Четко следуя указаниям Федора, Сергей остановился у дома Аси Арефьевны Цвиль. Это был старый четырехэтажный домик, но в очень хорошем состоянии. Сразу видно, что здесь живут люди далеко не бедные.
Федор первым вылез из машины, задрал голову и взглянул вверх.
- Что-то Асю не видно. Обычно она всегда ждет меня на балконе, даже зимой стоит у окна.
- Может, ты забыл ее предупредить о нашем визите?
- Нет, что вы, она не любит сюрпризов. Я ей позвонил, спросил разрешения привести к ней журналиста. Она спросила: "С какой целью?" Я ей рассказал о вашем визите в наш дом. Будто вы интересуетесь историей.
- Привет тебе, мой юный друг! Какая связь между твоей бабушкой и историей? Эта версия уже состарилась, она была нужна для твоей матери.
- Не перебивайте меня, - отбросил его нападки Федор. - Вы меня считаете совсем того? - Он покрутил пальцем у виска.
- Никогда! - с чувством заверил его Сергей.
- То-то же! - самодовольно высказался молодой человек. - Моя мама поведала вам историю замечательного исцеления своей матери от тяжелой болезни. Вы, якобы, заинтересовались и загорелись желанием написать об этом в своем журнале. Или вы работаете не в журнале? Что-то я сболтнул лишнее...
- Нет, ты молодец, - похвалил его Бирюков и похлопал по плечу. - Все правильно! Теперь главное - убедить в этом твою бабушку.
- Я думаю, что у вас это получится. - Федор оценил по достоинству "подвешенный" язык "журналиста".
Они поднялись на третий этаж и остановились перед одной из двух дверей. Федор позвонил и подмигнул старшему товарищу, словно подбодрил. Бирюков давно не испытывал такого чувства, то ли беспокойства, то ли некого дискомфорта, когда тебя заставляют раздеться, встать перед рентгеновским аппаратом, вдохнуть и не дышать. Он начнет задыхаться, а врач - с интересом наблюдать за его мучениями, точно не делает снимок грудной клетки, а проводит испытание на выносливость: сколько минут человек может провести без воздуха. У подопытного начинает кружиться голова, перед глазами полетели черные мошки, он держится из последних сил... Еще чуть-чуть продержаться и раздастся долгожданное слово: дышите! Странное сравнение, но для частного сыщика вполне подходящее.
Дверь открылась. На пороге стояла... Диана Стрельцова в возрасте семидесяти с копейками лет.
- Привет Ася! - Федор чмокнул ее в щеку и повернулся к Бирюкову. - Хочу представить тебе моего знакомого Сергея Дмитриевича. - Он наклонился к самому уху бабушки и громким шепотом, чтобы услышал гость, произнес, - он журналист.
Представление прошло успешно. Ася Арефьевна мило улыбнулась и протянула ручку для приветствия. Частный детектив приложился к ней, как всегда шаркнул ножкой и галантно представился.
- Бирюков.
- Цвиль. - коротко ответила пожилая женщина. Хотя, это прилагательное к ней не подходило. Ася Арефьевна была подвижной стройной дамой с короткой стрижкой пепельных волос, которые нельзя было назвать седыми. Они были, именно, природно-пепельными и аккуратно уложенными. Блеск глазам добавляли красивые серьги с аккуратными интеллигентными бриллиантами. Женщина наклоняла голову, как будто оценивала собеседника, украшения игриво искрились, им вторил взгляд голубых умных глаз. Это было полное единение. Словно с этими сережками она родилась, а не надела перед приходом гостя.
На Асе Арефьевне был надет голубой брючный костюм, подчеркивающий ее стройную фигуру, на ногах не домашние шлепанцы, а милые босоножки на низком каблуке. Такой будет Диана лет через двадцать пять, - подумал Сергей. - Одна Дарья выпадала из этого ряда ухоженных и знающих себе цену женщин, будто не была дочерью Цвиль и сестрой Стрельцовой.
Ася пригласила Бирюкова в комнату, которая поразила его своим простором. Таких больших и квадратных комнат он не видел давно. Женщина заметила его заинтересованный взгляд и пояснила.
- Этот дом еще дореволюционной постройки. Лет двадцать назад был капитальный ремонт, и теперь он простоит еще сто лет.
- Да, раньше, действительно, строили на века! - Он оглядел убранство комнаты и остался доволен незагруженностью пространства. Большой кожаный угловой диван, на стене огромная плазма, под плазмой что-то наподобие комода или низкого шкафчика. Бирюков никогда не смыслил в мебели. Для него главным было удобство и простор. Все.
На этом комоде стояли фотографии. Сергея пригласили присесть и, проходя мимо, он пробежал глазами по этим снимкам. Дарья с двумя мальчишками, один из которых был Федор, портрет Дианы приблизительно двадцатилетней давности, представительный мужчина в генеральской форме, наверное, муж хозяйки. Одно радует, что младшая дочь не выброшена из сердца и головы матери. Вот она, рядом с другими членами семьи.
Они расположились на диване. Между Асей и Сергеем пристроился Федор, будто ревнивый ребенок. К матери-одиночке пришел новый ухажер, а мальчик решил помешать свиданию, разделил их на две страны, как Берлинская стена. Бабушка неодобрительно посмотрела на внука.
- Федор, пойди на кухню, приготовь чай. Или кофе? - вежливо поинтересовалась хозяйка, обратившись к Бирюкову.
- Чай. - Сергею не хотелось ни чаю, ни кофе, ни пикантного заморского блюда. Он чувствовал себя неумелым подростком, которого первый раз пригласили в приличный дом, и он боится сделать что-нибудь не так.
Возьми себя в руки, - мысленно приказал себе частный детектив, - и в не такие передряги попадали. Никто тебе воздух не перекрывал!
- Значит, вы журналист? - Ася пронзила его рентгеновским взглядом. Сергей поставил заслон, луч преломился об этот заслон и вернулся к источнику.
- Да, я журналист, - кивнул Бирюков с милой улыбкой на устах, будто в этом не было ничего удивительного и в ее дом толпами ходили люди этой профессии, словно она мировая знаменитость.
Но Ася, как видно, не была согласна с последним утверждением и поинтересовалась.
- Что вас привело ко мне?
- Видите ли... - Сергей почувствовал фальшь. Их диалог напоминал плохо отрепетированную игру двух провинциальных актеров. Надо быть более естественным, - приказал себе мужчина-актер. - Ася Арефьевна, я недавно встречался с Дарьей Юрьевной...
- Мне рассказывал об этом Федор, - отрезала Цвиль., намекая, что вступление можно опустить.
Сразу заметно, что женщина не любит пустых разговоров и повторений, - про себя подумал Сергей. - Такие женщины не сидят целыми днями на скамейке и не "перемывают" косточки соседям.
- Я хочу лучше узнать вас, - без особой уверенности произнес Бирюков.
- Зачем? - Она наклонила голову: бриллиант подмигнул Сергею: не робей!
- Чтобы понять: какой силой духа нужно обладать, какой иметь характер, чтобы победить серьезную болезнь.
- Зачем? - снова повторила свой вопрос Ася.
Вот, заладила!
- Чтобы помочь другим людям, которые опустили руки и на чудо уже не надеяться. - Бирюков понял одно: если она еще раз задаст тот же вопрос, то он за себя не ручается.
Надо быстро найти объяснение ее поведению, тогда все встанет на свои места, и я стану лидировать в нашей перепалке и ставить ЕЕ в тупик своими вопросами, - решил Сергей. Он смотрел на эту женщину и не понимал ее. Пока не понимал.
- Я не могу ставить под сомнение ваше благородное желание - помочь неизлечимо больным людям. Но... - Она опустила глаза, посмотрела на свои руки, потом резко вздернула голову вверх, будто пыталась поймать его врасплох, и узнать истинную причину появления в ее доме. - Я не Дарья, которую легко обвести вокруг пальца.
- Вы себя ведете, как человек, натворивший что-то ужасное и теперь пытающийся всеми средствами скрыть это. - не выдержал Сергей, прикрепил штык к своей винтовке и пошел в рукопашную.
- Может быть. - Ася сверкнула глазами и брюлликами в ушах и... улыбнулась. Эта улыбка была искренней и открытой. - Федор, прекрати подслушивать! - Громко сказала она в сторону кухни. В ответ послышался лишь легкий шелест: внук послушал пожелание бабушки.
- Вы очень строги, - заметил Бирюков и тоже улыбнулся в ответ.
- Приходится, но у меня это плохо получается., - ответила она, не вдаваясь в подробности воспитания внука.
Сергей думал, что она откроется, поведает ему о нелегкой судьбе дочери, о коварном муже, бросившей ее с двумя детьми, но нет. Госпожа Цвиль держала оборону.
Все понятно. Она не хочет выносить сор из избы. Я понял, кого напоминает мне эта женщина: Мадонну-защитницу, написанную Рерихом. На холсте художник изобразил женщину в длинном плаще-накидке, прикрывающую город у ее ног. Только там несколько другое объяснение: город, вроде бы, творческое достояние людей, нуждающихся в покровительстве. Покровительство приходит в образе Мадонны, защищающей город с помощью своей накидки. Мадонна становится с ним одним целым. У нас будет другая версия предназначения самой Мадонны и ее плаща. Ася - защитница своей семьи, она же Мадонна - покровительница ее, следящая за всеми членами и оберегающая от нападения извне. Значит, темы семьи - табу. - Такой вывод сделал частный детектив о своей собеседнице. - Теперь мне масть покатит!
Сергей переключил внимание Аси с опасной темы на ее хобби - живопись. Женщина преобразилась на глазах, она словно скинула свою тяжелую накидку, надоевшую ей за много лет, забыла про нее.
- Я любила рисовать с детства, - призналась она. - Потом забросила свое увлечение. Семья была рабочая, мою "мазню" не приветствовала. Отец считал, надо получить серьезную профессию, например, профессию инженера или врача. Я, может быть, и пополнила бы их ряды без споров, но обида на близких людей за непонимание и неприятие моих увлечений вызвала ответное "нет". Они меня не поняли, я сделала вид, что тоже не понимаю, чего от меня хотят. В итоге, собрала вещи и уехала в другой город, где жила сестра моей матери, ее полная противоположность. Если мать была забитой и послушной, готовой всегда держать сторону своего мужа, то ее сестра была незамужней женщиной, больше всего ценящей свободу и независимость. Она сравнивала себя с американской Статуей Свободы. Я тогда понятия не имела, что это за скульптура. - Ася улыбнулась своим воспоминаниям. - Приехав к тетушке, я очутилась в другом мире. Дома я жила, как говорили в советские времена, за железным занавесом, а у нее оказалась в демократической стране. Когда я заикнулась о живописи, она долго думала, а потом говорит: Знаешь, Аська, увлечение не должно становится повседневным трудом и средством зарабатывания денег, тогда оно потеряет ту радость, которую ты испытываешь при соприкосновении с ним. Я с ней тогда согласилась.
- А сейчас вы поступили бы иначе?
- Думаю, да. Конфуций писал: Если вы найдете работу, в которую влюбитесь, то вам больше никогда не придется трудиться. Жаль, что я не прочла это в ту пору.
- И вы поступили на факультет психологии.
- Эта профессия была в то время не так популярна, как нынче. Поэтому я ее и выбрала. Хотела выделиться среди стройных рядов инженеров, педагогов и врачей. Пошла от противного, но училась с удовольствием. Жаль, поработать по специальности не пришлось, вышла замуж за молодого лейтенанта, и начались переезды с одного места на другое. Занималась детьми, мужем, старалась привести временное жилье в божеский вид, создать уют. Только обустроимся и снова переезд. Но что поделать, знала за кого замуж шла. Потом девчонки подросли, остановки в военных городках стали более продолжительными, я впала в хандру. Мой муж Юрий был наблюдательным и заботливым, сразу заметил перемену в настроении. Он не стал засыпать меня вопросами: что, да почему. - Мысли Аси улетели в приятное прошлое. Она молчала некоторое время, потом с глаз исчезла пелена, женщина посмотрела на Бирюкова и сказала. - Спасибо вам, Сергей Дмитриевич,
- За что? - не понял он.
- За пробудившиеся воспоминания. Я не люблю копаться в прошлом, даже в приятном. Не люблю листать альбомы со старыми фотографиями. Это неправильно?
- Главное, чтобы вы поступали так, как вам хочется. Может, со временем вам захочется раскрыть семейный альбом, и углубиться в воспоминания, - предположил Сергей.
- Все возможно, - пространно заметила Цвиль.
- Вы извините, но я хочу узнать, как муж вывел вас из депрессии?
- Однажды он явился домой с этюдником, красками и кистями. Выложил все это передо мной и сказал всего одно слово: Дерзай! Это прозвучало, как приказ. С той поры в моей жизни появился смысл. Я провожала детей в школу, брала все необходимое и отправлялась на пленэр. Я все успевала: и вести хозяйство, и заниматься с детьми, и уделять внимание мужу. И самое главное - я занималась любимым делом. Я летала!
- А что вы делали со своими картинами?
- Дарила друзьям. У всех наших знакомых на стене висел мой пейзаж. Иногда несколько. Когда мой муж достиг определенных высот, то устроил в нашей военной части выставку моих работ, пригласил журналистов, которые лояльно отозвались в своих газетах и журналах о моем хобби.
- Упоминая слово "лояльно", вы, наверняка, скромничаете.
- Не знаю, но через некоторое время появились желающие приобрести мои работы. Потом пошли заказы. Я всегда была благодарна Юрию за понимание. Если бы он тогда не почувствовал мое настроение, не захотел разобраться в моих душевных терзаниях, то моя жизнь могла сложиться иначе. Или меня уже просто не было на этом свете.
- Как я понимаю, мы подошли к тому, зачем я пришел. Вы считаете, что занятие живописью помогло победить болезнь?
Ася надолго замолчала. В дверях появилась озабоченная мордочка внука, но бабушка его не видела, она была погружена в свои мысли. Бирюкову не сиделось на месте, он понял, что сейчас все решиться: продолжит госпожа Цвиль открытый контакт, который плавно перетечет на ее семью или захлопнет дверь перед носом. Сергей сделал едва заметный жест рукой, показывая, что Федя должен исчезнуть. Тот хотел что-то спросить, но, заметив строгое лицо Бирюкова, нехотя, удалился.
- Знаете, Сергей Дмитриевич, мое творчество очень изменилось после смерти мужа. До этого мои холсты были наполнены яркими красками, радовали глаз, а потом у меня остались только три цвета: серый, четный и белый. Когда я узнала... о своей болезни, то к ним добавился еще красный.
- И как долго это продолжалось? - неосторожно брякнул Бирюков.
- До самой операции. А потом... - Снова повисла пауза. Было слышно, как проехала машина за окном, как гремит посудой на кухне хозяйственный Федор. Сергей старался дышать тише, чтобы не мешать этой женщине. Затем она, будто очнулась, - с тех пор я не брала кисти в руки. Для творчества нужно вдохновение...
- Понятно, - выдохнул Бирюков.
- Ничего вам непонятно, - без эмоций ответила она. - Когда на душе постоянный груз, то невозможно писать веселые пейзажи, а черно-красные абстракции, которые и без того угнетают, я писать не хочу.
- Вы же психолог, помогите себе, разберитесь в своих чувствах... - Сергей хотел сказать "к близким", но вовремя замолчал. Еще он понимал, что не нужно давать советы, но не сдержался.
- Психологом я была раньше, - напомнила Ася.
- Значит, нужно обратиться к компетентному специалисту, он поможет, - не унимался Бирюков.
- Слово "специалист" вызывает у меня идиосинкразию, - усмехнулась она.
- Эта непереносимость началась после долгого лечения?
- Наверное. Кругом одни специалисты, а никто не может помочь. А если и могут, то не везде и за большие деньги, - горько констатировала женщина.
Внутри Бирюкова загорелось пламя, даже лицо покраснело...
- Вас оперировали в России? - робко поинтересовался он.
- Нет, в Германии, - равнодушно ответила Цвиль, словно говорила о постороннем человеке, судьба которого ей неизвестна и совсем её не волнует.
Сергей решил отклониться от выбранного курса, чтобы не спугнуть Асю.
- Нашим читателям было бы интересно узнать: вас могла спасти только операция? Или нужны какие-то внутренние силы?
- Безусловно! Если человек не верит в положительный исход, если он не хочет жить, то одна операция проблему не решит.
Бирюков мысленно порадовался: последний вопрос как-то её успокоил, расслабил что ли, исчезло внутреннее напряжение, она даже облегченно вздохнула, словно ожидала вопроса - удара, а он не последовал.
И что теперь? Сам вывернул руль, сам теперь и ищи нужную дорогу к душе Мадонны-защитницы.
- Ася Арефьевна, о чем вы думали тогда, что придавало вам сил? Или кто?
- Я думала о своих дочерях, которым еще нужна. За год до этого умер их отец, я не могла оставить их без присмотра.
- Они уже достаточно взрослые люди! - заметил Бирюков.
- У вас есть родители, Сергей Дмитриевич?
- Нет, они погибли, когда я учился в университете.
- Тогда вы должны понимать, что сироте тяжело без родителей и в десять, и в сорок. Наверное, с возрастом связь между ними становится невидимой, прозрачной что ли, но она существует всегда. В детстве мама водит ребенка за ручку, и надо не пропустить момент, когда можно эту руку выпустить из своей руки. Умные родители отступают на шаг назад, освобождая путь детям для вхождения в жизнь, но дети должны чувствовать их постоянную поддержку, если вдруг оступятся. Мать или отец, а лучше оба, следуют за своим чадом всю жизнь, всегда поддержат в трудную минуту, снова протянут руку, подставят плечо. А когда родителей нет, ты оглядываешься назад, видишь пустоту и понимаешь, что вся ответственность возложена на тебя, тебе не с кем посоветоваться, ты все должен делать сам. И быть осторожным, потому что нет опоры, можно в любой момент споткнуться и упасть.
- Как канатоходец без лонжи, - резюмировал Сергей. Ему очень понравилось то, что сказала эта женщина. Но было одно но: сама она оставила без поддержки свою младшую дочь.
- Хорошее сравнение. Дети и внуки - это первая и главная причина, которая удерживала и удерживает меня на этом свете. А другая... Сергей решил, что Ася снова уйдет в себя, то она быстро вернулась в реальность. - Мои дочери потратили на меня огромную сумму денег, я не могла позволить, чтобы затраты превратились в прах, а не принесли прибыль в виде моего выздоровления. Пусть это звучит приземленно, а не возвышенно, но ваши читатели должны знать и о материальной стороне.
- Не у всех есть необходимая сумма, не все могут найти спонсора. - Сергей, наконец, стал выруливать в нужном направлении. Лишь бы не очутиться в яме, - подумал он, а вслух вкрадчиво произнес, - хорошо, что у вас нашлась необходимая сумма. Помогли вырученные деньги с продажи картин?
- Нет, конечно! Я не Шишкин и не Репин. На моем счету была небольшая сумма, но совсем недостаточная для решения проблемы.
- Вы не хотите приоткрыть завесу тайны? Может, это поможет нашим читателям?
Сейчас брякнусь в кювет! - мысленно отругал себя Бирюков за настойчивость.
- Давайте выпьем чаю, - предложила хозяйка.
Разочарование отразилось на лице Бирюкова. Это было написано четко и жирно на его лбу, Ася не могла не заметить.
- Складывается впечатление, что вас больше интересует материальная сторона этого вопроса, - монотонным голосом сказала она.
- И это тоже! - Не стал сворачивать с пути Сергей.
- Но миллионеры умирают от тех же болезней, что и бедные люд. Поэтому нельзя ставить деньги во главу угла.
- Я обязательно напишу об этом, но не думаю, что эта фраза поможет тем, кто не может найти необходимую сумму на лечение, а время идет, надежда тает с каждым днем. - Бирюков сделал вид, что глубоко разочарован и собирается уходить. Он даже посмотрел по сторонам, проверяя, не оставил ли в этой большой комнате что-то архиважное.
- Я не отказала вам, просто предложила выпить чай. - пошла на попятный Ася и хитро взглянула на "журналиста".
Надежда умирает последней, - пропел про себя Бирюков.
В комнату влетел Федор, призванный бабушкой.
- Тоже мне, секретчики-шпионы, - недовольно пробубнил он себе под нос.
Ася улыбнулась, легонько шлепнула внука и пригрозила.
- Сейчас в угол поставлю!
- Боялись мы таких строгих бабушек, - поддержал игру внук и посмотрел на нее сверху вниз. Она потрепала его по рыжим волосам.
- Ты к экзаменам готовишься? - уже серьезно спросила бабушка.
- Ну, Ася, - заныл Федька, - мы сейчас будем это обсуждать?
- Почему нет? Ты сказал, что Сергей Дмитриевич твой знакомый, он ближе тебе по возрасту. Да, и с мужчинами в нашем клане явная нехватка. Жаль, Илюши нет рядом.
- Это точно! - согласился внук. - Но есть Я! - Он выпятил вперед грудь, показывая тем самым свою значимость.
- Это важное замечание! - К Асе снова вернулось хорошее настроение. - Когда Федор ко мне приходит, то я становлюсь гораздо моложе, - сказала она, обращаясь уже к Бирюкову.
- Вы замечательно выглядите, - сделал комплимент Сергей. Он увидел нахмуренное лицо Цвиль. - Это искренне...
- Тогда принимаю! Давайте выпьем чай, а потом продолжим.
Последнее предложение придало Бирюкову уверенность, что все получится.
Так оно и вышло.
Ася Арефьевна рассказала Сергею о той жертве, которую принесла младшая дочь. Оказывается, она обо всем знала. От кого? И почему прервалась связь матери с младшей дочерью?
Сергей не удержался и задал оба вопроса своей собеседнице.
- Мне рассказал об этом мой зять - Феофан Маслобойников.
- Сам рассказал? - удивился Бирюков.
- Да. Он пришел ко мне посоветоваться. Феофан заявил, что давно любит мою младшую дочь. Диана отвечает ему взаимностью, но не может соединиться с ним, чтобы не ранить сестру. Она, с согласия Дарьи, приняла решение: Феофан дает нужную сумму денег, Дарья соглашается на развод, Диана выходит за него замуж. Только на таких условиях.
- А просто так он денег дать не мог? Обязательно нужно было выставлять условия?
- Не он их выставлял, а Диана. Просто так взять деньги у Феофана она не могла, и занять такие денжищи было не у кого - отдавать нечем. Вот она и нашла... компромисс.
- Бред какой-то! - не выдержал Сергей, но пока не стал говорить правду. - Это вам Феофан представил такую версию?
- Он.
-Значит, дать деньги безвозмездно на лечение своей тещи он не мог! Обязательно нужно было прибегать к компромиссам! - возмутился Бирюков. Ася как-то странно посмотрела на него, словно эта простая истина ей в голову никогда не приходила. - И вам не показалось это абсурдным? Вы же хорошо знаете свою дочь, - продолжил он атаку.
- Я тогда плохо соображала, - попыталась оправдаться Ася.
- И приняли жертву! - Сергей не хотел быть жестоким, но так получилось.
- Ради своих дочерей и внуков.
- Причина веская, - усмехнулся он. - И вы не пытались объясниться с дочерью, найти с ней... какой-то компромисс?
- Я сделала вид, что ни о чем не догадываюсь. Мне Диана сказала, что взяла ссуду в банке.
- Почему вы перестали с ней общаться? - голосом судьи, которого интересует: согласна обвиняемая с обвинением или нет, спросил Бирюков.
- От... откуда вам это известно? - с легким заиканием, поинтересовалась Цвиль.
- От... самой Дианы! - Сергей хотел перевести стрелки на Дарью, но передумал.
- Вы с ней знакомы? - строго спросила она, словно не одобряла выбор дочери.
- Очень хорошо, чтобы сразу догадаться, что ВАША ДОЧЬ никогда ПЕРВАЯ не пошла на сделку с Маслобойниковым. И НИКОГДА бы не полюбила это ничтожество!
- Неужели?! - не поверила Ася. Или сделала вид. Сергей сверлил ее взглядом и не мог понять: честна эта женщина в данный момент или продолжает вести страусиную политику: я ничего не знаю, и знать не желаю!
Диана утверждала, что мать всегда понимала своих дочерей, почему тогда, четыре года назад, она поверила Маслобойникову?
Или не поверила, приняла его материальную помощь - не было другого выхода, а сама уже тогда приняла решение отомстить.
- Я жду ответа? - поторопил ее частный детектив, ее "неужели" его не впечатлили.
- Вы не журналист!
- Теперь это уже не важно! - отмахнулся он.
- А что важно? - Страус вытащил голову и с удивлением осмотрелся.
- Я желаю знать, - четко выговаривал Бирюков, делая паузу между словами, - почему вы не общаетесь со своей младшей дочерью?
Отправленный на кухню Федор появился в дверном проеме, привлеченный громким голосом Бирюкова.
- Диана не должна была так поступать даже ради меня и во имя своих высоких чувств. Дарья любит своего мужа. Она не может жить одна с двумя детьми.
Сергею захотелось подойти к стене и биться об нее головой до тех пор, пока эта женщина не поймет всей несуразности произнесенного.
- Вы очень жестоки по отношению к Диане. - Это все, что он смог произнести. Остальное в приличном обществе говорить нельзя.
- Ася, это правда? - Федькино лицо альбиноса окрасилось в ярко-красный цвет.
- Я тебе потом все объясню! - ответил за нее Сергей и выставил парня за дверь. - Хорошая фраза - не суди, да не судим будешь, правда?!
Цвиль вздрогнула, будто Сергей дал ей пощечину.
- Я хочу знать правду! - твердо сказала она.
- Я не буду вам ничего объяснять. Единственно, что я могу сделать - посадить вас в машину и отвезти к дочери. Там вы покаетесь и попросите ее все рассказать.
- Я согласна, - прошептала Ася. По ее лицу потекли слезы. Они убыстряли свой бег, как усиливающийся дождь, падающий на голубой, как небо, костюм.
Ему не было жаль эту женщину. Его возмущало ее поведение. Она должна была после разговора с Феофаном встретиться с дочерью и все обсудить, отговорить ее от брака с этим чудовищем. А она приняла, как должное, подношение, еще и затаила обиду. Конечно, из сложной ситуации не может быть одного выхода. И Диана могла продать свою квартиру, переселиться к матери, а вырученные за квартиру деньги перечислить на ее лечение. Она поступила иначе. Это был ее выбор. И никто не вправе ее судить, тем более человек, ради которого она принесла себя в жертву.
- Вы знаете, что ваш зять умер? - поинтересовался Сергей после продолжительного молчания, во время которого женщина пыталась взять себя в руки, но у нее это не получалось.
- Да, знаю, конечно, - прогундосила она, вытирая слезы. - Мне Дарья сообщила.
Бирюков хотел спросить: почему она не пришла на похороны к своему "благодетелю", но не стал ее "клевать".
- Вы никуда не уезжали в последнее время? - задал он другой вопрос.
- Нет, мне нельзя менять климат.
- А вы знакомы с братом Маслобойникова - Максимом Дудкой?
- Я его видела несколько раз, но очень давно. Феофан не жаловал своих родственников.
- Он не жаловал, а вы свою дочь... жалуете, - вновь не сдержался от эмоционального выпада Сергей.
- Я виновата!
- Вы, как маленькая нашкодившая девочка! Слопали кулек конфет, а спихнули вину... на другого домочадца, тот получил затрещину, а вам даже не стыдно, что наказание незаслуженное, и оно предназначалось вам.
Женщина не нашлась, что ответить, она только сидела и вытирала бегущие слезы.
- Ася Арефьевна, вы меня извините за резкость, - уже мягче начал Сергей, - но я хочу расставить все точки над "I" и помочь вам. И Диане.
- Я уже поняла: вы хотите помирить меня с дочерью. Я вам за это очень благодарна.
- Пусть эта благодарность принесет пользу в расследовании убийства вашего зятя. - Слова Бирюкова были сравнимы с ударом в колокол. Один, но очень громкий удар. Бум! И снова тишина. И снова немая сцена. С той лишь разницей, что бегущие без перерыва слезы замедлили свой бег. Приоткрытый рот Аси свидетельствовал о крайнем удивлении.
Не она! - без огорчения догадался частный сыщик, - на одного человека в колонке подозреваемых меньше.
- Я... не поняла, - наконец, нашлась с ответом Ася Арефьевна.
- А чего здесь непонятного? Я, по-моему, ясно выразился. Вашему зятю помогли отправиться в мир иной! - Бирюков преподнес эту новость с оттенком веселья, будто сообщал о чем-то хорошем. Хотя, может, это таковым и являлось: и для него, и для этой женщины. И тем более для Дианы.
- А чем я могу помочь? Вы же сказали...
- Чистосердечным признанием! - Частный детектив уже во всем разобрался, но хотел еще раз услышать от Аси Цвиль о ее невиновности.
- Вы меня п...подозреваете? - поперхнулась она на последнем слове.
- Я... подозреваю всех. Слишком много "доброжелателей" было у вашего зятя!
- Сам виноват! - заметила Ася.
- Не спорю. Я жду!
- Что вы хотите услышать? Мое признание?
- Если Вы будете отрицать, я вам поверю на слово!
- Чем вызвано такое доверие?
- Не знаю. Но уверен, что сейчас вы не солжете.
- А моих девочек вы подозреваете?
- Вы хотите взять вину на себя?
- Вы очень догадливы, Сергей Дмитриевич!
- Тогда я отвечу, надеясь на взаимную откровенность: нет, ваших дочерей я не подозреваю! - Бирюков лукавил, но это была ложь во благо...
- Я клянусь, что не причастна к смерти своего зятя. Но не могу не сказать, что это известие меня убило.
- Я вам верю.
- Спасибо. Вы обещали отвезти меня к Диане...
Вечером Бирюкову позвонила Стрельцова.
- Сережа, спасибо тебе, - поблагодарила она. - Я очень рада, что между мной и матерью нет недомолвок.
- Ты простила ее?
- Я ее, она меня. Получился день всепрощения.
- Я рад за вас.
- Мне... - Диана пыталась подобрать слова, но у нее никак не получалось. Сергей догадывался, что она хочет сказать, но на помощь не приходил. - Я знаю, что произошло с Лилей, - наконец нашлась она.
- А ты знаешь подробности? - Сергей охватила волна раздражения, подхватила и понесла.
- Извини, я не хотела тебя обидеть.
- Опять ты извиняешься... - Бирюкову захотелось отключить телефон, забросить его подальше и никого не слушать. Но нельзя отгородиться от всех. Нужно раскрыть убийство Лили.
- Когда похороны?
Бирюков понял, что это не праздное любопытство, Диане искренно жаль погибшую девушку. Или она хорошая актриса? Опять "или". Имя Диана и его сомнение относительно нее всегда ходят рядом.
Почему, ну, почему, я не верю ей до конца?!
- Завтра. - коротко бросил Сергей.
- Можно я приду?
- Твое право.
- Мы играем в теннис? Я подаю, ты отбиваешь. Без эмоций.
- Без хорошей подачи не может быть хорошей игры. - заметил Сергей.
- Ты думаешь, я неправильно подаю.
- Не мне решать.
- Почему? Я хочу, чтобы ты... - Диана замолчала.
- Подача - единственный удар, который не зависит от действий соперника, - продолжил гнуть свою линию Бирюков, делая вид, что азы большого тенниса на данный момент самое главное для него.
- Сережа, я была неправа. Верь мне, прошу тебя.
- Просить легко...
Мне кажется или я над ней издеваюсь, - подумал Бирюков.
- Ну, что ж, подача не удалась. До свидания, Сережа. Захочешь, позвони...
Он НИКОГДА не захочет ЕЙ позвонить! НИКОГДА!..
Бирюкова настолько измотал сегодняшний психологический поединок с Асей Арефьевной, что на другие дела, тем более, на выяснение отношений с Дианой у него просто не было сил. И не было желания.
Он растянулся на диване, минут пять пялился в пустоту, потом глаза закрылись сами собой. Человек, который не спал двое суток, погрузился в беспокойный сон. Так маленький Сережа спал, когда у него была высокая температура.
Сегодня он снова болен. И не выздоровеет до тех пор, пока не найдет эту сволочь, которая забрала у него милую веселую девушку Лилю. А он обязательно найдет убийцу...
Это была последняя мысль, явившаяся перед погружением в дремучий сон...
Они играли с Дианой в большой теннис.
Главным судьей был Феофан Маслобойников, его помощниками - трое заместителей по мебельному холдингу: старый еврей, беззаветно преданный своему руководителю, в этом случае - судье, Витольд Холодцов и Альфред Богданов.
Судья на вышке - Лилия Догма.
Первая подача. Диана бьет ракеткой по мячу, он летит с бешеной скоростью и попадает сопернику прямо в лоб. Бирюков навзничь падает на корте. Когда он приходит в себя, то видит озабоченное лицо судьи на вышке и ее взволнованный голос.
- Сережка, она не виновата! Ты слышишь, Сережка!
Главный судья взял в руки свисток, как на футбольном матче, и стал издавать с его помощью странные звуки, очень похожие на рингтон, установленный на мобильнике Сергея. У покалеченного игрока не было сил подняться и врезать этому свистуну, хотя, очень хотелось. Лоб, отразивший подачу Дианы, страшно болел и почему-то в этом месте сильно пекло. Феофан продолжал свистеть. Бирюков больше не мог терпеть это, он открыл глаза и почувствовал слепящий солнечный луч, пробивающий сквозь небольшую щель между портьерами. Его направление четко совпадало с ударом от теннисного мяча.
Сергей дотронулся до лба, ожидая нащупать огромную шишку. Он еще не вернулся в реальность. Шишки не было! Но солнечный луч раскалил лоб основательно.
Одно было хорошо - абсолютная тишина, не прерываемая свистками судьи. Но вдруг долгожданную тишину нарушил тот же свист, вернее, звонок мобильника, который был напарником на диване.
- Боже мой, Федор, ну, почему тебе не спится! - возмутился частный детектив.
- Сергей Дмитриевич, вы меня, конечно, простите, но уже половина одиннадцатого.
- Как! - Сергей взглянул на часы: так и есть. - Спасибо, друг, что разбудил.
- Какие у нас планы на сегодня? - Подобным голосом начальник, развалившийся в кресле, спрашивает секретаршу, стоявшую перед ним по стойке смирно.
- У нас? - переспросила "секретарша", будто была не в курсе планов шефа, от коих она была далека, хотя, сама составляла график. Или работала не в этой организации и перепутала свое начальство с другим, сидящим этажом выше, которое ей, по- видимому, больше приглянулось.
- У нас! - буркнул "начальник".
- У меня одни планы, у тебя другие. Грызи гранит науки, абитуриент!
- Так дело не пойдет! - фыркнул абитуриент.
Бирюкова развеселило даже не то, что парень считает себя его добровольным помощником, а его уверенный тон, не терпящий возражений.
- А что ты предлагаешь? - Сергей постарался придать своему голосу серьезную заинтересованность.
- Вы обещали мне все рассказать. Вчера вы меня резко отбрили. Это и понятно, после разговора с Асей вы напоминали выжатый лимон.
- Сам ты лимон, - рассмеялся Бирюков.
- Попрошу без оскорблений!
- Просьбу принимаю! Но свое обещание выполнить не могу.
- А я могу... вам чем-то помочь! - вкрадчивым голосом пообещал Федор.
- Не думаю, - неуверенно парировал сыщик. Он понимал, что не нужно втягивать мальчишку в это запутанное дело. Сегодня расследование вряд ли продолжится. Сегодня похороны Лили.
- Ну, пожалуйста, - заканючил парень.
- Сегодня похороны девушки, которая выпала из окна, - признался Сергей.
- Я слышал... - Федька был добрым и тактичным человеком. Поэтому сразу прекратил свое нытье. Он понял, что помощником частного детектива ему не быть, но следующие слова Сергея неожиданно порадовали его.
- Ты можешь быть моими ушами, - то ли предложил, то ли спросил Бирюков.
- На кладбище?
Частный детектив понял, что парень уже "бьет копытом землю".
- На кладбище. Если у тебя есть желание присоединиться ко мне.
Бирюков, что ты творишь? - мысленно возмутился он. - Сам же решил - не втягивать парня! Но не отступил от предложения, вслух предостерег.