Что срывает нас с места. О поганой Москве и поганых москвичах.
За окнами поезда - болотистые унылые пространства, сгнившие полустанки, сараи с провалившимися крышами. Нищета и безлюдье на всем огромном протяжении России. На память невольно приходит школьное "... и тоска бесприютных равнин".
В поезде половина - вахтовики в Москву. Ну, как вахтовики... Одна из них села в поезд за Уралом. Татарка средних лет. Работает в Шереметьево. На вопросы о работе сдержанно улыбается. Какая вахта? Работаешь, сколько хватает терпения, возможностей. Двенадцать часов в день. Или в ночь - все равно двенадцать. Без выходных. Общежитие - десять человек в комнате, сутки за двести рублей, на столько же кормят в рабочей столовой. Зарплата - тридцать семь тысяч в месяц. Уезжаешь домой - на твое место тут же берут другого. Если вернешься - трудоустройство по-новому при условии, что свободные места есть. Ну, так называемое трудоустройство: ни договора, ни трудовой книжки, ни пенсии и бюллетеней. Ни даже контактов с начальством - есть посредник, называющий себя бригадиром, все вопросы решаются через него. Из документов есть пропуск на объект.
(С пропусками, отмечу, в Москве очень хорошо: охрана натыкана везде, чуть ли не на входах в биотуалеты, при турникетах и электронных карточках доступа. Зайти на любую захудалую стройку поинтересоваться насчет условий работы - ни-ни, охрана. Есть телефон посредника, звони, авось выйдет.)
А как же семья, дети, спрашиваю я. Она так же сдержанно улыбается и молчит. А что тут скажешь? На прощанье она желает найти хорошую работу. Это - самое важное пожелание для приезжающих в Москву.
А вот с поисками... москвичи могут кривить губы на подзаголовок статьи, могут, да, их право, но лучше б не кривили, если по-честному. Из десятка телефонов работодателей, которые искренне уверяли, что они - не кадровые агентства, все десять они самые. Причем такие интересные агентства... плати тыщу, получишь телефон посредника. Который поставит тебя на работу. И, может быть, даже заплатит за нее. Телефонов организаций, которые имели бы свой отдел кадров, как и самих организаций, в московской природе нет. Есть скользкие тетки в обшарпанных кабинетах где-то на задворках Волгоградского проспекта, есть скользкие посредники у проходных гигантских строек - и это все. Тысячи и тысячи людей без рубля в кармане ежедневно окунаются в грязь строительных площадок, надеясь только на порядочность абсолютно незнакомых личностей.
У проходной толкучка. Огромная масса рабочих течет непрерывным потоком через турникеты, охрана бдит, в глазах рябит от оранжевых жилеток и касок. На стройку прет весь бывший Союз. Посредник широко и ласково улыбается, ждет решения. Простой самарский мужик, свой в доску, в кирпич, в бетон, во что угодно, рубаха-парень. Еще раз уточняю обещанное в объявлении. Общежитие будет? А как же! Благоустроенное! Питание? А как же! Столовая на объекте, двести рэ в сутки! Спецодежда? Не проблема! Еженедельные авансы? Да решаемый вопрос! Зарплата? Гарантирую своим честным православным именем, вот расценки! Решаюсь. И турникет заглатывает очередную тушку. На самом объекте - монолитном восьмиэтажном доме - на всякий случай провожу последнюю, обязательную проверку - расспрашиваю рабочих. Рабочие - свои ребята, им врать незачем. Молодые киргизы косятся на расспросы, мнутся, потом сообщают, что работают недавно и зарплаты еще не видели. Вообще стройка идет третью неделю, тут никто пока что ничего не получал. Это плохо. Без гарантий от рабочих к работе лучше бы не приступать. Но - положение безвыходное, потому решаюсь. (Так что срывает нас с места? Смешной, наивный на самом деле вопрос, но мне его предложил в виде заголовка посредник, ему это показалось важным).
Между делом выясняется, что спецодежду выдают, только ее еще не подвезли, задержки со снабжением. Есть жилетки и каски, без них никуда, без них штрафуют. С подозрением оглядываюсь и вижу, что спецодежда только на вид единообразная, на самом деле полный разнобой. Оранжевые жилетки сбивают с толку. И на соседнем объекте - тоже разнобой. Первый тревожный звонок. Но положение такое, что отступать некуда. (Так что же нас срывает с места...) Приступаю к работе. За полчаса рядом побывали посредник, второй посредник, третий посредник и оба прораба. Любопытствуют, кто же им достался. Одобрительно кивают. Их интерес становится понятным, когда выясняется, что из восьми рабочих - ни одного профессионального каменщика. Тихо недоумеваю - а как они собираются строить?! Посредник определил на работу и исчез принимать следующих бедолаг, никто не контролирует качество, вообще никто не интересуется, чего тут делают жестяными мастерками случайные люди, какие чудеса и загибы творят неумелыми руками. Ответа пока что нет... Киргизы улыбаются и чего-то лепят. На другом торце им ответно лыбятся десятка два северных корейцев. По-русски ни слова ни один, те же неумелые руки, но у них хотя бы собственный строгий бригадир, что-то понимающий в работе.
Кстати, работа. Вместо десятисантиметровых блоков подали двадцатисантиметровые. Звоню посреднику, трачу последние деньги на телефоне. Да пили их повдоль, легкомысленно решает рубаха-парень. Значит, пилить. Повдоль. Руками. На робкое замечание, что совет дебильный, что это то же самое, что кирпичи напильничком доводить, клятвенно уверяет, что это временно. Ну, день, ну, два. Вентшахты сделать, а дальше попрет.
Пилю, не стоять же. Пробегающий прораб всерьез требует закончить вентшахту к вечеру. Указываю на пропиленные блоки, разводит руками, повторяет приказ, требует вечеровать и убегает. И он дебил, ежели не понимает, что распиловка блоков займет день, а то и два. А раствор стоит, ждет и крепчает... Потом прибегают корейцы, объясняют без знания языка, что это их пила и она им срочно нужна...
Вечер. Невыработанный раствор остался в ящике. Прохожу через два поста охраны. Вот и столовая. Тесный маленький вагончик, народ не вмещается, вываливается из дверей. Повариха с печатью усталости на лице стремительно обслуживает. Тоже приезжая, откуда-то из Удмуртии, тоже работает сутками, тоже без выходных. (Так что ее сорвало с места, а?) Возле столовой - жилые вагончики в два яруса, прямо в жидкой грязи. Молчаливая толпа мужиков в драных трениках толпится у фургона с продуктами. Это те, кто не ходит в столовую, кто готовит сам. Берут на двести рублей и варят. Где они готовят, как, на чем?! У них же в вагончиках не протолкнуться! Великая тайна...
К общежитию везет заказной автобус. Вылазим из строительной грязи и вваливаемся в салон прямо в рабочей одежде. А как иначе? Бытовок для переодевания не предусмотрено. Мягкие кресла охотно принимают уляпанные раствором тела. Рядом - все трое посредников. Они едут с нами, живут с нами, работают с нами с утра до темноты. (Их-то что сорвало с места?)
Пить, курить и приводить баб в общежитии запрещено. "У самого Андрея на контроле!" - предупреждает комендант. Кто этот Андрей - великая тайна... Тем не менее прямо в мужской комнате живет тетка - приехала с бригадой из Чувашии поварихой. Языкастая, уверенная, настоящий лидер бригады. Чуваши собираются уезжать домой. Почему? Скромно улыбаются, поясняют, что бесплатно и дома можно работать. В другом углу комнаты - азербайджанцы. Работали двадцать пять дней без выходных, попросили аванс, получили кучу обещаний, что вот-вот, щас-щас. Щас-щас длится вторую неделю, азербайджанцы ждут, не работают. Деньги на телефонах кончились, деньги на еду кончились. Посредник пока что дает немного суточных. Что едят? Пачка самого дешевого вермишеля - двадцать рублей. Вот его и едят. В глазах неизбывное терпение. Удивляюсь - ведь азербайджанцы же на рынках? Презрительно морщатся - на рынках богатые азербайджанцы, с российскими паспортами. А настоящие - здесь.
В комнате кровати в два яруса, четырнадцать человек. Ни шкафов, ни вешалок. Куда деть грязную рабочую одежду, непонятно. Чистую - с той понятно, девай куда хочешь, все равно до отъезда не потребуется. Белорусы, украинцы, киргизы, азербайджанцы, чуваши и русские удивительно мирно толкаются у единственного стола, пьют чай, ужинают кому что послал бог или аллах. (Каждое утро в пустом коридоре лицом к табуретке старательно молится мусульманин. Ему уважительно не мешают - у человека хотя бы на аллаха осталась надежда). Политикой, историей, вообще чем бы то ни было никто не интересуется. Единственная тема - как получить заработанные деньги. Практические переговоры - из чего бы сделать съедобное, что обуть взамен прохудившегося... Как раз в это время, как потом выяснилось, российские войска покидали Сирию. Кажется, никто на стройке об этом так и не узнал.
Утром в комнату является один из посредников, орет дружелюбно "подъем, суки!" Ну, ему можно, он ингуш, и владельцы строительной фирмы ингуши, и суточные выдает как раз он, с ним не поспоришь. Поднимаемся. В семь утра большинство уже на улице, хотя автобус заказан на полвосьмого. Но - а что в комнате делать?
Снова переполненная столовая, два турникета, три поста охраны, через которые прут толпы нигде не зарегистрированных, не оформленных на работу, без единого документа человек. Зачем они, документы? Их никто не спрашивает. Ну, паспорт поначалу. А потом - только пропуск. Азербайджанцы дружески предупреждают, чтоб не пытался искать по стройке фирмы понадежней. За такое блокируют пропуск и выселяют из общежития. Куда попал, на тех и паши. Если это не рабство, то что?
Наконец осваиваюсь и смотрю по сторонам. Во внутреннем дворе - горы битых пеноблоков, кирпича в растворе. Это - разобранные стены. Профессиональных каменщиков мало, и ребятки выкладывают такое, что прорабы хватаются за голову и требуют разобрать. Прикидываю стоимость угробленного материала и тихо недоумеваю. Интересно, а как при таком ведении дел собирается зарабатывать фирма?!
Молодые киргизы умудряются вырвать у посредника аванс (по три тысячи на брата) и исчезают, сначала со стройки, потом из общежития. Их брак переделывать новеньким. Новенькие прибывают ежедневно. (Что-то их срывает с места...) Все как на подбор колоритные личности. Повар-татарин, например. Что он забыл на стройке? Да ничего. Просто, чтоб работать по специальности, нужна санитарная книжка. А на нее нет денег. А на стройку ничего не требуется, выходи и работай. Вот он и вышел, стоял, расставив ноги, и уверенно командовал остальными... Самой яркой личностью, несомненно, был уклончивый дедок из Подольска. Он работал так: подходил к работающему и стоял рядом, как бы при деле. Оказывается, неудачливый посредник! Где-то охмурил группу белорусов, привез на стройку с условием, что деньги им будут идти через него. Белорусы за день разобрались в ситуации и исчезли, а дедок остался - без денег на телефоне, без денег на еду, на сигареты, на носки без дырок, не умеющий и не желающий работать... Как страстно он ждал аванса, не передать словами. За что ему аванс - великая тайна...
По стройке ходят упорные слухи, что в соседней фирме выдали деньги. Новость будоражит всех. В надежде на скорый аванс на работу выходят азербайджанцы. Правда, шевелятся еле-еле, ждут, чем закончится. Вообще все еле шевелятся, не хотят работать бесплатно. Соседняя фирма - за одной с нами проходной. Иду переговорить с рабочими, они братья по несчастью, им незачем врать. Рабочие мнутся, потом сообщают, что половина из них только что вышла на работу и вообще они работают через посредника, и шел бы ты да не мешал работать. Так получили они деньги или нет? Великая тайна... Работаю. Переделки, исправления, доделки - детские слезы, а не выработка.
Вечером по общежитию бегают подвыпившие ингуши, нарываются на драку: кто-то из убывших спер у них хорошие джинсы. Орут на коменданта, посылают на хрен и дальше, вламываются с обысками в комнаты. Утром их выселяют - "вопрос на контроле у самого Андрея!"
На следующий день представители застройщика не принимают выполненные объемы - брак. Крики, скандалы, поспешные затирания дыр. Упорные слухи, что наряды все же подписаны, а рабочим дурят головы, чтоб не платить.
Вечером сбегает посредник. Срывается, побросав личные вещи. Оправдывается по телефону, мол, извините падлу, сам уезжаю пустой, пошла она на хрен, такая работа, на рабство не подписывался. Бригада в прострации. Хочется кушать - а кто выдаст пайковые? Кто поставит на работу, определит объемы, получит инструмент? Оборван единственный контакт с неведомым руководством, и вся бригада теперь - пустое место. Правда, с электронными пропусками в руках, в этом вопросе в Москве все четко.
Иду в прорабскую разбираться. Там три инженера улыбаются широко и радушно - иди работать, дорогой, все будет в порядке! Нет посредника - вот тебе лично в руки договор! (Договор почему-то на оказание информационных услуг, то есть им только можно подтереться, но прорабов это не смущает). А где спецодежда, спрашиваю. Так задержки со снабжением, улыбаются прорабы, но ты иди, работай, дорогой. А кто суточные выдаст, уточняю въедливо. По лицам мрачные тени, невнятное бормотание, что надо бы как-то решить вопрос, вот подъедут хозяева... но ты не волнуйся, иди и работай, дорогой! Перебарываю стеснительность и спрашиваю про деньги. Какие деньги, удивляются, еще месяц не прошел, какие деньги?! Сначала объемы надо закрыть, наряды подписать, чтоб через банк прошло... Напоминаю про азербайджанцев, которые второй месяц без денег. "А они козлы! - взрывается посредник-ингуш. - В подвале не хотят работать, на крыше не хотят, за что им деньги?! Пидарасы! Вон северные корейцы работают, там им мы платим!" И мгновенно затыкается, сообразив, что выдал секретную информацию. Азербайджанцы стоят неподалеку, грустно улыбаются. В подвале - воды по колено. Тем не менее они там сделали все разметки, выложили перегородки до уровня лесов, работая в полумраке, в сырости и грязи, без сапог и спецодежды, и ушли оттуда, только когда поняли, что ничего не получат.
Посредник-ингуш долго и горячо уговаривает остаться, шепотом сообщает, что у него "тридцать коттеджей на подходе", хорошие каменщики во как нужны. Что нужны - верю, в остальное нет. Когда понимает, что без денег уговоры не действуют, тут же теряет интерес и уходит. И, кажется, забывает, кто я такой. Приедут еще бедолаги, они каждый день приезжают, потому что что-то срывает их с места. Они достроят.
Не спеша возвращаюсь в общежитие. Мои труды здесь окончены. Много ярких впечатлений, наблюдений, и больше ничего.
Я хорошо понимаю, почему так устроена работа. Неведомые хозяева фирмы - они все равно будут в плюсе. Непрерывный поток рабочих доведет стройку до конца, худо-бедно, но доведет. Подобьют объемы, закроют наряды. Пройдут платежи. Хозяева фирмы получат маленькую, но прибыль. Может быть, что-то останется прорабам, они вроде как соучредители. Возможно, какие-то крохи - посредникам. А рабочие... рабочих выселят из общежития, это ведь "на контроле у самого Андрея". Хозяевам фирмы в каком-то смысле даже удобно: не нужен отдел кадров, склады спецодежды, траты на социалку, на обучение персонала... оплатил еду и проживание рабочих - получил прибыль. Если это не рабство, то что?
Полдня до поезда брожу по Москве. Странный, выморочный город. Почти не видно детей. Есть музыкальные школы, общеобразовательные - а детей не видно. И людей не видно. Они всасываются в метро, где-то выкидываются на поверхность и исчезают. Москва - это дома и машины, больше ничего.
Из поезда делюсь впечатлениями со знакомой, она приехала в Москву с Урала. Да, так и есть, соглашается, я сама работаю по двенадцать часов без выходных, и мои дети тоже. Знакомой - под шестьдесят. (И что ее-то сорвало с места, а, москвичи?) Теперь понятно, почему не видно детей. Не до них. Не до политики, не до искусства, не до книг, ни до чего никому нет дела. Только работа и сон.
В поезде половина - возвращающиеся из Москвы. Вахтовики. Ну, как вахтовики... Парень-бурят, он работал на автобусе, привез выручки на сто тысяч, не заплатил начальству пять тысяч за техосмотр - выгнали. Теперь едет домой продавать машину - больше семье жить не на что. Миловидная девушка-удмуртка, работала на складе комплектовщицей. Те самые двенадцать часов, правда, с выходным. "Я перед выходным всегда работаю дневную смену, а потом сразу ночную! - простодушно хвастается она. - В выходной отсыпаюсь!" Крепкая, работящая, удивительно жизнелюбивая особа. Везет с вахты пятьдесят тысяч - за полтора месяца непрерывной работы. Мечтает устроиться официально, потому что по складу ходят упорные слухи, что официально трудоустроенным платят двести рублей за час, а не сто. Правда или нет - великая тайна. Хозяев склада никто никогда не видел. Есть посредник, и это все. Знакомая схема, не правда ли? Но ей хотя бы заплатили - жалкие крохи за непрерывный труд сутками напролет. Только один раз мрачная тень набегает на ее простое лицо. Без семьи трудно, признается она. Тридцать лет, ни мужа, ни детей. Где им найти место среди непрерывной работы? А где найти деньги для жизни, если появится дитя?
Так почему москвичи - поганые, если я их ни разу не видел? Да вот именно поэтому. А кто, по-вашему, владельцы всех этих строительных фирм, логистических центров, складов и супермаркетов? Кто их помощники, подручные, топ-менеджеры? Кто устроил вот эти дикие схемы работы? Ребята неплохо спрятались по своим машинам, квартирам, особнякам и ресторанам, но что это меняет? Дела их - они-то на виду.