Наконец лодка, по сторонам каковой не было видно весел, как можно было бы предположить, буде за деревьями наблюдатель из стана врагов, из-за тумана, превращавшего фигуры в плащах в расплывчатые пятна, наводящие на сравнение с грядкою кочнов посеревшей капусты на осеннем огороде, - и, вот, немудрено так было бы и вправду ошибиться вследствие рассадки отряда по двое в ряду, - даже по мере того, как судно обрисовывалось яснее, выступая, словно декорация из-за кулис театра, прекратила двигаться вперед, поскольку днище, пробороздив с четыре-пять футов по отмели, оказалось полностью лежащим на песке. Впрочем, из сего не следовало, что тайно прибывшим рыцарям, потемневшие плащи каковых, преизрядно насыщенные влагой, обещали висеть, а не развеваться, покуда не просохнут на ходу, грозила малоприятная перспектива, покинув лодку, брести в волнах выше колена, а то и по пояс, хотя и таковое бывало в походах, ибо едва составляли фут в глубину те два фута до берега, что, независимо от того, кто, там, забрел в море, непрошенные англосаксы или норманны, рыбаки или детвора, плясали изогнутыми пенными гребнями между Францией и плавучим деревянным куском территории, каковой можно было бы считать в случае входа, скажем, в порт Кале, просто частью зеленого острова Англия с действующими там законами того монарха, каковому торжественно присягали закованные в латы рыцари, предводительствуемые сэром Икабодом, когда теперь всякий гордо блюдущий свою воинскую честь норманн почувствовал бы своим долгом, подскакав на коне к носу судна, заявить иноземцам, что, ежели оный возьмет да и пересечет борт, то сие не будет означать нарушения границы английского королевства, и таки прыгнуть прямо в гущу англосаксов с кличем во всю мощь своих легких: "За короля Генриха!" и начать рубиться, яро вращая мечом наподобие крыльев мельницы, не обращая ни малейшего внимания на то, как градом сыплются на дно косые обрывки плащей и обломки копий, а, может, и кисти рук в железных перчатках. Что же до существования или отсутствия весел, то, несмотря на факт принадлежности лодки к классу парусных судов, понятно, что в справочнике Адмиралтейства таковая находилась бы, не фигурируя в разряде быстроходных военных кораблей флота Его Величества, но помещаясь примерно в том ряду моделей, каковой вполне могли бы открывать драккары, не плавай таковые среди царства зеленоватых айсбергов под командованием норвежских королей в медвежьих шкурах, а замыкать джонки, не шныряй таковые где-то в Азии под управлением генералов китайского императора, то бишь, не имея ничего общего с утлыми какими-то рыбачьими челноками, на каковых выходят в море храбрейшие бедные финны, по мнению жителей Дувра, неоднократно созерцавших ужасные картины борьбы за собственную жизнь, каковую приходилось вести людям из той далекой страны, где финны проживают, ибо бури частенько носили на горизонте скорлупки с каким-нибудь стариком, вцепившимся в борт одною рукой, тогда как второю оный, вооружившись жестяной кружкою, вычерпывает воду в океан, ежели не держит вытянутою впереди себя, повалившись грудью на борт же и изредка вскидывая голову, дабы посмотреть, куда тащит оного тунец или кит, хотя, собственно, разглядеть на таком расстоянии что-либо было трудно, но ситуация со злоключениями бедняги прояснялась, когда в порт приходил английский фрегат, а капитан отправлялся докладывать на берег о выполнении миссии, так что у кого-нибудь из матросов или офицеров находилась минутка побеседовать с сухопутными низшими или высшими чинами, в том числе о судьбе суденышка, размером с чайку, в каковом вопросе необходимость отпадала, ежели за кормою фрегата болтался на тросе означенный челнок, почти разбитый, а на палубе подпрыгивал гигантский тунец, сообща выуженный командою, при сем полуживого финского рыбаря, какового на якоре подняли из волн, можно было без проволочек навестить делегации неофициальной благотворительной организации, каковой крепкая сердцевина состояла сплошь из старых английских матросов и рыбаков, а прочая масса - из членов семей, потерявших родственников в море, являющейся на борт королевского фрегата с мешком превосходнейших флотских сухарей и комплектом из теплой непромокаемой куртки и таковых же штанов, каковых предметов первой необходимости запас постоянно пополнялся на складе Английского фонда помощи потерпевшим кораблекрушение, так что по возвращении капитана с плотником, какового обязанностию было починять скорлупки финнов, старикан, лопочущий на своем языке вперемешку с английскими словами, с синяками и кровоподтеками, полученными в переделке с тунцом, в новой одежде спускался по трапу в доброжелательной толпе, дабы проковылять по берегу до кормы фрегата и постоять напротив своего челнока, пока все разводят руками и, покачивая головами, взволнованно ахают, ибо никто в своем уме не стал бы рисковать пускаться в открытое море на трех досках, по крайней мере, в Дувре, и, вот, что до существования или отсутствия весел в лодке, из каковой настал момент выходить англосаксонским рыцарям, то, притом, что сия военного образца посудина принадлежала, как уже было сказано, к классу парусных судов, о чем с очевидностию как бы свидетельствует мачта с отсутствующим холстом, заботливо свернутым теми из рыцарей, что были не чужды мудрому мореходному делу и не страдали внезапными приступами морской болезни, стоило оным подняться на ноги в плавании, то весла, каковыми пользовались при штиле, предусмотрительно были сложены по центральной оси судна вместе с рулоном паруса, ибо последний, во-первых, заставил бы рыцарей появиться слишком стремительно, отчего лодку непременно выбросило бы из волн дальше, и таковая увязла бы глубоко в песке, затрудняя срочный уход обратно, а во-вторых, образовал бы чересчур крупное белое пятно в пустом пространстве, какового никак нельзя не заметить, тогда как мачту скользящий взгляд, не ожидающий никого, есть вероятность, что как бы пропустит, ну, как нечто несущественное, и то же самое приказание Икабода относилось к веслам, потому что ощетинившийся деревянными лопастями дуврский челн возникал бы из тумана наподобие машущего крыльями водяного дракона, больше поразив толикою сказочности, безусловно, ребенка, но напугавшего бы до смерти крестьянина, каковой крадучись отошел бы от берега за деревья, а потом не выдержал бы и стал бы ломиться сквозь кусты прочь с воплем, в каковом норманны отчетливо бы разобрали слухом жестокое слово "викинги", что было бы несравненно хуже, чем незнание, что за враг объявляется на берегу, так как на викингов норманны побежали бы стеной и молотили бы англосаксов с удвоенным бешенством.