Элид вышел на перрон из служебного помещения вокзала, надел шляпу и убрал в карман носовой платок. По сигналу от стен отклеились два охранника в штатском и двинулись следом - один впереди по левую сторону, готовый прикрывать собой, другой позади - наблюдать и оказывать поддержку. Широкими шагами цензор догонял поток пассажиров, огибал багажные тележки, никуда особенно не смотря - вот осталась позади мамаша с тремя детками в матросских костюмчиках, вот довольный льготным первым классом студент в мундире высшего училища путей сообщения, вот суровый седовласый мужчина в строгом сюртуке полувоенного покроя с прелестной дочкой под руку...
На самом деле Перкинс был ненамного старше Элида, просто имел сомнительное везение заработать раннюю седину и обветренное лицо в морской пехоте. Службу он начал еще в мирное время, а седину нажил уже на войне или в плену. От кадрового состава "маринцев" остались самые везучие и умелые единицы - такие, как государственный служащий особого разряда Джошуа Перкинс, бывший лэнс-капрал придайнской армии и натурализовавшийся военнопленный.
На Габриэллу Элид не бросил взгляда - это подождет. Обогнал, даже не получил в спину теплой сигнальной посылки - Габи отучилась разбрасываться пламенем по пустякам, и вообще нарушать устав, будучи при исполнении. Хорошая все-таки была идея попросить у Коллегии ставку инспектора женского пола, официально для соблюдения приличий в случае обыска и всякого такого. Коллеги поулыбались понимающе и создали должность.
Из зеленых вагонов второго класса народа выходило больше, чуть не затерялись в толпе дама в трауре под густой вуалью и увивающийся вокруг нее смазливый вьюноша - Лукреция и Айвор. Играют безутешную вдовушку с утешителем, хорошо играют, только впустую все это, вся сложность тайных приготовлений - не сегодня, так завтра узнают о прибытии нордингского отдела Коллегии, слишком серьезные силы начинают неспешно шевелиться в столице, дают время на раскачку. И неизвестно главное - в какую сторону раскачиваться.
Элид воспользовался служебным входом - вошел в вокзал с другого конца перрона, спустился на подземный ярус к проездам и постучал в дверцу стоящего под парами экипажа. Открыл Перкинс и Элид отпустил охрану.
-С прибытием. У меня все в порядке - клятвами обменялись.
-Гэлвин с нами, - поспешила сообщить Лукреция, - перед выездом я начала ...
-Хорошо, что с нами... если к Гэлвину применимы понятия бытия и нахождения в каком-то месте, - ответил цензор, уже не слушая. Лукреция даже деловую информацию умела и любила топить в милейшей трескотне, а тем временем Габи перебралась на сиденье рядом с Элидом, избавилась от шляпки и потерлась щечкой о плечо. От волос младшего инспектора Габриэллы Штраль пахло нежной сиренью с острым акцентом паровозного дыма - Элид деланно наморщил нос, Габи поднесла прядь к носу и усердно понюхала.
-Меня прокоптили! Ненавижу дым... разве что от твоих сигар. Элид, а какая в столице вода, волосы легко отмываются? -Никогда не разбирался в этих тонкостях. В Нординге этой воды просто слишком много, - ответил Цензор.
Вскоре экипаж высадил нордингскую комиссию у крыльца симпатичного особняка в глубине Альтмаркта, района дорогого и чистого. Дверь украшала невидимая простому глазу комбинация рун - "собственность Коллегии". Навстречу поспешила прислуга, вещи унесли, путешественников разместили с удобством, предоставили возможность освежиться и известили о скором ужине.
Подали отнюдь не вибонские шницели, а весьма основательный рулет, ассорти из тушеных овощей и бургундское. Лукреция осталась в столовой, чтобы поближе познакомиться с великолепным яблочным штруделем, остальные предпочли отдых и разошлись по своим комнатам. Впрочем, положенная младшему инспектору Штраль по рангу отдельная спальня осталась пустой.
-Дррень! Дрррень! - надрывался телефон. Два часа до рассвета. "Темная бездна..." - сказал чистую правду Элид, телекинезом забрасывая трубку к себе на подушку. Габриэлла тоже проснулась - у нее со времен конвента так и остался чуткий сон.
-Элид? Элид? - хрипел в бесконечной проводной дали кто-то с голосом министра внутренних дел.
-Слушаю, Ваше превосходительство.
-Элид, поднимай своих людей. К вам едет курьер. Все в пакете.
Разговор прекратился. Рэймур разлепил-таки глаза, покачал головой и принялся командовать расстроенной Габриэлла, которая уже зажгла свет и накинула легкомысленный пеньюарчик. Этой вещицы Элид не видел - значит, Габриэлла собиралась переодеться в него прошлым вечером, но стадию с переодеванием решила пропустить. Бедная девочка, так и не выспалась...
-Габи, оденься и разбуди Лукрецию. Я подниму Джоша и Айвора. Собираемся на кухне - по-быстрому, кофе и кексы, яичницу не надо. Одевайся по-дорожному, возможно лететь придется. Малый баул возьми, и больше ничего.
-Началось? - Габриэлла уткнулась Элиду в плечо и потерлась носиком.
-Как бы что-то уже не кончилось. Вперед, Нординг... мать вашу.
Курьер прибыл через полчаса и остался ждать у подъезда. Благодаря Габи кофе был готов быстро, отдел кусал кексы и лайгарский сыр, хмуро бодрился и слушал Элида.
-Причиной нашего пробуждения является Его сиятельство граф Микаор фон Фалкенберг, генерал-губернатор Алистрии, отец Её Величества Сюзанны, и как вам всем понятно, дед Микаэля. Вероятный кандидат на пост регента в случае третьего варианта развития событий. Итак, сей государственный муж пропал бесследно.
-Когда? - спросила Лукреция.
-Откуда? - спросил Перкинс.
-Я уже смеюсь, вы сейчас будете. В последний раз его видела прислуга в пятницу вечером, на его вилле у Панкрийского залива. Отобедал и ушел к себе - в апартаменты с видом на море. В субботу не вышел к позднему завтраку. Пока местная полиция проверяла свои гениальные идеи, пока сдалась и постучала в министерство, пока крутились шестеренки... - Элид развел руками, - ну ясно. Встаем и туда. Багаж готов?
Экипаж притормозил у берега канала. В свете прожектора чуть покачивались две маленькие остроносые летающие лодки с флотскими гербами.
-Джош, ты все лёты знаешь - что это такое? - деловито спросила Лукреция.
-"Альциона". Малый разведчик флота и погранслужбы. Трехместный, шестьдесят узлов дает при ветре в хвост. До Тирреники на этом лететь - сущая казнь, да нет же! На крыле причальные крючья. Дирижабль подхватит и полетим как люди.
Перкинс и Элид заняли места в одной лодке. Жалуясь на пышность форм, Лукреция позволила стройным Айвору и Габриэлле втиснуться вместе с ней на сиденье второй. Солнце появилось из-за горизонта, прожектор погас, пилоты не стали терять ни секунды - после короткого разбега подсвеченные красным рассветом мокрые брюшки "Альцион" оторвались от глади канала.
Таким образом Элид умудрился провести на твердой земле ровно сутки - от восхода до восхода. Покой в перспективах на ближайшее будущее не значился и в число удобств продуваемой ветрами "Альционы" не входил. Мотор маслом в лицо не плевался - и на том спасибо.
Через полчаса полета пилот помахал рукой, желая привлечь внимание пассажиров к чему-то по курсу. На горизонте, вернее на изрядном расстоянии над краем земли, мелькнула белая точка. Точка стала черточкой, черточка - округлой сигарообразной формой. Пилот взялся за сигнальную лампу, с борта дирижабля замигали в ответ - обычная техническая белиберда из цифр и сокращений. Пилот выровнял скорость, начал медленный подъём вверх и вперед, к заполнившему все небо брюху дирижабля "Сентурианн". На серебристой обшивке дирижабля стали видны швы, петли, какие-то отверстия и прорези, темный проем люка...
За шумом двигателя Элид даже не заметил срабатывания захватной трапеции. Пилот заглушил мотор и механизм втянул "Альциону" в брюхо дирижабля.
В огромном, в два теннисных корта шириной ангаре мигало желтое тревожное освещение, техник кричал в рупор:
-Прошу оставаться на своих местах! Стыковка на вторую трапецию!
Ажурная конструкция подняла в ангар второй самолет, люки внизу затянуло составное покрытие по образцу металлической шторы с магазинной витрины. Подкатили стремянки - впрочем, мужчины и Габриэлла покинули самолеты без их помощи.
-Добро пожаловать на борт, - поприветствовал вошедший в ангар кругленький низенький мужчина со шкиперской бородой и в парадной фуражке при синем рабочем комбинезоне, - честь имею представиться, корветтен-капитан Хайнрих Лотьер. Нарушение формы невольно и уставом одобрено - стирать и гладить парадный мундир на борту не представляется возможным.
-Здравствуйте, капитан. Рады оказаться на приличном воздушном судне, простите за поспешность с вопросами, но когда будем в Панкрии?
-В три часа ночи. К сожалению, каютами не располагаем.
Лукреция вздохнула на весь ангар.
-Сожалею, мадам. Вам будут созданы все возможные условия. Желаете осмотреть корабль?
-Я видела дирижабли, когда вас еще на свете не было, - выдала Лукреция. Теоретически она была вполне права - капитану было лет сорок, а лежа в колыбели, дети поневоле много смотрят вверх.
-В салоне, - пояснял капитан, сопровождая пассажиров по коридорчику с брезентовыми стенами и рифленым алюминиевым полом, - можно отдохнуть, выкурить сигару...
Лукреция налетела сзади на остолбеневшего Перкинса.
-Все никак не привыкну к идее курить на водородном дирижабле. Да во время войны за одну найденную спичку голову бы оторвали!
-Успокойтесь, Джош. Я успел оценить наложенные на этот корабль заклятия. Высший класс, хоть в кратер Койны его окуни - не загорится.
-Долбаная придайнская военщина, - помянул Перкинс былых работодателей, - извести под корень такое полезное дело. Зато войну выиграли.
***
Вилла встретила столичных посланцев перепуганной тишиной - всю прислугу полиция и местные агенты министерства собрали во флигеле и даже в эти предутренние часы методично допрашивали, во всех комнатах графских апартаментов не было ни души.
-Вам нужны вещи... хозяина? - осведомился худенький, нервный юноша (неплохой юноша, как только в Академию не загребли - разом отметили Элид и Лукреция). Вот его парадный мундир, надеван в пятницу на церемонии спуска на воду линкора "Санкт-Дьердь". Вот домашняя куртка.
-А вот жизнь мага-специалиста - пожаловался Элид, пока Лукреция готовилась к входу в транс, - строили бы этот крейсер...
-Линкор - перебил Айвор.
-Бабушка его линкор - в нем двадцати тысяч тонн нет. Мало ли что орудия двенадцатидюймовые. Так что построили бы его как положено, на нордингской верфи Флоум-Бооса, пристроили бы меня обвешивать его заклятиями*. Не спеша, тщательно, понемногу, месяцев на восемь работы в моем вкусе. Нет же - фонды осваивать! Развивать тиреноморскую промышленность! Новая верфь и крейсер на ней - первый построенный корабль! Клепальщиков набрали по окрестностям, в процессе обучали...
Лукреция тем временем недвижно сидела поверх брошенного на пол парадного мундира, пребывая в глубоком трансе. Элид машинально просчитал ее пульс внутренним зрением и вернулся к мыслям о месте магической профессии в обществе в целом и родном государстве в частности. Мысли были грустны. Бездарные оппортунисты во главе Коллегии (выбранные, выращенные и воспитанные такими же оппортунистами в Академии) за прошедшие пять дюжин лет безудержного технического прогресса сделали избранников Силы такими же государственными служащими, как телеграфисты или химики. Нужными, важными, порой незаменимыми - у придайнцев и остальных конфедератов те же боевые корабли без заклятий против обрастания дна и кавитации* на винтах ходят, и ходят хуже. Даже на лопатках паровых турбин руны чертят - при хорошем резчике увеличивают КПД процентов на десять. Опять же, связь, криптография, сыск, особенно тайный, но никуда не денешься - при дворе куда главнее сталь, уголь, колониальная торговля. Магии места нет. Или с Людвигом все-таки есть? Или есть как раз без Людвига? И еще неизвестно, каково оно, это место.
-Шэх. Ангэс. Дарахх... - с усилием выдавила сивилла.
Лукреция встряхнула головой, выронила шпильку из растрепавшейся за дорогу прически и пожала плечами.
-Хрен с ней.
Агент вопросительно посмотрел на Элида, тот посмотрел на агента успокаивающе - до полного выхода из транса Лукрецие судьбы графа и шпильки были примерно равнозначны. Цензор подал сивилле руку, помог устроиться на кушетке, щелчком пальца по стакану воды охладил его до хрустящих ледяных иголочек и щедро добавил коньяка из карманной фляги. Лукреция залпом проглотила полстакана, пожевала льда и обратила на Элида огромные карие глаза.
-По крайней мере эта старушка знает, за что тебя любит.
-Горячее молоко сейчас принесут. Только зубы береги.
-Где граф!!! Вы мне тут зубы не заговаривайте! - на забытого агента было жалко смотреть.
-Его сиятельство, - пояснила Лукреция, - соизволит пребывать в мире живых, чего и нам всем желаю. Здравие его вполне можно назвать добрым, то есть обычным для его кондиции. Не думаю, что простатит такой силы можно нажить за пару даже полных событиями дней.
-Боже... - выдавил агент, борясь с собой - какой еще простатит...
-Сильный простатит. Тем более неприятный в телесных ощущениях для меня, как видите, дамы преклонных лет.
До полного прихода в себя Лукреции оставалось еще минут пять. Элид ухватил агента за пуговицу и эвакуировал в коридор.
-Видите ли, молодой человек, профессиональные издержки... память поколений, всякое такое... в течение некоторого времени после глубокого транса, а это был, поверьте, очень глубокий...
Избавленный от жуткой дамы агент был готов верить всему, включая пролет над Тиреникой журавлиного клина крылатых свиней.
-В общем, сивиллы воспринимают реальность несколько своеобразно. В частности, предпочитают говорить на древнем диалекте родины своего искусства.
-Что она сказала, ну тогда, первые слова?
-Его сиятельство граф жив. Про здоровье госпожа Лукреция разъяснила подробно. Его местонахождение скрыто мощными заклинаниями. То есть вот так сразу найти его мы не можем. Нам нужна дополнительное время на сбор информации и поддержка из столицы. Требуется срочно произвести триангуляцию с максимальной базой. Доставьте вещи графа в отделения Коллегии - максимальную базу при ориентации на море должны дать Крильница и Бомезон. Доставьте срочно - самолетом, как хотите. Параллельно подготовьте все необходимое для высадки на побережье Срединного моря - могут потребоваться документы, униформа и так далее.
Агент ушел составлять свое сообщение, несколько поспешно - спроси он Элида "И это все?", получил бы ответ, что нет. Незаданный вопрос пришелся очень кстати. Элид пока не был уверен, как извещать министра насчет "дарах" - и стоит ли спешить его об этом извещать. На грубом наречии горцев Лугарии, против которого бессильно классическое образование, это означает нечто между "добровольно" и "своевольно". В зависимости от контекста.
***
Лукреция осталась на "Сентурианне", остальных высадили на плавучей базе, что дрейфовала на минимально пристойном расстоянии от анкарских территориальных вод. Дальше предстояло высадиться на берег - "береговая охрана" у вольного города Кагули была такая, что не задала бы вопросом, даже случайно окажись на пути, нанять местную паровую шлюпку походовитее, соответствующим образом нарядиться и посетить порт.
Элид обвел взором свой отряд - Габриэллу в модном наряде для лодочной прогулки, Айвора в мундире и Джоша в докерских робе, такой же как и на самом Цензоре, хмыкнул и велел вооружаться. Перкинс раскрыл саквояж и вручил Айвору "польнер-ордо".
Бесполезность ордонанц-револьверов вошла в пословицу из-за неудачного патрона и мудреной конструкции экстрактора. Среди офицеров шутили, что решив свести при помощи "ордо" счеты с жизнью, надо выпустить себе в голову все семь пуль и приступить к перезаряжанию, чтобы уж точно помереть от скуки. Даже варварское надрезание пули крест-накрест тут не помогало - пуля у этого чуда укрывалась в гильзе целиком, "для герметичности и предотвращения разбалтывания". Тем удивительнее, скольким правительствам сумели впарить эту модель ловкие агенты "Польнер унд Ко", среди которых числился даже Никей Второй, нынешний князь-епископ Беловодья.
На родине не так уж сильно и устаревшие капсюльные револьверы системы Эрниха по мудрости министерства вооружений ушли в на склады ландвера, а зря - ради того, что могла сделать круглая пуля калибра сорок восемь, можно было мириться и с черным порохом, и с зарядкой только пяти камор из шести из-за отсутствия предохранителя. В конце концов, для долгой перестрелки можно и запасной барабан в кармане носить. Обиженный Айвор сунул револьвер в белую кожаную кобуру и придал себе вид бравого и преисполненного наивной решимости корнета. Хорошо сшитая копия формы анкарской жандармерии и фальшивые усики в этом деле очень помогли.
Портовый город Кагули плавился под немилосердным солнцем. Собаки на улицах валялись с высунутыми языками, кошки и другие сознательные существа попрятались давным-давно. В давно зацветшей воде прудов и каналов замолкли лягушки и сварились заживо личинки знаменитых местных комаров. В самом порту хотя бы дул ветерок - гавань, плохо защищенная от суровых зимних ветров была зато самым прохладным местом в летние месяцы. По этой причине на приморском бульваре предавались отдыху и даже умудрялись пить под тентами неизменный кофе горожане в просторных белых одеяниях и лиловых эфесках. По акватории неспешно крейсировали лодки с парочками и добропорядочными семьями. Между яликов, яхточек и местных деревянных лодок в пять досок, конструкция которых пережила Ноев потоп, лавировал симпатичный, настоящая игрушечка, паровой вельботик. Машина едва попыхивала на почти холостом ходу, на носу щеголеватый офицер втолковывал что-то романтическое скрытой под зонтиком барышне, а на корме за машиной лениво развалились двое в докерских робах. После бесцельного круга в виду бульвара вельботик скрылся из глаз кагулийцев за ошвартованными кораблями, уйдя в сторону грузового порта.
-Этот, - Элид указал на корабль у самого дальнего пирса, - лодочник сказал, что уже неделю тут стоит.
-Ну что, жандарм, приступим к негласному осмотру? Вроде бы это тот корабль, на который за каким-то дьяволом неделю ничего не грузят и не выгружают. Тоже мне, "Стоячий Голландец". Я пойду первый, если есть часовые - гуманно пообщаюсь, - Джош подхватил холщовый мешочек с чем-то потребным маринцу для проникновения на борт, прыжком из лодки оказался на дощатом пирсе и показал рукой - заводить вельбот к другом борту. Элид послушно переложил руль.
Трюм был как трюм - дерево со всех сторон, тончайшая пыль в воздухе, густые белые лучи света из переплетов потолочных люков, горячий запах зерна. Посередине трюма мирного торгового парусника обреталось нечто неуместное и для случайного свидетеля жуткое. Внутри первого круга переплетенных гнатохических письмен спина к спине, почти соприкасаясь толстенными растопыренными лапами, почти доставая потолок нашлепками между плеч, что сходили у них за головы, стояли четыре классических глиняных голема. За стражами следовал второй круг, а в нем помещались тюфяк, кувшин и ночной горшок. На тюфяке лежал растрепанный мужчина в дорогом шелковом исподнем - пропавший граф фон Фалькенберг. Граф не то спал, не то был без сознания - на появление посетителей он никак не отреагировал. Големы, впрочем, тоже.
Элид застыл с простертыми к магической конструкции руками, словно статуя "Дух маганализа" в парке Академии. Статую ваяли с натуры и поза была передана верно. Пока цензор трудился на пути Силы, Перкинс и Айвор оценивали прозаическую ситуацию.
-Эти уроды должны держать кого-то в городе.
-Вот багор - значит, сами в круг не заходят, еду ему запихивают и парашу вытаскивают. Элид сейчас скажет - должно верх и низ тоже прикрывать.
-Распихать бы этих болванов. Раз не двинули на нас сразу, значит глухие.
-Не на нас они могут двинуть, а первым делом графа пришибить.
-Корабль, канаты, цепи, лебедки... может зацепить болвана и сдвинуть?
Элид деликатно кашлянул.
-Значит, так. Я выхожу на палубу, становлюсь у люка, валю телекинезом одного голема, перехватываю фокус на графа и выдергиваю его.
-Мы где, мэтр ?
"Мэтр". Перкинс называл Элида мэтром может быть, полдюжины раз - когда чутье подсказывало особую опасность.
-Вы уже в катере. Габриэлла, ты там же - на прикрытии. Отсекай все, что увидишь.
-На этом уходить? Это же простая паровая шлюпка, ну с хорошими обводами
- драпать не годится.
-Перкинс, а у нас есть другая? Нам с графом нужно убираться отсюда любой ценой. Давайте... по местам! И держитесь крепче.
В шлюпку рухнул сине-белый вихрь - Элид с парящим над вытянутыми руками телом графа. Без особого почтения свалив Фалькенберга под банку, цензор двинул в борт зерновоза кинетическим ударом, вельбот отпрыгнул, Перкинс дал полный пар, и вовремя.
Судно вздрогнуло, покачнулось, изнутри него донесся грохот, еще удар... Со скромным барком-зерновозом случилось страшное - деревянный борт взорвался щепками, будто от попадания медлительного ядра старинной карронады. В дыру более сажени поперек полезла темная туша, протиснулась, оставляя на рваных краях куски своего глиняного тела, вырвалась и плюхнулась в воду. Следом тем же образом полез второй голем, наблюдать дальнейшее времени не было - шлюпка направилась к выходу из порта под полными парами. Мол с пустующей наблюдательной вышкой промелькнул мимо, Габриэлла выбросила за борт бесполезный зонтик и для свободы действий оборвала с рукавов кружева.
В порту все-таки что-то началось - вызванная големами суматоха соберет туда, наверное, половину города. Кто бы ни похитил графа, сидеть сложа руки они не собирались - сидевший с биноклем на корме Айвор сплюнул за борт и сообщил:
-Кажется, катер отплывает.
-Надо думать, - заметил Перкинс, - у этих ребят есть корыто, на котором они ходили к вилле герцога забирать. Через всякие морские границы. Тогда догонят. Контрабандисты, кто умные и при деньгах, те берут газолиновый мотор старый, с самолета списанный - и на катер его. Тридцать узлов и больше. Шнельфойер им, положим, и в вольном городе никто не даст, но наш паровой...
-Стрелять будем? - Айвор сдвинул ногу Фалькенберга и откинул крышку с длинного узкого ящика, Перкинс легким пинком вернул крышку на место - Айвор вовремя отдернул пальцы.
-Газолинке что мисс Габриэлла, что мэтр и без тебя устроят жаркое приветствие... так потом же хлопот не оберешься. Мы же и так в вольном городе Кагули разгром учинили, да еще потопить их катер? Простые людишки генерал-губернаторов големами не обкладывают. Пыли будет выше головы, юноша. Ты лучше глянь, чего мэтр задумал!
Элид откинул крышку с машинного отсека, вынул из ножен в левом рукаве обрядовый кинжал и принялся сосредоточенно корябать руны на паровом котле. Закончив надпись по кругу с символически грызущим свой хвост нодвурмом в середине, цензор перескочил через графа и вцепился руками в планширь. Айвор поежился - он был сенситивом, от интенсивности такого близкого заклятия по его телу заползали даже не мурашки, а липкие жгучие медузы. Катер неожиданно вздрогнул и прибавил хода, Перкинс огляделся и развел руками.
-Ну и дела...
На скорости уже хорошо за двадцать узлов прозрачная вода Срединного моря обтекала корпус хрустальными плавными струями, исчез бурун под носом и стих плеск брызг. Даже из-под винта выходила гладкая струя - ни пузырька, ни клочка пены в кильватере.
-И все-таки догоняют.
-Это еще не все, Айвор. Джош, кончай пихать этот уголь. Габриэлла, милая... давай. Руку в топку.
-Дай пар в триста-триста двадцать. Хорошо хоть машина конденсаторная, с водой проблемы не будет.
-Это точно. Конденсатор на экипаже, как Люстигер-Моторен делают - дело клятое, ездишь без дымка и пара, а потом как начнешь оттуда воду с маслом пополам выгребать. Повелся дурак на новинку. Надо было простой "Шанат" брать, как у людей, - Перкинс вздохнул и погрузился в мысли о своем экипаже в таком далеком нордингском гараже.
Элида тем временем терзали совсем другие раздумья. Те же ясные головы, что включили в программу подготовки магов-практиков курс прикладной астрологии (а по совести, вращения ручки астрологического калькулятора), заставляли в Академии учить наизусть кватрены великого Шантери. Кроме прочих, Элид помнил сто девятый:
Девятнадцать кругов и пылает дворец,
Из кровавой купели пресветлый клинок
Будет поднят противу завета небес
Отпрыск света зеркальный получит чертог.
Это четверостишие бывшего лейб-медика, которого тогдашний император выпер из дворца за безудержное пьянство (это как же надо было пить, чтоб прогневать далеко не трезвостью славного Людвига Первого!) Элид Рэймур хотел высечь. Высечь золотом на граните, порфире, диорите или каком-нибудь еще камне вечности, привязать полученный текст на шею Шантери и утопить где поглубже. К несчастью, пророк умер уже более трехсот лет назад, ловко угадав пару важных событий - например, гражданскую войну и нашествие свеомцев. С некоторой натяжкой, предположив царствование и Куоны, и Людвига Четвертого, можно было набрать девятнадцать правителей из династии Хохентурмов. Валяющийся же на дне шлюпки граф фон Фалькенберг волей родителей получил не встречающееся в Писании имя Микаор - "тот, кто подобен свету". Кватрен уже истолкован всем, до кого успели докричаться придворные судьбоведы - в этом Элид не сомневался.
-Шеф, катер повернул обратно.
-Туда ему и дорога. Джош, будьте добры, приготовьте ракетницу и начинайте искать на небе что-нибудь в форме дирижабля.