Маска для игры в месть. Часть 4
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Лев и Анатолий выехали за ворота в половине пятого, хотя, до нужного места было не более часа езды.
- Я все думал, почему ты выбрал поселок Веселый? А оказывается, от него ближе всего к кладу. Ты же считал, что на карте обозначен клад, а не подсказка к его поискам, - без умолка тарахтел возбужденный Анатолий.
- Впервые вижу, как ранним утром ты оправдываешь свою фамилию, - монотонным голосом произнес Лев, объезжая большой камень на дороге. - Откуда он здесь взялся, вчера ничего подобного не было, иначе я бы заметил.
- Хорошо, что это камень, а не кирпич, - обеспокоенно вздохнул Бодрум, - а то я поначалу испугался - подумал, вдруг нашу кладку кто-то решил прибрать к рукам.
- Кому она нужна, - хмыкнул Самоседенко, - много лет провалялась посреди поля, а сейчас кому-то понадобилась.
- Ты, Левка, не прав. Есть люди, которые мимо чужого добра пройти не могут, не говоря уже о бесхозном.
Водитель резко затормозил.
- Опять ты хочешь меня покалечить! - жалобно взвыл Толик, растирая ладонью ушибленный лоб. Но мгновенно смолк, заметив, как приятель выходит из автомобиля и прищурено смотрит назад на дорогу. - Если ты сомневаешься, мы можем проверить, - обеспокоился он.
Тоже вышел из "Нивы" и двинулся в обратном направлении.
- Толян, садись в машину, я сдам назад.
- Оставайся здесь, я быстро! - Бодрум припустил к странному камню, от которого они успели отъехать метров на сто пятьдесят. - Ничего страшного, если даже кладку кто-то увез, от нее осталась вмятина и мусор, а ее место указано на карте, - приговаривал бодрый спортсмен.
На середине дороги лежал большой серый булыжник с розовыми вкраплениями. Анатолий присел возле него на корточки и поскреб ногтем, проверяя, не скрывается ли под внешней неприглядной оболочкой что-то другое, успокоено вздохнул и пошел назад. Медленно и задумчиво, желая испытать нервную систему приятеля на прочность. А зачем он вчера целый вечер заигрывал и с Люсьеной, и с Изабеллой, и не дал другу вставить слово.
- Ну? - напряженным голосом спросил Лев.
- Не из нашей кладки. - между прочим сказал Бодрум и запрыгнул в салон.
- Я сразу понял, что камень не из кладки, а ты начал... бе-бе-бе, бе-бе-бе! - скривился Самоседенко.
- Сам баран! - парировал Анатолий с милой улыбкой на лице.
Не дождавшись привычного "приятного" ответа, он добавил.
- А еще ты, Левочка, гад!
- Это... почему же я гад? - удивился тот, "проглотив" барана.
- Потому, что ты бессердечный.
- Не вижу связи.
- У меня ночью голова разболелась от выпитого шампанского, а все таблетки в аптечке, а аптечка в машине. Я пошел к тебе за ключами, а ты мне не открыл, хотя, я стучал громко и долго. Разбудил Гундосу Леопольдовну и узнал много интересного о себе и своих родственниках.
- Она тебя накрыла трехэтажным матом?
- На это она не способна. Но о моем поведении и данном мне родителями воспитании я прослушал короткую, но напичканную колкими словами, лекцию, которая подобно гильотине отделила мою больную голову от тела!.. А таблетку я так и не получил!.. Ты почему не открыл мне дверь, гад?
- Я крепко спал!
- В постели Изабеллы? Пока ее супруг охраняет свой автомобиль.
- Ты и на стоянку успел прогуляться?
- Мне из окна все хорошо видно, и деревья не мешают... Так ты не ответил, где провел прошлую ночь?
- В собственной постели! - с нажимом произнес Лев. - Спал, как убитый, твой стук не слышал. Еще вопросы будут?
- Какой смысл задавать вопросы, если не получаешь правдивые ответы?!
- Лучше бы ты был Засоневым и молчал по утрам, как прежде.
- Ты непостоянен, друг! Выбери - Киселев или Засонев?
- Молчунов! - рявкнул Самоседенко. - Надо было тебя по башке огреть тем булыжником, что лежал на дороге.
- Огрел бы! - хмыкнул Толик, - и клад не надо делить!
- Кто тебе сказал, что я собираюсь что-то делить? - загадочно протянул Лев и кровожадно посмотрел на приятеля.
- А это уже не смешно! - обиделся Бодрум и, наконец, умолк.
Автомобиль весело шуршал шинами. Утро было прелестным: над морем парили чайки, резко падая на поверхность синей глади; степные цветы раскрывались и обращались с молчаливым вопросом к солнцу, преданно посматривая на него; над полем носились птицы, радуясь рассвету; бабочки кружились над яркими цветами, благородно опускаясь на них. На горизонте, где темно-синяя вода соединялась с голубым небом, висела дымка, похожая на охапку вуали, которую сняли с поверхности моря.
"Нива" замедлила ход, приятели стали напряженно высматривать кирпичную кладку, внутренне волнуясь: а вдруг им все привиделось? Или место отсчета посчитало свою миссию выполненой и бесследно улетучилось. Карта картой, но здесь нельзя ошибиться в расчетах.
- Вон она! - заверещал Анатолий, будто увидел родственницу, которая исчезла много лет назад.
- Вижу, - хмуро буркнул Самоседенко. Свернул с дороги и остановил автомобиль на мягкой траве. - Который час?
- Если быть точным, пять тридцать две.
- Двадцать восемь минут имеют значение? - недовольно спросил он.
- Сказано, ровно в шесть, значит, начнем считать шаги ровно в шесть.
Бодрум недоуменно наблюдал за приятелем, который обнял руль руками, уткнулся в него лбом и закрыл глаза. Вскоре Толик уловил размеренное посапывание.
- Точно всю ночь не спал! - возмущенно констатировал он. - Сам не выспался, а на меня злится, будто причина во мне. Это я забивал в стену гвозди и мешал спать?! - с вызовом заявил он, поглядывая на дремлющего приятеля.
- Если бы ты забивал гвозди, то помешал бы Люсьене, а не мне. Насколько я знаю, она живет у тебя за стенкой, - сладко зевая, сказал Лев. - И хватит на меня нападать, а то я не сдержусь и задам тебе каверзный вопрос!
- Задавай! Мне скрывать нечего! - милостиво разрешил Анатолий.
- После приступа головной боли таким бодрячком не выглядят, - вкрадчиво начал Самоседенко, - так что напиши мне кратенькое сочинение, а лучше изложи на словах: как ты провел ночь?
- Как? - удивленно поднял брови Бодрум, одна бровь спряталась под длинную челку. - Лежа! - нашелся он.
- И по отелю ты передвигался ползком?
- На пятьдесят процентов - лежа, на двадцать пять - стоя, вернее, в движении, двадцать пять - сидя у окна и наблюдая на Землянухиным.
- Зачем?
- Всему виной моя бессонница, бессонница, бессонница, - запел Анатолий, изрядно фальшивя. - А если быть серьезным, то сторожил Илюшу, сына Мальвины. Он прогуливался под деревьями, потом стал слоняться возле Валика, а я боялся, что он скажет мальчишке что-нибудь обидное. Тогда бы я вышел и высказал все, что про него думаю!
- Этот мальчишка твой ровесник или немного старше.
- Он мальчишка, - настойчиво повторил Бодрум, - хороший, добрый, безответный ребенок.
- Который час? - спросил водитель, желая загладить свою оплошность.
- Еще шестнадцать минут, - трагическим голосом произнес Толик. - И чего мы здесь сидим? Пошли на волю, к птицам, цветам, солнцу! - поэтично выразился он, распахнул дверь "Нивы" и вывалился наружу. - Надо наслаждаться жизнью каждую минуту, пока не поздно.
Льву показалось, что Бодрума снова потянуло на сольное пение. Человек без слуха что-то мурлыкал себе под нос, помогая наклонами головы. Самоседенко прислушался и обомлел.
- Митридат, Митридат, где ты ходишь Митридат?!
И так по кругу.
- Вызываем дух царя Митридата Евпатора шестого? - зычным голосом поинтересовался он, подкрадываясь сзади.
Земля перестала быть твердой и сухой, а превратилась в мягкую и пружинистую. Анатолий от неожиданности подпрыгнул и схватился за сердце.
- Еще раз так сделаешь, и можешь рассчитывать на весь клад. Твой товарищ умрет в расцвете лет от испуга.
- Ты еще слишком молод, - пафосно изрек Лева.
- Кривцов тоже был молод.
- Его смерть всего лишь несчастный случай... Но в любом случае надо меньше пить!
- Это точно! - согласился Бодрум. - Я вчера столько шампанского выпил!
- Как ты думаешь, с чего это Землянухин расщедрился?
- Может, у него вчера был день рождения?
- Он бы сказал.
- Если бы сказал, то это прозвучало, как попрошайничество. - после раздумий заключил Толик. - А ну-ка поздравляйте меня, дарите мне подарки, говорите льстивые слова о человеке, которого не знаете!
- Согласись, он не похож на щедрого человека. Больше на скрягу. Такой удушится за букет цветов, а тут вдруг море шампанского!
- На радостях забыл о своих принципах?
- Ты правильно сказал - на радостях! До ужина ходил мрачнее тучи и что-то выговаривал жене, а после ужина оживился.... А что произошло за ужином?
- Ася Марковна привела Катушкина, чтобы он успокоил постояльцев и рассказал о причине смерти Кривцова, - задумчиво произнес Бодрум, будто медленно читал подсказку по глазам приятеля.
- Молодец! - с чувством похвалил Самоседенко. - А будешь еще большим молодцом, если быстренько выкопаешь яму и найдешь клад. Это в лучшем случае, а в худшем - новую подсказку!
- Почему я? - взвился Анатолий.
- Ты физически более крепок, - подзадорил Лев, - и выглядишь сегодня, как бутылка шампанского, у которой потревожили пробку.
- Только не надо о шампанском, - скривился Анатолий, получая от друга лопату.
Когда две стрелки на наручных часах Бодрума выстроились в одну линию, приятели стали примериваться к солнцу. Сначала у кладки потоптался Толик, затем приказал приятелю встать спереди и проверить правильность выбора точки отсчета. Лев встал, поднял голову, зажмурился, пожалел, что забыл в "Ниве" солнцезащитные очки и, наконец, подтвердил:
- Как в аптеке! - и отошел в сторону, предоставляя приятелю право отсчета пяти шагов навстречу солнцу.
- Была - не была, - пробормотал тот и уверенно зашагал.
В нужном месте он остановился и озадаченно посмотрел на Льва.
- Археолог был какого роста?
- Приблизительно твоего.
- Это хорошо, значит, ширина шагов совпадает.
- Ты будешь стоять или все-таки начнешь копать?
Бодрум воткнул лопату в землю возле собственных ног, отошел в сторону и визуально оценил композицию. Забрал из рук Самоседенко вторую лопату и очертил вокруг первой круг приблизительно полуметрового радиуса, безжалостно расправляясь с бурьяном.
- Достаточно? Или прибавить?
Лев не стал отвечать, выхватил инструмент и очертил круг большего размера.
- Ни фига себе... могилка! - присвистнул приятель. - Здесь я и закопаюсь.
- Я тебя закопаю, если ты ошибся в расчетах! - благожелательно произнес Лев.
- Нет, вы только посмотрите на него, люди бодрые! - закудахтал Толик, - сам указал на кладку, сам вспомнил о конце июня, когда день начинает убывать, сам...
- Все сам, - миролюбиво остановил поток красноречия Бодрума Лева. - А тебе я поручаю самое дорогое - лопату! -сунул инструмент в левую руку друга, а правую торжественно пожал.
- Спасибо за доверие, - расчувствовался Анатолий, - но хотелось бы ощутить на деле Вашу поддержку, товарищ!
- Не премину вскоре прийти на помощь, - расшаркался Самоседенко.
- Левка, мы нервничаем, и за шутками пытаемся скрыть свое напряжение.
- Я не нервничаю! Мы с тобой, Толян, жили без клада и еще проживем.
- Тогда давай все бросим и вернемся в отель? - натянуто предложил Анатолий.
- Давай проверим - везучие мы с тобой или невезучие?
- Я и так знаю, что ты везунчик.
- А тебе грех жаловаться! - попенял ему Самоседенко. - Жив-здоров, две руки, две ноги, голова...
- Не продолжай! Без туловища это выглядит, как привидение в старинном замке! - заржал Бодрум и воткнул лопату в землю.
Солнце поднималось и заглядывало за согнутую мужскую спину, надеясь первым увидеть что-нибудь необычное в яме. Влажная земля поддавалась легко, и Толик в который раз помянул добрым словом вчерашний дождь. Нежные руки фотографа - любителя вскоре покрылись волдырями.
- Надо было перчатки надеть. Левка, у тебя есть в машине перчатки?
- Есть, но они грязные, еще инфекцию занесешь. Отойди, теперь моя очередь.
Бодрум не стал спорить, выбрался из ямы, глубина которой доходила ему до колена, и уселся на траву, положив рядом лопату.
- Может, тебе исполнить арию заморского гостя для поднятия духа? - предложил он с хитрой улыбкой.
- Боюсь, твое пение вызовет обратный эффект, я брошу лопату и сбегу.
- Тогда ладно, буду молчать, - смилостивился он.
Но нелепая строка о Митридате прилепилась к его языку.
- Бодрумчик, заткнись! - на выдохе произнес Лев, вонзил в масляный чернозем лопату и услышал скрежет. - Там... что-то... есть!
Анатолий вскочил на ноги и заглянул в яму.
- Ничего не видно.
Самоседенко стал осторожно снимать лопатой тонкий пласт земли за пластом. Было неудобно - предмет находился у самой стены ямы.
- Хорошо, что ты расширил размер поисков, а то бы мы ничего не нашли. - заранее похвалил друга Толик.
- Мы пока и так ничего не нашли. Может, это старая кастрюля или строительный инструмент. Раз кирпичная кладка рядом...
- Ты говоришь ерунду! Кладка здесь не создавалась! Она сюда приехала.
- Еще скажи, прилетела, - хмыкнул Лев и снял последний пласт земли, отделяющий их от металлического предмета.
Вскоре он держал в руках жестяную банку, перевязанную истлевшей ленточкой.
- Ох, и выдумщик был твой археолог! - гипнотизируя банку, произнес Анатолий. Забрать ее из рук приятеля он не решался.
Банка представляла собой потускневший поцарапанный золотистый параллелепипед, с нанесенными на него неровными черными полосками, напоминавшими по форме удары молнии.
- Что на ней написано? - заинтересовался Бодрум.
- Подарок для мальчика Толи, - скривился Лев, поворачивая банку с надписью "Краснодарский чай" в разные стороны, словно это был кубик Рубика.
- И долго ты ее будешь вертеть? - недовольно спросил мальчик Толя.
- На, сам открывай!
- А не рванет? - Анатолий автоматически попятился.
- Откуда я знаю?
- А ленточка зачем? Это намек?
- Толян, я также знаю, как и ты! Я при упаковке и укладке не присутствовал. - Льву надело препираться, он потянул ленту за конец, бант легко развязался, и лента оказался возле ног наблюдателя.
- Не надо ее выбрасывать! Вдруг она как-то связана с очередной подсказкой. - предостерег он.
- Открываем? - спросил Самоседенко.
- Нет, назад будем закапывать! - разозлился Бодрум.
Лев сел на край ямы, приловчился и потянул крышку на себя.
- Не поддается.
- Давай я, - предложил Анатолий и стал забирать из рук приятеля жестяную банку.
- Отстань!
Самоседенко сделал вторую попытку. Крышка сдвинулась, следующее усилие позволило достичь результата.
Друзья склонились над открытой банкой, толкая друг друга головами.
- А это что такое? - недовольным тоном поинтересовался Бодрум.
- Еще одна банка, - удивленно протянул Лев. - Прямо матрешки, а не банки.
Младшая сестра выглядела иначе - на ней был изображен слон, естественно была меньшего размера и имела надпись - "Индийский чай".
- Всю жизнь мечтал выпить просроченный чай! - ядовито произнес Толик и, скрипя зубами, добавил, - этот... археолог точно тебе мстил за что-то!
- Бодрумчик, почему ты всегда бежишь впереди паровоза? Еще ничего не ясно, а ты из штанов выпрыгиваешь.
- А чего ты сидишь с дебильным видом и не открываешь? Я хочу полюбоваться третьей матрешкой! Интересно, что на ней будет написано? Яд для особо любопытных? А внутрь вложена инструкция по применению.
Лева проигнорировал эмоциональный всплеск приятеля, и легко открыл вторую банку.
Вместо индийского чая в ней лежала порезанная на треугольники разного размера фотография.
- Это по моей части! - загорелся Анатолий и выхватил банку вместе с содержимым из рук друга. - Я понял! Мы должны правильно соединить фрагменты и посмотреть, что изображено на этой фотографии. Это будет очередная подсказка!
Лев давно все понял, но внимательно выслушал, затем достал из кармана носовой платок, разложил его на земле и предложил импровизированную скатерть в качестве подстилки для складывания порезанных кусочков.
- Это временно, - добавил он. - Очень хочется увидеть, что там изображено. По дороге в отель мы заедем в магазин, купил клей, бумагу и приклеим все фрагменты.
- А если все собьется - не беда, я заново соберу, не волнуйся. Помнишь, я в школе быстрее всех собирал пазлы? - Толик успевал говорить и выкладывать на носовой платок фрагменты фотографии. - В раннем детстве я легко собирал кубики по рисункам. У меня зрительная память великолепная. Я один раз прочту текст и могу повторить дословно. А если увижу человека, даже мимолетно, то могу описать его до мелких подробностей.
Пальцы Бодрума вынимали кусочки бумаги, передвигали, поправляли, приглаживали. Лев наслаждался грамотной работой приятеля. Через пятнадцать минут парни снова склонили головы, только теперь это были не обрывки, а готовая фотография, пусть и со съезжающими переходами.
- Поле, деревья, небо с облаками, - перечислял Анатолий, словно посвящал в тайну изображения слепого Самоседенко.
- И что нам это дает? Здесь полно таких мест!
- Э-э-э, не скажи, - замотал головой Бодрум, - такой вяз-великан - единственный в своем роде.
- А ведь ты прав! - обрадовался приятель. Он пригнулся к фотографии, упершись локтями в траву. - Толян, на этом дереве есть какой-то знак.
- Да ну?! - он присмотрелся, - так и есть! Малюсенький крестик на стволе.
- Значит, следующую подсказку надо искать рядом с вязом. Но для начала надо найти сам вяз.
- Подсказку надо искать не рядом, а в самом вязе. Если бы крестик стоял у основания дерева, то нам пришлось копать, - нравоучительным тоном пояснил Бодрум. - Подсказка находится в дупле.
- Дупло в дереве, а дерево... где-то на Таманском полуострове.
- А я знаю, где растет это дерево! - торжественно и загадочно похвастал Анатолий. Так дети говорят о некой тайне, когда хотят привлечь интерес сверстников.
- Не может быть! - не поверил Лев.
- Мы видели его по дороге в поселок Веселый. Помнишь, когда останавливались передохнуть, тебе еще из черного автомобиля записку бросили.
- Далась тебе эта записка!
- Все-таки она была? - напрягся Толик.
Самоседенко сделал вид, что не услышал вопроса, и стал заново изучать фотографию.
- Возможно, это тот самый вяз, а возможно и нет. Там было несколько деревьев, я еще подумал, что они сохранились со времен царя Митридата. Мне еще померещилось, как он выходит мне навстречу из рощи.
- Выбора у нас нет. Мы туда поедем и проверим.
- Сегодня? - напрягся Лев.
- А у тебя какие -то дела в Веселом?
- Какие у меня могут быть дела, кроме поиска клада, - притворно заявил Самоседенко. - Но от поселка до рощи три часа езды, и отсюда до поселка час, итого четыре, а бензина в "Ниве" в обрез - только добраться до Веселого.
- Ты так говоришь, будто поселок с помощью машины времени вернулся в девяностые годы прошлого столетия, когда с бензином была напряженка. Мой отец в те годы постоянно возил в багажнике полную канистру. А очереди на заправках были-и-и! Как и за всем в те времена... Но я могу тебе сообщить, дорогой Левочка, что живем мы в двадцать первом веке, что заправок нынче, как грибов после дождя. Цены, конечно, кусаются, но привыкший ездить отдаст последнее. И даже знаю, где находится ближайшая заправочная станция - на въезде в Веселый.
- Я тоже знаю, - буркнул приятель, не поддерживая игривый тон друга. - Но мне все равно надо проверить автомобиль. Дорога неблизкая, туда три часа и обратно.
- Итого шесть, - с улыбкой подсказал Анатолий.
- Итого шесть, - согласно кивнул головой Лев. - Который час?
- Половина восьмого.
- Только половина восьмого, а мы столько сделали! - с чувством произнес Самоседенко. - Быстро собираем манатки и едем в отель. Как раз успеем к завтраку.
- А после завтрака?
- Там видно будет.
- Ты намекаешь на то, что за прошедшую ночь в "Радужном" мог появиться очередной труп, который помешает нашим планам?
- Типун тебе на язык, Бодрумчик!.. А впрочем... Ты же бродил по территории, как лунатик, может кого-нибудь и укокошил?
- Или ты!.. Где ты был прошлой ночью?
- Вот ты меня достал! - закатил глаза Лев. - То с запиской пристаешь, то где был? То зачем тебе Изабелла?.. А если меня интересует ее дражайший супруг?
- Это... в каком смысле? - напрягся Анатолий.
- Не пугайся, я пошутил...
- Шутки на голодный желудок могут привести к язве.
- Ты сам тянешь время!
- Я уже полчаса стою перед тобой навытяжку с двумя лопатами в руках и жду?
- Я готов!..
Но к всеобщей радости в отеле "Радужный" за ночь ничего не случилось. Приятели поставили автомобиль на стоянку и застали постояльцев на низком старте к завтраку.
На плетеном диванчике сидели Люсьена и Илюша Рясной. Девушка складывала из камней разного размера фигурки, а парень веселился и хлопал в ладоши, широко расставив пальцы рук.
- Конкурент, - шепнул Анатолий на ухо Льву и громко поздоровался со всеми.
Галина Петровна и Ирина Юрьевна пожелали доброго утра с приветливыми улыбками, Люсьена бросила безразличный взгляд и сказала: "Привет", Изабелла Землянухина, до этого висевшая на локте супруга, резко выдернула руку, и помахала сразу двумя руками, словно изображала наклоны колоса, Валентин едва заметно кивнул, Маргарита Леопольдовна ответила своеобразно.
- Какие молодцы! Не нежатся в постелях, как мы, а уже успели где-то побывать! - вид у нее был, как у тещи, заставшей зятя у входной двери ранним утром. Не хватало грозного оружия в виде половника.
Бодрум ткнул пальцем в бок Самоседенко, мол, давай, соображай! Хватит мне за тебя отдуваться!
- Мы... ездили на дикий пляж, там море чище и... - сообразительность Левы была не на высшем уровне.
- Дельфины плавают, - пришел ему на помощь Толик. - Прямо целая стая! - С восхищением произнес он. - Я плыву, они рядом со мной, вода голубая, дельфины серые...
- Ты красный, - в том же тоне продолжила Чеснокова, не поднимая головы от своего занятия.
- Почему это я красный?
- Потому что обгорел вчера на солнце, - подсказал Лев и оценил свои плечи. - А я коричневый.
- Странно, я не чувствую, что пересидел вчера на пляже.
- Анатолий, расскажите еще о дельфинах, - прогундосила Михальчик, поправляя на голове шляпку с маленькими скошенными полями, по форме напоминающую шляпки времен НЭПа. Только головной убор Маргариты был не из фетра, а из льна бледно-желтого цвета. К завтраку женщина надела коричневое платье до пят с высоким воротом и без рукавов. Сегодня она выглядела сдержанно-эффектно, портили впечатление ярко-накрашенные узкие губы.
- О дельфинах, - подобрался Бодрум. - Когда мы плавали вместе с ними...
- Ты плавал, - перебил его приятель, - мне рядом с этими существами было некомфортно.
- Мой друг струсил, а я получил удовольствие от общения. Дельфины издавали звуки, я делал вид, что все понимаю, и делился своими проблемами. Они внимательно слушали и одобрительно кивали головами.
- Что Вы говорите! - восхитилась Маргарита. - Анатолий, да Вы храбрец! - теперь в ее голове сквозило явное кокетство, от которого у Бодрума свело зубы, будто он наелся недозрелых яблок.
- Храбрец-молодец, сам готов на холодец, - пробубнила себе под нос Люсьена, выстраивая из камней человечка-снеговичка.
Толик повернулся к Самоседенко и прошептал.
- Она меня ревнует. - затем вернулся к аудитории, навесив на уста самодовольную улыбочку.
Лев не удержался и также шепотом спросил.
- Кто? Леопольдовна?
Бодрум выразительно почесал указательным пальцем висок, намекая приятелю на слабую работу головного мозга.
Его собственный мозг работал на полную катушку, что способствовало быстрой сообразительности и ловкому сочинительству. Он начал рассказывать, как решил прикинуться утопающим, и как дельфины пришли ему на помощь, соединив свои скользкие тела...
Что было дальше Маргарита, а именно она была основным слушателем Анатолия, не узнала - Лев грубо оборвал на самом интересном месте и увел разговорчивого друга в номер, по дороге попеняв за болтливость.
Постояльцы медленно потянулись в административный корпус на завтрак.
Люсьена протянула руку Илюше, он ухватился за нее и поковылял рядом.
- Как хорошо они смотрятся вместе, - с чувством заметила Рясная.
- Галя, ты забываешь, что она замужем, - напомнила Ирина. Она представила, что с уст парня исчезает глупая улыбка, спина выпрямляется, походка становится нормальной, речь плавной и уверенной, и мысленно согласилась с высказыванием приятельницы. Оба, и мужчина, и женщина были высокими, молодыми, красивыми, а главное - смотрели друг на друга с обожанием. Чеснокова, как на возлюбленного, а Илья, как на второго понимающего человека, который относится к нему по-особенному.
Зачем ей Залетов? - в очередной раз подумала она.
Из своего номера вышел профессор.
- Легок на помине, - прошептала Ира, автоматически заправляя за уши волосы, поправляя бретельки бежево-пастельного сарафана и делая вид, что не заметила его.
Она взяла Галину под руку и потащила в кафе. Но Залетов окликнул женщин.
- Доброе утро, девушки!
- Спасибо за девушек, - нашлась Рясная, высвободила руку и прошмыгнула в административный корпус, оставив подругу наедине со стареющим ловеласом, который выглядел великолепно, словно не было вчерашнего недомогания.
- Здравствуйте, Афанасий Фирсович, - робко произнесла Благая, медленно продвигаясь к входу.
Но профессор не дал ей ускользнуть. Он придержал ее за локоть и, пристально глядя в глаза, спросил.
- Как я могу отблагодарить Вас, моя колдунья-спасительница?
- Так колдунья или спасительница? - напряглась Ира, почувствовав в высказанной фразе странный намек. Она старалась придать голосу игривый настрой, но у нее это плохо получалось: голос вибрировал, будто она говорила в то время, когда ее с силой трясли за плечи, желая выбить правду.
Залетов-Цыбулковский прищурился, дотронулся губами до тонких пальчиков женщины, и прошептал.
- Приворотное зелье дало побочный эффект?
- К... какое зелье? - Благая с трудом держала себя в руках. Единственным ее желанием было вырвать руку и бежать без оглядки.
- Ай-ай-ай, - притворно пожурил он, покачивая головой, - не делайте вид, что не налили мне какой-то гадости в кофе. Вчера, когда я отлучился на минуту.
- Вы... Вы...Я... - забормотала она. К подобному повороту событий женщина была не готова. Никогда она не совершала неблаговидных поступков, не прибегала к жестоким мерам, поэтому оправдываться не приходилось.
- Да, я все видел. - с достоинством произнес Афанасий. - Извините, но я всегда чувствую, когда мне угрожает опасность и становлюсь подозрительным. Вы не поверите, но у меня появляется боль в запястье. Боль, как предвестник угрозы. Звучит странно, но это факт. - Залетов, наконец, выпустил руку Ирины, которая не поняла, зачем он извиняется и куда клонит? Мужчина обхватил двумя пальцами левой руки правое запястье. - Вот здесь! Именно, в этом месте начинает сдавливать и болеть, словно на меня надели тесный браслет.
- Если у Вас был перелом, то боль появляется при смене погоды, - сдержанно пояснила Благая, - вчера шел дождь, а накануне был жаркий солнечный день. - Она пыталась увести разговор со скользкой темы, наивно надеясь, что Афанасий забудет о происшествии в кафе.
- Перелом был еще в студенческие годы...
- Вот видите! - ухватилась за признание женщина, - с возрастом травмированные места дают о себе знать.
- С возрастом травмированные места предупреждают об опасности, - заспорил профессор, возвышаясь над Ириной Юрьевной, как Карабас-Барабас над своей куклой. - Это проверенный знак, - добавил он, придвигаясь ближе. Он взял ее за плечи. Ей ничего не оставалось, как поднять глаза, иначе она уткнулась ему в грудь, показывая, что готова к покаянию. - Так что Вы налили мне в кофе?
- Ничего, - спокойным голосом заявила она, придавая взгляду искренность.
Сейчас начнет вытряхивать признание, - мелькнула мысль в ее голове. Женщина с усилием сжала зубы, чтобы при тряске они предательски не стучали.
- Но я все видел.
- Вам показалось. - сквозь зубы, произнесла Ира.
- Я не страдаю визуальными галлюцинациями.
- Вы в этом уверены?
- Абсолютно! Как уверен в том, что Вы... что-то налили мне в кофе. И это что-то дало странный эффект. Сначала у меня началось обильное слюнотечение, как у бешеной собаки, потом появилась тошнота. Конечности занемели, дышать стало трудно... Продолжать я не буду, Вы и так знаете, как протекает болезнь после принятия этого препарата.
Благая молчала и не сводила взгляда с его лица. Он был необыкновенно хорош в едва сдерживаемом гневе. Гнев походила на страсть, которая медленно достигала размера тайфуна.
- Вы хотели меня отравить? - удивленно протянул он, будто сам сомневался в этом.
- А вы предчувствовали опасность, все видели своими глазами и выпили кофе? - вопросом на вопрос ответила она, слегка осмелев. - В чем логика?
- Логика моего поведения необъяснима, - сказал профессор после недолгого раздумья. - Мне показалось, что Вы не дадите мне умереть.
В его глазах замерла надежда. А еще понимание и доброта. Злость улетучилась, так и не излившись на нее. Хватка рук на ее плечах ослабла. Афанасий робко поглаживал пальцами те места, где успел оставить следы, будто массажировал, успокаивал и призывал сознаться одновременно, обещая, что расправы не будет. Он, как заботливый отец, все поймет и простит.