Козодой Груша : другие произведения.

Сашка и Тимофей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  Сестре своей я не завидую. Во-первых, я красивее, во-вторых, младше, в-третьих, у меня свои таланты. Я, например, пишу стихи и прозу, играю на скрипке и велосипедю. И хотя во всех этих занятиях я немножко подзаржавела, в глубине души я собой горжусь.
  
  
  Сашка, хоть и преподаёт ф-но, играет как попало, и выезжает только на том, что дети её обожают. И спортом она не занимается почти - так, едет на том, что носится по жизни как угорелая и из-за этого худая. Я подкачанней.
  
  
  И всё же однажды... Однажды и единожды, наверное, я сестре позавидовала. Чуточку. Un peu.
  
  
  Я уже писала, что в мою сестру влюбляются напропалую малые и старые, несмотря на то, что Сашка железно замужем больше десяти лет и Колю своего любит, хоть и на нём конечно же едет и погоняет, а наша мама потихоря сокрушается, что Коля подкаблучник. На мой взгляд, любой любящий мужик немножко подкаблучник, но я отвлеклась.
  
  
  В-общем, вся история, о которой я хочу поведать, началась ещё до эры Кащея. Коротко про Кащея - это когда у Сашки снесло крышу, и два с половиной года она плакалась мне в плечо от безысходной влюблённости. А вот это всё, об чём ниже, началось незадолго до этого, когда я преподавала скрипку на полную ставку в нашей старой музыкалке.
  
  
  Уберите отсюда ханжей и людей, которые не понимают жизни. Каюсь, мне приглянулся восемнадцатилетний мальчишка, а мне было уже двадцать шесть, Жорж, и второй ребёнок на горизонте. В конце концов можно всё свалить на гормоны, хотя по-сути ничего и не было-то с моей стороны серьёзного, бывают же внешности, которые к себе распологают.
  
  
  У него было фиалковое имя Тимофей, и он был невысокий широкоплечий шатен с небесными глазами и отточенным подбородком, носил стильную причёску набок с выбритым виском - и помогал на наших концертах с аппаратурой. И ещё он был выпускником Михаила Николаевича, лучшего нашего скрипача. И ещё он подружился с нашим младшим братом Денисом, но об этом ниже.
  
  
  Зачем перспективному молодому человеку, который пошёл учиться в медицинский и параллельно подрабатывает, пятый год околачиваться в старой своей музыкалке, где ему раз в три месяца платят гроши за работу, которая ему, по сути, не нужна - вот в чём вопрос. И как я ни перебираю ответы, они все сводятся к одному - к Сашке.
  
  
  Был конец 2015-го. Если коротко, было так: я увидела его, а он увидел Сашку. Той осенью он перевёлся из другой музыкальной школы и доучивался у Михаила Николаевича, и когда Сашка аккомпанировала своим коротышам, исподлобья следил за ней со скамьи, где сидел со своими безалаберными дружбанами. Они все не отрывались от телефонов, а он не отрывал взгляда от моей сестры.
  
  
  Когда он деревянной походкой вышел на сцену со своей скрипкой, Сашка шепнула мне: "До чего ж миленький мальчик. Вихор как у петуха". Тимофей сверкнул на неё угрюмым взглядом и запиликал Бартока, а Сашка отвернулась к своим малышам, которые под конец концерта извелись от скуки.
  
  
  А я смотрела на этого Тимофея с восхищением. Что-то в нём от Рагнара из "Викингов". И руки совсем не для скрипки созданы, а скорее для стройки. Играл он неважно, но из него прямо сквозила тонкость натуры и чуткость душевной организации. Или мне так хотелось тогда - я честно не знаю.
  
  
  Но вернёмся к Сашке.
  
  
  Прошло полгода - и у неё случился Кащей. И вот тут, мне кажется, Тимофей попался на крючок основательно. Вернее, нечаяннно попал в весь этот водоворот, который вокруг Кащея закрутился. Это было весной 2016-го. Эта поганка Сашка со снесённой крышей, абсолютна слепая, вдохновлённая вниманием чёрных Кащеевских глаз, с глупой улыбкой обводила взглядом зал - и вот тут-то наткнулась на чистые небесные очи Тимофея из аппаратурной рубки, и ослепительно ему улыбнулась. Я это видела сама на том концерте, когда ездила смотреть на Сашкино Тёмное Приключение. И вот от этой улыбки Тимофей пропал окончательно. Я тогда ничего не сказала, но я это видела, видела, видела. Он смутился, опустил свою русую голову, ухмыльнулся, потом поднял глаза на Сашку, которая не дышала только оттого, что на неё магнетически действовал Чёрный Паук Кащей, и смотрел на неё, и смотрел, и смотрел, и смотрел.
  
  
  Он был и там, на субботнике, на котором Сашка бегала из домика с инструментами до главного здания и не дышала от присутствия Чёрного Паука. Она сама потом рассказывала мне, как наскочила на Тиму и спросила у него про скрепки, и как он угрюмо ей ответил, где их найти, а она сначала не поняла, отчего он такой хмурый и только через три года вообще об этом эпизоде вспомнила.
  
  
  Тимофей уже получил диплом об окончании музыкалки и мог бы навсегда испариться из неё и из наших жизней, как и другие его приятели, которых не помню ни лиц ни имён, но он остался. Мало того - остался, он подружился с нашим братом Денисом, который младше его на три года и с которым, на мой взгляд, у них столько же общего, сколько у кота с крокодилом. Хотя зачем я так - Денчик сносно играет на ф-но, а ещё лучше на барабанах, и они вместе довольно фальшиво играли в небольшом "чисто мужском" коллективе до самого карантина 2020го.
  
  
  И когда я летом приезжала к Сашке в полупустую музыкалку после её двух-трёх уроков, я несколько раз натыкалась на Тимофея, который нёс по коридору какие-то провода и микрофоны и что-то чинил в концертном зале. Летом. В то время, пока там Сашка.
  
  
  Из того года помню нож. Денис показывал мне и Сашке финку, которую по его заказу сделал для него Тимофей. "Он взял деньги только за материалы!" - восторженно хвалился Денчик; Сашка отвлечённо угукнула, а мне показался странным факт, что малознакомому подростку Тимофей за бесплатно делает дорогую финку.
  
  
  Конец 2016-го был для Сашки довольно бурным в смысле переживаний о Кащее. Мне было, если честно, ни до неё, ни до Кащея, ни тем более до Тимофея, который замечал меня только потому, что я была "её сестра", и хоть и здоровался вежливо при встречах, смотрел на меня как на стену. Поэтому тот год с конца 2016-го до конца 2017-го мне памятен только периодическими приездами Сашки и её излияниями о Чёрном Пауке.
  
  
  А вот конец 2017-го я помню очень хорошо. Потому что в 2017-м был тот самый фестиваль, запись которого есть на ютубе и в котором мы с Сашкой блистали каждая в своём амплуа. Вот здесь нужно сделать оговорку - в августе у Сашки с Кащеем был тот самый памятный разговор, в котором он от неё "отрёкся" и после которого она узнала, что у него есть невеста. И потом рыдала на моём диване и вырубилась, я про это писала.
  
  
  Тогда-то моя сестра взяла себя в руки и доказала всем и себе самой в первую очередь, что она не лыком шита, и сколько стали под тем бархатом, и что бабы если захотят, то всё смогут и тд и тп. В-общем, все силы Сашка кинула на подготовку к фестивалю.
  
  
  Это было после осеннего концерта. Тимофей к тому времени основательно укрепился в музыкалке как человек, который знает и может всё - от проводов и микрофонов до составления программ и продвижения их в массы. Мы с ней в концертном зале еле отделались от благодарных родителей, когда Сашка вдруг замахала Тимофею руками и стала подзывать его к себе. Вот прям стоит посреди полупустого зала и расходящихся родителей и чад - и смеётся и орёт: "Тима, Тима, подь сюдой, ну плиз!"
  
  
  Тима смотал последние провода, сложил руки в карманы и вразвалочку подошёл к нам.
  
  
  - Тим, слушай! - начала Сашка и осеклась. Тимофей смотрел ей в глаза и ухмылялся. Вот прямо ухмылялся счастливейше-хитренькой улыбочкой победителя, который в конце концов добился всего, чего хотел. Какая же наивная молодость в этой улыбочке сквозила - и наивное, наивное тщеславие.
  
  
  - Ты чего? - удивилась Сашка, брови у неё прямо уползли под чёлку, и вдруг расхохоталась.
  
  
  Вот этим Сашка и берёт - её смехом, её чистым детским смехом, который так не лепится с её взрослым видом. И стояли эти двое, один счастливо ухмылялся, а другая безалаберно смеялась, а я наблюдала всю эту сцену и чувствовала себя лишней.
  
  
  Потом уже Сашка начала спрашивать парня по делу и он ей отвечал - на мой взгляд, неохотно, потому что - опять же на мой взгляд - всё, что ему было нужно - это удостовериться в том, что Сашка, тридцатилетняя дамочка, насмерть влюбилась в него, двадцатилетнего гарного молодца и уже не выдержала до того, что "прискакала к нему сама" типа за делом. Фигасе самолюбие... Он мне тогда разонравился окончательно.
  
  
  Когда он невнятно ответил на её допытливые вопросы и ушёл, Сашка повернулась ко мне и в первый раз заговорила не про Кащея, про которого были почти все её разговоры в том году, а про Тимофея: "Не, ты видела эту ухмылочку?! Вконец оборзели эти сопляки. Ни в жизни больше к этим пацанам не сунусь, им про дело говоришь, а он вон стоит и ухмыляется. Тушь у меня что-ли размазалась?"
  
  
  И Сашка на Тимофея забила. Она тогда забила на всех мужчин.
  
  
  Помню только один эпизод - наша примерка мексиканских платьев в октябре перед фестивалем. Сашка забыла ноты в машине и выскочила на мороз во всей красе - в длинной красной оборчатой юбке, в обтягивающем чёрном лифе, с розой за ухом и с дребезжащим колье на шее. И прямёхонько наскочила на Тимофея. Его аж качнуло от её красоты. Она, если бы он не отошёл в сторону, проехала бы по нему как поезд по рельсам. Подобрав юбки, она летела к машине, а он стоял с разинутым ртом и пялился на неё как Хосэ на Кармэн. А она на него даже и не глянула. А нечего ухмыляться. Я это всё видела сама, потому что ждала её у двери.
  
  
  2018-й был довольно мутным. В феврале женился Кащей, причем он позвонил Сашке за день до свадьбы. В трубку помолчали и сбросили. День свадьбы Сашка еле пережила, а через полтора месяца ей стали звонить разные номера, и у нас много было с ней дискуссий по поводу того, кому и что надо. Я уверена, что звонил Кащей - я видела каким он взглядом поедал мою сестру, это не небесные очи Тимофея - там всё было темнее, серьёзней и больнее.
  
  
  Александра, хоть и держалась даже передо мной молодцом, похудела в тот год так, что сама стала смахивать на Кащея. На настоящего, из сказки.
  
  
  Летом на День Города мы ездили в то место, куда ездит на День Города весь город. Это пригородное местечко прямо кишит людьми, "прямо все туда прутся как будто оно резиновое". А вообще интересно получается, как всё население довольно большого населенного пункта запросто умещается на одном квадратном километре. Яблоку негде упасть - это непреувеличенный факт. Я отвлеклась. Про День Города.
  
  
  Кащей с новоиспечённой беременной женой и её родственниками отдыхали за самой дальней ёлкой, а Тимофей вместе с нашим братом Денисом и теми раздолбаями-дружками из музыкалки, имён которых я до сих пор не знаю, развесили волейбольную сетку у той ёлки, которую мама с папой ещё лет десять назад забронировали себе. Мы с Сашкой, Колей, Жоржем и родителями резались в карты, наши дети копались рядом, Сашка хмуро иногда оборачивалась на ту ёлку вдалеке, где жарил с тестем шашлыки Кащей, а у волейбольной сетки как часовой на посту торчал Тимофей.
  
  
  Вот он именно торчал - намозолил всем глаза. Сменялись одна за другой команды, люди приходили и уходили, Денчик успел слопать арбуз и проспать два часа под нашей фамильной ёлкой, а Тимофей бессменно играл в волейбол. Причём спиной к нам. Сашка заметила его часа через три и вдруг сказала: "Хоть бы пошёл поел чего-нибудь" - и снова стала высматривать вдалеке ёлку с Кащеем. Мы уехали вечером, когда уже стало холодно и все надели свитера и джинсы, а Тимофей всё скакал у сетки в своей светлой майке. Он наверное отсыпался потом после того волейбола три дня кряду как Илья Муромец.
  
  
  Остальные эпизоды из 2018-го стёрлись из памяти. Я из-за малышей почти не вылезала из дому и в музыкальных проектах не участвовала. Сашка залечивала душевные раны после Кащея, посему не упоминала ни о нём, ни о ком другом. Тимофея я видела на сцене с Денчиком, но внимания не обратила, на кого он смотрел. После этого Денис упомянул про Тимкину новую работу - ночную. Видимо, они довольно тесно общались, но меня это уже не слишком удивило - мало ли что, может у них и в самом деле что-то общее. Я тогда про между прочим спросила брата, что у Тимофея за характер. Денчик нагнул голову, помолчал и сказал: "Если одним словом - стоик".
  
  
  Хм. Ну стоик так стоик. Всё равно же уже всё кончилось. Ага - не тут-то было.
  
  
  Всё началось в январе 2019-го. Сашка попросила меня подыграть на маленьком благотворительном мероприятии, и я приехала к ней в музыкалку на репетицию. Мы закончили, заперли кабинет - и в коридоре увидели навстречу идущего Тимофея. Сашка ему обрадовалась как родному - как будто два или три года не видела - и весело и дружелюбно сказала "Привет!". Она, видимо, напрочь забыла ту его ухмылку из 2017-го. Тимофей хмуро отвернулся и прошёл мимо молча.
  Сашка аж остановилась. "Чё это с ним?" - спросила она меня вслух, и эхо поскакало вслед Тимофею по коридору. Мы обе на него обернулись, а он шёл дальше - широкоплечий и эффектный, и шаг у него не дрогнул, и на нас он не обернулся. Сашка пожала плечами, и мы ушли в свою сторону.
  
  
  На благотворительном концерте он играл в группе вместе с Денисом и тремя дружками. И в перерывах между тактами угрюмо смотрел на Сашку. И когда мы с ней играли, смотрел на Сашку, и когда она одна играла, тоже смотрел, и когда играли другие, тоже не отрываясь смотрел на неё. И она это заметила.
  
  
  И смотрел на неё ещё и ещё - она натыкалась на его угрюмый взгляд в музыкалке, и когда шла после работы к машине, чувствовала, как спину её сверлит мрачный взгляд Тимофея. (У всех её обожателей почему-то один и тот же угрюмо-мрачный взгляд. Видимо, они внутренее сознают, что ничего им не светит, но я снова отвлеклась).
  
  
  - Ещё один! - жаловалась мне сестра потом. - Дожили. Младенцев мне только не хватало. Чё делать? Вот чё делать? Я только от Кащея отошла, а тут ещё один. Нет, так дело не пойдёт. Ты видела? Как такое не замечать? Нет, я не смогу. Надо что-то делать.
  
  
  - А что тут сделать можно? - может, с моей стороны это и плохо было, но мне про Тиму не очень хотелось говорить. В конце концов, это я его первая заметила. Пишу вот это всё откровенно - и аж кошки на душе, но - я за правду.
  
  
  - Он слепой что-ли? - не унималась сестра. - Ну я понимаю - Кащей. Одного возраста, тот сам в морщинах. А это вот чЁ такое? Он что-ли не видит Колю, детей, морщины и седые волосы? (Никаких морщин и седых волос, естественно, нету и быть не может - у нас гены обалденные, Сашке и 25 с натяжкой дать можно, а я и так моложе я опять отвлеклась).
  
  
  И она стала разрабатывать план.
  
  
  - Надо сделать так, чтобы он со мной пообщался. Причём, чтобы увидел меня поближе и желательно в плохом настроении. Чтобы понял, что я за фрукт и чтобы поскорее развлюбился. Наорать там при случае. О! А давай его в летнюю детскую программу позовём помочь? Откажет - и пусть откажет, тем лучше.
  
  
  - А если согласится?
  
  
  Намерения у неё - подтверждаю - были самые честные и самые благие. План назывался "Разбить Вазу" - то есть вытащить Тимофея из его надуманной мечты о Сашке и столкнуть с реальным человеком - с Сашкой без прикрас.
  
  
  И вот тут план её немножко подкачал. Тут надо отдышаться, прежде чем приступать к третьей главе сей интересной повести. Вы не устали? А то я тут пишу зря...
  
  
  Штурмовать Тимофея она взялась сразу. Естественно, потащила с собой и меня. (Я иногда думаю - мне-то это всё зачем? Хотя, с другой стороны, я терпеть не могу никаких женских сериалов, никогда в них не нуждалась и вряд ли на какой подсяду - а всё потому, что жизнь моей сестры, и, собственно, моя собственная, ярче, чем любой сериал. Что-то меня тянет на отступления, звиняйте, милые читатели).
  
  
  Парни заканчивали в малом зале репетицию, уже разбирали инструменты, когда Сашка как ураган влетела в зал и прямёхонько направилась к Тимофею. Он увидел её и застыл в обалдевшей улыбке. Она вплотную подошла к сцене и задрала голову, а он стоял над ней весь ошеломлённый.
  
  
  - Михаил Николаевич уже ушёл? - деловито спросила Сашка.
  
  
  Тимофей не сразу въехал что к чему и причём тут его бывший учитель.
  
  
  - Михаил Николаевич?
  
  
  - Ну он же тут вроде был. Слушай! Ты его раньше меня увидишь, ты не мог бы ему вот эти анкеты передать? Это от моих учеников, кто летом будет в музыкальном лагере.
  
  
  Тимофей улыбнулся, молча взял стопку и кивнул. Ого! Вот это прогресс. Никакой ухмылочки как два года назад - тут был уже сдержанный джентельмен. Вот есть в нём что-то от Атоса из "Трёх Мушкетёров".
  
  
  - А ты будешь в лагере?
  
  
  - Нет, - мягко и как-бы оправдываясь ответил Тима, - у меня и работа, и они, - он кивнул на мальчишек из ансамбля, - ну куда...
  
  
  Его голубые глаза стали круглыми как у Афины Паллады, когда он объяснял всё сестре, и до того он был смущён и мил, что мне прям в сердце вилкой вонзилась ревность... Я стояла чуть сзади неё, а рядом с Тимой на сцене возились парни, но для Сашки и Тимофея как будто никого не было.
  
  
  Сашка вдруг сама из деловитой и резковатой стала нерешительной и нежной. Она украдкой оглядела застрявшего рядом барабанщика, перевела взгляд на Тиму и неожиданно спросила:
  
  
  - Всё нормально?..
  
  
  - Да, - совсем смутился и заулыбался Тимофей, и опустил глаза.
  
  
  - Угу, - кивнула Сашка, развернулась, и мы с ней пошли к выходу.
  
  
  На улице она сказала мне:
  
  
  - Какой-то он... повзрослевший, что-ли. Фух, саму чуть не затрясло.
  
  
  На следующий день она отрезвела, раздобыла у Денчика Тимин номер и послала последнему смску, поганка, не представляясь. Как слала их когда-то Кащею. Стиль у неё такой. Проверочный.
  
  
  "Тима, привет, вы "Сюрприз" на последнем концерте будете играть?"
  
  
  Он ответил ей коротко и грубо: "Во-первых, кто это. Во-вторых, нет".
  
  
  "Спасибо. Александра Викторовна".
  
  
  Я этого не видела, но на другом конце Тимофей, скорее всего, покраснел как сеньор Помидор, и сердце у него чуть не выпрыгнуло из груди, и если он стоял, то, скорее всего, сел. Или даже лёг...
  
  
  Сашка выждала полдня, но никаких смсок от Тимы больше не пришло. Стоик. Уняться бы этой старой дуре, но план есть план.
  
  
  "Во-первых, во-вторых.. Могли бы и повежливее быть с людьми в два раза старше. Вы анкеты Михаилу Николаевичу передали?"
  
  
  "Ты три часа ждала, чтобы меня усовестить? Получил он анкеты, получил".
  
  
  Молодец Тимка, не растерялся. Сразу взял быка за рога и расставил границы.
  
  
  Она попросила его позвонить, так как писать долго, а объяснять быстрее, "это насчёт последнего концерта и ещё кое-чего". Он вежливо ответил, что за последний концерт отвечает МихНик, и от него, Тимофея, там ничего не зависит.
  
  Молодец Тимка, молодец! Уверенно гнул свою линию. Сашке в свою очередь стало обидно, что он проигнорил "ещё кое-что" и звонить не стал, но отступать уже было нельзя. Тогда Сашка написала, что хотела бы попросить его помочь ей провести пару игр в летнем музыкальном лагере.
  
  
  "Если не можешь, всё норм, я ещё поищу", - написала она, и принялась грызть ногти, готовясь получить вежливое "нет", как вдруг Тимофей согласился.
  
  
  "Конечно я помогу", - ответил он, а потом добавил ещё хлеще.
  
  "Напиши, когда я тебе нужен, я постараюсь там быть".
  
  
  - "... когда я тебе нужен..." Нет, вы только поглядите, как излагает! "...когда я тебе нужен..." Ффух! Вот ведь дела. У меня аж мурашки по животу. Так и втюриться недолго, - Сашка помотала головой, как будто стряхивая наваждение. - Так. Надо всю их ватагу подтянуть, вместе с Денчиком. Наедине с ним я оставаться не собираюсь.
  
  
  Сказано - сделано. Остальные парни соглашались неохотно. Денис взялся только потому, что пока не женишься, от сестёр не отделаешься. Сашка попросила коллектив остаться после репетиции. Она была как на шарнирах от возбуждения, по ошибке забежала в туалет, хотя собиралась напиться у фонтанчика (как лошадь). Тима из обычно сдержанного вдруг превратился в смелого и острого на язык шутника. Он поддел Сашку шуткой, она ловко отшутилась в ответ. И пока мы объясняли мальчишкам, что от них требуется, между этими двумя сыпались такие искры, что потом в машине она еле отдышалась. Да и Тимку я таким не видела. От его непробиваемого медлительного напускного спокойствия остались рожки да ножки - он весь вдруг преобразился и даже как будто раздался в плечах и вытянулся ввысь; даже тембр голоса вдруг из сипловатого стал глубокий, шоколадный... Перед тем как разойтись, он подошёл к обалдевшей Сашке и вполголоса спросил:
  
  
  - Я тебе точно нужен?
  
  
  Он, видимо, инстинктивно улавливал, что вся эта затея с летней программой - подвох.
  
  
  - Конечно! Не соскакивай...
  
  
  Не отступать же на полпути. А я как вечная безмолвная тень, как Сашкин молчаливый телохранитель, стояла спиной, всё слышала - и ничего не могла поделать с долбаной ревностью.
  
  
  Мы собирались ещё раз. Сашка ко второму разу развеялась - десять лет разницы в возрасте и факт замужества не шутка, да и после истории с Кащеем она ещё не оклемалась, а вот Тимофея прибабахнуло здорово. Его колбасило не на шутку - он уткнулся в телефон и усердно старался делать вид, что читает там что-то страшно важное. Милый, милый мальчик... Как же крепко он влюбился.
  
  
  Я её ненавидела.
  
  
  Я старалась не замечать, как на последнем перед летом концерте он отдал все свои провода и микрофоны кому-то там из своей рубки, бросил эту рубку со всеми проводами и микрофонами к чёртовой матери, сел в зал с блокнотом в руках, и принялся рисовать Сашкин портрет в профиль. Он пил её, как воду. Он отводил взгляд только чтобы водить карандашом в блокноте. Я до вот этого всего не вполне ощущала всю точность формулировки "залипать". Его глаза прилипли к ней, влипли в неё, он никого не видел, не слышал, и дышал в такт со своим карандашом, пока она в отключке от всего и от всех играла пьесы со своими шпендиками. Вронский в начале романа, ей-богу.
  
  
  Его я уже тоже ненавидела.
  
  
  Поэтому когда на горизонте вдруг замаячила Ирина, у меня несколько отлегло от сердца. Ирину приняли на работу давным-давно, в двести девяносто третьем году до нашей эры. Шутка, естественно, но. Несмотря на то, что Ирина была всего двумя годами старше Тимофея, выглядела она лет на пять старше Сашки, и вообще чем-то напоминала Бабу Ягу в молодости. Я не знаю, почему я пишу про неё в прошедшем времени, потому что Ирина существует и поныне, и по паспорту почти так же молода возрастом, как и полтора года назад, но мне почему-то она всегда видится с каким-то замшелым налётом вечной старости, как настоящая Баба Яга.
  
  
  Ирина вплыла в эту историю и неожиданно, и довольно органично. Ирина сидит в офисе музшколы на компьютере, принимает оплаты, подписывает какие-то бумаги, обрабатывает фотки и видео всех концертов и вообще ведёт сайт нашей музыкалки. Оказывается. И Сашка, и я, и вообще, по-моему, все люди этого круга нашей жизни обращаются с Ириной как с говорящей мебелью. Но Ирина - живая девушка, а у всех девушек даже под старушечьей кофтой и сутулой спиной бьётся живое сердце, готовое любить и принимать любовь. Я загнула не туда - сердце под спиной не бьётся. Но если бы вы посмотрели на Ирину, вы бы не слишком удивились этой корявой метафоре. У Ирины сердце бьётся даже под сутулой спиной. Если у неё вообще есть сердце... Фу какая я гадкая. Сдался мне этот Тимофей.
  
  
  Мы ехали с концерта втроём: Денчик, я и Сашка. Сбросив неудобные туфли и улёгшись на заднем сиденье на букеты в хрустящих обёртках, Сашка уткнулась в телефон и как бы про между прочим спросила:
  
  
  - Денч, а кто Тимофею нравится? С чего он в нашей музыкалке застрял?
  
  
  Денька даже не удивился и не оторвался от дороги.
  
  
  - По-моему, Ирина. По-моему... Не знаю.
  
  
  Я обернулась к сестре, она оторвалась от телефона и уставилась на меня круглыми глазами. Наверное, впервые в жизни Сашка обнаружила, что Ирина - человек. И даже человек женского пола.
  
  
  Мы, когда приехали, вытолкали Денчика из машины и тут же загуглили сайт нашей музыкалки. Подумать только - у нашей музыкалки есть сайт! Ну Ирина... Фоток там оказалось видимо-невидимо... В аккуратненьком хронологически-чётком порядке. С самого средневековья. Мы открыли самые свежие - с прошлого концерта - и, фигурально выражаясь, немного прибалдели от неожиданности. То тут, то там - между законными! сосредоточенными над инструментами и нотами детскими рожицами - нам неизменно тыкалась в глаза - то жеманясь над цветами, то пытаясь улыбаться в полный, но анатомически узкий рот под бабьеёжьим носом - Ирина. Тимофея тоже было много - вот он сосредоточенно склонился над рубкой, опершись об её деревянный бок могучей мускулистой рукой; вот он задумчиво смотрит вдаль (или на Сашку?); вот его неукротимый вихор выбился из других волос и упал на лоб, когда он проверяет микрофон... МихНика была одна штука, меня - одна - неудачная, с размазанным по скрипке подбородком, Сашки - вообще только кусок головы из-за её ученика. Вот тебе и картина маслом. Вот тебе и Ирина. В предыдущих альбомах то же самое: дети, редкие некрасивые училки, МихНик, Ирина, Ирина, Ирина, Тимофей, Тимофей, цветы, скрипки, ноги от рояля, Ирина, Тимофей. Вот так да.
  
  
  - Саш, я вспомнила. Он у её стойки стоял как-то целый час, болтали они там о чём-то.
  
  
  Сашка помолчала, пожала плечами движением в три волны, улыбнулась и выдохнула:
  
  
  - Ну и здорово. От греха подальше. Только неужели ж никого покрасивее найти не мог? За ним же девки должны толпами бегать.
  
  
  Про блокнот, рисование и Тимофея вне рубки я не стала ей говорить, хотя, мне кажется, она и сама заметила.
  
  
  Прошла неделя. Традиционный День Города мы встретили традиционно: у мамино-папиной ёлки в девять утра. Тимофей, видимо, приехал туда ни свет ни заря, потому что к нашему приезду волейбольная сетка уже была установлена - ровно перпендикулярно нашей ёлке, а вещи его и его зевающих дружбанов были разложены ровно напротив ёлки в двадцати шагах.
  
  
  Мы несли тазики с едой, и Сашка не знала куда девать глаза: у сетки в светлой майке, спортивных штанах, босиком и в тёплой шапке скакал Тимофей. Увидев Сашку, он стал долбать по мячу с таким азартом, как будто мяч был гвоздь, и он хотел забить его в небо. Напротив него усиленно пытался проснуться приятель, но это было не нужно, потому что Тимофей успевал долбить по мячу и по ту, и по эту сторону сетки. У вещей зевала красноносая сутулая Ирина в кепке и чёрных шортах, рядом были ещё какие-то парни и девушки.
  
  
  Весь день он вьётся вокруг нас как пчела у цветка. Мы с мамой и Сашкой растянулись на тряпочных стульях, загораем под летним солнцем и играем в лингвистический алфавитный продуктовый. "Я пошла в магазин и купила Арбуз". "Я пошла в магазин и купила Арбуз и Бананы". "Я пошла в магазин и купила Арбуз, Бананы и Водку". К середине алфавита мы ржём как лошади, а на Сашку неизменно и отовсюду - из-за сетки, из-за ёлки, из-за спин и голов - смотрят, смотрят, смотрят с обожанием и восхищением голубые глаза Тимофея. Ирина тоже там где-то играет, и наверняка думает, что выделывается он перед ней. Сашка садится к солнцу - и сетке - спиной - и - о, наивная молодость! - через пять минут Тимофей бежит через лужайку, напичканную людьми, к фонтанчику с бутылкой - набрать воды и поймать Сашкин взгляд.
  
  
  Она улеглась на одеяло с книжкой, а мы с Денькой берём её за руки-за ноги и тащим вниз по склону скинуть в озеро. Эта дура сначала брыкается и орёт, потом скидывает в траву книжку и очки, и остаток пути спокойно даёт себя нести и ржёт на всю округу. Тима смотрит как завороженный как мы прём эту тушку в воду, а когда она мокрая вылезла на берег и к ней прилипла одежда, он покраснел, но взгляда не отвёл.
  
  
  Она переоделась и ушла с мамой поболтать вдоль берега - Тимофей тут же бросил свой воллейбол и поскакал купаться. После почти голой мокрой Сашки ему позарез нужно выкупаться в ледяной воде.
  
  
  Ещё помню такую сцену: сестра забралась со своей книжкой в гамак, оттуда торчат её рыжие спутанные после купания волосы и голые ноги. Денька принёс ей кусок арбуза, и она в благодарность загребает его кудри в кулак, притягивает к себе и целует. Тима горящими глазами наблюдает издалека, и я прямо всеми клетками чувствую, как он представляет сейчас себя на месте Денчика.
  
  
  А Ирина всё это время проиграла в волейбол, её носатый профиль спокойно поднимался вверх, когда она сутуловатым движением отбивала мяч, и, по-моему, напрочь не замечала пожара, который творился в душе и на лице Тимофея. А может и замечала. Где-то очень глубоко под слоями старости, которые не исчезали даже при прикосновении к воллейбольному мячу.
  
  
  Под вечер Тимофей, надев брюки и толстовку, серьёзно усаживается за стол и ведёт серьёзный разговор с серьёзной Ириной, с другими серьёзными девушками и парнями, и взгляды его на замотавшуюся как в кокон в гамак Сашку такие же серьёзные, как всё его серьёзное окружение. А моя сестра висит в гамаке вниз головой и раскачивается как странная большая летучая мышь. Кто из них старше - большой вопрос.
  
  
  После Дня Города я устроила сестре допрос с пристрастием.
  
  
  - Признавайся, что было? Почему он пялится на тебя из всех углов? Писала ему как Кащею?
  
  
  - Писала, но не как Кащею. Уточняла насчёт летней программы, вот и всё.
  
  
  - Флиртовала?
  
  
  - Груш... Груш, погляди сюда, смотри, что он в Инстаграме выложил: чей-то портрет нарисованный, это ещё на той самой неделе, когда я ему впервые написала. Ну тут явно не Ирина...
  
  
  Я посмотрела и ахнула. В профиль нарисована была Сашка. То есть, если совсем точно, на Сашку девушка была только отвлечённо похожа, выдавали только грудные кости, которые у сестры торчат вперёд небольшим холмиком. Скорее, это была Сашка в образе какой-нибудь Сакагавеи, с разрисованным лицом и львиной головой на голове, с горящим глазом и бровью дугой. Очень красиво вышло...
  
  
  - Сашка... Меня так никто не рисовал... Вот это втюрился пацан... Он дыру в тебе прожигает взглядами. Ну, чего у вас там?
  
  
  - Ничего, честно. Я попросила позвонить насчёт программы уточнить. Он и позвонил. Я спросила, он ответил - весь разговор в пять минут уложился, я сказала спасибо и отключилась, вот и всё. И ещё спросила у него про ножи - он обстоятельно ответил. Всё спокойно и безо всяких. Ну, то есть у меня спокойно. Я ещё и посмеялась, что у него, наверное, на антиквар особое расположение.
  
  
  - Жалко мальчишку.
  
  
  - Брось, Груш. Пройдёт, когда свою встретит. У меня всё ровно, это тебе не Кащей.
  
  
  Чтобы описывать лагерь, нужно писать отдельную повесть. А если коротко - Тимофей не только помог нам с тем, что его попросили, а взял с наших плеч больше половины забот, организовал своих парней, сам всё расставил и развесил, согласовал всё с Сашкой, словом, помог со всех фронтов. Я видела, как они стояли вдвоём в коридоре - она сквозь хохот пыталась объяснить ему, что нужно сделать, а он смотрел и слушал её с нежностью и заботой. Подошла Ирина - сестра ушла ко мне, а Тима из счастливого при Сашке сразу сделался серьёзным и скучным при Ирине.
  
  
  Самое (для меня) обидное было, что поганка эта, сестрица моя, так засверкала и заискрилась от Тиминого внимания, что затмила собой вообще всех. Паренёк из Денчиковой группы тоже потёк слюнями и стал снимать Сашку на Иринин фотик. Сделал кадров сто.
  
  
  Отдельные сцены: Сашка объясняет мальчишкам, кто откуда выходит в маленькой сценке для детей - Тимофей пугает её сзади, она подпрыгивает от неожиданности и взвизгивает - между парнями хохот и одобрение Тиме, Сашка замахивается на него кучей бумаг, он и ухом не ведёт, а сам доволен, как кот после сметаны.
  
  
  Уже вьётся возле моей сестры тот, с фотиком, и Тимофей, хмурясь, караулит, чтобы тот соблюдал дистанцию. Уже давным-давно разошлись дети, уже мы убираем стулья и готовимся к следующему дню, а Тима всё не уезжает домой, допоздна ведёт серьёзную беседу с серьёзной Ириной и искоса следит за Сашкой.
  
  
  Я назло не отстаю от сестры ни на шаг и не даю им остаться наедине. От греха подальше.
  
  
  В последний день Сашка не стала дожидаться, пока Тимофей зайдёт в двери, а вышла к нему навстречу, когда увидела из окна. Я не стала её удерживать, но предусмотрительно держалась рядом.
  
  
  Она протянула ему карточку в кофейню - мы купили их для всех парней в знак благодарности.
  
  
  - Если я потом забуду сказать спасибо, вот. Тут совсем мало, ты на бензин больше потратился сюда приезжать и помогать, но мне хочется, чтобы ты знал, что я от сердца тебе благодарна.
  
  
  Тимофей смутился, улыбнулся, принял, и они пошли дальше бок-о-бок - и видно было, что хорошо им сейчас вместе идти рядом... И никаких десяти лет разницы не видно.
  
  
  Когда все те сумасшедшие пять дней закончились, и Денчик развозил нас по домам, брат вдруг сообщил:
  
  
  - Тима скоро уезжает, у него практика начинается.
  
  
  - Куда? - спросила сестра.
  
  
  - В ***.
  
  
  Я сбоку вижу, как Сашкино глазное яблоко начинает увлажняться, и вдруг оттуда как из футбольных ворот выкатывается слеза размером с мяч.
  
  
  Вытолкнув обозлённого Денчика из авто, я накинулась на неё чуть не с побоями.
  
  
  - Доигралась?! Разбила вазу?! Как после Кащея я тебя сейчас успокаивать не собираюсь, ясно?!
  
  
  - Я ж и не прошу, - Сашке мои выкрики по барабану, она улеглась в темноте на кожаное сиденье и уставилась в глухой потолок машины. - Ну считай. Я при нём на мальчишек орала? Орала. (Орала, подтверждаю). Я сама собой была? Была. (Была, но светилась на тысячу ватт больше). Я пальцем его тронула? Нет. (Ну раз говорит, что нет, значит, нет, верю). Я ж не виновата, что возле него вдруг так уютно оказалось. Да и глупости это всё, пройдёт у него всё по-быстренькому, как только на новое место переедет. Там и девчонок красивых уйма. Знаешь, а всё-таки хорошо, что мы его в программу позвали. Хорошо было - и на всю жизнь запомнится...
  
  - Не мы, а вы. - Мне досадно и плевать, догадалась ли она о моём к Тиме неравнодушии. Наверняка догадалась давным-давно.
  
  
  - Мне хочется ему напоследок что-нибудь подарить. На память.
  
  
  - О святые мученики! Саш, ты совсем идиотка?
  
  
  - Да. Да, да, да, да, да. Книжку. Пусть у него что-нибудь хорошее об этом лете останется. Материальное, не одни воспоминания.
  
  
  - Ага, как будто он тебя забудет когда-нибудь.
  
  
  Я взяла с неё слово, что она без моего ведома никаких дуростей не наделает.
  
  
  - Да ровно у меня всё к нему!!!
  
  
  Я делаю вид, что верю.
  
  
  - И если писать ему будешь, мне докладывай.
  
  
  Надо же кому-нибудь за этой дурой следить... Ээх, Тимофей, Тимофей...
  
  
  ***
  
  
  "Не моё дело, но. Денч сказал, что ты скоро уезжаешь на практику. ?"
  
  "Да"
  
  "В ***?"
  
  "Да"
  
  "Скоро?"
  
  "Через две недели"
  
  "Ээх... Терпеть не могу расставания. Я от них всегда плачу. Я тут подумала. Мне ужасно хочется тебе что-нибудь подарить на память. Книжку! Это соответствующе и не предосудительно"
  
  "Спасибо... Это очень мило, но совсем не стоит. Я же не навсегда уезжаю! Я возвращаться буду на все большие праздники, и даже чаще, при первой же возможности!"
  
  "Ничего ты не понимаешь. Кто его знает, что завтра будет. Хотя - не хочешь как хочешь".
  
  "Хочу"
  
  "Удачи"
  
  
  Книжку передал Денч. Сашка стояла у окна на втором этаже, задрав голову к потолку и шмыгая носом, чтобы слёзы не пролившись затекали обратно в глаза. Тимофей, облокотившись на машину, некоторое время глядел на Сашкино окно и нежно, заботливо, добро и по-мужски улыбался. Наконец, пятернёй убрал со лба знаменитый вихор, залез в машину и уехал, сигналя на всю округу долгим гудком.
  
  
  Мы полезли на сайт музыкалки - там в новой папке снова была кучка детей, Тимофей, Денч с дружками и три сверкающих некрасивыми улыбками Ирины. Мы с Сашкой были на двух, с очень некрасивых ракурсов. Куда девались те сто, которые снимал Денчиков дружок - неизвестно. Эх, Ирина...
  
  
  - Надеюсь, он на ней сдуру не женится, - сказала я.
  
  
  - Милый, милый, милый мальчик, - сказала Сашка, улыбнулась и снова задрала голову к потолку. - Его я буду вспоминать только с нежностью.
  
  
  Я сижу рядом - и завидую. И одновременно не завидую. Сашка - звезда. Но звёзды не для того, чтобы жить с людьми. Они - чтобы светить по ночам с неба, и в практической жизни нужны так же, как чернорабочему - бриллиантовые запонки. И ещё я думаю, что в мире много несчастливых семей только потому, что первое сильное и страстное чувство мужчины уходит на какую-нибудь вот такую Сашку, а какой-нибудь скучной Ирине достаются рожки да ножки. И ещё я думаю, что мне, по большому счёту, очень повезло, что Тимофей влюбился в Сашку, потому что так вышла история лёгкая и без последствий, а не какая-нибудь трагическая Анна Каренина. И много я ещё чего думаю...
  
  
  ***
  
  
  Тимофей, как и обещал, приезжает домой на все праздники. Снова появляется в музыкалке и следит за Сашкой тем же пристальным взглядом, каким следил все пять лет. Но это уже другая история, а этой - конец.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"