По Тасманову морю шли страшные темно-синие волны, подернутые паутинной пеною, пожалуй, имеющие больше всего общего с римскими легионами, и таковой веревки, то бишь, липкие тенета, как бы тащил к себе, оттягивая поверхность как бы лиц, забрала на каковых были как бы вдавлены ударом копья под шеломы, нависающие над челом белыми гребнями пышных конских грив, протягивающихся над синеватой жидкой сталью до выпуклых затылков, грозный Посейдон, уже взошедший на непоколебимый натискам прибоя утес на континенте Австралия, очертаниями похожем на бисквит, плавающий в мадере. Ибо всемогущего греко-римского бога вперед армии волн промчала колесница, летящая с равным успехом по кромке океана и в толще медлительной пучины, по плотности превосходящей воздух, запряженная быстрыми тритонами, трубящими, надувая щеки, в позолоченный рог морской раковины, и новозеландский порт Уангануи, отсюда, весьма походил на Рим, ибо новоявленные легионеры, сформировавшиеся из соленой воды посредством отвратительных метеоусловий, были на марше на средине перехода, начавшегося из лагеря в Уангануи.
Нельзя сказать, что парусный корабль "Британский вепрь" прыгал с гребня на гребень, вроде крылоногой лани или воздушной газели, сосредоточивающей на себе внимание пронзительных очей халифа Харуна ар-Рашида из арабских сказок, ибо из-под копытца сей животины сыплются золото и драгоценные камни, норовя хлопнуться об макушку отряда лучников, прытко скачущих по горам, притом что на таковых из-за скал взирают ирбисы, чьи толстые лапы с кремниевыми когтями мягко ступают по рельефу горных хребтов, когда пушистые хвосты следуют скоку туловища хищника при перелете через пропасть в качестве парашюта, а с вершин роняют камешки дикие винторогие козлы, способные задержаться на крошечной опоре базальтового валуна, чудом не оторвавшегося от грани вершины под лучом бирюзовой звезды или серебряного месяца, украшенного чеканкою небесного лика ангела Джабраила, коли по преимуществу судно, управляемое капитаном Джулианом Чаффином и добрыми моряками великой империи зеленого острова, и оглашаемое ревом каторжников, закованных в цепи и сидящих в трюме, куда таковым спускали бочку с солониной и мешок сухарей во избежание отощания до скелетов, каковых не примут в качестве работников на железные рудники, ибо скорее уж можно было бы добиться толку по выдаче на-гора сырья от больших крыс, шастающих вблизи свалок с отходами из тюремных кухонь, чем от мяса, висящего на костях бедняг, осужденных в завершение юридических процессов на туманном Альбионе, каковым руководил бы подорванный голодом дух заключенного в кандалы вора или убийцы, от какового надобен был тяжелый ежедневный труд, постольку поскольку деяния, предпринятые во благо человечества, согласно мыслителям от Бэкона и Ньютона до Джона Донна и Роберта Бернса, неизбежно облагораживают ту руку, что водила киркой или лопатой в шахтах под землей, куда никакими пряничными посулами не загонишь ни колониста, ищущего счастья в Австралии, ни аборигена, жарящего на огне насекомых и охотящегося на кенгуру, ну, да, коли в основном "Британский вепрь", в капитанской каюте какового сэр Джулиан Чаффин, сидя на стуле, ножки какового были привинчены к полу, за столом над расправленною на столешнице картою, отмерял циркулем расстояние от порта Брисбена до северного побережья материка, в то время как судовой фонарь, верху какового красовалась железная шляпа в виде гриба, назначенная защищать от ливней и волн, обрушивающихся на корабль, когда бы хладнокровный шкипер ни выходил, жуя табак, в непромокаемом прорезиненном плаще и зюйдвестке, обутый в сапоги, подходящие для охоты на уток и вальдшнепов в английских болотах, уточнить обстановку на палубе, где болтались, заставляя дружной шеренгою бежать от борта на другой борт и без того взмыленных вахтенных, отцепившиеся от стальных тумб якоря в тонну весом, и бестолково катались сорвавшиеся с креплений на досках дубовые бочки со свежепосоленною селедкой, подвешенный к черному чугунному крюку на потолке и забранный неразбиваемым стеклом, за каковых метался, как сумасшедший, язык рыжего пламени, а вдобавок еще и редкой, ну, рядов, эдак, в пяток лишь или в шесть, стальною решеткою, анархически мотался, наподобие белесого луча прожектора, высвечивающего то волну, то ржавую паровую трубу, направленного на угольное судно, бороздящее валы мирового океана, покуда не достигнет Дувра или Ливерпуля, и прущее в тумане на таран борта "Британского вепря", парочкою изрядно хлебнувших ямайского коричневого рому сразу по получении флотского жалованья, про каковой напиток поется в достославной песенке отважных пиратов "пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо" и так далее, и, словом, по той причине, что парусник, двигавшийся под флагом британской короны курсом на каторжные рудники поблизости от Антарктиды, плюхался своими высокой кормой и бушпритом, под каковым висела деревянная статуя фигуры Улисса, обрастающая то водорослями, то ледяными подвесками люстры, освещающей Кентерберийский собор, в междурядьях водяных холмов, несущих пузырьковые вымпелы, наводящие на мысль об орлах легионов Римской империи, раз в штормящих волнах тонули пеликаны и альбатросы, прежде чем взмыть, поводя обширными крыльями по сторонам груди, к каковой птицы прижимали свой клюв, думается, взывая за помощью к небесам, каковыми летают, быть может, произнося нечто вроде: "Domine, dirige nos", то бишь, практически то же, что выбрал себе девизом Лондон, - "Господи, направь нас", - так что невозможно было ожидать, что корабль поднимется над хлябями, ибо ультрамариновые волны шагали римлянами из городишка Уангануи прямиком к восточному побережью, даже когда Посейдон с золотым трезубцем в правой длани, выбиравший сети из морской пены левой, как рыбак, какового хитон был дыряв, а ноги обуты в ремни сандалий, где-нибудь на Крите, когда брат Зевса стоял на горе, облачившись в изысканную тогу из белоснежного тонкого руна с золотым подбоем, привязав к обломкам скал и к кустам буша концы липких паучьих тенет, как бы подшитых или подклеенных к текучим, но не смываемым в Тасманово море лицам легионеров стихии, ибо за струями как бы бесконечно возрождалось нечто вроде сущности природного духа, принявшего форму бегущей на берег волны, схожего с Протеем бесконечной изменчивостью, пластичностью, неуловимостью, многоцветностью, конечно, в пределах океанского серо-сине-зеленого спектра, благодаря структуре из мельчайшей водяной пыли, взошел на колесницу, по бокам каковой резвились дельфины, и удалился в Тасманово море, в глубине какового дрейфовавшие в поисках еды морские змеи и электрические скаты шарахались в подводные течения, лишь бы скрыться с дороги морского бога, ибо слух таковых был предупрежден звуком золотого рога из морской раковины, гремевшей трелями, производимыми легкими и вовсю раздувающимися щеками тритонов, несущихся перед транспортным средством из золота и перламутра.
Таким образом, принужденный бороться за плавучесть "Британский вепрь" чуть показывался хрупкой мачтою над потопленной мириады лет назад сушею, а когорты волн-солдат дефилировали в Уладулу, бухту Джирвис, Порт-Макуори и на остров Норт-Стардброн, и сие обстоятельство не предвещало британскому флоту в числе одного заблудившегося между Новой Зеландией и Австралией судна ничего хорошего, по мнению капитана, сэра Джулиана Чаффина, ибо превосходный корабль должен был следовать теперь мимо Восточного Тимора через Арафурское море в залив Карпентария, по крайней мере, мистер Чаффин справился на всякий случай в судовом журнале, где на место первой страницы была помещена вклейка карты путешествия с курсом, аккуратно нанесенным на чересполосицу параллелей и меридианов очиненным при помощи черепахового ножа гусиным пером, составлявшим письменный прибор с хрустальною чернильницею, каковая перешла капитану по наследству от дяди, сэра Лазаруса Бишопа, рыцаря ордена тамплиеров, в ведении какового в последние годы жизни находилась библиотека старинного монастыря на Мальте, кроме кисета с крошками табака, как сэр Джулиан Чаффин полагал до отплытия из Британии в далекие порты Барролула и Карамба, покуда на берегу не объявилась старая облупленная карета, на дверце каковой с трудом можно было разглядеть щит с червленым мальтийским крестом на зеленом поле и четырьмя животными в секциях, на каковые делился щит, а именно: лосем, медведем, бобром и вепрем, то бишь, свидетельством пожалования за заслуги перед орденом графского титула, серебряной шпаги и соответствующих геральдических отличий сэру Лазарусу тогдашним главой могущественного ордена тамплиеров, какового называли Великий Магистр, ибо из кареты по складной лестнице спустилась некая особа в черном платье и шляпе, державшейся на седых буклях, державшая в руке, обтянутой митенкой, большой зонтик цвета сажи в камине Винчестерского дворца, с черепаховой ручкою, оказавшаяся прабабкою дяди шкипера "Британского вепря", каковой стукнуло сто тридцать лет в 18.. году, напутствовавшей двоюродного правнука бледной улыбкою и пергаментом, извлеченным из шелкового мешочка, затягивающегося витым шнурком вокруг хрупкого запястья левой руки почтенной дамы, также обтянутой черной митенкой, причем обе сии составляющие сумочки, были изготовлены из материи весьма подошедшей бы для вырезания золотыми ножницами крыльев тауэрских воронов, по прочтении какового документа до мозга сэра Джулиана Чаффина дошло, что в кисете находились комочки святой земли из Иерусалима, так что капитан британских матросов и каторжников вздохнул полной грудью человека, чья искренность и привязанность к родственникам направляла шаги оного к поступкам, заведомо достойным и прекрасным, могущим исходить только от порядочного подданного королевства, ибо племянник сэра Лазаруса по получении ящика, на боковую поверхность какового был приклеен кусок телячьей кожи с гербом, в точности как на дверце кареты, прибывшего на корабле с Мальты, и отбивании лезвием топора восьми досок, служивших крышкою таковому, когда немедленно выяснилось, что драгоценный ящик был буквально доверху засыпан бальзамически пахнущими ливанскими кедровыми стружками, притом внутри было три отделения, одно - во всю длину ящика, где покоилась упомянутая серебряная шпага, а в двух других, равных меж собой по размеру и разделенных поперечиной, помещались письменный прибор и замшевый кисет, распорядился с вещами своего замечательного дяди, как христианин в претории Римской империи, каковому попало в руки Святое Евангелие, в результате чего все реликвии из мальтийского ящика перекочевали в стеклянный шкаф в библиотеке поместья семьи Чаффинов в Эдинбурге, где, помимо таковых пребывал экземпляр Библии в кованом окладе, а также широкая серебряная чаша на высокой ножке с выгравированным снаружи портретом Тертуллиана.
Итак, капитан Джулиан Чаффин, опять стоявший на палубе, в то время как волны задумывали продвигаться к Уладулу, бухте Джирвис, Порту-Макуори и на остров Норт-Стардброн вприскочку, на ходу приземляясь на палубу "Британского вепря", притом что черное небо, по каковому, сворачиваясь спиралями, катились седые края внезапно осветившихся белыми молниями туч, как бы кидалось вниз, словно тысяча левиафанов, прокричал старшему помощнику, смотревшему за борт на сорванную с канатов шлюпку, каковая, будучи в мгновение ока развалившеюся в щепы, выглядела горсточкой спичек, рассыпавшихся из коробка, ибо таяла далеко внизу, ежели бездна могла углубиться более, чем междурядье водяных стен, ибо корабль не был в состоянии перейти на вершину никакой волны, но, тем не менее, шлюпка, вернее, то, что от суденышка осталось, к изумлению старшего помощника, с какового зюйдвестки и клеенчатого плаща лилась вода, каковой было бы меньше, ежели бы старшего помощника окатывали беспрерывно ведрами воды все матросы и каторжники на корабле вместе взятые, стремительно летело в тартарары:
- Что вы там делаете, мистер Истабрук?
- Жду, что сейчас из океана покажется гигантский кракен, капитан Чаффин! - проорал старший помощник, перекрикивая оглушительный рев стихии и оборотив голову к шкиперу и сморщив лицо, в каковое хлестали струи разбивающихся о снасти и мачты волн.
- Почему "Британский вепрь" идет по Тасманову морю? - крикнул капитан, но слова оного унесло ветром, и Блэр Истабрук пожал плечами, сообщая, что не слышит.
- Вас не слышно, сэр! - изо всей мочи завопил старший помощник для верности, чтобы капитану было понятно.
Тогда сэр Джулиан Чаффин, ухватившийся за мачту, ибо капитана ударило волной, кинув от борта к обрывку паруса, каковой не успели убрать до бури, мимо какового пробирался на нос корабля боцман, отбрасываемый фонтанами, выбиваемыми вверх падавшими на палубу валами Тасманова моря, бросками вроде обезьяньих, цепляясь ручищами за сверкающие жидким блеском детали надстройки корабля и болтавшиеся снасти, обратился за помощью к сему распорядителю работ между матросами, какового луженая глотка гаркнула, озвучивая реплику шкипера:
- Черт побери, сэр Истабрук, где залив Карпентария?
В этот момент возникла тишина, и капитан зажал ладонями уши, ибо вопль боцмана предназначался для шумной обстановки, и посему прозвучал на ноте как бы удесятеренного человеческого гвалта, от какового едва только не повалилась мачта. "Британский вепрь", замерший на мгновение вместе с гулом тайфуна, пока волны, совершавшие головокружительное сальто в небеса, не стали валиться вниз чудовищными водопадами с утесов, построенных ими же самими, ибо гигантские полотнища вод как бы сдвигались в бездны слоями тающих ледников по склонам прозрачных айсбергов, каковые, в свою очередь, понижались и тонули, заставляя ползти на ту же высоту другие волны, как бы создавая очертания континентов, образовывающихся на месте мира, подвергшегося бедам апокалипсиса, помчался в тартарары, норовя исчезнуть мачтою в провале, но снова был перекинут в другую бездну, и сэр Джулиан Чаффин, не ухватившийся за опору, но только отведший ладони от ушных раковин, был сбит с ног исполинской волной-легионером и, упав, как подкошенный, поехал на своем черном и блестящем при взрывающихся молниях прорезиненном плаще, держась одной рукой за зюйдвестку, и выставив другую вперед, ибо от носа корабля на оного надвигалась куча опасностей, в числе каковых были другая мачта, штурвал с привязанным к таковому вахтенным матросом, и чугунная тумба, с обмотанным вокруг таковой тяжелым обрывком цепи. Будучи прибитым к бочкам, каковые невесть откуда появились на полпути к бушприту, выкатившись из разных углов и понесшихся, дабы создать баррикаду, ибо запутались в хитросплетениях летавших канатов и веревочных трапов, шкипер сумел вновь подняться на ноги, дабы пройти к вахтенному, куда перебежками продвигался вслед за сэром Джулианом Чаффином боцман, по-прежнему казавшийся африканской гориллою, ибо оному чудесным образом удавалось уворачиваться от бочек, подтягиваясь на руках к реям или же к крюкам, поджав под себя ноги, и вдоль борта, почти что приклеевшись к боку "Британского вепря", тащил себя в том же направлении Блэр Истабрук, ибо оному ничего не привелось ответить на вопрос капитана Чаффина вследствие буйства, в каковое было обращено Тасманово море.
На море бушевал тайфун, в каковом пели на разные лады утопленники и рыдали деревянные статуи затонувших кораблей. Шумело вокруг так, как будто по дну брели исполинские слоны, трубя хоботами и окатывая себе притом спины, возвышающиеся всюду, куда ни глянь, наподобие островов Сулавеси, невероятными потоками соленой воды, каковая ревела, как река Ганг, каковую пустили нестись на землю из галактики, если верить сказаниям Бхараты.
Капитан Чаффин, возвысив голос до предела, крикнул промокшему насквозь вахтенному, у какового поля черной зюйдвестки висели по бокам головы, вызывая в памяти образ слоновьих ушей:
- Прямо по курсу должен быть порт Карамба, мистер Хемсток! Карамба, а не Уладулу!
Старший помощник, вцепившийся мертвой хваткой в плечо привязанного к штурвалу матроса Кита Хемстока, когда боцман держался обеими руками за два каната, спускавшихся на палубу с рей и натянувшихся, как струны, благодаря бочкам, каковых преграду преодолел капитан Чаффин, едва не расшибив себе лоб, и умудрялся занимать положение по другую сторону вахтенного, протирал какой-то тряпкой, оказавшейся потерянной кем-то из моряков зюйдвесткой, компас, на каковом сидели улитки, видимо, приплывшие с водорослями, вырванными волнами со дна Тасманова моря, дабы проверить показания навигационного прибора.
- С компасом происходит что-то странное, сэр! - завопил во всю мощь легких Блэр Истабрук, глядя на сэра Джулиана Чаффина, в то время как по лицам всех присутствующих лилась вода, и таковой же струи текли с полей головных уборов и попадали за шиворот клеенчатых и прорезиненных плащей.
На черном небе полыхнули огнистые бело-голубые змеи молний, как бы все собиралось расколоться на куски, и затем раздался столь ужасный грохот, что капитан, боцман и старший помощник присели от неожиданности, а вахтенный лишь сильнее зажмурился, чем возможно было в человеческих силах, ибо у матроса даже брови исчезли с лица, во что невозможно было бы поверить, если не увидеть своими глазами.
- Думаю, что компас пришел в негодность из-за скатов, мистер Чаффин! - заорал Кит Хемсток, едва у вахтенного получилось вернуть брови на место над глазами и обрести дар речи, каковой пропал у всех в момент раската грозы.
- Что, мистер Хемсток? - завопил капитан Чаффин, не расслышавший ответа вахтенного.
- Электрических скатов, капитан! Корабельный компас показал неправильное направление из-за скатов! - завопил, надрываясь, вахтенный.
- Причем тут морская живность, мистер Хемсток? Что вы такое несете, Кит? - проорал сэр Джулиан Чаффин, полагая, что у бедного матроса совершенно помутилось в голове от несения вахты на палубе при столь неблагоприятных погодных условиях.
- Скаты сидят в бочках, наполненных морской водой, живые, сэр! - вопил матрос, резкими кивками куда-то вбок головы в зюйдвестке с повисшими до плеч полями пытаясь указать на бочки позади себя и остальных. - Стрелка крутится без понимания, где север с тех самых пор, как команда наловила сиих тварей и поставила бочки с таковыми вдоль борта.
- Немедленно вышвырните всех до единого электрических скатов за борт "Британского вепря"! - завопил капитан Джулиан Чаффин боцману.
- Слушаюсь, сэр! - проорал боцман, полезший, применяясь к обезьяньему способу передвижения, искать матросов, дабы выполнить приказания шкипера.
Далее сэр Джулиан Чаффин со смешанным чувством удивления и негодования наблюдал за тем, как матросы раскалывали, вооружившись топорами и молотками бочки, а волны, перекатывающиеся через палубу, уносили электрических скатов в Тасманово море, ибо капитану "Британского вепря" оставалось непонятно, каким же образом корабль обогнул Австралию и доплыл до Новозеландских островов, когда, вероятно, пролетел мимо залива Карпентария в Тасманово море, оставив за бортом Восточный Тимор.