Тузикевич никак не мог решиться открыть глаза. Хотя, заранее знал, кого сейчас увидит. И это будет последней каплей, переполнившей ванну терпения. Сколько можно ставить над ним эксперименты!
Оставьте его все в покое! Все, все оставьте!..
Хотелось посмотреть на них из-под ресниц, понаблюдать за их лицами-масками, замершими в напряженном ожидании. Но он передумал - зачем медлить, раз и так все ясно.
Резко открыл глаза, как панночка в старой киноленте "Вий".
Такого количества участников действа он увидеть не ожидал.
Если следовать слева направо, как обычно делают при перечислении людей на фото, то надо начать с Григория Ширяева. Рядом с ним стоял Женька Тимофеев. Он единственный из всех взирал на ноги своего подопечного, поэтому пропустил пробуждение. За Женькой шла маменька, под глазами которой залегли темные круги, не способные исчезнуть благодаря волшебной силе тонального крема и пудры. Маменьку поддерживал под руку Иван Гуслистый. Рядом с Иваном замерла, как изваяние, Изольда Карловна. Удивительно, но без любимого питомца, для которого все двери всегда открыты ввиду своей неотразимости. Далее - Марк Тузикевич и его дочь Таисия. Чуть в стороне незнакомая женщина. Кажется, Эдик ее где-то видел. О! Да это Сталина Андрюшкина. Он ее видел на похоронах Платона. Что она здесь делает?.. И вдали от общества, ближе к двери, еще одна женщина. Ее лицо показалось ему знакомым. Не может быть. Та дама тоже носила береты, но... выглядела несколько иначе. Эта тоже в берете, но в новеньком, ажурно-вывязанном из хлопковых нитей "Ирис". Беретик кокетливо сдвинут на один бок, а не привычно завален назад. Волосы коротко острижены, только перед миленькими ушками висят удлиненные пряди. Ей идет. Симпатичное пестренькое платьице с ремешком подчеркивает осиную талию, завораживающе округляет бедра. Ног не видно. А Эдику очень хотелось поглазеть на них. Они обязаны быть стройными, с тонкими щиколотками. И обязательно обуты в босоножки, открывающие красивую стопу... Чему удивляться - с самого начала это была не бомжиха по прозвищу Прощелыга, а нанятая актриса. Надо признать, свою роль она исполнила весьма недурно. Бис, браво.
На поклон собрались все участники. Думают, сейчас раздадутся оглушительные аплодисменты единственного зрителя. Ошибаются.
Пока Эдуард водил по лицам ничего не выражающим взглядом, народ сначала сдерживал эмоции, затем дружно начал растягивать рты. Якобы приветливо заулыбались. На лице Эдика не дрогнул ни один мускул.
Раз менее всех радовалась Таисия Арабова, он решил обратиться к ней.
- Тая, зачем ты следила за своим мужем? И зачем скрыла шрам под татуировкой?
Остальные участники обратили на нее взоры, мысленно подбивая к правильному ответу, не способному разозлить душевнобольного человека.
- Давно подозревала, что Макс мне изменяет, пришлось пойти на некоторые уловки, чтобы в этом убедиться. Да-да, я сама себе была противна. Но ничего другого не придумала. Но кое-кто, - она кивнула в сторону любительницы головных уборов, - меня быстро раскусил.
- Неудивительно, раз вы из одной команды, - загадочно проговорил Эдуард. - И не одна она тебя... раскусила. Я тоже видел золотые сережки в твоих ушах. Что ж ты так опростоволосилась?
Таисия промолчала, только развела руками.
- А татушка?
- Захотелось, - коротко ответила она и вздернула подбородок.
- Признайся, в детстве мечтала стать артисткой?.. Мечтала, не спорь, все девочки мечтают об этом. И тут такая возможность.
- Вы о чем?
- Обращайся ко мне на "ты", мы же с тобой... хм... родственники.
- Да, мы брат и сестра.
- Чего только не придумаешь, чтобы развести бедного инвалида? Да, отец? Кто тебя надоумил найти мне сестру? Знаю, кто. Она здесь и сценарист, и режиссер. Маменька, как же Израиль? Ты собиралась хорошо отдохнуть, подлечиться? И где Дина, которой была поручена главная роль во втором акте?.. Евгений Борисович, еще вчера ваша жизнь висела на волоске, а сегодня вы выглядите великолепно. Что же вы не "нарисовали" себе изможденное лицо, как маменька? Еще лучше - подселиться в мою палату и корчиться от мучительных болей, тем самым отвлекая меня от ненужных мыслей. Не учли, ай, не учли, а надо было. В мелочах прокалываются чаще всего. Как Таисия с серьгами. Думали, я их не увижу с высоты пятого этажа.
- Чего вы... ты к ним привязался! - нахмурилась Тася. - Максим мне изменял, его любовница Кира, действительно, скончалась от сердечного приступа. Макс повел себя ужасно! Взял бы и вызвал полицию, "скорую", забил в колокола, а он, трус несчастный, испугался. Не хотел мараться, так мне объяснил свое ужасное поведение. Не замарался, чистюля. И этого человека я любила, - покачала она головой.
- Надо при этих словах надо руки заломить и всплакнуть на плече лжеотца, - подсказал Тузикевич.
- Почему лже? Он мне самый настоящий отец! - с вызовом произнесла Арабова.
- Тогда я президент Венесуэлы!.. Где Дина, в конце концов! Хочу ей все высказать!
- Она погибла, - прохрипела маменька, впервые решившись открыть рот.
- Я не желаю участвовать в продолжении вашей трагикомедии!
- Но Дина, действительно, погибла. Не справилась с управлением старого автомобиля, на котором привезла тебя в рощу. И это был не розыгрыш. Она хотела тебя сгноить в катакомбах.
- А отец, неожиданно потерявший память, случайно оказался в интернате, расположенном рядом с рощей. Случайно вышел прогуляться, случайно заметил, как некая особа катит на тележке спящего мужика, вызвал бригаду взломщиков, разыграл трогательную сцену встречи отца с сыном. Сын так впечатлился, что потерял сознание. Его перевезли в клинику, где все участники трагикомедии хотели возрадоваться его возвращению, если бы не гибель Дины. Этого никто не мог предположить. Мне ее искренне жаль. На этой печальной ноте прошу всех разойтись.
- Эдик, может быть, ты меня выслушаешь, - без всяких эмоций произнесла Жанна Германовна. - Тарахтишь и тарахтишь, не даешь слова вставить.
- Грубить мне не надо. В гибели Дины моей вины нет! - уколол сын.
- Позвольте мне ему все рассказать, - вступила эксбомжиха. - Эдуард Маркович, вы меня узнаете?
- Естественно! - закатил он глаза. - Вы справились со своей ролью лучше других. Чем вы занимаетесь в жизни, милая... э-э-э... не знаю вашего имени. Не удосужился спросить в прошлую нашу встречу. Хотя, бессмысленно. Своего настоящего имени вы бы не назвали.
- Меня зовут Ксения Демидова.
- Звучная фамилия. Чем вы занимаетесь по жизни?
- Бомжую. Кажется, пять лет. Знаете ли, с некоторых пор время для меня остановилось. Когда-то учила детей рисовать. После гибели мужа и сына, начала выпивать. Не поняла, как осталась без квартиры и без документов. Обычная история, ничего нового. Но не всем везет встретить таких людей, как ваша мать. Сейчас время сдвинулось с мертвой точки.
- Ксюша первой забила тревогу, когда ты исчез, - не преминула вставить свое веское слово маменька. - Подняла всех на ноги. За это я ей буду благодарна до конца своих дней.
- Если бы не Марк Арнольдович, наши поиски не увенчались бы успехом. - "сделала реверанс" Ксения Демидова в сторону старшего Тузикевича, сочувственно взирающего на отпрыска.
- Так я вам всем и поверил, - хмыкнул тот. - Это всего-то за ночь, ты, Ксюшенька, так преобразилась?
- Почему за ночь? С той ночи прошел почти месяц.
- Сейчас я помру со смеху! Ты ври, да не завирайся!
- Прошел месяц! - твердо сказал Тимофеев, впечатывая оба слова в голову своего недоверчивого подопечного. - Я за неделю выздоровел, потом занимался Ксенией.
- В каком смысле?
- Меня лечили от алкогольной зависимости, а Евгений меня опекал, - легко призналась Демидова. - Параллельно Жанна Германовна выправляла мне новые документы. Я не только получила на руки новый паспорт, но и диплом о высшем педагогическом образовании. Жанна Германовна на этом не остановилась, устроила меня на работу в детский дом. Там же я и живу.
- Я всегда говорил, что моя мать - добрая фея, - поерничал Эдик, непроизвольно кося глазом за окно. Когда он прохлаждался в роще, на деревьях не было намека на желтизну. Теперь зеленая листва живописно сочеталась с желтой. Но это не показатель конца лета...
Он пристально изучал пейзаж за окном и непроизвольно прислушивался к рассказу Ксении о его похищении Диной, о препровождении в катакомбы, об участии отца в вызволении...
- Допустим, я верю, что всё случившееся со мной было злым умыслом погибшей Дины, - выдержав паузу, произнес Эдуард, обведя надменным взглядом присутствующих, которые устали стоять и расселись на стульях. Только одна ораторша продолжала переминаться в метре от кровати, позволяя ему любоваться ее стройными ногами и тонкими щиколотками. Жаль, на ногах были туфельки. Когда Ксения была другим человеком - без определенного места жительства - невозможно было угадать ее возраст. Но Эдику казалось, что она гораздо старше. В теперешнем виде ей можно дать не более тридцати пяти. - А теперь снова предлагаю вам разойтись. Только дайте мне стакан воды, прежде чем удалиться... Э, вы куда? Согласен, я был резок, но это не дает вам право оставить без внимания мою просьбу... Ксения, ты была лучшей актрисой, поэтому я...
Дверь громко захлопнулась, Эдик внезапно смолк на полуслове. Возмущенно втянул в себя воздух, возмущенно выдохнул, будто проделывал дыхательную гимнастику для успокоения нервной системы, и театрально промолвил:
- Господа, вы же звери!
Не сам выдумал, а повторил фразу героини из известной киноленты Никиты Михалкова. Показалось, что сказал не хуже актрисы Соловей.
- Что они выдумали на это раз? - задался он вопросом.
Дверь чуть приоткрылась, появилась голова Сталины Андрюшкиной.
- Что еще? - строгим директорским голосом спросил Эдуард Маркович у "секретарши". Так удивился возвращению мало знакомой женщины, что забыл о жажде.
- Эдуард, я хотела вам предложить купить у меня фирму мужа.
- И за этим вы пришли в клинику? Ничего не скажешь, своевременное предложение.
- За этим. А зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, - разумно высказалась Сталина, располагаясь с комфортом на стуле, поодаль от кровати. На Тузикевича она взглянула с опаской. Можно было подумать, что он дотянется до нее и... ущипнет, для примера. Слишком хитрыми были его глаза. И подозрительными.
Женщина расправила платье на коленях и расстегнула единственную пуговку на пиджаке. Беседа, несмотря на деловое предложение, принимала неформальный характер. Эдуард ни минуты не сомневался, что ею двигают иные желания. Маменька возжелала запудрить сыночку мозги, выбрала для запудривания госпожу Андрюшкину, которой сын, воспитанный в лучших традициях дома Тузикевичей, не станет дерзить.
С первого взгляда Эдик раскусил Сталину. В отличие от других редких женщин, понимавших с первого раза ответ "нет", Андрюшкина отличалась завидным непониманием и умением слушать только себя. Ответы собеседника она тоже улавливала, но только те, которые ее устраивали.
- Я не собираюсь заниматься бизнесом, - признался Тузикевич с печально-трогательной улыбкой. Улыбка могла тронуть кого угодно, только не напористую женщину с избирательным слухом. Намекающая печаль относилась к проблеме со здоровьем, но никак ни к сожалению о невозможности приобретения фирмы усопшего Платона Андрюшкина. При всей своей трогательно й печали Тузикевич обратил внимание на круглые аппетитные коленки Сталины, которые она пыталась крыть под подолом платья, приятного глазу темно-синего цвета. Пиджак был бледно-персиковым, на его лацкане "росла" синяя роза, под цвет платью. Наряд больше подходил для выхода, но никак не для визита в клинику к больному человеку. Возможно, Сталина решила порадоваться его своим видом - ярким пятном в белом царстве.
- Я узнала, что сегодня вы придете в сознание, - как ни в чем не бывало, продолжала вещать Андрюшкина, поставив перед собой определенную цель - сбыть с рук незалежалый товар: фирма Платона была лакомым куском для бизнесмена-знатока, каким был в далеком прошлом Эдуард Маркович.
- Откуда такая осведомленность? - поинтересовался он, откровенно пялясь на ее круглые коленки. Решительная дама перестала нервно одергивать платье, напротив, перекинула ногу за ногу, оголив бедро с отсутствием целлюлита.
- Я позвонила Жанне Германовне... Это было... Это было... дай Бог памяти... Три-четыре дня назад, - радостно вспомнила Сталина.
- Не хочу показаться вам бестактным, но как называл вас Платон?
Вопрос совершенно не удивил женщину. И лишнее напоминание о покойном муже не заставило запричитать и пустить слезу. Такие дамы не причитают, но слезы пускают легко. Особенно, когда им выгодно. В данном случае, сдержанно всплакнуть было просто необходимо, чтобы разжалобить потенциального покупателя. До него, наконец, дойдет, что фирма "Магистраль" - укол в сердце.
- Стася, - ровным голосом ответила она и переключилась на свою волну. - Жанна Германовна сказала, что отпадет необходимость держать вас в состоянии искусственной комы. И назвала сегодняшнее число.
- Меня держали в состоянии искусственной комы? Целый месяц?
- Да, что здесь такого, - передернула плечами Сталина. - Так было нужно! - загадочно добавила она. Как не старалась отвести взгляд от мужских ног, накрытых простыней, все-таки не сдержалась, полюбопытствовала. Прямо, пронзила своим рентгеновским взглядом чужие ноги. Не удивительно - имела свой корыстный интерес, рассчитывала на прямую связь восстановления подвижности со сделкой.
- А поподробнее? - спросил Эдик, порадовавшись появлению источника информации.
- Больше я вам ничего не скажу, - щуря тщательно подведенные глаза, произнесла Андрюшкина. - Не имею права болтать на эту тему. Это ваше... внутреннее дело. Эдуард Маркович, ну, купите фирму "Магистраль", - занудила она.
- Продам недорого, - на автомате договорил Тузикевич.
- Не так чтобы задаром, но много с вас не возьму. Поймите, эта фирма весит на мне, как...
- Сталина Владленовна, я не могу вам пока ничего сказать конкретного. Но обещаю подумать над вашим предложением. Честно говоря, заниматься тем, чем я занимался до аварии, я не собираюсь. Пока. А там будет видно. И уж точно, не буду заниматься тем, чем занимался после аварии. Так что наберитесь терпения, возможно, после долгих раздумий, я надумаю принять ваше предложение. Если у вас "горит", то найдите другого покупателя.
- А чем вы занимались после аварии? - удивленно протянула женщина, явно не посвященная в перипетии летних приключений "предсказателя" и литератора в одном лице. Она не могла предположить, что человек в его положении способен чем-то увлечься, кроме созерцания окружающего мира, сопровождаемое едко-завистливыми замечаниями. Но у этого человека нашлись массовики-затейники. Респект им, иначе существование на грешной земле давно подошло бы к логическому завершению.
Тузикевича поразила ее бесцеремонность, но вида он не подал. И пускаться в объяснения не стал.
- Всего хорошего. Я вам перезвоню.
- До свидания, Эдуард Маркович...
- Ничего не понимаю, - заключил Тузикевич после ее ухода и взъерошил отросшие волосы. - Или понимаю? Она пришла с предложением о покупке фирмы "Магистраль", чтобы сразу оттянуть мое внимание с моей главной проблемы. Вот вам, господин хороший, выгодное предложение! Отбросьте плохие мысли, займитесь привычным для вас делом!.. Старая песня на новый лад. - Он провел шершавым языком по сухим губам, не отводя взгляда от высокого стакана, до краев наполненного водой. Стакан вызывающе стоял на середине стола. До стола было не менее трех метров. - Это что, новый способ перевоспитания? Или...
Договорить ему опять не дали. Дверь приоткрылась, показалось взволнованное лицо маменьки.
- Захочешь пить, встань и подойди к столу!
- Благодарствуйте за совет, - крикнул ей вдогонку сын и начал нажимать кнопку вызова медсестры. - Совсем медперсонал распоясался без Федора Осиповича... А почему я так сказал? Это все розыгрыш!.. Или это был розыгрыш до появления Дины... Значит, Запрягайло, действительно, безжалостно убит моей бывшей женой и всему виною я...
В дверь опасливо заскреблись, но не стали ждать приглашения.
- Эдуард Маркович, это я! - возвестил Тимофеев, привычно приглаживая лысую черепушку.
- Кто бы мог подумать, что это ты! - окрысился Тузикевич. - Дай воды!
- Не барин, сами возьмете.
- Найден великолепный способ лечения, - дребезжащим от возмущения голосом сказал Эдик. - Жить захочешь, сотворишь чудо своими руками, раз другим это оказалось не под силу.
- Пришел рассказать последние новости, - не реагируя на эмоциональный всплеск, сдавленным шепотом проговорил Женька, словно собирался открыть тайны современного мира.
- Это издевательство какое-то, - задохнулся Тузикевич, поэтому часть фразы почти проглотил. Но Евгению Борисовичу, явному близнецу мадам Андрюшкиной - женщиной без слуха, было все равно, что вещает его собеседник. Для него разговор должен стать собственным монологом.
- Ко мне вернулась Наденька!
- Какое счастье! Так выпьем за это! Обычная питьевая вода подойдет.
- Я выдержал ее присутствие пять дней. Потом собрал вещички и перебрался к Гришке.
- Что ж так?
- Я ценю в женщинах доброту, верность и умение понять. Ни одним из этих качеств Надежда не обладает.
- Двадцать лет прожили вместе, а ты только сейчас разобрался, с кем прожил все эти годы?
- Для этого ей надо было вернуться. И знаете, почему она это сделала? Видите ли, Вадим, этот ужасный человек, перестал ее замечать. То оказывал миллион знаков внимания, то забыл о ее существовании. Смотрит на нее и не видит.
- Кто был всем, стал ничем, - "вдохновенно" вставил Эдик.
- Я - это лучшее, что у нее было! Это Надя так сказала. И в этом признании я вижу явный подтекст, убеждающий меня в ее постоянных изменах. Есть с кем сравнивать. Одним Вадимом дело не ограничилось.
- Не утрируй! И не цепляйся к словам.
- Да не сама она ушла. Так я ей и поверил! Я думаю, что Вадим создал ей все условия для ухода на запасной аэродром. Поймет, что запасной аэродром принимает при любых метеоусловиях, и возобновит полеты. Теперь пусть живет, как знает. Разошлись пути-дорожки навсегда. Никогда ей не прощу, что поставила условие - или она, или Гриня. Конечно, Гриня! Я прикипел к парню всей душой. И он ко мне. Называет меня батей. Отличный пацан!
- Не передумаешь?
- Я Гришку не предам ради непостоянной особы. Я принял решение, но все равно хочу услышать ваше мнение.
- Раз спрашиваешь мое мнение, то твое решение не окончательное.
- Я его не изменю в любом случае.
- Я тебе много раз говорил, что топтаться в чужой жизни не желаю! Оставлю неосторожное слово-отпечаток в твоей душе, посею сомнение в правильности, ты будешь маяться, возвращаться в стартовую точку. А тебе надо забыть и жить дальше. Не саму Надежду забыть, не получится, а считать ее частью твоего хорошего прошлого. Не сторониться ее, не избегать, а общаться при любом случае, обсуждать дела Иннокентия - вашей точки соприкосновения.
- Я помню, когда-то вы мне об этом говорили. Но тогда у меня не было Гришки. И не было Серафимы.
- О, как! С этого момента поподробнее, - подобрался Эдик, позабыв о мучающей жажде.
- Так... нашел я ее. Намедни ходили гулять в парк. Вчетвером. С ее Витюшкой познакомился. Благодаря вам стану абсолютно счастливым человеком. Очень надеюсь на это.
- Счастливым отцом троих детей, - улыбнулся Эдик. О Марье он спрашиваться не стал. Зачем, и так всё ясно.
- Почему троих? - покрылся пятнами стыдливости Тимофеев. - Сами утверждали, что мы вами еще ого-го!
- Да, какие наши годы, - согласился Тузикевич без энтузиазма. Женька заметил, как он внезапно сник.
- Пойду я, - промямлил он и стал пятиться.
- Э, постой, дай мне стакан воды со стола. И графин дай, мне одним стаканом воды не напиться.
- Не барин, - повторил Евгений и шмыгнул за дверь.
- Жаль, не успел запустить чем-нибудь ему по хребту, - запоздало озаботился Эдуард. - Интересно, чья теперь очередь исповедоваться?
Оказалось, очередь Изольды Карловны. Она доложила, что Евгений Борисович прекрасной души человек, потому как спал ее любимца Мяучелло, который повредил лапу, пригнув с дерева. Евгений Борисович тотчас откликнулся на просьбу Изольды и отвез котика в ветеринарную клинику. Теперь котик здоров. Но раз Женя возил их с Мяучелло на автомобиле Тузикевича, то ему тоже большое человеческое спасибо.
- Я могу рассчитывать на алаверды? - поинтересовался Эдик, с трудом выслушав рассказ о великолепных душевных качествах своего няня.
- Что ты просишь взамен?
- Всего лишь стакан воды. За ним не нужно идти десять километров, вот он стоит! - Тузикевич указал на вожделенный стакан на столе.
- Тогда луну с неба, - зло обронил мужчина на кровати.
- Это легко! - зарделась и без того румяная дама в шали. - Как стемнеет, вытащу из кладовки свою метлу, поднимусь с ее помощью в небо. Так и быть, достану тебе луну. Жди! - лукаво улыбнулась она и проворно выскочила из палаты, точно ей было лет на тридцать меньше.
- Хочется рвать и метать!.. И на метле летать, - добавил он и невольно оскалился. - Нашел себе новое занятие - начну писать стихи! На все руки от скуки... Но не судьба, умру от безводья...
Дверь палаты приоткрылась, опять появилось багровое лицо маменьки.
- Эдик, у тебя всё нормально? - беспечно спросила она, словно интересовалась, как звали его одноклассницу, которой он носил портфель во втором классе.
- Всё плохо, - упавшим голосом признался он. - Умираю от жажды. - Открыл рот и начал задыхаться, изображая подступивший конец.
- Странный ты, сынок, человек. Неужели так трудно сделать три шага до стола. Обленился совсем.
- Я тебе сказал - методом внушения ты ничего не добьешься! Я буду умирать от жажды, но не побегу к вожделенному источнику.
- Вот лень-матушка!
- Причем здесь лень! - прорычал Эдик. - Я не могу ходить! Не мо-гу! Еще раз повторить?
- Ты еще не пробовал встать, а возмущаешься.
- Воды дашь?
- Не-а.
- Моя смерть будет на твоей совести.
Жанна Германовна не отреагировала на его угрозу и хотела скрыться, но сын ее остановил.
- Мам, Сталина Андрюшкина предложила купить фирму "Магистраль". Что ты об этом думаешь?
- Тебе решать. И почему ты спросил? Мое мнение тебя редко интересует.
- Хочу тебя заболтать, притупить бдительность и получить заветный стакан воды.
- Сын, не упорствуй!
- Я не упорствую, - задумчиво протянул Эдуард. - Как ты не понимаешь, что с бухты-барахты я не пойду. Допустим, я целый месяц подвергался... каким-то там испытаниям. Когда испытания были завершены, и человек, проводивший на мне свои лабораторные опыты, заявил, что результат будет ошеломляющий, я имею право высказать свои сомнения в этом.
- Почему? Ты лежишь бревном и не собираешься даже пошевелить ногой.
- Мои ноги меня по-прежнему не слушаются. И не утверждай обратное. А своему лекарю-целителю скажи, что он шарлатан! Я тоже был шарлатаном, когда из меня пытались сделать ясновидца!
- Тебя пытались сдвинуть с опасной точки. И нам это удалось. Но продолжение с участием Дины - не наших рук дело.
- Дина, правда, погибла?
- Правда. То, что отец оказался неподалеку в интернате - счастливое стечение обстоятельств. Все эти похищения, отравления, встречи подействовали на тебя неожиданным образом. Ты потерял сознание. Врачи не стали приводить тебя в чувство, погрузили в состояние искусственной комы.
- Зачем нужно было ЭТО делать?
- Сначала хотели провести несколько серьезных операций на позвоночнике. В состоянии искусственной комы пациенты легче переносят сложные хирургические операции.
- Не провели, - догадался сын.
- Я отказалась.
- Я просто лежал на кровати целый месяц? После сильной встряски мой организм восстанавливался. И теперь... - Эдик напряженно смотрел на мать.
- Что ты хочешь от меня услышать? Что ты не просто лежал на кровати целый месяц, а я выписала китайца, который лечил тебя иглоукалыванием? И сейчас ты побежишь вприпрыжку? Я тебе этого не скажу, хотя, могла сочинить убедительную историю о чудесах иглоукалывания. Ты бы поверил, и... не стал изображать из себя человека, над которым все издеваются.
- Сбросил ноги с кровати и с прискоком-с притопом, бросился к столу. Хочу тебя разочаровать - я не чувствую своих ног. Как и прежде. Чудес не бывает.
- У тебя такой вид, будто ты рад этому. Или ты говоришь мне в отместку?.. Эдик, признайся, ты меня разыгрываешь?.. Сынок, ты можешь ходить!
- Кто это сказал?
- Я уверена в этом.
- И хочешь эту уверенность вселить в меня. Способ, избитый до изнеможения. Если всё было бы так просто!
- Во время искусственной комы в организме человека происходят изменения благодаря используемым анестетикам. Анестетики замедляют кровообращение в головном мозге, в результате чего уменьшается интенсивность метаболизма, сосуды сужаются. Таким образом, постепенно уходить отек нервных тканей, снижается внутричерепное давление. Данная методика предотвращает развитие некроза тканей и дает организму время на естественное восстановление. Тебе это было необходимо. И тебе был необходим отдых. Надо признать, мы... я переборщила со своими играми в экстрасенсов. Тут еще и Дина. Твой организм получил сильный стресс. Да, следующий этап- реабилитационный период. Но я... боюсь, что за это время отодвигания положительного результата, давай назовем его так, ты опять впадешь в отчаяние. Тебе нужно всё и сразу. Половинок не бывает. Почему бы не попробовать? Разбуди свой организм, направь весь свой потенциал на борьбу с заболеванием. Я знаю тебя лучше, чем ты знаешь себя. Всё в жизни тебе давалось легко, без особых проблем. Не говорю, что преподносили на блюдечке, ты много трудился, но о подводные камни не бился, на дно не погружался. Не стану скрывать, я прикладывала свою руку, расчищала тебе путь. И ты решил, что так будет всегда. После той страшной аварии, ты растерялся, испугался, сделал преждевременный вывод - все кончено! Любые попытки что-то исправить дадут отрицательный результат. Лучше и не пытаться. А ты поверь в себя, сын! Сейчас всё зависит только от тебя! Все научные светила, которых я приводила к тебе в палату, пока ты набирался сил, дружно заявили, что у тебя нет противопоказаний для того, чтобы заново научиться ходить. Всё в прошлом. Проблема в твоей голове.
- Я с тебя балдею, как любит говорить один мой знакомый, когда я несу полную фигню, но очень убедительно. Пойми, уговаривать меня бессмысленно, потому что уговаривать можно того, кто отказывается что-то делать. Просто не хочет. Я же очень хочу ходить. Но не могу. И договориться... со своим упертым организмом не способен. А твои светила ничего не смыслят!
- Очень даже способен, - спокойно заверила маменька, не отреагировав на светил. Потому что не было никаких научных светил. Был один молоденький доктор, гениально-одаренный, который провел тщательное обследование ее сына. Именно, он заявил, что противопоказаний нет, надо заставить его двигаться. Создать стрессовую ситуацию, при необходимости. Неутомимая жажда, как оказалось, стрессовой ситуацией не стала.
- Оглохли вы сегодня все, что ли?!
- Боже, как разболелась голова от уговоров. Никогда в жизни так голова не болела. У меня лицо красное?
- Не просто красное, а очень красное.
- Наверное, давление подскочило. Еще не хватало инсульт заработать.
- Иди к врачу, пусть измеряет давление, при необходимости сделает укол. Или таблетку даст. Он лучше знает, что в этом случае надо предпринять.
- Да, я сейчас пойду. Скоро вернусь. - Она с трудом поднялась со стула, пошатнулась, но взяла себя в руки, ободряюще улыбнулась сыну, сделала несколько шагов и неожиданно рухнула на пол, как сраженная пулей.
- Жанна Германовна, вам рукоплещет весь зал, занавес закрывается. Можно выходить на поклон, - с хмурым видом проговорил Эдуард. Маменька не пошевелилась. - Мам, ну, хватит уже, - с нотками раздражения изрек он. Маменька лежала на боку, неестественно вывернув руку. Человеку в сознании было бы некомфортно и очень больно. - Ма-а-ам, слышишь меня?... Мам, перестань... Поднимайся... Кто-нибудь, подойдите сюда! - остервенело закричал сын. - Помогите, человеку плохо!
Недолго думая, Эдуард Тузикевич отбросил одеяло, вскочил с кровати и бросился к матери на чужих-своих ногах. Рухнул рядом с ней, начал тормошить, она оставалась безучастной. Метнулся в коридор, чтобы вызвать медиков...
Когда через минуту он вернулся в палату, то застал маменьку сидящей на стуле.
- Эдик, ты хотел пить, - без тени извинений произнесла она и протянула ему стакан воды...
Прошло два года.
- Эдик, я не знаю, что мне надеть, - с грустью протянула Ксения. - Я так растолстела после родов, ни в одно платье не могу влезть.
- Почему ты не хочешь чего-нибудь купить? Женщины считают шоппинг лучшим средством от послеродовой депрессии.
- Нет у меня никакой депрессии, - нахмурилась мать двойняшек Светы и Славика. - И у меня нет времени на всякие глупости.
- Давай найдем няню.
- Вот еще! - взбрыкнула женщина и прижалась к мужу. - Не хватало, чтобы перед тобой вертела задницей какая-то девица! Я с трудом выдерживаю твою секретаршу, уважаемый владелец фирмы "Магистраль".
- Ты меня ревнуешь? Меня? Того, который никого не замечает, кроме своей пухленькой женушки? Как ты могла, Ксения?! От тебя я этого не ожидал?
- Ладно, давай найдем няню для малышей. Но пусть это будет пожилая женщина.
- Как прикажете!.. Ксюша, ты долго еще будет вертеть своей задницей передо мной? Боюсь, мы не попадем на бракосочетание маменьки с Иваном Гуслистым. Накинь что-нибудь на себя!
- Говорю же - мне нечего надеть!
- Понятно, почему ты отказываешься от покупки новых нарядов - тебе нравится ходить передо мной, в чем мать родила, - догадался Эдуард.
- Да, мать родила меня в нижнем белье бежевого цвета, - хмыкнула Ксения, перебирая платья на вешалках.
- Эдик, помнишь это красное платье? Оно было на мне, когда ты сделал мне предложение.
- А ты мне наотрез отказала. Даже не захотела взять время на раздумье. Естественно, на скорое согласие я не рассчитывал: разве такая красавица предпочтет неказистого увальня, как я.
- Красавица...хм... Вспомни, кем я была еще два года назад!
Эдик встал между нею и раскрытыми дверцами шкафа и впился губами в губы своей жены, чтобы прервать поток ненужных слов-напоминаний. Когда она нашла в себе силы оторваться, он ее тотчас предупредил:
- Больше на слова на опасную тему! Впервые я тебя увидел, когда пришел в себя после месячной спячки. Передо мной стояли люди, среди которых выделялась одна молодая женщина, похожая на испуганную девочку-подростка. А до этого ты была не ты, совершенно другая дамочка в беретике. Несмотря на свою... индивидуальность, та женщина в беретике, кстати, твоя полная тезка - Ксения Демидова, мне не была противна. В ней было что-то особенное, отличающее ее от соратников.
- Что же?
- Глаза! Умные, красивые. И много повидавшие. Глаза, в отличие от их обладательницы, жили надеждой на изменения к лучшему. Каждый раз глаза загорались, когда к ней обращались по-человечески.
- Хорошо - не буду перемещаться в прошлое. Но кто бы мог предположить, что видный мужчина, успешный бизнесмен и просто хороший человек обратит внимание на... женщину с индивидуальной внешностью.
- Ксюша!
- Молчу, молчу. - Ксения приложила пальцы к губам.
- Серафима увезла ребят двадцать минут назад, а я уже за ними соскучился.
- Я тоже. Эдик, может быть...
- Мы не может не пойти, маменька обидится. И Иван тоже. Мы чуть-чуть попразднуем, заберем у Симы Тимофеевой наших деток и вернемся домой.
- Женька тоже долго не засидится, все-таки Серафима на седьмом месяце беременности.
- Повезло Евгению Борисовичу с женой, - восхитился Эдуард Тузикевич.
- Ей повезло не меньше. Они очень счастливы. И все благодаря тебе.
- Причем здесь я, - отмахнулся Эдик. - Я - кукла, которой очень умело манипулировала одна наша общая знакомая. Конечно, ни без помощи Женьки Тимофеева.
- Одна наша общая знакомая отменит важное событие в своей жизни, если ее сын не явится вовремя.
- Если сказать, что я был удивлен новостью, то это ничего не сказать. Когда они успели спеться за моей спиной?
- Вскоре после того, как Иван Гуслистый обосновался в твоем загородном доме.
- Поведет себя неадекватно. Сбежит из дома, потом ищи-свищи его. - Эдуард вспомнил двух мальчишек с рюкзаками, которых они с Кешкой пытались урезонить.
- Чему ты улыбаешься?
- Я безмерно счастлив!
- Я тоже счастлива. Так счастлива, что иногда боюсь...
- Не думай о плохом. Все будет хорошо, мы будем жить до ста десяти лет и умрем в один день. Это я тебе, как предсказатель говорю...