых специй, так для того чтобы перестать пугаться поданного на стол. Так что, до третьего десятка перемен, доживали люди особо мужественные, вроде капитанов дальнего плавания, но что подавалось на стол, не помнили и они.
Вечер начинался замечательно. Слегка вяжущий портер мягко горчил на языке. Тихо потрескивали дрова в камине. Седой моряк, придерживая саксофон стальным крюком, торчащим из рукава вместо кисти, скорее не играл, а размышлял о вещах одновременно вечных и изменчивых как море, небо, ветер. На потолочных балках играли в догонялки причудливые тени, отбрасываемые свечами в коралловых канделябрах. Развернув блюдо с уложенной кольцами морской змеей, раскрытой пастью и встопорщенными головными плавниками к соседнему столику, Тор осторожно потрогал ее вилкой. Улыбнувшись, вспомнил, как несколько лет назад умирая от голода, целиком проглотил маленькую змею. Как потом оказалось, ей нужно было не только отрубить голову и выпотрошить, но и можно было бы удалить хребет, оказавшийся неожиданно длинным и колючим. Несколько неприятных минут потом заставили серьезно сожалеть о своей торопливости. Продолжая улыбаться, Тор принялся за первую порцию.
Ударил небольшой колокол, отметив шестые склянки. По принятому обычаю, присутствующие в таверне моряки поднялись и выпили в торжественной тишине. Безмолвный тост "За тех, кто в море" был единственной данью морским богам, отдаваемой бывшим капитаном - корсаром, а ныне владельцем таверны "Одноглазая каракатица".
Олаф подошел, когда Тор приглядывался к третьей перемене - короткой толстой змее, покрытой жестким кожистым панцирем из плотно пригнанных чешуек. Нож упорно скользил по естественной броне, а вилка, вбитая в зазор между чешуйками, грозила сломаться.
- Хорошо, что ты к нам заглянул, - Олаф поднял руку с перевернутой кружкой. Слуга, заметив знак, заспешил к ним с новой парой пива, - У меня просьба, позаботься о моей жене.
- Странная просьба после первой пинты, - улыбаясь, Тор отложил вилку.
- Не очень. Я болен, - откинувшийся на спинку стула Олаф выглядел очень серьезным.
- Хронический насморк? - попробовал пошутить Тор.
- Нет, редкая форма каменной лихорадки с длинным названием из разных неприличных слов. Мне осталось жить три месяца.
- Не шути такими вещами.
- Я не шучу. Моя жена на пятом месяце. Врачи говорят, что я уже не увижу ребенка. Позаботься о них.
- Диагноз проверен?
- Да. Собирался консилиум. Болезнь уже на слишком глубокой стадии. Можно только облегчить боль, но не повернуть вспять.
- Другие врачи, маги?
- Все только подтверждают диагноз. Лечить уже поздно.