Красных Татьяна
Поединок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Предлагаю вашему вниманию конспект, сокращенный вариант беседы А.Д.Данилина о романе М.Булгакова "Мастер и Маргарита" Александр Данилин - врач, психотерапевт, писатель и радиоведущий. Автор проекта "серебряные нити". Беседы о романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита» Беседа 9

   Мастер и Маргарита Психиатры
  
   Александр Данилин - врач, психотерапевт, писатель и радиоведущий. Автор проекта "серебряные нити". Беседы о романе М.Булгакова "Мастер и Маргарита" Беседа 9
  
   Добрый вечер. Ну вот мы и добрались до главы, которую Булгаков назвал "Поединок профессора и поэта". И, по крайней мере как мне кажется, для современного читательского взгляда, в этой главе нет решительно ничего необычного. Ну вот доктор проводит расследование, собирает анамнез, и вообще без всякого гипноза -- почти, только там в конце успокаивает, - пытается вернуть Иванушку, Ивана Бездомного, - к реальности, как-то обратить внимание на реальные события этого дня. Вот, собственно, все. И тем не менее эта глава имеет эпохальное название. И огромное количество художников ее иллюстрировало очень значимо.
   И действительно, слово "поединок" в русском языке было достаточно торжественным, и в общем оно появилось достаточно поздно, где-то в 17 веке. Ну, неважно, сегодня не до этимологии. Скажу только, что в общем словом "поединок"... просто так эти слова на ветер не бросали, и чаще всего это слово имело отношение к дуэли. Дуэль была поединком на самом деле. И это совершенно не секретная информация.
  
   0x08 graphic
  
   Так в чем же суть дуэли? Почему дуэль? И почему обычный диалог врача и пациента приобретает странные, почти мистические черты? Начинать можно по-разному.
   Но все-таки с вашего позволения -- это разрыв двух миров. Мира профессора и мира поэта. Яновского. Смотрите -- разрыв двух миров. Мира профессора и мира поэта. И наверное, сколько бы мы ни спорили, все равно до конца мы этих миров не определим.
   Однако отсылок в тексте -- разных, всяких, интересных -- к тому же современному читателю совершенно незаметных, на мой взгляд, очень много. И поэтому мне хочется начать с замечательного вопроса Андрея Зайцева, бывшего психиатра, коллеги. Пишет он так:
   Александр Геннадьевич, захотите -- ответите, а не захотите - пусть мой вопрос будет еще одной странноватой иллюстрацией к Вашим эфирам о романе Булгакова. Булгаков точен и как врач, и как писатель. Помните то место, где Иван выбирает больничную одежду? Он выбрал пижаму пунцового цвета. Так вот в 1981 году перед армией и до поступления в вуз я подрабатывал санитаром в ПБ и заметил один забавный штрих. Больничная одежда была двух цветов -- красная и синяя. При поступлении больные оказывались одеты в пижамы красного цвета. А по мере того как острота состояния уходила, они постепенно начинали избавляться от красного в одежде. Были переходные формы -- красный верх -- синий низ, и наоборот. По внешнему виду можно было увидеть степень адекватности человека. Однажды я услышал такую фразу: Ну что ты с ним разговариваешь? Не видишь что ли, что он весь завернутый? Он же весь в красном.
   Вы достаточно часто упоминаете в эфире цвета и при описании и в других местах. Как Вы думаете, имеет ли на самом деле какой-то особый смысл выбор Бездомным больничной одежды?
  
   Интересный вопрос, правда? Я закончил институт в 1983 году, и поэтому того, о чем Вы рассказываете, я уже в психбольницах не застал. Даже в виде эксперимента тоже не застал. Но тем не менее Вы абсолютно правы, поскольку Иван выбрал действительно пунцовый халат.
   Цитата: - Что желаете надеть - халатик или пижамку? Иван едва руками не всплеснул от развязности женщины и молча ткнул пальцем в пижаму из пунцовой байки.
   Это очень интересно, потому что... если кто-то знает подобного рода эксперименты в советских психиатрических больницах -- напишите, потому что я уже не застал. В Кащенко в 1984 году совершенно точно все одевались в оттенки синего цвета. Но Иван действительно выбирает из одежды двух видов. Что касается меня, то здесь есть некая очень древняя бессознательная отсылка, включая сюда и эту самую развязную санитарку. Она тоже, как ни странно, появляется не случайно. Правда это имеет отношение к Ветхому Завету, потому что само это словосочетание "разноцветные одежды" - оно сразу отсылает к библейскому рассказу о пророке Иакове и его сыне пророке Иосифе.
   Иосиф одет в разноцветные одежды. Если вы помните библейское повествование, то помните, наверное, что пророк Иосиф был невероятно талантливым, очень красивым юношей, и с детства посвятившим себя Богу. И способным на безошибочное толкование сновидений и очень точное пророчество. И никто не знает почему.
   В одежде Иосифа должно было быть много красного цвета. И в русском языке "красный" - это "красивый".
   Братья завидовали Иосифу, потому что на него естественно было обращено особое внимание отца. Как бы он был особый. Иосиф воспринимал себя его наследником. Поэтому он носил яркие, красные, красивые одежды.
   Это очень древний архетип. Мне не хочется пересказывать ни библейское повествование, ни великий роман Томаса Манна "Иосиф и его братья". Если кто вдруг случайно не читал -- прочтите, не пожалеете. И самое удивительное в этой истории, что развращенные братья сговорились, и как это водится... У нас обычно братья сговариваются против Ивана-дурака. А в этих главах Иван очень часто именуется Иванушкой. В результате он как бы оказывается в позиции Ивана-дурака. Вот и братья Иосифа сговорились, сняли с него красивую одежду и продали его в египетское рабство.
   Дальше я не буду пересказывать историю. Все они встретились в Египте. Иосиф простил своих братьев, стал самым ближайшим советником фараона. Сейчас бы сказали -- премьер-министром. Но перед этим была еще одна история, тесно связанная с развязной женщиной, которая известна в истории как жена римского сотника Потифара.
   Она попыталась соблазнить Иосифа уже в египетском плену. Иосиф отказался от грязных ласк прекрасной, судя по Библии, женщины. За что она обиделась, донесла на него, что он пытался ее изнасиловать, и его кинули в темницу. Удивительно, рядом с пунцовыми одеждами присутствует развязная женщина. В одном крошечном абзаце из романа Булгакова. Там Иван пытается что-то ей рассказать, но понимает, что санитарке это ни к чему, развязная женщина его все равно не поймет. С тоской понимает он...
   У Бронзини (художник) все почти как у нас -- красная пижама. Пунцовая даже на Иосифе, когда он оказывает развязной жене Потифара.
   Какой-то удивительной темой, не замеченной, по-моему, Еленой Сергеевной Булгаковой, во всех эпизодах присутствует мотив женского предательства, ненадежности женского начала мира. А возможно этот мотив присутствует во мне, и я обращаю внимание на эти фракталы, которые крутятся в тексте, потому что, вне всякого сомнения, Булгаков был очень образованным человеком.
   Почему я на этом останавливаю ваше внимание? Не из-за жены Потифара. А из-за того, что Иосиф-поэт, и Иосиф -- великий пророк. И одним только направлением на пунцовые одежды вдруг нам сообщают, что сталкиваются в этом поединке Разум (рациональный рассудок) и Пророк.
  
   Он -- в пунцовой, красной пижаме. Споцио (художник) - чуть ли не единственный, кроме, конечно, Андрея Зайцева, кто это заметил. И что делает профессор? Я бы сказал, что профессор производит операцию заземления. Он заземляет поэта , и эта самая пунцовая пижама говорит о том, что она заземляет пророка. Как? В пространстве романа, в пространстве головы Булгакова это, в сущности, и оказывается. Вещает пророк?
   Кроме того, хочется мне уйти совсем в другую сторону. Андрей правильно отмечает, что Булгаков удивительно точен, в том числе удивительно точен в современных ему аспектах -- в медицинских, в том числе и в психиатрии, читал видимо по этому поводу много.
   Кроме этого. Совсем в другую сторону. Если можно, не шибко серьезно.
   Для меня в этой главе, и вообще во всех главах психиатрических Булгакова есть полемика. Полемика с другом, и одним из немногих людей, которые никогда Булгакова не предадут, никогда не будут писать о нем гадости, вливаться в общий хор злословия. Я имею в виду Илью Ильфа. И Евгения Петрова, конечно же, тоже. Вы, наверное, все помните эту потрясающую историю, это "Золотой теленок" и рассказ бухгалтера Берлаги, сообщенный им под строжайшим секретом Борисохлебскому, Дрейфусу, Сахаркову и Лапидусу-младшему, о том, что случилось с ним в сумасшедшем доме.
   Жалко, что я не могу читать это целиком эти замечательные две страницы. Но напомню вам, что бухгалтер Берлага бежал в сумасшедший дом, опасаясь чистки
   Цитата :
   "Как уже сообщалось, бухгалтер Берлага бежал в сумасшедший дом, опасаясь чистки. В этом лечебном заведении он рассчитывал пересидеть тревожное время и вернуться в "Геркулес", когда гром утихнет и восемь товарищей с серенькими глазами перекочуют в соседнее учреждение.
   Все дело сварганил шурин. Он достал книжку о нравах и привычках душевнобольных, и после долгих споров из всех навязчивых идей был выбран бред величия.
   - Тебе ничего не придется делать, - втолковывал шурин, - ты только должен всем и каждому кричать в уши: "Я Наполеон!", или: "Я Эмиль Золя!", или: "Магомет!" если хочешь.
   - А вице-короля Индии можно? - доверчиво спросил Берлага.
   - Можно, можно. Сумасшедшему все можно. Значит - вице-король Индии?"
   В общем, так он и стал вице-королем Индии,
   Цитата
   В палату вошла молодая докторша с жалобными голубыми глазами и направилась прямо к Берлаге.
   - Ну, как вы себя чувствуете, голубчик? - спросила она, притрагиваясь теплой рукой к пульсу бухгалтера. - Ведь вам лучше, не правда ли?
   - Я вице-король Индии! - отрапортовал он краснея. - Отдайте мне любимого слона!
   - Это у вас бред, - ласково сказала докторша, - вы в лечебнице, мы вас вылечим.
   - О-о-о! Мой слон! - вызывающе крикнул Берлага.
   - Но ведь вы поймите, - еще ласковей сказала докторша, - вы не вице-король, все это бред, понимаете, бред!
   - Нет, не бред, - возразил Берлага, знавший, что первым делом нужно упрямиться.
   - Нет, бред!
   - Нет, не бред!
   - Бред!
   - Не бред!"
  
   В общем дальше его переводят в острое отделение, где он встречает замечательную компанию
   Цитата
   "Два терпеливых санитара отвели сварливого вице-короля в небольшую палату для больных с неправильным поведением, где смирно лежали три человека. Только тут бухгалтер понял, что такое настоящие сумасшедшие. При виде посетителей больные проявили необыкновенную активность. Толстый мужчина скатился с кровати, быстро встал на четвереньки и, высоко подняв обтянутый, как мандолина, зад, принялся отрывисто лаять и разгребать паркет задними лапами в больничных туфлях. Другой завернулся в одеяло и начал выкрикивать:[вот эту гениальную фразу] "И ты, Брут, продался большевикам!" Этот человек, несомненно, воображал себя Каем Юлием Цезарем. Иногда, впрочем, в его взбаламученной голове соскакивал какой-то рычажок, и он, путая, кричал: "Я Генрих Юлий Циммерман!"[имея в виду знаменитого тогда торговца музикальными инструментами. Юрия, разумеется].
   - Уйдите! Я голая! - закричал третий. - Не смотрите на меня. Мне стыдно. Я голая женщина.
   Между тем он был одет и был мужчина с усами. Вице-королем Индии овладел такой страх, что он и не думал уже выставлять требования о возврате любимого слона, магараджей, верных наибов, а также загадочных абреков и кунаков. "Эти в два счета придушат", - думал он леденея. И он горько пожалел о том, что наскандалил в тихой палате. Так хорошо было бы сейчас сидеть у ног доброго учителя географии и слушать нежный лепет маленького идиота: "Эне, бэнэ, раба, квинтер, финтер, жаба". Однако ничего ужасного не случилось. Человек-собака тявкнул еще несколько раз и, ворча, взобрался на свою кровать. Кай Юлий сбросил с себя одеяло, отчаянно зевнул и потянулся всем телом. Женщина с усами закурил трубку, и сладкий запах табака "Наш кепстен" внес в мятежную душу Берлаги успокоение.
   - Я вице-король Индии, - заявил он, осмелев.
   - Молчи, сволочь! - лениво ответил на это Кай Юлий. И с прямотой римлянина добавил: - Убью! Душу выну!
   Это замечание храбрейшего из императоров и воинов отрезвило беглого бухгалтера. Он спрятался под одеяло и, грустно размышляя о своей полной тревог жизни, задремал."
   Все. Больше читать не буду. Хочу лишь сказать, что любой профессионал скажет, что врачи в романе "Золотой теленок" ведут себя в высшей степени неграмотно. Все тогда знали, что спорить с больными бредовыми нельзя. И возражать им не имеет никакого смысла. Но роман вышел в 1930 году, и Булгаков говорил Ильфу, что ему за державу обидно, слушая это описание Ильфом пребывание в психбольнице. Все время почему-то забываю Евгения Петрова. Наверное потому что хотел немножко отступить, вспомнить Илью Ильфа. Кстати, знаменитый эксперимент доктора Розенхана, который мы обсуждали не видео когда-то, в котором абсолютно здоровые добровольцы ложились уже в 70-х годах в психиатрические больницы, и им немедленно выставлялись диагнозы, впервые был проведен в романе Ильфа и Петрова "Золотой теленок". Все тут. Пусть этот эксперимент был мысленный. Для Булгакова-врача все было гораздо серьезнее. И его психиатрические главы для меня, конечно же, ответ Ильфу. Потому что все персонажи ведут себя более чем профессионально, как и профессор Стравинский.
   Что касается образа самого профессора Стравинского, для меня он совершенно однозначно является Николай Петровичем Каменевым, главным врачом знаменитой когда-то Петелинской психиатрической больницы в Тульской области.
   Это было совершенно удивительное место. В 1911 году Петелино представляло собой целый город: 10 корпусов, хлебопекарня, баня, прачечная, водокачка, электростанция, парк чуть позже посадили, выписали из Шотландии садоводов, устраивали фонтаны, три пруда. Действительно, это совершенно поразительная вещь, действительно, эта Петелинская больница. Можно очень долго рассказывать ее историю, но будет лучше, я думаю, если вы, если захотите, посмотрите сами. Петелино было, вне всякого сомнения, легендарным психологическим феноменом. Между прочим, строил, делал привязку проекта к местности, архитектор Борис Шнауберт Это он построил в Москве Садово-Триумфальную улицу и кондитерскую фабрику Бабаевскую.. Петелино -- это место, где лечили общением и, разумеется, трудом, лечили театром и просмотром диафильмов.
   Главным козырем была бальнеологическая лечебница. Лечили лечебными грязями. Граф Львов, как-то посетивший лечебницу, заметил: Очень уж роскошно. Но для больных людей ничего не жалко. Вообще Каменев был прекрасным врачом и внедрял все, что мог внедрить, все самое передовое: гипноз, медикаменты, процедуры, бальнеотерапию, водную терапию, трудотерапию. И добивался он совершенно потрясающих успехов. Интересно, что в Петелинскую больницу не принимали и отказывали так называемым тихим хроникам. В те времена говорили честно. Принимали в нее в основном буйных, острых больных, и результаты, в том числе бреда, были потрясающими. До 80% больных, которые проходили лечение в Петелино, выписывались здоровыми, и еще около 5-6% - это традиционно -- оставались там для постоянного места жительства и работы. На тех предприятиях, на которых больные занимались трудом. Вне всякого сомнения, в эти 80% входила та самая новомодная шизофрения, которая к 1917 году только-только начинала завоевывать умы врачебного сообщества. Кстати, умы врачебного сообщества, но не самого Каменева, как я понимаю.
   Каменев революцию приветствовал. И с 1917 года больница стала называться Петелинская лечебно-трудовая колония для душевнобольных. Назначением на лечение стали поступать еще и большевики. Правда, Каменева никогда не интересовала партийная принадлежность пациентов. Он приветствовал революцию, но власть сочла нерентабельной грязелечебницей, ее закрыли в 1918 году. А Каменев был категорически не согласен. Ему пришлось уволиться в 1919 году. И вот что интересно, что ... две вещи очень интересные. Почему я убежден, что дело было в Петелино. Во-первых, сам Николай Петрович Каменев больше в медицину не вернулся. Он уехал в Москву и стал сотрудником института истории. Он всегда, как и многие культурные люди, так и хочется сказать, как Владимир Набоков, Иосиф Бродский, очень увлекался античностью, и стал доктором исторических наук. Можно сказать, профессором истории. Помните, им потом станет пациент профессора Стравинского сам Иван Бездомный? А здесь профессором истории стал врач Николай Петрович Каменев.
   Это первое. А второе -- дух Льва Николаевича Толстого носился над Петелиным
   Я уже многократно повторяю этот свой фрактал, эту свою ассоциацию -- Иешуа Га-Ноцри и Евангелие по Толстому. Так вот мало кто понимает, наверное, это стоит рассказать, отметить. Толстой бывал в Петелино, и в общем Николай Петрович Каменев был толстовцем. И в основе абсолютно всего, что потом у нас в стране при Советской власти, и сейчас будет называться реабилитацией душевнобольных, наркоманов -- неважно, будет называться реабилитационными центрами, построено на принципах толстовских общин. Сами реабилитологи это знать не хотят, им это неинтересно. Но на самом деле те принципы, которые применялись в Петелино, и были толстовскими принципами. И эта гигантская фигура Льва Николаевича Толстого, который приезжал в Петелино в 1908 году, и здесь она тоже фракталом маячит гуманностью подхода к психиатрическим больным. И удивительное дело -- умудрялись вылечивать то, что ныне считается безнадежным психическим заболеванием, то, для чего люди обязаны пить таблетки до конца жизни. Вот это мы совершенно забываем. Ивану там постоянно делают какие-то уколы, но очень трудно сказать, что это такое. На самом деле в распоряжении врачей в конце 20-х годов, как собственно и в их начале, как и в Петелино, было три разновидности препаратов. Это бромиды, бром, который еще академик Павлов считал счастьем для человечества, и что его открыли в конце 19 века, Иван Павлов так и писал: "Бром -- величайшее счастье для человечества". Потом правда открыли тысячи разных других счастьев для человечества. Интересно, что бы сказал Иван Петрович про это счастье, если бы дожил. Потом появились барбитураты -- в 10-х годах. Ну и конечно всегда и по-прежнему был морфий. В общем, колоть Ивану могли только барбитураты и морфий. После барбитуратов следует краткий период очень интенсивного возбуждения, если их вводить внутримышечно, они дают вспышку как бы опьянения. А потом человек успокаивается. Судя по тому, что нигде подобные вспышки не описаны, и в той главе, которую мы обсуждаем -- тоже, я думаю, что Ивану давали Морфий. Поскольку четвертого класса препаратов, увы, пока еще не было. Либо морфий, либо барбитураты. И тут есть единственная недостоверность. У Булгакова, вы знаете, был период морфинизма. Может, эта недостоверность вкралась из-за этого. Такого препарата, который бы рационально успокаивал душу Ивана, тогда не было. А морфий в психиатрических клиниках, конечно, применяли с величайшей осторожностью и не часто, надо вам сказать.
   Что говорит Толстой, приезжая в клиники для душевнобольных? Ведь и об этом сохранились воспоминания, записки. Толстой вообще был удивительным человеком. Если Булгаков писал, что он -- мистический писатель, то Толстой, описывающий мистические по своему масштабу события, был удивительно рационален. Что касается мистического мышления, метафизического мышления, это было Льву Николаевичу глубоко чуждо. Отсюда и Евангелие такое у него возникло, абсолютно земное. Без всяких чудес, только на одном моральном учении. И когда он выступал в психиатрических больницах, он говорил (я только не понял, в Петелино это было или нет), что если у человека не хватает ума, единственное, что можно ему противопоставить, это практику работы на земле и разумные разговоры, связанные с той работой, которую он выполняет. В некотором смысле не было бы Толстого -- не было бы и Макаренко, например, тоже. Мы об этом как-то очень редко вспоминаем.
   И еще раз хочу сказать, что больные при этом выздоравливали. Опять же я не считаю, что это такое уж дословное описание Петелинской больницы, вид из окна больше всего напоминает именно те места. И эта самая эффективная логика -- ванны, - очень напоминает Петелино, именно толстовца Николая Петровича Каменева, а не другие клиники того времени, поскольку в других клиниках происходили абсолютно другие вещи.
   Что же все-таки происходит в этом поединке? В чем его суть? На самом деле суть предельно простая. И вместе с тем простая не совсем. Каждая деталь суперсовременной клиники у Булгакова, мистического писателя, имеет очень странные внутренние ассоциации не только с Иосифом, не только с пророком. Вот, например, то, с чего начинается глава. Полежав некоторое время, просыпается Иван утром. Между прочим, очень интересно тоже, потому что... Как начинается глава?
   Цитата
   Как раз в то время, когда сознание покинуло Степу в Ялте, то есть около половины двенадцатого дня, оно вернулось к Ивану Николаевичу Бездомному, проснувшемуся после глубокого и продолжительного сна"
   Все время подчеркивается единство сознания, существование какого-то поля сознания, существование какой-то ритмической общности, во время которой персонажи, которые совсем не должны чувствовать друг друга, все равно друг друга как-то ощущают. Я снова еще и Хармса вспомнил. Помните сценку из трамвая? Вот едут они и не знают, какая между ними связь. Читать не буду. Это для тех, кто сам вспомнит.
  
   Ну а дальше следует традиционный обход. И этот обход тоже напоминает движение великого мастера того или иного обряда.
   Цитата:
   "Неожиданно открылась дверь в комнату Ивана, и в нее вошло множество народа в белых халатах. Впереди всех шел тщательно, по-актерски обритый человек лет сорока пяти, с приятными, но очень пронзительными глазами и вежливыми манерами. Вся свита оказывала ему знаки внимания и уважения, и вход его получился поэтому очень торжественным. "Как Понтий Пилат!" - подумалось Ивану.
   Да, это был, несомненно, главный. Он сел на табурет, а все остались стоять.
   - Доктор Стравинский, - представился усевшийся Ивану и поглядел на него дружелюбно."
   Цитата
   "И по-латыни, как Пилат, говорит..." - печально подумал Иван. Тут одно слово заставило его вздрогнуть, и это было слово "шизофрения" - увы, уже вчера произнесенное проклятым иностранцем на Патриарших прудах, а сегодня повторенное здесь профессором Стравинским.
   "И ведь это знал!" - тревожно подумал Иван."
   Цитата
   "- Славно! - сказал Стравинский, возвращая кому-то лист, и обратился к Ивану: - Вы - поэт?
   - Поэт, - мрачно ответил Иван и впервые вдруг почувствовал какое-то необъяснимое отвращение к поэзии, и вспомнившиеся ему тут же собственные его стихи показались почему-то неприятными."
   Что же все-таки делает Стравинский в этом разговоре? Чтобы не читать его весь, поскольку глава-то коротенькая, я хочу сказать, что Стравинский заземляет Ивана, пытается вернуть его к реальности. Помните самый главный прием Стравинского?
   Цитата
   - Ну что же, славно, славно! - отозвался Стравинский, - вот все и выяснилось. Действительно, какой же смысл задерживать в лечебнице человека здорового? Хорошо-с. Я вас немедленно же выпишу отсюда, если вы мне скажете, что вы нормальны. Не докажете, а только скажете. Итак, вы нормальны?
   Иван еще раз подумал: "Положительно умен".
   прежде чем ответить, он очень и очень подумал, морща лоб, и, наконец, сказал твердо:
   - Я - нормален.
   - Ну вот и славно, - облегченно воскликнул Стравинский, - а если так, то давайте рассуждать логически."
   Цитата
   Но позвольте вас спросить, куда вы направитесь отсюда?
   - Конечно, в милицию, - ответил Иван уже не так твердо и немного теряясь под взглядом профессора.
   - Непосредственно отсюда?
   - Угу.
   - А на квартиру к себе не заедете? - быстро спросил Стравинский.
   - Да некогда тут заезжать! Пока я по квартирам буду разъезжать, он улизнет!
   - Так. А что же вы скажете в милиции в первую очередь?
   - Про Понтия Пилата, - ответил Иван Николаевич, и глаза его подернулись сумрачной дымкой.
   - Ну, вот и славно! - воскликнул покоренный Стравинский и, обратившись к тому, что был с бородкой, приказал: - Федор Васильевич, выпишите, пожалуйста, гражданина Бездомного в город. Но эту комнату не занимать, постельное белье можно не менять. Через два часа гражданин Бездомный опять будет здесь. Ну что же, - обратился он к поэту, - успеха я вам желать не буду, потому что в успех этот ни на йоту не верю. До скорого свидания! - и он встал, а свита его шевельнулась.
   - На каком основании я опять буду здесь? - тревожно спросил Иван.
   Стравинский как будто ждал этого вопроса, немедленно уселся опять и заговорил:
   - На том основании, что, как только вы явитесь в кальсонах в милицию и скажете, что виделись с человеком, лично знавшим Понтия Пилата, - как моментально вас привезут сюда, и вы снова окажетесь в этой же самой комнате.
   - При чем здесь кальсоны? - растерянно оглядываясь, спросил Иван.
   - Главным образом Понтий Пилат. Но и кальсоны также. Ведь казенное же белье мы с вас снимем и выдадим вам ваше одеяние. А доставлены вы были к нам в кальсонах. А между тем на квартиру к себе вы заехать отнюдь не собирались, хоть я и намекнул вам на это. Далее последует Пилат... И дело готово!
   Тут что-то странное случилось с Иваном Николаевичем. Его воля как будто раскололась, и он почувствовал, что слаб, что нуждается в совете.
   - Так что же делать? - спросил он на этот раз уже робко.
   - Ну вот и славно! - отозвался Стравинский, - это резоннейший вопрос. Теперь я скажу вам, что, собственно, с вами произошло. Вчера кто-то вас сильно напугал и расстроил рассказом про Понтия Пилата и прочими вещами. И вот вы, разнервничавшийся, издерганный человек, пошли по городу, рассказывая про Понтия Пилата. Совершенно естественно, что вас принимают за сумасшедшего. Ваше спасение сейчас только в одном - в полном покое. И вам непременно нужно остаться здесь.
   - Но его необходимо поймать! - уже моляще воскликнул Иван.
   - Хорошо-с, но самому-то зачем же бегать? Изложите на бумаге все ваши подозрения и обвинения против этого человека. Ничего нет проще, как переслать ваше заявление куда следует, и если, как вы полагаете, мы имеем дело с преступником, все это выяснится очень скоро"
  
   Все. Простите, не буду больше читать. Получаю удовольствие от этого
   Профессор Стравинский заземляет Ивана. И советует ему все записать. И это тоже абсолютно правильный, проверенный столетиями психотерапии совет. Когда человек записывает события, он становится в позицию наблюдателя. Он выходит из этих событий и начинает наблюдать за ними.
  
   Вся проблема в том, что профессор, в отличие от Ивана, который находится в позиции пророка, знает, что такое реальность. А что такое реальность?
   Обратите внимание на реальность, вокруг которой незаметно бегают и Иван, и профессор. Это одна-единственная реальность -- реальность обращения в милицию.
  
   Реальность обращения в милицию, в НКВД, в полицию. Это абсолютно нормальная просьба и обращение паранойяльных больных. Такое встречается практически постоянно. Но дело не в этом. Я просто хочу обратить ваше внимание, что говорят они вокруг этой реальности, вокруг реальности единственного способа борьбы с человеком, лично знавшим Понтия Пилата. Это немедленно обратиться в милицию. Никакого другого способа нет. Реальность начинает фокусироваться вокруг этой самой милиции, которой, по-видимости, известно, что правильно, а что неправильно, кто -- Сатана, кто -- нечистая сила, кто видел Понтия Пилата, а кто не видел.
   На самом деле... Возможно, это только мое чувство, я чувствую в этом мучительную тревогу Булгакова. Тревога эта заключается в том, что в этой ассоциации Пилата и доктора Стравинского, вот здесь таится подлинная власть. Не там у Воланда, а вот здесь она сосредоточена в руках человека, который знает, что такое реальность и что такое нереальность, и может отличить одно от другого.
   Пока этот человек, профессор Стравинский, сам по себе, он замечательный, профессиональный, он все делает верно. Но он знает, что такое реальность. Но смотрите, ведь дальше следует очень простой шаг. Шаг этот заключается в том, что учение Маркса и Ленина верно, потому что оно истинно. И оно составляет окружающую реальность. И только сумасшедший, психически больной человек может против этой реальности возражать. Потому что тем самым он возражает против истины, которая вне всякого сомнения верна. И происходит незаметный поворот вокруг реальности, как поворот на ножке плода. В сумасшедший дом ни поэт, ни масон, ни растратчик уже бежать не могут, потому что сумасшедший дом становится формой наказания для тех, кто мыслит не так.
   И знаменитой петелинской, толстовской больницы больше нет. Поскольку врагов социализма надо перевоспитывать принудительно.
  
   Между прочим, первый зафиксированный в истории случай произошел вот с этой дамой. Это Мария Александровна Спиридонова. И у меня есть тайное подозрение, что она сыграла некоторую роль в появлении образа Маргариты. Она была эсеркой, террористкой, и просто красавицей. И большевики после революции звали ее левоэсерской ведьмой. Дама была буйная, нечего сказать, историю тоже можете посмотреть, но в 1919 году Спиридонова была арестована московской ЧК, и московским трибуналом, на котором свидетелем обвинения был Николай Бухарин, Спиридонова была признана виновной в клевете на Советскую власть и изолирована от политической общественной деятельности на год путем госпитализации в психиатрическое отделение кремлевской больницы. Она сбежала. Между прочим, с помощью ЦК эсеров. Там была история с тем, что она украла в больнице швабру и расколола окно. В общем, вся ее бурная деятельность кончилась в 1941 году, когда она была расстреляна сотрудниками НКВД в Медведевском лесу под Орлом вместе с другими 153 заключенными орловской тюрьмы. Был среди них и ее муж Илья Майоров, который был эсером, писателем. В общем, есть у меня подозрение, что образ Спиридоновой, бессмертный, он тоже, конечно, имел отношение к появлению образа Маргариты, ведьмы. Ну не знаю, мне неизвестно, насколько Спиридонова пыталась спасти мужа. Умерли они вместе. Вот такая невеселая история. Спиридонова была первой, кого изолировали из общества за критику большевиков.
   И дальше количество этих людей, которых лечили за несовпадение с реальностью, все больше и больше увеличивается. Помните, мы говорили, что кораблем дураков стал весь мир? Вот примерно случилось то же самое. Рассказывать о том, что случилось дальше, можно бесконечно. Просто, конечно же, этого нет и не может быть у Булгакова.
   Надо сказать, что замечательный профессор Стравинский, это профессиональные более-менее вещи, но тем не менее -- он действует по заветам Карла Ясперса, христианского экзистенциалиста и создателя общей патологии, которой мы пользуемся. Так вот речь идет о так называемом критерии понятности. Я упрощаю для специалистов. Этот критерий отличал сверхценные идеи от психоза, от бреда, от шизофрении позже. При сверхценных идеях переживания и поведение больного объяснимы с точки зрения его личности, конкретной жизненной ситуации, его целями, его ценностями. А при бреде устанавливается непонятность, невыводимость бредовых идей и переживаний ни из личности, ни из ситуации, ни из мотивов, ни из задач личности. Конечно, там роль играют и некоторые склонности к образованию сверхценных идей. Но мы сейчас об этом много не будем говорить. Хотя, кто его знает, может и удастся поговорить.
   Что делает профессор Стравинский? Он лечит Бездомного, пытаясь сделать ситуацию, с которой он столкнулся, понятной. Он хочет из бреда превратить ее в сверхценную идею, которую можно погасить. Научить человека справляться с этой сверхценной идеей. С помощью того же самого труда, театра, и т. д.
   Он говорит, что да, вы встретились с человеком, который вас напугал, по всей видимости с гипнотизером. Он говорит, что для того, чтобы идти в милицию, человек должен одеться. Вот если этот критерий, как множество еще других критериев Ясперса для диагностики психических состояний убрать, то останется как бы только один критерий -- критерий того, что считает реальностью врач. А что делать, если врач считает советскую жизнь, советскую идеологию единственной истинной реальностью? Ну тогда выход шести человек на Красную площадь, выступающих против введения советских войск в Чехословакию, окажется непонятным. Как же так, какая там Чехословакия, там нет никакой реальности. Реальность есть только здесь.
  
  
   Вот к таким непростым вещам иногда приводят поединки профессоров и поэтов, и какие-то такие непростые мысли, уж простите, во мне порождают.
   Но самое страшное в этой дуэли -- это то, что происходит в голове. Это -- обреченность. Обреченность поэта -- на поражение, а врача -- на победу. Поскольку только врачу дано знать, где же все-таки находится реальность. Вот как-то так, уж простите, прочитывается мной эта глава. И вся эта история как-то незаметно обернулась тем...<.......>
  
  
   На чем закончить? У нас еще будет повод продолжить разговор о разных аспектах этой темы, поскольку у нас даже не появилось главных героев, а уже перерыв.
   Спасибо вам большущее, до встречи через две недели и спокойной ночи.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"