В некотором царстве, в некотором государстве жил-был старик, и было у него три сына. Старшие, Егор да Василий, на диво богатырями уродились, в мирное время в поле работали, землю пахали да сено косили и в стога сметывали, а на время войны в царское войско записывались. Меньшой сын, которого старик и братья за простого считали, Иваном звался, и хоть бог его силушкой тоже не вовсе обидел, в науку идти у отца спросился, и не куда-нибудь, а к деревенскому дедушке-знахарю в ученики.
А у Еремея-царя была дочь на выданье, Марья-царевна, писаная красавица, и за ней полцарства в приданое давали. Прослышав о том, со всего света знатные женихи свататься съехались, а царская дочь на здоровье отцу жаловаться стала, что руки, мол, вышиванье не держат и на мамок с няньками на прогулках опираться она по слабости не может. Опечалился царь Еремей, снарядил послов во все концы с наказом отыскать лучшего лекаря, а в награду обещал дочь замуж отдать. Ох, и много же ученого народу с книгами, грудными порошками, чудодейственными притираньями, бальзамами, мазями и волшебными предметами на царский двор понабилось, - день-деньской в палатах сидят, пьют да едят, - а с неизвестной болезнью никто справиться не может. Наконец, царь спрашивает:
- Что, слуги мои верные, всех ли в государстве обошли, никого по недогляду, по важничанью не пропустили? Идите вдругорядь по деревням, старушек встречных да старичков запечных оповестите, а в награду сундук полный золота обещайте, только чтобы царская дочь от хворобы избавилась.
Иван, меньшой брат Егора и Василия, к тому времени, как весть до него, что есть возможность жениться на раскрасавице Марье-царевне, дошла, уже три года как у древнего знахаря в дремучем лесу сильномогучей науке врачевания обучался. Обратился он к знахарю с просьбой отпустить его счастья пытать: Марью-царевну вылечить, царя Еремея из горя-беды вызволить и семейной жизнью во дворце на радость зажить.
- Хорошо, - говорит старичок, - сделай доброе дело, Марьюшку с батюшкой давно пора нам выручать.
Сказано - сделано. Приезжает приодевшийся Иван к царскому двору, - никто ему, человеку безродному, поперек пути не становится, а наоборот - под белые руки Ивана уважительно берут и в палаты с царем Еремеем беседовать ведут. Поклонился Иван царю в ноги, рассказал, что так, мол, и так, хочу с болезнью царской дочери побороться и необходимым знанием полезных растительных средств в совершенстве владею. Как узнал царь, что гость тайному лекарскому ремеслу у знаменитого знахаря три года обучался, повелел тут же Марью-царевну позвать. Посмотрел на нее, на красоту неописанную, Иван, кругом обошел и говорит:
- Отпусти ты меня, царь-батюшка, теперь домой на одну неделю. Должен я особое средство в нашем лесу для Марьюшки изготовить.
Возвращается через неделю Иван, как обещал, и привозит волшебные гусли, которые сам смастерил и струны для них из гривы единорога хитро с наговорами сплел. И велел он царской дочери играть на них столько, сколько она сможет. А как выйдет у нее играть на тех гуслях заветных по шести часов в день, тут она и выздоровеет.
Полгода ждал Иван вестей от Еремея-царя, а пока трудился-работал, мешки с лекарственными травами вперед заготавливал, чтобы чаи да снадобья в нужный момент у знахаря под рукой оказывались. Устал ждать. Приоделся он, коня своего оседлал и зашел в избушку попрощаться.
- Трудно придется тебе, Ванюша, награды положенной от царя Еремея добиваться. Но как ты решил, вижу, дело до конца победного довести, так и быть, за твое доброе сердце и усердное к науке прилежание помогу тебе упрямую невесту добыть. Вот тебе мешочек, а в нем - гребень стеклянный да белый льняной платочек. Ты этот мешочек к ремню прикрепи и ни в коем случае никогда с ним не расставайся, не то свою жизнь ни за медный грош потеряешь. Ведь царь Еремей безродного тебя от Марьи-царевны отвадить невыполнимыми испытаньями хочет. И первое из них уже такое трудное, что до второго и третьего очередь может не дойти.
Поблагодарил Иван знахаря за участие в своей судьбе, и за Марьей-царевной из дремучего леса к царскому двору отбыл.
Подъезжает он ко дворцу, а там флаги шелковые из окон повывешены, шум да гам, слуги, с порученьями да с подносами из дверей в двери бегая, норовят под ноги конному и пешему попасться. Понял Иван, что царь Еремей выздоровление Марьи-царевны празднует и знатных женихов за столом богатым снова обедами потчует. Кое-как пробился Иван через толпу народа и встал пред царскими ясными очами:
- Здравствуй, дорогой наш царь-батюшка! - сказал Иван. - Не посетуй на доброго молодца за то, что без зова твоего из лесу явился. Хочу я знать, как невеста моя Марья-царевна живет-поживает? Здорова ли красна девица?
- А это ты, Иван! Спасибо тебе, что царскую дочь вылечил! Только знаешь, сколько женихов к ней сваталось, пока ты со своими волшебными гуслями у меня появился? Не верят они, что ты своим умом до того, как исцелить Марью-царевну додумался. Да и в гусли не верят, окаянные. Разве простою игрою на них вылечиться человек в состоянии? Потому, не прогневайся, если я тебя сейчас испытаниям подвергать начну. Тогда все согласятся, что невесту получит выигравший по справедливости. Вот тебе первое задание. Принеси мне золотую чашу, в которой вода, из какого грязного болота ее ни зачерпни, становится чистой и хранится очень долго.
Делать нечего, пошел Иван из дворца да с царского крыльца прочь, голову повесил, а сам думает, с какого боку к заданию подступиться. Оседлал коня своего, сел да куда глаза глядят поехал. Долго ли коротко едет Иван лесами дремучими да песками зыбучими, жилья человеческого не встречает, птицы полет не провожает, зверя ход не прослеживает, пусто, ни живой души кругом. Вот упирается его верный конь в высокую-превысокую гору, на которой ни травинки не растет, в серые склоны крутые, каменным дождем на путника сверху вниз скользящие, острым щебнем на голову осыпающиеся. Спешился Иван, надел перчатки на руки и полез, не зная, за что уцепиться, на вершину, облаками, как грязною ватой, со всех сторон обложенную. Где долез, где дополз добрый молодец, поднялся на вершине на ноги и видит перед собой избу, из больших бревен грубо сколоченную. Залез на крыльцо, открывает дверь, а там на печи Баба Яга лежит, костяной ногой в потолок упирается. Как увидела-почуяла молодца, на пол соскочила и кричит-рычит громким голосом:
- Ты зачем сюда пришел, Иван? Уж не за чашею ли моей золотой, уж не красть ли собираешься, потому как нету сил у тебя, безродный человек, добыть ее честным путем! Ффу! Русским духом от тебя пахнет!
- Угадала ты, Баба Яга! За чашею я к тебе пришел по приказу царя Еремея. Если не добуду, не видать мне дорогой невестушки. Хоть попытаюсь.
- Ну, что ж. У меня в сарае страшный Змей на двенадцати цепях прикованный сидит. Ты пойди приберись у него в стойле. Начнешь с порога, а как вокруг него да под ним выгребать будешь, исхитрись - выхвати золотую чашу из-под брюха.
Согласился Иван, вышел из избы и идет к огромному сараю. Ворота в три человеческих роста на обе стороны отворяет, а наружу начинают кости сыпаться, остатки Змеевых страшных обедов, а сам гад в дальнем углу, легши на бок, горой живых мускулов спит. Засучил добрый молодец рукава, вместо лопаты ухватил за дышла телегу, которая невесть каким ветром занесена была сюда, и давай грести кости к обрыву. Вскоре начала Ивана дремота одолевать, да такая сильная, что не пойми он во время, что из сарая надо наружу выскочить да подальше отбежать, так нашел бы на него от чар Змея сон непробудный. А после молодцу Змеевой пасти и не избежать бы. Сел Иван на камень, вспомнил о мешочке, что знахарь ему перед дорогой дал и к ремню велел прикрепить. Развязал тесемки и вытащил одной рукой гребень стеклянный, а другой - белый льняной платок. Смотрит Иван поочередно себе то на левую, а то на правую ладонь и думает, что же с этими предметами сделать, и вдруг слышит, будто в ушах голос знахаря тихо-тихо так раздается. Поблагодарил Иван знахаря, платочек на место в мешочек положил, а гребень стеклянный в кудри у себя на затылке воткнул. Вошел он без опаски в сарай к Змею, работу до конца выполнил, как Баба Яга ему наказывала, чашу золотую из-под брюха вырвал и отчитываться к Яге пошел. Удивилась Баба Яга, что Иван в избушку вернулся, не ожидала она его живым увидеть, но уговор дороже денег, отпустила его с чашею к царю Еремею во дворец.
Воротился Иван во дворец с золотой чашею, в которой вода, из какого грязного болота ее ни зачерпни, становится чистой и хранится очень долго. А царь Еремей уже новое задание ему говорит:
- Принеси мне, Иван, мертвое яблоко.
Вышел Иван из дворца да с царского крыльца, голову повесил, пуще прежнего задумался. Оседлал верного своего коня да опять куда глаза глядят поехал. Леса дремучие минует, реки глубокие за спиной оставляет, конь его верный ноги из песков зыбучих с трудом выдирает. И жилье человеческое кончилось, и птицы попадаться перестали, и зверей-то будто кто сгреб в охапку и на другие земли отсюда перенес. Уперся конный путь в крутую гору, со склонов которой щебень железный на голову путнику сыпется, руки да шею до крови ранит. Спешился Иван, рукавицы железные на руки надел да по склону горы пополз на вершину, которую кто, словно ватой грязною, облаками да тучами обложил. Кое-как жив остался, наверх забрался. Смотрит - изба железная стоит, сосульками пообвешана, такой холод ночью на вершину спустился. Отворяет молодец дверь, а там на железной печи Яга Яговна лежит, Бабы Яги средняя сестра, и ногой железной в потолок упирается. Как закричала-зарычала она, угадав, что Иван к ней от царя Еремея по приказу пришел яблоко мертвое добывать! Чуть небо на железную избу не обвалилось.
- У меня в конюшне стойла счетом в двенадцать штук, и до вечера они пустыми простоят, а после - двенадцать кобылиц, у которых дыхание огненное да копыта железные, пастух с пастбища обратно пригонит. В каждом стойле стоит по клети железной, заполненной яблоками, и лишь одно из множества - мертвое. Так что времени у тебя совсем немного нужное яблоко между прочими до возвращения кобылиц отыскать.
Спустился Иван с железного крыльца и пошел к конюшне Яги Яговны ворота в три человеческих роста отворять. Открыл он первое стойло, отомкнул первую клеть. Яблоки по полу рассыпались. А как узнать, за каким его царь Еремей послал? Сел на железную лавку Иван, вспомнил про мешочек, что знахарь ему в путь-дорогу подал, и белый льняной платочек вынул. И будто слышит Иван, что велит ему тихий голос брать по яблоку и платочком льняным обтирать. Как на платке пятно крови начнет расплываться, то яблоко и есть - мертвое.
Чуть не сожрала Ивана со злости средняя сестра Бабы Яги, когда он с заданием справился. Но оттого, что уговор дороже денег, отпустила Яга Яговна гостя.
Воротился Иван к царю и яблоко ему подает, а царь-Еремей на него не смотрит и третью задачу сквозь зубы выговаривает:
- Принеси мне, Иван, волшебный хлеб, от которого сколько ни отрезай, не убывает.
Вышел Иван из дворца да с царского крыльца, голову повесил, и так задумался, что мимо коня своего, к крыльцу привязанного чуть было не прошел. Да конь верный заржал, чтоб хозяин вовремя о нем вспомнил. Сел Иван на коня и поскакал, куда глаза глядят. Люди, звери, птицы, травы исчезли, кругом - пески да камни, камни да пески, пока дорога неезженая в стеклянную гору не уперлась. Спешился Иван, надел железные рукавицы да железные башмаки с зазубринами и полез на гору высокую, тучами черными, как ватой грязной обложенную. Лез-лез, лез-лез, долез-таки. Стоит на вершине стеклянная башня, а с нее на Ивана, оскалившись да перегнувшись через край, Ледяная Яга, Бабы Яги старшая сестра, глазищами величиной с чайные блюдца сверкает-полыхает. И не говорит это страшилище языком человеческим, а бурей да громами по обоим ушам разит-хлопает. Иван не понимает ничего, но, задрав голову, кричит:
- Угадала, Ледяная Яга, что я к тебе за волшебным хлебом по приказу царя Еремея пришел!
Обернулся Иван назад, а потом стал и по сторонам внимательно глядеть, амбар какой поблизости высматривать. Подошел к нему, отворил ворота в три человеческих роста, а внутри по стенам полки навешаны и сплошь хлебами испеченными уставлены. Задумался Иван, как ему без даров знахаря волшебный хлеб посреди такой кучи отыскать. Вдруг заметил он, что по амбару Ледяная Яга тихо прошла и, в горсть что-то собрав, наружу вышла. Курам, что по двору гуляли, снег да стекло клевали, что-то из руки бросила. Подошел Иван и видит, что куры бегают по пшеничному зерну. Собрал Иван зерно до крошки, сложил в мешочек, что от знахаря у него остался, да, не прощаясь с хозяйкой, с горы на полушубке и съехал.
Приезжает Иван к царскому двору, говорит царю Еремею:
- Отдавай теперь за меня замуж Марью-царевну, потому как я и хлеб волшебный тебе привез, - и подает царю мешочек с зерном.
Делать нечего, сыграли свадьбу и отдали полцарства за Марьей-царевной в приданое. И стали молодые жить-поживать да добра наживать в полном семейном счастье и согласии.
А чашу золотую да волшебный хлеб передал Иван своим старшим братьям, чтобы они в походах военных ни голода, ни нужды не знали.