Он бледный, молча стоял в толпе и всё видел, от начала и до конца. Слёзы душили его и чувство бессилия вызывало в голове бурю эмоций.
- Господи! Ну помоги же ему! - В очередной раз шептали губы его и глаза сверкали из - под чёрного капюшона, то с мольбой о спасении, и любовью к Нему, то с гневом на мучителей, но чаще всего страхом, что это всё сейчас закончится. И когда после удара копьём, передернувшись в последний раз короткой судорогой, тело на кресте обвисло и замерло, он тихо заплакал, от своей беспомощности и безмерной тоски.
Иуда шёл обратно от большого холма не разбирая дороги, шатаясь, спотыкаясь и падая, рыдая, валяясь в грязи и пыли, долго не хотел вставать. Но встав, качаясь из стороны в сторону, снова брёл неизвестно куда. Если бы Иуда оглянулся назад, то увидел бы, что небо над горой, от которой он только что ушёл, застилают огромные, тёмные тучи. Они были похожи на исполинских чёрных собак, раскрывающих свои гигантские пасти, чтобы проглотить всё живое на земле. Иуда не видел этого, в глазах его и так померк свет. Сердце то замирало, будто оборвалось, утонуло где-то в глубине плоти, то бешено колотилось, точно вернувшись на своё место, навёрстывало упущенное. Мысли путались в голове.
Ведь ещё вчера они все сидели за одним столом. Все Его ученики. Мария Магдалина прислуживала им. Так радостно было у всех на Душе! Тихо разговаривали, иногда шутили, смеялись. И вдруг как чудовищный удар плетью по ушам!
- Я скоро от Вас уйду! - все обмерли, затихли, переглянувшись. - "Не ослышались ли"? - Застывший с кубком вина, враз побледневший Симон Ионин, первым переспросил:
- Учитель, ты что-то сказал? - Иешуя, взяв за руку, подбежавшую взволнованную Магдалину и усадив её рядом с собой, грустным взглядом обвёл своих учеников.
- Я должен Вас покинуть! - плеть ударила вторично! - По лицу! - все вскочили, подбежали к Нему, перебивая друг друга, спрашивали со слезами на глазах:
- Так надо! - твёрдо заявил он, показывая жестом ученикам усесться на свои места.
Кажется, Андрей, брат Симона, позднее названным Петром, спросил с надеждой:
- Это ненадолго? - Спаситель только печально улыбнулся. И от этой улыбки, у нас всё перевернулось внутри. Иоанн с мольбой в голосе:
- Не томи! Расскажи! Тебе угрожает опасность? - и как удар молнии прямо в сердце!
- Меня предадут! Кто-то из моих учеников! - на первой фразе все опять резко встали, хотели опять подбежать к Нему, но вторая -... - Наверное, не у одного меня подкосились ноги. Вспоминал Иуда. Все молчали с минуту, подозрительно смотря на друг друга. - "Но как такое может быть"?! - вспыхнуло в головах у всех. И тогда Матфей, смотря Спасителю прямо в глаза, тихо, но твёрдо спросил:
- Это я?
Иешуа, загадочно улыбаясь, гладя плачущую Магдалину по руке, коротко ответил:
- Нет! - и мы каждый начали спрашивать:
- Это я? Я? - очередь дошла до Петра. И здесь Иешуа ответил ему на вопрос фразой, над которой надо было долго поразмышлять.
- Иногда, сказанные слова - не есть предательство! Быть может, отрекаясь от кого-то или чего-то, на время, чтобы запутать врага и спасти жизнь себе, и ближним, чтобы не свершилось более чудовищное преступление, можно отречься не думая. В Душе зная, что Веру не предаёшь! А быть может, она ещё сильнее крепчает! - мы все не поняли Его слова.
И тогда спросил я. До меня неоднократно уже доходили слухи, что кто-то из семидесяти сподвижников, часто задаёт вопросы, сея среди товарищей сомнения.
- Почему один Иуда, владеет всей Его казной?
Но не придавал этому большого значения. В любой миг я мог принести Ему, все деньги, золото, подарки и отчитаться за каждую потраченную монету. Ведь никто кроме меня, не знал, сколь стоит, скажем еда, вино, купленное для этого праздничного стола. Сколько средств уходит каждый день на самые необходимые нужды. Всё это бремя ложилось на мои плечи. Хотя часто с покупкой продуктов, мне помогала Мария Магдалина.
- Это я, Учитель? - и снова он ответил загадкой.
- Ты сказал! - мы все ничего не понимая, строили догадки. Иаков с Фомой, даже начали ожесточённо спорить. - Кто же может быть предателем? - поднялся большой шум. Я покинул застолье, ибо слова Иешуа, не давали покоя, хотелось об этом подумать наедине. Уже дома, только переступив порог, вдруг, принял внезапное решение. Схватив меч и спрятав его понадёжнее, я побежал обратно.
- "Я буду охранять Учителя! Чего бы мне это не стоило"!
По дороге, увидел одиноко возвращающеюся домой, задумчивую Марию Магдалину. Она удивлённо рассказала, что Иешуа с учениками, на ночь глядя, зачем-то пошли через селение, к Гефсиманскому саду. Быстро попрощавшись, я прибавил шаг. И уже в саду наткнулся на оживлённо спорящих между собой, Филиппа и Фому. Они взволнованными голосами сообщили, что Иешуа вместе с Иаковом, Иоанном и Петром, пошли к Елеонской горе. Я весь от плохих предчувствий, побежал быстрее. Не знаю, сколько времени я блуждал в ночной тьме. И вдруг... я обнаружил Его. Он стоял в саду и глядя на ночное, звёздное небо, что-то шептал. Буквально сразу же, вдали за деревьями, послышались негромкие голоса, вспышки огней факелов.
Я подбежал к нему, доставая свой короткий меч.
- Учитель! Я здесь! - но Иешуа был спокоен и совсем не удивлён моим появлением.
- Спрячь меч! Не надо крови! - он стоял, не шелохнувшись, будто кого-то ждал.
- Мессия! Бежим! Здесь опасно! - закричал я, стараясь привлечь внимание наших соратников, теребя Его одежды. - Вы верите мне? Я клянусь Богом! Как я могу обмануть, если со мной был рядом Его Сын! - Учитель вдруг схватил меня и со словами:
- Слушай приказ! - притянул меня к Себе и поцеловал в щеку. - Беги! - грозно сказал Он мне, отталкивая в сторону. Таким я Его ещё не видел. - Ты слышишь, меня Иуда?! Так надо! - видя мою не решительность, прокричал: - Мы ещё встретимся! Верь мне! - голоса становились всё громче, всё ярче вспыхивали факела. Я подбежал к Нему, наклонился и поцеловав Его руку на прощание, побежал. Я не мог ослушаться Его! Оглядываясь, я увидел что из-за деревьев к нему спешат на помощь Пётр и Иоанн...
Только наутро я узнал что произошло. Нетрудно было догадаться, что многие иудейские первосвященники были злы на Него. Доходы в их Храмах стали падать. Все больше людей Верили Учителю! И шли за Ним!
Так долго продолжаться не могло! Судьбу Учителя решали(!) в синедрионе, где всё своё желчное красноречие первосвященник Анна употребил, чтобы Его осудили на смерть! Зачем молчал Учитель? Он бы разнёс их доводы в пух и прах! Уже через полчаса, многие оппоненты упали бы на колени, прося о прощении и помиловали Его. Но Иешуа упорно молчал. - Почему??
Когда мне утром поведали сподвижники, что случилось, я побежал к замку Антония, ко дворцу Пилата. - Господи! Я не успел! - я прибежал позже, когда Его, окровавленного от побоев, с венцом из терна на голове, уже ввели на казнь!... Вокруг шептали:
- Иуда! Предатель!...
- Бог мой! Отец наш! Я так тебе Верил и Верю! За что мне это? Ведь я любил Твоего Сына больше всех! И я вспомнил слова Его:
- Бросьте камень кто сам без греха! - Но такое обвинение! За что?? ...
Он появился на горе, под проливным дождём, когда с небывалым грохотом, таким что казалось тряслась под ногами земля и от ярких молний, освещающих иногда окрестность, становилось светло как днём, была глубокая ночь. На горе, спрятавшись под кустарником, накрывшись какой-то мешковиной, а может одеждой казнённых, сидели двое римских стражников. Они тряслись от холода, а может быть от страха, проклиная своё ночное дежурство. До смены караула оставалось совсем ничего, пару часов. Но это казалось им вечностью. Смело подойдя к ним, Иуда произнёс, перекрикивая раздававшийся гром:
- Я от Вашего начальника! - Иуда назвал имя их сотника. Он не врал им. Час назад, он нашёл его и объясняя свой ночной визит к нему домой, срочным приказом префекта Понтия Пилата, и во избежании лишних вопросов, сразу одарил его большими деньгами. Увидев столь богатое вознаграждение, у римского начальника враз открылись широко глаза и мгновенно улетел сон. Это было его двухгодичное жалованье! Пряча трясущимися руками золотые монеты в шкатулку, он только пролепетал, зевая:
- К чему такая срочность? Не могли подождать до утра?
- Во избежании народных волнений! Всё надо быстро исполнить ночью и втайне от всех! - этот довод убедил старого командира. Лишние потрясения им были ни к чему.
- Ладно! Передайте стражникам мой приказ! - он быстро назвал слова, являющиеся быстрей всего каким-то паролем. И почёсывая сначала брюхо, а потом плешь на голове, исчез за дверью. Иуда тяжело перевёл дух. Про Понтия Пилата, он конечно же соврал. Его и близко не подпустили бы ко дворцу. Туда направился Иосиф, с просьбой о погребении тела Спасителя. Позволят ли это сделать ему? Йосиф, сам из числа знатнейших первосвященников синедриона, единственный, кто не был вчера рядом с Ним. Он не участвовал ни в суде над ним, не был на казни. Не в силах чем-то помочь Христу, он провёл весь день дома, в слезах и молитвах. Отдадут ли сейчас ему тело Учителя? Время не ждало. Пробраться только сюда, к дому сотника, стоило Иуде немало средств, заплаченных простым стражникам, охраняющих этот дом. Он назвался Иосифом. Ведь узнав на самом деле, кто он таков, его бы ждала неминуемая казнь! Но разве он сейчас боялся смерти? И разве ему нужны были богатства принадлежащие не ему? Он позже отдаст всё до последней монеты, Его Матери и Марии Магдолине. Его главное богатство, останется в Душе! Навсегда! Все воспоминания, всё время, проведённые рядом с Ним!
Иуда передал римлянам заветные слова их начальника. И чтобы не оставалось и тени сомнения, громко произнёс:
- В ночной трактире (название которое было хорошо знакомо каждому воину), их ждёт плотный ужин, горячее вино и вначале, непременно сухая одежда. За всё уже заплачено! Это им в благодарность от местных жителей за хорошую службу. Так распорядился первосвященник Анна! - стражникам не надо было повторять приказ дважды. Они с радостью покидали это место. Тем более Иуда всунул им в руки, каждому по монете. Римлянам было наплевать, что будет с телами казнённых. Когда они ушли, вдруг, мгновенно утих дождь и молнии сверкая уже где-то вдали, вскоре вовсе исчезли в небесной выси.
Иуда позвал помощников. Среди них был Никодим, его друг и соратник. Они осторожно сняли тело Иешуа. Пока сподвижники снимали тела других казнённых, они с Никодимом осторожно положили Его на широкий плат. Несмотря на прошедший проливной дождь, все тело Учителя было в запёкшейся крови. - "Почему"? - задавался вопросом в очередной раз Иуда. - "Ты же сам воскрешал мёртвых! Почему, Ты не помог Сам Себе"? - и в который раз не находил ответа. Они обернули тело и понесли. Рядом жил Иосиф и близ его сада, была выбитая в скале погребальная пещера, приготовленная заранее, для кого-то из семейства Иосифа. Здесь и вернулся сам хозяин с благой вестью. Понтий Пилат разрешил погребение! Но если, об этом узнают старейшины синедриона? Всё надо было делать быстро и втайне. Сам хозяин, его богатые друзья и их слуги омывали тело от крови, покрывая ароматами и благовониями, принесшие Никодимом. Иуда, поцеловав тело Учителя, пошёл с помощниками к Марии, матери Спасителя, где должна была находиться и Мария Магдалина. Нужно всё рассказать им!
Уже подходя к их дому, Иуда внезапно остановился, удивив своих товарищей. - "Нет! Это не могло ему показаться! Когда он наклонился к голове Учителя, он словно увидел как дрогнула вена на шее Его. Даже не миг, не секунда. Всего один единственный раз! Это игра света от мерцающих факелов? Почудилось? Но когда он прикоснулся своими губами к его?! Палец его коснулся сонной артерии. Он и сейчас чувствует этот крохотный толчок на кончике пальца"!
- Не может быть! - прошептал Иуда побледневшими губами. - Он жив! Он же всё время уверял нас, что вернётся! - Быстрей, назад! - прокричал он своим товарищам и побежал.
Когда они вернулись, пещера была завалена огромным камнем. Вокруг было тихо и никого. Начинало рассветать. Приложив немало усилий, они отвалили камень в сторону и зашли в пещеру...