Он ждал этого отпуска. Усталое тело немолодого строителя уже давно подсказывало, просило: - Отдохни! Сбавь темп! - оно же первое так радовалось, кричало: - Наконец-то! Отлежусь, высплюсь вволю! - С этим отпуском, у Николая, было связано столько планов, надежд, мечтаний. Но главное, сначала надо было достойно проводить младшего сына в дальнюю поездку.
Сын улетал на заработки за границу. Туда, куда мчались десятки, сотни тысяч таких же, полных сил молодых людей, с верой, на чужбине они непременно найдут то, что в своей стране они не нашли. Работу и достойную плату за неё.
В аэропорту, Николай крепко обнял и поцеловав на прощание сына, прошептал:
- Держись сынок! Мы любим тебя и ждём! - что он мог сказать в последний миг? Все слова были сказаны заранее, ещё дома. Николай, с заплаканной женой, быстро помахали руками сыну вслед, когда он внезапно обернулся уже в дверях...
Дома он не находил себе места, шагая из угла в угол, из комнаты в комнату, поглядывая каждую минуту на экран телефона. Жена привычно суетилась на кухне, то ли готовила что-то, то ли убирала, гремя посудой, наверное, быстрей всего, чтобы успокоить нервы. Николай вышел на балкон покурить. Следя за выдыхаемым дымом сигареты, который стремительно исчезал за окном застеклённого балкона, подхваченный теплым, весенним ветерком, он вдруг услышал шум.
- Слышишь? Самолёт летит где-то. - они явственно слыша далёкий гул самолёта, напряжённо вглядывались в заоблачное небо, напрасно пытаясь что-то в нём разглядеть.
- Полетели! - прошептал Николай. - Как раз время! - они безуспешно долго смотрели в ввысь, пока шум не стих, не исчез где-то в поднебесье. Жена закрыв лицо полотенцем, что-то шептала, лишь подрагивали её плечи. Он хотел приобнять её, успокоить, но передумал. - "Будет только больше слёз"! - подумал он, туша сигарету и кидая окурок в банку.
- Накурил уже! - вдруг зло сказала жена, вытирая слёзы. - Не видишь? Бельё постиранное висит! - Татьяна начала раздражённо снимать с верёвки, натянутой под потолком балкона, какие-то майки. - Это же Серёженьки! - тихо проговорила жена, аккуратно складывая в стопку бельё, перед этим прижимая каждую майку к груди.
- Так чего он не взял их с собой? - удивился Николай.
- Они чуть малы ему. Вымахал же за год! Мы другие купили. А эти я просто постирала, надо сложить и убрать их в шкаф. Может внукам пригодятся? - у него, глядя на эти почти новые, разноцветные майки, которые ещё казалось недавно носил их Серёжа и которые жена складывая, нежно гладила рукой, почему-то замерло сердце. - "Надо выпить чуток"! - мелькнуло у Николая. Грустно вздохнув, уходя, он выпалил жене:
- Я в пошёл одеваться! Схожу в магазин. - и уже в спину услышал, как жена затараторила:
- Я с тобой! Надо купить батона, творога...
Он сидели втроём на кухне и весело переговариваясь, вспоминая прошедшую молодость, поднимали полные рюмки, и под очень философски произнесённые Николаем тосты, так казалось ему, пили водку, закусывая, смакуя каждое из блюд, многие из которых были приготовлены для прощального ужина с сыном, ещё вчера. Выйдя с женой из магазина, они позвонили старой знакомой, соседке Тамаре, подружке жены. Вместе не раз горевали одному событию и радовались другому, к счастью, последних в жизни было больше.
Пили за детей, за матерей, вообще за всех родителей, за хорошую погоду и за родное, и чужое безоблачное небо! И болтали обо всём. Время застолья летит незаметно. Когда Татьяна с Тамарой, временами то громко смеясь, то неожиданно плача, рассматривали фотографии детских альбомов, пришло сообщение.
- Долетели хорошо. Уже на месте! - с радостью выпили за это. Знали, что сын с другом уже оплатили жильё на месяц вперёд заранее. В большой съемной квартире не было только Интернета. Но Сергей, с другом заверили, что быстро решат эту проблему. Значит, скоро будем общаться чаще. Работа на птицефабрике уже их ждёт. Начали строить планы на будущее. Может и Николаю с Татьяной повезёт? Успеют ещё рвануть к сыну, устроиться куда-нибудь, поработать с десяток лет, чтобы иметь хоть более приличную пенсию на старости.
Разошлись затемно. Проводив подвыпившую Тамару до дверей её квартиры, вернулись и немного пошатываясь, добрели до своей двухспальной кровати, завалились, и забылись мертвецким сном.
Николаю приснился удивительный сон.
Он не спеша бродил в широком, синего цвета халате, который висел на нём, как балахон, по какой-то незнакомой птицефабрике. Точнее, до этого он не бывал вообще ни на какой. Он зашёл в одно из зданий. Николай озираясь по сторонам и тихонько напевая почему-то пришедшую сейчас в голову мелодию из далёкой молодости, шагал по просторному, ярко освещённому цеху.
- One way ticket, one way ticket... - никто не обращал на него никакого внимания. Ни женщины в таких же синих халатах, собирающие в упаковки яйца около большого стола, заканчивающий путь медленно движущего длинного конвейера, потом осторожно складывающие их в стоящие на поддонах большие коробки, ни сотрудники в синих комбинезонах, медленно увозящие куда-то на погрузчиках полную тару и возвращающиеся с пустой.
- Что я здесь делаю? - он побрёл вдоль длинного коридора с огромными, стеклянными окнами, по которому сновали туда-сюда погрузчики, навстречу, параллельно справа движущего откуда-то конвейера. Николай попал в новый, ярко залитый светом, цех. Из динамиков, висевших на стенах под потолком, неслась та же песня, которую он только что напевал. Работницы в цеху, стоя у ленты транспортёра, сортировали яйца, откладывая в сторону, в картонные лотки, бракованные яйца. И опять никто даже не взглянул в его сторону. Он пошёл дальше и попал в огромное помещение, в котором центральное место занимали две большие сортировочные машины, от каждой из которых тянулся свой конвейер. Один сортировочный агрегат, при помощи каких-то присосок, укладывал на движущий транспортёр яйца и вдалеке упаковочная машина, по-видимому с помощью компьютерной программы, сама перекладывала в бугорчатые кассеты яйца, которые двигались куда-то правее, в другую сторону. Здесь не было ни одного человека! Двигаясь вперед, по старой линии, он наконец-то оказался в большом ангаре.
Во время всего пути, у Николая всё больше возрастало недоумение. - "Как я сюда попал"? - голова слегка кружилась, но когда он очутился в этом длинном, кудахчущем ангаре, ему стало вообще не по себе. Всё громадное пространство заставлено просторными клетками для кур несушек.
- "Сколько здесь клеток? Не сосчитать! А сколько несушек в клетке"? - он начал считать и ... остолбенел. Одна птица беспокойно смотрела на него, то левым, то правым глазом. - "Так это же глаза Тамарки"!! - у него зашевелись волосы на голове, во рту враз всё пересохло. Взволнованно кудахтавшая курица неожиданно снесла яйцо. Оно покатилось по наклонной поверхности и попало в желоб накопитель. Несушка рявкнула Тамаркиным голосом. - "На, закуси"! - Николай схватился за сердце и чуть не грохнулся на пол. Ноги стали трястись, он начал протирать глаза. - "Я что... пьяный"?
- How do you do? - донесся до сознания Николая чей-то голос. Он с замиранием сердце посмотрел на клетку. - "Нет, голос не оттуда"! - Николай резко обернулся. Перед ним стоял какой-то незнакомец и улыбался во весь рот. - "Где я"? - мелькнуло у Николая. - "Чего он от меня хочет"?
- How do you do? - повторил высокий мужчина в синем халате, мило улыбаясь. Николай изучал в школе немецкий, но это было давно. - "Эти слова он где-то слышал, но что они означают?... Слова какие-то добрые, круглые, как эти куриные яйца, которые двигались по желобу к линии транспортёра". - неожиданно у Николая вспыхнуло в мозгу. - "To be, or not to be! Где он их слышал? Ах да, их всё время повторял сынок Серёжа, который готовился к какому-то школьному спектаклю. Что они означают?... Пить или не пить, что ли?... Разве это вопрос"! - при мысли о сыне, у Николая ещё больше защемило сердце. Он сильно похлопал себя по груди и неожиданно даже для себя выпалил: - Шекспир! - хотел, наверное, блеснуть знаниями. Причём произнес он это с какой-то гордостью, растягивая фразу, делая ударение на "О". Вот так - Ш О к с п и р т! - зачем он добавил в конце букву "т", он сам не знал, вырвалось по инерции. У незнакомца удивлённо приподнялись брови. Он продолжая улыбаться, хотя в глазах промелькнуло удивление, показал Николаю большой палец и сказал:
- О*кей! - Николай не хотел оставаться в долгу. По птичнику пронёсся сквозняк, отчего его халат надулся, как большой, синий парус, волосы после "Тамаркиных" куриных глаз, стояли дыбом. Он хотел показать незнакомцу ответный, добрый жест. Но пальцы почему-то предательски не слушались. Нет центральный, зараза, вытянулся во всю длину, а вот большой и остальные, не хотели разжиматься!
- Хорошо, что фигу не показал! - подумал Николай. Но незнакомец почему-то обиделся, покраснел и подскочив к Николаю, схватив за воротник халата, стал его трясти, громко крича: - Коля! Коля!...
- Коля! Коля! - громко шептала испуганно жена, трясся его за плечо. Николай открыл глаза. - Ты чего так стонешь во сне? Ногами бьешь по постели! - Николай привстал с постели и жалобно выдохнул:
- Судорога крутит руки... ноги! - он потянулся по массажировать ноги и от резкого движения, схватился за голову. - Башка сейчас лопнет! - простонал он. - Сушняк! - взглянув на Татьяну, жалобно промычал: - У нас нет воды? - Жена, ведьма такая, даже не думала вставать, помочь, принести бедному мужу глоток воды. Она только замотала головой. - "Вишь как головой крутит"! - позавидовал он, опуская ноги и ища под кроватью тапки. Но нога вытянула оттуда только один пыльный носок. - "А здесь голова раскалывается, мочи нет"!
Он босиком, кряхтя, с одним носком в руке, поплёлся на кухню. Зашёл по пути в туалет, постоял несколько секунд. Давления не было, точнее оно было, но в верхней части, в голове. - "Наверное, вся жидкость испарилась внутри!! - догадался сразу Николай. Его слегка покачивало, отчего он больно ударился плечом о стенной шкаф. На кухни, схватив чайник, прямо с носика начал поглощать жидкость. - "Что за дурацкий сон"? - думал он, выпив всю воду до конца, до последней капли, отчего во рту появился неприятный привкус ржавчины. Николай потянулся к пачке сигарет, но передумал. Его подташнивало. Он налил в большую кружку холодной воды из-под крана и поковылял в спальню. - "Надо было спросить у Шокспирта, чем они кормят птиц"? - внезапно подумал он. - "Что они добавляют в корма, раз несушкам не нужен петух? Сами несутся! А петухов совсем не тянет к курам"!
В спальне жена уже одевалась.
- Тамара звонила! - почему-то радостно объявила она. - Идём вместе в магазин. Пойдёшь с нами?
- Голова кружится! - заохал Николай. - Квасу купи. Я ещё полежу, всю ночь кошмары снились. - Уже уходя, Татьяна спросила:
- А холодненького пивка не хочешь, с сырым яйцом? - при слове "яйцом", голова Николая упала на подушку и он отрубился.