Город Лапки переживал конец апреля. Второй по очередности весенний месяц раздел жителей, покрыл их слоем лени, проник внутрь и растеребил задремавшие зимой чувства. Народ потянуло на улицу, где с пафосом цвели плодовые деревья, где по земле стелился мягкий зеленый ковер, в котором появились желтые проплешины - одуванчики. Тихий городок стал бурлящим водоворотом. Народ бессмысленно совершал круговые прогулки по улицам городка. Все друг другу улыбались, по несколько раз здоровались. Солнце играло с горожанами в прятки: скроется за легкой тучкой, та прольется быстрым и игривым дождиком, и небо снова цвета вымытой лазури, с неизменным золотым шариком. И всё-то людям по нраву - и солнце, и дождь, и урчащие коты, и воркующие голуби, и свежий зеленый чистый ковер на газонах, и необыкновенной красоты цветы на деревьях, и сережки на березе. Сказка, весенняя сказка. Народ поверил, что все неприятности остались в прошлом, впереди их ждет только радость и счастье. Для этого совершенно ничего не надо делать - только слоняться по улицам и улыбаться. Все дело в любви. Не обязательно к конкретной личности, ко всем сразу. Так кажется. На самом деле, среди толпы народа есть один избранник или одна избранница, ради которого или которой стоит сойти с ума.
У Капитолины внутри происходили непонятные процессы. В основном в районе левой части груди, где обязано находиться сердце, и в голове - соображение буксовало. На время забылись страхи, обиды. Волнение осталось, но это было волнение иного сорта. Отступила на второй план и находка в дымоходе - до нее ли сейчас, если голова одурманена всем подряд. Воспоминание о тетушке Липе накатывает волнами. Во время "прилива" Капу поедает тоска, она прячется в своей комнате и тихо плачет. Перед глазами стоит живая тетушка и с укоризной смотрит на нее. В очередной раз Ложкина обещает себе "найти сволочь, у которой поднялась рука на старушку". Слезы мгновенно высыхают, Капа пытается сосредоточится на расследовании, но как сосредоточится, если мысли куда-то убегают. Один плюс - женщина пятидесяти лет на время забыла о возрасте.
Безумный апрель со своими сюрпризами ее околдовал, покрыл не только слоем лени, но прыснул в глаза некое волшебное средство, способствующее улучшению зрения. Она увидела то, чего ранее не замечала. Особенно ее удивили заинтересованные мужские взгляды. Однажды утром ее остановил молодой мужчина - хотел познакомиться. И что она? Высокомерно вздернула подбородок и ответила: "У меня дочь ваша ровесница!" Мужчину женский взбрык не заставил бежать без оглядки, он ощупал ее некорректным взглядом и вбросил фразу, которая, по его мнению, обязана устранить недоразумение: "И что с того?" Расшифровывалась фраза просто - любви покорны люди разных возрастных слоев. Но несовременная Капа осталась верна своим моральным принципам, даже в месяце апреле. Чтобы не завязать знакомство тугим узлом, тем самым изменив себе и своим принципам, припустила к своей библиотеке, как оголодавший бомж к накрытому волонтерами столу. Выбросила молодого человека "без комплексов" из головы, переключилась на Вальтера Шагаля, привычно "притянув за уши" свой интерес к нему, одновременно удаляла пятновыводителем прилипчивое пятно неприязни, пусть и не въевшейся, но имевшей место быть. Судорожно выискивала "прекрасные черты", но облик Вальтера растворялся в тумане. Потому как был он невзрачным мужчиной. Невзрачный для Ложкиной - значит без особых примет, за которые можно зацепиться. Например, у него... у него красивая ушная раковина. О чем это говорит? Какая разница - красивая и все тут. Ни у кого такой "раковины" нет... Однако, потягивает сексуальной озабоченностью...
Капитолина состроила рожицу - "мне противно" и по пути продолжила размышлять о приобретенной в процессе долгих поисков привязанности к мужчине. Привязанность обязана со временем превратиться в загадочное чувство, нареченное в народе любовью. Загадочное и непознанное для женщины пятидесяти лет от роду, которая никак не может для себя решить, что это чувство означает и "с чем его едят". Теоретически способна легко прочитать лекцию на любовную тему, способна произнести правильные и доходчивые слова. И изобразить понимание - дескать, давно любима и люблю, с этим чувством и помру, поэтому имею полное право... Но читать лекцию никто не просит. А жаль: могла бы вынести из собственной болтовни что-нибудь разумное, пусть и глубоко концептуальное.
А ведь знает, что мужчина может понравиться без всяких прицепок-зацепок, с одного случайно брошенного взгляда. Потом симпатия развивается, выливается в другую форму. Не обязательно этой формой будет любовь, возможет противоположный вариант - полнейшее разочарование. До других форм Ложкиной далеко. Она пока не вступила на начальный этап. Топчется у двери и никак не решится ее открыть. Потому что понимает - притянутый за уши интерес ни к чему хорошему не приведет. Втолковывает себе и втолковывает, будто отговаривает от шага в ненужном направлении. Пусть дверь останется закрытой, ей по ту сторону двери не надо. Ей и здесь, по эту сторону, хорошо.
Всё познается в сравнении.
Чтобы найти подтверждение - здесь хорошо - нужно побывать там. Но для начала надо за что-то зацепиться, чтобы возникло желание открыть дверь. Кажется, всё элементарно... И уродливо по смыслу.
Шагаль ей не нравился, ни сколечко, ни капелюшечки... Но на безрыбье, как говорит Юлька... Говорит с ехидцей... И пусть себе болтает... Надо сыграть на интересе Вальтера к ней, к стареющей женщине Капитолине Сафроновне Ложкиной. Она ему небезразлична. Это факт. Давно никто не смотрел на нее влюбленными глазами... Что дальше? Это его проблемы - пусть смотрит какими угодно глазами, ей до лампочки Ильича... Но в жизни надо что-то менять. В этом ей поможет Вальтер Шагаль... Фамилия у нее звучная, красивая. Не всем известный Марк Захарович Шагал, но похоже - разделяет всего одна буква... Сдалась мне его фамилия. Ему бы способности художника Шагала.
Ложкина задумалась: как же мне влюбиться в Вальтера? Можно поверхностно, без корней в сердце. Вырвется на волю, осмотрится, а там будет видно. Можно и не влюбляться, сыграть на любопытстве, которое появилось в первый день знакомства. Очень хочется разобраться в истинных причинах его ухаживания. Это уже кое-что, пусть и родилось в противоречии самой себе - еще пять минут назад утверждала, что Вальтер питает к ней чувства. Пусть осторожные, сдержанные, но питает.
Любопытной Варваре в одном шумно-торговом месте оторвали нюхательный аппарат.
Помянув недобрым словом нюхательный аппарат, проще говоря нос, Капка вспомнила про недавний разговор с подругой Юлькой, которая предлагала использовать нос выше упомянутого Шагаля в качестве приманки: сосредоточиться и привить с помощью носа любовь к его обладателю. Да, Юлька знатная шутница. Знала бы какие героические мысли посещают голову подруги, посоветовала сидеть дома и не играть в игры для взрослых, потому что ее любопытство ничем хорошим не закончится. Потому что она трусиха, но... с синдромом трусливой смелости. Боится, а лезет туда, где опасно. Из любопытства... Но почему отношения с Шагалем опасны? Потому что от него веет опасностью. Ой, не прост он, ой, не прост. Хотя и хочет казаться рубахой-парнем. И глаза... Любовь в них какая-то черствая, жесткая. Больше злости, чем любви, будто не рад, что с ним ЭТО произошло. И теперь раздумывает, что ему предпринять: излечиться путем устранения объекта любви или пустить всё на самотек, авось само собой рассосется. От любви до ненависти, как известно, путь недолог.
Что я себе напридумала, - попыталась успокоить себя Капитолина. - С такими прицепками-зацепками не то, чтобы влюбиться, а будешь обходить мужчину десятой дорогой. Нормальный Шагаль мужик, серьезный, в серьезном возрасте, потому тоже боится перемен. Не трус в своих профессиональных делах, но трусит в личной жизни. Ему тоже не всегда везло с женщинами. Ошибался, обжигался, каменел, в итоге сроднился с одиночеством. Встретил женщину (это я о себе), ни на кого непохожую. Его к ней, ко мне значит, безумно влечет. И ничего с этим притяжением поделать не может. Противоядия от меня найти не способен, как не способен смириться и отдаться внезапно нахлынувшему чувству. Подожду-ка я дальнейшего развития событий. Пусть Вальтер делает первый ход. Сделает ход и выдаст себя. А я пойму, что у него на уме, что на сердце...
За прошедший месяц Вальтер Шагаль несколько раз покидал город на короткий срок. А Ложкина думала: "Всё, прошла влюбленность, завяли первоцветы". Но Вальтер каждый раз возвращался. Постепенно родные Капитолины перестали принимать его в штыки. Он не сильно изменился, по-прежнему важничал, увиливал от вопросов или отвечал так мудрено, что сам путался. Но признался, без имен, зачем приехал в город Лапки. Его наняла ревнивая супруга для слежки за своим мужем. Хочет узнать, зачем супруг постоянно наведывается в этот захудалый городишко. Подозревает, что завел себе любовницу. Договор они заключили немногим больше месяца назад. Что самое удивительное - неверный муж сразу исчез, будто узнал о происках супруги, разобиделся и решил не возвращаться. Без всяких объяснений: письменных в виде смс или переговоров на расстоянии в виде телефонных звонков. На связь не выходит, ни с кем из общих знакомых не общается. Мобильник отключен, чтобы не запеленговали. Вальтер уверен, что мужчина находится в городе Лапки, отсиживается у своей дамы сердца, а с женой вознамерился расстаться, но пока собирается с силами, чтобы ей об этом сказать. Его супруга особа стервозная, нервическая, способна сотворить что угодно. Муж надеется, что она поостынет, легче примет его предложение о разрыве. Или он передумает, вернется к ней, расскажет трогательную историю о своем похищении, наплетет в три короба, и мир в семье восторжествует. Любую стервозу легко превратиться в клушу и разжалобить, она готова поверить фантастическим небылицам, лишь бы милый был рядом. Бывают исключения: стервоза поняла - супруг и даром не нужен, поднадоел ей порядком. Чаша весов с разводом перевесила чашу весов с счастливым воссоединением после тревожной разлуки. Временно отсутствующий супруг не догадывается, что жена рукой на него махнула, только желает знать, жив ли он, ничего ли с ним не случилось. Время разлуки стало временем размышлений, в итоге пришла к выводу: любовь давно ушла, вместе им гораздо хуже, чем вдали друг от друга.
Поисками занимается не только частный сыщик, но и полиция. И так же безуспешно. Среди погибших мужчина не значится, как и среди людей, потерявших память.
Параллельно сыщик занимается расследованием убийства Олимпиады Игнатьевны Ложкиной, за что ему все Ложкины безмерно благодарны, потому как ждать новостей от полицейских не приходится. Следователя они со дня трагедии ни разу не видели, исключение - Капитолина. Он ей несколько раз звонил и приглашал к себе в управление. Зачем, сам черт не разберет. Ничего нового не сообщил, только копался "в грязном белье". По словам Капитолины, никаких остросюжетных фактов биографии погибшей Липы она не рассказала. Не потому что тщательно скрыла - рассказывать особо нечего. Родилась Олимпиада, жила-работала, ушла на пенсию, жизнь сбавила обороты. О том, что у тетки родился ребенок, Капа не знала. Как не знал никто, кроме Симы и Сафрона. Сафрона волновали визиты дочери в управление. После возвращения он уединялся с ней в ее спальне и требовал отчета. В заключении разводил руками и каждый раз говорил одно и тоже: "Ничего не понимаю". Капитолина начала что-то понимать после последнего визита к следователю, когда получила приглашение в кино. Но отцу, естественно, не открылась. Только глаза потупила, как в случае с Юлькой. Но Юлька более догадлива и наблюдательна, чем отец. У Сафрона были поводы для волнений. В первую ночь после убийства Липы ему приснился нехороший сон с участием младшей дочери. Будто бы она стала соучастницей убийства. Исполнителя он видел смутно, кажется, молодой парень с длинной челкой. Во сне был и заказчик. Один в один Вальтер Шагаль. Отличие в росте: мужик, похожий на Шагаля был высоченный, где-то под два метра. Но с очень узкими плечами. Ширина плеч равнялась выступающим ушам. Уши у двойника-шпалы были большими, летучими. При ветреной погоде могли поспособствовать полету над землей. Что мужик и сделал без долгих раздумий - улетел в неизвестном направлении. Но прежде похлопал по плечу чубастого парня - исполнителя, чувственно прижал к себе Капу, на голове которой красовался большой красный бант, как в детские годы. Только в детстве у дочери были густые длинные волосы. Во сне она была с теперешней короткой стрижкой, потому бант держался на честном слове и при каждой движении головы покачивался, как неваляшка. Капа была серьезна и собрана, как октябренок перед вступлением в пионеры. И постоянно кивала головой во время нашептывания - соглашалась с инструкциями, приводя в движение красный бант по голове. Покончив с нашептыванием, мужик-шпала разогнул согнутую в три погибели спину, а Капитолина запоздало потянулась к нему губами. У нее ничего не вышло с поцелуем-благодарностью, пришлось вцепиться мужику в плечи двумя руками, подтянуться, как на турнике. Проведя целовательное мероприятие, спрыгнула вниз, отцепив пальцы от мужика-шпалы. Мужик тотчас замахал своим ушастыми ушами и взлетел ввысь. Чубастый парень тщательнее замаскировал волосами лицо, в довершении прикрыл руками голову, как советуют стюардессы при экстренной посадке лайнера. Но не промолчал: "Думаешь, я мужчина? А вот и ошибаешься!" И гаденько захихикал. Скорее всего, обращение было адресовано Капе, но она почему-то его проигнорировала. Или не услышала. Капа провожала глазами "Икара", приложив ладонь к губам, где запечатлелся поцелуй. В глазах девочки-женщины с бантом не было тревоги или трагической безысходности, только торжество от удачно выполненной работы.
Сафрон не знал, почему решил во сне, что эта троица сговорилась и убила его двоюродную сестру. Ладно бы эти двое - чубастый и ушастый, но Капа... Как она могла... Несколько дней после этого Сафрон не находил себе места, ни с кем не разговаривал. Родные его не беспокоили, ясно - переживает, чувствует себя ответственным за гибель Липы. Ложкин отказывался от завтрака, в столовой появлялся когда все домашние разбегались по своим делам. Но потом отошел, сначала заговорил с Вовкой, после - с Капой, затем - со всеми остальными. С Капой он особенно был нежен и заботлив. Таким он никогда не был.
Сафрон сам себе сказал, что он старый дурак. Его сон можно трактовать иначе. Мужик с ушами, возможно, Вальтер, долго добивался от Капитолины взаимности, дождался, что было подтверждено поцелуем, мужик от счастья воспарил к небесам. Чубастым парнем может быть сын Вальтера от первого брака, который не желает видеть рядом с отцом другую женщину. Ревнует. Ну, и Бог с ним. Не маленький, как-нибудь переживет. Почему пытался запутать со своей половой принадлежностью? Кто его знает, вполне вероятно, что кроме сына у Вальтера где-то растет внебрачная дочь. Рано или поздно они встретятся, Капа не станет препятствовать их сближению. Теперь что касается красного банта. Красный бант - это показатель праздника. Скоро в их дом придет праздник, на смену тому горю, что внезапно обрушилось на них. Вот так вот.
Расшифровать сон помогла одна знакомая. Только ей мог довериться Сафрон Ефимович. И будто бы он успокоился, но тут следователь со своими звонками-приглашениями. Неужели майор подозревает его дочь в убийстве тетушки? Быть такого не может... Надо бы сходить к следователю, объяснить. Завтра же пойдет и потребует оставить дочь в покое. Тоже моду взяли - хватать невиновного!..
Однажды вечером всё семейство попивало чай в кухне-столовой и посматривало в телевизор, по одному из каналов транслировали легендарный фильм Юрия Озерова "Освобождение". Вовочка загорелся идеей нарисовать танк, к чему незамедлительно приступил под руководством дедушки Гены, который проходил военную службу по призыву в танковых войсках. Все остальные, за исключением Серафимы Игнатьевны, внимательно следили за развивающимися на экране событиями, несмотря на то, что видели кинофильм много раз.
Сима пила чай и на экран почти не смотрела. За последнее время она сильно сдала, смерть сестры пошатнула и без того слабое здоровье.
Когда на экране появился лейтенант Васильев в исполнении Юрия Каморного, Фекла Мироновна не удержалась от восклицания:
- Каков красавец!
Тетушка Сима непроизвольно взглянула на экран телевизора и выронила из рук чашку. Благо, она была пуста, и горячий чай не облил ей колени. Чашка благополучно миновала колени, приземлилась на пол, и перестала быть единым целым. Капа забегала вокруг Серафимы засыпала вопросами: не поранилась ли она, как она себя чувствует, не болит ли голова. Тетя часто жаловалась на головные боли. Зоя собирала с пола осколки чашки.
- Все хорошо, просто мне почудилось... - пробормотала в ответ тетушка извинительно.
Петька хотел что-то сказануть, но жена Зоя пресекла поползновения суровым взглядом и процедила:
- Скажи спасибо, что у меня руки заняты.
Мать цыкнула на нее, и совсем неласковым голосом обратилась к Серафиме:
- Ты можешь внятно объяснить?
- Мне показалось, что это... Олег Подземельный.
- Кто? - не поняла Фекла Мироновна.
- Актер этот, в танкистком шлеме.
- Юрий Каморный, что ли? - уточнила Фекла.
- Да, этот, симпатичный.
- У вас галлюцинации, - поставил диагноз Геннадий, лихо вырисовывая на танке пятиконечную звезду.
- Может, и галлю... галлюнации, - согласилась тетушка, не совладав со сложным словом. - Возраст, что ж вы хотите. Липа ушла и мне пора.
Родные хотели включиться в общий хор, ор, осудить, возразить, пожелать, но их опередил Вальтер Шагаль:
- Э, постойте! Кое-что я начинаю понимать, - задумчиво протянул он, внимательно изучая старушку с "галлюнацией", которая дала ему подсказку. Теперь дело за ним. - А ведь что-то подобное я подозревал.
- Что ты подозревал? - не поняла Капа, поглаживая плечи тетушки, успокаивала.
- Я с самого начала не верил в эту историю с сыном. Олимпиада все выдумала!
- С чего бы ей выдумывать! Эта история ее только порочила.
- Существовала другая история, которая очернила бы ее сильнее, - загадочно произнес сыщик.
Если сказать, что Ложкины смотрели на него настороженно, это ничего не сказать. Можно подумать, что гость признался в убийстве их близкой родственницы, расследованием которого он занимался "для отвода глаз", а теперь предпочел сообщить, что в его планы входит устранение всех Ложкиных в очередной последовательности. Тайм-аут взят преступником с определенной целью - не знает, какую методику выбрать: то ли исходить из возраста, то ли из личной неприязни. Не сговариваясь, Ложкины и не Ложкины, воззрились на Капитолину, которая привела за ручку в дом убийцу. Во взглядах не было осуждения или злобы, одно сочувствие, будто всё уже решено - Капа обязана стать следующей жертвой, им очень ее жаль, но иного выхода, чем жертвоприношение, нет. Капитолине стало неуютно под взглядами родственников, решила, что дело дойдет до рукоприкладства. Уже месяц все взвинчены, предел терпения настал. Капа не думала, что объектом нападения будет она, ее никто пальцем не трогал. Объектом станет гость, с появлением которого начались неприятности. Конечно, Вальтер приземистый крепыш, свалить его с ног будет не просто, но если навалиться скопом, то...
Капитолина обязана помочь Шагалю: все-таки не исключила его из немногочисленных рядов потенциальных мужей. Из совсем немногочисленных рядов, прямо скажем. Шагаль - путь к свободе.
На всякий случай Капитолина Ложкина отошла подальше от тети Симы и на всякий же случай взяла в руки сковороду. Орудие защиты так себе, но дело не в выбранном орудии: Капа никогда не умела драться. Тем более, никогда не вступит в потасовку с ближайшими родственниками. Конечно, хочется осуществить свою давнюю мечту - врезать по загривку Генке Шахворостову, и недавнюю мечту - огреть но головочке тупицу Петьку Шлому, который смеет ею помыкать. Хочется, но не будет бить и тем самым унижаться, переходить к методам физической расправы. Выберет момент, соберется и спокойно, без криков и эмоций, выскажет все свои недовольства. Обязательно выскажет, если не уберется из этого дома... Обязательно выскажет, обязательно уберется - выскочит замуж за москвича, который не успел застраховаться от физических увечий. Как следствие - бегство из дома Ложкиных, расставание с Капитолиной, родные которой ужасно невоспитанные люди, дикари. За свое счастье надо биться, - банально решила пятидесятилетняя интеллигентная женщина со сковородой в руках. На ее лице отразился такой страх, будто она попала в руки жестоких бандитов. И не только страх, что немаловажно, еще и отчаяние: будет биться до конца, уйдет из жизни героем.
Зоя шумно бросила осколки разбитой чашки в мусорное ведро, но на нее никто не обратил внимания. Напряжение звенело, как порванная струна. Глава семьи запоздало вздрогнул от громкого звука, решил сграбастать инициативу в свои руки, но инициатор возникшего недоразумения - тетушка Сима - снова выделилась из общей массы, выразительно произнесла: "Ну, надо же!" Ее пристальным вниманием завладел кинофильм, который по-прежнему транслировался по федеральному каналу. Серафима Игнатьевна внимательно наблюдала за развитием событий, с завидным пристрастием, словно ей поручили посмотреть и написать рецензию. Актера Каморного видно не было, но это обстоятельство ее не расстроило, она точно знала, что его фотографию ей показывала сестра, и она же выдавала его за своего сына, якобы оставленного в роддоме. Именно, припозднившееся изречение относилось к фортелю, выкинутому сестрой.
Пока все отвлеклись на Серафиму, Зоя приблизилась к тетке и забрала у нее сковороду со словами:
- Капа, не дури.
- Зоя, ты... совсем умом двинулась? - так же шепотов возмутилась тетка. - ты что подумала? Что я... кого-то ударю этой сковородой?
- А то, нет?
- Я... вымыть ее хотела, только и всего.
- Ага, вымыть. Я так и подумала. Взяла с полки чистейшую сковородку и решила перемыть - нервы успокоить, а перед этим зачем-то ее приголубила.
- Эта сковородка мне дорога, как память, - нашлась Капитолина. - Мне ее... подарил...
- Мой папашка тебе ее подарил на восьмое марта, а ты его чуть не стукнула этой сковородкой. И поделом ему - дарить женщине кухонную утварь глупо.
- Еще как глупо, лучше крохотный букетик цветов подурить, менее затратно, но гораздо приятнее...
- Капитолина Сафроновна, Зоя, - цыкнул на них осмелевший гость, который понял, что удалось избежать физической расправы и очередного выдворения из бывшего купеческого особняка. Цыкнул миролюбиво, чтобы не перегнуть палку и не потерять поддержку. - Девочки, вы потом обсудите свои важные дела.
Капа изобразила поддержку и понимание, Зойка хмыкнула и оставила тетку в одиночестве у шкафа, перебралась за стол.
- Друзья, - вступил с ответным словом Шагаль. - Я догадываюсь, что моя версия вам совсем не понравится, и нисколько не удивлен - кому же захочется узнать о близком человеке горькую правду. Но правду узнать необходимо, чтобы разобраться в причинах, побудивших преступника убить Серафиму Игнатьевну, в прошлом которой были не одни светлые пятна.
- Допустим, - обронила Капитолина, взявшая на себя переговоры с правдолюбцем. Поддержка от родственников не последовала, пришлось осадить оратора. - Но почему мы должны безоговорочно доверять твоим словам? Где найти доказательства, что у тети были темные пятна в жизни, из-за которых она выдумала себе сына? Твои слова это всего лишь неподтвержденные догадки, не более того. Их, как говорится, к делу не пришьешь.
- Я еще не успел ничего сказать, а вы на меня набросились!
- Не мы, а я, - уточнила она.
- Да, высказалась ты одна, но другие смотрят на меня, как на врага народа.
- Ничего удивительного, - насупилась Капа. - Кому понравятся нехорошие намеки в адрес близкого человека, который ушел из жизни и не способен ничего сказать в свою защиту. Мы знаем тетушку Липу, как...
- Думаю, Олимпиаду Игнатьевну польстила бы положительная характеристика, данная тобой, - перебил ее Шагаль. - Или она бы не выдержала и во всем призналась.
- В чем бы она призналась? Мы всё о ней знаем! Почти всё, - поправилась Капка, вспомнил о тетушкином сыне. Её саму раздражали официально-бесчувственные слова, потоком лившийся из нее: "знаем, как...". Даже лучше, что Вальтер ее перебил, неизвестно, до чего бы она договорилась. Но молчать и выслушать обвинения в адрес тети, глотать эти обвинения, тоже нельзя. - А ты... а ты никогда ее не видел, в живых не видел, и рассуждаешь...
Капитолина разошлась не на шутку. Она вознамерилась и дальше перечислять положительные качества тети Липы, чтобы не дать гостю возможности вставить слово, способное ее очернить, способное открыть им глаза. И пусть меняет о ней мнение, на здоровье... Но куда деть любопытство, поселившееся внутри одинокой-неодинокой женщины, которая еще недавно жила своей закрытой жизнью, не лезла в чужую жизнь. Никогда не любопытствовала, не сплетничала, не завидовала. Жила себе и жила. Однажды полюбопытствовала - прочла записку на лапке мумии почтового голубя, и жизнь круто переменилась. Тихая замкнутая женщина сначала "призналась", что у нее есть жених, потом и вовсе привела жениха в дом. И в первое его посещение дома случилось несчастье. Возможно, даже вполне вероятно, что эти события никак между собой не связаны. А если связаны? Не надо лезть туда, куда не надо, не надо ворошить давно похороненное прошлое. Несчастье с тетей могло случиться и без странной находки в каминной трубе, но оно почему-то произошло после злосчастной записки в дымоходе. Как это объяснить? И что пытается им внушить Вальтер? Человек, которого она для самоутверждения привела в дом, потом из любопытства продолжила с ним знакомство и, наконец, услышала его странное заявление. По какой-такой причине на этот раз она будет его выслушать? И будет ли? Лучшим выходом из ситуации, искусственно созданной руками частного сыщика, будет очередное выдворение его из дома. Как говорили в прежние времена - Шагалю откажут от дома.
Милостивый государь, извольте выйти вон, - мысленно проговорила про себя Капитолина Ложкина. Наверное, при этом непроизвольно шевелила губами. Поэтому гость, пока не выставленный за порог, внимательно следил за живущими собственной жизнью женскими губами, словно он глух, но способен читать по губам.
Капа сложила руки калачиком на груди и с вызовом воззрилась на Вальтера. Тот стушевался, чем ее несказанно порадовал. Впервые она выиграла "зримый" бой с мужчиной. И впервые решила не прятать голову в песок. Ладно, пусть говорит, а они послушают и тогда решат, что делать и с оратором, и с его заявлением.
Капиталина не успела предложить гостю высказаться, он сам взял слово без приглашения.
- Не буду ходить вокруг, да около, - скороговоркой вступил он, чтобы его никто не перебил в очередной раз. Ложкины напряглись в ожидании, но Вальтер не высказался со всей прямотой, решил расшаркнуться. - Заранее извиняюсь, потому что не всё мною сказанное вам понравится...
- Короче! - рявкнул Геннадий Шахворостов и неожиданно сломал красный карандаш, который вертел в руке в перерывах между художествами.
Хозяин карандаша, Вовка Шлома, задержал дыхание от обиды - слишком велика была потеря, а потом закатился плачем, от которого у присутствующих заложило уши. Чтобы разжалобить местное население, малыш способен показательно убиваться по любому пустяку. Ради собственного спокойствия, жалость не единственная причина, местное население идет на любые уступки и обещания. Да-да, забота о себе любимых тоже немаловажна, потому как Вовкин рев мгновенно вызывал жуткую мигрень у всех без исключения, но в разной степени. В минуты бесконечного детского горя на главного участника никто не шипел-не кричал, все старались угодить-задобрить. И Вовка снисходил - успокаивался, слегка всхлипывал и изображал нескончаемую печаль. На этот раз всё было иначе: потеря карандаша была мизерно-несущественной по сравнению с сообщением всезнающего гостя. Вовка никак не ожидал, что взрослые, включая любимую Капочку, потребуют от него немедленно замолчать. А сидящий в непосредственной близости дед Генка еще и стукнет по заднему месту, благо коленная поза малыша позволяла ощутимо приложиться. Вовка замер с открытым ртом, потом хотел продолжить сольное пение "заткни уши", но дед уже тянул к нему руку, чтобы приложиться вторично. Защита в лице бабушки Влады не пришла. Вовка закусил губы и обиженно засопел, что осталось без внимания взрослых.
- Вальтер, продолжай, мы тебя внимательно слушаем, - обратилась к гостю Капитолина.
- Я еще раз хотел бы...
- Короче! - рявкнул на него Петька Шлома, чем заслужил поддержку кивком головы от жены Зои.
- Хорошо, буду краток, - понял приказ по-своему Шагаль. - Олимпиада Игнатьевна отдавала все деньги... шантажисту. - Последнее слово он произнес с плохо скрытым торжеством, но Ложкины были так ошарашены заявлением, что голосовые оттенки их мало интересовали. - И чтобы никто из вас не догадался, она выдумала себе сына. Якобы хочет помочь ему материально, так сказать загладить свою вину перед ним. Когда "сына" не стало, его дело продолжил его внук.
- Ее внук, - поправил ничего непонимающий Сафрон Ложкин.
- Его внук. Шантажистом был, действительно, Олег Подземельный. Тот старикан, который скончался пять лет назад в Москве. Как вы понимаете, сыном Олимпиады Ложкиной он быть не мог. А вот сволочью был редкостной, - виртуозно закрутил Шагаль. - На всякий случай я покопался в его биографии. Предчувствовал, что он как-то связан с Олимпиадой Игнатьевной.
- Что накопал? - голосом, не сулившим ничего хорошего, спросил Сафрон Ефимович.
- А накопал я следующее. В блокадном Ленинграде Подземельный имел доступ к продовольствию. Воровал продукты и обменивал их на ценности. Уж не знаю, почему ему срок не впаяли. А надо было не только впаять срок, к стенке гада поставить без суда и следствия. Люди получали сто пятьдесят блокадных грамм хлеба, голодали, погибали, а эта гнида жировала. После войны Подземельный исчез из Ленинграда. Не сбежал на край света, а повел себя нагло - обосновался в столице. И на дно не залег, завел дружбу с криминальными элементами, параллельно налаживал знакомства и контакты в среде коллекционеров антиквариата. Вскоре стал для коллекционеров незаменимым человеком. Пополнял их коллекции редкими вещицами, за которые получал большие деньги. Не гнушался ничем дабы выполнить заказ. По всей видимости, при выполнении очередного заказа Подземельный каким-то образом вышел на Олимпиаду Игнатьевну Ложкину, посулил ей кругленькую сумму, чтобы та вынесла из музея некий раритет. Она вынесла, денег ей не заплатили. Подземельный с самого начала не собирался ей платить, он за копейку готов был удавиться. И не только не заплатил, но сообразил, что может на ней заработать - начал ее шантажировать. Держать на коротком поводке людей, манипулировать ими - еще одно любимое занятие подпольного миллионера. Забавы у него такие были. Но расплата рано или поздно приходит. И к Подземельному пришла. С ним жестоко расправились его же подельники. Перед смертью долго пытали, хотели узнать, где старик хранит свои богатства. Старик хотел купить себе жизнь, все рассказал. Подельники обчистили бывшего благодетеля до нитки, а потом зверски убили... Его сын в то время отбывал наказание за изнасилование несовершеннолетней. Отсидеть успел всего пару месяцев, потом совершенно неожиданно скончался - заключенных с такой статьей на зоне не уважают. Там же, на местном кладбище, его и похоронили. Еще на этапе расследования супруга с ним развелась и перебралась на свою родину, во Владивосток. После смерти бывшего свекра вернулась в Москву. По завещанию Подземельный все свое движимое и недвижимое имущество оставил внуку Игорю. Ни денег, ни безделушек, которые обожал старик, не нашли. Игорь получил нормальное образование - мать продала кое-что из недвижимости свекра, но яблоко от яблони... В общем, хотел по-быстрому срубить деньжат, и едва не оказался в колонии. Мать откупила, продала отличную дедову квартиру. Вскоре мать Игоря скоропостижно скончалась, а Игорь остался без поддержки и без жилья, но быстро женился на дочери олигарха. Но и тут ему не повезло, олигарх решил влезть в политику, и оказался в тюрьме. Его дочь стала Игорю не нужна. При разводе отхватил хороший кусок пирога. Снова женился, естественно, не на дочери дворника. Новый тесть не олигарх, высокопоставленный чиновник в мэрии. Его дочь, супруга Игоря, успешная бизнес-леди. Чего не скажешь о самом Игоре Подземельном, авантюристе и лентяе.
- И все-таки, внука зовут Игорем, - ошалело протянул Сафрон Ложкин, вытащив не ту информацию, на которой обязан был сконцентрироваться.
Шагаль скривил рот в пренебрежительной усмешке и посмотрел на Капитолину. Во взгляде отчетливо читалась оценка умственных способностей ее отца. Пока только ЕГО способностей, остальные члены семьи помалкивали и сосредоточенно смотрели на главу.
- Внука Олега Подземельного на самом деле зовут Игорь, - снисходительно подтвердил Вальтер. - Олимпиада Игнатьевна называла настоящие имена своих врагов, будто мечтала, что настанет время, и они ответят за все...
- Твари, - вырвалось у Владиславы Сафроновны.
- Твари, - подхватил новое слово Вовка и покосился на деда Генку, который взялся на синий карандаш и увлеченно вертел его между пальцами.
- Я хорошо узнал вашу семью, и кое-что понял, - сказал Шагаль таким тоном, будто собрался огласить приговор всем Ложкиным за групповое хулиганство. - И могу понять поведение Олимпиады Игнатьевны. У вас всех незапятнанная репутация, вы все глубоко порядочные люди. А она...
- Была бельмом на глазу, - разговорился Петька Шлома, вспомнив одно из высказываний своей матери, которое было направлено на сельскую девчонку-шалавку из якобы благополучной семьи.
- Сам ты... бельмо, - парировала Зоя.
- Я не говорю, что ваша родственница была непорядочным человеком. Мало ли какие обстоятельства заставили ее пойти на... нарушение закона. Оступилась, но быстро раскаялась. Ей всегда было стыдно за свой поступок, который очернил бы всех вас. Потому молчала и исправно платила дань. Сначала Олегу Подземельному, а когда его убили, его внуку. С виду он вполне нормальный молодой человек. Симпатичный, вызывает доверие, и у женщин пользуется популярностью. Смазливый в общем, и умеет баки забить молоденьким девчонкам.
- Ты так о нем говоришь, будто хорошо его знаешь, - с подозрением пробормотала Капитолина.
Новость ее шокировала. Но словам Вальтера она сразу поверила. Потому как знала, что двадцать лет назад в музее странным образом исчезло несколько ценных экспонатов одновременно. Это были цветные фигурки, обнаруженные археологами в одном захоронении на окраине города Лапки. Удивителен тот факт, что ранее такие фигурки находили только в Китае. С их помощью супруга военного начальника должна была заслужить расположение духов. Каким образом фигурки оказались в России, так и осталось загадкой. Благодаря сохранившимся историческим документам, было установлено, что в склепе был погребен известный в городе купец Парамонов. Высказывались предположения, что цветные фигурки покойный себе присвоил, когда с торговыми делами был в Китае. Скорее всего, китайские фигурки принесли ему одни беды, и его родственники решили от них избавиться, похоронили вместе с купцом. Липа не любила говорить на эту тему, Ложкины не удивлялись - ее беспокоило исчезновение экспонатов из музея, в котором она проработала многие годы. Оказывается, не просто беспокоило, она приложила руку к исчезновению фигурок, перекочевавших к коллекционеру через посредника. Но как она могла пойти на сделку с преступниками?! Кажется, что знаешь человека всю жизнь, а оказывается... не знаешь.
Капа задумалась и пропустила самое важное. Сама задала вопрос и отключилась.
- Вальтер, извини, я задумалась...
- Я говорю, этот Игорь Подземельный тот самый мужчина, которого я разыскиваю в вашем городе по просьбе его супруги.
- Как всё завязано. А ты не видел, встречался ли он с тетушкой?
- Я приехал в ваш город вечером, накануне гибели Олимпиады Игнатьевны, выяснил, в какой гостинице остановился мой подопечный. Когда он появился, "сел ему на хвост". Подземельный без спешки пообедал в ресторане "Центральный", потом пошатался по магазинам. Я решил, что он убивает время до встречи с женщиной. После прогулки вернулся в гостиницу, но долго там не задержался. Вышел, сел в свой автомобиль, а я - в свой. Но он резко передумал ехать на машине, пошел пешком. Долго крутился возле вашего дома, ровным счетом ничего не предпринял, кроме того, что зашел по соседству, в Дом быта. Я не рискнул последовать за ним. Когда вновь появился на улице, опять стал прохаживаться возле дома. Постоянно зыркал по сторонам, несколько раз брался за мобильный телефон, но позвонить не решился. В очередной раз взглянув на наручные часы, прибавил шагу и потопал к гостинице. Я пришел к выводу, что он ждал каких-то условных знаков от любовницы, та знаков не подала, значит, свидание переносится. Оказывается, ошибался, Подземельный хотел получить очередную дань. В одном не ошибся - условным знаком было открытое окно. Или что-то еще. Вы говорили, что Олимпиада Игнатьевна распахивала окно постоянно? В этом случае, окно не может быть условным сигналом.
- Так нас казалось, - монотонным голосом произнесла Капитолина. - Мы могли ошибаться.
- Могли, - кивнула Зоя, - нам больше делать нечего, как следить, сколько раз на дню Липа открывала и закрывала свое окно.
- Может быть, дело в портьере, - предположила Владислава. - Она ее то отдергивала, то задергивала. Я сама видела.
- И постоянно крючки отрывались, - снова вставила свое веское слово Зойка. - Еще меня просила взять стремянку и прикрепить портьеру к крючкам. Я крепила, за Липу переживала - сама полезет, сломает шейку бедра. Для стариков это убийственный диагноз.
- Может быть, дело в портьере, - согласился Шагаль. - Сейчас это уже не так важно. Задержим преступника, обо всем узнаем, - с угрозой в голосе добавил он.
- В тот вечер, накануне убийства, у тетушки Липы поднялось давление, она к ужину не выходила. Я весь вечер просидела у нее в комнате, - вспомнила Капа.
- Поэтому она не открывала окно, и не подавала условных сигналов, - заключила ее сестра. Сыщик кивнул и сказал:
- Я-то думал, что Подземельный приезжает в Лапки к любовнице, а он - мерзкий шантажист, дань собирал. Вполне возможно, что таких "дойных коров" у него было несколько, по наследству от деда получил, и все исправно платили за молчание. Чтобы жена ничего не заподозрила, называл только один город. Будто бы у него здесь затевается важная стройка. У него и, правда, был строительный бизнес, весьма неудачный. Его супруга более успешная бизнес-леди. Это еще одна причина, почему он с ней не разводился.
- Ты же утверждал, что бывшая жена сына Подземельного вернулась в Москву после смерти старика. Как бы он передал по наследству... "дойных коров", как ты выразился? А? Как? - с торжеством спросила Капитолина, уличив Шагаля в несоответствии озвученных им же фактов. - Лично мне подобное определение не нравится. Не хочу, чтобы мою покойную тетку называли "дойной коровой"! - Капа притопнула ногой.
- Мне тоже, - вставила Зоя. - У вас, Вальтер Иванович, есть ответ на поставленный вопрос? - с ехидцей поинтересовалась она.
- У меня на все вопросы есть ответы, самодовольно парировал Шагаль. - Когда Игорь учился в старших классах, связался с дурной компанией, мать увезла его в очередной раз...
- Нет, вмешалась Зоя, - от Китая до Владивостока рукой подать. Она его перевезла...
- Довольно, - осадил бурную фантазию отца и дочери дед Сафрон.
- Зря вы насмехаетесь, - укорил сыщик. - Мать, действительно, увезла сына... в Петербург.
- Для переезда, для обустройства нужны были немалые деньги, - рассудила Владислава. - У невестки что, денег куры не клюют? Она тоже была успешная бизнес-леди?
- Сведения о ней весьма скудные, - ответила Вальтер. - Наверное, у нее были какие-то сбережения, опять же квартиру во Владивостоке продала, ей от матери досталась. Зачем нам ее материальное благосостояние?!
- Материальное благосостояние может быть и ни к чему, но неувязочка в ваших словах проскользнула, - высказалась все та же подозрительная Зойка, обменявшись с теткой Капой многозначительными взглядами. - Так как дед передал своих... тех людей, - поправилась она, - своему внуку Игорю?
- Наверное, внук связался с дедом, когда ему понадобились деньги, - вновь высказала свои предположения Шагаль.
- Думаю, так и было, - удовлетворилась ответом Капитолина. И нет бы промолчать, но она вдруг заговорила о похищенных из музея цветных фигурках. Поделилась своими воспоминаниями, теткиными переживаниями, которым теперь нашлось объяснение. - От этой истории дурно пахнет, - в заключении сказала она.
- У нас нет доказательств, что к краже из музея каких-то там фигурок приложила руку наша Липа, - защитила Олимпиаду Игнатьевну Зоя Шлома. Народ посмотрел на нее, как на ребенка с испачканным вареньем ртом, который заявил, что не он опустошил банку.
- Влада, ты помнишь, что наша Липа всю свою жизнь вела дневник? - спросила сестру Капитолина. - Мы тоже в детстве следовали ее примеру, и тоже вели личные дневники...
- Но быстро сдулись, нам надоело описывать скучные события прошедшего дня. Сначала писали каждый день, потом раз в неделю, потом раз в месяц, потом забыли, куда делся дневник. Жаль, сейчас бы почитали, вспомнили, поплакали или посмеялись.
- А Липе не надоело. Надо найти этот дневник, вдруг она только ему одному доверила правду.
- Тоже вспомнила, - хмыкнула мать взрослых девочек. - Наверное, Липа давно сожгла дневник в камине.
- Мы с Липой дневник в камине не жгли, - протянул умный Вовочка, вырисовывая снаряд, вылетевший из дула машины боевой. Сосредоточенность на важном деле не отвлекала его от споров родственников.
Ложкины переключились на мальчугана.
- А что вы сожгли с Липой в камине? - вкрадчиво поинтересовался добрый дядя Вальтер, который никогда не приходил в гости без подарка для малыша.
- После нового года мы сожгли старые письма и фотографии из шкатулки, - монотонным голосом сообщил Вовка, и от художественного усердия закусил губу.
- Почему ты раньше об этом не говорил? - поинтересовалась бабушка Владислава.
- Меня никто не спрашивал... И Липочка сказала, что это будет нашей тайной.
- Теперь мне почти всё понятно! - воскликнул гость и хлопнул ладонями по столу, от чего зазвенели чашки. - Липа в указанный день передавала свою пенсию Подземельному, который проник в ее комнату через окно. Видимо, она устала "сидеть на игле", заявила шантажисту, что больше денег не даст, тот разозлился и ударил ее тяжелым подсвечником по голове. Увидел ключ на шнурке, сообразил, что это ключ от шкатулки, которая стояла рядом с подсвечником на пианино. Ключ, действительно, подошел к замку. Но в шкатулке ничего ценного не оказалось. Подземельный автоматически засунул ключ в карман или куда-нибудь забросил, после чего покинул место преступления. И пустился в бега. В тот же вечер он неожиданно выписался из гостиницы, хотя, гостиница была оплачена еще на три дня. И это доказательство того, что убийство Олимпиады Ложкиной совершил он. Когда я вернулся от вас в гостиницу, меня ждал неприятный сюрприз - мой подопечный испарился.
- Это тебе... почти всё понятно, - хмуро заметил Сафрон Ложкин, в точности повторил слова гостя, - а нам вот ничего не понятно. Допустим, этот парень крутился накануне убийства возле нашего дома. Что с того? Может, его интерес... женского полу... живет неподалеку, а с нашей стороны лучше просматривается ее дом. У нас тут невест полна улица. Некоторые хоть и замужние, но все равно невестятся. Например, та же Варька вихрастая! Вихрастой ее кличут с малолетства, всегда лохматая-косматая ходила. Это сейчас она нос задирает, гордо себя несет...
- Было бы чем гордиться, - вставила его супруга Фекла Мироновна. - Ни ума, ни совести. Все знают, что она мужу изменяет. Он дальнобойщик. Только за порог, а у нее уже очередной кавалер в гостях.
- Мама, не надо наговаривать на Варю Верблюжкину, - вступилась за соседку Капитолина. - Она любит своего Васю, и он ее безумно любит, все у них хорошо, а люди завидуют и клевещут на нее, хотят с Васькой ее рассорить. И я знаю, откуда ветер дует.
- Ясно, наговаривают, - поддержала сестру Влада. Варя Верблюжкина, в девичестве Конева, была дочерью ее подруги детства, которая погибла вместе с мужем несколько лет назад, оставив дочь сиротой. - Элка Осадчая и наговаривает. Злыдня каких поискать. Элка как с мужем развелась, так на Ваську перекинулась. Еще неизвестно у кого ни ума, ни совести. И Варя нос не задирает, она девушка хорошая, только необщительная. А вам нравятся такие, как Элка, которые рта не закрывают... Еще подругой называется! - в сердцах добавила она. - То Варю грязью поливает, то мою Зойку.
- Какая она нам с Варей подруга! - возмутилась Зоя. - Сто лет она нам сдалась. Трепачка! - Вальтер следил за пересказом бразильского сериала, раскрыв рот. Зоя решила донести до него правду. - Элла Медведева, то есть Осадчая, Медведева - ее девичья фамилия, я ее по привычке так называю, еще в школе на Ваську вешалась, а он на Варе женился, вот она и бесится до сих пор. Вышла замуж за Осадчего, он от нее быстро сбежал, она за Ваську ухватилась, клевещет на Варю. Варька мужа любит. Мечтает от него ребеночка родить, но пока не получается. Так что не надо, бабушка, понапрасну людей оговаривать.
- За что купила, за то и продаю, - не смолчала бабушка Фекла, применив свое излюбленное выражение, которое снимало с нее ответственность.
- А эта Элла Осадцая где живет? - проявил заинтересованность сыщик, запутавшийся в сложных отношениях жителей Липок.
- Элка Осадчая живет на нашей улице, через четыре дома от Вари Коневой, тьфу, Верблюжкиной. На противоположной от нас стороне. Ее дом левее. Работает приемщицей в обувной мастерской, в Доме быта. С Варей, Василием и нашей Зоей училась в одном классе, - доложила Влада.
- Не хило живет молодежь, в роскошных собственных домах, - не удержался от замечания сыщик, вспомнив, какой домик расположился на противоположной стороне.
- Им, вернее Варе, принадлежит лишь половина дома, вторую половину занимают другие люди. Входы у них разные, - пояснила Зоя.
- И дом не такой большой, как наш, - добавила Владислава. - У нас несколько домов на два хозяина.
- У Эллы целый дом, пусть не двухэтажный особняк, но все же свой дом, ни с кем делить не надо. Раньше у них была большая семья, потом все поразъехались, осталась она одна. До недавнего времени она жила с мужем, потом развелась, - повторилась Зоя. - Ее мать по-прежнему живет в нашем городе, на окраине в небольшой квартирке, в старом доме, но к дочери перебираться не спешит.
- Где им вдвоем ужиться! Две змеи в одной бочке не уживаются, - мило охарактеризовала соседок Влада.
- Хватить толочь воду в ступе, надо искать тетушкин дневник, - констатировала Капитолина. - Раз они с Вовкой его не сожгли, то есть вероятность, что мы его найдем. Он должен быть в доме.
- Легко сказать - найдем, - вздохнула Влада. - Конечно, дневник многое бы объяснил...
- Кажется, я догадываюсь, где его искать! - перебила сестру Капа. - В старом сундуке, где хранятся семейные реликвии.
- Какой-такой сундук? - не сдержался Шагаль.
- У нас на чердаке стоит старый сундук, в нем хранятся всякие вещи, которые дороги нам, как память о наших предках. Ничего особенного - подвенечное платье моей прабабушки, костюм-тройка моего прадедушки. Старые коммунистические газеты, которые оказались в сундуке по чьей-то инициативе...
- Известно чей, по инициативе нашего деда-коммуниста, в честь которого меня назвали Владиславой. Спасибо, дорогие родители!
- В газетах есть статья о вашем родственнике Владиславе Ложкине? - уточнил Вальтер Шагаль.
- Кто бы их читал, - скривилась Влада. - Лежат себе и пусть лежат, каши не просят. А вещи мы сушил каждую весну, чтобы моль не поела.
- До лета еще далеко, никто в сундук не сунется, вот Липа и спрятала в нем свой дневник, а потом... перепрятала бы в другое место, - поникшим голосом произнесла она.
- Или собралась с силами и сожгла бы свой дневник, - предположила Влада.
- Может, и сожгла бы, - кивнула Капа. - После нового года она не решилась его уничтожить вместе с другими доказательствами своего вранья. Все-таки стало жаль расставаться с прошлым, не все в нем было грустным и темным.
- Липа... Олимпиада Игнатьевна могла попросту вырвать листы с информацией, не предназначенной для чужих глаз, - со знающим видом констатировал Вальтер.
- Надеюсь, дневник сохранил ее тайны, - сдержанно прокомментировала Капитолина. Ее раздражал этот мужчина, чем дальше, тем сильнее. У него на все вопросы были ответы, а его самоуверенность подразумевала близкое знакомство с Олимпиадой, которая консультировалась с ним по любому поводу, даже по самому безобидному. При посторонних еще мог бахвалиться своим всезнайством, липовым, но при близких людях погибшей лучше бы фильтровал свою гениальную речь.
Видимо, раздражение накатило не только на Капитолину, терпение Владиславы тоже лопнуло. Некоторое время назад она беспрекословно приняла заявление Вальтера, теперь вдруг взорвалась:
- Все равно я не верю, что Липа нам врала! - При этом Владислава с укоризной поглядывала не на источник информации, бурлящий новыми гипотезами, больше похожими на аксиомы, а на сестру, которая легко ему поверила.
- Мам, ты забыла, чью фотографию Липа предъявляла Симе? - вопросила Зоя. - Сама подумай - зачем ей показывать физиономию актера, если можно показать настоящий снимок? О чем это говорит?
- Что у нее не было фотографии, а очень хотелось, чтобы она была, что сын простил свою непутевую мать, что у них наладились отношения, - речитативом выдала свои соображения Владислава Шахворостова.
- А на самом деле? - недовольно спросила ее дочь, подталкивая к другой догадке.
- Отвяжись, - отмахнулась от нее несообразительная мать. - Надо искать дневник, вот что я вам скажу!
- И я о том же, - взвилась Капа, уставшая от пустопорожних разговоров.
- С дневником еще не все ясно, - вмешался Сафрон Ложкин. - Вовка мог не заметить, что вместе с фотографиями и письмами они с Липой сожгли дневник.
- Дневник мы не сжигали, - уперся малыш без отрыва от своего занятия.
- Допустим, не сжигали, - согласился Сафрон. - Но в нашем большом доме миллион потайных мест, куда Липа могла спрятать свою тетрадку. Уж не на чердаке, это как пить дать.
- И я думаю, что не на чердаке, - поддержала мужа Фекла, зыркая на младшую дочь. Хотела до нее донести, что в присутствии постороннего читать дневник не стоит. Для начала надо выпроводить этого постороннего, потом приступить к поискам дневника Липы. Без сомнения, дневник на чердаке. Как не тяжело было подниматься на эту верхотуру старушке Липе, все домочадца знали, что она с удовольствием взяла на себя заботу о старых вещах предков. И каждую весну отказывалась от помощи.
- Проблем-то, - протянула недогадливая старшая дочь. - Сейчас поднимусь и проверю.
- Сама проверю, - подхватилась Капитолина, соревнующаяся с сестрой в соревновании по смекалке. Сегодня обе сестры находились в арьергарде участников соревнования.
Когда затихли лестничные скрипы, Владислава снова принялась рассуждать.
- Сима могла ошибиться, когда назвала известного артиста сыном Липы. Да, Липа коллекционировала черно-белые открытки со знаменитыми советскими актерами кино. Но это ничего не значит. Открытка и фотография - разные вещи, любой нормальный человек найдет отличия. Странно, что тетя Сима не заметила различий, ничего не заподозрила, когда сестра показала ей фотографию своего уже взрослого сына, от которого она отказалась в роддоме.
- Вот именно! - воскликнул Геннадий Шахворостов. - Спрашивается, почему молчала столько лет?! Молчала, молчала, потом проболталась.
- Давайте исходить из того, что Липа всё сочинила, - более уверенно произнесла Влада, почувствовав поддержку.
- Давайте! - в очередной раз воскликнул ее супруг, причем с таким оживлением, словно ему предложили стопку водки.
- Чего ты разорался, как на базаре, - возмутилась дочь.
- Как же мне не орать, если... если нам мозги пудрят... некоторые личности.
- Полностью согласна с Геной, - удивила мужа Владислава. Тот едва не сломал очередной карандаш. - Незачем навешивать на Липу разные кражи из музея, незачем искать связь открытых окон с шантажистами и тому подобное. Это продолжалось столько лет, что любой из нас мог что-то заметить, что-то услышать, что-то заподозрить. В одном доме живем, не на разных планетах. Так ведь?
Родственники помалкивали: не поддерживали и не отрицали. Один Геннадий неопределенно повел головой - то ли согласился, то ли шея затекла от долгих художеств.
Влада разошлась не на шутку.
- Меня псих берет, что мы все дружно согласились с обвинениями, которые выдвинул человек, который Липу не знал. Мы сами его толком не знаем! Чья-то жена наняла его для слежки за своим мужем! Он сам так сказал. Если наняла, то следи, не лезь туда, куда тебя не просят... Мы вас, господин Шагаль, не нанимали. И не просили ни о чем. Пусть полиция занимается поисками убийцы Липы. Если бы всё было так, как вы сказали, они бы давно накопали компромат на тетю и довели до нашего сведения. Капитолина из кабинета следователя не вылезает.
- Ты зря не болтай, - осадил дочь отец. - Когда майор Звонилкин ее приглашает, она является по требованию, но так чтобы не вылезать... ты хватила.
- И о чем же они разговаривают? - с ноткой пренебрежительного удивления поинтересовался Шагаль.
- Ну, ты глянь на него! - всплеснула руками Влада. - Как с гуся вода!
- Не как с гуся вода, - засуетился Вальтер. - Мне не все равно, что женщина, которой я симпатизирую, проводит время наедине с мужчиной.
- Совсем сбрендил, - охнула Фекла Мироновна. - Ему про Фому, а он про Ерему. Ты лучше скажи, у тебя есть доказательства вины Липы?
- Будут!
- Вот когда будут, тогда и говори... Не пойму одно - тебе-то какая выгода? Денег мы не заплатим, не надейся.
- Мне ваши деньги не нужны, - прорычал Шагаль, сбавил обороты и высокомерно донес до слушателей. - Ваши претензии мне ясны, я их принимаю, но не понимаю, зачем закрывать глаза на очевидные вещи.
- Кому очевидные, кому не очень.
- Чего только люди не придумают, лишь бы в доверие втереться, - громким шепотом высказалась Серафима Игнатьевна. - На то и существует милиция, чтобы преступника искать.
- Полиция, - поправила ее Зоя. - Не пойму, чего вы разошлись. Сейчас Капа найдет дневник, мы все узнаем.
- Еще одна наивная девочка, - хмыкнула бабушка Фекла, поигрывая седыми бровями: делать знаки вошло у нее в привычку. Но кто бы на эти знаки реагировал. Каждый считает себя умнее других, и пытается показать себя во всей красе перед чужаком. Свои-то все о друг друге знают, их не обманешь. - Делать нечего Липе, чтобы на себя компромат оставлять. Если не сожгла дневник, то в нем ничего интересного нет!
- Не сожгла, - в очередной раз пробубнил Вовка.
- Сожгла! - взорвался его прадед Сафрон.
- Все ж таки любопытно почитать старые записи сестры. О сыне и не только, - мечтательно пропела Серафима, заварившая сегодняшнюю кашу.
- И мне любопытно, - согласилась с ней Зоя. - Может, сами преступника вычислим, без помощников.
- Преступника! Ха! - повысила голос Владислава. - Какой-нибудь попрошайка или бродяга! Шел мимо, заметил распахнутое окно, влез в дом через это окно, а тут открывается дверь и входит старушка-божий одуванчик... Все гораздо проще, чем вам хотелось бы, господин сыщик. Никаких шпионских страстей с раскрытыми окнами, портьерами или цветами на подоконнике.
- Сима, ты чего молчишь?! - накинулся на безответную старушку Сафрон, позабыв, что она высказывалась минуту назад. - Сидит, понимаешь, и в ус не дует.
- Здрасте - пожалуйста, я во всем и виновата! Сейчас Капа найдет дневник... - снова затянула она старую песню на новый лад.
- Не найдет, - оборвала ее песню Фекла Мироновна. - Нет больше дневника, был и весь вышел.
- Откуда ты знаешь? - насупилась старшая дочь.
- Нашла в камине несгоревшую часть зеленой обложки, - сообразила мать. Вот она шла в авангарде соревнований по смекалке, потому что боролась за честь семьи Ложкиных. - Какого цвета была обложка на дневнике? Зеленая, - сама же и ответила хозяйка дома.
- Почему раньше не сказала? - с недоверием поинтересовалась Зоя.
- Забыла, а сейчас вспомнила, - нашлась бабушка.
- Забыла она, - пробурчала Серафима. - Еще на меня нападает! Головой дырявой называет.
- Ты и есть голова дырявая! Это же надо опознать в артисте Каморном Олега Подземельного, сына Липы?! Что только люди не придумают!
- Зачем мне придумывать?
- Затем! - не угомонилась Фекла.
- Зачем?
- Затем, что денег тебе заплатили, чтобы ты подвела разговор под этих Подземельных!
- Кто заплатил? Ты думай, что говоришь! Люди добрые, где же это видано, чтобы сироту так обижать! - завопила тетка Сима.
- Не буду я молчать, - сдержанно заспорила Серафима Игнатьевна, двоюродная сестра хозяина дома. - Почему я должна молчать, если меня оговаривают. Я его узнала. Артиста этого узнала. Своими глазами фотографию видела, мне Липа показывала. И не раз. И не открытка это была вовсе.
- Вообще-то, в то время открытки были, как фотографии, но с обратной стороны всегда перечисляли все кинофильмы, в которых актер снимался, - вспомнила Владислава.
- Липа мне в руки фотографию сына не давала, на расстоянии показывала, - доложила Серафима Игнатьевна.
- Симка у нас глазастая, несмотря на возраст, - перешла на трагический шепот Фекла Мироновна. То ли осуждала, то ли хвалила.
- Конечно, глазастая, - подхватилась Симка. - Я ничего не перепутала, артист это был. Этот, Каморный. В руки открытку не брала, врать не буду. Как не буду утверждать, что это была настоящая фотография. Может быть, и открытка. Влада же говорит, что открытки были, как настоящие черно-белые фотографии.
- Если вместо сына Липа показала фото Каморного, то это уже о многом говорит... Как ни крути, а выходит, что она замешана в краже, - выдохнула Фекла Мироновна.
- Получается, - еле пошевелил синеватыми губами старик Ложкин. Внезапно сник, но также внезапно распрямился, глаза загорелись яростным огнем. На кого был направлен гнев главы семейства, всё семейство догадалось после следующего заявления. - - Что за люди! - всплеснул руками Сафрон, - у самих денег видано - не видано, а у старухи последние копейки забирают! Своими руками задавлю гниду!
- Ты о проданной квартире забыл, - вяло отозвалась Фекла. - Вырученные за нее деньги тоже небось Подземельные забрали.
- Я же вам говорил, что Олег Подземельный за копейку удавится, его внук далеко от деда не ушел. Тем более сейчас, когда все накопления умыкнули убийцы его деда, - напомнил Вальтер. И зря, лучше бы помалкивал. Влада снова набросилась на него:
- Враль! Больше ты никто! Рассказывал нам всем трогательную историю о знакомстве с Капитолиной, а мы и уши развесили. А что оказалось? Он заприметил ее у дома, возле которого крутился... тот тип, за которым он следил. С раннего утра "разбил лагерь" у нашего дома и стал терпеливо ждать. Вспомните, первой в тот день вышла Капа. Недолго думая, он двинулся за ней на своем автомобиле. Надо знать мою сестру, она вокруг себя никого и ничего не замечает, а в тот день, вообще, была странной, будто ей сообщили, что она вскоре получит кругленькую сумму по завещанию... Ну, что, вывели мы тебя на чистую воду?
- Это неправда! - с пионерским азартом заявил Шагаль.
- Так мы тебе и поверили! Признайся, выследил Капитолину, нашел повод познакомиться с ней, стал наводить справки о проживающих вместе с ней людях. Естественно, в качестве любовницы молодого человека по имени Игорь Подземельный он ее не рассматривал. Хоть, и выглядит неплохо, но никак не подходит. А вот заказчица, супруга Игоря, очень подходит сыщику. Женщина она обеспеченная, он сам обмолвился. Одна беда - ее муж. Любит она его. Но муж не стена, можно и подвинуть. Убрать на время, засадив за решетку. Для примера. Окружить убитую горем супругу участием, забить мозги так, что она забудет, как зовут мужа-убийцу. И зачем он ей, если рядом такой заботливый мужчина, подполковник. Кому какая разница, кто настоящий убийца?! Преступник должен сидеть в тюрьме, и он сидит. Все улики против него. Никому в голову не придет, что улики сфабрикованы умелым сыщиком. Взять нас. Мы не заметили, как повелись на его оговоры. А Капа? Смотрит ему в рот, ловит каждое слово, всему верит. Понимаю, замуж хочется, кто ж осудит. Но надо идти замуж за достойного человека, а не за человека, у которого ни стыда, ни совести.
- Как вы быстро диагнозы ставите! - с ноткой напускного восхищения произнес гость.
Ложкины легко переметнулись на сторону Влады, позабыв, что некоторое время назад согласились с сыщиком. Теперь они взирали на него с величайшим презрением.
- На-до-е-ло! - оповестила всех о своем состоянии Зоя Шлома, по слогам, чтобы дошло даже до тех, кто малообразован.
- Всем надоело, - обронила мать, на щеках которой ярким огнем горели два пятна помидорного цвета. - До новых нескорых встреч, товарищ! - напутственно пожелала она сыщику, распахивая перед ним входную дверь...