Я с Франеком, не спеша побрели обратно к своему ряду, откуда вдруг раздался громкий свист, смех и какие-то громкие выкрики, которые отчётливо расслышать и понять мы сразу не смогли. Навстречу нам бежали двое с сумками в руках, а сзади что-то крича и размахивая какой-то чёрной тряпкой, бежал с красным лицом, тщедушный Йонас.
- "Воры! У Йонаса сумки подняли!" - мгновенно мелькнуло у нас обоих. Мы не сговариваясь, расставили руки в стороны, чтобы поймать бежавших любителей чужого добра.
Те, завидев нас, дёрнули в сторону карьера. - "Врёшь, не уйдешь!" - мы выпили уже грамм по двести и храбрости нам было не занимать, а по резвости, как нам казалось тогда, мы могли даже догнать арабского скакуна.
Делая двух-метровые шаги, первым их настиг Франек. "Воры", тотчас упав на колени, стали громким голосом причитать. Тут как тут, был и я. Двое стоящих на коленях, начали кланяться и нараспев произносить, наверное, какую-то молитву.
- "Приезжие?!" - мы недоуменно переглянулись. Подбежал запыхавшийся Йонас, в руках зачем-то держа черный лифчик, сзади торчал между ног еще один, белый. От быстрого бега, а быстрее всего от алкоголя, который благодаря резвым движениям, мигом попал в кровь, чему свидетельствовали его раскосые глаза, не позволяющие чётко сфокусировать глаза на одном предмете, шумно дыша, всё время повторял:
- Извините... Извините! - чем полностью сбил нас с толку. Пару секунд спустя, прибежал ржущий, как конь, Серёга, который знаком руки показывал - не бить пойманных. Отдышавшись Сергей, но всё же давясь от смеха, при этом нагибаясь до пояса, что со стороны могло показаться, что он кланяется приезжим, отчего они еще громче запели, очевидно вспоминая Всевышнего, он стал нам рассказывать. Удивительно, но от бега у него совершенно пропала икота.
Когда мы с Франеком поплелись на гору, Йонас, пошёл раскладывать свой товар. Понятно, что настроение у него было распрекрасное. Пранас пока его не доставал, с Францем все о'кей, выпили за Александра, чудесная погода. Видно ему стало так хорошо, что он захотел с этой благодатью с кем-то поделиться. Тут его взгляд упал на двоих приезжих, движущихся по ряду, по направлению к нему, как в последствии оказалось, казахов.
Моча и алкоголь, наверное, одновременно ударили ему в голову! Держа в руке чёрный бюстгальтер, который он собирался выложить на капот, он вскинул руки и шагнул по направлению к двум покупателям, зычно вопя, как на свою бывшую корову Марту:
- Китайцы! Братцы! - казахи остановились, как вкопанные.
Прямо на них двигался... точь в точь, покойный сосед, дядюшка Галымбек, который в их родном Аркалыке, ещё в их детстве, накурившись какой-то травки, не раз гонял их по двору. Узкие глазки Йонаса, свидетельствовали о неопровержимости того факта, что какая-то из далеких представительниц этого рода, явно была близко знакома с одним из славных сыновей монголо-татарской орды. Йонас, размахивая бюстгальтером, как флагом, надвигался на приезжих, мило улыбаясь ( по словам Серёги это было очень недобрая улыбка, а мы с Франеком только представили "добродушную мимику" соседа и уже захотелось опять на горку), что придавало, быть может, еще большее сходство с их покойным соседом. Йонас, при этом истошно кричал, не переставая: - Братцы, родные, братцы!
Казахи, действительно были братьями : Балатхан и Улбала. Они переглянулись. Их тело била мелкая дрожь. Уже тогда они проклинали соседа Уржана, который в их городке франтом щеголял в спортивных штанах и туфлях, уверяя их, что это последний писк моды. Он и уговорил их поехать в чужеземную страну, прикупить спортивной одежды с лейблом "Адидас" и продав, получить большую прибыль, что будет неплохим подспорьем и в выкупе невесты Балатхана, - Аршагуль!
Братья, ни слова не говоря, дёрнули в сторону и проскочив мимо Валентиновой машины и его соседа, рванули как им подумалось, в открытое поле, где им ещё в детстве - пахло свободой! Йонас, одетый в синюю куртку, которую носил ещё в профтехе его сын, ныне работающий фасовщиком где - то на складах за границей, а после, уже донашивала жена Йонаса, Онуте, работая на свинарнике и которую, она затем отдала мужу, "скрипя" сердцем, со словами:
- Носи, чтобы не замёрз на рынке, не пропадать же добру! - не заметил, как к хлястику, на спине куртки, прицепился крючком белый бюстгальтер.
Видя, что "дорогие китайцы" убегают, не ответив на его добродушие и чтобы извиниться за недоразумение, он проскочив мимо нашего столика и машины, бросился им наперерез, махая товаром в руке, как полицейский жезлом и крича приезжим, остановиться.
Казахи, увидев что дядюшка Галымбек, явившись с того света, или какой-то явно сумасшедший на него очень похожий, их преследует, побежали, что есть мочи. Может возникшая перед взором Писун-гора, в их воображении показалась чем-то знакомым из их родного пейзажа или у них от страха скрутило враз у обоих живот, только братья сломя голову побежали именно к ней, как бегали в детстве за жеребцом, отбившегося от табуна дедушки Абыгая, поминая недобрыми словами, какие знали - соседа Уржана!
Старший Балатхан, подстёгивал брата словами:
- Быстрее на гору, там свобода! - если бы они знали, что кроме кала, там ничего нет! - оба ещё бы благодарили Аллаха, что не успели закупить "товару" и бегут с пустыми сумками, разве только в одной лежал платок, который они купили в подарок сестре Айзере. Если бы они оглянулись и увидели бегущего за ними Йонаса, который тряс угрожающе лифом, как кнутом, а сзади за ним развивался белый хвост, как у любимого коня дедушки Абыгая, они бы сразу наложили от испуга в штаны, чем явно бы замедлили свой бег! Но мысль, что у Балатхана в носках, а у Улбала в трусах - заначка, добавила им прыти. И здесь они увидели впереди ещё двоих с распростертыми руками.
- Да тут банда! - закричал Улбала и братья улюлюкая, рванули к карьеру.
Когда мы насмеявшись вволю, извинившись перед братьями, возвращались назад ( а Франек пригласил их к нашему столу ), братья сначала вежливо отказывались, но оглянувшись назад, на Йонаса, всё же пошли с нами.
Йонас, повесив голову, плёлся сзади нашей кампании. В одной руке его был - белый, в другой - чёрный бюстгальтеры. Он чуть не плакал.
Со стороны могло показаться, что он ещё утром, справляя малую нужду на горе, увидел в кустах, присевшую ( с той же целью! ), многогрудую богиню Диану, повелительницу растительности, лесов и полей. Но та, завидев Йонаса, испугалась, хотела встать, но запуталась в одеждах и тут же завалилась назад, в кусты, где и пропала, растворилась. Не будь она - богиней лесов и полей!
Йонас же, недолго думая, понёсся к своей машине, схватил бюстгальтеры и бегом назад, где потом пару часов бродил по холму, истошно крича: - Многогрудая!
И вот он возвращается, такой несчастный, так и не найдя свою богиню! Хоть ты сейчас выброси - эти "проклятые" лифчики!
Узнав, что за товары ищут приезжие, мы сделали для Александра - ещё подарок! Казахи купили у Виктора (Сашка еще точил лясы с Маритей), оптом, целые баулы спортивных костюмов. Мы попрощались.
Неугомонный Йонас, всё же хотел подарить им бюстгальтеры, с которыми бегал за ними, но братья покраснев, отказались. У них не принято дарить такие подарки.
Казахи ушли. Все выпили за удачный расклад! Особенно был довольный Витька. Он уже успел поделиться радостной новостью с напарником. А сейчас, закусывая так, что у него смешно двигались уши в такт жеванию, он поведал весёлую историю, как пил с настоящими китайцами водку, с засушенной змеей в бутылке.
Йонас стоял смущённый, не мог отойти от происшедшей оказии. Опять он попал впросак из-за своей доброты. Франц, видя его состояние, старался его растормошить, подливая водочку и делясь какой-то новостью.
Через год, Йонас арендовал новое место в центральном ряду. Мы часто с ним общались, вспоминали наш бывший ряд. На капоте у него, аж рябило в глазах от цветов, всевозможных гамм и оттенков, бюстгальтеров. Он по прежнему так выкладывал товар, как никто другой. Иногда виделось, как на белоснежном фоне альпийских лугов, распускаются эдельвейсы, красные маки и другие диковинные цветы. Проходившие мимо покупатели ( особенно почему - то одинокие мужчины ), замедляли шаг, чтобы полюбоваться этим видом, сотворенным из бюстгальтеров. А еще через пару лет, Йонас пропал с рынка.
Поговаривали, что Онуте, забрала его с базара, не выдержав пагубную привычку мужа, сводившую весь бизнес на нет.
Ну и правда, что у него была за дурная манера, напившись, дарить всем лифы, направо и налево? Может в пьяной голове рождалась фантазия, как этот цвет будет выглядеть на этой соседке-торговке? Может скучал без Онуте? Может отсырел порох в пороховнице?
Да нет, рассказывал же нам, как парясь в бане с женой, вспомнив видать позы соседских торговок, приставал к жене, а та смеясь и обжигая его тело веником, загоняла его в предбанник.
Все торговки в новом ряду, видя Йонаса в подпитии и зная его слабину, специально мозолили ему глаза, проходя мимо туда-сюда и крутя задом. Ну ладно, ещё женщины! Но уже находясь в совершенно невменяемом состоянии, приняв большую дозу, он дарил бюстгальтеры мужикам! Что происходило в его башке тогда, абсолютно непонятно? Типа - "Да пропади оно все пропадом, носите на здоровье!" - он вручал торговцам презент их женам, не зная - ни размеров, ни вкуса их жён.
А может он не из-за этого ушел с базара? Может уехал с женой к сыну, за границу, не знаю? Судьба его мне неизвестна.
Серега с Пранасом, опять в который раз начали спорить. Тему выбрали - ни дать, ни взять. Про голубых или как их сейчас толерантно называют, людей другой ориентации. Кто первый начал спор и почему именно об этом, непонятно.
Сергей мотал головой и категорически не соглашался с оппонентом. Тот доказывал, что такое явление массово, мы просто не замечаем это и в любой демократической стране, имеет место быть, при этом они обладают всеми социальными правами и гарантиями. Франц, услышав тему спора, предрёк:
- Вы еще увидите на улицах парад этих людей! - и тут же доходчиво объяснил, что это - болезнь. Генетический сбой в ДНК, плюс плохое воспитание, прежде всего мало внимания и любви со стороны отца. Вернувшийся Валентин, явно где-то добавив неплохую порцию алкоголя, услышав про парад геев, крикнул не своим голосом:
- Не бывать этому!
- Посмотришь, так и будет! - спокойно возразил Франц.
- Поживем, увидим! - с вызовом добавил Виктор, зачем - то озираясь и почёсывая кулаки.
Валентин, вдруг побледнел и со словами:
- Почему я его не убил! - неожиданно для всех, рванул в сторону холма. Про кого он говорил, абсолютная тайна для всех. Только проходя мимо Сашкиной машины, увидев на зонте висевшие на вешалках спортивные костюмы, он плюнул на них и... стал ломать зонт.
Может он вспомнил каких-то недобитых духов или кто-то другой ориентации, подмигнул ему когда-то в баре, но он начал шатать зонт, будто эти гады спрятались на куполе зонта, стараясь вырвать его из - под колеса.
При этом, пролетавшие высоко в небе вороны, испуганные вращающимися во все стороны спортивными костюмами, громко каркнули и обделавшись, попали прямо на голову Пранасу, а Серёге, в стакан с водкой, который он держал в руке.
Пока подбежали к Валентину, схватили брыкающегося и кусающего всех подряд торговца, не обращая внимания на его правильную ориентацию, связали его, обкрутили спортивными штанами, отнесли в машину и позвали брата со второго ряда, прошло полчаса.
Когда вернулись за стол, Витька довольно потирал руки:
- Хорошо день начался! - или у него чесались руки, или хотел ещё добавить водочки?... Пока его совсем ещё не тошнило. Пранас начал "капать" на мозги соседу Йонасу, - дескать у них в пустой деревне, голландцы скоро начнут строить свинарники.
- Скоро будем есть голландскую свинину! - Йонас не понимал, почему их землю чужеземцы должны превращать в свинарник и почему своя свинина, которую за обе щёки сейчас уплетал Пранас, с плохо вытертой и с остатками вороньего помета на голове, хуже голландской.
- Ты - голландская свинья! - во все горло гаркнул ему Серега. - Почему лучшие сыны - трудяги, покидают свою свободную родину?!
Пранас тут же подавился родной свининой, которая видать не простила предательства. Спасло положение, что он увидел подошедшую к его товару покупательницу. Мысль о прибыли, заставила сделать усилие и протолкнуть свинину в утробу. Он потопал к клиентке, дав тем самым отдохнуть и так пьяным мозгам Йонаса, от бредовых идей соседа - торговца.
Не успели мы выпить, закусить, как Пранас на ходу пересчитывая и складывая в кошелек на поясе, с изображением коня с герба страны, вернулся, и довольно потирая руки, произнёс:
- Продал еще одну залежалую пару, за тридцать дольцев! - Сергей побледнел.
Ещё на прошлой неделе, покупая с женой сапоги у Пранаса, тот уверял их, что это новая партия и продал точно такие же сапоги - за сорок!
В тот же вечер, будучи с женой в гостях, супруга хвасталась подруге, привирая, что купила обновку в бутике - за пятьдесят долларов!
Подруга расхохоталась и уверяла ее, что ее мать купила такие же в Гарюнай за тридцать, введя жену Сергея в полный конфуз!
Серега ненавистно смотрел на соседа-торговца. Весь вид его говорил:
- "Тебе сегодня конец"! - от волнения к нему опять вернулась икота.