- Ничего нового мы не узнали, - тихо выговаривала Дарья своей младшей сестре, стоя у дверей нотариальной конторы. - Все предсказуемо!.. Но ты видела лицо Холодцова? Я думала, его кондрашка хватит! И что это за странная фраза в завещании?
- Если мы даже попытаемся все выяснить, он нам ничего не расскажет. - Стрельцова удивилась, что все свое движимое и недвижимое имущество Маслобойников оставил ей. Зная коварство мужа, она думала, что тот отдаст все добро кому угодно, только не ей. В любом случае Диана не собиралась ни с кем судиться и возвращать себе собственность Феофана, в случае, если бы завещание было не в ее пользу.
Теперь она знала, что все достанется его детям. Лично ей ничего не нужно, только загородный дом, к которому она очень привыкла. Но в связи с последними событиями, Диана решила пока пожить в городской квартире.
Они простились с сестрой, и Стрельцова позвонила Бирюкову.
- Ну, что богатая невеста... - начал он.
- Богатая вдова, - поправила его Диана.
- Давай рассказывай! - Сергею не терпелось узнать новости.
- В общем-то, рассказывать особо и нечего... - вздохнула она.
- А конкретнее?
- Этим завещанием Феофан еще раз показал свою гнилую сущность. Он пожелал проверить меня на алчность.
- Кажется, я догадался! Он оставил все тебе в надежде, что ты не сможешь расстаться с его богатством, не пожелаешь делиться с родственниками... В итоге, рассоришься с ними в пух и прах, останешься одна одинешенька, но на мешках с золотом. - презрительно констатировал Сергей.
- Ты правильно сформулировал. Я думаю, что он, действительно, хотел сделать меня одинокой. Нет, вокруг будет много людей-прилипал, своего рода приживалок, которые будут меня восхвалять, восторгаться мною, а, отвернувшись, будут ненавидеть и завидовать. Старые знакомые от меня отвернуться, так как не смогут простить мою жадность, мое некорректное отношение к сестре и племянникам, которых я вышвырнула на улицу, оставив без копейки... - Она замолчала. Бирюков услышал странное сопение.
- Ты плачешь? - тихо спросил он.
- Нет. Мне что-то в глаз попало...
- Как твоей тезке у Лопе де Вега...
- И все же просится слеза... Кто мало видел, много плачет, - процитировала Диана.
- Я тебя обожаю!
- А я... соскучилась... Мне хочется увидеть тебя, Сережа, - выдохнула она. - Мне очень нужна твоя поддержка.
- Ради тебя я готов бросить все...
- Если ты занят...
- Я занят, но... Могу вырваться на пару часов. Давай пообедаем вместе! - предложил он.
- Давай. Здесь рядом уютный ресторанчик.
- Заходи туда, заказывай, я скоро буду.
- Я тебя на улице подожду.
- Ни в коем случае! Такая жара! В помещении, хотя бы, кондиционер...
Диана выполнила приказ частного детектива, зашла в ресторан, выбрала столик в углу и принялась изучать меню, все время, поглядывая на дверь. Минут через двадцать появился Сергей. Он дотронулся губами до ее щеки и сел на стул.
- Выучила наизусть? - спросил Бирюков, показывая на меню.
- Я не знаю, чего ты хочешь?
- Всего и побольше! И минеральной воды, очень холодной, и без газа.
- А у меня совсем нет аппетита, - пожаловалась Диана.
- Сейчас будет! - Он углубился в изучение меню, быстро выбрал блюда, продиктовал их названия официанту и поднял глаза на Стрельцову. - Чем ты расстроена?
- Не знаю... Наверное, завещанием...
- Дурочка, радоваться надо, что твой муж не оставил все чужому дяде.
- Кстати, про чужого дядю! - вдруг вспомнила она. - Странное какое-то завещание... И составлено необычно...
- Что тебя настораживает?
- Хочу разобраться с твоей помощью. Я раньше только в кинофильмах видела, как собираются все родственники, рассаживаются и напряженно ждут появления нотариуса. Потом появляется он с бесстрастным лицом, открывает папочку и громко начинает читать: тому то, этому это. А у нас все по-другому. Все мне, мне, мне... А в конце приписка: если меня, Феофана Ильича Маслобойникова кремируют, то одно из моих предприятий, а, именно, "Соната", достается Холодцову Витольду Ивановичу.
- Зашибись! - брякнул Сергей.
- Вот и мне непонятно... Хотя, чего тут рассуждать: Витек остался без "Сонаты".
- Бедный, бедный Витек! - посочувствовал Бирюков. - Как же он теперь? Феофан его в очередной раз надул...
- Помнишь, я тебе говорила, что Холодцов меня уговаривал кремировать Маслобойникова прямо там, в Адлере.
- Конечно, помню. Знаешь, все это очень странно... Человек знает, что скоро умрет, договаривается со своим другом, чтобы его непременно кремировали, а он ему за эту услугу оставляет предприятие. Кстати, а сколько их всего?
- Два магазина и три предприятия... Еще филиал в Риге... Он его открыл пару лет назад. Я еще тогда удивилась, к чему такие сложности: другая страна, отношения между нами, мягко говоря, не очень... Мало ли городов в России...
- А Феофан тебе как-то объяснил?
- Сказал, что хочет выйти на Европейский уровень...
- Не знаю, я в его дела не лезла. Но в командировки туда ездил регулярно.
- Особенно засиделся там в апреле, - вспомнил Бирюков. - Ладно, оставим Латвию в покое. Поговорим о Холодцове. Он был на оглашении завещания?
- Был. Наверное, до последнего надеялся на доброту друга. Но, увы!
- Ты наблюдала за ним?
- Дарья уверяла, что он очень расстроился. А мне, честно говоря, не до того было. Я боялась, что мальчишкам ничего не достанется.
- Но им ничего и не досталось! - улыбнулся Сергей. - Коварная тетушка все прибрала к своим рукам!
- Не смешно! - вздохнула Диана. Официант давно расставил перед ними тарелки, а они так увлеклись разговором, что обо всем забыли. - Ешь, обжора! А то, не дай бог, похудеешь! - Бирюков взялся за нож и вилку и начал резать кусок мяса.
- Ты будешь отказываться от наследства в пользу племянников?
- Я уже консультировалась с нотариусом. Он объяснил, как это делается. Дарья предлагает поступить по-другому: написать свое завещание на Илюшу и Федора. Все равно они не будут заниматься делами. Илья служит, Федька мал.
- А ты будешь?
- Я ничего в этом не смыслю... Хочу доверить все Холодцову.
- Как же так! Тебе не кажется, что у него "рыльце в пушку", разве можно доверять такому человеку?
- Я думаю, что Феофан использовал его в темную...
- Вся эта история темная. Может, Витольд отправил Маслобойникова на тот свет в погоне за "Сонатой"?
- Ага, по личной просьбе Феофана. Он долго уговаривал его - мол, хватит, мне небо коптить, пожил свое, пора и честь знать, только ты, друг мой ситный, кремируй мое тело, недосуг косточкам в земле тлеть, - и наконец, добился своего.
- Хм. - Бирюков взял в руки запотевший стакан с минеральной водой, выпил его залпом и удовлетворенно заметил. - Есть в жизни счастье!
- Да, правду люди говорят, что путь к сердцу мужчины...
- Это банальность... Не повторяй ерунды. - Он поставил стакан и стал наблюдать, как Диана ковыряет вилкой в своей тарелке. - Я хочу предложить тебе другую кандидатуру на роль управляющего мебельным холдингом.
- Вместо Холодцова?
- Да.
- Я его знаю?
- Это Альфред Богданов. Этому человеку можно доверять.
- Может быть, - сказала после некоторого раздумья Стрельцова. - Когда ты успел его узнать?
- Много времени это не заняло. И не думай, что я стараюсь продвинуть своих приятелей по служебной лестнице, пользуясь знакомством с владелицей.
- Я подумаю... Но кандидатуру Витольда ты отвергаешь?
- Пусть работает на своем месте, но в любом случае нам надо с ним встретиться и задать несколько вопросов. И при этом дать понять, что правдивость его ответов находится в прямой зависимости от занимаемого им в данный момент кресла.
- Знаешь, за что я тебя... уважаю? - после паузы спросила Диана.
- Ну?
- За умение быстро решать задачи с несколькими неизвестными.
- Лавровый венок победителя ты мне наденешь позже, - предложил он и улыбнулся.
- И медаль героя розыскного труда!
- Таких не бывает!
- Я тебе изготовлю по специальному заказу!
- Давай, звони Холодцову. Будем ковать железо, пока оно горячо!
Витольд Иванович постарался увильнуть от встречи, ссылаясь на занятость на работе.
- А ты разве не в отпуске? - поймала его на слове Стрельцова.
- Вообще-то, в отпуске, - согласился он, - но в связи с последними событиями...
- Не крути, Витек, - оборвала его Диана. - Знаешь небольшой ресторанчик "Русь", это недалеко от нотариальной конторы, где мы сегодня были? - Она выслушала ответ и продолжила, - я жду тебя здесь. И чем скорее, тем лучше. - Сергей с удивлением наблюдал за разговором.
- Слушай, мне пришла умная мысль! Зачем тебе Богданов, ты сама отлично справишься!
- Шутишь? - Диана смотрела на него своими серыми огромными глазами: дождь сегодня не предвиделся.
- Я говорю абсолютно серьезно. Ты рождена быть руководителем. Знаешь, в чем заключается талант руководителя?
- В чем? - Диане нравилось, что Сергей так уверен в ней.
- В умении окружить себя преданными людьми и грамотными специалистами. Только нужен правильный подход к каждому. Кому пряник, кому кнут, кому и то и другое...
- Психолог ты мой, - ласково сказала Диана и погладила его по руке.
- Мне рассказывали о коммерческом директоре, который был предан твоему мужу... Так вот, если ты с ним подружишься, то он тебя многому может научить.
- Легко сказать, подружишься. Прихожу я к нему в кабинет, сажусь поближе, заглядываю в старые выцветшие глаза, и предлагаю дружбу...
- Видел я этого старичка на похоронах... У него зоркий и хитрый взгляд, с таким надо держать ухо востро! Не дай бог, нажить в его лице врага!
- А что ты предлагаешь! - заинтересовалась Стрельцова.
- При нем нельзя ругать Феофана Маслобойникова, это раз, петь ему дифирамбы, это два, спрашивать совета и помощи, это три, а главное - интересоваться его семьей, здоровьем жены, учебой внуков. Еврейские семьи большие и дружные, у них забота и внимание друг о друге на первом месте. Поняла?
- Есть, сэр! - Диана приложила руку к голове, но быстро ее опустила, заметив вошедшего Холодцова. - Витек пришел, - тихо сказала она.
- Отлично! - Бирюков радостно потер руки, словно ждал появления этого человека всю свою жизнь, а теперь отыграется за долгое ожидание.
- Здрасьте, - промямлил Холодцов и опустился на предложенный стул. - Мне стакан воды и двойной эспрессо, - сказал он подошедшему официанту.
- А мы сидим с Дианой Юрьевной и рассуждаем, - сразу начал Сергей, - что за странная приписка к завещанию: если меня то-то, то моему заместителю то-то. - Витольд заерзал на стуле, появилось ощущение, что он хочет протереть в нем дыру. - Так, что... Витольд Иванович... будем говорить или... будем настойчиво скрывать правду?
Вся сцена настолько была наигранной, что вызывала улыбку. Сергей взглянул на Диану, которая прикрыла рот рукой, чтобы не мешать начинающему режиссеру ставить пьесу в деревенском клубе. Бирюков решил позабавиться и поиздеваться над Холодцовым. Он давно понял, что тот не скажет ничего нового, но надо поставить его на место и объяснить, кто теперь в доме хозяин. Сергей сразу раскусил этого человека, с виду рубаха - парень, а на самом деле, палец в рот не клади. Если сразу расставить все точки над "I", то в его лице можно заполучить преданного и надежного заместителя.
Витольд сидел, опустив усы в чашку с кофе, и молчал.
- Вы же здравомыслящий человек, зачем скрывать то, что мы рано или поздно все равно узнаем? - выдал пряник Сергей.
- Витольд Иванович - очень компетентный и грамотный специалист, - поддакнула Стрельцова. Сергей удовлетворенно кивнул ей. "1: 0 в пользу Дианы", - подумал он. - Он много лет дружил с Феофаном, и тот ему очень доверял. - Усы Холодцова стали медленно выравниваться параллельно столу.
- Да, я и не сомневался, - приветливо заулыбался Бирюков, чем вызвал ответную улыбку Витольда. - Я просто хочу, чтобы он нам все объяснил, мы бы перевернули эту страницу и начали жизнь с чистого листа. С новым руководителем, - он кивнул в сторону Дианы, - который никогда не вспомнит прошлое, если это прошлое... не таит в себе плохих замыслов близкого друга прежнего руководителя.
Холодцов окончательно запутался, но не упустил желания заверить:
- Я ни в чем не виноват, - скороговоркой проговорил он. - Бирюков ободряюще кивнул, предлагая собеседнику продолжать. - Меня Феофан попросил...
- Давайте по порядку, - предложил Сергей. - Когда состоялся этот разговор и что сказал Маслобойников. Только дословно.
- Это было в поезде. Он пришел ко мне в купе, уговорил Кло, мою жену, сходить к Дианочке, - Витек заискивающе улыбнулся ей, - мы разговорились, выпили, потом Феофану показалось мало, и он потащил меня в вагон-ресторан. Хотя, ему уже было достаточно... Там, в ресторане, он сказал мне по секрету, что его давно беспокоит сердце. И настолько все серьезно, что в любой момент он может... умереть.
- Он не сказал вам, у какого врача он лечился? - поинтересовался Бирюков.
- Нет, он не говорил, а я не спрашивал. Я только удивился, что он так много выпил, ведь, ему нельзя.. А Феофан говорит: "Теперь, уж, все равно... Дни мои сочтены"... Потом обнял меня и попросил, чтобы после его кончины тело обязательно кремировали.
- Вы ничего не путаете? - вмешалась Диана, - я не о кремации, я о болезни сердца.
- Вообще-то, мы выпили в тот вечер немало, но я все отлично помню. Он так и сказал - у меня больное сердце.
- А чем он мотивировал свою странную просьбу о кремации? - спросил Сергей.
- Он мотивировал так, - послушно повторил понравившееся слово Холодцов. - Я говорит, не хочу в гробу лежать, у меня клаустрофобия.
- Глупость, не глупость, а просьбу друга я так и не выполнил.
- И "Сонату" не получил, - выдал заключение Сергей.
- Причем здесь это? - встрепенулся Витольд.
- Как причем, - удивился Бирюков. - Уговорили бы вы Диану Юрьевну на кремацию, и стали бы небедным человеком, хозяином предприятия.
- Я и так... не на помойке живу, - обиделся он.
- Человеку всегда мало, - философски заключил Сергей, наблюдая за сменой эмоций на лице Холодцова. Исчез первоначальный испуг от непонимания, остались только усталость и безразличие.
- Лучше синица в руках, чем журавль в небе, - парировал Витольд. - Хотя, есть такая вещица, ради которой я готов пойти на все, даже на преступление. - Он увидел заинтересованные взгляды своих собеседников и поспешил пояснить.- Я бредил перстнем Феофана, сколько уговаривал продать его мне за любую цену, а он никак. Уперся, как баран. Я его убить тогда хотел... Конечно, не убил бы. Это я так... На самом деле, я муху не обижу... Когда он рассказал о своей смертельной болезни, я и говорю: "Отдай мне перстень, пусть у меня память останется". А Феофан рассвирепел и отвечает: "Что, уже смерти моей не можешь дождаться!" - Холодцов тяжело вздохнул, будто заново пережил разговор с умершим другом. - И где теперь этот перстень? Говорил, работы Фаберже. Наверное, на дне морском? Хотя, одного понять не могу: как он с пальца соскочил, если Феофан утверждал, что он не снимается...
- В воде легче снять, - предположила Диана. - Может, после смерти человека пальцы становятся тоньше и... кольцо само соскочило и упало на дно. - Она посмотрела на Бирюкова.
- Я в анатомии не силен. - Сергей посмотрел на часы и покачал головой. - Я уже опаздываю. Ну, что будем прощаться? Вас проводить, Диана Юрьевна.
- Я на машине. - Стрельцова и Холодцов поднялись вслед за Сергеем.
- Диана, я хотел бы с тобой поговорить, - тихо попросил аудиенции Витольд.
- Хорошо, - согласилась она. - Ты пока посиди, а я провожу Сергея Дмитриевича до машины и вернусь. - Холодцов снова опустился на свой стул и стал терпеливо ждать.
- У тебя точно все получится! - заверил ее Бирюков, когда они оказались на душной улице.
Наступил вечер, но прохлады он не принес. Сергей остановился у своего автомобиля, который нагрелся на солнцепеке, как печка. Диана дотронулась до капота и быстро отдернула руку.
- Сережа, как ты думаешь, о чем Витек хочет со мной поговорить?
- Ясно о чем. Беспокоится о своей судьбе. Боится, что ты его выкинешь из компании.
- Да, ладно! Зачем мне это! Пусть работает...
- Только ты ему это сразу не говори. Пусть помучается...
- Так надо?
- Так на-до! - по слогам произнес Сергей.
- А что тебе надо? - Диана пронзила его взглядом-лазером, чтобы разобраться, что у него внутри.
- Мне надо встретиться сегодня, - деловым тоном начал Бирюков, - с одной... сероглазой блондинкой... для неформального разговора. Ты с ней, наверное, не знакома.
Диана уткнулась ему в грудь и тихо произнесла.
- Так можно умереть от разрыва сердца. - Потом стукнула кулачком по его накачанному торсу и прошипела, - скоро я изведу всех женщин, которые, как змеи вертятся вокруг тебя...
Артем Новиков находился в творческом кризисе. Летом всегда так: люди уходят в долгожданные отпуска и разъезжаются по всему миру. Жизнь течет вяло и однообразно.
Артем тоже хотел побывать в какой-нибудь экзотической стране, чтобы потом сидеть в кругу своих коллег-журналистов и рассказывать о местных аборигенках, о незабываемых ночах на морском берегу, когда огромная круглая луна висит над гладью воды и наблюдает за парой влюбленных, создавая уютный расплывчатый свет. А пара не замечает чужого интереса, нежится на теплом песке, он чувствует ее бархатистое тело, целует ее обветренные губы...
- Так, стоп! - прервал свои неуместные фантазии журналист. И приказал себе, - Тема, не отвлекайся, придумывай тему для новой статьи!.. Легко сказать - придумай!
Артем Новиков, он же известный журналист Арт Нови, обещал главному редактору убойную статью... через неделю. Прошло три дня. Его интервью с восходящей попзвездочкой сорвалось. Эта особа сказалась тяжело больной, видите ли, из-за небывалой жары у нее случилась мигрень. Ай-ай-ай.
- Вот, зараза! - вышел из себя Арт. - Чему там болеть, если мозгов никогда не было и не будет, одна кость. Я еще унижался перед ее продюсером, чуть ни на колени падал! Низость какая!
Новиков бросил свое худощавое до невозможности тело на диван и уставился в потолок, сложив руки колечком на груди. Этот занимательный и важный процесс был прерван телефонным звонком. Арт, не отрывая взгляда от потолка, будто боялся, что тот рухнет, если оставить его без надзора, протянул руку, схватил трубку и грубо произнес.
- Да! Что надо?
- Ну-ну! Так ты радуешься моему звонку! - весело протараторил девичий голос.
- Кто это? - более вежливо поинтересовался он.
- Дорогой Артем Владимирович! Извините, что я вас беспокою...
- Элька, ты что ли? Прекрати кривляться!
- Значит, мою соперницу зовут Эля... Это Элеонора или Эльвира?
- Э-э-э... Девушка...
- Плохой ты друг, Новиков. А еще клялся мне в любви на выпускном вечере в школе...
- Тьфу, черт! Лилька! Как я рад тебя слышать! - Сразу вспомнил он свою школьную любовь.
- Что-то мало радости в твоем голосе! Или неприятности одолели?
- Все сразу навалилось, - расплывчато пожаловался Артем.
- Как дела у известного журналиста Арта Нови?
- Кризис и застой! - вздохнул он. - А ты как?
- А я без работы! - радостно сообщила Лиля, словно хвасталась, что ее назначили директором юридической конторы.
- Если ты...
- Нет, в ваш журнал я не напрашиваюсь. У меня к тебе дело.
- Давай свое дело, - разрешил журналист.
- Это... не телефонный разговор. Если все сложится, то я тебе такой материальчик обещаю, пальчики оближешь!
- Давай ко мне! - загорелся Новиков. - Адрес еще не забыла?
- Обижаешь! В отличие от тебя, я своих школьных друзей не забываю. И уже двадцать минут стою у твоего дома. Под палящими лучами солнца, между прочим.
- Заходи! - пригласил ее Артем и пошел открывать дверь.
Лиля Догма поднималась в лифте на тринадцатый этаж и вспоминала своего одноклассника, которого видела последний раз лет пять назад на встрече выпускников. Артем остался все тем же мальчишкой с темными волнистыми волосами, за которые его в свое время гнобили учителя. Но он, несмотря на все нападки, оставался верен своему образу журналиста, который сам и придумал. Артем был интересным человеком. В школе он создал газету "Молодежные вести", был ее редактором, сколотил команду таких же увлеченных ребят и пребывал в постоянном творческом процессе, забывая о необходимости изучения школьной программы и посещения всех уроков, а не только уроков литературы, истории и географии. Честно говоря, преподаватели смотрели на его "художества" сквозь пальцы, понимая, что прямая дорога такого дарования на журфак. Зачем забивать парню голову, - решили продвинутые учителя и ставили ему четверки по "ненужным" предметам, чтобы не испортить аттестат. А вдруг этот невысокий худенький мальчик с карими глазами и пушистыми ресницами станет мировой знаменитостью и прославит школу?! Однажды придет в родные пенаты и поблагодарит учителей за понимание...
Другим увлечением юного журналиста была Лилия Догма, которая смотрела свысока на своего ухажера, в прямом смысле этого слова, так как Артем макушкой доставал ей до мочки уха. Но она никогда не надсмехалась над ним, было в этом парне что-то такое, что позволяло ему быть выше всех, парить над всеми. Его дар заключался не только в написании статей в школьную газету, но и в умении захватить внимание слушателей. Когда он начинал говорить, гул в классе медленно шел на убыль, потом наступала полная тишина. Даже учительница литературы, Мария Васильевна, слушала его, открыв рот. Лиля всегда вспоминала хронику военного времени, когда Гитлер стоял на трибуне и по несколько часов держал в напряжении огромную массу людей, который слушали своего вождя не потому что боялись, а потому, что были заворожены его речью.
- Тебе бы в президенты, - говорила ему Лиля.
- Я не политик, - отвечал Артем и махал своими пушистыми ресницами, преданно заглядывая ей в глаза.
Догма не знала, была ли она влюблена тогда в Новикова, но то, что находилась под гипнозом от его речей и его взгляда, это точно.
Сейчас Лиля немного волновалась. Она боялась, что школьный приятель изменился. Вдруг перед ней предстанет маленькой человечек с брюшком и с потухшим взором...
Она вышла из лифта и облегченно вздохнула. В дверном проеме стоял все тот же мальчик с горящими карими глазами.
Она наклонилась и чмокнула его в губы, чем очень удивила бывшего одноклассника. Он дотронулся рукой до своих губ, поднял на нее удивленные глаза и замер.
- Можно войти, - поинтересовалась она и переступила порог, не дождавшись разрешения.
- Заходи, - опомнился Артем. - Я очень рад! - Он снова приложился к губам.
- Я принесла мороженое, - Лиля вытащила из пакета коробку с ванильным мороженым. - Ты всегда любил ванильное...
- Спасибо, - замялся он, - я, уж, и не помню, когда его ел.
- Слушай, Артюша, - вспомнила Догма, как называла его в школе. Новиков растаял, как принесенное мороженое.
- Ты помнишь...
- Давай предадимся воспоминаниям в другой раз, - оборвала его Лиля. - У меня к тебе дело.
- Ты уже говорила, - расстроился Артем и стал вертеть в руках коробку с мороженым.
- Ты положи пока в морозильник, а потом съедим. - Он поднялся и отправился на кухню. Лиля последовала за ним.
- Может, хочешь чего-нибудь? - предложил он.
- Стакан холодной воды, - попросила Лиля и уселась на стул. Артем наполнил стакан, поставил перед девушкой и сел напротив. - Мне нужна твоя помощь. Сначала я думала, что справлюсь сама, а потом поняла: ведущую роль надо доверить профессионалу.
- И в какой пьесе ты предлагаешь мне играть? - усмехнулся Новиков. Он видел перед собой прежнюю Лилю, полную планов и идей.
- Ты будешь играть знакомую тебе роль - роль журналиста. А пьеса называется: разоблачение преступника.
- Ты что, в полиции подрабатываешь внештатным сотрудником?
- Я помогаю одному частному детективу. Он разрабатывает одну версию, я - другую версию... В общем, дело в следующем. Есть один врач-кардиолог, доктор наук, у него недавно умер брат. Я думаю, что он... - Лиля замялась: с одной стороны, она обещала Бирюкову держать все в тайне, а с другой, Артем не сдвинется с места, пока не поймет, что здесь пахнет жареным.
- Ну! - Новиков принял стойку охотничьей собаки.
- Этот... кардиолог, - Догма так произнесла последнее слово, словно оно было нецензурным, - помог своему братцу... тю-тю... - Она показала глазами на потолок. Артем проследил ее взгляд, потом вернул его на Лилю и задумчиво почесал подбородок.
- У тебя есть доказательства? - спросил он. Догма возмущенно хмыкнула в ответ, мол, просто так, я бы не пришла. - Хорошо! - Артем забрался на подоконник и подергал ногами, как это делают детишки, не достающие до пола.
- Я разработала план! - торжественно произнесла она.
- Излагай! - приказал Новиков и вернулся на место...
Артем внимательно ее выслушал, а потом предложил.
- Я пойду один брать интервью!
- Э-э-э, нет! Так дело не пойдет!
- Он может тебя узнать!
- Да, он меня, в глаза не видел! Я работала у его брата, а они между собой почти не общались.
- Но все равно, надо тебя... загримировать! - предложил Артем. - Тем более, если мы хотим тебя представить, как стажерку, то... - Новиков замялся.
- Я должна выглядеть моложе, - догадалась Лиля.
- Да! - обрадовался он ее догадливости, - как студентка-практикантка с журфака. У меня есть одна знакомая...
- Эля! - подсказала Догма.
- Ну... да, - согласился он и покраснел, будто Лиля была его женой, которая случайно узнала о связи супруга с неизвестной девушкой по имени Эля. - Но это... просто дружба.
- Ага, - развеселилась одноклассница, - конечно, дружба! Что же еще? - Лицо Артема стало пунцовым. - Ладно, проехали! Так что там с этой Элей?
- Она работает гримером на местном телевидении. Я ей позвоню, все объясню...
- Все не надо, - прервала его Лиля.
- За кого ты меня принимаешь! - возмутился журналист. Потом оценил внешний вид Догмы, пристально изучил лицо, будто был специалистом по пластической хирургии, взял за подбородок, повертел туда-сюда и удовлетворенно улыбнулся. - А может, мы и сами справимся. Для своих лет ты хорошо сохранилась, старушка!
- За старушку ответишь! А за комплимент выражаю благодарность.
- И вам гранд мерси за доверие!
Он разделил ее длинные волосы на две половины, заплел косы, отошел на шаг назад и внимательно осмотрел свою работу.
- Так-с, семь лет - долой! Что бы еще придумать?
- Можно смыть макияж, - предложила Лиля. Она поднялась и пошла в ванну, претворять в жизнь только что сказанное.
Когда она вернулась, румяная и свежая, Новиков даже крякнул от удовольствия.
- Совсем другой человек! - восхитился он новым обликом Лили. - Но тебя выдают глаза. У тебя глаза мудрые, естественно, не такие, как у взрослых женщин, но в них нет девичьего озорства.
- Не пойду же я к нему в солнцезащитных очках?! Сразу возникнет подозрение, что я... шпион, который боится быть узнанным. Или я веду антиобщественный образ жизни, включаясь в потасовки после двух выпитых бутылок крепких спиртных напитков, а в перерывах учусь на журфаке.
- Да, темные очки будут не к месту, - согласился с ней Артем. - О! Эврика! - Закричал он. - У меня сохранились очки моей бабушки. - Он скрылся в комнате и вернулся через пару минут, гордо держа над головой старомодные очки.
- Ты что, с ума сошел! На кого я буду в них похожа?! Старая близорукая девочка!
- Мадмуазель, давайте без эмоций, - спокойно сказал Новиков и водрузил ей на нос бабушкины очки. Лиля не удержалась и рванула в прихожую, где на стене висело большое зеркало.
Она перебросила на грудь заплетенные косички, сложила бантиком губки и оценила свой новый образ.
- Я в них еще и вижу, - удовлетворенно заметила она. - Только немного расплывчато... У меня вид зубрилки - отличницы без личной жизни.
- Это нормально! - заметил Артем, выглядывая из-за ее спины. - Только твой легкомысленный сарафанчик... здесь неуместен.
- Естественно, - согласилась Лиля. - Я думала идти в джинсах, а теперь не знаю. Эти очки и джинсы вместе не уживутся.
- Офисный стиль тоже не пойдет, - добавил Новиков, почесывая голову. - Джинсовая юбка? Нет...
- У меня есть льняная юбка, очень длинная, почти до пят! - обрадовалась девушка, - я ее давно не ношу. На ноги обую сандалии. Может добавить носочки?
- Нет, не пойдет! Все это не пойдет! - задумчиво проговорил Новиков.
- Давай поедим мороженое, оно сладкое, а, как известно, сахар стимулирует мыслительный процесс, - предложила Лилия. Артем кивнул и вернулся на кухню. Догма еще некоторое время обозревала себя в зеркале, а потом двинулась за другом, который успел разложить мороженое по креманкам.
У них был вид рассорившихся влюбленных: сидят два человека за одним столом, поглощают вкусное мороженое и даже не выражают никаких эмоций, друг на друга не смотрят, не разговаривают.
- Давай поступим так, я приду домой, вывалю из шкафа весь свой гардероб и буду примерять все подряд...
- Ладно, - согласился с ней Артем. - Когда будем звонить кардиологу?
- Чем скорее, тем лучше! - Она протянула ему визитку Максима Дудки.
- Места знать надо! - ушла от ответа девушка. Потом увидела недовольный взгляд Артема и пояснила, - моя подруга взяла у своего приятеля. Его родственник обращался к кардиологу за консультацией, вот визитка и осталась.
- Давно?
- С полгода назад.
- Хорошо. - Новиков взял в руки телефон, набрал на нем цифры, указанные на визитке и стал ждать. Он уже хотел отключиться, но потом услышал усталый мужской голос. - Здравствуйте, Максим Юрьевич! Вас беспокоит корреспондент журнала "Жизнь вокруг нас" Арт Нови. - Он замолчал, чтобы выслушать ответ Дудки. Лиля сидела, как на иголках, пытаясь догадаться, что говорит кардиолог. Потом физиономия Артема расплылась в улыбке, и она немного успокоилась. - Спасибо, спасибо, - несколько раз повторил он. - Мне бы очень хотелось взять у вас интервью, - сказал журналист, сделав ударение на слове "очень". Затем затих на несколько минут. - Да, да эта тема волнует наших читателей... - Заметил он. - А завтра... можно? В пятнадцать часов? - Новиков посмотрел на Догму, которая показала большой палец, направленный вверх. - Отлично! Значит, до завтра! - Артем отвалился на спинку стула. - Уф, согласился. И даже обрадовался. Сказал, что читает наш журнал, похвалил мои статьи...
- Молодец! - Лиля расцеловала его в обе щеки. Новиков расцвел. - Я побегу, - сказала девушка, засовывая бабушкины очки в свою сумку. - Где встречаемся?
- Я могу заехать за тобой! - предложил Артем.
- Нет, давай лучше встретимся у кардиологического центра...
- Что в мире делается? Едва избавились от этой сволочи Маслобойникова, как его женушка начала качать права! - возмущалась Клавдия Петровна Холодцова, нависая над своим мужем, который застыл над тарелкой с овсянкой. Он уже сожалел, что рассказал ей о встрече с Дианой.
- Кло, ты так кричишь, что любой подумает, будто мы виноваты в смерти Феофана, - прошипел Витек и бросил на стол ложку.
- А это не так? - Клавдия впилась взглядом в красноречивое лицо супруга, желая прочесть ответ на свой вопрос, мучивший ее со дня смерти Маслобойникова.
- Ты себя имеешь в виду? - Игра в "гляделки" не удалась. Оба супруга не смогли убедиться в невиновности или виновности друг друга.
Клавдия опустилась на стул рядом с Витольдом. Пятнадцать совместно прожитых лет он слыл подкаблучником, с перерывом на то время, когда в их жизнь вмешивался Маслобойников. За это Холодцова люто ненавидела Феофана, а заодно и мужа-перебежчика. Феофан Ильич имел привычку являться в их дом в любое время дня и ночи, прихватив бутылку или две коньяка. Выставлял бутылки на стол и, не поворачивая головы в сторону Клавдии, будто ее и нет, бросал излюбленную фразу: "Витольд! Надо поговорить!" Женщину начинало трясти, кровь приливала к голове, и с ее языка уже готово было сорваться пожелание гостю "катиться на все четыре стороны", но тут на помощь приятелю приходил ее муж, Витольд Холодцов, который выпроваживал жену и закрывал перед ее носом дверь кухни. Это унижение повторялось раз-два в месяц, но ей и этого хватало с головой.
Клавдия предчувствовала очередное появление Феофана заранее, как заранее чувствуют изменения погоды метеочувствительные люди. Она начинала по пустякам ссориться с супругом, внушать ему, что надо иметь чувство собственного достоинства, что негоже заваливаться в гости к людям среди ночи, а хозяевам негоже лучиться счастьем при этом. Нельзя забывать, что в этом доме, кроме двух взрослых работающих людей, еще живет ребенок со своим правильным распорядком дня. Витек со всеми доводами соглашался, успокаивал жену, обещал "все устроить". Что это означало, Клавдия не понимала и с ужасом ждала очередного ночного звонка в дверь.
На следующее утро после визита Маслобойникова она задавала мужу традиционный вопрос: "Зачем он приходил?" И получала традиционный ответ: "Проблемы на работе. Надо было их срочно решить!" - "Почему, ну, почему, нельзя решать ЭТИ ПРОБЛЕМЫ в дневное время?" - вопрошала она. Ответом ей служил тяжелый вздох мужа. Холодцова была уверена, что Феофану нужно было внести сумятицу в их семейную жизнь, унизить ее, унизить Витека, полюбоваться на свою работу манипулятора их жизнью... Он, как маньяк, жаждущий крови очередной жертвы являлся к ним среди ночи, делал свое поганое дело, и удалялся. До следующего обострения.
В душе Клавдия Петровна жалела Витольда, понимала, что он не может вытолкать наглеца-начальника взашей из их дома. А так хотелось...
И еще не понимала, почему для своих ночных визитов Маслобойников выбрал именно их дом. Мало ли у него подчиненных?! Составил бы расписание и посещал своих подчиненных по очереди, глядишь, появлялся бы у Холодцовых раз в году. Или и того реже. Но, нет, он предпочитал "решать проблемы" с одним Витеком...
Со смертью Маслобойникова в душе Клавдии поначалу поселилось приятное спокойствие, будто избавилась от надоевшей мухи, кружившей над ее головой на протяжении долгого времени. Потом приятное спокойствие сменилось тревогой: поведение мужа было странным и характеризовалось двумя словами - нервозная суетливость. Понятно, что его потрясла смерть директора и друга, навалились многочисленные заботы: надо было оформить документы на вывоз тела, организовать похороны, и холдинг должен быть под контролем. Но Клавдия слишком хорошо успела изучить Витека за пятнадцать лет. Любые жизненные сложности всегда мобилизовывали его, он четко все расставлял по полочкам, словно составлял план, согласно которому действовал. В этот раз все было иначе. Холодцов был рассеян, задумчив. В Адлере и по приезду в родной город большую часть времени вертелся возле Дианы, уговаривая ее кремировать тело Феофана. Конечно, кремация на месте решила бы многие проблемы, но зачем было вновь касаться этой темы, когда тело Маслобойникова было доставлено сюда? Холодцов не оставил своей навязчивой идеи о кремации, чем удивил не только Клавдию, но и Диану, которая начала странно поглядывать на Витольда, заподозрив неладное.
Сама Диана постоянно уединялась с новым знакомым, с этим юристом Бирюковым, чем вызвала массу сплетен. Клавдия, как и многие из их круга, подумала, что супруга причастна к смерти мужа, не напрямую, а косвенно. Они могли поскандалить, жена в сердцах могла наговорить лишнего, муж был сражен "новостью", давление "подскочило", как следствие - инфаркт. И виной, естественно, был новый знакомый Дианы - Сергей Бирюков. Или старый знакомый, кто знает. И в одном купе поезда оказались "случайно", так Клавдия и поверила.
Даже если не случайно, и пусть познакомились в поезде, то без сомнения эта встреча повлияла на Стрельцову. Она теперь ходила с гордо поднятой головой, а глаза были как у блудницы.
Диана не обязана отчитываться перед Клавдией, ее право жить так, как ей хочется, даже скандалить с препротивным мужем, покинувшим этот мир... Туда ему и дорога.
Другое дело Витольд. Почему он так странно себя ведет?..