Женщины, бывшие в молодости красавицами, но растерявшие красоту под действием внешних факторов, внутренних переживаний и преобразований, часто забывают о невозвратных потерях, продолжают делать ставки на свою внешность. Хорошо, если их собеседником является человек из прошлого, который был свидетелем их красоты, ныне утраченной, иначе сочтут их манеру общения чудачеством на грани безумия, вызывающее ухмылку или недоумение.
Евгений Тимофеев сначала смотрел на женщину, которая назвалась Анной Ивановной Лепешкиной, с недоверием, но все-таки процедил свое имя сквозь зубы, непонятно на что надеясь - то ли чтобы она не расслышала и можно было дать обратный ход, то ли таким способом он выразил свое недовольство. Анна не только расслышала, но и весьма обрадовалась встрече. Женя растянул рот, превратившись в жалкого клоуна, которому было совсем не радостно, скорее грустно. И как не грустить, если от прежней красоты не осталось и следа. Милую девушку так стеганула судьба, что она превратилась в гиппопотама с бородавкой на носу. В голове гиппопотама было желе вместо мозгов, и это обстоятельство опечалило его сильнее потери красоты. Но красота была, в этом есть документальные свидетельства, которые они совсем недавно рассматривали с Эдуардом Марковичем. Теперь Евгению стало понятно, почему мать не одобряла выбор старшего сына: по всей видимости, умом Анна не блистала и в девичестве.
За десять минут Анна Лепешкина вывалила на Тимофеева все тяготы прежней жизни, проблемы настоящего и план на безрадостное будущее, не включающий в себя пункты по улучшению этого будущего.
- А ты как живешь? - спросила она. Зачем явился пришелец из прошлого, как он ее нашел, Лепешкину не интересовало. И вопрос был задан для проформы, чтобы услышав короткое "нормально", продолжить извержение вулканической породы слов, способной сбить с ног любого.
Расчет не оправдался. Без приглашения гость снял обувь, удержавшись от ответа "на пороге", и двинул в сторону комнаты с гостеприимно распахнутыми двухстворчатыми дверями. Не позабыл оглянуться и проверить свои новые туфли, аккуратно сдвинутые в сторону, - полюбовался недавней обновой, а заодно проверил, не ушли ли она сами по себе, почувствовав себя не в своей тарелке, впрочем, как и их счастливый обладатель. Хозяйка потянулась за бойким гостем.
Несмотря на "ужасную нехватку денег", в двухкомнатной квартирке, где проживала чета Лепешкиных, было все необходимое: и симпатичный диванчик, и мебель, и телевизор с большой диагональю, и пушистый ковер на полу. Ремонт в квартире делали не вчера, но обои не пузырились, штукатурка на голову не падала, нога в половые дыры не проваливалась. На низком столике стояла красивая ваза, наполненная крупной клубникой.
- Угощайся, - предложила Анна Ивановна таким тоном, что гость тотчас отказался, чтобы его не приговорили к расстрелу.
- Я проезжал мимо поселка Благодатный, вспомнил, что ты оттуда родом. Решил проведать твою мать. Она мне кое-что рассказала.
- Догадываюсь, о ком шла речь, - без особой радости произнесла Лепешкина и выразила недовольство разговорчивостью матери поджатыми губами, от чего сильно выпятился и съехал вниз подбородок, прибавив ей несколько лет. Анна знала эту свою особенность, поэтому тут же расслабилась и расплылась в приветливой улыбке, подтянув несчастный подбородок. На этот раз хотела показать, что ей придется смириться и открыть правду. Надеялась, что правда порадует Тимофеева.
- Да, о Таисии. Анна, почему ты не сказала... тогда, что ждешь ребенка от Андрея?
- Почему я должна перед тобой отчитываться? - нелюбезно промямлила женщина, продолжая глупо скалиться.
- Потому что Тася - дочь моего родного брата, она моя племянница. И об этом я узнаю через столько лет! - Возмущение Жени было наигранным, вступление Лепешкиной убедило его в правдивости последних слов Тузикевича: Таисия ему не родня. Анна относилась к категории тех людей, у которых снега зимой не выпросишь, а чужую помощь они принимают с распростертыми объятиями. Тридцать лет назад, несмотря на желейную мозговитость, она бы умудрилась всё совместить - и получить материальную помощь Тимофеевых, и устроить личную жизнь. Да так, что Тимофеевы взяли под опеку не только ее и внучку, но и супруга, который без собственной инициативы, но благодаря пинкам супруги, превратился в их приемного сынка. Предприимчивая и корыстолюбивая Анна так не поступила, скрыла факт свой беременности, следовательно, на это у нее были веские причины, в прямом смысле перевешивающие родство с Тимофеевыми, которые в ту пору жили обеспеченно. Не оставили ее без материальной поддержки.
- Можешь успокоиться и успокоить родителей: Тася - не дочь Андрея, - запросто призналась несостоявшаяся невестка.
- Ты сейчас правду сказала? Или правду сказала тридцать лет назад своей матери?
- А что я ей могла сказать? Мое имя и так весь поселок трепал, а так бы трепал еще больше. Не скрою, хотела женить Андрея на себе. Не вышло.
Ее спокойная рассудительность бесила Тимофеева, о хитрой улыбке, вообще, говорить не стоит - загорелся желанием угостить ей кислючим крыжовником, чтобы ее перекосило, но крыжовника под рукой не оказалось. И "махать кулаками после драки" не стоило. Хотя, было обидно за Андрея, которого хотели использовать.
- Значит, ты параллельно встречалась и с моим братом, и с другим мужчиной?
- Так вышло, - беспечно сказала тучная женщина-гиппопотам с бородавкой на носу, некогда бывшая соблазнительной красоткой, на которую заглядывались мужчины.
- И кто же отец Таисии?
- Какая разница, - передернула объемистыми плечами Анна Ивановна, колыхнув грудью, на которую можно ставить тарелку во время трапезы.
- Андрей был с ним знаком?
- Женя, мне было приятно с тобой увидеться после стольких лет. Передавай привет родителям. До свидания.
Пришлось Евгению ретироваться. В дверях он столкнулся с нынешним супругом Анны, с Игнатом Лепешкиным, с которым, по словам Таисии Миртрудмаевны, ее дочь живет душа в душу. Лепешкин весил на сто кило меньше своей мадам, и едва доставал макушкой ей до бородавки. На приветствие-прощание незнакомца Игнат не ответил, но не забыл одарить подозрительным взглядом. Только дверь захлопнулась, как он заверещал:
- Анька, ты опять за старое?! - и добавил смачное словцо, живописно характеризующее поведение любвеобильного гиппопотама. В ответ Анька послала его в дальний путь. Далее послышалась возня.
Тимофеев сделал вывод об очередной лжи Анны своей матери, что в очередной раз подтвердило слова Тузикевича.
По дороге к дому Эдуарда он не мог отделаться от мысли, что Анна Ивановна и сегодня ему солгала. К его брату эта ложь не имела отношения. Но было заметно, что когда речь зашла о мужчине, с которым у нее был параллельный роман, она напряглась.
Почему она не сказала, от кого родила Анну? - мысленно рассуждал Евгений. - Не хочет, чтобы его имя узнала дочь? А что она, вообще, знает о своем биологическом отце?.. Анна не сказала правду только по одной причине - этот человек был из нашего окружения. Жениться на ней он не мог, ссудил деньгами и отправил куда подальше. Например, в Самару, где жил ее родственник. Чтобы у нее не развязался язык, тайный отец Таси превратился в постоянного спонсора - участвовал в жизни дочери. Когда девочка стала взрослой, решил откупиться до конца своих дней - презентовал нечто, что перевесило желание открыть правду его ближайшим родственникам. Прошлые проказы большого масштаба не попадают под амнистию у обманутых жен, которые беззаветно любят супруга, не допускают мысли об измене, ни своей, ни мужа. Оттого и нанесенный удар обладает такой силой, что никогда не оправишься и не простишь.
И в связи с этими умозаключениями Женька сделал трагический вывод для всей своей семьи: любовником Анны, отцом Таисии, спонсором их обеих был не кто иной, как Борис Тимофеев.
Почему я подумал именно о нем? - задал он себе вопрос, притормаживая перед пешеходным переходом. Через дорогу шел пожилой, но еще бравый дядька, чем-то похожий на его любвеобильного отца, аморалиста.
Но отдаленное сходство не явилось причиной ненужной и опасной догадки. В те годы, в середине восьмидесятых годов, Борис был видным мужиком. Он был чуть старше теперешнего Евгения. Вполне годен для сексуальных отношений с молоденькими девицами. И не только. Зарабатывал он неплохо, работал заведующим гаражом, коротко "завгар". Супруга еще подсмеивалась, называла мужа заведующим гаремом. Он отшучивался:
- У нас работают одни мужики, из женщин только бухгалтерша Любка - многодетная мать и семидесятилетняя уборщица Кузьминична.
Однажды она не сдержалась и совсем тихо сказала, чтобы он не расслышал:
- Свинья грязь всегда найдет.
Женька не стал задавать наводящие вопросы, но поговорку запомнил. После спросил мать, что это значит. Она попыталась объяснить, но не касалась людей, что-то говорила о свиньях. В итоге сбилась...
Может быть, неприятие Анны матерью было вызвано не ее желейными мозгами, - вдруг осенило его. - Она догадывалась об интересе мужа к молоденькой красивой девушке, с которой встречался их сын. У матери не было доказательств их связи, одни подозрения. Но она всеми силами пыталась разорвать отношения Андрея и Анны, выставить ее из их жизни. С глаз долой, из сердца вон, - утверждала бабушка Эдуарда, и была права. Отец всегда любил мать, но не отказывал себе в удовольствии полюбоваться стройными девичьими ножками. Если девушка с кукольным личиком давала понять, что не против сойтись в страстном поединке, но мужчина мог временно забыть о любимой жене, позволить себе лишнего. Последствие оказались для него непредсказуемыми. Можно подумать, он не знал, что детей не только находят в капусте, и не только их приносят аисты. Бросать жену ради глупой сексуальной партнерши, мечтающей вручить ему кулечек с красной мордашкой, удивительно похожей на него, он никогда не собирался. Поэтому откупился от нее, благо в средствах стеснен не был, получал не только заработную плату, но и "левак", размеры которого матери были неизвестны.
Евгений вспомнил еще об одном случае.
Отец долго настаивал на продаже дачи. Мать даже слушать не хотела. Говорила, что время пролетит незаметно, они пойдут на пенсию и займутся разведением гладиолусов. Мать обожала выращивать цвета, особенно обожала гладиолусы. Утверждала, что выведет новые сорта, будет продавать необычные цветы на рынке, это будет неплохой прибавкой к пенсии. Отец свою затею с продажей дачи не оставил. Как-то пришел и заявил, что от дачи надо срочно избавляться. Дескать, ему по секрету сказал один знающий человек, что через год все дачи снесут, и на этом месте будут строить атомную электростанцию.
- Так близко к городу? - удивилась тогда мать.
- Можно подумать, Чернобыль строился за тридевять земель от жилого района! - привел весомый аргумент Борис.
Мать позвонила сыну, чтобы посоветоваться. Тот открестился от дачи, радуясь избавлению от рабского труда, занимающего все выходные. Мать подумала и согласилась продать дачу. Заявила, что продадут эту, купят другую.
Странным образом, в электричке у отца украли все деньги, вырученные от продажи.
И еще одна странность - до сей поры дачи никто не снес, как говорится, воз и ныне там. Дураку ясно - атомную электростанцию никто возводить не собирался.
Почему-то мать не поинтересовалась о планах на землю, где находится их дачный участок, у той же всезнающей Жанны Германовны Тузикевич, с которой всегда была в хороших отношениях, несмотря на принадлежность к разным социальным сословиям, и нахождения на разных ступенях иерархии. Вдруг сразу поверила словам мужа. И после всех событий не ругала его за рассеянность, напротив, успокаивала, как могла. Сама предложила не писать заявление в милицию о краже. Все равно не найдут. Так немалая денежная сумма канула в лету. Или перекочевала в карман Анна Овчаренко за молчание.
Евгений задумался, когда случилась купля-продажа дачного участка с хорошим домом, выстроенным руками мастеровитого отца. Кешке в ту пору исполнилось шесть лет, через год он собирался идти в школу. Женя еще подумал, что дед и бабушка смогут больше времени уделять внуку, когда он тот пойдет в первый класс, если не будут копаться в земле. Преследовал свои эгоистические цели. Сейчас Кешке восемнадцать. Следовательно, это было двенадцать лет назад. Проведя нехитрые математические вычисления, как любит говорить Эдуард, можно уверенно сказать, что Таисии исполнилось восемнадцать лет. Совершеннолетие. И как назло в недалеком будущем отец готовился отправиться на заслуженный отдых. С заслуженным отдыхом приходило скудное материальное существование, до которого Анне, подсадившей на иглу шантажа биологического отца ее дочери, не было никакого дела. Какую выгоду она бы преследовала, открыв правду его супруге, известно только ей. Возможно, никакую, но напоследок надо было как-то отыграться на нем за свою несчастную женскую долю.
Евгению снова вспомнился Эдуард Маркович, уверявший, что инвалидность дана ему за прошлые грехи. И это касается не только его...
Когда Тимофеев, чернее тучи, вырос на пороге дома Тузикевича, хозяин и Иннокентий хором спросили:
- Что случилось?
- Я сошел с ума, - вдохновленно сообщил Евгений, словно речь шла о сбывшейся мечте.
- Влюбился в подругу Таисии, любительницу коротких стрижек и длинных юбок? - спросил Эдик, вызвав недоумение у младшего Тимофеева.
- С подругой голый номер: я перепутал девушек. Оказывается, в том доме живут две девушки, чрезвычайно похожие друг на друга. Аркадия из двадцать второй квартиры, которую кадрил я, и Валентина из семнадцатой, которая нам была нужна. Именно, она является подругой Таисии. Валентину я пропустил, - скороговоркой проговорил Женька, желая поскорее закрыть тему.
- Ничего страшного, - успокоил его Тузикевич. - Не стоит так огорчаться по мелочам.
- Я расстроен не этим. Я заезжал к Анне Лепешкиной.
- Да? И что ты у нее выведал?
- Вы оказались правы.
- А ты хотел, чтобы я ошибся?
- Кеня, иди домой.
- Да, Кеша, иди домой, - поддержал Женьку Эдуард. - Спасибо тебе за помощь.
- Ладно, я ухожу, играйте в свои шпионские игры... Кстати, пап, ты классно выглядишь, - выдал он комплимент своему отцу, кардинально преобразившемуся.
Когда Иннокентий поспешно удалился, Тузикевич сказал:
- Женя, мы приглашены на обед к старушке с котом Мяучелло.
- С какой стати?
- Она оказалась моей классной руководительницей.
- Да, ладно, - не поверил Евгений. - Зря мы отпустили Кеню, мне нельзя иди к ней. Она меня запомнила.
- И что из этого?! Ты случайно присел на скамейку рядышком и оказался потенциальным собеседником. Сам так сказал.
- Не только я вас цитирую, но и вы меня тоже, - печально протянул Тимофеев, будто научил своего подопечного не свойственным ему нелитературным выражениям. - Совсем не хочется никуда идти. Настроение не то, - признался он.
- Что случилось?
- После разговора с Анной я все понял...
Он пересказал короткий диалог с Лепешкиной, сбивчиво изложил свои догадки.
- На вас вся надежда, - закончил он таким словами.
- Не знаю, смогу ли тебе помочь. Давай позже пораскинем мозгами. Не хочу опаздывать к Изольде Карловне. И не пойти не могу, я ей обещал... Женя! Не нужно смотреть на меня глазами побитой собаки.
- Конечно, я пойду с вами. Надо во всей этой каше разбираться. Тем более, Таисия... опять мне не чужая.
- Не строй выводы на собственных домыслах! Поехали!
По дороге Евгений искусственно-небрежным тоном поинтересовался:
- От Ерохина нет новостей?
- Пока он не звонил. Но я его озадачил недругами Григория Ширяева. Обещал с ним обсудить эту тему...
Эдик не показал вида, что согласен с умозаключениями Евгения. Но связь старшего Тимофеева с Анной - это недостающее звено в цепи догадок.
Женька шел сзади, что Эдуард спиной чувствовал, что он беспредельно расстроен.
- Пойди к отцу и спроси напрямую, - брякнул Тузикевич, прервав затянувшееся молчание. Помощнику не понадобились дополнительные вопросы, чтобы сообразить, о чем надо спрашивать отца. Но Эдуард тут же себе запротиворечил. - Лучше пока повременить, пусть немного оклемается.
- Пока он будет оклемываться, я с катушек съеду, - с недовольством бросил Евгений. - И не говорите мне, что прошло более тридцати лет! У меня появилась свежая кровоточащая рана.
- Не собираюсь я тебе ничего говорить, поступай, как знаешь.
- Не обижайтесь на мою резкость, Эдуард Маркович. С каждым днем появляются все новые и новые проблемы. Как началось с жены... Ну её, не хочу о ней говорить. Давайте лучше поговорим о Таисии Арабовой. Я подумал: если корысть ей передавалась по наследству от матери вместе с привычкой врать на каждом шагу, то можно сделать вывод - избавляясь от соперницы, она действовала не из мести, а корысти ради. Чем ей могла мешать Кира Сычкарь, внебрачная дочь Андрюшкина?
- Тем, что она тоже дочь Андрюшкина! - неожиданно обронил Тузикевич, хотя, вопрос к нему не обращался, Тимофеев вопрошал себя, чтобы далее развить свою мысль. Развивать свою мысль начал работодатель. - Только разница в том, что Киру отец к себе приблизил, а Таисию - нет. Случись с ним беда, Таисия получит кукиш с маслом, а Кира захапает часть движимого и недвижимого имущества, и поверь мне на слово, это лакомый кусок. За него стоит вступить в борьбу. Остальная часть достанется Сталине. Зачем делить на три, если можно разделить на два. Но главное не в дележе, главное - устранить дочь, к которой он воспылал заботой и любовью. Дележ наступит позже. Кира погибает, ей на смену приходит другая дочь в качестве утешительницы. Жди, пока богатый папочка копыта отбросит, можно пожить в шоколаде и при его жизни.
- Откуда Кира знает, кто ее настоящий отец? Мне показалось, что Анна держит тайну рождения дочери под семью печатями. - Евгений слегка успокоился, из голоса исчезло стариковское брюзжание, основную роль в этом сыграла новая идея человека со способностями, не поддающими определению.
- Мамашка могла проболтаться в пылу гнева... О! Мы уже на месте. Сворачиваем разговор. И сделай доброе лицо, а то напугаешь Изольду, еще подумает, что мы пришли расправиться с ней за плохие оценки, которые она ставила мне в школе.
- А вы получали плохие оценки? - удивился Женя.
- Всякие получал, - уклончиво ответил Эдик.
За рассуждениями они, действительно, не заметили, как дошли до дома Бронштейн. На подоконнике окна первого этажа сидел Мяучелло и напряженно следил за происходящим во дворе. Мужчины с опаской на него покосились. Через распахнутое окно хозяйка расслышала незнакомые звуки и заинтересовалась. Завидев долгожданных гостей, улыбнулась и замахала руками.
Уникальное инвалидное кресло-коляска обладало способностью преодолевать ступени и бордюры, поэтому подъем на первый этаж занял короткое время. Но Изольда уже успела распахнуть дверь.
- Изольда Карловна, в команде гостей замена - вместо Иннокентия Тимофеева сегодня пришел Евгений Тимофеев, его отец, - пробасил Тузикевич.
- Прошу вас, проходите. У меня почти все готово.
Эдик вручил хозяйке букет цветов и пакет с продуктами. Всё это они с Кешей купили заранее.
- За цветы спасибо, обожаю садовые гвоздики, она так приятно пахнут. И долго стоят в вазе.
- Я помню, они вам всегда нравились.
- Приятно слышать, что ты, Эдик, не забыл о моих вкусах.
- Как и вы о моих. Обожаю вареники с картошкой и с поджаренным луком.
- Все за стол, пока вареники не остыли...
- Евгений, у меня отличная зрительная память, я помню, что мы с вами уже встречались. Только не припомню, при каких обстоятельствах, - завела хозяйка светскую беседу за обеденным столом.
- Вы сидели на скамейке, а я мимо проходил, присел передохнуть, что-то ноги последнее время стали болеть. Мы с вами разговорились. Вы рассказали мне о парне, который выходил из подъезда с большим свертком в руках.
- Правильно. И как я могла забыть! - всплеснула она руками. - Но в вас что-то изменилось.
- Прическа, - хмыкнул Тузикевич. - Еще неделю назад у него был длинный конский хвост, он бродил по улицам с гитарой в руках и пел тягучие заунывные песни, чтобы заработать себе на пропитание.
- Тебе бы все шутить, - ласково улыбнулась пожилая женщина и обратилась к Тимофееву. - Эдик любил юморить, но никогда не был шутом. И юмор у него был не колким. - Взглянула на бывшего ученика и полувопросительно произнесла, - при любых обстоятельствах он никогда не унывал.
- И сейчас не унываю, - легко признался бывший ученик. - Главное ноги есть, я заставлю их ходить.
Заявление успокоило хозяйку, она вновь засуетилась, забегала между кухней и комнатой, позабыв о своем преклонном возрасте, поднося новую порцию вареников. Гости с аппетитом уплели первую партию, больше старался Эдуард, Женька старался не отставать, несмотря на то, что кусок в горло не лез. Он снова смотрел на свою наполненную тарелку с таким видом, будто на ней были вовсе не вареники с картошкой и луком, а появилась горсть жареных гвоздей, которые ему необходимо проглотить, из вежливости. Эдик побарабанил пальцами по столу, желая привлечь его внимание. Он с трудом перевел взгляд, а Эдуард незаметно приложил указательные пальцы к уголкам губ и вздернул их вверх, изображая улыбку. Но отклика у помощника это не вызвало. Женька предположил, что весь ужин займет обсуждение ситуации, в которую себя загнал Тузикевич. Не за этим они сюда пришли. И едва Изольда Карловна заняла свое место, "взял быка за рога".
- Я слышал в телевизионных местных новостях, что парня, которого вы встретили во дворе, задержала полиция. Так я узнал, что его зовут Григорий Ширяев.
- Григорий Ширяев? - переспросила Изольда. - У меня был ученик с фамилией Ширяев. Может, это его отец? Эдик, ты должен его помнить, он учился в параллельном классе.
- Тогда ему сорок лет, как и мне. Он не может быть его отцом. Матери было под пятьдесят.
- Почему было? Она умерла?
- Совсем недавно. Скончалась во время операции, которую проводил уролог Обносов.
- Неужели мальчик решил ему отомстить?
- Полиция тоже так считает, - ответил Тимофеев. - Изольда Карловна, с вами беседовала полиция?
- Нет. - Старушка напомнила ярую революционерку, которая вынесет любые побои от белогвардейцев, требующих сдать своих соратников.
- Изольда Карловна, мы спрашиваем не из праздного интереса, - вставил свое веское слово любимый ученик. - Как оказалось, Гриша - дальний родственник Евгения. Родство, хотя, и дальнее, но быть в стороне он не имеет права - парень остался сиротой, близкие родственники у него есть, но его судьба их не трогает.
- Я обо всем рассказала соседу, с которым раньше почти не общалась, - призналась Изольда, потупив взор.
- В связи с чем сменили гнев на милость?
- Он спас моего Мяучелло. Кот испугался громких звуков и забрался на дерево. Забраться забрался, а слезть не смог. Дормидонт Яковлевич нашел лестницу и спас его.
- Кстати, а где ваш милый котик? - заинтересовался Тузикевич, с опаской шаря глазами по комнате.
- Так и сидит на подоконнике. Когда надоест следить за голубями, спрыгнет и придет.
Обещание Эдика не порадовало. Недовольство уловила учительница. Собиралась что-то сказать, но догадливый Тимофеев удержал разговор в нужном русле.
- Вы рассказали Дормидонту Яковлевичу о Грише, а Дормидонт Яковлевич побежал в полицию. Григория нашли, и теперь заставляют сознаться в преступлении, которое он не совершал. Парня попросту подставили! - излишне эмоционально произнес он.
- Мне показывали фотографию мальчика, я подтвердила, что это он выходил из нашего подъезда. Но разве я могла сказать неправду?
- Никто вас в этом не винит, - упокоил раздосадованную Бронштейн Эдуард и хмуро покосился на невоздержанного Тимофеева. - Мы пытаемся покопаться до истины. Если Ширяев виновен, но он обязан понести наказание. А если нет? Почему он должен брать на себя чужую вину и калечить свою жизнь?
- Эдуард Маркович нанял Григорию хорошего адвоката. Мы тоже не будем сидеть сложа руки, потому что на полицию надежды мало.
- Но как он оказался в нашем доме? К кому приходил в такое ранее время? - разволновалась старушка, чувствуя за собой вину и загораясь желанием помочь несчастному мальчику, пополнив ряды борцов за справедливость.
Пришлось обо всем обстоятельно рассказать.
- Ширяев утверждает, что ночевал в квартире Дормидонта? - удивилась она. - Этого не может быть! У него однокомнатная квартира, как у меня, только планировка другая, и окна выходят на проезжую часть. Вы заметили, что на этаже четыре квартиры? За моей однокомнатной, расположенной по правой стороне, идет двухкомнатная квартира, затем - еще одна однокомнатная, именно по этому стояку живет Дормидонт Пышневский, и, наконец, трехкомнатная квартира. Следуем сверху вниз. На пятом этаже живет Пышневский, в квартире которого якобы провел ночь Григорий, на четвертом - полоумная старуха, которая ходит в теплом пальто зимой и летом. По ночам она не гуляет, она, вообще, не так часто выходит на улицу. И к себе никого не пускает, разговаривает через дверь, если кто-то к ней приходит. На третьем этаже живут квартиранты - молодая бездетная пара. На втором - мать с дочерью-подростком. На первом этаже, на моем этаже, никто не проживает. Дедуля умер больше года назад, а его дети никак квартиру не поделят. Пока квартира пустует.
- Зачем вы нам так подробно об этом рассказали? - вздохнул Тимофеев. - Гриша четко сказал, что ночевал на пятом этаже. Там же находится выход на крышу.
- Да, выход на крышу есть только в нашем подъезде.
- Женя, погоди, - вмешался Эдуард, - насчет выхода на крышу Ширяев ничего не говорил. Он сказал, что ночевал в квартире на верхнем этаже, в каком подъезде находилась квартира, он затруднился сказать. О номере подъезда сказал Дормидонт Пышневский, со слов Изольды Карловны.
Женька хотел сказать, что во всем виноват Мяучелло, который забрался на дерево, не смог слезть самостоятельно, на помощь пришел бывший служака, с которым хозяйка кота была "в контрах". Спасение любимца сблизило ее с соседом, в благодарность она поведала о своих наблюдениях. Но пришлось Евгению оставить котика в покое, чтобы не испортить отношения с хозяйкой.
- А ведь и правда, о подъезде-то Гришка ничего не говорил, - вслух сказал он. - Это меняет дело! Он мог ночевать в другом подъезде, где нет выхода на крышу! Поэтому он не мог стрелять в Обносова!
- Откуда такая уверенность, - промямлил Тузикевич. - Можно подумать, нельзя выстрелить из окна, обязательно надо карабкаться на крышу.
- Вероятно, полицейские установили траекторию полета пули, и нашли на крыше следы пребывания преступника, раз напирают именно на крышу.
- Про следы не знаю, а в траекториях полета пули я не спец, - парировал Эдик. - Но допускаю, что это возможно.
- Молодые люди, вы из меня не делайте полоумную старуху, как соседка с четвертого этажа. Я своими глазами видела Григория, выходящим из НАШЕГО подъезда! - не сдержалась Изольда. - Я не могла перепутать один подъезд с другим, как это ни печально.
- Женя! Чего ты сочиняешь! Изольда Карловна видела Ширяева своими глазами! - встал на сторону бывшей учительницы Тузикевич и ласково взглянул на нее. Так смотрят на старушек, поражавших родных безумными выходками, которые из большой любви им всё прощают. Сообразительная старушка просекла сочувствие и понимание в его глазах и выпалила:
- В то пресловутое утро мальчик вышел из моего подъезда! - Понизила голос и призналась, - как объяснить его ночевку в квартире Пышневского, я не знаю.
- Я знаю! Он с ним заодно! - Сообразительных людей на небольших квадратных метрах было предостаточно: кроме хозяйки был еще один лысый молодец. - Но Гришка "сдавать" сообщника боится, - вкрадчивым голосом заявил он и сделал многозначительное лицо, дав понять, что знает больше, чем говорит.
- Ага, боится, поэтому сразу указал на квартиру на пятом этаже, где живет сообщник.
- На квартиру указал, про подъезд промолчал! - нашелся Тимофеев.
- Что делать с Евдокией? Неужели он ее выдумал, чтобы не выдавать подельника?
- Конечно, выдумал! Поэтому ее никто не видел.
- Тогда зачем было выходить из подъезда с объемистым пакетом?
- Потому что оставлять винтовку в квартире было опасно. Полиция обязана совершать поквартирный обход, чтобы найти свидетелей преступления.
- И что? Полиция вломилась бы в квартиру бывшего коллеги без разрешения на обыск, если он показался им подозрительным? Пышневскому торопиться было некуда, он выждал бы и избавился от огнестрельного оружия.
- Ребята, кажется, я догадалась! - радостно прогнусавила Сова. - Я видела, как парень выходил из подъезда, но не видела, как он туда зашел!
Ребята вопросительно посмотрели друг на друга, у обоих родилось сомнение в здравомыслии старушки. Более сдержанный Эдуард ласково проворковал:
- Конечно, Изольда Карловна, вы не видели Григория входящим в ваш подъезд: когда он пришел в ваш дом, вы видели четвертый сон.
- Я не про это, - отмахнулась Бронштейн. - В то утро, зайдя в подъезд, я обнаружила на полу лужу. Кто-то помочился. У нас такое бывает, кодовых замков на подъездной двери нет, этим пользуются некультурные люди с недержанием. Тогда я на парня со свертком не подумала: с чего бы ему мочиться в подъезде, если он вышел из квартиры, где есть туалет. А теперь следите за моей мыслью. Он ночевал... в соседнем подъезде! Девушка его быстро выставила из квартиры, он не успел сходить в туалет. Укромных уголков во дворе нет, тем более, я прохаживалась по двору, пришлось завернуть в подъезд, мимо которого он проходил. Заметил распахнутую в услужливом приглашении дверь, и шмыгнул внутрь. Сделал дело, вышел наружу, тут я повернулась и заметила его. Поэтому сделала опрометчивый вывод, что он был у кого-то из моих соседей. Вид у него был нашкодивший. Я об этом уже говорила Евгению. Что косвенно подтверждает мои слова.
- Да-да, вы мне об этом говорили.
- Полицейские не пожелали во всем разбираться, - поморщился Тузикевич. - Вы сказали, из какого подъезда вышел Григорий, а он не запомнил, в каком подъезде был, назвал только квартиру на пятом этаже. Оказалось, что в этой квартире проживает бывший служака, у которого он не мог ночевать. Значит, обманул следствие, значит, можно вытрясти из него признательные наказания, к тому же он нес в руках большой сверток, куда запрятал орудие преступления. Далее... Меня интересует белый автомобиль, за рулем которого сидела девушка. Этой девушке предназначался сверток, переданный Евдокией.
- Где находился этот белый автомобиль? - уточнила Изольда.
- Как раз за углом вашего дома. Гриша передал девушке сверток, она благополучно уехала. Если нам удастся найти эту девушку, то она скажет, что было в этом свертке и кем на самом деле является Евдокия, с которой провел ночь Ширяев. Лужу в подъезде к делу не пришьешь.
- Но для собственного успокоения мы можем спросить у него, мочился он в соседнем подъезде или нет, - озабоченно пробормотал Тимофеев.
- Об этом мы узнаем только завтра, когда к нему снова придет адвокат.
- Давайте предположим, что лужу сделал Ширяев. Тогда возникает вопрос: из какого подъезда он вышел? - деловито обратился Женя к последней инстанции.
- Как вы заметили, мой подъезд третий, если считать слева направо, как и положено. Не думаю, что он вышел из последнего, четвертого по счету, подъезда и вернулся в третий. Следовательно, он провел ночь в первом или во втором подъездах, в одной из однокомнатных квартир на пятом этаже. Теперь давайте разбираться. В первом подъезде планировка другая, на проезжую часть выходят окна двух двухкомнатных квартир, расположенных посередине, две другие, по левой и по правой стороне, - однокомнатные. Но их окна выходят во двор, как у меня. По торцевой стороне окон нет.
- Жаль, что нет, а то бы мы пошли в крайний подъезд, и спросили у жильцов, чьи окна выходят на торцевую сторону, о девице на белом автомобиле, - вставил реплику Евгений.
Порядком уставший от квартирного вопроса Тузикевич подвел черту:
- Можно с уверенностью сказать одно - нас интересует второй подъезд, точная копия вашего подъезда. Конкретно - однокомнатная квартира на пятом этаже с окнами на проезжую часть.
- Изольда Карловна, а вы не заметили белый автомобиль за углом вашего дома? - гнул свою линию Тимофеев.
- Нет, я не видела, - честно призналась пожилая женщина.
- Оставим в покое автомобиль, найдем Евдокию, отпадет надобность искать автомобиль: вдруг эта девица использовала подругу, сказала, чтобы та подъехала и забрала сверток, который ей передаст парень. Дескать, пусть сверток полежит у нее, потом заберет.
- Вот так всё просто - возьмем и найдем Евдокию! - распалился нянь, по обычаю окрасив большие уши в красный цвет, что явилось признаком крайнего раздражения. - Полиция не нашла, а мы щелкнем пальцами, и она встанет перед нами, как лист перед травой.
- Видите, Изольда Карловна, с кем приходится иметь дело! - театрально возмутился Эдуард и развел руками. - Как человек добрый, я ему всё позволяю, а он этим пользуется.
- Я тоже человек добрый... Был добрым, пока не началось это сумасшествие, которое нас... меня будто бы не касалось. Но потом оказалось, что касается.
- Это ты так решил.
- А у вас другое мнение? - ухватился Женя за оброненную предсказателем фразу: его всегда озаряет внезапно.
- Я не знаю! - привычно делая значительные паузы между словами, произнес предсказатель, чьи способности находись в ступоре по неизвестной причине. Но помощник решил, что он о чем-то давно догадался, эти догадки его не обрадуют, поэтому момент признания переносится на неопределенное время.
Хозяйка непонимающе переводила взгляд с одного гостя на другого.
- Мы отвлеклись, - вернулся к разговору "на троих" Тузикевич. - Изольда Карловна, кто живет в интересующей нас квартире?
- Одинокая женщина. Марией зовут. Это точно не нужная вам Евдокия, Марии далеко за тридцать.
- На всякий случай я покажу вам одну фотографию! - Тимофеев сорвался с места и двинулся в сторону прихожей, где оставил свои вещи. Вернулся с некачественным снимком Таисии Арабовой, распечатанным на принтере после удаления жениха. - Вам не встречалась эта девушка? Может быть, она приходила к Марии? - Пока старушка изучала изображение, он продолжал говорить, - видите тонкий шрам на руке? Вдруг вспомните шрам, а не саму девушку. Недавно мы с Эдуардом Марковичем заметили одну особу с таким шрамом, но это была не эта девушка со снимка.
- Евгений, лучше тебе помолчать, а то у Изольды Карловны уже в голове шумит от твоей трескотни, - вступил Эдуард, а бывшая учительница одарила его благодарным взглядом.
- Уверена, что эту девушку я никогда не видела, - заявила она, спустя некоторое время.
Тимофеев забрал из ее рук лист бумаги форматом А4, по складывать не стал, напротив, аккуратно положил на стол между собой и хозяйкой, разгладив его ладонью, как утюгом. Положа руку на сердце, он не принял слова бывшего педагога всерьез. И не потому, что она выжила из ума, а из-за глупого выпендрежа: в ее преклонном возрасте надевают очки, чтобы что-то рассмотреть или прочесть текст, пусть и набранный большим шрифтом. "Зрячих" старичков он не встречал за всю свою жизнь. Сейчас и молодежь подслеповатая. Честно говоря, сам подумывал обратиться к окулисту, да все времени не хватало. Причина проста - заметил за собой привычку, не поразившую новизной: все дальше и дальше отводит от глаз книгу. Эдак через полгода может показывать чудеса чтения на значительном расстоянии.
- Изольда Карловна, что вы можете рассказать о Марии? - спросил Эдик.
- Вполне приличная женщина. Говорит, что у нее свой бизнес. Но я так не думаю.
- Почему?
- Как бы это выразиться... Простенькая она. И одевается... неинтеллигентно. Но симпатичная... Не всегда ночует дома. Что еще? - задумалась старушка.
- Потому и дома не ночует, что симпатичная, - глубокомысленно изрек печальный Тимофеев. Собеседники посмотрели на него с сочувствием.
- У нее родители в деревне живут, где-то недалеко от города, вот она туда постоянно и мотается на своем автомобиле.
- На белом? Говорю, на белом автомобиле? - подобрался Женя.
- На синем, - успокоила его хозяйка. - Я в марках не разбираюсь, но Дормидонт заметил, что бизнес у нее "хромает на обе ноги", раз она на таком утильсырье катается.
- А в какой деревне живут родители Марии? - поинтересовался более догадливый Эдуард Маркович.
- Вдруг это не деревня, а поселок, - начало медленно доходить до Тимофеева, решившего расстаться с меланхолией.
- Понятия не имею, - подняла и опустила плечи Изольда, - но если вас так интересует название деревни-поселка, то я позвоню Ирине Ивановне, она знает больше моего...
После короткого телефонного разговора с осведомленной особой, названной Ириной Ивановной, Бронштейн заявила:
- Родители Марии живут в поселке Благодатный, у самой Марии там магазинчик. Вот и весь бизнес.
- Так это Марья! - воскликнул Тимофеев. - Эдуард, это Марья, с которой я познакомился в Благодатном!
- Придется тебе туда ехать, чтобы не терять драгоценное время. Сидеть и ждать ее у дверей квартиры бессмысленно. Номера телефона у тебя нет...
- Почему нет! Она мне сегодня звонила, но... я был занят. Утром звонила, когда я ждал... одного человека, - сверля взглядом Тузикевича, промямлил он. - Я сейчас ей перезвоню и договорюсь о встрече, - сказал на ходу, ускользая в кухню, где его поджидал Мяучелло.
Милый котик устал наблюдать за голубями и прохожими, в настоящий момент растянулся на подоконнике, подложил пушистую лапу под голову и сладко почивал. Женька не решился тревожить опасное домашнее животное и переместился в прихожую. Марья долго не отвечала, потом снизошла.
- Добрый вечер, Евгений, я уж думала, вы обо мне забыли, - томно протянула она.
- Добрый вечер, Марья, разве о вас забудешь, - произнес он, пытаясь подсыпать в речь больше мармелада. Ему казалось, что кроме умеренной слащавости в его голосе предостаточно загадочности и интриги, что так ценят женщины. А далее великий интриган застопорился. Выдержал паузу, которую счел необходимой для усиления эффекта. На самом деле, не мог сообразить, какими намеками раскрасить свою речь. Подумал, что негоже долго перебрасываться загадочными словесами, интриговать и кружить вокруг главного, когда сидящие в комнате люди ждут от него результата. - Я неподалеку от вашего дома. Хотел бы встретиться. - На этот раз два коротких предложения чрезвычайно походили на белый стих. Незаконченный белый стих... Скорее, свободный стих, обладающий определенным размером, установленный "поэтом". Полагал, что сказанного вполне достаточно. Естественно, нагло себе лгал, скрывая истинную причину скудного словарного запаса. А причина была проста - не был ни донжуаном-любителем, ни донжуаном-профессионалом, или примитивным обольстителем, на удочку которого ловятся одинокие дамы с большим адюльтерным стажем.
Марья считалась женщиной без мужа, но одинокой не была. И стаж имела. В этом Тимофеев успел убедиться. Вспыхнувший к ней интерес исчез уже на следующий день после знакомства, когда её неразборчивость затмила привлекательность. "Харизматичный" отец девочки Милки, выбранный в ухажеры, пусть и спонтанно, состоял в браке и обладал отвратительной наружностью. Задумываться, на что "клюнула" Марья, Женька не собирался, не рассматривал ее как подходящую кандидатуру для... для всего. И снова закапывал поглубже правду: подходящей кандидатурой была и остается любимая супруга Надежда, что бы он не говорил, как бы себя не убеждал в обратном.
Женщина не оценила прямоту мужчины, мечтала о медовом предисловии. От Тимофеева, обладателя интеллектуальной физиономии, коренным образом отличающейся от физиономий поселковых кавалеров и кавалеров на продовольственных базах, она ждала нечто большего. Обычная приземленность в отношениях ей порядком наскучила.
- А как вы узнали, где я живу? - безразличным голосом спросила Марья, надеясь услышать не прямой ответ на свой вопрос, а завуалированное признание. Откровения пока не требовались, интрига расценивалась, как пропуск в ее дом.
- Пусть это останется моей тайной, - оправдал ее надежду Евгений, плеснув в голос сиропчик, без перебора.
- Тогда можете заглянуть на чашку чая, я недавно вернулась.
- Лечу!
Пунцовый Тимофеев вернулся в комнату. Он походил на борца, который провел тяжелую схватку с равным соперником.
- Эдуард Маркович, меня ждет Мария, - упавшим голосом признался он, будто сам не мечтал о встрече, естественно, деловой. Но он задумывался о последствиях этой деловой встречи, которые могут развиваться по непредсказуемому сценарию, по этой причине взбудораженное последними открытиями настроение резко пошло на спад.
- Я это понял, - сказал Тузикевич, оценивая скороспелое "дозревание" сотоварища.
- Черт, как же я вас брошу?! - забеспокоился сотоварищ, судорожно выискивая повод уклониться от встречи с опасной женщиной, несмотря на то, что она рассматривается как источник информации. - Мне придется сначала отвезти вас домой, а потом... вернуться. - Очень надеялся, что желание вернуться отпадет само собой. Или найдется веская причина.
- Нельзя заставлять женщин ждать, - резонно заметила единственная в компании дама, жестоко пресекая все попытки увиливания.
- А до дома я доберусь сам. Не впервой.
- Не сам, а в моем обществе, - поправила Изольда бывшего ученика. - И Мяучелло пойдет с нами.
Общество злющего кота Эдика Тузикевича не устраивало, но делать нечего, пришлось согласиться.
Из подъезда они вышли все вместе. Эдуард посоветовал Евгению смотаться в цветочную лавку и купить лютики-цветочки. Что он и сделал. Не успели Тузикевич и Изольда покинуть двор, как запыхавшийся Женька, на этот раз бледный, как репа, которую в сказке пыталась вытащить ватага родственников и домашних питомцев, а основную роль сыграл мелкий грызун, уже стоял перед ними. В руках он держал двойник букета, врученного мадам Бронштейн, которая не преминула заметить:
- Розы бы подошли больше.
- Облезет! - буркнул бледнолицый Тимофеев, ставший за короткое время хамелеоном, и, не оглядываясь, скрылся во втором подъезде...